Текст книги "Я буду любить тебя вечно"

Автор книги: Сергей Пономаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)

40.

Роман очнулся от сильного холода, пронизывающего все тело до костей. Это было неудивительно, так как он был абсолютно голый! Он сидел, прислонившись к какой-то стене, покрытой мохнатым ковром, спадающим на землю.

С удивлением обнаружил, что каждую руку удерживает тонкая упругая веревка. Когда попытался приподняться, то руки оказались растянутыми веревками в противоположные стороны. Стоять абсолютно голым, с разведенными руками было не очень приятно, и он снова присел. То, что принимал за стену, оказалось большой каменной стелой, а ковер – вонючей, жестко-мохнатой шкурой. Стела, естественно вместе с ним, находилась посредине площадки, покрытой каменными плитами, с трех сторон горели большие костры. И Роман был не один!

Метрах в десяти от него метались то ли в сумасшедшем хороводе, то ли выполняя бессмысленные телодвижения, которые с натяжкой можно было назвать танцем, полтора десятка фигур в длинных хламидах, покрывавших их с головой. Они прыгали, скакали в полной тишине, под неслышную человеческому уху музыку, как сонм привидений, не обращая ни на кого внимания, тем более, на такого жалкого зрителя, как Роман. Он дрожал от холода и старался не задумываться о возможных последствиях его воздействия после еще не полностью вылеченного воспаления легких и нахождения здесь в таком «легком» виде. А еще больше – от непонятности происходящего и ужасных предположений о своей участи.

Вдруг раздался звон колокола, и густой мужской бас зарокотал:

– Именем вашего Господина Люцифера, Астарота, Самаэля, Сатанайла заклинаем Вас явиться на наше торжество – Аваддон, Асмодей, Апполон, Молох, Азазель, Велиал, Вельзевул, Баал-Зебуба.

Хоровод рассыпался, и фигуры выстроились в две шеренги, между которыми появилось существо, украшенное двумя рогами, ведшее за собой большого козла. Раздались ликующие крики: «Шомхэм-фореш! Слава сатане! Слава сатане! Слава!»

Зловещее существо с рогами и козлом приблизилось к Роману. Сердце у того, упало глубоко, гораздо ниже пяток, и его, несмотря на то, что изрядно промерз, прошиб холодный пот. Но существо, не обратив никакого внимания на Романа, усадило на шкуру, расстеленную у его ног, своего козла и резко вскинуло правую руку. Крики смолкли. Бесполые существа, окружающие их полукругом, вдруг в одно мгновение сбросили свои плащи и предстали юношами и девушками в нарядах Адама и Евы. Две девушки отделились от них и приблизились к Роману. Он чуть не вскрикнул от удивления. Несмотря на темноту, одну из них он узнал.

Это была Лара со второго этажа общежития. Она не была студенткой, – работала в какой-то лаборатории, и всякими правдами или неправдами проживала в общежитии.

Рогатое существо снова резко вскинула руку, как пистолет, и указала на одну из девушек. Колокол умолк. Тогда девушка приблизилась к Рогатому. Неожиданно тот низко склонился перед девушкой и произвел четыре перекрестных поцелуя в ноги, колени, грудь, губы.

Затем снова склонился в низком поклоне перед ней, встал на колени и произвел долгий поцелуй в низ живота. Затем поднялся, вновь вскинул правую руку и выкрикнул:

– Госпожа Пасифая! Алая ведьма!

Его крик подхватили окружающие:

– Пасифая! Пасифая! Алая ведьма Пасифая! Невеста Люцифера!

Рогатый вскинул вверх обе руки, в одной из них был нож, по форме больше похожий на древний кинжал из исторических фильмов. Он начал громко заклинать:

– О, Вельзевул – владыка тьмы и демонов, Велиал – дух вероломства, Асмодей – ангел-истребитель, Во-Аель – дух призраков, Баал-Зебуба – повелитель мух, о превысшие демоны ночи, творцы зла, слуги князя тьмы, заклинаю вас снизойти на этот атаме, который изготовлен и принадлежит силам зла. Я заклинаю вас именем зла и тьмы, вечности и движения, творения, происшедшего из ничтожества, чтобы ничего не было в моем обладании, кроме порочности и зла.

