355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Кусков » Расправляя крылья: Шаг перед пропастью (СИ) » Текст книги (страница 5)
Расправляя крылья: Шаг перед пропастью (СИ)
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 04:37

Текст книги "Расправляя крылья: Шаг перед пропастью (СИ)"


Автор книги: Сергей Кусков



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 35 страниц)

Шаг. Еще шаг. Мы кричали, подбадривали себя. То и дело раздавались фанатские выкрики, вперемешку с организационными, но толпа была слишком разношерстная, потому держать строй долго не удалось. В нескольких местах марсиане смяли нашу линию и прорвались внутрь. Но страшного ничего не произошло – вторая и третья линии встретили их достойно.

Да, у нас было оружие – какие-то подручные средства, которых не было у них. Но главным оружием вновь стала наша злость, наша ненависть. От нашей линии шла такая энергия, что описать словами трудно. Надо быть там, в гуще событий, чувствовать. И марсиане дрогнули – вновь, в который за сегодня раз.

Линия щитов окончательно смялась – ну, не обучена была наша компания к подобной тактике. Но марсианам от этого стало только хуже – парни, скованные необходимостью давить на шит, с ревом бросились восполнять пробел, завязались одиночные схватки. Техника, умение – в толпе, в давке роль уже не играло ничего. Просто одни разъяренные люди рвали и месили других, и давили, давили, давили…

Но то, что мы победим, окончательно и бесповоротно, я понял не тогда, когда они дрогнули и подались назад, лихорадочно отбиваясь и пытаясь вытащить втянутых в нашу толпу своих. А когда случайно замешкался и обернулся назад. И увидел бабушку, простую донью лет семидесяти, вышедшую с сумкой из соседнего магазина, бьющую марсиан палочкой из-за наших спин.

Там, вдалеке (уже), возле оставленной нами станции метро, толпа сочувствующих, но не вмешивающихся зрителей все-таки вмешалась. Две сотни человек, включая женщин, оголтело избивали парней в красно-желтом, видно, шедших с той стороны нам в спину, на подкрепление к своим. И эти "ястребы", здоровые накаченные лоси, прошедшие огонь и воду, ничего не могли сделать. Даже не думая о нападении, сцепившись локтями, парни изо всех сил пытались вырваться, давя массой но женщин и стариков было слишком много. Тех, кто упал, кого выдернули или отсекли от остальных, топтали, месили, пока окончательно не приводили в небоеспособный вид; кто мог держаться – держались, теряя и теряя людей, которых засасывала безумная толпа. И эта донья. Махала палкой, будто девочка, несмотря на возраст.

Я, наконец, понял, что произошло. Джин, десять лет спавший в своей бутылке, по неосторожности был выпущен на свободу. Злой джин, крайне ненавистный, и совершенно неконтролируемый. Загнать его назад будет крайне сложно, а закупорить совсем, как было до сегодняшнего дня, не получится вообще.

Марсианам конец. Окончательно и бесповоротно. Конец их беспрекословному диктату и вольнице. Венера больше никогда не будет такой, как прежде – эпоха страха, дрожи перед ними подошла к концу. А то, что происходит сейчас, возле стадиона – лишь начало этого конца.

Глава 3. Подарки ко дню рождения (часть 1)

Cave ne cadis

Берегись, чтобы не упасть
(предостережение триумфатору, лат)

– А дальше?

– Дальше как в тумане всё. Плохо помню. Но то, что произошло там, у "Спортико", стало переломным моментом – мы захватили инициативу и начали их теснить.

Мы сидели в машине, уже на территории дворца, я делился впечатлениями. Спешить никуда не спешили, и на замечание, что королева меня ждет, девчонки с ехидной улыбкой оборвали:

– Подождет!

– Потом провал, и как вспышка – площадь перед министерством культуры, – продолжил я. – Марсиане бегут, гвардия перегораживает нам дорогу, отсекая от них, мы пытаемся прорваться. У нас получается, мы тесним, но марсиан там уже нет. И гвардия отходит, не вступая в бой, лишь огрызается.

