Текст книги "Изъ Москвы с любовью. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Глава 9
Бизнес-план

Глава 9. Бизнес-план

– Не будем называть кто, хотя это был слоненок

(м/ф «38 попугаев»)

– Ты полетишь!

– Почему вы так думаете?

– Потому что мы верим в тебя!

(оттуда же)

– Так что вот так, только эти деньги меня и спасли, – закончил я короткий рассказ о своей жизни после пробуждения. – Что под стеной мне накидали, да «у Соньки».

За столом установилась тёплая атмосфера, музыкантки по просьбе играли тихо, и слушал нас весь стол, включая тот конец – нас на самом деле не так и много, чуть более двух десятков -меньше, чем класс в средней школе.

– Знаешь, Саш, – покачал Гена головой, бросив взгляд на мою пылающую жаром, но из последних сил молчащую сестрёнку, – это не очень хорошо – вытаскивать сор из избы. Мои б за такое меня по головке не погладили. – Теперь опасливый взгляд на вмиг нахмурившихся сестёр, которые «не погладят по головке».

– А чего б было не попросить? – это подружка Ани, Инна Романовская – деятельная девушка, уже познакомились. Именно в этом смысле, потеряла страх и мне глазки строит – и не Машки, ни тем более княжён не боится. Самоубийца или «безумству храбрых поём мы песню»? Невысокая шатенка с круглым лицом, дочь личных дворян, но сама на личное пока не заработала… И судя по виду, не хочет. Ну да бог с нею, у нас свободная страна, отличится на поприще – и с нею «задружу». – Попросил бы, и всё. Тем более ты мальчик – как можно отказать мальчику – сыну и брату?

– Не верь, не бойся, не проси! – высокопарно произнёс я.

– Но мы ж не в тюрьме, – заявила с того конца Катя Милославская. Тоже высокая девушка, как и хозяйка, но чутка пониже, атлетического, но не брутального телосложения, и, наверное, самая взрослая из присутствующих – лет двадцать пять на вид. А ещё от неё шёл мощный ореол силы – сильнее я ощущал только сестру. То есть неслабая одарённая… Что, учитывая знатность рода, нормально.

– А при чём тут тюрьма? – спросил кто-то.

– Это присказка сидельцев, – пояснила боярышня. – «Не верь, не бойся, не проси». Таковы законы жизни в тюрьме. Саш, но ты же не в тюрьме!

– «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут!» – процитировал я.

– А это откуда? – сидящая рядом Соль поняла, что это цитата.

И что ей сказать? «Это „Евангелие от Сатаны“, а фраза принадлежит Воланду, он же Мессир, он же сам Лучезарный»? Ибо словосочетание «Мастер и Маргарита» тут не несёт никакой смысловой нагрузки.

– Один могущественный человек так проверял интересную девушку, которая оказала ему услугу – как бы ответил, но абстрактно, я. – Это из художки. Он должен был ей награду за помощь и ждал, попросит ли она её. Там сложно, в двух словах не объяснить – очень старая и интересная история. – Я отмахнулся. – Но истина и логика в этих словах есть. Просить у сильных – зашквар. Ты ставишь себя в униженное положение, а я не хочу унижаться. Можно только требовать, но на требования в семье я пока не заработал.

Странно, но хоть в мелочах сленг тут и иной, в целом феню мира Альтер-эго понимают. И может не все за столом знают слово «зашквар», но как минимум осознают контекст.

– Саш, это твоя семья! – не выдержала и рыкнула Маша. – У семьи просить не зазорно.

– Когда ты шла в город, ты просила хоть что-то? Или это не нужно – сами дали? – парировал я.

Запыхтела. Ибо и так понятно, как было.

