Текст книги "Изъ Москвы с любовью. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Глава 7
«Я» бывают разные!

Глава 7. «Я» бывают разные!

– Простите, а что, совсем никого нет дома?

– Совсем никого

– Не может быть. Кто-то там всё-таки есть! Ведь кто-нибудь должен был сказать «совсем никого»!

(м/ф «Винни-Пух идёт в гости»)

– Приходите ко мне в гости с цветами, потому что я девочка. И бутылкой виски, потому что я та еще девочка.

(из Интернета)

Доехали быстро. Наша Москва, конечно, страдает от пробок, но в сравнению с тем, что подсказывало Альтер-эго, небо и земля. Конечно, местные со мной не согласятся и будут брюзжать, как всё плохо, но всё познаётся в сравнении, а в сравнении в городе с населением миллион триста проехать в час пик гораздо проще, чем в десяти-пятнадцатимиллионнике. Так что на Шелепихе мы оказались уже минут через пятнадцать.

Что могу сказать – забор. Красный. Кирпичный. Очень-очень длинный. Высокий – метра три. За ним – поле. Насколько большое не знаю, ибо без понятия, где забор заканчивается и поворачивает, и что с той стороны, но по любому слева Москва-река, справа – склады и промзона, так что вопрос только в том, насколько далеко этот забор тянется на север. Высоких зданий за ним не просматривалось, одно стильное, но без вычурной роскоши, а дальше виднелись однотипные двухэтажные коробки. Наверное, первое здание – администрация, а далее казармы и различные учебные строения.

Оперативная вылезла первой, дала отмашку мне, но, когда я вышел из машины, рядом уже возвышались две накаченные брутальные девицы с винтовками из первой машины. А перед нами, возле шлагбаума перед закрытыми по ночи воротами, стояло четыре человека. Растерянные Зайки в парадной, как просил, форме, женщина с винтовкой, в отличие от «полевых» жёлто-зелёных дружинниц в синем «городском» хаки, и, соответственно, без разгрузки и бронника. И офицер в форме, но без оружия. Все четверо в беретах корпуса.

Моя сопровождающая двинулась к ним, я хвостиком побежал следом, ловя на себе изумленные взгляды уральских сестричек. Подошла, и, неожиданно для меня, отдала честь их офицеру:

– Ротмистр Малышева, московский полк царской дружины.

– Старший лейтенант Иванова, сто двадцать первый охранный полк полевых войск, – тут же козырнула в ответ та.

Женщинки друг другу понравились – почувствовал их удовлетворение. Охранница корпуса стояла без эмоций, Зайки же… Чего-то струхнули, изумлённо переводя взгляды с меня на мою сопровождающую и на своего офицера. Интересно, что им сказали и откуда вытащили, приказав ноги в руки и идти сюда в парадке?

– Они? – кивнула на сестёр моя ротмистр.

– Так точно. Кадеты Зайцевы, – ответила Иванова. Сестрички мгновенно подтянулись и застыли в положении «смирно». – Кадеты Зайцевы, – а это она уже своим подчинённым, – с этой минуты поступаете в распоряжение московского полка царской дружины до особого распоряжения. Выполнять все приказы и не позорить честь кадетского корпуса. Задача ясна?

– Так точно, госпожа старший лейтенант! – рявкнули Зайки в один голос.

– Кадет Соль, повторить!

– Поступаем в распоряжение московского полка… Не позорить честь кадетского корпуса, госпожа старший лейтенант!

– Вольно, кадеты! Они ваши. – Это моей ротмистру. После чего ещё раз козырнула, развернулась и пошла к пешеходному входу КПП. Охранница осталась сторожить улицу.

Зайки страдальчески воззрились на меня, боясь задать вопрос – всё же они на службе, и, уверен, их сейчас так накрутили, что всего опасаются.

– Кадеты, с сей минуты вы поступаете в распоряжение царской дружины, – видя это, без пафоса и «военных» окриков, по-людски, обратилась к ним оперативная. – Ваша задача на сегодня – сопровождение его высочества царевича Александра, который в данный момент направляется на мероприятие в ночной клуб. – Абстрактное махание рукой в сторону центра города. – Вас порекомендовали люди, – осторожный кивок в мою сторону, – личной оценке которых мы доверяем, и ваша задача – выполнить поставленную задачу, не ударив лицом в грязь. Далее всё расскажет княжич Александр.