Оливия кивнула.

– Правильно, всех марсиан, кто был в округе, заперли на стадионе. Не только марсиан, кто был – того и загоняли. Не церемонились.

– Насильно?

– Ну, поначалу, – хмыкнула Бергер. – Потом, как вы взяли стратегическую инициативу, а бои вокруг стадиона начались повсеместно, народ сам туда спешить начал, чуть давку не устроил. Под защиту. Оказалось, те, кого туда загнали, счастливчики, у остальных судьба незавидная. Не так много кто из района смог вырваться.

– Что, не только мы зачинщиками стали, да?

– Зачинщиками – вы. Остальные расхрабрились, глядя на вас. И понеслось!.. – Вздох.

Я повторил ее вздох. К сожалению, только в камере в полной мере начал осознавать цену произошедшего. И что, несмотря на поведение некоторых представителей диаспоры, большая часть марсиан совершенно не при чем. Да, "ястребы" организованы, да, отморозков среди диаспоры хватает… Но вчера пострадали в основном невинные люди. И если наша битва с футбольными фанатами еще как-то может вписаться в логические рамки, то избиение по всему городу женщин, пожилых людей или простых марсианских работяг, приехавших работать и занимающихся именно тем, ради чего приехали, не отвлекаясь на участие в погромах – как их оценивать?

Сколько матерей после вчерашнего не дождется сыновей? Сколько людей останется покалеченными? Ведь можно не убить, но дать по голове так, что человек останется наполовину растением! И при этом не испортит официальной статистики! Либо потеряет здоровье, что будет равнозначно катастрофе – большинство марсиан приехало работать, чтобы кормить семьи, кормить детей, полагаясь именно на крепкое здоровье. Инвалидов не жалует даже наше государство, самое богатое в Солнечной системе; аналогичные выплаты гражданам Марсианской республики просто смехотворны.

Но произошедшее еще только предстоит постигнуть и проанализировать. И сделать выводы. В том числе мне. Я не мог поступить иначе: не мог не защитить девушку, не мог не организовать оборону возле вестибюля. Но не мог и удержать лавину, словно сорвавшуюся с гор. Ибо ситуация, с момента захвата "стратегической инициативы" у метро "Спортико" слетела с катушек, превратившись в неуправляемое цунами, потерявшее любые человеческие формы.

– Что было в других районах? – прервал я собственные тяжелые размышления. Оливия щелкнула пальцами, завихряя голограмму визора со стороны внутренней поверхности входного люка.

– Буквально через десять минут, после драки у вестибюля, планета взорвалась. Все радиостанции, все сети запестрели картинками с места бойни. Люди подключались к камерам обзора транспортной системы, смотрели, что происходит и реагировали. Кто как мог, тот так и реагировал – сразу в пяти районах города начались стихийные погромы. В смысле, вначале в пяти, затем очаги росли, как на дрожжах, – Она вскинула руку, активировала большую карту, в которую принялась тыкать пальцами, подкрашивая в красные цвета улицы и площади ближайших к стадиону секторов.

– Началось все, естественно, рядом с вами. Фанаты, шедшие на стадион, сцепились друг с другом широким фронтом. Боковые улочки, парки, площади, выходы из подземки – всё превратилось в места побоищ. К которым, как и в вашем случае, начали подключаться прохожие и отдыхающие, тесня марсиан.

Я кивнул – ожидаемо.

– Гвардия? Лопухнулась, как обычно?

Собеседница скривилась.

– В том-то и проблема, гвардия была на высоте. Отреагировала оперативно, согласно инструкциям. К месту начали стягивать всех возможных силовиков, локализовывать и подавлять очаги столкновений. Очагов было много, руководство не скупилось, снимало и перебрасывало отряды с других районов города.

– Быстро и жестоко, пока чума не распространилась.

Кивок.

