Текст книги "Я буду любить тебя вечно"

Автор книги: Сергей Пономаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

57.

Юлька вышла на улицу и на миг остановилась, ослепленная жарким солнцем.

«Неплохо было бы съездить на пляж в Гидропарк, – подумала она. – Но больница и работа поровну съедают все время, ни на что другое его не оставляя. Надо будет подумать и о себе. Лето проходит, жизнь Глеба вне опасности, вскоре он выпишется, а там неизвестно, как сложатся наши отношения. Сегодня он вроде намекнул на серьезность своих намерений, но у меня самой радости от этого нет – нужно ли мне это? Как бы там ни было, завтра поеду на пляж, и буду там с семи до десяти часов утра, самое полезное солнце, а то прохожу бледнолицей и бледнокожей все лето.

Может, я обманулась, приняв за любовь ЖЕЛАНИЕ ПОЗНАТЬ ЕЕ, а сейчас осталась только благодарность Глебу за спасение? – пытала она себя. – Похоже, все получилось совсем не так, как хотела и представляла в своих мечтах. Возможно, в этом виновато то, что слишком мало мы с ним общались, мало узнали друг друга, слишком много осталось душевных ран?

 
Рабыней будешь, коль полюбишь,
А королевой, коль любима ты.
 

Я хочу быть королевой. Я хочу быть любимой. Я хочу… Любить. Я думала, что нашла свою половинку, но почему тогда на душе нет радости? Можно ли любовь заменить благодарностью?»

Рядом с ней остановился серый «опель», и вниз плавно поехало тонированное стекло.

Из глубины салона раздался иронический голос Ларисы:

– Садись, дорогая! Подвезу домой, чай совсем тебя заждалась, выглядывая возле больницы, – Юлька на мгновенье заколебалась, но потом села на заднее сиденье. Автомобиль мягко тронулся с места и бесстрашно вклинился перед «зазевавшимся» «БМВ» в сплошной поток автотранспорта, неизбежный в час пик.

– Не знаю, тебя благодарить или врачей, но Глеб уже полным ходом идет на поправку.

Все те травы я заваривала и давала, как ты учила, – сообщила Юлька.

– Молодец. По крайней мере, ты знаешь, кого не благодарить – Галину, – усмехнулась Соня. – Хотя именно по ее милости я чему-то научилась и что-то могу.

– Ты ее навещаешь? Скоро будет суд?

– Не скоро. Она прошла психиатрическую экспертизу, и ее признали невменяемой.

Теперь она в психушке и, похоже, нескоро оттуда выйдет. Пока идет следствие, к ней не пускают. К тому же, раскопали на Лысой горе какой-то старый труп, ему несколько лет. Он был засунут в какую-то пещерку и прилично сохранился, несмотря на возраст. Думаешь, от чего этот покойничек скончался? Ему перегрызли горло, притом определили, что следы именно человеческих зубов. Так что эту историю пытаются на нее тоже навесить. Следаки вычислили личность покойника – некий Петр Семенихин. Работал дворником, воспитанник детдома, родители – мать пьяница, а отец рецидивист, их лишили родительских прав еще в его далеком детстве. Поэтому его даже никогда не звали по настоящему имени – Петр Семенихин. Не Петя жил на свете, а Фикс. Почему так? Этого никто не знал и не задумывался. Время такое, лучше не думать. Странным человеком был этот Фикс – уродливый внешне, обладавший нехорошим глазом. Думаешь, откуда я это так подробно знаю? Меня тоже таскают по следователям, а один даже на меня глаз положил, от него и узнала.

Что-то в памяти у Юльки промелькнуло: уродец, Лысая гора, чужая кровь на куртке, но она эти глупые мысли отогнала прочь.

– Тебя скоро можно будет поздравить? – Лариса заговорщицки улыбнулась.

– С чем? – не поняла Юлька.

– С тем, что Глеб в третий раз решил жениться, – хохотнула Соня.

– Нет. С чего ты это взяла?

