Текст книги "Изъ Москвы с любовью. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

Глава 6
Прилетит вдруг царевич в голубом вертолете

Глава 6. Прилетит вдруг царевич в голубом вертолёте

– Чуваки, на Рождество мне подарят футбольный шлем!

– Откуда знаешь?

– Я видел, как мама прятала его в шкафу.

– А я тоже наблюдал за мамой, она подарит мне супер-ультра-вибратор 2000!

– А что это?

– Не знаю, но звучит круто.

(из м/ф «Южный парк»)

Долгие гудки… И очередной вычурный «викторианский» голос:

– Дом великой княгини Лидии Васильевны!

Великие князья у нас двух видов, правители вассальных от мамы государств (наши предки не будь дурами мал-помалу, постепенно, но подгребли все эти титулы под себя), и члены царской семьи неглавной линии, не правящего рода. Лидия Васильевна – двоюродная сестра мамы.

– Саш, представь, мама молодая. Пошла «по приколу» в комитаты и реально воевала пусть на маленьком, но активном театре. При том, что она – наследница, – стращала меня Машка, когда я намылился родственнице звонить. – И тётя Лида, умница и красавица, пошедшая вместо армии на вторую вышку, будущий профессор истории и экономики – вторая в очереди после неё. Если б с мамой что-то случилось – она б на трон села, ибо других дочерей, кроме мамы, у бабушки не было.

– Почему? Как же кадровый резерв, скамья запасных?

– Бабушка решила, что не нужно плодить сущности и создавать конкуренцию между дочерьми. И ограничилась только мамой.

– Чтобы за трон потасовки не возникло? – усмехнулся я, на что Машка лишь тяжело вздохнула – а что тут скажешь, в реальном мире живём. Сидящие в кабинете и греющие уши сотрудницы (мы не скрывались, не секретные у нас разговоры) тактично дружно на этом вопросе поотворачивались.

– Может в каком-то смысле это и правильно, – согласился я. – Меньше смуты. Но и… А вдруг бы её там, в Китае, убили бы?

Машка снова лишь вздохнула. Я же не унимался:

– Получается, поэтому сама она, став царицей, плюнула и настрогала на радостях аж нас пятерых? Чтобы скамья запасных была ух? – поднял я кулак.

Пожатие плеч в ответ. И вроде как ход оправданный – Женька не пытается конкурировать с Олей. Занимается чем-то своим, пока не понял чем, в политику и управление не лезет. Да и не с её куриными мозгами попец на трон усаживать. А Машка от трона и политики вообще далека, как Сатурн от Солнца. Ну, а Ксюша совершенно точно пойдёт по другой линии, да и пятой в очереди садиться на престол – смешно. Теоретически реально, но смешно.

Но с другой стороны, моя оценка не совсем адекватна. Ибо они ж ещё пигалицы все! Машке —четырнадцать, какая политика в этом возрасте? Она даже с мальчиками ещё не целовалась (гусары молчать, я не мальчик). Женьке – восемнадцать, и в голове ветер, как в долине Мак-Медо (1). А умненькой целеустремлённенькой Оле всего-то двадцать. Какие мозги у девок в двадцать лет, даже у наследниц? А ещё, когда это при наличии определённых протестных сил в стране отсутствие мозгов или интереса к политике у второстепенных членов правящей фамилии было препятствием, чтобы их усадили на трон вместо родственников? Но об этом потом подумаю, на досуге, не сейчас.

(1) Сухие Долины Мак-Мердо в Антарктиде – самое сухое место на Земле, где восемь миллионов лет не было осадков. Из-за сильных сухих ветров, достигающих 150 км/ч, всё сдувается, и мумифицированные трупы тюленей, найденные там, могут иметь возраст как сотни, так и тысячи лет – даже бактерии не хотят жить и разлагать органикув этом месте.

– Так поэтому она злится? – понял я корень зла во вставшей передо мной проблеме. – Надеялась, что с маман что-то случится, и на троне окажется умная она? А та взяла и вернулась, выжила?

– Саш, ты у меня спрашиваешь? – развела царевна руками. – Я не знаю, могу только догадываться. Но в целом – мы, конечно, семья, они выступают заодно; тётя Лида не абы кто, а глава кадетского корпуса, главной кузницы офицерских кадров для страны. Но когда остаются наедине – собачатся так, что шерсть летит.