Тем временем девушка приблизилась к козлу, встала на колени и начала его гладить, ласкать. Точнее, это было больше похоже на какой-то сексуальный массаж. Роман так увлекся созерцанием этого массажа, что на миг забыл, где находился. В чувство его привел жалобный скулеж собаки, резко оборвавшийся предсмертным хрипом.

Рогатый, не сбрасывая хламиды, в почетном сопровождении Ларисы приблизился к девушке, забавлявшейся с козлом, и вытянул над ней руки с чем-то непонятным. Роман присмотрелся. Это был несчастный мертвый щенок. Рогатый при помощи атаме, (Роман вспомнил, как называется этот нож), отделил ему голову и начал поливать девушку кровью. Вокруг закричали:

– Алая ведьма! Алая ведьма! Пасифая! Пасифая! Свадьба Сатаны и Алой ведьмы Пасифаи! Свадьба!

Рогатый закончил поливать девушку кровью несчастного щенка и передал его тельце Ларисе, которая слила оставшуюся кровь в большую металлическую чашу. Голову щенка Рогатый водрузил на длинный тонкий металлический прут, который воткнул в землю. Рядом стояла Лара с чашей в руках. Парни и девушки выстроились в длинную очередь перед ними.

Рогатый опускал руку в чашу и рисовал какие-то знаки на лицах девушек и ребят. Они целовали руку Рогатому и освобождали место следующему. Вскоре очередь закончилась. Девушки и ребята окружили полукольцом Рогатого, Лару, девушку с козлом, и Романа, привязанного к стеле. Они стали вначале громким шепотом, затем все громче и громче выкрикивать:

– Гайа-аа! Гайа-аа! Гайа-аа! Эко, эко Азарак, эко, эко Зомелак! Бачабе лача бачабе! Ламак ках ачабаче! Гайа-аа!Гайа-аа!

Истерические крики разбудили тишину и вызвали у Романа нервную дрожь. Его колотило, и он не знал – это от холода или от окружающей истерии. Некоторые персонажи ритуального действа попадали на землю и стали биться в конвульсиях. Наконец Рогатый простер свою руку, и в мгновение все смолкло. Он выкрикнул:

– Хозяин готов принять Алую ведьму! Пасифая готова принять в себя Хозяина! Слава Хозяину и Алой ведьме Пасифае!

Усилиями девушки козел был приведен в боевое, возбужденное состояние и она легла под него, засунув что-то, похожее на длинный обрубок, себе между ног. По-видимому, это была не совсем приятная процедура, потому что она вскрикнула от боли. По козлу было видно, что ему это было не в первой, и он продолжил дело, начатое девушкой, забираясь в нее все глубже и глубже.

Два парня придерживали извивавшуюся девушку, которая не переставала громко стонать от боли. Стоны перешли в крики. Тогда приблизился Рогатый и что-то влил в рот обезумевшей от боли девушке. Вскоре крики стихли, и девушка уже безучастно отдавалась козлу, который все больше входил в раж. Наконец козел, издав звук похожий на икоту, кончил.

Ребята подняли под руки обессилевшую девушку. Она слабо помахала рукой. Рогатый закричал: «Алая ведьма Пасифая приветствует гостей! Начинается Шабаш! Начинается Шабаш!»

Рогатый приблизился к Роману и, освободив от веревок, ткнул ему в лицо кружку с какой-то жидкостью.

– Если хочешь жить, то выпей. Иначе…

Голос был угрожающий, зловещий и удивительно знакомый. На руке Рогатого не хватало двух пальцев. Ему сразу вспомнился старик с козлом Люцифером и козочкой Чернушкой. Но делать было нечего, и Роман через силу глотнул отвратительную жидкость из кружки, надеясь на легкую смерть. Старик не отрывал кружку от его рта до тех пор, пока он не выпил все. Как ни странно, его даже не стошнило, как предполагал вначале. Тело стало удивительно легким, и только веревки, связывавшие руки, не давали ему взлететь.