– Вот и я о том же. Но знаете, вам со стороны может показаться, что я неженка, который плачется в жилетку, что его лишили конфетки на сладкое. Эдакий комнатный цветочек. Но на самом деле я смотрю на мир иначе, по-другому. И возможно вслух всё это рассказываю, «вынося сор из избы», – на Машу смотреть при этих словах не стал, но фразу интонационно выделил, – для того, чтобы вы, возможно, дали совет. Не поймите неправильно, но согласно прямой эволюции, в которой мы, мужчины, продолжаем жить, из-за чего у вас, женщин, с нами столько проблем, мужчина – это охотник на мамонтов. Воин. Альфач. А раз так, то я, как охотник на мамонтов и альфач не должен ныть и плакаться. Оно ведь как на самом деле: я одет, сыт. У меня есть всё, что требуется. Не дали денег? Это даже звучит как-то вроде: «Они забрали у меня печеньку после ужина». Нет, я считаю, что семья мне ничем не обязана, она делает достаточно – уж всё, что обязана делать для моего счастья и личностного роста. А если хочу большего… Я должен просто-напросто этого добиться. Сам. Своими силами. Как с теми деньгами под стеной – да, там был прикол. Но закончился он внушительной суммой. Кто мешает мне зарабатывать теми же песнями на ином уровне? Податься куда-то профессионально? А ещё я заметил за собой, что после пробуждения пишу музыку. Она приходит мне, я записываю, и получается неплохо. Можно ведь продавать песни! А есть ещё проект – сказки. Я рассказываю их перед сном Ксюше, это наша младшая сестра, – пояснил для простолюдинов, – и ей нравится. Может мне записать их, показать знающему редактору и попытаться издаться? Потому, что дети это такие существа, которых нельзя обмануть, и как минимум одному ребёнку мои фантазии по душе.

– А что, неплохой вариант! – подал голос Миша Долгорукий. – Я сам кое-что сочиняю. Так, не блеск, – смутился и покраснел вдруг он, и я понял, комплексует и пишет в стол – максимум, даёт сёстрам почитать. – Если вдруг выгорит… У нас в стране миллионы детей. Каждому по книжке…

– И я о том же. – Кивнул. – Но перед этим нужно провентилировать проблему – а нужно ли такое людям? И проконсультироваться с юристами – как это работает, и что надо с учётом того, что я пока несовершеннолетний? Ну, и какие-то первоначальные вложения нужны будут, если дело стоящее – тут надо будет уже искать инвесторов, совладельцев, но, думаю, это решаемо, если эксперты мои проекты сочтут перспективными.

– Саш, я могу тебе немного помочь, – взяла вдруг слово Лена Строганова – платиновая голубоглазая блондинка примерно моего (слава богу) роста лет двадцати – двадцати трёх с вызывающими умиление чертами лица, но опасным прищуром глаз. – Совсем чуть-чуть, пока просто обозначить помощь, но с таким настроем как у тебя… Тебе сейчас тебе любая поддержка нужна. – Поднялась, обошла стол, и под суровым взглядом Соль (играющей роль Цербера) вытащила из сумочки бумажник, из которого извлекла… Несколько купюр по тысяче рублей. Угу, зелёные, с портретом Софьи Великой, моей дальней прямой родственницы.

– Лен, это… – попытался я вернуть деньги, но она перехватила руку:

– Я даю САМА! – выделила она это местоимение. – Без просьб. И это – взаймы. Тебе сейчас общаться с юристами, проект планировать, рынок изучать – не поверишь, насколько недёшевы такие вещи! Отдашь – когда разбогатеешь, я не ставлю сроки. А по поводу инвестиций – когда будет проект, тогда поговорим – мои мамы не откажутся обсудить варианты. Даже если они сочтут его бесперспективным и откажут, всё равно приглашаю к нам на обсуждение.

О как! Кажется, не только я раскрыл рот в изумлении. Лена же продефилировала обратно на своё место, которое, так получилось, с торца, прямо напротив именинницы.

– Лен, а если не смогу отдать? – бросил я вслед.

Сев, Строганова ответила:

– Саш, я не ограничиваю тебя временем. Сейчас не сможешь – отдашь как-нибудь потом. Через год, два, пять. Ты, говорят, возможно, королём соседней державы станешь.

При этих словах очень многие за столом погрустнели.

– Не таким могущественным, как наша государыня, но королём же! – продолжала Строганова. – Думаю, со временем это не будет для тебя проблемой, а сейчас у тебя есть возможность попытать счастья, попробовать свои силы и таланты. А вдруг и правда получится?

Интересное кино, девочки и мальчики. Я так и остался сидеть с отвиснутой челюстью.