– И именно это стало ошибкой. Многие районы вокруг центра остались открытыми, и чума вспыхнула у них в тылу сама по себе, безо всяких "переносчиков". Через каких-то полчаса начались стихийные выступления вот тут, тут и тут, – Она значительно уменьшила масштаб карты, высветив почти весь город. Улицы стали неразличимы, лишь сектора и купола районов, которые девушка начала закрашивать в красный цвет. – Никто не координировал действия погромщиков, везде выступления возникали сами по себе, а сил гвардии, чтоб удержать безумие, было недостаточно.

Красные точки продолжали появляться, закрашивая все больше и больше территории города. Видя масштабы, я присвистнул.

– Весь город, да?

– Да. От Флер-дель-Параисо на востоке до до Санта-Марты на западе. От Боливареса на севере до до Нуэво-Патагонии на юге. Вспыхнул весь город, вся огромная Альфа! – воскликнула она. – Сам понимаешь, локализовать такое невозможно, тем более, часть оставшихся сил стянули к марсианскому кварталу.

Так что не верь СМИ, Хуан, – подвела она итог. – Гвардия отреагировала грамотно, их поливают грязью из политических соображений, козлами отпущения делают. Просто парни не всесильны.

– И что, там везде были марсиане? – указал я на красные сегменты карты, покачав головой. К сожалению, общество так устроено, что не назначить "паровоза" нельзя, не поймут избиратели и инвесторы – у кого кто.

– Возникали очаги да, где были марсиане. – Оливия пожала плечами. – Но как только марсиане "заканчивались", начинались самые обычные в таких случаях погромы кафе, магазинов, офисов, нападение на оставшиеся патрули гвардии и даже на участки. Кое-где это удалось, я про участки, – хмыкнула она. – Представляешь, участки гвардии, захваченные погромщиками?

Я невесело усмехнулся. Разумеется, это так же закономерно – бунтующей толпе нужна "кровь", нужны субъекты, которых можно бить, и объекты, которые ломать. А следом за толпой идейных погромщиков, честно уничтожающих все, до чего могут дотянуться, обычно идут те, кто ни в коем случае не громит. Наоборот, оставляет все, что уцелело, в целости и сохранности. Правда, с условием смены собственника.

– А сам марсианский квартал? – перевел я палец в относительно белый сектор карты, где компактно проживает большая часть диаспоры. Оливия задумчиво покачала головой.

– Там рвануло позже всех. Но зато именно рвануло.

Пауза.

– Гвардия гонялась за призраками, распыляла силы по городу, и необходимости держать крупные отряды возле тихого и спокойного марсианского квартала кто-то из их высших чинов не увидел. А может, подумали, что уж в своем-то квартале "ястребы" диаспоры смогут выдержать любую оборону, не знаю. Но силы, которые первоначально туда стянули, через час значительно проредили. Вы как раз начали штурм здания Сената, а перед этим пытались захватить министерство культуры, так что их можно понять, охрана таких объектов – прерогатива.

Но за это время серьезные группировки со всего города спокойно подтянулись к кварталу и начали его штурм. Это были организованные, не спонтанно возникшие группировки, Хуан, вроде вас у метро. Они специально приехали громить, знали, куда едут и что их ждет. И соответственно экипировались.

– Кто? – скривился я. Сердце обожгло болью. Собеседница грустно усмехнулась, понимая мое состояние.

– Студенты. Камаррадос с окраин. Фанаты всех футбольных команд столицы. Члены спортивных секций, как правило, единоборств. Группы поддержки команд по контрас… Да много кто! Всех не перечислить!

Я вновь покачал головой – да уж, джин оказался куда более грозным, чем можно было предположить. Слишком долго народ терпел, слишком много дерьма накопилось. И когда прорвало – то прорвало. Ни одна запруда столько не выдержит, сколько их не строй.

– На наш взгляд, – окинула она машину с притихшими и вслушивающимися в разговор девочками своей опергруппы, – главная ошибка была в том, что они не отключили метро. Если бы сразу перекрыли транспортные потоки… А так… – Вздох. – Нападающие смели гвардию, оставшуюся охранять район, смели защитные кордоны самих марсиан и ворвались внутрь. Что они творили там – догадайся сам. А к месту событий тем временем накатывали все новые и новые волны желающих "разобраться с проклятыми инопланетянами".

