Текст книги "Расправляя крылья: Шаг перед пропастью (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)

– Так точно, сеньор! – вытянулся я. Хотел пожать протянутую им руку, но он передумал и небрежно притянул меня к себе, почти по отечески похлопав по спине.

– Удачи, малыш!

– Спасибо!.. – только и прошептал я. После чего он развернулся и быстро исчез. У меня же из груди вновь вырвался тяжелый вздох.

– Ну вот, напутствие ты получил, – произнесла Мишель, безуспешно скрывая довольную улыбку. – Пошли, посидим где-нибудь, пока сеньоры совещаются? Тут вроде буфет есть…

* * *

«…Согласно заключениям экспертов, техника, использованная обвиняемым, имеет ряд элементов, пересекающихся с классической школой единоборств, но в целом спортивной не является…»

«…Проверка школы единоборств номер… особого административного округа Альфа-Аделина так же показала, что…»

"…Учитывая вышеперечисленное, обвиняемый сеньор Шимановский не может быть признан виновным в превышении предела допустимой обороны с использованием знаний и навыков ведения боя, согласно статьи… пунктов…

«…Однако, департамент спорта Венерианского королевства вводит запрет на участие сеньора Шимановского в любых спортивных мероприятиях королевства, включая соревнования, сборы,…»

– О чем думаешь?

Голос Мишель вывел из состояния, напоминающего тягучий кисель. Это когда плывешь по нему, погруженный в какие-то вязкие не отпускающие мысли и не можешь, или не хочешь выплывать. Эдакая противная нирвана.

Я подобрался, выкинул из головы лишние мысли и тут же ощутил ядовитый ментоловый баш, с которым система вентиляции ее спальни уже не справлялась.

– Может, хватит курить? – скривился я. – Ладно, "лизать пепельницу" потерплю, сам балуюсь, когда хреново. Но такое количество ментола меня убьет, честно!

Она выдавила покровительственную улыбку.

– А у меня, значит, нервов быть не может? Только тебе позволено "баловаться, когда хреново"?

Нервная. Слишком нервная. И меня это в конец достало.

– Но все же кончилось хорошо, неправда ли?

Я подался к ней, вытащил из пальцев остаток сигареты, щелчком отправил его в полет к пепельнице и силой повалил ее саму на подушки.

– Послушай, милая распрекрасная Красавица. Может быть мне просто кажется, но у меня такое ощущение, что что-то идет не так, и ты, как обычно, не договариваешь. Колись, что случилось, что за подводные камни?

Ее грудь, колыхающаяся напротив моих глаз, возбуждала. Я был бы не против погарцевать с этой женщиной хоть до утра, благо, впервые на моей памяти обстановка располагала к этому лучше некуда. Но, во-первых, она была настроена как-то вяло, еле-еле отвечала на ласки, а во-вторых, этот сладковатый мятный запах меня, действительно, доводил до белого каления.

– Допустим, они выкрутились, – продолжил нависать над ней, поскольку она в дискуссию вступать не спешила. – Отфутболили меня назад, к силовикам, признав, что дело не в их компетенции, раз не касается спорта. Но ты же говорила, все будет шито-крыто!

Мишель двумя молниеносными движениями вывернулась из объятий, хотя я не так чтобы сильно держал, села, подложив под спину подушку, поджала губы. Она была спокойна насчет миссии – когда "партийное" задание под угрозой так себя не ведут. Но то, что ее тревожило, было достаточно весомым, чтобы нервировать человека с ее выдержкой. А мне последнее время не нравится, когда люди ее уровня вокруг нервничают, как правило, это в итоге негативно отражается и на моей персоне.

– Там все будет нормально, Хуан, – выдавила она, словно родив эти слова в муках. – Мы ждали примерно подобного.

– Что меня отфутболят назад?

– Да. Им не нужно ставить себя под удар конфронтацией, но и ответственность за твое оправдание брать на себя…

Вздох.

– Все ведь не просто так. Попиариться, набрать очки, дескать, оправдывают народного героя, они могли, мы не исключали такую возможность. Но не решились – значит, не решились, их сложности. Проблем не будет, поверь, общественное мнение однозначно на твоей стороне.