– Если я сейчас предложу денег на то же самое – будет смотреться моветоном, – произнесла вдруг Катя Милославская, демонстрируя мне, что я ни икса в жизни не понимаю. – А я тоже хочу, но сразу не сообразила.

– Кать, без обид, но у тебя бы мы не взяли, – покачала Маша головой. – Ты не при чём, политика, и ты не маленькая – всё понимаешь.

Катя, судя по глазам, понимала. Но не сдавалась.

– Я бы предложила не вашей семье, а персонально твоему брату. – Пронзающий взгляд на меня. – И – взаймы, как и Лена, то есть с возвратом. Без условий. Без процентов и сроков. Но тоже с отдачей. И тоже сама, без просьб. – Намёк: «Как закончатся деньги Лены – говори, подкину своих». – Маш, почему нет? Я – не моя семья, и Саша, как поняла, хочет того же, чего в своё время я – не зависеть от милостей мамы.

– У Милы своя сеть из пяти магазинов косметики, – для меня прокомментировала Маша. – Она живёт за их счёт, а не семьи.

– Да, есть такое, – улыбнулась Милославская. – И да, я не скрываю, денег на них мне дал отец, втайне и за спинами мам. За что я ему премного благодарна. И сейчас не завишу ни от кого – как раз то, к чему стремится его высочество.

То есть у нас в компании есть очень даже неплохо подкованные в бизнесе достойные люди, а не просто охотницы за моим достоинством, которое в штанах. Однако! Недооценил я высшее общество.

Дальше за столом началось обсуждение, хорошо это или плохо, зависеть от родных. Я же пересчитал купюры – десять штук. Десять тысяч рублей, а рубль здесь по примерным прикидкам раза в полтора больше стоит, чем доллар США в мире «я». Строгановы в меня инвестируют, Милославские тоже хотят, но на полшага отстали – Катя чуть более тугодумная, чем Лена. При том, что Милославские – оппы. И не просто оппы, а, по ходу, лидеры противостоящей матушке группировки кланов. Отпад!

Прения сторон, а были комментарии как за поддержку, так и против, прекратила метрдотель, очередным возгласом:

– Её высочество Евгения Карловна Годунова в сопровождении её высочества Ксении Карловны Годуновой и княжны Анны Васильевны Голицыной!

– Чего-чего? – Мы с Машкой недоумённо переглянулись. – Женька? – не верил ушам я. – А чего ей тут надо?

– А Ксюшу она зачем притащила? – продолжила вопрос Маша, и мы, не сговариваясь, подорвались вслед за хозяйкой мероприятия и пристроились хвостиком.

* * *

– Привет. Аня, верно? – Кстати, Женя хоть и длиннобудылая, но только кажется высокой, ибо тощая. На деле она на полголовы ниже именинницы.

– Боярышня Анна Ивановна Суслова, ваше высочество, – присела в реверансе именинница.

– Рада познакомиться. – Сестрёнка лишь бегло кивнула в ответ – царское достоинство. – Евгения, но сегодня можешь называть меня Женей. – Дикий взгляд ей за спину – на нас. – Смотрю, у вас тут тёплая атмосфера – чего её нарушать? – А это взгляд ещё дальше и ниже – на наш общий стол. – И это… В общем, не пойми неправильно, близнецы у нас товарищи те, мы их любим, но они… Мелкие они, в общем, и несколько себе на уме. Для младших это нормально. Что там они устроили – на их совести, а это от нас, в смысле от семьи. – Протянула заготовленную шкатулку, которую держала в руке. Деревянную, резную, скорее всего с какой-то ювелиркой, причём наверняка не простой. Ибо в отличие от Мстиславских и прочих дарителей, царская семья не может подарить ширпотреб, пусть даже он соответствует статусу принимающего. К тем, у кого низкий статус, члены царской семьи просто не ходят на дни рождения.

– Благодарю, ваше высочество, – снова присела в реверансе Суслова.

– Ксюш, что надо сказать? – выдвинула Женька вперёд младшую сестрёнку.

– Поздлавляем! Зелаем стястья и здоловья! – Теперь присела мелкая. И, несмотря на возраст, сделала это так естественно, что смешно от этого не было.

– Спасибо, ваше высочество, – склонила голову Аня.

– А это моя подруга Анна Васильевна Голицына, – представила Женька спутницу. – Из младшей ветви, но дочь Василия Ивановича, – добавила ей авторитета, хотя, думаю, с кем спит средняя царевна вся Москва и так знает.

– Сегодня тоже можно просто Аня, склонила голову и Голицына. Ага, две Ани – надо будет желание загадать. – Всё случилось так неожиданно, так что я не успела подобрать цвет, но, думаю, рубины подойдут к твоему платью. Примерь, пожалуйста?

Платье у Сусловой было тёмно-красным. Почти бордовым. И довольно скромным – никаких открытых возбуждающих частей тела. И когда именинница открыла протянутую коробочку и достала две крохотные серёжки, маленькие рубины на них ярко засияли в свете лучей от цветной пушки танцпола.

Пипец организация! Прибыли через час после нас, но разведка уже и цвет платья доложила, и серёжки успели подобрать. Вот у кого надо учиться! А то я всё понтуюсь, дескать «база данных Альтер-эго». Мы здесь и сами с усами!

– Какая прелесть! – пролепетала та Аня, которая именинница. – Я к зеркалу. – И отправилась в сторону туалетных. Ибо попросили же примерить, да не кто-нибудь, а сопровождающая царевны, которая третья в стране после мамы и сестры, а сейчас пока вообще вторая.

– Х-м-м-м-м… – Властный тяжёлый взгляд Жени переместился на нас, и мы с Машкой непроизвольно опустили глазки и вжали головы в плечи – вот реально передо нами стояла не хохотушка Женя, а принцесса огромного государства Евгения Карловна, властная стерва, перед которой на цыпочках ходят главы ведомств и боярских родов. – Я, конечно, знаю, чья идея, но лучше вам всё равно самим сказать.

– И поцему вы нас не взяли слазу! – топнула ножкой Ксюша, портя старшей сестре эффект от воспитательного момента. – Поцему мы по ноци за вами едем?

Я пришёл от этого высказывания в себя первым, поднял глаза и заявил:

– Жень, я потерял память. Не представишь ли мне спутницу?

Злость и строгость из глаз сестрёнки медленно, но выветрились.

– Вот видишь, верёвки из меня вьёт! И из Оли также, – пожаловалась она стоящей рядом девушке. – Все этого шалопая слишком любят, чтобы долго быть строгими. – Повернулась ко мне и произнесла спокойно, без наездов. – Саш, моя подруга Анна Васильевна Голицына. Прошу любить и жаловать.

– Саш, мы были знакомы, пусть и не слишком тесно, – продолжила сама Голицына. – Но я буду рада познакомиться вновь и ответить на все твои вопросы.

– Ксюш, Ань, займите пожалуйста отдельный столик поближе к столу именинницы, – сориентировавшись в раскладах в зале, попросила Женя. – Нам нужно поговорить.

– Слусаюсь, госпоза лейтенант! – козырнула мелкая. И где нахваталась? После чего Аня взяла её за руку и они двинулись вниз, поближе к танцполу, но за отдельный стол – выбор у них был огромный. Наверное, это правильно, представитель царицы не должен смущать простой народ близостью, чтобы демос раскрепостился. А мы с Машей? Да мы мелкие оторвы, хоть и принцы. Несовершеннолетние. Нам всё можно… В смысле в силу возраста и отсутствия должностей никого не смущаем.

Далеко не пошли, присели за столик, стоящий рядом. На нас скрещивались взгляды почти всех взрослых и кое-кого из детей, находящихся в этом клубе, но Жене было плевать. Как впрочем и нам. Разборка в царской семье? Да, разборка, бывает, не ваше дело.

– Ну и? – спросила Женя, когда мы присели напротив неё, и забарабанила пальцами по столу, дескать, я зла и нетерпелива. – Не надо, потом! – это она отмахнулась от официантки, спешно подскочившей узнать чего изволим. – Са-аш?

– Что, «Са-аш»? – пожал я плечами.

– Что за самоуправство?

– А в чём проблемы? – Не люблю, когда на меня наезжают не по делу.

– Род простолюдинов, взявший фамилию уважаемых бояр. И ты всей Москве объявляешь, что благоволишь ему, собирая тут пусть и детский, но бомонд, подбивая сестру на всякое. Молчи, Маш, с тобой потом поговорим! – осадила попытавшуюся что-то вставить сестрёнку.