– Ты, смотрю, тоже к ней настроена… Скептически, – заметил я.

– Ну-у… – Маша замялась. – Я дочь своей матери. И даже если она не права, я всё равно буду за свою маму. Это же логично.

– Короче, маман нас всех против сестры двоюродной настроила, – понял попадос я. А это попадос – тётушка может отказать просто из принципа.

– Я этого не говорила… Но в общем, Саш, ты как бы… Тоже к ней относился с негативом. И даже пару раз ей на каких-то приёмах что-то высказал. Глупое, детское, но грубое. Обозначил позицию, так сказать. Ты вообще несдержанный.

– Ага, помню, истеричка. Мальчикам же многое прощается.

– Как-то так…

В общем, я звонил двоюродной тётке, у которой с моей мамой общая бабушка (моя прабабушка), и которая до рождения Ольги была наследницей престола. Что, по-видимому, не забыла, и, скорее всего, тоскует, что так и не превратилась из гадкого утёнка в лебедя, ибо явно же умнее маман, и считает (и обоснованно, я поддержу), что настоящая ответственная наследница не должна мотаться с винтовкой по Уйгурии, когда в стране забот по горло. Но тем не менее, царица у нас Ирина Четвёртая, а не Лидия Первая, и на этом можно ставить фактическую точку… Но только не эмоциональную – которую эти двое так и не поставили.

– Дом великой княгини Лидии Васильевны! Слушаю! – раздражённо повторил «викторианский» голос – я задумался и не ответил первый раз. Ладно, всё лирика – надо быть проще. Просто проще. И люди потянутся. Саша может и умел в интриги, ну, на своём детском уровне, а я, если попытаюсь, сяду в лужу. А значит, рубим правду-матку с плеча, и надеемся на успех. В конце концов, сам Наполеон так делал; это его слова в граните: «Главное ввязаться в бой, а там видно будет».

– Здравствуйте. Могу услышать Великую княгиню? – начал я операцию по вызволению Заек.

– А кто спрашивает? – изумление в голосе.

– Её племянник Александр. Сын Ирины Борисовны.

Недоумение на том конце, растерянность. Пробный проброс:

– Царевич Александр?

– Он самый. – Надо же, сообразила. Да нет, конечно, понимаю, что тянет время – прежний Александр им вряд ли бы позвонил. А вдруг шутники? Но сейчас приём с младшим оперуполномоченным не взлетит, надо быть Сашей, тем, кто я есть.

– Минуточку, ваше высочество, я уточню, сможет ли Лидия Васильевна взять трубку.

Ждал я минут пять. Послышались щелчки. Первый – переключение на другой аппарат, потом второй – первую трубку положили. Наконец, раздался приятный, но властный, при этом усталый голос, который можно назвать «я повелительница вселенной, трепещите, смерды»:

– Слушаю вас.

– Лидия Васильевна Годунова. Сестра Ирины Борисовны. Верно? – произнёс я.

Пауза, настороженное:

– Молодой человек, вы уверены, что знаете, куда и кому звоните?

– Ну, так верно? Вы и есть Великая княгиня Годунова?

– Верно, молодой человек. И если это шутка, то вы потратили моё время, и за это сурово заплатите. Кто вы?

– Александр, тёть Лид, – перешёл я к следующей фазе разговора. – И чтобы не было недопониманий – да, это правда. После того покушения и взрыва вакуумной фигуры, я потерял память. Три месяца меня мурыжат, пытаются её вернуть, но тщетно – не помню ни лиц, ни людей, кого знал, ни событий. Чистый лист, как заново родился. А потому предвосхищаю следующий вопрос: Маша мне сказала, что мы с тобой не сильно дружны, я даже как-то что-то едкое тебе говорил. Но не помню этого. И сейчас переспрашиваю, потому, что не помню твоего голоса.

Она молчала, молчал и я, давая ей придумать линию поведения. Согласитесь, неожиданный поворот. Я б на её месте точно б растерялся.

– Хорошо, допустим. – Голос Великой княгини ещё напряжён, пока не придумала как реагировать, но в руки себя взяла и успокоилась. – Зачем мне это говоришь?