«Наконец, я познал счастье!» – молча кричал Роман, и губы его кривились в улыбке.

Лавина счастья переполняла его, в нем вспыхнула безмерная благодарность к человеку, или, скорее, к божеству, которое его им одарило. Он начал лепетать что-то невразумительное, стараясь жалкими фразами описать свою благодарность Рогатому. Тот внимательно выслушал его.

– Он выслушал меня! Он принял меня! – Роман с благодарностью поцеловал протянутую руку, на которой не хватало двух пальцев. Рогатый был милостив к нему и подал знак божественной Ларе приблизиться! Она стала умело осыпать его тело жаркими поцелуями, и в Романе мгновенно вспыхнуло желание. Стало тяжело дышать, кровь застила глаза. Она умело играла с его телом, словно музыкант-виртуоз. Нет, она была сама человек-оркестр! Ее набухшие страстью соски, манящий плоский животик с небольшой, кокетливо – завораживающей полоской темных волос, сверкающие неудовлетворенностью желаний изумрудные глаза, вездесуще-обволакивающие руки влили в его кровь неудержимый огонь! А ее бархатистая, нежная кожа! Гибкая, как дикая кошка и такая же непредсказуемая, она танцевала вокруг него танец любви, то прижимаясь трепещущим телом, обдавая жаром страсти, облизывая вездесущим язычком его плечи, грудь, живот, глаза, шею, вонзаясь в раковины ушей, заставляя этим холодеть кожу, то снова ускользая из его объятий, оставляя лишь ощущение своего прикосновения. Эта игра-танец поглотила Романа, и он таял от ее прикосновений, словно свеча, был послушным инструментом в ее умелых руках. Не было ничего, что бы он ни выполнил по ее требованию в эти мгновения – любые славные подвиги и самые гнусные, ужасные преступления! Он бы пожертвовал всем и всеми, тем, что у него есть и чего нет, только чтобы обладать ею!

Роман еще услышал крики: «Шабаш! Шабаш!», когда дал волю желанию, поглотившему его всего без остатка. Крепко обняв, не давая ни малейшей возможности освободиться, ловя губами ее сочные, чуть солоноватые губы, он на мгновение застыл. Внезапно, тяжело обвиснув, она заставила его потерять равновесие, и они повалились на шкуру. Инициатива вновь перешла к ней. Она оседлала его, словно всадница, и ее жаркое лоно жадно приняло его. Она звонко, по девичьи кричала, стонала от безудержной страсти, и этим еще больше распаляла его. Ее упругие груди покрылись мелкими бисеринками пота, соски затвердели, и он жадно хватал их ртом, для этого силой пригибая Лару к себе. Он мял губами ее соски, слегка покусывая, пытаясь полностью вобрать груди своим ртом. Она кричала, визжала, царапалась до крови и хотела вобрать его целиком, до невозможного. Потом, когда все кончилось, страсть не ушла.

Лара оказалась необыкновенной! Она не могла быть обыкновенной, потому что была ведьмой! Она сама рассказала ему об этом, и о том, что его могут принять в слуги Хозяина!

Роман был счастлив! Она многое объяснила ему. Их хозяин – Сатана! Несколько раз в год он принимал образ большого черного козла, выбирал невесту, которую по традиции нарекали Пасифаей, принимал жертвы и участвовал в черной мессе.

Выразителем воли Хозяина был Учитель, Пастор, Отец, Великий жрец, он носил головной убор, украшенный рогами, показывающий его приближенность к Хозяину. Наградой за верное служение Хозяину может быть вечная жизнь на этом свете. Ее уже получил Учитель, который живет невообразимо долго. Бушевавшее вокруг веселье не дало Ларе завершить рассказ и подхватило их.

Вокруг мелькали счастливые лица слуг Хозяина, и Романа охватило гордое чувство единства с ними.

– Я буду с вами, буду среди вас! Я заслужу это! – в радостном экстазе кричал Роман.