– Жень, а не пойти ли тебе лесом? – картинно нахмурился и расслабился я.

– Повтори? – насупилась она, но тоже картинно, я чувствовал, не всерьёз. Она злилась, но злость эта не была всепоглощающей. Вроде того «я должна быть суровой и наехать», но ей было плевать на Сусловых и моё к ним отношение. Неприятно, что братик провернул что-то за спиной семьи – это да, но трагедии в покровительстве простолюдинам она не видела, оставляла за мной такое право, как, например, право прыгнуть с парашюта или заняться дайвингом. Чем бы дитя не тешилось, как говорится. Но именно на «зашквар» и «невместность» нашего здесь нахождения плевала – понимала расклады, что и брак Сусловых церковью освящён, и удочерение законно. В отличие от родителей многих в этом зале, что добавляло Жене очков в моих глазах.

Я сдержался и спокойно повторил расклады по Сусловым, почему сюда приехал. Но неожиданно ни понимания, ни поддержки не получил. Как, впрочем, и негатива.

– Ну, хорошо, ты в праве. Это не унижает вашего с сестрой достоинства. Но сделал ты это зачем, горе ты наше! – не выдержала и убрала она строгость из голоса окончательно. – Ради чего это всё? – окинула рукой вокруг.

Теперь понятно. Царевны мыслят другими категориями. Оля – наследница, но Женя – её страхующая, пока та не родит. А значит Женю воспитывали чуть иначе, чем Машу и чем будут воспитывать Ксюшу, прививали ответственность и государственное мышление. И привили-таки! Да, мозги у моей старшей средней сестрёнки куриные, но вот способ мышления, оказывается, государственный! Что, если честно, радует.

– Бизнес с ними буду строить, – родил я то, что напрашивалось. – Мне нужен для помощи в хотелках влиятельный боярский род, с какими-никакими деньгами и хотя бы минимальными связями, но который не взбрыкнёт и не «кинет». Первых в Москве пруд пруди, а с последним как раз и засада. А тут проблема решена – кто они будут без меня, если завтра их брошу? Да их сожрут! И так без пяти минут сожрали, оставив с голой жопой.

– И что за бизнес? – нахмурилась Женя.

– Пока не решил окончательно, только наброски, составляю бизнес-план, – покачал я головой. – Наверное, музыкой займусь, но профессионально, а это связи и вложения. А момент оказать им поддержку есть только сегодня, завтра ситуация «прокиснет» и вмешаться удобных поводов не будет. И так еле успел. А после по моим прикидкам им было бы не больше года владеть этим клубом, и, скорее всего, боярским титулом.

– М-да, братик вырос, а я и не заметила, – покачала Женя головой. – Маша, ты что скажешь?

– Жень, он ОЧЕНЬ обиделся, что ему ни вчера, ни сегодня не дали денег, – сдала меня самая близкая сестрёнка. – Даже не представляешь, как сильно. Он и думать не думал о деньгах, пока вчера его не выпустили в город с пустыми карманами.

– Разве с пустыми? – нахмурилась Женя. – А эти… Что тебе там оставили? Под стеной?

– Мои деньги, – грустно усмехнулся я. – Гонорар. А если б его не было? Да и может я хотел отложить их и купить себе что-то, вот, педаль для гитары сегодня присмотрел, которая амплитуды режет? А мне даже на мороженое не дали! Ни мороженое купить, ни нарзана, ни в кафешке посидеть – иди, Саша, гуляй, твою дивизию! – начал распаляться я, от осознания чего взбодрился и постарался успокоиться. Вовремя, ибо быть истеричкой не хотелось, а это тело помнило, как закатить истерику, даже без вмешательства мозга.

– Погоди, но с тобой же тётьНастя была. – Женя недоумённо выкатила глаза. – И у неё были деньги. Как раз для таких целей у них всегда есть сумма, а если что серьёзное, и чековая книжка с малой печатью.

– Вот тётьНастю я и поздравляю! – с пафосом воскликнул я и похлопал в ладоши, откидываясь на спинке стула. – С суммой и чековой книжкой с печатью.