Я попросил её подыграть, не сдавать сразу, что я – принц. Тётка рассмеялась, но согласилась. Я – абстрактный некто, их порекомендовавший, получается, ближник самого царевича. Весело же! А что княжич… У мамы столько титулов, в том числе и княжеских, так что да, я самый настоящий княжич и есть. И местами даже Великий.

– Соль, Селена, я бы рад вас обнять, но некогда – надо спешить, – а это, наконец, обратился к ним я. – Диспозиция такая. Царевич Александр сейчас направляется в ночной клуб на день рождения некой боярышни Анны Сусловой. У неё совершеннолетие. В мероприятия политическая подоплёка – царевичу нужно заявить о себе и о том, что он берёт данный боярский род под негласное покровительство. С этой целью туда приглашено какое-то количество верных ему людей для создания массовки. – Надеюсь верных, посмотрим, но это информация не для произнесения вслух. – Наша задача – антураж, мы должны создать инфособытие, чтоб о его посещении написали завтра в газетах. И потому имеджмейкеры принца порекомендовали организовать ему сопровождение из симпатичных и смазливых девочек-телохранительниц, и одновременно сопровождающих-друзей в самом ближнем окружении. Кого попало без мозгов туда не поставишь, и я надеюсь, вы справитесь. – Господи, нехорошо как врать! Но прикольно же? Я – имиджмейкер принца… Тут, поди, и слова такого не знают. Люди такие наверняка есть, особенно у мамы в службе протокола, но в качестве термина явно используют что-то родное, посконное.

– Мы правда будем телохранителями принца? – победив-таки обалдение, задала, вопрос Селена.

– И да, и нет. – Я бросил взгляд на сопровождающую. – Полноценными телохранами без обучения в дружине стать невозможно. Но вы должны будете делать вид, что понимаете в этой работе и уверенно выполнять самые простые, но бросающиеся в глаза функции. Грубо говоря, от вас требуется показуха, но при этом, девочки, не забываем, принц настоящий, окружение настоящее, и в реальной жизни произойти может всё, что угодно. Я не говорю, что специально, но даже просто нечаянно кто-то может его, например, ударить. Зацепить. Толкнуть. В клубе будут сотрудники дружины, кто на самом деле занимается безопасностью, ваша задача слушать их, выполнять все распоряжения, но на всякий случай и самим держать ухо востро и не допускать рядом с царевичем потасовок, размахивания руками или каких-либо активных действий кого бы то ни было. Не важен титул и статус, все, кто не является царицей и царевнами сегодня ниже вас, вы вольны применить силу к кому угодно при ПОДОЗРЕНИИ, что они могут нанести вред охраняемому объекту.

– А царевны, значит… – потянула Соль.

– Царевна, там будет только одна, его сестра Марья. Она вряд ли захочет побить брата, – покачал я головой, – но повторюсь, бывает, что вред люди наносят не умышленно, а случайно. В этом случае вы можете заблокировать её высочество, предотвратив вред, но и только.

– Вы обязаны заблокировать её высочество! – ожила ротмистр Малышева. – Но бог вас упаси применить к ней силу после этого. Всех остальных это не касается, – покачала она головой, – там можете атаковать за любое подозрение в использовании фигуры против его высочества. – Задача ясна?

– Так точно! – один голос ответили кадетки.

– Тогда в машину, по дороге проведу инструктаж. Стойте, давайте сначала прикрепим вам микрофоны и наушники. – По её жесту к нам подошла ещё одна девица из первой машины и начала снаряжать Заек электронными приблудами. На голову надела гарнитуру с микрофоном на кронштейне, распахнув китель, протянула под ним хитрый шнур от до пояса, к которому крепится передатчик. Наушник вставляется в ухо от гарнитуры, которая в целом не портит вид и причёску, но всё равно заметно – девочки не просто так, а на работе. У самих охранниц под кителем виднелись бугорки кобуры наплечного ношения, но кадетам такое, разумеется, вешать не стали. Да и не очень нужен огнестрел в тесном помещении тем, кто с голыми руками, с одной магией, выходит в тайге на медведя-шатуна. Тётка принялась рассказывать, как что работает, какие частоты и позывные, и пару минут потратили на то, чтобы девочки научились говорить и принимать команды, немного освоились. Наконец, Зайки успокоились, поняв, что от них требуется и повели себя увереннее.