– Шлюзы? Межсекционные створки?

– Перекрывали, – кивнула Оливия. – Но не везде успели. Повторюсь, никто не думал, что марсиане не смогут устоять – слишком сильно на них играла репутация. А их буквально смели.

Да уж! Могу представить, что там творилось! Мы с Кассандрой несколько месяцев назад побывали в марсианском квартале, видели, что он собой представляет и как организована его защита. Район, в который боится заглядывать гвардия, где сотни людей гонялись за двумя беглецами…

– Оружие использовалось? – прокряхтел я.

– Слава богу, нет, – с видимым облегчением закатила глаза собеседница. – Но и без него получилось некисло. Трупы исчисляются сотнями. Во всяком случае, больше сотни, – поправилась она. – Кстати, это между нами, официально погибло около тридцати человек, и еще семьдесят пострадало.

– И человек триста госпитализировано с легкими травмами, да? – с иронией закончил я. Отвечать не требовалось.

– Чем кончилось? – подвел я итог.

– Еще не кончилось, – отстраненно потянула она. – Там до сих пор бои. Зачистка.

В городе объявили чрезвычайное положение, метро и магнитку, слава богу, отключили, основные транспортные шлюзы взяли под полный контроль. После блокировали несколько секторов вокруг марсианского квартала, взяли в кольцо, и поотключали коммуникации. После чего внутрь начали вводить войска, прямо с крыши купола. Без оружия, но в тяжелых сервоскафандрах.

– Армия? Десант?

Она пожала плечами.

– Там много кто. Все, кто оказался близко. Перекидывали и из Дельты, и из Авроры, всю ночь. Но сам понимаешь, погромщиков несколько десятков тысяч, так просто с ними не справиться даже армией. Войска лишь раскидали самых наглых, отбросили от шлюзов, взяли внутрисекторные створки под контроль. После гвардия начала зачищать район за районом, квартал за кварталом, купол за куполом. Тюрьмы переполнены, ближе к полуночи, знаю точно, арестованных вывозили на космодром, в какой-то закрытый ангар. Больницы города так же переполнены, раненых и пострадавших эвакуируют военными конвертопланами в соседние города. Метро с утра запустили, но в городе тишина, все сидят тише воды ниже травы. Тревогу сменили на "желтую", и у нас, и у остальных силовиков, но никого не распускают – ждем окончания.

Она сделала знак, что закончила. Я про себя усмехнулся – будто сводку зачитала! Причем, что удивило на протяжении разговора, весьма и весьма подробную, с информацией, которую не может знать простой старлей королевских телохранителей.

– Откуда ты все это знаешь? – я сделал вид, что удивился.

Она меня поняла, улыбнулась.

– Нас посадили в малом зале приемов, мониторить ситуацию. Смотреть данные с камер. Из корпуса в городе потерялось одиннадцать человек, надо было выяснить, что с кем произошло. Нет, в драках участвовал только ты, – вскинула она руку, предвосхищая вопрос, – остальные нашлись. Так что да, я в курсе всего, особенно если учитывать, что доступ мы имели не только к гражданским сетям и средствам слежения.

– "Вас" это кого посадили? Охрану принцев?

Она кивнула.

– Их заперли во дворце, где-то внизу, в подземных помещениях. Три опергруппы для их охраны оказалось не нужно. И ближе к полуночи Лея посадила тех, кто не нужен, в малом зале, дала доступ к военным, дэбэшным и гэбэшным системам связи и велела вас искать. Особенно тебя – как чувствовала, что с тобой не все чисто. С ума сойти, начать такую заварушку!.. – ошалело покачала Оливия головой.

Я скривился – несмотря на то, что, скорее всего, так и было, факт, что началось все с меня и моего избиения Урода душу не грел.