– Затем, что «с чистого листа» – это СОВСЕМ с чистого листа, тёть Лид, – надавил я голосом. – Я не знаю, что у вас с мамой, какие тёрки, и, если честно, и знать не хочу. То, что сёстры, да и я до покушения, участвовали в том негативе… Знаешь, это неправильно. Вы, взрослые, должны сами разбираться друг с другом, а мы в любом случае родственники, и должны друг друга поддерживать и друг на друга опираться. Мы – семья. Не думаю, что ваши с нею недопонимания должны касаться нас.

– Это ты ей скажи! – вспыхнула Великая княгиня, но на секунду буквально, и тут же взяла себя в руки. – Хорошо, Саш, поняла. Ты, как человек, ничего не помнящий, хочешь… Примирить нас?

– Не думаю, что это возможно, всё же если вы враждуете, наверное, это стоит на каких-то китах и черепахах? Но я предлагаю, во-первых, вывести из-под удара вашего недопонимания себя, Машу и Ксюшу.

– И Ксюшу?

– Да. Младшенькой, что ваши ссоры с мамой нас не касаются, я объяснить смогу. За Женю и Олю не обещаю, они уже слишком большенькие, с ними сама. А во-вторых, если потребуется, готов стать мостиком для нормального общения и примирения в будущем. Чем чёрт не шутит?

– И пойдёшь против воли мамы? Она вряд ли будет довольна.

– Это её сложности. Повторюсь, я не помню никакого негатива, и если она хочет чтобы я её поддержал, ей надо убедить меня, что есть действительно важные причины не общаться с тем или иным человеком, что надо делать ему гадости. А я не в возрасте Ксюши, которая всё принимает на веру.

– Это… Хороший подход. – Я тётку ошарашил – именно это слово просилось при анализе её голоса. – А что Маша?

– Буду разговаривать с нею. Убеждать. Мы понимаем друг друга, шансы есть. Хотя гарантии также дать не могу, но, думаю, тут уже не только от меня будет зависеть. Почему бы тебе самой не сделать шаг к ней и не, скажем, пригласить её в гости? А после и Ксюшу с нами? Это растопит любой лёд получше моих слов.

Она задумалась.

– Ты прав, Саш. И если сейчас говоришь искренне… Что ж, давай попробуем. Я сейчас не готова сделать какое-либо предложение, обдумаю твоё звонок, но в ближайшие дни созвонимся, а после пообщаемся теснее. Ты как? Заодно ближе познакомишься с сёстрами – мои девочки не испытывают к вам негатива, я не настраивала их против кого бы то ни было, в отличие от некоторых.

– Что ж замётано! – заулыбался я.

– Но ты ведь позвонил не только ради этого, да? – поняла подоплёку она. – Примирение – повод.

– Конечно. Тёть Лид, не пойми неправильно, я три месяца как раскрыл глаза, никого не зная, не помня даже, как меня зовут и кто я. И мне дела не было до того, что у меня есть какая-то тётка, и не одна, и вообще какие у меня где родственники. Сегодня я, если честно, впервые о тебе услышал. Просто… Понимаешь, ты можешь мне помочь, а Маша застращала, что вы с мамой в ссоре. И я решил, что побуду, если надо, голубем мира, но это про между прочим, на моё дело к тебе это никак не повлияет. Потому, что у меня просьба семейная, родственная, а в какой бы ссоре кто ни был, мы всё же родня.

– Звучит немного нагло и меркантильно, но я тебя, Саш, понимаю, – усмехнулась она. – Знаешь, наши с Ириной противоречия никто не сможет погасить, там всё слишком глубоко, но я согласна вывести вас за скобки и нормально общаться. И это без относительно той просьбы, ради которой ты звонишь. Итак, я тебя слушаю?

– Кадеты Зайцевы, потомственные дворянки с Урала, Соль и Селена. Прошу у тебя их на один вечер в аренду. Завтра верну в том же виде.

– Зайцевы… – пробормотала она, видимо, вспоминая. – Не помню таких. Какой курс?

– Первый.

– А, новенькие! – Облегчённо выдохнула. – Ну, первогодков я ещё плохо знаю – мы две недели как приступили к занятиям. И зачем они тебе, если не секрет?