– Тогда в чем дело? Департамент что, действительно обяжут кого-то найти? Того, кто "преподавал" мне "неизвестную" технику? Или озадачат военные ведомства? Дескать, ваша техника боя – вы и ищите? Мне снова кажется, или кто-то из аристократов приборзел?

– Нет, я же говорю, там все в порядке! – нервно воскликнула она. Я про себя улыбнулся – есть, процесс пошел.

– Мишель, мы договаривались, что будем партнерами, на равных. Не станем скрывать друг от друга ключевые моменты. Но мне кажется, ты уже сейчас играешь нечестно. Давай так, или ты все рассказываешь, или я иду домой и больше в твоем заведении не появляюсь. Как ты на это смотришь?

– И останешься один на один с королевой? – усмехнулась она, взглянув с интересом. В возможность такого развития событий она не верила ни на центаво, но с другой стороны я пытался заставить ее считаться со своим мнением, требовал, и она не могла игнорировать это.

– С королевой как-нибудь разрулю, – прищурился я, растягивая губы в наигранной улыбке. – Возможно, без союзников твоего уровня, но и без таких же, твоего уровня, предателей.

– Шимановский-Шимановский! – покачала она головой, вздохнула и все-таки полезла к тумбочке, где лежали пачка и зажигалка. Правда, пачка почти пустая, что радовало. – Плохо играешь, неубедительно. Пороть надо Лока Идальгу за такие уроки.

– Ну, так меня ведь учат обращаться с девочками, – парировал я. – Юными неопытными… Почти неопытными сеньоритами. Которым до тебя как до Эриды.

– Подлиза.

Щелчок, затяжка, новая струя дыма. Кажется, я не сдержался, скривился.

– Ладно, так и быть, поделюсь, – усмехнулась она. – Тем более, это не тайна, секрет Полишинеля. Завтра половина корпуса будет знать его "по секрету", вторая же половина узнает послезавтра, причем уже из официальных источников.

Пауза.

– На следующей неделе прилетает Диего, – произнесла она, и в этот момент от нее пошла такая волна самых разноплановых эмоций, что мой внутренний эмпатический "датчик" зашкалило и вырубило. – Ориентировочно послезавтра, а там как получится. Лея все-таки назначила его командующим четвертой эскадрой, приказала или принять командование, или писать рапорт – возражения расценит, как дезертирство.

– Так четвертая… Она же вроде на Меркурии? – зацепился я за нестыковку в информации, выигрывая этим время, чтобы детально, с разных сторон ее обдумать.

– Большая часть кораблей здесь, на ремонте и перевооружении, – отрешенно покачала головой моя начальница и любовница. – И что-то подсказывает, до самой войны они с Венеры не уйдут. Меркурий никому не нужен, его останутся защищать только системы ПКО и орбитальные мониторы, эскадру же соберут здесь перед самым началом конфликта в полном составе, как резерв.

– Войны? – взлетела вверх моя бровь, но развивать эту тему Мишель сочла неуместным.

– Теперь можешь меня понять? Ты здесь ни при чем, Чико. Вернее не ты, твое дело – все эти заседания, суды, комиссии… У меня, возможно, семья разваливается, по швам трещит… А тут еще и это!

– Ну, с "этим" ты справилась вроде неплохо, – заметил я, не только подслащивая пилюлю, но и отдавая должное. Ведь справилась же!

– Хуан, он знает. – Она вновь затянулась, и в тот момент я почувствовал желание повторить ее движение, пусть даже легкие обожжет этот ужасный ментоловый аромат. – Кто-то ему "доложил". Кто – выясняю, но это мог быть кто угодно, сам понимаешь.

– Судя по твоим словам, отмазка, что "корпус – семья и не надо лезть в его дела" не прокатит, да? Не в этом случае?

Мишель отрицательно покачала головой.

– Ты не представляешь, Чико, что мы пережили. Это ведь был вертеп, та жизнь. Я пыталась… Скажем так, интегрировать его в нее, подложила под него вначале Лею, потом остальных девчонок… Потом других девчонок… Думала, удержу, он останется…

– А он понял все по-своему, написал рапорт о переводе хоть куда-нибудь, и улетел в Парамарибо, хлопнув дверью, – закончил за нее я.