Он танцевал, смеялся, кричал от переполнявшего его счастья. Лары рядом с ним уже не было, но это не было бедой! В нем вновь пробудилось желание, и, подхватив первую подвернувшуюся ведьмочку, он предался всепоглощающей страсти. Он не чувствовал усталости, и только одно неиссякаемое желание руководило им.

Вдруг раздался звон колокола, звучавший так долго, что, казалось, нервы не выдержат и лопнут. Все девушки и парни похватали лежащие на плитах хламиды, облачились в них и выстроились, образовав круг, в центре которого находился Хозяин в образе черного козла, Алая ведьма Пасифая и Учитель. Роман подхватил лежавшую на плите шикарную шкуру, набросил ее на себя, встал в круг. Учитель, отыскав его, окинул всепроникающим, мудрым взглядом и приказал выйти в центр. Он робко повиновался. Подчиняясь его жестам, сбросил шкуру и опустился перед ним на колени.

– Готов ли ты вступить в ряды адептов Хозяина – князя тьмы? Готов ли ты приобщится к таинствам зла, и стать одним из нас? Готов ли ты к посвящению? – сурово вопрошал Учитель, и каждый раз на утвердительный ответ Романа его спину обжигал удар хлыста Алой ведьмы. Он стоял на коленях, и, несмотря на жгучую боль от ударов, внутренне ликовал. Вдруг почувствовал на плече чью-то горячую ладошку. Это была Лара. Она вручила ему в руки свиток и посветила фонариком. Роман начал громко читать клятву:

– Господин и Владыка! Признаю вас за своего бога и обещаю следовать вам, покуда живу и от сей поры отрекаюсь от всех других. Обещаю служить вам, причинять сколь можно зла и привлекать к совершению зла всех, кого возможно, отрекаюсь от крещения, даю вам власть над моим телом, душой и жизнью, как будто получил ее от вас, и навеки вам раб, не имея намерения в том раскаиваться. На этом клянусь своей жизнью и душой. А если нарушу эту клятву, то пусть мое тело познает гнев атаме на алтаре нашего Господина.

Учитель, он же Великий жрец, приблизился к нему и сказал:

– Прежде, чем я коснусь тебя ключом Соломона, – он помахал тростью странной формы, больше похожей на тощую арфу без струн, – и закончу посвящение, ты должен пройти испытание Мандрагорой, которая этой ночью должна расцвести, – приобщиться к таинству, волшебству и злу. Тогда ты будешь одним из нас.

По его знаку круг распался, и образовалась колонна. Роман вновь подхватил шкуру и присоединился к ним.

Колонна двинулась. Во главе шагал Учитель, он же Пастор, читая что-то речитативом, в руках он держал библию. Слова были знакомые, но непонятные. Лара, которая шла рядом с Романом, разъяснила, что библию Учитель читает задом наперед. Роман восхитился невообразимой мудрости Учителя. За ними шла Алая ведьма, по-прежнему обнаженная и державшая в одной руке царственный повод Люцифера, а другой тащила за собой упиравшегося, все время скулившего, щенка. Когда речитатив на минуту смолкал, все они хором кричали:

«Мандрагора! Мандрагора! Мандрагора!» И снова шел речитатив, и паузы по-прежнему заполнялись многократными звонко-торжествующими возгласами: «Мандрагора!»

Роман не знал, что все это означает, но чувствовал в происходящем что-то очень важное. Учитель знает, Учитель нас ведет. Его переполняло чувство гордости от единения с окружающими людьми, нет, не людьми, а чем-то более важным и значимым, чем все, что было до сих пор в его жизни.

Шли они очень долго, но за Учителем готовы были идти хоть на край света, нет, на самый край вечной тьмы! Они прошли туннель, долго шли по дороге и углубились в настоящий лес. Было совсем не холодно, и радость переполняла их души! Впереди заблестел какойто огонек. Учитель прервал речитатив и воскликнул:

– Мандрагора! Свершилось!

Они остановились. Учитель жестом подозвал Романа, вручил поводок скулящего щенка, и они подошли к дереву. Это был громадный дуб, в два обхвата, возраст которого, наверное, исчислялся столетиями. Шагах в десяти от него блистал огонек, который, казалось, шел из самой земли. Холодный, безжизненный свет неона. Учитель передал ему щенка и приказал выкопать светящийся корень, который, как теперь Роман знал, назывался мандрагора.

