Текст книги "Расправляя крылья: Шаг перед пропастью (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц)

– Возможно, ваше превосходительство. Рада, что мы договорились. – Ее улыбка напоминала улыбку кобры перед броском.

– Два мыслящих человека, да еще патриота, всегда смогут договориться! Даже если слово "патриотизм" каждый видит по-своему.

Она не ответила. Вместо этого нажала на кнопку, лифт поехал вновь.

Через несколько секунд остановился. Створки начали разъезжаться. Она молча посторонилась, пропуская его. Его превосходительство вышел – девица идти следом не собиралась. Акция закончена, акценты расставлены – ее миссия выполнена.

– Почему ты тогда промахнулась? – обернулся он к ней.

По ее лицу прошла рябь, с которой она, однако, быстро справилась.

– Не попала. Все мы люди! Это всё?

– Всё. – Он кивнул.

– В таком случае до свидания, ваше превосходительство. – Пауза. – Хотя, с другой стороны, наоборот, желаю вам, чтобы наши пути более никогда не перескались! – расплылась она в ехидной улыбке. – Наверное, это пожелание придется куда более по душе…Всего хорошего!

– Всего хорошего! – ответил он, развернулся и бодрым шагом зашагал по коридору. Двое ангелов эскорта, встречавших его у лифта, засеменили следом.

"Не попала", – произнес его превосходительство про себя фразу собеседницы. – "Все мы люди".

Да, все мы люди. За одним исключением. Светлячок никогда не промахивается.

Глава 6. Дела суетные

– Так и сказала?

– Да. И даже не отпиралась. Рыкнула, что мои проблемы ее не касаются, думать надо было, когда совал.

Капитошка, она же майор Ортега, лежащая у меня на предплечье, задумчиво хмыкнула.

– А королева? Про королеву что-нибудь сказала?

Я пожал свободным плечом.

– Да. Дела королевы ее так же интересуют мало. Если та решила защитить и оставить ребенка, значит, у нее были по этому поводу какие-то мысли. Какие – советовала спросить у нее самой. Получается, зря сходил.

– Отрицательный результат – тоже результат, – улыбнулась Капитошка.

– Ах, да, еще она сказала, что так и быть, учитывая важность и сложность свалившейся на меня информации, не станет нас наказывать за несанкционированный выход в город – ни меня, ни тебя. Типа, все понимает и идет навстречу. Но более чтоб я ее не беспокоил и катился прочь, пока она не вышла из себя. У нее усиление, а тут я со своими мыльными сериальными соплями.

Ортега задумалась.

– Ее можно понять, Хуан. С ее точки зрения ничего страшного, действительно, не произошло. О семействе Санчес позаботятся, на трон этот малыш претендовать не сможет, даже если королева тебя официально признает, и планам по поводу тебя и принцесс не помешает. Да, сериальные сопли и только.

– Меня не сопли смущают, – покачал я головой. – Никогда не думал, что допущу, чтобы мой ребенок без отца рос. Я вырос с одной матерью, и тут такое… Как заколдованный круг!

Она потрепала рукой мои волосы.

– Таких, как ты, миллионы, Хуан. Сирот. И ничего, живут. А у тебя была мать, надежная и любящая, в отличие от многих. Твои Санчес девочки хорошие, надежные, не хуже твоей матери – не переживай. И им будут помогать со всех сторон, не оставят, раз решение принято на уровне королевы. Так что не бойся.

– …И Мишель не суди, – добавила она, помолчав. – Мишель тоже вырастила троих детей практически одна. Ее Диего гораздо больше времени проводил в космосе, чем дома. И тянула на себе при этом корпус.

– У тебя эмоции бьют через край, ты на взводе, – закончила она наставления. – Но когда успокоишься, когда информация притрется, взглянешь на ситуацию трезво и все поймешь.

– Пойму, да, – согласился я. – Но то, что без отца… Это все равно, что…

Не в силах облечь мысли в слова, в сердцах махнул рукой.