– Лив, никто не смог бы начать подобное, ни один человек, даже самый одаренный, если бы у людей столько не накопилось. Ненависти к марсианам стало так много, что для запала бомбы хватило одного единственного меня, устроившего потасовку в одном единственном взятом вагоне. Плюс, не забывай про тех троих ребят – они явно были специалистами по подобным мероприятиям. Плюс, тот тип ударил девочку на глазах у всего вагона – каждый уважающий себя кабальеро после этого посчитал бы себя обязанным вмешаться, я лишь оказался ближе всех.

Она покачала головой, не споря со мной, но оставаясь при своем мнении. Mierda, как бы после этого в корпусе богом не начали считать! И так превозносят выше крыши.

– Ладно, Хуанито, оставим, – отмахнулась собеседница. – Соглашусь, в вагоне ты стал запалом вынуждено, это не твоя заслуга. Но насчет остального не отвертишься! – она сделала загадочное и очень ехидное лицо. – Я про твое эмоциональное выступление на крыше департамента культуры. Про призывы громить Сенат и мочить "всяких буржуев". Скажешь, не было?

Я убрал глаза в пол. Пятая же точка моя аж вспотела от предчувствия того, как сильно ей сегодня достанется от королевы.

– Народ пошел за тобой, пошел громить Сенат и мочить "всяких буржуев", – продолжила она. – Может это было и не начало восстания, стычки по всему городу на тот момент уже шли, но исключая марсианский квартал, это был апофеоз выступлений! Благодаря тебе.

– "Подлых" Оливия, – произнес я, поднимая глаза.

– Кого, подлых? – не поняла она.

– Я кричал не про "всяких" буржуев, а про "подлых". Это разные вещи.

– Разные, – согласилась она. – Но только не для Леи. – И нервно рассмеялась.

Я про себя вздохнул. Как объяснить ей? Как объяснить им всем? Их же не было там, они не понимают! И вряд ли поймут.

Ведь что такое толпа? Аморфный нерассуждающий организм, злобный и беспринципный. Толпа живет инстинктами, даже если состоит по отдельности из думающих и здравомыслящих людей. И главный ее инстинкт, главная цель – ЖРАТЬ!

Толпе нужна мишень, на которую можно спустить агрессию. И нужна идея, реальная ли, мифическая ли, без разницы, чтобы эту агрессию оправдать. Толпа не рассуждает, она будет верить в любую идею, если крикнуть ее достаточно громко, и полетит ради ее исполнения за орбиту Седны. Плевать на ее разумность, целесообразность, как и на вину "мишени" – толпе просто надо кого-то бить.

Когда мы выдавили марсиан на площадь перед департаментом культуры, мы превратились в толпу. Ту самую злобную и нерассуждающую. Нас стало более тысячи – в десять раз больше того, что начинало у метро "Спортико". После, пока шли к Сенату, подтянулось еще в десять раз больше, но и на тот момент ситуация слетела с катушек – людей стало так много, что управлять ими оказалось бесполезно.

Марсиане, поняв, что лишились всех стратегических преимуществ, даже количественного превосходства, дали деру в сторону стадиона – он оставался единственным местом, куда они еще могли убежать. Как правильно сказала Оливия, со всех сторон вокруг стихийно начиналось такое же мочилово, только в меньших масштабах. Немногочисленный отряд гвардии человек в сто, изначально стянутый к стадиону, перегородил улицу, давая марсианам убежать, но гвардейцы понимали, что им не выстоять. Да, они были в легкой броне, с шокерами и щитами, но нас было слишком много. И парни подались назад. Организованно, слажено, жестко пресекая любое поползновение в свой адрес. За их спинами возвышался стадион, снабженный мощнейшими створками шлюзов, превращающими его в случае необходимости в неприступную крепость, в котором они планировали закрыться и отсидеться. То есть, преследовать их было глупо, и наша толпа инстинктивно это понимала. Да и градус напряженности пока еще был направлен на красно-желтых, представители закона все еще воспринимались с опаской и уважением.

В общем, наша толпа дала гвардейцам уйти. После же их ухода оказалось, что стоит она на пустой площади, без цели и без спасительной идеи, кого и за что нужно бить дальше. При этом у каждого отдельного ее представителя в крови играл адреналин, ища выхода.