– Саш, а почему мы? – не выдержала и повернулась Селена, когда тётка-связист отошла, а мы двинулись к машине.

– Всё потом! – поднял я руку.

– Но мы и правда будем сопровождать самого царевича? – Нервно поёжилась девушка.

– Селен, ну, царевич – и царевич, – усмехнулся я. – У него две ноги, две руки, такой же человек, как все. – При этих моих словах оперативная повернулась к нам и ехидно заулыбалась. – Да, сопровождать принца. Что тут такого?

– А он… Как он? – Младшая Зайка непроизвольно поправила причёску. Соль при этом пронзила меня глазами насквозь, но ничего не сказала и сестру не одёрнула – видимо догадывается, но не уверена в догадках до конца.

– Тебе он понравится! – подмигнул я Селене.

Та покраснела, смутилась. Поняла, что продемонстрировала, что готова наброситься на неизвестного царевича из-за его статуса, и это после нашего вчерашнего тёплого душевного расставания и поцелуя. А я так и обидеться ведь могу! Что, кстати, продемонстрировал, тяжко вздохнув и картинно нахмурившись.

– Саш, я на переднее, вы сзади, – раскрыла перед нами дверцу машины оперативная. Родная, ну не пали хату! Поздно, глазки Соль ехидно засветились, но вслух она вновь ничего не произнесла.

* * *

Эта Москва отличается от той, что помнит Альтер-эго. Про то, что шпили разноформенных башен не протыкают тут небо Пресни, писать не буду, и с какой-то стороны это грустно: наша Шелепиха – скучная промзна. Но и после Пресни идёт малоэтажная застройка, максимум три-четыре этажа, и так до бесконечности, сколько хватает глаз во все стороны, даже в сторону центра. Но Цветной бульвар и тут Цветной, и называется так потому, что… Та-дам! На нём расположен самый большой цветочный рынок в Москве! Ага, за клубом и цирком его павильоны, со станцией метро, и там в плане цветов и гербариев только самого чёрта нет. А может и чёрт есть, не проверял – это мир женщин, а женщины любят цветы.

А ещё Неглинная здесь не запрятана в трубу, «благоухает» всеми ароматами «Хранции». Странное расположение для цветочного рынка – специально поставили его тут, чтобы перебить запах? Или наоборот, чтобы у идущего по рядам покупателя не развился ароматный комплекс неполноценности? Но внешне речку облагородили, вместо средневекового оврага тут цивилизованное русло, закатанное в бетон. Чем-то напоминает каналы, где Джон Коннор и Терминатор на моцаках гоняли, только значительно уже по ширине. Русло в принципе сделали гораздо меньше бывшего оврага, и, говорят, из-за этого, когда весной Неглинная разливается, выходит из бетонных берегов и течёт по мостовой ближайших улиц. Как понял, ничего критичного в этом наводнении нет, за много лет ещё никто не утонул… Но вот резкий запах журчащей по мостовым жижи отсюда и до самого кремля… Больше всего достаётся не самому Цветному, а расположенным ниже улицам, особенно Петровке. Однако это происходит не каждый год, и, согласно статистике, с каждым десятилетием всё реже и реже – урбанизация-с, стоков из-за застройки всё меньше. А так в целом рядом с бетонкой слева и справа проложили мощёную булыжником дорожку и назвали «набережной», затем посадили по паре рядов деревьев – аллею, после – нормальную широкую пешеходную дорожку, затем снова деревья, и, наконец, асфальтированная проезжая часть. И слева от русла, и справа, на этом бульваре (как и везде на бульварах) одностороннее движение. А через само русло повесили аж три на такой маленький участок мостика. Но главное, слева от русла (если смотреть со стороны центра города) пешеходную зону сделали широкой, и на оной разместили несколько фонтанов и… Памятник работникам цирка. Да, сам был в шоке, когда прогулялся тут пешком через какое-то время. Альтер-эго помнит бронзового клоуна, которому можно дать поджопника, но тут были и бронзовые эквилибристки, и бронзовые силачки с адскими даже на вид знающего, что это статуи, обывателя, гирями. И бронзовые жонглёры. И даже бронзовый дрессировщик львов, причём последний – мужчина. И всё это напротив огромного по местным меркам круглого здания с надписью «Московскiй циркъ». Миры разные, люди разные, но какие-то законы в нём одинаковы, и чёрт его знает, где могут оказаться ещё совпадения?