– Ладно, хорошо. Страшного ничего. Но сказать-то она мне могла? Чтоб я не через три месяца узнал, и то только потому, что все сроки вышли, а… Она же мне как бы не чужая? И такие вопросы, учитывая мою подготовку…

– Это ваше семейное дело, – покачала головой Капитошка. – Плевать на подготовку. Подготовка-подготовкой, но копание в чужом грязном белье… Это копание в чужом грязном белье. Зачем ей подставляться? Особенно учитывая ваши "особые отношения". – Она хитро усмехнулась. – Я сама на ее месте поступила бы так же.

Конечно, разумный аргумент. Умом я его понимал. Но только умом. В душе же чувствовал себя дурачком, болванчиком, которого используют все, кому не лень, начиная от Марины и заканчивая королевой. Мудрость же Мишель так и хотелось выставить предательством.

Эмоции будь они неладны. Я грустно вздохнул. Действительно, надо срочно успокоиться. И чем скорее, тем лучше.

– Ладно, закончили тему, – подвел я итог. – Марину откомандировали в Дельту, и вряд ли на один день. В себя прийти успею. Расскажи лучше о себе. Как у вас там, все получилось?

Губы Капитошки растянулись в блаженной улыбке. Она встала с моей руки, перевернулась на бок. Глаза ее засияли мелкими искрами, которые можно наблюдать только у очень счастливых людей.

– Все было великолепно, Хуан! Я и не думала, что так бывает! И знаешь, что? На следующих выходных мы едем в Аврору, знакомиться с его родителями!

Я про себя присвистнул. Родители – это серьезно. Что ж, пожелаем сеньоре удачи!

Прислушался к себе, попытавшись понять, что чувствую. Ведь знакомство с родителями – это помолвка. Помолвка – это свадьба. А свадьба будет означать, что у меня получилось, что на ноги я поставил не только Сестренок и "пятнашек", но и свою самую одиозную в прошлом начальницу. И значит, встречи с нею в каморке придется прекратить. Чего во мне больше – радости за нее, или собственнического сожаления самца?

…И вдруг понял, что ни того, ни того. Я чувствовал ответственность, которая медленно сползает с плеч. И радость от осознания выполненного дела. Ведь возможность приводить людей в чувство, помогать им – что может быть приятнее? А постель… Нет, разочарования от мысли прекращения с нею контактов не чувствовал. Даже без учета того, что таковые, скорее всего, в той или иной мере могут продолжиться – философия корпуса слишком сильно делит людей на "здесь" и "там". Та же Мишель, например, контакты со мной изменой не считает. Корпус – семья, и что происходит внутри семьи, остается внутри семьи. Кстати, удобно!

"Кадет Чико, отставить посторонние мысли! – одернул я сам себя. – «Выпускного» в виде свадьбы еще не было, а значит, ты за Капитошку все еще отвечаешь!"

– А не торопитесь? – задумчиво покачал я головой.

– А чего медлить? – улыбнулась она. – Мне уже практически сорок, он далеко не мальчик. А я еще ребеночка хочу. А без родителей, без их одобрения, не будет… Ничего не будет! – нахмурилась она. – Он знаешь, какой консервативный? Даром что безопасник! Что посоветуешь делать? Как себя вести?

Я покровительственно улыбнулся.

– Просто будь собой. И сдерживай эмоции.

– А вообще все, хватит, майор Ортега! – резко перешел я на шутливый тон и даже попытался ущипнуть. – Вы достаточно впитали знаний, и даже наработали навыки. Больше я вам не помощник.

– Так точно, сеньор учитель! Будет исполнено! – Она вырвалась из рук, вытянулась и отдала честь. После чего подалась ко мне и прижалась к груди.

– Считаешь, уже все? Можно?

Я молча кивнул.

– А получится?

– Ну, до этого же получалось?

– То было до этого.

– А что теперь не так?

Она задумалась.

– До этого я каждый раз представляла перед глазами тебя. Как ты хмуришь брови, собираясь меня отчитывать. Как будешь разбирать пошагово каждую мою ошибку, каждый недочет, таким вот нудным лекторским тоном. А я… – Она вновь отстранилась и посмотрела в глаза. – я ведь не могу ничего сделать, Хуан, когда ты вот так. Любого другого послала бы, а тебя не могу. Подруг – чтоб не лезли в личную жизнь, мужчин… Их это вообще не касается! А ты… Перед тобой я как открытая книга, и злиться на тебя не за что. Не знаю, Хуан. Все сложно.

Она вновь утонула в моих объятиях.

– Я знаю. – Я поцеловал ее макушку. – Мия тоже видела перед собой мои глаза. Правда, для нее я не мальчик, перед которым не стыдно открыться. Для нее я авторитет, старший мудрый товарищ. Хотя она старше аж на три года…

– Это не важно, – покачала головой женщина у меня на руках. – Возраст не главное. Ты слышишь людей. И делаешь так, чтобы тебя услышали в ответ. И Лока Идальга на самом деле тоже ни при чем, – продолжила она тему, которую я мысленно от себя всячески все это время отгонял. – Она дает тебе инструментарий, учит способам. Причину же ты видишь сам. Это как врачи-хирурги: талантливый может провести операцию гостиничным ножом и спасет кому-то жизнь, а бездарный не сможет кого-то спасти даже с самыми совершенными инструментами. Она дает тебе эти инструменты, превращает гостиничный нож в отточенный скальпель. Когда она закончит, ты станешь страшным человеком, Хуан!

Я потрепал ее волосы.

– Потому ты со мной? Села в нужную лодку в нужный момент?

Она презрительно фыркнула.

– Ангелито, ты сам прекрасно понимаешь абсурдность этого аргумента!

Притянула мою голову, прикоснувшись губами к моим. Я был не против. К тому же, она, действительно заслужила сегодня кое-какое вознаграждение.

– Спасибо, Чико!.. – прошептала она перед тем, как провалиться в безумие. – За все!..

Ортега… Девочки много раз смеялись на разводе, советуя мне ее… Удовлетворить, чтоб не была такой злой. И во многом оказались правы – именно так и случилось, именно так она и перестала быть злюкой. Однако, с небольшими, но очень важными нюансами – сексуальная неудовлетворенность была всего лишь следствием, а не причиной ее агрессивного поведения. Причиной были комплексы. Огромное, просто дикое количество комплексов, мешающих нормально общаться с мужчинами и заводить семью.

Что она нормальная я понял, когда она, рискуя карьерой, передала мне оружие и муляж гранаты перед выступлением на Плацу, на казни "сорок четвертых". Просто со своими тараканами. Оч-чень большими, но которых можно попытаться выгнать, если постараться.

Я решил попытаться. И вскоре после возвращения из Овьедо как-то раз уверенно вломился к ней в каморку… Со всеми вытекающими.

Естественно, это была не совсем моя мысль. Нет, идея моя, но без поддержки со стороны Лока Идальги я бы на такое не решился. Ласточка предложила эксперимент, который мог завершиться успехом, мог нет, но в любом случае дал бы мне бесценный опыт. Ведь Сестренки-Сестренками, но общение со взрослой сеньорой с совершенно иным мировоззрением… Это нечто совершенно иное! Капитошка тогда почти не сопротивлялась. Так, немножко, для вида – видно после Плаца сама интуитивно что-то чувствовала.

Нашу "горизонтальную связь" ее во мне все устраивало – сработал тот же фактор, что и с Мишель, только она еще и не замужем. И я стал постоянным обитателем каморки в ее дежурства.

Добившись этого, принялся интенсивно ее обрабатывать, обставляя процесс, как задушевные разговоры. Вначале говорил о себе и своих проблемах – о Марине, местных девчонках, вспомнил Долорес и свою таинственную аристократку. И вытащил ее на ответные признания, рубя по комплексам с плеча, вытягивая и вытягивая изнутри то, что она сама стеснялась говорить. После же начал воздействие, используя психологию и только психологию, никакой биоэнергетики.

Как видите, результат стал ощутим через каких-то три месяца. В чем секрет? Возможно, в возрасте, в нашей разнице. От ровесника, и тем более ровесника-мужчины она бы закрылась, "закуклилась" почище нашей Гюльзар. Откровения же передо мной не несли ей угрозы – я был никем, не мог воспользоваться ее комплексами ради ее унижения, и ей просто не было со мной стыдно. Я достучался, это казалось чудом… В инструментарии Ласточки-Катарины. Хм.