Практически сразу начались погромы близлежащих магазинов и ресторанов, не успевших закрыть атмосферные створки – это воспринималось спокойно, как фон, как само собой разумеющееся. Так же самим собой разумеющимся воспринялся и крик брать штурмом министерство культуры – ближайшее госучреждение.

Сказано – сделано, получив идею, толпа с энтузиазмом взялась за ее реализацию, но в должной мере выплеснуть адреналин не удалось. Охрана министерства, не работающего по причине субботы, закрылась еще раньше, еще до начала драки снаружи, когда разъяренные марсиане только начали подтягиваться к площади, чтобы идти бить нас к метро. Каким-то чудом удалось открыть главный шлюз министерства, разъяренные погромщики с восторженным ревом ворвались в здание, но это был и весь успех. Внутри здания почти каждый кабинет, почти каждое помещение имели дополнительные створки на случай общей разгерметизации, как у нас в школе, и все они были надежно задраены приготовившейся к нападению охраной.

Так что департамент культуры отделался легко – пострадали лишь шторы, жалюзи, какие-то картины и декоративные элементы отделки, ковровые дорожки в коридорах и на лестницах, цветы в горшках да части фигурной лепнины над козырьком, до которых удалось достать. В кабинетах же и помещениях, не снабженных гермозатворами, не оказалось ничего интересного.

После этого я почувствовал, что накал страстей достиг предела, запахло жареным. Топа была готова сорваться, крушить все, что попадет под руку, без разницы, имеет это отношение к марсианам или не имеет. Я не мог допустить этого – все-таки подсознательно чувствовал вину за случившееся, и выступил соло, почти как там, на плацу, давая толпе и идею и мишень одновременно.

Что я кричал там, на крыше козырька – не помню. А в записи не смотрел – проматывал этот момент, чтоб не было стыдно перед самим собой. Но я дал толпе истинно королевскую цель, самую достойную из возможных. Я призвал идти штурмовать не министерства, не какие-то иные учреждения, а Сенат, "логово зажравшихся продажных ублюдков, предавших интересы народа и допустивших в стране беспредел". Продажность и подлость оных "ублюдков" расписывал долго, но и без меня каждый на площади прекрасно знал о продажности и подлости парламентариев, каждый и без меня "любил" народных избранников выше крыши. Так что слова попали в унавоженную почву. После же… Повторюсь, когда у толпы есть идея, реализация ее не заставляет себя долго ждать. Мгновенно началось шествие к площади Справедливости, ожидаемо для меня закончившееся полным разгромом.

Почему Сенат? Потому, что кроме него оставалось всего две достойные цели, и обе были неприемлемы.

Первая – правительство. Но правительство хоть и представляет собой не менее коррумпированный орган, но занимается конкретными делами. Какое б оно ни было, без него машина под названием "Венера" не полетит по нужной орбите. Да и премьер-министр избирается на жалкие пять лет и не может отвечать за всю государственную политику.

Правительство – работяги. Сенат же – говорильня, молоть языком и есть их работа, а многие из сенаторов сидят на своих местах десятилетиями.

Второй же объект подходил для разгрома как нельзя более, ибо человек, его возглавляющий, не избирается и не меняется никогда, в полной мере отвечая за всю государственную политику в любой период истории. Но повести толпу на штурм Золотого дворца я не мог (хотя при иных обстоятельствах именно туда и повел бы). Так что выбор был невелик, и там, на крыше козырька министерства, я его сделал.

– Оливия, ты хорошо провела ночь? – придя в себя, спросил я похоронным голосом, постепенно вливая в него энергию и повышая тональность.

– Ну, как сказать, – ядовито вспыхнула девушка, – с учетом того, что не пришлось даже сомкнуть глаз…

– Но без учета этого хорошо, не правда ли?

Бергер вновь хотела ядовито возразить, но видя в моих глаз странный огонь, стушевалась.

– А что такое?