Ах да, цирк у нас – ОЧЕНЬ популярное место. Ибо в отсутствие компьютеров и Интернета, при наличии довольно дебильных и однотипных фильмов и сериалов, у народа остаётся не так много развлечений, особенно гендерно-нейтральных (да-да, к местным дамским слащавым фильмам после просмотра с Машкой во время выздоровления испытываю почти что ненависть, как и к сказкам вроде «Алёны-царевны и Серого Волка»).

Так что клуб «Перекрёсток», несмотря на то, что находится у речки-вонючки, расположен в статусном месте – такое без боярской крыши существовать не может. Кстати, не это ли одна из реальных причин травли Сусловых, и не испорчу ли я сегодня игру сурьёзным тётям, жаждущим затравить клан и отжать собственность? На самом деле пофиг – решение уже принято, потом буду расхлёбывать, сын царицы я или где? Внешне трёхэтажное круглое здание клуба смотрелось солидно – облицовка из серого дымчатого мрамора, белые колонны под барокко, разукрашенные завитушками яркие фонари вдоль лицевой части фасада и на парковке. Парковка достаточно большая, но оно и понятно – подземного гаража тут нет. Фонари горели тёплым «домашним» светом, приводя настроение в божеский вид, успокаивая потенциального клиента (уверенный в себе клиент оставит больше денег). В общем, возле клуба снаружи мне понравилось.

Когда подъехали, даже с дороги увидели на парковке в свете стоящих там фонарей достаточно большую толпу человек в тридцать в окружении десятка разномастных, но непременно дорогих транспортов. Причём в толпе были различимы как дамы в вечерних платьях, так и брутальные тётки. Машку там не почувствовал – она находилась с другой стороны от нас, за моей спиной (в направлении центра), и медленно, но приближалась.

– О, наши собираются! – вынырнул я из созерцательного состояния. Всю дорогу ехал, глазея в окна на ночной город (ночь только опустилась, но огни горели – было красиво), и краем глаза поглядывая на сестёр Зайцевых, которые внимательно слушали инструктаж от ротмистра Малышевой, сидящей на первом сидении рядом с водителем.

– Наши? – переспросила Соль.

– Ага. Давай, прям туда, – это я водителю.

– Тут нет проезда, – попыталась возразить ротмистр.

– А плевать!

– А и верно! – поддержала она меня, и машина по её команде свернула на тротуар и поехала через него прямо к оной массовке. Танки грязи не боятся, а машины царского гаража бордюров.

Подъехав и нагло осветив всех фарами, двинулись на выход, ротмистр – первая, открыв мне дверь, как важной персоне (снова хату палит, но я не в претензии – в них это на автомате вбито). Охранницы из теперь уже задней машины оказались рядом быстрее не спешащего вылезать меня, а сёстры так вообще слишком обалдели, чтобы торопиться.

– Народ, всем привет! – помахал я ручкой, оглядывая собравшихся, когда вылез. Как уже сказал, освещение вокруг клуба, включая парковку, было великолепным, все всех прекрасно видели. Практически все стоящие тут были незнакомыми, только Троекурову узнал. Сегодня она щеголяла в стильном синем платье, в приятном декольте которого глаз непроизвольно останавливался – очень уж симпатичный вид. Не слишком большая грудь, но и не маленькая, но главное, подана умело, так, как надо. Рядом тот же щуплый паренёк, что был рядом с нею под стеной, но я его и там плохо рассмотрел, и тут он производил впечатление невзрачного серого мышонка, особенно рядом с такой шикарной спутицей. А, нет, ещё в том конце Тома Геловани – приветственно помахала мне в ответ на моё махание. Остальных не знал, хотя судя по выражениям лиц, знали меня если не все, то больше половины.