– Все правильно он понял! – покачала она головой.

Я про себя вздохнул – чудны дела твои, господи. Логика последней шлюхи – устроить парню "паритет", подложив под него подруг. Наверное, я бы тоже улетел после такого, если б любил. И это сделала женщина, которая после хранила верность почти два десятка лет, несмотря на то, что находилась в не меньшем по масштабу вертепе…

– Но потом он ведь тебя принял, – задумчиво произнес я. – И ни разу не попрекнул.

Она опустила глаза.

– Для того, чтобы изменить что-то, пришлось вначале почти умереть, а после бежать оттуда, взорвав все мосты. При этом, не будь выстрела в Дельте, этой возможности не было бы в принципе. Мое ранение оказалось моим спасением, вот какая штука, Чико. Да и то пришлось удирать, с маской на лице, чужой биометрикой и по поддельным документам, лишь надеясь, что королева Катарина не станет преследовать, памятуя о моем участии в деле выживания ее дочери. Мы слишком много пережили к тому моменту, чтобы предъявлять друг другу претензии. Это было прощение, абсолютное, за все, что было. С условием, что такого никогда не повторится.

Я тоже откинулся на подушки и задумался. Да, у каждого человека есть свои слабости, своя Ахилесова пята. У Мишель она вот такая – ее семья, ее Диего. И ее клятва ему.

Но только ли ему? Скорее, клятва, произнесенная для него, но себе и только себе. Ведь ничто не держит человека так сильно, как узы, которыми он связал себя сам.

А тут я…

– Он изменял тебе? – хмыкнул я, не понимая, с чего начать разговор и к чему клонить. Да, ей была нужна моя помощь, как лекаря душ. Но лекарские способности в данный момент обладали слишком маленьким опытом для продуктивной реализации. Я понимал, что надо делать, но не знал, как.

– Да. – Мишель хмыкнула, как-то беззаботно, словно говорили о пустяке. – Он – военный космонавт и мужчина. Что ты хочешь от мужчины, запертого на корабле по шесть – десять месяцев?

Все-таки собственная установка. Эх, что же она тогда, в молодости, натворила, что измена мужа сейчас для нее пустяк?

«А может твоя Бэль еще и ничего в сравнении с собственной мамой»? – поддел внутренний голос, противно хихикая.

– С другой стороны, ты тоже не видела его по десять месяцев, – попытался я прийти в себя от резко пронзившей вспышки ярости. Так, а вот этого не надо! Только выйти из себя мне не хватало! Из-за какой-то дрянной девчонки в ее глубокое отсутствие!

– Но у меня семья, дети, работа, общество людей, – парировала Мишель. – А у него шесть стен и пустота вокруг. Сразу видно, ты ни разу не был в космосе, Хуан, – выдавила она покровительственную улыбку.

– Не был, – не стал спорить я. – Ты боишься, что второй раз, как в Суринаме, он тебя не простит.

Вместо ответа она опустила глаза.

– Но у вас семья, дети…

– Почти взрослые. – Усмешка. – Это еще хуже, Хуан, жизнь ради детей. Но дети скоро "вылупятся", вылетят из гнезда в собственную жизнь, и тогда…

Да уж, и что мне теперь делать? С нею, такой взрослой и сильной, но одновременно такой слабой и уязвимой сеньорой? Нет, своей вины я не чувствовал и близко, но желание помочь нечужому человеку, да еще в таком простом для меня вопросе…

…Хммм!..

– Давай, я поговорю с ним? – по-простому, по-дружески предложил я. Мишель как раз затянулась, и громко, со смаком, закашлялась.

– Что?

– Говорю, давай поговорю с ним? Объясню, что если бы ты этого не сделала, не навела между нами более широкий мост, тебя бы оставили за бортом проекта со всеми вытекающими.

– Ему плевать на проект, ему плевать на дела сильных мира сего, когда дело касается семьи! – громко выкрикнула она, но я был не согласен.

– А я так не думаю. – Покачал головой. – Не наплевать. Иначе не было бы тех уничтоженных тобою машин с сеньорами аристократами из адмиралтейства на заре эры королевы Леи. Не думаю, что он забыл их за это время, как и камеру, где его пытали. И что такое "немилость" власти в принципе, когда ставишь не на ту партию, наверняка тоже понимает. И мне кажется, догадывается, что соскочить с лодки не удастся, как и то, что как тогда, может не повезти.