– Та-ак… Снова не поняла Женя – всё же я прав, мозги куриные. Обидно писать такое о сестре, но что есть. – Тебе. Дали. Деньги. Они были у тётки Настасьи.

– Стоп! – перебил я. – МНЕ денег не дали. А что дали тётке Настасье – дело сугубо ваше и тётки Настасьи, ибо мне про то не было даже сказано, на что я могу рассчитывать.

– Но ты мог просто попросить! Попросить не бывает?

– Не верь, не бойся, не проси, – вздохнула Маша, убирая глаза в столешницу. – Никогда ничего не просите у сильного. Сами дадут… Жень, МНЕ вы даёте чековую книжку. А ему нет. Саше стало обидно, – попробовала она заступиться за меня.

– Раньше обидно не было, а тут стало? – съехидничала Женя, пронзая меня глазами. Но я не повёлся и огрызнулся:

– Вот с того Саши и спрашивай, которому не обидно.

– Мелкий, ты не понимаешь что ли? – начала заводиться Женька. – Ты – мальчик! Мужчина! Мужчине не положены деньги!

– Во-от! – снова подался я вперёд. – Вот мы и пришли к взаимопониманию. Мне не положены деньги. Но хочется. Потому Сусловы. А ещё, возможно, будут Милославские и Строгановы, но пока это не точно, и я не рекомендую семье, у которой для меня не положены деньги, лезть в мои проекты. Звучит, конечно, грубо, но это просто право на собственное хобби – там будет просто музыка, семью это не затронет, а мне хорошо.

– Та-а-а-ак! Стоп! Замолчали все! – воскликнула среднестаршая сестрёнка, подняв ладони, хотя Маша как бы и не спорила с нею. – Саш, тебе деньги не положены не потому, что тебе кто-то не доверяет, а потому, что ты – мальчик.

– Не вижу логики, – пожал я плечами.

– А я вижу. Рядом с тобой всегда или сестра, или кто-то из охраны с полномочиями. Оля, например, пинками с тобой сегодня оперативную дружины погнала в отсутствии тётки Насти. Её для этого с совещания выдернули. Как раз чтобы у тебя проблем не было. Они просто не нужны тебе – всё, что нужно, ты можешь взять у сопровождающих.

– Жень, пусть мама оформит удочерение и Горлицы, и оперативной дружины, и нянчится с ними, – ядовито фыркнул я. – Мне плевать. Заметь, я ничего у вас не прошу. Ни копейки, ни завалящей деньгИ. Я просто прошу не лезть ко мне, когда я буду пытаться сам себе на мелкие расходы заработать. Всё! Точка! – прикрикнул я, подавшись вперёд. – Много требую?

– Жень, зачем вы так? – неожиданно снова на мою сторону встала Маша. – Раньше ж вы давали нам деньги, когда мы гуляли. И мне, и ему. Да, совсем чуть-чуть, на мелочи, но давали же!

То есть это блеф и трёп, получается? Что «мужчинам не положено – рядом есть сестра или телохран, кто заплатит»?

Женя молчала.

– Я тоже не одобряю импульсивность Саши, – продолжила сестрёнка, – но по сути он прав. И если бы вы просто дали рублей сто… Чёрт возьми, да рублей двадцать на мелкие расходы вчера, этого бы не было! – окинула и она рукой вокруг. – Мы были бы в кремле, рассказывали бы Ксюше сказку на ночь. По крайней мере мы с ним, что бы делала ты – неведомо.

– Маш, все вопросы к маме, – сдала государыню средняя сестрёнка. – Там даже Оля не решает. Она ему не доверяет пока, и как раз задача охраны была – наблюдать. О чём ты говоришь, о каких карманных, если это был первый выход?

Ага, наблюдатели хреновы. Меня взяло зло… Но и умом я маман понимал. А потому сильно не злился.

– То есть, с нами вопрос закрыт, и ты признаёшь, что я имею право творить дичь, которую сегодня творю? – поставил я вопрос ребром.

Она помялась, скривилась, как от лимончика, но сдалась.

– Признаю. Твори. Мешать не буду. Но перед мамой ответ сам держать будешь. Но надо было хотя бы сообщить! – А теперь в её голосе появилась уверенность. – Вы – представители царской семьи, вам не по статусу дарить абы что. – А теперь гневный взгляд и на Машу, которая виновато и искренне опустила глаза в стол. – Да, мама отсутствует, но, получается, вы нас с Олей на всю Москву позорите?