– По твоему похоронному виду, который напускаешь на себя, когда пытаешься что-то осмыслить. А этого не надо делать. Просто живи себе, и все.

– Лариса, я тебе благодарна, что той ночью ты освободила меня, и за Глеба тоже… Он просто мой хороший друг, – Юлька не знала, как дальше продолжить, потом решила завершить все сразу и без оглядки. – Словом, не надо часами меня поджидать возле больницы, или еще где… Мы не можем быть подругами – мы слишком разные. Если тебе, конечно, нужна будет помощь, то я… всегда, чем смогу… Сама понимаешь, у меня своя жизнь, у тебя своя. Извини, но я хочу выйти, немного пройтись пешком.

– Тебя никто не неволит быть моей подругой. Наши встречи – это только случайность, ничего больше. Потом, я думаю, что тебе самой скорее понадобится помощь, чем мне.

Ты не стесняйся, обращайся. Вот тебе моя визитка. Здесь видишь, что написано: белая ведьма, гороскопы, привороты, заговоры, лечение души. Не теряй ее, думаю, что она тебе обязательно пригодится. А я завсегда тебе помогу, от всей души. Приехали, – и она остановила автомобиль.

– Спасибо, – вздохнула с облегчением Юлька и подумала: «Ни за что на свете к тебе не обращусь».

– Да не за что. Мы все же подруги, хоть и совсем разные, – ласково ответила Лариса, а про себя подумала: «Придешь, как миленькая придешь. Тебе только кажется, что все кончилось, а на самом деле все только начинается. Я тебе понадоблюсь. Ой как понадоблюсь! И за все надо будет платить».

– Тебе «Ди перпл» нравится? – спросила Лариса на прощание.

– Не очень, – сказала Юлька, вылезая из автомобиля. – Мне больше нравятся современные группы.

– А мне очень. Пока, – усмехнулась Лариса.

– Прощай.

Лариса сделала музыку тише, достала мобильный телефон и набрала номер. В трубке отозвался уверенный в себе мужской голос.

– Варава слушает.

– Ванюша, ты за мной соскучился?! – промурлыкала Лариса. В трубке возникла тишина, только слышалось тяжелое дыхание.

– Сладкий мой, Ванюша, ты там не умер?

– Сколько раз я тебе говорил… не надо так по телефону, – жалобно проблеял мужской голос.

– А у меня для тебя новость – Глеб скоро выздоровеет! – довольно промурлыкала в трубку.

– Ты же обещала…Ты… – задохнулся мужской голос.

– Обещала и выполняю. Знаешь, что такое неразделенная любовь? Это когда от тоски сердечной на стенку лезут, ни о чем другом думать не могут, тем более о новой работе в твоем институте. Бывает, и о суициде подумывают, но этого нам не надо. Похоже, разлюбила его Юлька, из-за которой он чуть богу душу не отдал. По секрету скажу, не без моей помощи, точнее магии. Мне уж пришлось так поднапрячься, чтобы спрятать эти сильные чувства далеко в ее подсознание… Он тебе не соперник, пока ты, хрюшечка моя ясная, будешь меня любить и баловать. Подумай, какой подарочек ты мне приготовишь за эту радостную весть, – и она, не ожидая ответа, отключилась.

– А я люблю старую музыку, она меня заводит, – сказала она себе, набирая скорость на трассе.

Чертова любовь
Рассказы

…зачем летят живые существа на мертвый пламень идола, который их губит, и какая голова придумала конец для всех историй любви.

В. Леви

«Однажды…»

– Ребята, скажите, правда сегодня чудесный день?! – восторженно воскликнула, даже слегка подпрыгнув на месте, Ленка, белокурая красавица, чья стройная фигурка и озорное личико лишило покоя не одно мальчишечье сердце, не говоря уже о трех сопровождающих ее ребятах. Ей тайно завидовали подруги, но и тянулись к ней, чувствуя в ней лидера.

– Мороз и солнце, день чудесный. Кто против? Воздержался?

Невысокий полноватый парень немедленно поднял руку.