Мишель молчала долго. Сигарета догорела, но следующую она не начинала (слава богу!) Выдержав паузу, я продолжил, чтоб додавить, чтоб наверняка:

– У тебя не будет домика у океана, Красавица. Ты знаешь слишком много. Как только сменится генеральная линия правителя (вместе с самим правителем), ты пойдешь в распыл, возможно, даже вопреки воле нового правителя. Просто как человек, опасный для его окружения. Короля делает свита, а ты туда входить не будешь.

– На самом деле у тебя не было выбора, Мишель, – подвел я итог. – Ты должна была сама найти повод, чтобы заманить меня куда-то и переспать, и наверняка усиленно подбирала варианты. Просто так случилось, что мы с Катариной сами дали тебе этот шанс, она – безответственностью, дав мне ключ, я – безбашенностью и беспрецедентной наглостью, начав на автопилоте делать то, что следовало делать только со включенными мозгами.

Пауза.

– Что, не так? Возрази!

Она покачала головой, словно отгоняя наваждение.

– Все так, Чико. Но это…

"Не извиняет меня"? Это хотела сказать? Или что-то еще?

Все она понимает, эта женщина. Но она – женщина, а женщины все-таки слабые существа, что бы о себе не думали. Особенно в таких тонких и ранимых для себя вещах, как семья и большая чистая выстраданная любовь.

Но я сказал ей то, что было нужно, что она хотела услышать. Теперь она наверняка соберется и покончит с хандрой – во всяком случае, должна, если это все та же Мишель, дочь Жана Тьерри, что была раньше. Теперь у нее есть подтвержденное чужим человеком железное алиби, которое останется непоколебимым, какие бы угрозы и вызовы не стояли перед нею и мужем.

Но "алиби" – только полдела. Сейчас нужно было не дать ей грустить, залив океаном ярких эмоций. Неважно каких, главное ярких. И я попытался сделать это, самым простым из доступных способов.

– …Чико, ничего, что мы тут говорили… – обалдело произнесла она, распахнув глаза и смешно хлопая ресницами. Есть, боевой режим включен, сознание мобилизовано, от хандры не осталось и следа. Первая эмоция сработала, теперь дело за второй – чтобы окончательно закрепить успех.

– Ну, так мы же пришли к консенсусу, – нахально улыбнулся я. – Наша связь необходима именно для сохранения вашей семьи, в прямом, физическом смысле. Разве нет?

Искоса, насколько позволяло положение, глянул на кровь, стекающую по шее и подбородку, уже дошедшую до груди. Хорошо порезала, со знанием дела – чувствуется рука специалиста!

– И убери эти долбанные "бабочки"! Ты же знаешь, я все равно это сделаю, даже если ты меня убьешь!

– Нет, Шимановский, такой наглости от тебя не ожидала даже я! – вздохнула она и пробормотала какие-то ругательства, после чего, действительно, деактивировала лезвия.

Чем я тут же воспользовался, попытавшись перейти в новое наступление, правда, не настолько настойчивое.

– А ничего, что когда сеньора против, это считается изнасилованием? – попыталась отстраниться она, но вяло, лишь обозначая намерения.

– А сеньора против? – Я приподнялся и заозирался по сторонам, сделав жутко удивленное лицо. – Мне кажется, сеньора не против, сеньору просто одолела блажь, что явление временное. Была бы она против, она бы не совращала малолетнего подчиненного в отсутствии мужа раньше, полгода назад, – с жутко умным видом расфилософствовался я. – Ведь логически, что он вернется вот-вот, что через полгода – все едино, верно?

Вновь подался к ней, но она еще упиралась.

– Мишель, давай договоримся? – победно улыбнулся я. – То, что происходит, это типа твой взнос в наши договоренности, обязательное условие. От которого такой мачо, как я, сама понимаешь… Ни в жизнь. Но если так надо, с завтрашнего дня мы как бы… Объявим на горизонтальные отношения мораторий, продолжив их только в вертикальной плоскости. По крайней мере, пока. Идет?

Она демонстративно задумалась.