– Ну… Я сейчас иду на день рождения. И это будет мой первый выход в люди с момента травмы. И вот представь, вокруг свита, доброжелатели, в смысле московская золотая молодёжь, и я такой пафосный в окружении двух похожих друг на друга кадеток в парадной форме корпуса. Типа, мои телохранители.

– Типа?

– Ну, они не прошли обучения в дружине, так что типа, но девочек заряжу серьёзно, чтобы если что – перехватывали тех, кто попытается на меня наехать. Тут главное подача, посыл, что я не просто какой-то там царевич, а вааще красавчик и тот ещё тип!

– Знаешь… А, наверное, будет смотреться красиво! – весело поддержала она. – Интересно задумал. А почему эти две конкретные пигалицы?

– А я больше никого не знаю. А с ними вчера на бульварах познакомился – девчонки свои в доску. Представляю, что от них ждать. Любых иных к такому привлекать – лучше сразу застрелиться.

– Это с ними, получается, вы на теплоходе с бандитками подрались?

О как! Сказано – Годунова, тётка при власти. Да, всего лишь глава кадетского корпуса, но бывшая наследница, по привычке руку на пульсе информационных потоков в семье держит.

– Да, они там тоже участвовали, – заулыбался я. – Там весь теплоход уродок пинал, но Зайцевы, Маша и ещё одна наша подруга встали стеной против превосходящих противниц и смело оную драку начали, не ведая, что получат поддержку.

– Ты, говорят, там тоже засветился? – Ирония в голосе. – Участвовал в той драке.

– Бессовестно врут! Я только стулом одну кошёлку успел отоварить, и меня отбросили. Куда мужчине против одарённых? Но да, первым ударил, заварив кашу, именно я. Знай наших, Годуновых!

Тяжёлый вздох на том конце – видно, про бурную кровь оных Годуновых тётка знала лучше кого бы то ни было.

– Надо будет их потом подробнее расспросить, что там как было, – как бы ни для кого произнесла она.

– Это значит да? – в душе что-то ёкнуло – я возликовал и еле сдержался.

– А к кому на день рождения идёшь хоть? – пока не стала отвечать она.

– Этого пока не раскопала?

– Да когда бы? Я днём на работе, час назад только приехала вообще-то. Только поужинала.

– На совершеннолетие боярышни Сусловой.

Пауза. Длинная. Наконец:

– Саш, ты сейчас серьёзно?

– Вполне.

– Это не смешно.

– А я всё же хочу посмеяться.

– Но зачем? – Тётка на том конце нахмурилась.

Рассказывать ей о том, что считаю такое отношение неправильным, бесчеловечным? Нет, не поймут. Потому ей ту же версию, что и Троекуровым:

– Я потерял память, а значит мне всё простится, тёть Лид. Но наложив лапу на этот боярский клан, я получу трёх архилояльных сторонников, прошедших школу жизни на этаже ниже нашего, а значит способных на поступки, которых ни один боярин себе не позволит, типа невместно такое потомственным. Пригодятся.

– А ты, оказывается, тот ещё ушлый тип! – она рассмеялась. – О таком я не подумала.

– А я в шоке, что никто такого не сделал до меня, – признался я. – Па поверхности же лежит.

– А вот это зря. Ибо тем, кто может им покровительствовать… Невместно им такое. А кто не может, ибо равному не покровительствуют – так там тем более делать нечего, затравят за компанию. И вот тут с тобой соглашусь, только тебе такое простят – из-за амнезии. А ещё потому, что ты – мальчик.

Ну да, мальчики – слабый проблемный пол, нежная психика, при этом жуткие выпендрёжники, как атавизм прямой эволюции. Им много чего спускают суровые тётки, владеющие миром. И надо быть идиотом, чтобы этим не пользоваться, как бы обидно со стороны ни звучало.