– Вася Сидоркин, ты!? – шутливо рассердилась Ленка. – Уволю из нашей компании!

Что будешь тогда делать, сирота казанская?

– Начну с увлечением грызть гранит науки, пересдам грехи прошлого на пятерки, вытяну на золотую медаль, а там институт, аспирантура, кандидатская, докторская диссертации, и… – замешкался он, с восхищением любуясь личиком Ленки, расцветшим здоровым румянцем, и прикидывая, чтобы этакое сказать о личном, чтобы она поняла, насколько ему небезразлична.

– Очки с толстыми линзами, геморрой, кальсоны, несварение желудка и полное облысение, – немедленно подхватил коренастый парень со значком кандидата в мастера спорта.

Звали его Дима Мельниченко, он серьезно занимался академической греблей и мечтал в обозримом будущем попасть на союзные соревнования. Не удержавшись, добавил: – Ленка таких не любит…

– Кого Ленка любит, она сама определит, – строго сказала Ленка. – Мальчики, в этом году мы заканчиваем школу, поэтому поделитесь своими творческими планами. Дима, давай ты. Куда будешь поступать?

– Летом едем на республику. Попадем в тройку призеров, – получу мастера, тогда физкультурный стопроцентно обеспечен. Хотя меня тянет поступать на биологический в университет или в медицинский. Так, что пока не решил. Но куда-нибудь обязательно поступлю. А там – «спрячь за высоким забором девчонку, выкраду вместе с забором», – пропел он, поедая глазами Ленку.

– Вовка, теперь ты, давай колись, – с интересом спросила Ленка высокого, спортивного сложения блондина с холодными голубыми глазами. В классе он держался «особняком», всегда имея собственное мнение, оставляя себе место независимого лидера. Был он любимцем их классного руководителя, преподавателя математики и тайной, а иногда и явной любовью половины девочек класса. – Куда думаешь направить стопы для приобретения высшего образования?

– Конечно, в политехнический институт на «электронику», – сдержанно ответил он.

– И это все? – разочарованно спросила Ленка.

– Почти. Да, чуть не забыл, – женюсь на тебе, – все так же ровно ответил он, и по его виду нельзя было понять, шутит он или говорит серьезно. Ленка все же решила отнести это к шутке.

– Это можно считать предложением с твоей стороны? – со смехом спросила она, но не успела дождаться ответа, как тут же встрял Дима.

– На Ленке жениться – это то же самое, что броситься, очертя голову, в омут с ледяной водой. Учти, Белобрывцев! – прокомментировал он.

– Хорошего вы обо мне мнения! – весело рассмеялась Ленка. – Я тоже буду откровенной – мальчики, я вас люблю! Но замуж выйду за другого!

– За принца, – состроил огорченную физиономию Димка Мельниченко.

– Пока все принцы заняты, – за космонавта или инопланетянина, – ехидно предположил Сидоркин Вася.

– Вот именно – ПОКА! – гордо встряхнула золотистой копной волос Ленка.

– За меня, – не согласился упрямый Вовка Белобрывцев. – Ленка не менее упрямо фыркнула.

– А я могу за два червонца в Днепре искупаться, – неожиданно вышел с инициативой Димка.

– А я могу за червонец, – быстро сориентировался бережливый Сидоркин, тайно копящий денежки на красавец магнитофон «Юпитер».

– А я за один поцелуй Ленки. По-взрослому, – небрежно предложил Вовик.

– Ленка не согласится, – огорчился неудавшемуся торгу и несостоявшемуся «червонцу» Сидоркин.

– Соглашусь! – вскинулась Ленка.

– По-взрослому, так по-взрослому, – загорелся очередной идеей Димка. – Пять минут не вылезать из воды, время по моим часам.

– Подходит! – хмуро кивнул Вовка, шмыгнул носом и начал раздеваться. Тело у него было еще худощаво-юношеское, но с уже проглядывающимися выпуклыми мышцами рук, ног и рельефным торсом. Компашка с интересом следила за ним, в глубине души не ожидая, что он полезет в ледяную воду. Ждали, что он постарается выкрутится какой-нибудь шуткой.