– С кем имею честь? – обернулась к нам и зыркнула взрослая женщина лет тридцати пяти, которая, видимо, до этого препиралась с ребятами. Одета солидно, в стильное блескучее и тоже синее, ещё более тёмное, чем у Троекуровой, вечернее платье со скромным декольте (хотя что показать там было, просто специально запрятано), с подолом в пол, чуть-чуть усиленным распорными кольцами. Не кринолин эпохи славного восемнадцатого века, но всё же маленький намёк на него. Вид у женщины строгий, по лицу заметно, горя в жизни хлебнула немало, став сильной и суровой стервой, глаза серьёзные, взгляд пронзительный. Лет тридцать пять на вид, но, тут фиг знает, из-за магии и косметологии могу ошибиться и в одну, и в другую сторону. Чем-то напомнила мою маман – глядя на неё, Альтер-эго понял, что в своём прежнем мире, встреть такую, не справился бы. Не потянул. От этой мысли я крякнул про себя и заулыбался, что не могла не отметить женщина, еле-еле заметно растянув губы в ухмылке – кому не нравится, когда тебя правильно оценивают?

Кстати ребят вокруг женщины было не много, всего несколько человек; часть собравшихся представляли собой… Охрану. Просто охрану – таких же кобылиц, как наши дружинницы, только в деловых костюмах и без оружия. Ну да, кто ж в первый раз отпустит дитятку неизвестно куда по призыву неизвестно кого? Хотя бы телохранов дать надо.

– Саша, – представился я ей. – А вы – боярыня Суслова?

– Боярыня Суслова, – кивнув, продолжала хмуриться женщина.

Мне на её ужимки было плевать, я на войну приехал. Как тёзка свой, который Персию, Бактрию и часть Индии в своё время покорил. А значит спокойно работаем, подтверждая реноме представителя царской династии, выше которого только три сестры и мама, и это во всём пятидесяти шести миллионном царстве-государстве.

– Меня ваша дочь пригласила на день рождения. Правда, устно. Но из уст боярышни такие вещи… Не бросаются люди такими вещами просто так, – уверенно покачал я головой.

– Саша… – повертела она моё имя на языке Она, конечно, поняла, кто я – у моих охранниц на шевронах, карманах и шлемах логотипы… В смысле гербы Годуновых. Да и кто ещё может быть таким наглым, чтобы по парковке по бордюрам проехать, а не в объезд, как все? Но раз я не представился, решила не форсировать события. – Не пойми меня неправильно, Саша, но я об этом ничего не знаю.

– Я вас понимаю, – ехидненько усмехнулся я, – но приглашение прозвучало в присутствии трёх-четырёх десятков свидетелей, и из уст боярышни. А слово боярское не может быть шуткой.

– Если слово боярское… – потянула боярыня, соглашаясь, понимая, что надо включать заднюю.

Учитывая, какое положение они занимают, думаю, она не просто так сюда вышла. Представьте, у дочурки (даже если не она биологическая мать, дочерей в полигамных семьях делить не принято, все читаются условно твоими дочерьми) день рождения, а у входа с парковки собирается молодняк, которого не приглашали. И молодняк не простой, а из обеспеченных семей – вона какие крутые тачки, и все дитятки с охраной. Кто это может быть? Так мажоры, решившие сорвать мероприятие! Я б на них в первую очередь подумал. Но и устраивать жесть тоже не дело – всё же явно дети не последних людей в государстве. Чуть перегнёшь палку – и тебе вместо игнорирования травлю устроят. Вот она и вышла осмотреться, кто это и что хотят. А раз все на взводе, и куча охраны… Вот и негатив.

Сейчас же, увидев меня, узнав, прокачала ситуацию и поняла, что не сможет не пустить, даже если я мажор-провокатор. Последствия будут ещё хуже, чем потенциальный срыв празднования. А слово боярское, которым прикрылся… Хотя нет, и оно важно – тут махровый феодализм, для средневековья дворянская и боярская честь не пустой звук. А хлёст был под стеной, в присутствии свидетелей – если порыться, найдут таковых недоброжелатели. Она себя чувствует припёртой к стенке, вот и реагирует бурно, растягивая время, понимая, что это не поможет.