– Мораторий?

– Мораторий. – Я кивнул.

– С завтрашнего дня?

– И никак иначе.

Снова деланные раздумья. Наконец:

– Договорились, Шимановский. – Теперь она сама подалась вперед, опрокидывая меня на подушки огромной, как космодром, кровати. – Ну, а теперь молись! До завтра еще далеко…

– Ты это… Ватку хоть дай! – попытался удержать ее я, ткнув в подбородок и грудь, по которым все еще текла кровь. – Мы тут все испачкаем!

Ее глаза сверкнули, как у хищника перед броском.

– Домовой отстирает. А для нас придумана такая вещь, как душ. Кстати, у нас дома классный душ, Шимановский! И ванная с джакузи, я тебе потом покажу… Или ты хочешь отфилонить? Из-за такой мелочи?

– Я? Да ни в жизнь!

Раздалось ее рычание, после чего началось безумство, назвать которое иным словом было бы преступлением.

Вот такую Мишель я видеть привык. С такой мне даже как-то спокойнее, несмотря на то, что и чувствовать ее, что она думает и что хочет, в таком состоянии удается далеко не всегда. Ну и ладно, фиг с ним, выдержу. А то разнылась, понимаешь…

"Все мы люди, – услышал я шепот внутреннего товарища перед самым отлетом на иную планету. – А они еще и женщины. Даже такие, как она".

Еще в тот момент я понял две вещи. Первая – она была готова проститься с Диего. И мысленно прощалась, поставив все, что имеет, на этот проект. И вторая… За нее я тоже теперь в ответе. Она свой выбор сделала и больше не свернет. Сейчас она старше, опытнее, занимает более высокое положение… Но когда-нибудь, если все получится, ситуация изменится (я про положение, не возраст). Но она останется рядом, будет служить, словно верный пес, работая не на Лею, не на Фрейю или кого-либо другого. Она будет моим человеком. И мне, как хорошему будущему начальнику, вот прямо с этого дня, надо потихоньку ее воспитывать. Как хорошую будущую подчиненную.

«Легкче сказать, чем сделать, Чико!» – возразил внутренний голос.

«А я что, когда-то останавливался перед трудностями?» – парировал ему я.

* * *

– Да уж, здоров ты дрыхнуть!

Я поднялся. Спальня та же. Постель тоже. Время. Браслет на тумбочке. Ползком добрался, посмотрел на циферблат. Начало десятого. Перевел глаза на вошедшую начальницу и любовницу – свежую, благоухающую, одетую в эротичный, но не позволяющий фантазии лишнего синий домашний халатик. Волосы сырые, но макияж на лице выдавал, что она их не сушила – сохли сами. Она что, совсем не ложилась?

Этот вопрос я и озвучил. Ответом стало пожатие плеч.

– Не спалось.

– После вина и ванной?

Я нахмурился, вспоминая наши ночные приключения. Да, дом у Мишель здоровенный, я к таким не привык. Такой же, как у Катарины, только еще больше, и в два этажа. Ванная соответствовала ее описаниям, было в ней все, что только можно придумать, включая продвинутые массажные души и джакузи, жаль, что из всего арсенала удалось попробовать только мини-бассейн (ибо ванной ЭТО назвать не повернется язык). Правда, не в форме сердечка, как в известном мне клубе, но и так вышло неплохо.

С вином тоже вышло немного не так, как я думал – обливаться им моя начальница-любовница не позволила, оперируя аргументом о его немаленькой стоимости. Принимали его мы только внутрь, и только в небольших количествах. Впрочем, последнее фактор объективный, с утра у нас много дел, и быть на них нужно в адекватном состоянии. Но все равно жадина. Жадина и скупердяйка!

– Хуан, я, конечно, не колю химию уже много лет, – усмехнулась она на мои слова. – С самого побега. Но это не значит, что у меня не осталось навыков. Я прошла полный курс обучения, была действующим хранителем, и такая вещь, как несколько суток без сна, для меня ерунда.

– А с алкоголем вы вообще на "ты"… – добавил я от себя. – Врожденно… М-да!

Она довольно улыбнулась.

– Ладно, хорош валяться, вставай, давай. Еда разогрета, курьер прибыл.