Строго указал принести корень только лишь после того, как щенок сдохнет. Какие-то смутные воспоминания зашевелились у него в голове, но он их быстро отогнал.

Учитель, перед тем как уйти, еще раз строго напутствовал его:

– Корень будет живой, и не вздумай принести его, пока собака не сдохнет или, еще хуже, выпустить его из рук! Ты пока еще не один из нас, но ты дал клятву, и твое тело уже принадлежит нам… смотри не выпускай его из рук, не давай принять образ!» – и вернулся к замершей колонне. Роману показалось, что их дружественные взгляды согревают тело и душу, дают новый прилив сил в этом, как он понял, нелегком испытании.

– Я не подведу Учителя, и вскоре вновь буду среди вас! – громко выкрикнул Роман.

Он сделал все, как велел Учитель. Вбил металлический прут возле светящегося корня, привязал к нему собаку и стал осторожно выкапывать чудесный корень. Неожиданно корень запел. Звуков, в обычном понимании, он не услышал. Странная мелодия просто вливалась в тело, как вино из сосуда, проникая во все клеточки организма, обволакивая разум приятной мягкой волной безмятежности, и неожиданный удар тока зашевелил волосы на голове, и холодный ветерок пробежал по спине. Щенок громко жалобно заскулил, моля о жизни. Роман вытащил корень из земли. Щенок смолк. Роман оглянулся. Щенок лежал на земле, агония в последний раз пробежала по его телу, и он затих. Потрогал его, – он удивительно быстро остывал. Корень был в руке. Это был небольшой спутанный корешок, по виду похожий на человечка. Вдруг он погас в руке. И тут Роман почувствовал его пульсацию. Корень был живой! В одно мгновение он постиг в с е: Учитель – обманщик и лжец, и недостоин корня мандрагоры!

Бросился в кусты, мало беспокоясь о том, что шкура свалилась, и он остался совершенно голым. Рогатый со своими слугами бросился вслед за ним. Роман убегал, ныряя среди колючих, лишенных листьев кустарников, не разбирая дороги, пока ноги не провалилась в пустоту. Он рухнул в преисподнюю, ударился головой, и последней мыслью перед тем, как он потерял сознание, было – не выпустить из рук волшебный корень мандрагоры…

41.

Удивительным образом беспамятство перешло в приятный сон. Приснилась девушка с распущенными русыми волосами, одетая в легкий белый хитон. Роман гулял с ней по бескрайнему полю, полному белых ромашек. С ней было легко и приятно – у него уже не р а н е н о е сердце. Они берутся за руки и взлетают. Рассматривают город с высоты птичьего полета, опускаются ниже. Видит, как они пролетают возле общежития, где живет Маринка. Делает знак девушке, чтобы подлететь поближе. Она сердится, не хочет, но Роман настаивает на своем. Они подлетают к окну Маринки. В темноте ничего не видно, только слышен предательский скрип кровати. Роману смешно и ни капельки не грустно. Громко стучит в окошко, скрип прекращается. Видит бледные, испуганные пятна лиц, прильнувших к окошку. Ему смешно, весело смеется, нет – он громко хохочет! Девушка подхватывает его смех, и они резко пикируют вниз, на землю.

В этот момент Роман очнулся или проснулся, – сразу не понял. Скулы сводит так, как будто он недавно смеялся. Лежит полностью одетый в с в о ю одежду на какой-то шкуре. Рядом горит небольшой костер, над ним склонилась девушка. Трудно рассмотреть ее лицо в сумрачном свете отблесков костра, но ему кажется, что именно ее он видел во сне, даже несмотря на то, что у нее были черные волосы, а не русые. Он спрашивает, едва дыша, чтобы не спугнуть это видение:

– Кто Вы? Как я сюда попал?

Девушка рассмеялась легким приятным смехом.