– Хорошо, – пришла, наконец, боярыня в себя. – Тебя дочь пригласила. А-а-а-а-а… – Опасливый взгляд на Троекурову, вставшую в центре толпы, и, видимо, ведшую до этого переговоры от имени всех приехавших. – А эти молодые девушки и юноши?

– Каюсь, боярыня, – склонил я голову – типа, повинился, – я без спросу пригласил с собой несколько своих друзей. Чтобы поддержать Аню, ибо ей непросто. Показать, что не вся Москва состоит их снобов, плюющих на законы божьи, выдумывающих себе какие-то правила «невместности», которые только у них в головах. Вы пустите нас с друзьями?

Обалдение. Ибо если я не провокатор и на самом деле приехал поддержать… Это же разворот на сто восемьдесят градусов! Она пока не могла осознать этого, не то, что просчитать последствия, а потому просто кивнула.

– Я как бы не против. Чем больше молодёжи, тем веселее. Но Аня… Мы же не знаем вас! – Испуг на лице. Ибо поняла, что это АКЦИЯ. Целенаправленная. Я людей СОБРАЛ. Или не я – я могу плясать под чужую дудку, но это в любом случае фокус внимания, направленный на них, и ей осталось только молиться, чтобы мы ничего не учудили, разгромив их клан окончательно.

– Так для этого и пригласил – познакомитесь, – продолжал улыбаться я. И глядя на всё ещё растерянное лицо, попытался успокоить:

– Мы не шутники, которые приехали зло поприкалываться и поиздеваться. Меня она пригласила, а это со мной, – окинул всех рукой, – свита.

– Сви-ита… – Всё, теперь в её голове щёлкнуло, и шестерёнки встали на место. – Ну, если свита… – Её глаза сузились, после чего женщина окинула внимательным взглядом ротмистра и дружинниц. – Конечно, Саша, раз Аня тебя пригласила, как я могу не пустить твоих друзей? Главное, чтобы ты за них ручался.

Я который раз за сегодня отдал пионерский салют – дескать, ручаюсь.

– Так понимаю, заходить не все вместе будете? – перешла она к конкретике. Уважаю профессионалов.

– Не-а, по очереди, – покачал головой. – У вас как, представляют гостей или просто заходят и всё?

– Если надо – могут и представлять, – кивнула она своим мыслям, а глаза её довольно заблестели. – Сейчас поставлю кого-нибудь на вход, чтобы объявлял входящих. Сегодня закрытая вечеринка, посторонних нет, – махнула рукой в сторону клуба, – так что сделаем всё так, как требуется.

Ага, поняв для чего я здесь боярыня успокоилась. И, видимо, мысль о «крыше» со стороны членов царской семьи не вызывает у неё истерики и неприятия. Простолюдинские корни, привычка вести дела, в которых без какой-либо «крыши» в принципе невозможно?

– Тогда мы будем подходить по два-три человека и называть себя. Дайте нам ещё какое-то время, не все подъехали. – Я бросил взгляд в сторону центра, откуда чувствовал Машу. – В частности сестру мою ждём. Но не говорите пока ничего имениннице – пусть сюрприз будет. – Подмигнул.

Пауза, осмысление, и согласие.

– Хорошо… Саша. – Боярыня заулыбалась. – Скажу, что хулиганы на парковке баловались, но всё под контролем.

– Вот-вот! Спасибо, сударыня. Как к вам хоть обращаться?

– Лизавета Ивановна я… Саша. – Низкий поклон.

* * *

– Саша… – пробормотала Соль, когда боярыня развернулась в сторону входа, показав нам спину.

– Ты всё давно поняла, – весело хмыкнул я.

– Не всё, – покачала она головой. – И сейчас ещё цепляюсь за соломинку, что показалось.

– Эй, сестрёнка, о чём речь? – нахмурилась Селена. – И где царевич?

Хорошо, что тихо спросила, а в толпе сверстников начались прения – её не услышали.