Но Вовка сунул снятую одежду Сидоркину и, не раздумывая, бросился в воду.

Ледяная вода обожгла тело не хуже кипятка, он яростно заработал руками, пытаясь согреться «кролем», но это не помогло. Попробовал перейти на стиль «дельфин», но окоченевшее тело его уже не слушалось. Вновь перешел на «кроль», но это было только подобие стиля. Вялые взмахи рук совсем не разогревали закоченевшее тело, – холод победил его.

Пришла очередь «брасса», а затем он, уже почти не воспринимая окружающее, только еле бродил по пояс в воде, пытаясь совершать подобия движений пловца.

Димка неумолимо вел отсчет времени, которое вдруг застыло на месте.

– Одна минута пять секунд, – громко считал он, делая интервалы длиной в вечность, – одна минута десять секунд. – У Вовки в груди словно замерзло сердце, любое движение было сопряжено с болью, – одна минута тридцать пять секунд, – слезились глаза, потерялась резкость восприятия, посиневшее тело била крупная дрожь, мыслей не было – только мучительное желание тепла, – две минуты пять секунд, – словно сквозь вату слышал он чужой отсчет и тут ногу свело судорогой. Это было подобно тому, как будто ему стали безжалостно выворачивать ногу, лишая последних сил для сопротивления. От нестерпимой боли он опустился вниз, на колени, и вода стала доставать ему до подбородка. Свинцового цвета вода была маняще близка, и словно затягивала в себя. Но боль на мгновение заставила забыть о холоде, и он невероятным усилием поднялся, и слегка запрыгал на одной ноге, стараясь превозмочь боль.

– Пять минут! Ты что, оглох, Вовка?! Немедленно вылезай! – до его сознания дошел истеричный девичий крик. Он потерял равновесие и вновь плюхнулся в воду, уже на четвереньках волоча за собой предательски непослушную, враждебно отдающую болью ногу.

Кое-как выбрался на берег. Кто-то помог ему подняться и начал чем-то растирать тело, было очень больно. Зрение никак не восстанавливалось, все двоилось и троилось.

– Растирайся сам, – услышал он, – так быстрей согреешься. – В его руку сунули мягкую белую мокрую тряпку. Постепенно Вовка стал приходить в себя, и сразу заработала мысль – надо восстановить кровообращение. Он сделал несколько неуверенных шагов, припадая на больную ногу, затем пошел все энергичнее и, наконец, побежал. Сделав кружок в пару километров по почти пустынному пляжу, дав пищу для разговора заблудившимся парочкам, все же заставил кровь энергичней бежать по сосудам, вернув телу силу, вернулся к Сидоркину за одеждой. Ни на кого не обращая внимания, сбросил мокрые трусы и натянул на слегка подсохшее тело одежду. Стало тепло и уютно.

– Даже насморк пропал! – первым делом констатировал он сам себе, и только тогда стал воспринимать окружающую обстановку. Вроде все было на месте, как и несколько минут назад, когда он отважно бросился в ледяные воды Днепра, за исключением Лены и Димы.

– А где народ? – спросил он у дружелюбно улыбающегося Сидоркина.

– Пошел в кино. Когда ты там чуть было не стал пускать пузыри, Ленка набросилась на Димку, чтобы тот прекратил это безобразие. Тот поставил свой ультиматум, – пригласил в кино. Она согласилась. Пока ты занимался гимнастикой, они благополучно отчалили, оставив меня с одеждой.

– Разве я пробыл в воде не все пять минут? – хмуро спросил Вовка.

– Нет, только три с половиной. Но ты все равно герой, хотя и дурак, – заулыбался Сидоркин.

– Это почему же? – недружелюбно спросил Вовка.

– Ты в мерзлой воде бултыхался, перед ней выпендривался, а Димка раз-два – и в «дамках». За тебя будет целоваться с Ленкой после кино. Вот такая жизнь, Белобрывцев. Позолоти ручку, бархатный!