– Жень, раз решили вопросы, тогда колись, ты остаёшься? И вообще зачем Ксюшу притащили?

– Саш, – а вот теперь глазки среднестаршей сестрёнки опасно сузились, – она от тебя сказку ждёт. Второй день. Мозги всем полощет, что сейчас «Саса плидёт». А «Сасы» нет! Что мне делать? А тут звонок из Шанхая… Маме даже туда уже доложили, что тут в Москве что-то затевается. Вами, мелкими обормотами, собирающими армию для штурма этого ночного клуба отверженных. Олю снова выдернули, а она, между прочим, в Дворянском Собрании, у неё есть чем заняться. Она попросила заняться этим, и я держала руку на пульсе… Пока не узнала, что вы, негодяи, не додумались ни до чего умного, кроме как подарить от лица царской семьи… Гитару! – она презрительно фыркнула. – Да, вы мелкие. Но вы – принцы, мать вашу! Что о нас подумают благодаря вам?

– Это не простая гитара, это…

– Саш, замолчи! – перебила она, вскинув руку.

– И кстати, даже её мне дали в долг, – противненько заулыбался я. – На поруки, под авторитет. И я не знаю, как буду расплачиваться – точнее, ещё полчаса назад не знал, спасибо добрым людям – теперь расплачусь. – Непроизвольно погладил карман с купюрами с «Сонькой».

– Строганова ему денег подкинула на старт бизнеса, – презрительно фыркнула Маша.

– Строганова? – Средняя сестрёнка нахмурилась. – Сро-о-огановы?.. – Начала закипать, и Маша поспешила сгладить:

– Жень, не злись, там всё под контролем. Урона чести нет. Всё при свидетелях, я гарантирую, с этим всё будет в порядке.

– Совсем они обнаглели, – покачала средняя сестра головой, делая усилие, чтоб успокоиться. – Скоро в политику полезут.

– А они когда-то вне её были? – парировала Маша. – Просто тихо сидели. А тут голову чуть-чуть приподняли.

– Верни! – перевела средняя сестрёнка взгляд на меня.

– Иди лесом, – улыбнулся я в ответ.

– Хорошо, – не стала спорить она. – Пусть и тут с тобой мама разбирается – я умываю руки.

Что ж, вот и здорово. Большего мне всё равно не добиться.

– И что теперь? Вы остаётесь? – повторился я.

– Да, побудем немного. Конечно, Ксюше спать, но если уйдём прямо сейчас, мелкая не поймёт и будет истерика. Полчаса-час побудем и поедем. О божечки, – запричитала она, – режим к чёрту, меня мама убьёт… Так что сестра на тебе, Саш. Ты у нас главный специалист по её развлечению – вот и развлекай.

– Слусаюсь, госпоза лейтенант! – козырнул я, как до этого козыряла Ксюша. Маша рассмеялась, а Женька пыталась дуться, но в итоге прыснула.

– Иди уже… Отдыхай. Меценат…

– Есть. – Я поднялся, показывая Маше, мол, пошли. Та поднялась следом.

– Что думаешь? – спросила она, когда мы чуть спустились.

– Всё хорошо, Маш. Пока нас не тронут. А мама из Шанхая когда приедет – у неё мысли будут далеко, так что пронесёт. Работаем, то есть отдыхаем и отрываемся! – подмигнул ей. Она улыбнулась в ответ. – Так, а что тут делают маленькие принцессы? – А это я Ксюше, к которой, грустящей в ожидании за столиком с Голицыной, мы спустились.

– Я цалевна! Саса! – Мелкая вскочила, чуть не перевернув стул и не упав на пол и бросилась на меня, словно обезьянка залезая на вашего покорного слугу. Я, привычный к такому, подхватил её под мягкое место, пересадил на руку и прижал к себе. – Саса, я хоцю сказку.

– Царевна, ты прибыла на бал, а на балу нужно вначале со всеми познакомиться. Пойдём, представлю тебя гостям?

– Пойдём!.. – Вот у кого хорошо на душе. Чего я не такой маленький, как некоторые?