– Так, ни о чём… – отмахнулась Соль.

– Эй, народ, минуточку внимания! – захлопал я, переходя к следующей стадии операции. – Вы все знаете, кто я, а с кем-то я, возможно, ранее был если не дружен, то общались. Но сейчас перед нами два важных момента. Первый – сегодня мы без галстуков, у нас просто молодёжная вечеринка, где наша задача оторваться так, чтобы речка-вонючка из берегов вышла, – небрежно кивнул в сторону улицы. – А потому только сегодня, эксклюзивно, я для всех просто Саша. Всем понятно?

– Да, просто Саша, – заулыбалась девушка лет двадцати, стоявшая прямо за Алинкой.

– Просто Саша! – кивнула другая, высокая и жилистая, с ехидной улыбкой, чуть за двадцать на вид, и довольно низко поклонилась.

– Как скажешь, Саша… – Третья, в красном платье, с другой от меня стороны. И в какой-то мере мне ответили все присутствующие, а их собралось с десяток человек.

– А второй момент – это на самом деле так, после покушения ведьмы и травмы, я потерял память и никого из вас не помню. И собираюсь знакомиться заново, и начну, разумеется, сегодня – подойду на этом вечере абсолютно ко всем.

Не всех, но некоторых я озадачил. Начали раздаваться поддерживающие возгласы и комментарии, но я снова всех оборвал:

– Давайте всё это сделаем чуть позже? Сегодня праздник, а мы и так опоздали. Предлагаю потихоньку, малыми группами, просачиваться внутрь, где и будем общаться. Тосты в дружине начинают говорить от главы стола к краю, но приходить на пир нужно наоборот, от меньшего к большему, и князь – последний, а моя сестра Маша уже на подлёте. И когда приедет, мы сразу пойдём внутрь.

Гул лёгкого недовольства, но мою правоту в целом признали – мы на полтора часа позже начала приехали, время полдевятого уже. А пообщаться… Успеем, да. И в последней мысли я всех утвердил:

– И обещаю, со всеми, кто сегодня пришёл, не просто переговорю, но и постараюсь подружиться, обсудим любые вопросы, которые вас интересуют. Не так много людей во всей огромной Москве, кто за правду и готов к авантюрам в поддержку справедливости, – окинул я честную компанию.

Всё, политическая платформа есть, избиратели поняли, что депутат не забудет их и их жертвы и примет в свой ближний круг.

– Это точно. Слабаки они все! И трусы, прячущиеся за традиции. – А это произнёс, судя по нетипичной для местных мальчиков плотной комплекции, тот самый Гена, который махал мне бутылкой пива.

– Твоя сестра сказала, ты на тренировке, – усмехнулся я ему.

– Да тут недалеко, – махнул Гена. Кстати, стоящий в окружении двух очень похожих на него внешне девиц. Сёстры Гены смотрели на меня исподлобья, но… Всё же их семья сработала оперативно – решили таки сделать свою ставку, и за это их младшеньким можно простить любые взгляды.

– Братан, на вечере обязательно подойду – побакланим! – махнул я ему, сжав обе ладони одна к другой.

– Зер гут! Тогда мы пошли – будем первые! Мила? Люба? – И протянул локти молчащим хмурящимся сёстрам, чтоб цеплялись. Те не стали ничего говорить мне и спорить с ним, и Трио Мстиславских и впрямь первыми двинулись ко главному входу. Чую, девочки мне ещё предъявят, просто сейчас рядом с кремлёвскими дружинницами не стали связываться. Не то, что против моей авантюры – были бы против, не приехали, но что-то обязательно выскажут и за поддержку потребуют. Мстиславские, для понимания, были одной из семей Семибоярщины в мире Альтер-эго, и у нас это ребята серьёзные. А вот Гена явно любит хорошие приколы и на моей стороне, с его стороны предъяв и торга не будет. Нутром чую, подружимся.

– Саш… Я до последнего боялась, что это злая шутка! – А это подошла и выпалила Троекурова. – Кстати, познакомься, мой жених потомственный дворянин Никита Коновальцев. – Представила щуплого.