Впрочем, главное результат. Та же Катарина была бы бессильна в общении с такой особой один на один, и это стоит учитывать в моих самобичеваниях.

Капитошка оказалась не дурой, нет. Не настолько умной и хитрой, как Мишель или Лока Идальга, но и не глупой. Просто эмоциональной. Нечто сродни моей Кассандре, очередная закомплексованная "винтовка" корпуса – очень, невероятно эмоциональная "винтовка"! Эмоции ее задавливали все чувства, но были лишь защитной реакцией на раздражители, на любые попытки воздействия. Я же, только переступивший порог этого заведения, не мог не воздействовать – природа у меня такая, не люблю молчать. Оттого и возник конфликт между нами поначалу.

– Меня вызывают, – пояснила она, когда я поднял голову, очнувшись. Задремал. Она стояла рядом и одевалась, немного добавив каморке освещенности. – Будешь ждть?

– Надолго тебя? – скривился я.

– Не знаю. – Она пожала плечами. – У нас усиление, не забывай. Тревогу сменили на "желтую", но это все равно тревога.

Я не спорил. Служба прежде всего.

Одевшись, она вдруг вздохнула и присела ко мне.

– Хуан, я это…

По ее неловкости я понял, о чем пойдет речь.

Точно!

– Я ему ничего не сказала. – произнесла она, убрав виноватые глаза в пол. – А может и не надо? Ну, хотя бы до Авроры? А после, когда познакомлюсь с его родителями…

– Все повторится, – перебил я, вновь скривившись. – Только ты найдешь другой повод промолчать.

– Я боюсь, Хуан!

На ее лицо было страшно смотреть – только слезы не текли. Страх вкупе с жалостью к самой себе. Но я был безжалостен и неумолим – некоторые вещи делать нужно, даже перешагивая через себя. И делать самостоятельно.

– Если скажешь сейчас, он поймет и простит тебя. Ты проявишь боязнь, страх, а страх мужчина простит женщине. Вы для нас слабые существа априори. И не особо умные… – Я улыбнулся. Она тоже – ту лекцию уже усвоила. – Если же скажешь потом, когда у вас все будет хорошо… Потом это будет выглядеть обманом, предательством. А предательства мужчины не прощают никому. Особенно женщинам. Особенно такие, как он.

– Но потом нас будет многое связывать!.. – пыталась парировать она, но под моим взглядом сбилась и вновь опустила глаза.

– Именно поэтому ненависть в его душе будет гораздо более сильной и всё разъедающей. – Я назидательно покачал головой. – Нет, mia cara, говори сейчас. Ты – убийца, ангел семьи Веласкес. Он должен знать. Он не какой-то фраерок с района, безопасник, опер отдела по борьбе с оргпреступностью. Он поймет.

– А если нет? – Она задрожала. Я же вымученно вздохнул.

– Если нет – нет. Но потом перегорит и поймет. И позвонит. Просто позже.

– Все, беги, – закрыл я тему, чувствуя по ней, что на сегодня хватит. – Думай. Что нужно делать – ты услышала. Дальше, как я уже сказал, сама.

– Спасибо! – Она улыбнулась, потрепала меня по ноге и выбежала из каморки.

Да уж! "Убийца! Ангел семьи Веласкес!" Еще один скелет в шкафу корпуса, испортивший жизнь многим-многим ангелам всех возрастов и поколений. Но именно этот скелет из шкафа она выбросить сможет. Если захочет. И именно в этом я не имею права на нее давить.

* * *

Ночевать в каморке не стал – спать одному не хотелось. Да, разожрался на корпусных «харчах», не без этого. И даже иногда с ностальгией вспоминаю времена, когда девочки пытались меня раскрутить, а я отмахивался и отбивался, дабы сохранить мифический статус. Нет, статус на самом деле вещь не мифическая, и тогда это, действительно, было необходимо…

…В общем, тот этап, слава богу, позади, и сейчас я не видел причины отказывать себе в маленьких жизненных удовольствиях, раз уж судьба-злодейка занесла меня сюда, а не в какое-то другое место.

А вот и родная каюта. Шесть коек, одна из которых принадлежит мне. На оставшихся спали пять девушек, коих я считал сестрами. А, нет, четыре, Маркиза отсутствовала. Но сути это не меняло – сестры есть сестры. За которых я умру и которые умрут за меня.

Вот ведь как бывает, только недавно помирились, только-только нашли общий язык, и трех месяцев не прошло, а уже такой прогресс во взаимоотношениях. Почему так быстро? Не знаю. На этот вопрос ответить сложно. Ведь я – участник процесса, не вижу его со стороны, а значит, необъективен. С Капитошкой было куда как проще! Но мы с дочерьми единорога поняли друг друга, и это главное.

Прошел мимо кровати Кассандры, остановился возле Мии, посмотрел ей в лицо. Условно младшая Сестренка мирно посапывала. Мысленно пожелал ей счастливых снов, двинулся дальше. С этой девушкой нас так же многое связывает, больше, чем с кем бы то ни было из взвода. Ее проблемой все это время я занимался усерднее всего, и, вроде бы, нашел решение. Но об этом, пожалуй, не сегодня.

В принципе, воздействовал я на них всех, просто на кого-то в большей степени, на кого-то в меньшей. И это были не эксперименты на людях под руководством Лока Идальги, это было именно желание помочь. Мие и Розе – не бояться мальчиков, не бояться серьезных отношений, преодолеть детскую психологическую травму. Паулите – побороть комплекс неполноценности, несомый с раннего детства, выражающийся в агрессии и показному отрицанию чего бы то ни было. Маркизе – разбить кокон и начать общаться с внешним миром на равных. Кассандре же просто найти себя, свой дом и семью вместо места, где она служит, потому, что приняла присягу.

Вернувшись на базу, я первым делом направился в кабинет Мишель – прояснить ситуацию. Разговор с этой шельмой оказался непродуктивным и очень-очень быстрым – она сразу осадила меня и послала… В каюту. Пока она добрая, чтоб не отвлекал во время тревоги. И возразить было нечего.

Придя же по указанному адресу, я встретил всеобщее напряженное молчание – весь взвод застыл с отрытой челюстью перед Патрисией, которая как раз закончила рассказывать новости.

– Привет-привет! – помахал я всем, напуская на себя показное веселье. – Чего такие задумчивые?

– Хуан, это правда? – произнесла Паула, огорошенно хлопая ресницами. Я вымученно кивнул.

– Да. Тигренок немного… Подзалетела. Скорее всего, от меня. Не факт, но… Марина бы не стала устраивать шоу, если б было иначе.

– А разве такое возможно? – воскликнула Роза, все-таки подавшая документы в медицинский, все последние месяцы только и делавшая, что зубрившая материалы для поступления – Ты же это… Мы же там были, внизу, все. Вы же… Вы до этого три дня кувыркались! Почти три. Так не бывает!

Как с медиками сложно! Лучше б она выбрала психологию.

Хотя, кто знает, может на медицине мне с нею будет спокойнее?

Я пожал плечами, сел на койку, с ногами, откидывая голову назад.

– В нормальной жизни много чего не бывает, Розита. Но разве я похож на нормального?

Ответом стало всеобщее молчание.

– Только со мной происходят перипетии, которые невозможны в принципе, – начал я ворчливый монолог, который был нужен в первую очередь мне – от него становилось легче. – Только я встречаю людей, которых встретить не могу по всем законам вероятности. Только меня, первого за сто лет, приняли в корпус, только я здесь остался, "влился в коллектив". "Подошел". Это само по себе странно, девчонки, так как вероятность такого события близка к пустоте. Я уже промолчу о моих проделках здесь – то, что я выжил, так же чудо, вероятность которого крайне низкая.

Вывод: если учесть вышесказанное, какова вероятность того, что теория вероятности вновь не сойдет с ума и не выкинет очередной фокус? Биологически же это возможно? Возможно. Вот и получай закон Мерфи в чистом виде!

Девчонки продолжали молчать, словно понимая, что я должен разложить информацию по полочкам и спустить пар.

– Плюс, не забываем о химии, – продолжил я. – Мы не знаем, что они мне там колят. Не знаем, как это отразится на моем будущем здоровье. И тем более страшно предполагать, на здоровье ребенка.

– Я думаю, со здоровьем ребенка будет все в порядке, – улыбнулась Паула, тряхнув огненной копной.

– Думаешь? – Я напрягся.

– Чувствую. Иначе бы тебе эту химию не кололи.

– Но вы…

– Мы – мы, – поддержала ее Кассандра. – Нам вынашивать. Тебе же нужно только вовремя сунуть.

Они все ехидненько в один голос захихикали. У меня же не было слов парировать. Женский коллектив, что возьмешь!

– Нет, правда, Хуан, надо надеяться на лучшее, – как обычно, подвела итог дискуссии рассудительная хладнокровная Гюльзар. – В конце концов, если бы была большая вероятность… Этого… Того, что ребенок будет не совсем…

– Вероятность патогенных мутаций, – подсказала Мия, наш второй взводный медик.

– Да, их, – кивнула Восточная красавица. – Они бы просто ничего не делали – дали бы Санчес-старшей найти врача и сделать операцию. А значит, они не думают, что родится крокодильчик, и нам надо равняться на их мнение.

– Так что я за, Хуан! – Она выдавила радужную улыбку. – Все будет хорошо!

Если честно, на душе полегчало. Всю дорогу скребли кошки из-за проклятой химии. Но раз королева дала проекту зеленый свет… "Б-р-р-р" – я мысленно поежился.

– Поздравляем, папаша! – медленно подошла и похлопала меня по плечам Паула. Ее голос так и лучился иронией, но под ним, вторым слоем, чувствовалось сопереживание, поддержка.

Остальные тоже заголосили, почти в один голос, поздравляя. Облепили меня, рассевшись со всех сторон, засыпали вопросами. Я не успел ответить ни на один, как Кассандра громко всех оборвала:

– Ладно, девчонки, у Хуана прибавление, он еще не понял, что к чему. Поймет – у него все впереди. Но вы… Вы-то поняли, что это значит? – Ее глаза загадочно сверкнули.

Видно, не совсем. Все лица, включая заинтересованное мое, удлинились и повернулись к ней.

– Что, "что это значит"? – озвучила всеобщее непонимание Мия.

– Тетушки. – Итальянка улыбнулась. – Вы… Мы! Все станем тетушками, девчонки! Здорово, правда?

– Поздравляю вас, дорогие тетушки! – произнесла она напыщенно, но одновременно с легким ехидством.

Судя по лицам остальных, тормоз во взводе не один я. Кассандра добавила в голос раздражения:

– Девочки, думаем! Вы же не папаши, и даже не мальчики – вам непростительно! Поясняю: ТЕТУШКИ!!!

Она демонстративно прошлась к своей тумбочке и достала из ящика несколько карточек – заначки на черный день.

– Ах, да! Точно!

Паула первая поняв, что хочет сказать наша комвзвода, вскочила и припустила к своей тумбочке. Я точно знал, кроме заначек жалования у нее есть еще и кругленькая сумма семейных денег – от Земных родственничков. И красноволосая всячески этой суммой тяготилась – хотела от нее избавиться, как от фетиша, принесенного "оттуда", но не находила достойного объекта вложения.

Итальянка тем временем демонстративно начала опорожнять карточки, одну за другой, вставляя их в разъем на браслете, набирая на мини-визоре команды и пароли. Опорожнив три штуки, вставила четвертую и, видимо, скинула всю накопленную браслетом сумму на нее. После чего уставилась взглядом на оставшихся членов взвода, до которых дошло только в этот момент.

– Точно! – воскликнула Роза и потянула сестру. Вскочила и Гюльзар.

– Без пароля, девчонки, – подала голос красноволосая. – А то знаете, как бывает, забудете снять…

– Никаких паролей! Никаких карточек! – отрезала итальянка. – Все на мою сбрасываем. Я завтра отпрошусь, отвезу. Ради такого дела не могут сеньорины не дать несколько часов увала. Да не жмотьтесь, девочки! – воскликнула она. – Это наш первый племянник! Первый! И вы это… Вы не представляете, девчонки, как эти Санчес бедно живут!.. – закончила она на минорной ноте.

От последних слов мне стало не по себе, будто полоснули ножом по сердцу. Но умом понимал, разумеется, это не в мой огород камень, просто констатация. Все это время я объективно ничего не мог сделать, чтобы помочь семье Марины. Жалование не получаю, еще не принес присягу, а деньги, что дает мама… Это как бы не мои, хоть робот до сих пор их исправно и перечисляет.

– А ты, если хочешь, запиши своей Беатрис сообщение, – обратилась Кассандра ко мне, читая по лицу, что творится в душе. – Успокой ее, объясни, что к чему. Я передам. И на словах передам, что захочешь сказать. И это, Хуан, без глупостей! – ее брови нахмурились.

Я пожал плечами, не понимая, о чем она.

– Заодно успокою эту дурочку, – продолжила итальянка, обращаясь больше сама к себе. – Представляю, каково ей там!..

Она прикрыла глаза, собралась, будто мысленно готовясь к борьбе. И правда, ее ждет борьба – суровая и беспощадная. Ведь вразумлять неразумную девочку вместо родной сестры – та еще задачка. Но они – женщины, и гораздо лучше поймут друг друга, нежели разговаривать буду я. Марина своей злобой чуть все не испортила, наверняка до предела обострив обстановку в семье, и теперь одной из убийц, которых она так люто ненавидит, придется эту проблему решать.

Что мне понравилось в девочках – они были готовы к такому событию. Где-то мысленно, на подсознательном уровне. Если я больше тревожился, что будет и как, и, будем откровенны, до сих пор не мог до конца поверить, то они просто порадовались факту зачатия новой жизни, как и положено радоваться подобному обычным женщинам. Так они устроены, так заложено в их природе. И поняв это, я до боли сжал кулаки – почему, ну почему именно они волею судьбы должны становиться убийцами? Идея императора Антонио II по поводу основания корпуса уже не казалась мне такой блестящей.

Впрочем, на этот момент я повлиять не мог – Венера прекрасно крутится и сама, без моего субъективного мнения. Как и Земля, и Марс и все остальные планеты. А значит, надо стиснуть зубы и жить, делая лишь то, что в нашей власти.

* * *

Проснулся я оттого, что почувствовал на себе чей-то взгляд. Поднял голову, открыл глаза, стараясь двигаться не резко. Я дома, в каюте, вокруг не враги, а тренированное тело само, на инстинкте, стремится войти в боевой режим.

На меня смотрели две пары глаз, основной эмоцией в которых читалось удивление.

– Мия, челюсть поправь, – произнес я, добавляя в голос наигранности, силою заставляя себя расслабиться. – Отвисла слишком!

Условно младшая из Сестренок, действительно, запахнула рот.

– Розита, что-то не так? – перевел я глаза на ее сестру. Та замялась.

– Да нет, все так…

– Тогда в чем проблема?

– Но ведь… – Она неуверенно кивнула на девушку, в обнимку с которой я до этого спал. – Это же…

– Что, "это же"? – проследил я глазами за ее взглядом.

Роза раскрыла рот, но сформулировать ответ не смогла. Вместо нее подала голос сестра, громко и совершенно искренне воскликнув:

– Хуан, почему она? Я всегда думала, что первой будет Паула!

– Первой? – Я хмыкнул. На лице Мии не дрогнул ни один мускул.

– Хорошо, второй. Но второй быть она была просто обязана!

Да уж, в логике не откажешь. Но коробила не логика, а открытость ее озвучивания.

– Что Паула? Чего там опять меня обсуждаете?

Красноволосая, лежащая на соседней кровати, перевернулась, села, разлепила заспанные глаза. Но узрев нас, меня и девушку, сон с нее как рукой сняло.

– Хуан… Ты в своем уме?

На ее лице, кроме удивления, читался ужас. В отличие от простодушных Сестренок, она понимала последствия произошедшего, и понимала, что в случае чего, ударит по всему взводу.

– А что, что-то не так? – я пронзил ее взглядом, которым попытался сказать: "Все нормально, не суетись! Все под контролем!"

Пауза.

– Да нет, ничего, все так… – включила она заднюю передачу. Есть, поняла. И решила не вмешиваться, вернув взгляд, в котором читалось: "Надеюсь, знаешь, что делаешь?!"