– Курьер? – пропустил я про еду, ибо главным во фразе был именно второй пункт. Но проливать свет на сказанное она не стала, бодро развернулась и вышла.

Кухня так же поражала мое воображение. И это была именно кухня – еду готовили здесь. Имелась и столовая, примыкала прямо к кухне, но на такую роскошь, как аристократические замашки, не было времени – уписывали завтрак прямо с пылу с жару. Аргументировано было четко: "Прислугу я вчера отпустила, и так сойдет". Во время завтрака меня не покидала каверзная мысль: а поместится ли на нашей кухне такой диван? Хотя бы один из имеющихся трех? Даже без столов и кресел?

– О чем думаешь? – усмехнулась она, видно, игра мыслей была отражена на лице. Я покачал головой.

– Сравниваю. Тебя и Катарину. Как вы живете.

Ее глаза едко прищурились.

– Кажется мысль, что нельзя сравнивать женщин, с которыми спишь, хоть в настоящем, хоть в прошедшем времени была доведена до тебя как аксиома. Прокол?

– Там говорилось о любовницах, – парировал я. – О женщинах, с которыми собираешься строить хоть какие-то, но романтические отношения. А с тобой мы просто коллеги, или ты уже забыла?

Я про себя улыбнулся. Она же картинно нахмурилась.

– А Лока Идальга, значит…

– С ней не все однозначно, – покачал головой. – Но я склоняюсь к тому, что отношения с нею именно романтические, хотя и со своими нюансами. С тобой я могу обсуждать ее, наоборот – ни в коем случае.

– Ладно, убедил, – закрыла она тему. – И в чью пользу сравнение?

Я задумался.

– Вы разные. Ее жилище – прибежище холостячки, живущей для себя и ради себя. Ради "прикола", удовольствия. Там есть многое, какие-то вещи, какая-то мебель, но все это ей не нужно. Ей не для кого обустраивать норку; она пытается пыжиться, походить на других, имеющих подобный достаток, прививает себе некие вкусы, но на самом деле она девочка из низов, которой много не надо. Это вдобавок к привитому в корпусе сродству к спартанскому образу жизни. Она пытается сама себе доказать, что сибарит, сорит деньгами, но получается… – Я кисло скривился. – Плохо получается.

– А я, значит, сибарит, раз не бродяжка, – задумчиво ухмыльнулась Мишель. – Хотя школу корпуса прошла, как и она. В моей логике где-то ошибка?

Я покровительственно пожал плечами. Дешево, Красавица, дешево. Некрасиво так на комплименты напрашиваться. Ну да ладно, раз душа горит…

– Ты швыряешься деньгами, – пояснил я, – но живешь для кого-то ради кого-то. Создаешь уют не для галочки в ежедневнике, а ради любимых людей. Это чувствуется. Она же… Денег у нее не меньше, а то и больше, учитывая ее былую славу, тягу к азарту и способности, но они явно не помогают, а то и мешают жить так, как ей хочется. Она попыталась найти себя на гражданке, но не нашла, потому и держится так упрямо за корпус. Только там ее дом, только там есть близкие ей люди. Может я скажу страшную вещь, но когда у тебя нет, ради кого жить…

Закончить "страшную" мысль я не смог – не хватило красноречия. Однако, этого и не требовалось. Мишель улыбнулась и произнесла всего одно слово:

– Вывод?

Обожаю эту стервочку!

– Она управляема, – кратко подвел я итог, говоря то, что собеседнице хотелось услышать. – Контролируема. Она верна не тебе, она верна своим страстям, зная которые, ее легко программировать.

– Хотя, что-то подсказывает, наша с нею "любовь" закончится весьма и весьма скоро, – озвучил я вывод, который давно напрашивался. – Возможно, тогда, когда она завершит читать мне курс по женской психологии. И ничего не попишешь – мавр сделал дело…

Мишель покачала головой.

– Держи ее при себе, Хуан, в резерве. Ты прав, она программируема. Но еще она… Скажем так, без тормозов. Такие люди тоже нужны. Ввиду того, что ей не ради кого жить на гражданке, стань тем, в ком она увидит смысл.

– Переведи? – попросил я, обдумав ее слова и так, и эдак, но не поняв, что она хотела сказать.