– Спасибо, профессор за науку, но в кино тебя тянуть не буду. Пойду домой переодеваться.

***

– Лена, иди сюда – здесь все наши! – Елена Федоровна обернулась и увидела небольшую группу бывших одноклассников.

– Со мной будет шесть, – подумала она, подходя поближе. Время наложило свой отпечаток на всех, посеребрило виски, сделало редкими и волосы. Димка, в прошлом спортсмен, округлился, обзавелся солидным брюшком и вторым подбородком. Вася Сидоркин облысел, обзавелся очками с толстыми линзами.

«Впрочем, и я лучше не стала за тридцать лет после окончания школы. Время – безжалостный кредитор, неумолимо взимающий проценты за прожитые годы. За все приходится платить: за горе и радость, за ошибки и достижения, за лишние пирожные и необдуманно сказанное слово», – эти мысли не помешали ей осторожно обходить лужицы от дождика, моросившего с раннего утра. Дождик был косой, а ветер злой и зонтик плохо помогал защититься от их совместных усилий.

Елена Федоровна неуютно чувствовала себя в промокшей кофте и босоножках. Рассматривая состарившиеся лица одноклассников, на которых время оставило свой отпечаток, слушая разговоры, она чувствовала, что, похоже, в их отношениях безвозвратно потеряна та невидимая ниточка, связывающая их в прошлом. И еще она пожалела о том, что пришла сюда, на похороны Володьки Белобрывцева.

«Ничего бы не случилось, если бы я не пришла, – мысленно укоряла она себя. – Может, сослаться на неотложные дела, оставить цветы и удалиться? Хотя дел-то особых нет, некуда спешить, да и не к кому! Возможно, я пришла не только, чтобы попрощаться с одноклассником, а в очередной раз в надежде попробовать что-нибудь изменить в своей судьбе.

Она почувствовала, как кто-то с силой ее обнял и развернул к себе.

– Ленка, ну ты и коровой стала! Хотя и пытаешься держаться! – бесцеремонно басила Надька Фокина, в прошлом ее близкая подружка.

– Сама такая. Наверное, чтобы себя рассмотреть, пользуешься боковыми зеркалами в автомобиле, потому что не помещаешься в салонное, – мгновенно сориентировалась Елена Федоровна, обнимая подругу.

– Девчата, вон Вовку привезли, а вы устроили здесь тарарам, – укоризненно произнес Сидоркин, и указал на серый микроавтобус, который остановился у крематория. Женщины затихли. Провожать Вовку в последний путь пришло совсем мало людей, большую часть из которых составили одноклассники. Вынесли гроб, в котором лежал лысый старик с небольшой чеховской бородкой. Елена Федоровна никак не могла соединить этого старика с тем красавцем, спортсменом, умницей, каким она помнила Володю по школе. Как бы продолжая ее мысли, кто-то рядом сказал:

– Какие данные были у Вовки, а какая голова, сколько олимпиад по математике и физике выигрывал, и такой конец. А все проклятая водка и проблемы в личной жизни. Последние три месяца он не вставал с постели, ноги полностью отказали.

Вся похоронная церемония заняла десять минут, после которой гроб начал медленно опускаться вниз, где его ждало пламя и вечность. Елена Федоровна первой выскочила из здания крематория, в очередной раз ругая себя за то, что сюда пришла.

– Прошу прощения, Вы могли бы мне уделить несколько минут? – послышалось рядом и перед ней возник сухонький старичок в шляпе, по возрасту далеко за шестьдесят, одетый в аккуратный серый костюм-тройку. Он кривил рот в улыбке, показывая ровные протезы и свое радушие. Он не был похож на попрошайку-бомжа, и Елена Федоровна милостиво кивнула головой в знак согласия.

– Меня зовут Иван Дмитриевич, – представился старичок и приподнял шляпу. – А Вас Елена…– и он вопросительно уставился на нее.