– Извольте, я – журналист! Работаю в газете «Курьезе», и, в силу специфики работы, заключающейся в охоте за чем-то необычным, нахожусь в первую майскую ночь на Лысой горе вместе с Гошей, нашим фотокорреспондентом. Здесь мы проводили наблюдения за проведением черной мессы, шабаша одной из сект сатанистов. Представьте наше удивление, когда мы увидели, что они принесли на место проведения шабаша ваше бесчувственное тело, раздели и водрузили возле камня. У нас даже зародились нехорошие мысли о человеческом жертвоприношении, хотя до сих пор они удовлетворялись только собаками. Хотела даже бежать, дать знать в милицию, но Гоша убедил, что ничего плохого не произойдет, а я продолжала очень переживать за вас, – тут она снова весело рассмеялась, – пока вы не стали одним из главных действующих лиц…

Роман вспомнил некоторые детали этой ночи и очень сильно покраснел. Чертовски неудобно, что все его похождения с Ларой и другими ведьмочками наблюдала эта девушка.

– Мне очень стыдно за события, в которых участвовал, – он еле выдавил из себя непослушные слова, – и которые вы наблюдали… но меня заставили выпить какую-то гадость, и после этого я собой не управлял, а находился вроде как в опьянении или дурмане.

Девушка спокойно разъяснила:

– Сатанисты часто во время шабашей употребляют различные наркотические вещества, наверное, на вас испробовали одно из них.

В нем всколыхнулись недавние события этой ночи, и на какое-то время он отключился от действительности.

– Алло! Начинающий историк, вы меня слышите? Вы еще здесь присутствуете? – очень мелодично рассмеялась она.

«Как, ей известно, что я студент исторического факультета? От кого?» – подумал Роман. Словно прочитав мысли, девушка сказала:

– Пока находились в беспамятстве, очень многое о вас узнала, – мило улыбнулась и продолжила. – Вы были в бреду более разговорчивым, чем в настоящее время. И уже не представляете для меня загадку! – шутливо помахала пальчиком перед его лицом. – Из ваших не всегда связных речей узнала, что вы студент-историк, и на Лысую гору вас понесла не профессиональная любознательность, а личная драма. Эта Марина хоть хорошенькая?! – она вновь мило улыбнулась. – Стоило подвергать из-за нее себя этим злоключениям? Они могли неизвестно как для вас, закончиться. Ведь сегодня на Лысой горе должны были расцвести д в а корня мандрагоры, а у сатанистов была лишь о д н а собака на этот случай! Как вы думаете, кто мог оказаться в роли второй собаки?! – снова рассмеялась мелодичным, завораживающим смехом. – Ваше счастье, что об этом не знал главарь этой шайки сатанистов – он бы приберег с о б а к у для второго корня… – Улыбка сквозила в ее словах, скрадывая зловещий смысл фраз. В Романе проснулось любопытство.

– Все же, что такое корень мандрагоры и куда он делся, ведь помню, крепко держал его в руке? Как я здесь очутился, и где вы взяли мою одежду? – Роман почти кричал, боль пульсировала в висках.

Девушка помедлила и начала говорить нарочито спокойным голосом, как человек, которому есть что скрывать, поэтому обдумывающий каждое свое слово.

– Начну с конца, – наконец решилась она, – Когда вас раздели сатанисты, мы заприметили, куда они положили одежду. Собственно, на вас натолкнулись случайно, когда следовали по пятам за сатанистами. Во время бегства вы, оступившись, провалились в яму, которых здесь очень много. Сатанисты пронеслись мимо, и вас не заметили. Гоша, по велению судьбы, для вас счастливому, тоже случайно упал в эту яму, и вы своим телом смягчили его падение, поэтому обошлось без таких последствий, как у вас. Мы перенесли вас в потерну, в которой в данный момент находимся, развели костер, чтобы обогреть. Вы были холодным, совсем, как лед. Гоша сейчас продолжает наблюдать за действиями сатанистов, а я присматриваю за вами.

Что же касается корня мандрагоры, то вкратце расскажу историю Лысой горы. Так вот, на Лысой горе находились одно из наиболее древних поселений людей, которые в дальнейшем и способствовали, в той или иной мере, зарождению Киева. Когда человеку разонравилось это место, он населил его разными суевериями, легендами и страшилками.