– Ещё, Саш, – посерьёзнела она. – У этих… Кралей, – не сдержалась и припечатала таки Великая княгиня Сусловых, пусть и почти ласково, – над их же клубом игровой клуб. На который частенько поступают жалобы. Знаешь, деньги, конечно, не пахнут, но когда посетителя обдирают догола, как липку… Это некрасиво. Бояре – военная аристократия, особенно Сусловы; первая их боярышня титул на поле боя получила. А они делают из фамилии посмешище, а себя выставляют… Даже не знаю, как это можно назвать, ибо даже купцы ведут себя скромнее и осмотрительнее. В общем, если ты возьмёшь их под покровительство, это будет твоя проблема, и я тебе заранее о ней говорю, чтобы понимал, куда лезешь – с царевича и спрос царский.

– А про бордель на третьем ничего не скажешь?

– А там как раз всё красиво и стильно, – отмахнулась она. – Никаких рабов, работ сверх контракта, травм и увечий. Сама там была – сучки умеют в этот бизнес. Но…

– Понял. Невместно боярскому роду этим заниматься напрямую.

– Саш, они не напрямую. Но всё слишком явно. И это тоже будет твоей проблемой.

– Понял, тёть Лид. Ну так что, я еду за своими девочками?

– А на когда они тебе нужны? – напряглась родственница.

– Ну… Примерно час назад.

Пауза, и вердикт:

– Засранец! И чего раньше не позвонил? Боялся, что укушу?

– Тёть Лид, не поверишь! В тюрьме сидел, – выдал я самую красивую версию, на которую буду и дальше для всех опираться. – Подробности потом, некогда, да ты и сама раскопаешь. Ну так что, позвонишь в корпус, предупредишь? Потому, что у меня машина под парами, я прямо сейчас могу ехать.

– Хорошо. Это ж кадеты, чего им собираться-то? Только накраситься разве что, но это уже их сложности.

Пауза, и вердикт:

– Хорошо, племяш, можешь ехать, я все распоряжения сейчас отдам.

– Спасибо, тёть Лид. С меня магарыч!

– Иди уже, магарыч!.. – весело пробурчала она. – То, что ты позвонил – ценнее всех магарычей.

– Я ж сказал, это к делу не относится. То – семья. А это – моё хобби.

– Пусть так. Хорошо, уже сказала, выезжай. Потороплю этих клуш первогодковых. Как говоришь их зовут?

* * *

– Нет, молодой человек, это никак не возможно. Гена на тренировке, должен подойти в течение часа.

– Но вы передадите, что я звонил?

Девчонка на том конце замялась. На звук ей лет двадцать – двадцать пять. Тоже пигалица, но в нашем мире такие уже ого-го!

– Я передам, что звонил молодой человек, представившийся царевичем Александром, и приглашал его на день рождения к боярышне Сусловой в «Перекрёсток» на Цветном. Но большего не обещаю.

– Вы не верите, что я царевич? – Мне было смешно, но с другой стороны, а как иначе? Я б поверил, если б мне вот так позвонили?

– Я тоже была там, под стеной, – призналась девушка. – Только поэтому слушаю вас, вероятность, что это так, существует.

Что ж, уже достижение.

– Но вы придёте?

– Я поговорю с Геной и с мамами, но если приедем – то ближе к полуночи. И поверьте, лучше бы вам на самом деле оказаться царевичем, приглашающим нас на мероприятие. Потому, что иначе наша служба безопасности найдёт вас, достанет из-под земли и накажет – если это шутка, то плохая шутка.

Какие эти бояре все грозные! Боюсь-боюсь! И все как одна грозят чемпионатом Европы и своей службой безопасности.

– Базару ноль, красавица! Целую нежно и жду вас ближе к полуночи! Пока-пока!

Положил трубку, пока не успела отреагировать и ответить. Царевич я или где? А царевич в моём понимании обязан быть наглым.

– Маш, у меня всё. У тебя как дела? – повернулся я к сестрёнке.

– Тому позвала. И… – Царевна нахмурилась. – Ещё двум подругам предложила, но они отморозились – дела, видите ли. И знаешь, Саш, больше никого звать не стала.

– Чего так?

– Ты собираешь свою команду, своё окружение. А они считают себя моим окружением. Зачем им это? А заставлять я не хочу – некрасиво будет выглядеть.

– Но ты говорила, что мы всегда вместе, и типа это наши общие друзья?

– Так-то оно так. – Она нахмурилась ещё сильнее. – Но поскольку я твоя сестра, и главнее, они воспринимают себя частью моей свиты. А ты решил собирать свою. Тома, вон, перейдёт к тебе, и по факту останется и со мной, и с тобой, но такое сейчас только с нею сработает. А для остальных это принципиальный вопрос, в чьей они свите, и они точно не захотят что-то менять. Тебе нужны новые люди, новые имена, и, благодаря амнезии, хоть и нельзя так говорить, у тебя может получиться. Я подумала, что пусть у тебя сейчас будет меньше людей, но это будут те, кто реально всё бросил по звонку и примчался, кому это как минимум нужно. Кто готов ради тебя чем-то жертвовать, а не подчиняться моим просьбам. Лучше меньше, но лучше. Так ведь?

Что ж, логика есть.

– Наверное, ты права. Ведь главный козырь – мы с тобой, наша фамилия. Если остальных будет немного – вообще без разницы; Вавилон делать из этого вечера точно не наш вариант.

– Вот и я так подумала. – Она заулыбалась.

– Тогда свяжись пожалуйста, пусть наши дружинницы закажут машины к выходу на Никольскую, и пока те подают, погнали наверх – заберём девчонок. И, Маш, нельзя идти с пустыми руками. Над нами весь ГУМ… Красные ряды. Что можно подарить боярышне на совершеннолетие?

– Ты у меня спрашиваешь? – Вот паршивка, наверняка мысли есть. Но раз моя идея – мне и отдуваться.

– Ладно, побежали к княжнам. Девчонки, пока-пока! Ещё увидимся! – Это я стражницам.

– Пока-пока!

– Всего хорошего, ваши высочества!

– Удачи вам!

– Даст бог – увидимся! – дружно заулыбались нам и замахали все сотрудницы отдела – их не много, это ж дополнительный отдельный пункт, и они присутствовали тут почти все, кроме постовой. И мы снова рванули, только в обратную сторону.

Что может подарить на день рождения представитель царской семьи, что можно придумать за пятнадцать минут? Вот и я так и не придумал. Но я кто? Правильно, музыкант.

– Лёх, мы у тебя не первый раз затовариваемся, – уговаривал я продавца. – И даст бог не последний. Нет сейчас с собой, но обязательно занесу.

– Вашвысочество, ты ж понимаешь… Я ж человек подневольный. Простой продавец.

– Да не такой и простой, – кисло скривился я и махнул рукой.

– Ну, да, племянник хозяйки, – согласился он и посмотрел в стойку кассы – опа, я угадал. Пальцем в небо, но угадал же! – Двоюродный. Но всего лишь продавец. Я ж ничего не решаю! А она стоит как пароход, провёл он рукой по грифу выбранной мною малышки. Да, гитару я выбрал одну из самых дорогих, что тут висели. Акустика, но строит, и звучание классное – с малиновым отливом.

– Лёх, давай на доверии? – Я был на грани того, чтобы сдаться и попросить у Маши чек, но пока ещё держался. – Просто сделай ставку. Веришь мне – рискни. Тогда я завезу деньги, и одарю тебя. И, как и обещал, с меня рекламный контракт. Для хороших людей, кто мне доверяет, не жалко. Нет? Значит, нет.

«Только если мне тут веры нет, я подумаю о смене магазина. Или барин, или холоп – давай, решайся» – говорили мои глаза, и это как бы от такого человека, как я (царевич) подразумевалось, потому вслух произносить сие не надо. От Лёхи очень многое сейчас для их бизнеса зависело, я ему не завидовал. Но всё же не хотел влезать долги, даже в долги перед собственной семьёй.

– А-а-а! Чёрт с тобой! Оксан, запиши эту гитару на меня! – крикнул он девочке на кассе.

– Лёх, ты сдурел? – покрутила пальцем у виска та.

– Нет. Всё под контролем, знаю, что делаю. Если что – отработаю, с зарплаты верну… По частям. Саш, иди! Быстрее, пока управляющая не вышла!.. – добавил шёпотом, приложив к губам тыльную сторону ладони. Угу, под его ответственность, но и над ним руководство. Поняв это, я поспешно ретировался.

Девчонки ждали на выходе, и вместе мы покинули магазин. Я собрал их кружком в коридоре-пассаже, людей в котором прибавилось, но тут, на втором этаже, было не так людно, и высокопарно заявил:

– Всё, диспозиция такая. Я еду за Зайками…

– Кем-кем?