– Елена Федоровна.

– Очень приятно. Очень-очень приятно. Просто великолепно, – заискрился кривой улыбкой старичок. – И Вам сорок семь лет?!

– Мой возраст имеет отношение к нашему разговору? – убийственно вежливо спросила Елена Федоровна, еле сдерживая себя, чтобы не сорваться на фразы «А Вам какое дело?

А не пошли бы Вы куда подальше?!»

– Имеет второстепенное значение, но без него не бывает главного, – ухмыльнулся старичок.

– А что же тогда главное? – иронично спросила Елена Федоровна.

– Для нашего разговора главное: счастливы Вы или нет? Хотели бы Вы изменить свою нынешнюю жизнь?

– Хотите предложить руку и сердце? Берегитесь, я как раз взяла передышку после двух предыдущих браков, так что могу и согласиться, – улыбнулась Елена Федоровна, разговор стал ее забавлять.

– Не совсем так, хотя, в общем, все должно быть, как я сказал. Хотели бы Вы изменить свое прошлое?

– Лена, ты скоро? – выкрикнула Надька Фокина. – Мы собираемся ко мне заехать, Вовку помянуть. Можешь взять с собой этого молодого человека, – и она кивнула на старичка.

– Извините, меня ждут, совсем нет времени, – собралась попрощаться со старичком Елена Федоровна.

– Вы заблуждаетесь, так как не знаете природу времени. Мы знаем о четырехмерности пространства, но не знаем обо всей многомерности времени. Хотя уже догадываемся, что оно должно обладать длительностью, скоростью и, главное, – степенью вероятности свершения того или иного события. Как по-вашему, что такое настоящее?

– Извините, но я спешу… – нетерпеливо сказала Елена Федоровна, увидев, что ей машет рукой Надежда.

– Настоящее время – это период, на протяжении которого возможен выбор сценария развития Будущего. А это значит, что сегодняшнее настоящее – это завтрашнее прошлое.

– С вами интересно общаться, но я, пожалуй, пойду, – решительно сказала Елена Федоровна, отстраняя старичка в сторону.

– У вас есть шанс изменить сегодняшнее настоящее… Ну, как хотите! – выкрикнул ей в спину старичок.

– Хоть он и сумасшедший, но чем я рискую? – подумала Елена Федоровна и вернулась к старичку.

– Что я должна сделать для этого? – с легкой иронией спросила она.

– Для начала ответить на вопрос – у вас дети есть?

– К сожалению, нет, – холодно ответила Елена Федоровна, уже жалея, что вернулась.

– Хорошо, – обрадовался старичок и этим уже стал ей неприятен. – Вас зовут друзья на поминки, скажите им, что немного задержитесь. Я вас подвезу.

Надежда Фокина на бумажке написала адрес, где должны будут пройти поминки, и на прощание чмокнула в щечку.

– Слишком не задерживайся, нам надо перетереть все те годы, которые канули в прошлое. Кавалеру привет! – и она кивнула старичку на прощание.

– Мое изобретение поможет вам на какое-то время вернуться в один из дней прошлого, а это дает возможность прожить его по другому. Нам только кажется, что дни скучны и похожи один на другой, каждым из них мы закладываем фундамент своего будущего.

Вспомните один из дней тридцатилетней давности, и у вас будет шанс его прожить подругому, а значит изменить настоящее. Вы проживете в нынешнем прошлом всего один день, здесь это займет минут пять, но вернетесь уже с другим прошлым. Вы можете выиграть, а можете и проиграть. В любом случае это ваш ШАНС что-то изменить в настоящем.

Решаетесь?

– Это слишком мудрено, но я уже осталась – Рубикон позади. Что я должна сделать?

– Почти ничего. Вспомнить один из дней тридцатилетней давности, желательно число, месяц и год. Мысленно задать себе алгоритм, как поступить в том или ином случае, и тогда я отправлю вас в прошлое. Ваш алгоритм поведения должен быть очень простым: что-то сделать или чего-то не сделать, – тогда он реализуется. Остальное зависит от меня. Готовы?