Нет, я не был уверен, что знаю. Но деваться мне некуда.

Почти все в корпусе считают меня двигателем любого "горизонтального" процесса, его локомотивом. Что если захочу, "задружу" с любой девочкой, даже если та будет немножко против. И к Гюльзар в данный момент относятся по тому же шаблону – я захотел, я сделал, а она… Бедная овечка, которой теперь, если что, придется страдать. И объяснить девчонкам, что именно сегодня, именно с Гюльзар инициатива исходила совсем не от меня, не получится. Впрочем, объяснять я не буду даже пытаться.

– О, вы уже встали?

Объект всеобщего замешательства тем временем зашевелилась, поднялась, разлепила веки. Осмотрела собравшийся вокруг консилиум.

– Хуан, девочки, что-то случилось?

На лице ее не дернулся ни один мускул. Интересно, она так хорошо играет спокойствие, или ей действительно все равно?

– Случилось? – Первая очнулась Роза. Снова попыталась сказать что-то связное, но не смогла. Покачала головой, пробормотала: "Так, мы умываться", – зацепила заупиравуюся было Мию и, действительно, потащила ее в умывальную.

Паула, следуя ее примеру, так же демонстративно поднялась и накинула на бедра полотенце.

– А я в душ. Надо немного проснуться, прийти в себя перед пробежкой. – И вальяжной походкой зашагала следом за Сестренками.

Я бросил взгляд в противоположный конец каюты. Кровать Кассандры пустовала. То есть, итальянка в курсе. Разговор с нею будет, и непростой, но в данный момент она поступила мудро, не став устраивать шоу, и даже устранившись от разбора полетов сейчас, при побудке.

– Хуан, я… – Восточная красавица попыталась что-то сказать, но я приложил ей палец к губам.

– Не надо. Не сейчас.

– Но они… – кивнула она в сторону умывальной, откуда слышались визги явно обливающих друг друга и Паулиту водой Сестренок.

– Дело не в них, – покачал я головой. – Дело в тебе. Они как раз примут любое твое решение.

Девушка опустила голову.

– Я люблю тебя, Гюльзар. Но это совсем-совсем другая любовь. – Я тоже накинул полотенце, висевшее на спинке ее кровати. Именно сейчас и именно с этой девушкой нагота вдруг начала напрягать.

– Мне нужно время, – пробормотала она. – Когда все наперекосяк…

– Время у тебя есть. – Я выдавил вымученную улыбку. – А насчет наперекосяк… У тебя есть мы. Все мы. – Кивнул на умывальную, где Мия и Роза продолжали издавать задорные звуки. – Есть Сестренки, которые не такие умные, как ты, но все же более мудрые. Есть Паула, которая видит и понимает гораздо больше, чем кто бы то ни было. Есть Кассандра, и у нее сумасшедшая интуиция в таких вопросах.

Мы поможем. Только не варись в собственном котле, как раньше. Не покидай нас. И все будет в порядке. Веришь?

Она опустила голову. Может прямо сейчас и не верила. Но очень хотела.

* * *

– О, привет! Ты здесь? – бросил я Маркизе, прикрывая за собой дверь. Умывшись перед сном, вдруг узрел свет в ванной и решил поздороваться. Поздно, конечно, принимать ванную, ночь на дворе, но кто его знает, что в голове у этих девчонок? Им, может, никогда не поздно. – Полвторого на часах, – демонстративно глянул я на хронометр браслета, коий еще не успел снять.

Напарница безразлично пожала плечами.

– Сам-то где шлялся? Капитошку навещал?

На лице не смешинки – вопрос серьезен. Маркиза единственная, кому не доставляют радости пустые сплетни. Она вообще, благодаря своей религии, спокойно смотрит на многие вещи.

Вместо ответа я довольно ухмыльнулся.

– Так это ж не ванная на ночь глядя! Скорее наоборот, достаточно снотворная процедура. И вообще, мне можно, я в тюрьме выспался.

При слове "тюрьма" она непроизвольно скривилась.

– Прости. А я днем спала, пока все бегали, за новостями следили. Мне тоже можно. – И довольно улыбнулась.