* * *

Ксюша, как ребёнок и дочь царицы, отсутствием скромности не страдала, перелезла ко мне на шею и там и осталась. Я вернулся на своё место за «детский» стол с нею на плечах, мы с присутствующими что-то обсуждали, ели, пили, а она так и сидела, демонстрируя женской части общества, чей «Саса». Девочки отнеслись к собственническим замашкам пигалицы с пониманием, поползновений не делали. Правда, приходилось её подкармливать, передавая наверх вилку с чем-то на неё наколотым. Кроме того, она позволила себя подкармливать Маше и… Соль, но только ей. Зайка, как впрочем и все за столом, глядя на мелкую паршивку от милоты растеклась лужей и сюсюкала с царевной, и чувствовалось, опыт общения с детьми у неё есть. Ах да, они ж в семье старшие! У них есть младшие сёстры и брат, остались в Тагиле. Но я солидарен – Ксюшу невозможно не любить.

Аня, которая Суслова, вернулась из туалета в серёжках с рубинами. Красиво, но не совсем под платье. Впрочем, на мой взгляд как раз неплохо, но то на мой мужской. И Соль, и Маша сказали – не идёт, поверю им на слово. Однако её попросили надеть, да и по стоимости эти серьги были в разы больше, чем те, что были до этого… Но бог с ним со стоимостью, снимать их не следовало, по крайней мере с полчаса-час, потому, что попросивший человек – дочь премьер-министра, что в разговоре и представлении было подчёркнуто отдельно.

Нет, у нас нет отдельной должности премьер-министра. Может быть и нужна, просто не в курсе, но пока по факту её нет. Вообще наши государственные институты по сравнению с миром Альтер-эго несколько кастрированные, структура упрощённая, как и устройство армии, и управление регионами. Касаемо верховной власти у нас есть Дворянское Собрание – это по сути парламент от представителей регионов и боярских родов. Есть Боярская Дума – а это совет князей и крутых бояр, без кого планета под названием «Русь» не вращается. Все дела, передающиеся на обсуждение в Дворянское Собрание, предварительно обсасываются и согласовываются в Думе. При этом Дума – орган сугубо консультативный, рычагов влияния на мир не имеет (с этим справляется влияние каждого из кланов, её составляющих). И есть правительство, то бишь приказы, которые возглавляют думные дьяки. Странно, но бюрократические термины со времён царя Фёдора II Борисовича не изменились, и даже не ушли в феменитивы, и вот это, скажу, для сознания «я» главный источник удивления. Ибо как у нас глава церкви «патриарх», хоть уже триста с хвостиком лет там исключительно женщины, так и главы приказов – думные дьяки, хотя мужчин на тех должностях нет примерно столько же. Премьер-министра, то бишь канцлера, в истории той Руси, создал царь Пётр в восемнадцатом аж веке; здесь же, похоже, этот шаг оказался не нужен, и такового не сложилось, хотя развитие страны того времени было чем-то схожим, со времени кометы чуть более ста лет прошло. И фиг знает почему так. Царица лично возглавляет правительство и со всех спрашивает, и это считается нормой. Однако в её отсутствие максимально возможной полнотой власти, кроме наследницы, разумеется, обладает глава посольского приказа, то есть глава МИДа. Ибо кто ж ещё будет иметь право объявлять войны и отдавать приказ о внутренней мобилизации, как не он, если с царицей что-то случится? Глава посольского приказа должен обеспечить работу правительства и максимально быстро и провести коронацию наследницы, и, как бы ни смотрелось дико, звучит это в местных реалиях логично.

Так вот, впервые с хренти каких времён, думный дьяк посольского приказа у нас – мужчина, Василий Иванович Голицын. Да, обратил внимание – так звали его коллегу в том мире при царевне Софье. Но это совсем другой мир, другое время и другой Василий Иванович. С мамой в Шанхай полетела его первая помощница – Варвара Вяземская-старшая, мама моей подруги Варвары Вяземской-младшей, а Василий Иванович остался на хозяйстве, и как раз именно в данный момент, сегодня, он возглавляет страну. Что ж, раскинув мозгами, даже такой носорог, как я, понял, почему Анечку Голицыну представили именно так, обозначив, что она его дочь. И отмахнуться от просьбы такой девочки ну никак не возможно.