Следуйте за мной, – старичок внезапно стал сух, корректен и важен. Елена Федоровна подошла с ним к автомобилю «нива-тайга». Старичок галантно открыл дверцу.

– Нам надо будет сейчас куда-то ехать? – вдруг с проснувшейся подозрительностью спросила Елена Федоровна.

– Никак нет, разлюбезная барышня. Здесь даже нет сиденья для пассажира. Просто прибор находится в автомобиле. Вам надо только лечь в эту капсулу. Не бойтесь, это совсем не страшно.

Елену Федоровну аж передернуло, когда она увидела темный ящик, занимавший место переднего и заднего сидения. «Словно гроб!» – подумала она, и вдруг осознала, что это сумасбродство может окончиться очень печально для нее. Ей стало страшно. «Конечно, прожит изрядный кусок жизни, но стоит ли так рисковать?» – она заколебалась, и стала вспоминать, оценивать прошлое и настоящее. Два неудачных брака, разводы из-за того, что она не может иметь детей. И сейчас она одна, совсем одна. А все из-за мимолетной глупости в школьные годы. 31 января, – эту дату она запомнила на всю жизнь, в десятом классе, сходила с Димой Мельниченко в кино, на обратном пути очень замерзла и подалась на уговоры – зашла к нему домой. А у того, оказалось, родители уехали кататься на лыжах. Одним чаем не обошлось… Когда почувствовала, что беременна, то испугалась сообщить об этом родителям, а Димка перепугался еще больше. Нашел какого-то врача, а тот… Открылось кровотечение, и «чистили» ее уже в больнице. Только после этого она уже не могла иметь детей. О ее злоключениях узнали родители, был страшный скандал, но Димку она не выдала. Потом слухи поползли по школе. Возможно, судьба дает ей шанс вернуться в тот самый злополучный день и изменить его.

– Я хочу попасть в 31января 1974 года, – твердо заявила она, и, не колеблясь, залезла в ящик, несмотря на то, что ей вдруг показалась, что у старичка улыбка стала зловещей. В ящике было неудобно, и что-то твердое впилось в бок.

– Какой у вас неудобный ящик, – недовольно сказала она. Старичок противно захихикал и сообщил: – Я его называю саркофаг, – и ловко захлопнул крышку. Сразу стало темно, душно, стало не хватать воздуха.

– Этот старик – маньяк! – в голове мелькнула страшная догадка, и она потеряла сознание.

***

С Вовкой Белобрывцевым происходило что-то неладное в ледяной воде. Было похоже, что он с трудом удерживает голову над поверхностью воды, а Димка, как в ничем не бывало, продолжал медленный отсчет времени.

– Три минуты пять секунд.

– Димка, давай заканчивай, это безобразие! – разозлилась она.

– Я могу закончить, но он-то не вылезет из воды. Ты знаешь, какой он упрямый. Три минуты пятнадцать секунд, – улыбнулся Димка.

– Скажи, что пять минут уже прошло, – попросилась она.

– Пойдешь со мной сейчас в кино, скажу. Не пойдешь – просидит Вовчик там все пять минут. Контрольную в понедельник пропустит, – хитро улыбнулся Димка.

«А почему бы и не пойти в кино с Димкой? – подумала она. – Но не так же, не из-за шантажа. Его друг там замерзает, а он мне условия ставит!» – вдруг разозлилась она и решительным жестом вырвала у Димки часы.

– Вовка, вылазь на берег! – заорала она. – Димка тебя надурил, – пять минут уже прошло! Ты выиграл!

Димка от такой наглости оторопел.

– Да я…да ни за что…Вовка мой друг!

Вовка с трудом вышел на берег. Ленка бросилась к нему и стала растирать ладошками окоченевшее тело.