Мишель улыбнулась, но, как и предполагалось, промолчала. Что же, всему свое время – значит, не дорос еще до понимания. А следовательно, можно поставить точку на этом вопросе. Пока не "осенит".

– Вот видишь, у тебя начинает получаться, – добродушно продолжила Мишель после паузы. Моя тарелка уже блестела, но она поглощала пищу с истинным аристократизмом и никуда не спешила. – Я про оценку тобой "больших девочек", взрослых сеньорин. Пока мелочи, внешняя шелуха, но ты начинаешь анализировать, и у тебя получается.

Молчание.

– Я не ревную нет. Можешь тренироваться и на мне. Но учти, что все мы разные. И главную угрозу для тебя буду представлять не я, и не такая, как Катарина. Главная угроза для тебя все-таки Лея, и ее "шестерка" Елена. А они очень сложные люди, Хуана, поверь. Особенно Лея.

– А Елена…

– Не подарок. – Моя любовница-начальница-партнер покачала головой. – Она в тени, многие недооценивают ее влияния на Принцесску, и зря. Лее выгодно, чтобы о Елене думали, будто она дура, вот все так и думают. Пока просто слушай, разбираться во всем будешь потом, когда начнешь общаться теснее. Просто имей в виду и не обожгись.

– Понятно, – кивнул я и задумчиво опустил голову. Потому, как судя по информации, почерпнутой в "телеграфе", сеньора Гарсия на самом деле лишь "злая" аватара ее величества. Так-так-так, а жить-то все интереснее и интереснее!

– Но самое сложное, подчеркну, это Лея. Мы, девчонки взвода, никогда не могли ее понять. Она разная: сейчас такая, через миг другая. Маленькая Лея не пыталась брать бразды правления во взводе, хотя могла. Ну, когда мы еще не знали, кто она такая. Сирену это бесило, но она была вынуждена смириться. Вот представь, ты – лидер, а у тебя в подразделении ходячая бомба, которая тебе вроде как тебе подчиняется, а на самом деле в любой момент взбрыкнет, и при этом не факт, что остальные девчонки за ней не последуют.

– Будешь смеяться, но я такую ситуацию вижу каждый день, – натужно рассмеялся я. – Но как понимаю, у нас всё было немного по-другому. "Чертова дюжина" изначально не предназначена, чтоб охранять меня, как были предназначены вы.

– Судя по тому, как ты их воспитываешь, я думала, ты понял это давно, – улыбнулась Мишель. – Я тебя переоценила?

Я помахал головой, словно отгоняя наваждение.

– Не совсем. Я не знаю, что делать, Мишель. С одной стороны перед глазами ваш пример, пример взвода королевы. Но с другой, я не хочу так, как она.

– Действительно, плохой пример, – выдавила улыбку собеседница. – Ужасный. Мария Хосе сбежала к племяннику олигарха, врагу. Сирена отбила у сюзерена мужа и сидела в тюрьме. Я сбежала еще раньше, и вернулась… Ну, эту историю ты знаешь. А Елена… Елена бы потянула только то, что имеет, ни больше, ни меньше. Это ее место. Но единственная заслуга, что Лея правильно распорядилась кадрами в ее лице, это ее безграничная преданность, как любовницы. Что больше похоже на стечение обстоятельств, чем на осознанный выбор.

– Бестия? – хмыкнул я. Вот она, "вторая фаза". Ввод данных.

Мишель вновь скривилась.

– Бродяжка. В душе. Справедливая, грамотная, преданная… Но без потенциала, Хуан. Она даже не тактик, она исполнитель. Жаль говорить такое о человеке, которого люблю и уважаю, но мы договорились говорить без оберток.

Я вновь ошалело покачал головой, которая, к слову, уже начала пухнуть от информации, которую нужно срочно переработать.

– С твоими тоже не все просто, – продолжила она. – Но у них потенциал есть. Какой – будет зависеть только от тебя. Надеюсь, ты уже убедился, что твои девочки умнее, чем кажутся?

Я вспомнил Гюльзар, наши с нею посиделки и разговоры, и все-таки согласился.

– У них тараканы, но от того, как ты их вытравишь, будет зависеть, чего они будут стоить в будущем. В противном случае взвод будет расформирован, и все они пойдут туда, куда им и было предначертано, и куда бы они пошли, не появись Паула.