– Очень приятно, – склонил голову парень, но руку не протянул – в среде аристократии этот мужицкий жест не принят. Кстати, в отличие от женщин, которые крепко жмут руки друг другу, и им пофиг.

– Я, похоже, единственная здесь, кто тебя не знает, – чуть смутилась Алина. – Ну, кроме Мстиславских, – взгляд в спину ушедшей троицы. – Они тоже сказали, вы не пересекались – они из пятой по счёту ветви и не ходят на приёмы.

Это точно! Гену было проблемой найти, кремлёвские мастера минут пятнадцать его искали при том, что Мстиславские, как уже сказал, топовая фамилия, члены боярской думы и госсовета матушки.

– Не исключаю. – Действительно, оставшиеся меня не рвали на куски, видимо, потому, что знали. Как и знали предварительно (от Машки), что я потерял память. И понимали, что именно сегодня об этом объявим официально. И поэтому никто пока не произнёс слова «царевич» и «ваше высочество» вслух – я ж сам задал правила игры – чего б нет? Они явились по зову, а значит уже в команде – пока этого достаточно.

– Алин, то же самое, – улыбнулся я и этой девочке. – Машка уже на подходе – я её чувствую. Всё обсудим внутри – время будет. Стратегия, что хочу в будущем, какие у вас горести – решим. Сама всё понимаешь.

– Понимаю. – Кивок. – Тогда до встречи там. – И со спутником вместе направилась ко входу.

– Александр!

– Александр!..

– Александр! – остальные тоже покивали и двинулись ко входу. Некоторые бросали удивлённые взгляды на Заек – их же в окружении царевича ранее не было.

– Саш, ты крут! – подошла и похлопала мне по плечу Тома. – Такую бучу на ровном месте закатить! Вся Москва на ушах. Когда я уезжала, уже трое позвонили, сказали о том, что ты устраиваешь шоу. К утру об этом и в газетах напишут.

– Но никто не приехал, – подленько усмехнулся я. – Только эти десять человек.

– Цейтнот. Ты ж времени всем дал только встать, одеться и двигать, – заулыбалась она. – Не все готовы к таким радикальным шагам. К полуночи народ подтянется, так что решай с боярынями, – кивок в сторону входа, – пускать опоздавших или нет?

– Решу, – кинул я. Ещё не вошёл, а уже головняк. Причём политический, с последствиями. Да, кто сорвался без вопросов – красавчики. Более осторожные в минусе. Но среди них могут быть те, кто просто не мог мгновенно отреагировать, и это потенциальные полезные люди и преданные сподвижники. Мрак в общем, и сам виноват.

– Тогда я пошла, – произнесла она, глядя мне за спину. Я и без неё почувствовал и тоже обернулся. В этот момент из-за угла, закрывающего от нас часть улицы дома, показались «Колоски» кортежа Маши.

Её машины проехали как положено – по прямой в конец, откуда уже, развернувшись, к нам, на зону с разметкой стоянок. Они ехали во второй машине, и набились на заднее сидение… Впятером. С ними был парень примерно мой ровесник. В тесноте, да не в обиде?

– Девчонки, привет! – кинулась Машка на шею Зайкам, одной, потом второй, обнимашки-целовашки. Девчонки любят такие приветствия. Даже тугодумная Селена к этому времени всё поняла и стояла растерянная, переводя взгляд с меня, на Машу и почему-то на сестру – её стоило растормошить. – Девчонки, знакомьтесь. Это княжна Вяземская… – начала представлять он своих спутников.

Да, неизвестный парень оказался Мишей Долгоруким, единокровным братом нашей Даши. Что по нему сказать? Щуплый, но не как Никита Троекуровой, а как подавляющее большинство местных мальчишек (Никита просто ушёл в минус от выборки). Осанка, взгляд горделивый, но при этом все команды Даши выполнял, и к Варе прислушивался. Это как в традиционных обществах мира Альтер-эго, в том же исламе, женщина ниже мужчины, не может в присутствии оных без разрешения начать разговор, должна стоять опустив глазки… Вот как-то так, только тут зеркально – слабый пол мужчины, их с детства дрессируют так себя вести. То есть это не значит, что он лох какой-то, может в душе тоже бунтарь и сильная личность. Но пойму это не прямо сейчас.