– Что стоите, как оболтусы! – прикрикнула она на ребят. – Давайте, помогайте! – Через пару минут Вовка смог нормально двигаться и побежал. После пробежки Ленка невольно залюбовалась раскрасневшимся, сильным телом парня. Когда тот оделся, она взяла его под руку и тихо произнесла:

– Тут мне Димка подбросил предложение о кино, так я подумала, а почему бы мне не сделать такое же предложение тебе?

– Ленка, ты знаешь – за тобой я в огонь и в воду! – пробормотал оторопевший парень.

– «В воду» я уже видела, а в огонь отменяется. А пока получи награду, – она ловко притянула лицо Вовки к своим губам и быстро поцеловала.

У Димки нервно заходили желваки на лице, а Сидоркин подумал:

– А «червончик» был бы все равно лучше.

***

Старичок остановил автомобиль и открыл крышку саркофага. Елена Федоровна сделала глубокий вдох и открыла глаза.

– Где я? Кто вы? – недоуменно спросила она старичка.

– Вам стало плохо, а я проезжал мимо. Вы мне назвали адрес, вот я и подвез вас, – объяснил старичок. – Извините за неудобства, он не приспособлен к перевозкам пассажиров. Всего вам хорошего: следите за здоровьем – пореже обращайтесь к врачам!

– Спасибо вам, – поблагодарила она, выбралась из автомобиля и тут вспомнила, что не спросила, как звать старичка. Но авто тронулось и вскоре исчезло за поворотом. Елена Федоровна поднялась на лифте на четвертый этаж. Дома никого не оказалось. Сын и дочь еще не возвращались из института, муж тоже был на работе. Она захлопотала по хозяйству.

Вскоре пришел муж и она накормила его ужином.

– Ленка, представляешь, кого я сегодня встретил? Надьку Фокину, твою подружку! – вдруг вспомнил он. – Привет передавала, свой адрес оставила, – он полез в карман и протянул ей желтую бумажку. Она ее взяла и сказала:

– Положу в сумочку, а то где-нибудь затеряется, – она открыла сумочку и там обнаружила такую же желтую бумажку. Машинально раскрыла и вскрикнула от удивления.

– Вова! – позвала она мужа, – смотри, какая фантасмагория. У меня в сумочке оказалась такая же бумажка с адресом Надьки, написанным ею собственноручно. Это твоих рук дело, проказник этакий? – улыбнулась она, и ни на йоту не поверила отговоркам мужа. Потом со смехом рассказала, на каком автомобиле доехала домой, лишь умолчала о странных видениях, приснившихся в этом ящике.

Зазвонил телефон, муж взял трубку и через пару минут с радостным возбуждением сообщил:

– Через месяц я еду на симпозиум в Женеву, – сделал паузу, – и вы, мадам Белобрывцева, меня сопровождаете. Приглашающая сторона согласна оплатить вашу поездку.

Елена Федоровна захлопала в ладошки, потом успокоилась.

– А дети не перевернут здесь все с ног на голову?

– Нет, они уже взрослые, – и он обнял жену. А она вновь вспомнила о странных видениях, пригрезившихся ей – о том, как она присутствует на похоронах Вовки Белобрывцева, своего мужа.

– Надо будет серьезно заняться его здоровьем, а то он полностью отдается работе, себя не жалеет, – подумала она и захлопотала по хозяйству.

***

Старичок остановил «Ниву» в лесопосадке, достал переговорное устройство и сообщил:

– Задание выполнено – Белобрывцев жив, здоров и творит, – и отключился.

Сотрудник спецотдела «А», занимающегося поистине ювелирной работой – внесением корректировок в историю без изменения самого ее хода, был посланцем из будущего.

Ученый Белобрывцев, автор фундаментального открытия в области теоретической физики при жизни был неизвестен, несчастлив, и его открытие пролежало на полках почти век, пока на него случайно не наткнулись далекие потомки. О нем стали писать книги, восхвалять, переписывать его историю жизни набело. Поэтому, когда хронопутешествия стали явью, была поставлена задача отделу «А» подогнать настоящую жизнь ученого Белобрывцева под выдуманную, литературную, с чем безымянный сотрудник успешно справился.