– Кстати, Паула вроде прошла Полигон весной… – решил я прояснить для себя давний больной вопрос, пока масть. – Почему "чертова дюжина" дожила аж до моего появления? Это почти полгода!

Мишель улыбнулась.

– Она начала такое вытворять… Что Лея ее выпускать не решилась. Оставила на базе, под присмотром, пока дурь не выйдет. К Новому году собирались еще раз рассмотреть этот вопрос и уже расформировывать взвод, эта выдра вроде как начала остепеняться, но тут ты…

Из моей груди вырвался вздох. Что ж, так и есть, девчонок держат вместе только из-за меня. Нет у них взвода единого монолита, и никогда не было. Оттого и проваливали они раз за разом тесты на полигонах, противодействуя слаженным боевым командам, вроде "сорок четвертых". Не учили их этому, для другого готовили. Даже "пятнашки" обучены куда серьезнее.

Кстати, "пятнашек" мне скорее всего и будут сватать взводом. Пока присматриваются, но если что, вариант в рукаве у сеньорин есть. А Кассандра с девочками…

– Пока "чертову дюжину" не трогайте, – закачал головой я. – Пока я вам их не отдам. Они еще не готовы, с ними работать и работать.

Мишель снова улыбнулась, будто воспитательница малолетниму воспитаннику, изрекшему известную всем, кроме него самого, мудрость. – Единственное, хотелось бы боевых операций, – бесстрастно продолжил я. – Где смогу покомандовать не на полигоне, в игрушечных условиях, а в реальных боях, с опасностью для жизни. В противном случае любые мои попытки "взять власть" обречены.

Мишель вновь выдавила улыбку.

– Уже. Все запланировано, Чико. Все будет. И боевые операции в том числе. Вот только бы разделаться с этим марсианским дерьмом, и все будет!.. – в сердцах воскликнула она.

* * *

– Вот это принес курьер?

В помещении, именуемом "гостиная", на одном из диванов покоилась средних размеров пластиковая коробка, в которых обычно хранят вещи, сувениры или детские игрушки. Учитывая, что ответом стало одобрительное молчание, я подошел и открыл. Вещи.

Да, вещи. Но вопрос в том, какие вещи!

– Узнаешь? – ехидненько спросила Мишель, когда я развернул и разложил содержимое по сидению и спинке дивана. – На шеврон посмотри. И петлички.

– Да узнал, узнал… – невежливо оборвал я ее.

Да, узнал. К счастью, после первого полугода мне эту дисциплину читать начали – армии народов мира. Форма, типовое вооружение, знаки различия, награды, маркировка военных грузов… Неслабая дисциплина, по объемам запоминаемой информации просто жуть. Ибо рассматриваются в ней не только стандарты нынешних армий мира, коих, к слову, более пяти десятков, но и с кратким экскурсом в историю. И если выучить отличия, например, между АК-74 и ППШ нетрудно – все-таки оружие главного противника, то как насчет моделей Южноазиатской Народной республики начала XXII века? Или снаряжение австралийских королевских коммандос времен Островной войны?

Мое спасение в том, что обладаю хорошей врожденной памятью. Девчонки же обычно, поголовно, на этом предмете плачут и проклинают "мотиваторы"…

– Зачем мне ЭТО?.. – покачал я головой.

– Понадобится, – усмехнулась Мишель. – Именно сегодня и именно это. – Жду внизу, одевайся.

Через пять минут я стоял перед ней в парадной форме второго киевского гвардейского десантного полка, диссонируя цветом марсианского красно-серого хаки с окружающей обстановкой. Ремень сиял бляхой с выгравированной объемной пятиконечной звездой, на ногах красовались парадные берцы, используемые десантными полками, да в общем и не только ими, только для парадов и выход "в город", а на боку покоился типовой двухсоленоидный офицерский игольник невысокой мощности, но ужасной скорострельности с лаконичным названием "Игла" производства ижевского завода стрелковых вооружений. На шевроне красовался штандарт президента Марсианской республики, погоны же, как и положено полку, охраняющему главу государства, были пусты, без каких бы то ни было знаков различия.