– А теперь представь, – продолжил я, – что тебе пришлось бы не сидеть в малом зале, а стрелять в безоружную толпу? А после зачищать территорию перед дворцом? Так же с оружием? Представила? А теперь представь последствия этого шага для королевы, и следовательно для тебя и остальных ангелов? Гражданской войной попахивает, чувствуешь?

Оливия промолчала.

– А если бы я не крикнул то, что крикнул, тебе бы пришлось это делать! – давил я. – Поверь, просто поверь! И благодари бога, или богов, или во что ты там веришь, что ты этого не делала!

Под конец я почти хрипел. Оливия и некоторые из ее девочек поежились. Ну, хватит, достаточно давить. Настрой сбил, теперь в силу вступит "телеграф", и те, кто знает о моем участии в деле штурма Сената, веселиться больше не будут. Смерть – слишком плохой предлог для веселья, даже чужая.

– Ладно, извини, – пошла черненькая на попятную. – Но ты не дорассказал, что было дальше, чем кончилось? Ты ж понимал, что повел всех на убой! В смысле, что шансов у вас не было.

– Он специально повел, сдавать толпу, чтоб больше не чудили! – раздалось со стороны водительской кабины – перегородка была опущена, нас внимательно слушали и там. Я согласился.

– Действительно. Куда неподготовленной толпе, даже с подручными средствами, громить охраняемое учреждение? Потому я пытался слинять, забрав нескольких ребят, но у нас не получилось.

– Почему? – нахмурилась девочка, сидящая справа.

– Ответственность! Страшная штука! – вновь ехидно расплылась в улыбке Оливия, которой даже не нужно было читать по моему лицу.

– Там были простые ребята, – как бы оправдываясь, произнес я. – Самые обычные. Я не мог их бросить.

– Ну и дурак! – жестко отрезала Бергер, мгновенно преобразившись во властную стерву.

– Ничего он не дурак! – возразила девочка слева от меня, сидящая напротив нее. – Я бы тоже не смогла! И никто из нас!

– А он должен мочь! – парировала Оливия. – Ты – это ты, вы – это вы, у вас разные задачи! Вы – телохранители, а ему императором быть! Важные государственные решения принимать! А он что, так и будет с толпой ходить? Которую по глупости жаль будет бросить? В ущерб государственной необходимости?

Меня разобрало зло – чуть не придушил ее. Сдержался из последних сил. Еще чуть-чуть, и начался бы приступ.

– Слышишь, Бергер! – зло выдавил я. – Ты можешь засунуть свои мысли и ожидания, что и кому я должен, себе в задний проход! После чего протолкнуть их ершиком! Понятно? Но я никогда, НИКОГДА не брошу своих! Тех, за кого отвечаю!

– Ты ничего не мог изменить! – не сдавалась она, лицо ее перекосила гримаса презрения. – Ты сам отправил их "на убой", в лапы гвардии! Сдал их, обезвредил! Что толку было оставаться? Чтоб поспать вместе со всеми на полу камеры?

– Твое место здесь! – вновь отрезала она, похлопав по сидушке. – Сделав дело, ты должен был возвращаться! А не поддаваться глупой ненужной сентиментальности!

– И чувствовать себя потом предателем? – усмехнулся я. Совершенно спокойно – хладнокровие ко мне вернулось окончательно. Нет, с ней нельзя спорить. Просто у нее своя правда, а у меня своя. Ей не понять, что планета маленькая, и что без ореола мученика, не пострадавшего вместе с теми, кого повел, я превращусь в предателя, трепло и чепушилу. Об этом, может, узнает не так много людей, но узнают, и этого будет достаточно, чтобы ославить меня позже, когда мне действительно придется принимать серьезные решения.

Я должен отвечать за поступки. И принимать мудрые, "государственные" решения. Но еще я должен быть честным, хотя бы с самим собой. Я не смогу вести людей, зная, какое я дерьмо. Трус и предатель не станет тем, кого во мне видит Оливия и девчонки. Это если не считать моих собственных принципов, а сделал я так, как сделал, руководствуясь в первую очередь ими, а не "государственной необходимостью".