Кстати, знаете, откуда происходят горы и холмы по библейским сказаниям? В одно прекрасное время, или не очень прекрасное, Бог велел сатане, плавающему гоголем по Генисаретскому озеру, которое в те времена представляло собой безбрежный океан, нырнуть на дно и достать землю. Не мог ослушаться сатана и трижды нырял за землей на дно озера, но часть земли утаивал от Бога во рту. На то он и сатана, чтобы делать не так, как велят, даже если велит Бог. Эта проделка сыграла с ним злую шутку! Бог начинает экспериментировать с землей, которую достал сатана, и она растет, – образовывается суша. Земля также растет во рту сатаны! Тот, конечно, испугался и выплевывает землю изо рта. Вот из нее и образовываются холмы и горы. Поэтому все холмы и горы – личное произведение сатаны, его непосредственное детище! – она весело смеется. – Неудивительно, что Лысая гора, одно из детищ дьявола, имеет дурную славу. Длительное время Лысая гора пустовала, пока в конце 19го века здесь построили Лысогорский форт, одно из укреплений Киевской крепости. Уникальное сооружение, сделанное из камня и земли. Пожалуй, аналога ему в Европе нет. Сейчас мы находимся в одной из потерн, – так называются эти туннели в земляном валу, окружавшем крепость. Они были предназначены для боевых вылазок осажденного гарнизона.

Высота валов двадцать метров – шестиэтажный дом. Сколько времени прошло, а валы эти сохранились, и в каком состоянии! Это заслуга строителей тех лет. Сам форт был разрушен во время таинственного взрыва пороховых складов в мае 1918 года.

Однако здесь была не только крепость, но и место, где приводились в исполнение смертные приговоры. Трупы закапывали, не обозначая место захоронения и не указывая имени казненного. Здесь был казнен и убийца Столыпина. Извините за подробности, тем более из моих уст, но медики давно заметили, что у казненных часто происходит семяизвержение в момент смерти, особенно у повешенных. Бытует поверье, что корень мандрагоры вырастает из поллюций повешенных, через определенный промежуток времени. Сам корень мандрагоры, или «свечки дьявола», или «цветка ведьмы», так ее еще называют, наделяется совершенно волшебными свойствами. Само название его обозначает: знак редкого, необычного. По преданиям, он может лишить человека красоты, рассудка, околдовать, причинить вред, и в тоже время сделать человека неуязвимым, отвести от него беду, помочь обрести ему душевное спокойствие.

Он обладает совершенно фантастичным, в отличие от других волшебных корней и растений, свойством. Бытует поверье, что этот корень, если его выпустить из рук до наступления рассвета, может принять образ человека. А так как корни бывают женскими или мужскими, то, соответственно, превратится в мужчину или в женщину. В зависимости от того, какой человек выкопал этот корень, эти образы могут быть добрыми или злыми… Этот образ-фантом с рассветом исчезнет, чтобы вновь возникнуть на следующую ночь, и так три первые ночи мая… Всего три ночи… Многое зависит от того, кто сумеет этот корень выкопать, – девушка задумалась, замолчала и после длительной паузы продолжила.

– По всей видимости, вы пали жертвой мистификации ловкого шарлатана, руководителя секты сатанистов. Кстати, прелюбопытная личность! Мистика и зло – его призвание.

Наше нестабильное время подготовило для него почву, и он привлек молодежь. Можно сказать, самородок – проповедует смесь разных направлений. Еще древние греки предупреждали: «много знания уму не научит» – так это как раз о нем. У него в голове все смешалось.

Он объединил культ Алой ведьмы с легендой о Пасифае. Вы, конечно, ее знаете, но я вкратце напомню, – она лукаво усмехнулась. – Пасифая – супруга легендарного Критского царя Миноса и дочь Гелиоса. Все началось с того, что ее отец донес Гефесту об измене его жены – Афродиты. Эта Афродита, как богиня, не могла оставить подобный проступок без наказания. И она наказала не Гелиоса, а его дочь Пасифаю. Она возбудила в ней страсть к быку. В результате этой страсти родился Минотавр, чудовище – наполовину бык, наполовину человек. Его впоследствии заключили в лабиринт. Так что у Пасифаи козла и близко не было! А он все объединил и смешал. – Она смолкла, задумавшись, и продолжила:

– По всей видимости, он разыграл представление с выкапыванием корня, смазанного флуоресцентным веществом, которое светилось. Сама собака была отравлена рассчитанной дозой яда, который действует через определенное время, но до конца довести этот спектакль не дали вы своим бегством. Сейчас они рыщут по всей Лысой горе, разыскивая вас, и если найдут, то вам, как и нам, не поздоровится.

– Но я держал в руках этот корень, – упорствовал Роман, – в земле он светился, а в руке погас. Я почувствовал, что он ж и в о й, и именно он помог мне сбросить с себя дурман наркотика… Подтолкнул на действия, на которые в обычной обстановке я вряд ли смог бы самостоятельно решиться.

Роман вопросительно взглянул, но у нее видно не было желания продолжать диспут на эту тему. Помолчала, а когда пауза стала совсем невыносимой, сказала недовольным голосом:

– Ну, знаете, у Дэвида Копперфильда фокусы гораздо похлеще этих, но он не провозглашает себя официально волшебником… – она вновь на мгновение замолчала, и добавила:

– А впрочем, расскажу вам еще одну историю, связанную с Лысой горой. Журналист не только носится, как оглашенный, в поисках информации, не только роется в грязном белье, но и работает в библиотеках и архивах.

Ее звали Анна Мозенз. Друзья и близкие называли Аника. Она была из семьи обрусевших немцев, но очень бедных. После смерти отца ее взял к себе в семью дядя, брат покойного отца. Она поступила в университет, вскоре у нее появился жених, приятный молодой человек, но также без средств и перспективы. Можете представить себе брак бесприданницыиждивенки и человека без будущего, – девушка горько усмехнулась. – Вдруг заболевают с небольшим интервалом обе дядины дочери-близнецы, почти ровесницы Аники, и вскоре друг за другом уходят в могилу. Мать от горя кончает жизнь самоубийством, по крайней мере, тогда так решили. Заболевает дядя, душеприказчики подготовили завещание, в котором практически в с е состояние он завещает своей племяннице – Анике. Его здоровье ухудшается с каждым днем. Однажды домашний врач берет для консультации с собой своего коллегу. Тот ставит неожиданный диагноз – отравление мышьяком. Вмешивается полиция, проводят эксгумацию трупов обеих дочерей – такое же заключение: отравление мышьяком.

Много странных моментов есть и в смерти матери, возникает подозрение, – не помог ли ей кто-нибудь в этом. Подозрение падает на Анику. Ее заключают в тюрьму. Она в ужасе, не может понять, как ее могут подозревать, – ведь это была ее семья, ее сестры, ее родной дядя. А как она любила его жену! Следствие приходит к выводу, что у нее должен быть сообщник. Подозрение падает на ее жениха, от ареста его спасает смерть, – он кончает жизнь самоубийством. По крайней мере, обнаруживают некоторые детали одежды на берегу Днепра, тела не находят. Розыск вывел на бродяг, польстившихся на его одежду. Они помнят, что было письмо, но его так и не нашли. Превратности судьбы. Начинается процесс. Не выдержав душевных мук и унижений от окружающих, кончает жизнь самоубийством ее мать.

Аника сломлена, подавлена, но не признает себя виновной. Приговор суда – виновна, смерть через повешение. Она гордо отказывается от апелляции. «Я не виновна, чтобы просить о снисхождении», – заявляет она своему адвокату. Целый год провела в застенках Киевской губернской тюрьмы и была казнена на следующий год после казни убийцы Столыпина. До самых последних минут жизни твердо заявляла о своей невиновности…

Немного пофантазируем: может, все эти отравления было не ее рук дело, и она о них просто не знала? Возможно, только ее жених являлся причиной всех этих смертей?