– А кто это?

– Кто такие? – нахмурились девчонки из ансамбля «Царевич и компания», пока буду называть его так, ибо официально мы никак себя не называли.

– Мои будущие телохранители. Вы же соображайте, что подарить, и дуйте на Цветной. Встретимся там.

– Саш, ты… Мягко говоря, в таком виде на дни рождения не ходят, – окинула меня ладонью Маша. – Это будет позор, не тянет даже на так называемый «молодёжный стиль», под который мы собрались подстраиваться.

– Значит, купи мне что-то из одежды, размер знаешь, – не растерялся я, ибо ходить с женщинами по магазинам за одеждой – блин, мы до полуночи так не успеем! – Я в тебя верю. – Подался вперёд и чмокнул её в лоб. – Всё, мне пора – ещё до Шелепихи ехать, а там понедельник, вечер – пробки. Увидимся!

Развернулся и убежал.

Лёхе респект! Выручил, братишка. Двоюродный племянник хозяйки? Закономерно. При катастрофическом перекосе полов, размножение с нижнего этажа общества («плодить нищету») уходит в достаточно обеспеченные полигамные семьи. А там, где несколько жён, получается и несколько ветвей каждой из ячеек общества – дети каждой жены образуют свою полигамную семью. Родственников получается целая куча! И куда их девать – со временем главная проблема. Если у простолюдинов всё просто, тот же Михалыч, вон, хоть и личное дворянство получил, но на гражданке каждый из его детей добивается в жизни чего-то сам, с нуля. Кто-то может овец пасти, кто-то тюленей считать, Гайка, вон, смесители в Малом дворце меняет и зенитки перебирает. А бояре – те власть имеют, не по чину им трубы в туалетах прочищать. У них земли, заводы, пароходы, которыми надо управлять. А что делать, если управленцев стало много, а земель, заводов и пароходов количество ограниченное? Частично вопрос решается военной службой – как уже сказал, бояре и дворяне служить обязаны. Но полностью ситуацию не спасает, ибо даже армия не может переработать всех, несмотря на постоянные конфликты на всех границах государства. Вот и распихивают родню по любым возможным должностям не только простолюдины, но и аристократы. Не удивлюсь, если Лёшенька ещё и голубых кровей – он же не представился, фамилию не назвал. Какая-нибудь боярская или княжеская фамилия, но при этом он настолько дальняя вода на киселе, что общий их предок с главой клана жил аж в позапрошлом веке. У каждой парадигмы свои издержки, у мира бояръ-аниме с перекосом полов они вот такие.

Машка сказала, покупать подарок от себя не будет – невместно. Мы брат и сестра, идём вместе, живём вместе, то есть одна семья, и значит и подарок может быть только от семьи. Скажем, если б Женька жила отдельно – от неё был бы допустим отдельный подарок. Или если она замуж выйдет – это будет уже другая семья, там тем более. Так что я сглупил с гитарой, наверное, но дарить висюльку ювелирную… Ане сегодня таких и без меня надарят. Главный мой подарок – я сам, по сути мне просто нужно что-то, чтобы совсем не ударить лицом в грязь. А значит, и гитара сойдёт, тем более такая, профессиональная. А вот княжны побегут сейчас за оным подарком, и, скорее всего, в ювелирку. Встретимся же мы на Цветном – и что-то подсказывает, ещё и я могу их ждать, хотя им ехать значительно меньше.

Машины не ждали внизу, как думал, но подъехали быстро – в течение двух минут. И ехали они от обычно закрытых Никольских ворот – общаясь с дежурной по переданной одной из телохранительниц рации, следил за ними взглядом. На моей памяти сроком в три месяца, их первый раз открыли. Они рабочие, просто без надобности, вот и не используют. Но Красная площадь пешеходная, от Спасской башни две дороги, на набережную и на Варварку, и чем гонять кортеж в объезд половины Китай-города, оказалось проще активировать резервные ворота.

– Какие люди в Голливуде! – усмехнулся я вылезшей из салона оперативной дежурной. С которой в обед общался по поводу выхода с Гайкой и с которой ругался по телефону, когда пел песни.

– Где?

– Не важно. Важно, что целая начальник смены кремля меня почтила присутствием.

– Ты очень проблемный юноша, царевич Александр, и я решила лично тебя сопроводить, – нахмурилась та, но картинно, «на камеру». – Во избежание. Тем более, пока ты без сестры, – оглянулась она в её поисках, но Маши рядом не было.

– Что ж, тогда поехали? – пошёл я раскрытому салону. Две сопровождающие направились ко второй машине кортежа. И две машины остались на парковке – для Маши. Залез внутрь, оперативная села следом за мной, закрыла дверцу. Военная форма – серый «городской» хаки, серый берет. На боку пистолет. Без разгрузок и винтовок, но она и не боевик, она как бы начальник.

– Ты вредный юноша! – попеняла она, когда я назвал, куда едем, и мы тронулись. На выезде с парковки пропустили вторую машину, поехали ведомыми. В чём разница не представлял, не знал их работы, но, наверное, так и надо. Сзади никого не было – всего две машины, а не три (типа первая, замыкающая, а нулевой объект посередине), но для младшего царевича (четвёртого в семье) это, наверное, нормально?

– Не-а, я полезный, – возразил я. – Просто у меня есть гордость.

– И самомнение.

– И самомнение. – Раз оно так, чего б не признаться? – Но я всё равно требую к себе уважения. И нет, у вас не получилось – не проникся, – усмехнулся и покачал головой. – Они меня даже в камеру не запихнули – не за что было. А без камеры и дубинкой по хребту не особо от таких мест проникаешься.

– За что – было, – подленько усмехнулась оперативная, – не соглашаясь. – А что они не запихнули за это, на тормозах спустили… Курвы драные! – лаконично сформулировала она произошедшее. Злость её была показной: соседняя контора подставила подножку, но она и не обязана была ламбаду с дружиной танцевать в вопросах, в которых от царицы по башке прилететь может. Так что сами себе они в дружине злобные буратины.

С другой стороны, если б я попытался права качать, или кидаться на стражниц, как Шуйский… А ТОТ Саша, мой предшественник, именно так бы и поступил… Тогда б и засадили по оной хребтине, и в «комнату отдыха» посадили бы. Разумеется, в одиночку, но за решетку же! Но я был спокоен, выполнял все указания, да ещё и песни с анекдотами травил – такого меня решили к делу не подшивать. Так что логика в действиях стражи была.

– А кто хоть генератор этой идеи? – усмехнулся я. – Горлица?

– Я не могу говорить. – Оперативная отвернулась к окну и немного покраснела.

– Что, прям мама? – округлил я глаза.

– Ну, что сразу прям мама… – ещё больше смутил служивую, не привыкшую к такому чтению эмоций с лица.

– Оля! – констатировал я. – Хотя она без маминого предварительного одобрямса бы не рискнула, – успокоил я оперативную. – А раз так тебе чего паниковать? Ты лицо подневольное. – Я рассмеялся. Вот ведь какая ирония! Ну у меня и семейка, с такой и врагов не надо. Но надо признать, родня моя весёлая, а это не так и плохо.

– Так ведь… Урок не усвоен, впрок не пошёл, операция по сути сорвалась! – сдала оперативная их контору и участие в проекте.

– То, что я не испугался, не твоя вина, – покачал я на это головой. – А моё благоразумие. Не бери на себя лишнего. А мама с Олей наверняка за меня только порадуются, что прилежный и послушный.

– Но не запуганный. А значит в следующий раз тоже будешь чудить, – парировала оперативная.

М-да, мы просто на разных языках разговариваем, и понять друг друга точно не сможем. А значит заканчиваем и меняем тему.

– Лучше давай обсудим, что делать сейчас? Мы приедем, я зацеплю двоих девчонок, которые будут моими показательными статусными телохранителями на вечер. А они в работе телохрана ни бельмеса. Пока будем ехать, дай им ликбез, что и как нужно делать, как себя вести?

– Чего дать? – не поняла дружинница.

– Урок. Ликвидация безграмотности. Да, телохранов ты из них не слепишь за пять минут, но накрути их, чтоб девочки хотя бы не тушевались.

– Ладно, сделаю что смогу. Что там за девочки?