Но повторюсь, ей этого не понять. И что-то доказывать я не буду. Время все равно все расставит по местам.

– Как там королева? – бесцветным голосом перевел я тему. Поняв, что слишком эмоциональна, Бергер сделала несколько глубоких вздохов и так же бесцветно ответила:

– Злая. Но не показывает этого. Устала очень.

Я хмыкнул – еще бы! Восстание, повсеместное, и, причем спонтанное – вряд ли ее величество сомкнула хоть один глаз.

– А мы чего сидим? Уже ж минут пятнадцать как приехали?

Собеседница пожала плечами.

– Она там наверху занята, не до тебя. Мы тебя вытащили, привезли, это главное. Приказ вести тебя к ней есть, но поверь, тебя она примет когда будет окно, а оно будет не скоро. Так какая разница, там тебе сидеть ждать, в приемной, или с нами в машине?

Я про себя усмехнулся. Вот они, прелести работы хранителя. Пусть и хранителя инфанты, но эти девочки могут спокойно планировать режим работы королевы, подстраиваясь под него наиболее выгодным для себя образом.

– Подожду-ка ее лучше наверху, – вздохнул я и сделал вид, что собираюсь выходить.

– Хуан, – она положила руку на мою. Я поднял глаза. В ее взгляде читалось напряжение и теплота одновременно. Она еще не была готова считать меня равным, не была готова набиваться в друзья, но быть врагом определенно не хотела.

– Все нормально, я понимаю, – кивнул я и легонько пожал ее руку. – Каждый из нас имеет право на собственное мнение. Ну что, девчонки, до скорого? – окинул взглядом салон.

Ответом мне стали улыбающиеся мордашки и нестройный гул голосов. Что ж, и с двадцать седьмыми я общий язык найду. Со временем.

Я вновь попытался выйти, и когда одной ногой был снаружи, она вновь подала голос:

– Чико, с днем рождения!

Обернулся. Оливия улыбалась. Без надменности, без высокомерия старшего к младшему, просто и искренне.

– Спасибо! – так же искренне ответил я и зашагал к крыльцу черного хода главного дворцового комплекса, возле которого мы стояли. Там, наверху у шлюза, среди черных фигур дворцовых стражей маячила фигурка в белом парадном доспехе – значит, и внутри тоже кто-то есть, проводить к кабинету королевы найдется кому. Несмотря на частые аудиенции, дворца я не знал.

"Слушай, Хуанито! – взбегая по ступенькам, услышал я внутренний голос. – А не рановато ли ее черненькое превосходительство шефство над тобой взяло? А?"

Задумался.

"Нет, пожалуй, не рановато, – ответил сам себе. – Ей ведь тоже надо готовиться к нашей совместной работе, учиться. На нее ляжет большая ответственность, она будет отвечать не только за подопечную, но и за меня. Причем, воздействие друг на друга будет обоюдным – ей так же придется выполнять некоторые мои команды, как мне – ее. Пускай развивается девочка!"

* * *

Королева, действительно, была занята. Но Оливия оказалась неправа, ждать ее мне не пришлось. «Старая дева» личной королевской стражи исчезла в кабинете и тут же появилась, показывая, что могу входить.

В душе ёкнуло – не ждал. Надеялся, пока буду сидеть в приемной, обдумаю стратегию разговора. Ибо пятая точка, что уж скрывать, еще со вчерашнего вечера предчувствующее болела.

Ну что ж, чему быть – того не миновать, а импровизация меня всегда выручала гораздо больше, чем любая, даже самая обдуманная домашняя заготовка. Вздохнув и собравшись с духом, я бодро зашагал навстречу неизбежному.

Дверь закрылась, я вновь оказался в кабинете главы государства. Не был здесь со дня выступления на Плацу, но за это время здесь ничего не изменилось – ковер, зеленый бархат, книги в шкафу, окно…

– Проходи, не бойся, – подбодрил ее насмехающийся голос.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю