Текст книги "Расправляя крылья: Шаг перед пропастью (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

– Так что выбор за вами, сеньор Умберто. Или звонок королеве, или своей любимой женщине, матери Адриано. Не будете же вы в самом деле запускать в школу вооруженных до зубов горилл, чтоб отбить сына у каких-то невооруженных школьников?

И вновь пауза, но теперь моя, так как ход мой.

– Вы ведь любите ее, правда? До сих пор?

Тишина. Я бил вслепую, но, кажется, попал. Ибо это была не просто тишина, а перехваченное дыхание.

– Да, любите! – Я стал говорить громче, чтоб Адриано слышал каждое слово. – Вы только потому признали сына, несмотря на репутационные потери! Она стоила этого в ваших глазах! И сейчас приблизили его по той же причине, отдавая дань уважения своей единственной любимой женщине!..

Незаметно подал знак, и Бенито вновь со всей дури двинул Адриано ногой. Тот захрипел, закашлялся, согнулся, насколько это было возможно.

– А ну-ка прекрати, ублюдок! – рявкнули на том конце. Я улыбнулся – обратная связь есть, и сеньор не такой уж непрошибаемый.

– Любите! – констатировал я и продолжил, как ни в чем не бывало. – А знаете что самое печальное, сеньор Умберто?

Пауза.

– Что вы – скот. Двуличный скот! Я не испытываю неприязни Адриано, мне больно его избивать. Он хороший парень, просто не до конца понявший законы этой жизни. Вы же скот, и я ненавижу вас, хоть мне вы ничего не сделали!

Я ненавижу вас за Адриано, потому, что он пока не понял, не дозрел до свершенного вами поступка. Ненавижу за всех бастардов, как признанных, так и не очень, родные отцы которых приближают их к себе, чтобы "кинуть", "прокатить" на глазах законнорожденных родственничков. Ненавижу за…

Да, и у меня бывают паузы в красноречии – я сбился. Однако перескочил на следующую мысль, стараясь не потерять темп:

– Он ведь поэтому и подставил вас, не послушался, выйдя во двор! Что верил, что вы не просто признали его сыном, а сделаете НАСЛЕДНИКОМ! Ради этого, равенства с вами, он готов был пойти на многое, если не на всё. Да что там, этот дурень до сих пор в вас верит!..

…И ему невдомек, что вы всего лишь играетесь им, собираясь использовать его таланты и способности на службе компании. И что когда придет время, просто вышвырните его, оставив наследницей законную дочь. Просто потому, что она законная, а он – ублюдок и выродок. Я не прав?

– Нет, не прав, – выдавил сеньор Умберто. Но слишком уж сильно он выдавливал.

– Не врите, сеньор Умберто, – усмехнулся я. – Мне – ладно, я человек посторонний, но не врите Адриано. Вы "прокатите" своего сына. И более того, сделаете это гораздо раньше, просто отказавшись от него, когда встанет вопрос: капитуляция перед королевой или он!

…Потому, что он никто, всего лишь бастард, пыль и пустое место!

По щекам же Адриано поползли слезы. Он не плакал, когда его били. Не просил пощады и никогда не попросит прощения. Его можно убить, не сломив… Но сейчас, слыша мои слова, он впервые заплакал.

– Я буду бить Адриано, – зло выдавил я. – Бить без удовольствия, мне будет противно это делать. Просто потому, что я тоже винтик в чужой машине, и не могу поступить иначе. А вы будете сидеть там, зная, что "слили" сына, но жалеть будете всего лишь о том, что сделали это раньше времени, не выжав ту пользу, которую его острый ум мог приносить вам многие годы.

Вы привыкните, сеньор. Свыкнитесь с мыслью, что так было нужно, что это издержки. Ведь любовь – это тоже товар, статья в бухгалтерской колонке, которая легко становится издержками. Когда любимая женщина простолюдинка, ее акции слишком низки, чтобы учитывать в таких глобальных раскладах!..

– Заткнись, щенок! – выкрикнули на том конце, окончательно потеряв равновесие, но это был и весь аргумент. – Заткни свою грязную пасть! Ты не знаешь, ничего не знаешь!..

– Не знаю того, что вы берете деньги у имперской или восточной разведки на расшатывание ситуации на Венере в преддверие большой войны? – рассмеялся я. – Полноте, сеньор, это секрет Полишинеля. Не знаю, что уже пытаетесь раскачивать лодку, требуя от Веласкесов за лояльность больше, чем они могут дать? Ну, так это тоже не секрет, это напрашивается. Вы же деловой человек, и когда выгодно, с удовольствием продадите тех, кто вас покупает. В происходящем нет ничего криминального, это всего лишь вопрос цены!..

…А цена велика. Крайне велика! Что рядом с миллиардами империалов и властью над планетой жизнь какого-то бастарда, которого вы и без того собирались "кинуть" через несколько лет, выдоив из него всю пользу, на какую будет способен?

– Не обманывайте себя, – сеньор Умберто, – закончил я. – Меня вы не обманете, я не Адриано. Я повторяю условия: звонок королеве, которая прекратит этот балаган, или Адриано в виде растения. Даже если МНЕ придется смотреть в глаза его матери.

Я отключился – руки дрожали, сил продолжать беседу не было. Всё, сеньор Манзони, ваш ход.

– Друг мой, ты сам все понимаешь, – улыбнулся я Адриано, который в ответ лишь опустил голову. – Есть вещи выше моего хотения и желания, хотя лично я бы тебя в свою команду взял. Без идиотских условий и без "кидалова" – честь по чести. Поднимите его.

Парни дернули Адриано вверх, Бенито, по моему знаку, начал экзекуцию. Но теперь делал это не в кайф, как раньше, а будто через силу. Тоже всё понял. Да и что за радость избивать морально сломленного человека, абсолютно не реагирующего на твои удары? Человека, раздавленного изнутри больше любого внешнего воздействия?

Я вновь активировал четвертую линию.

– Слушаю? – ответили там.

– Я – всё. Теперь ждем, – отчитался я. И почувствовал, как из груди вырвался вздох облегчения – этот разговор выпил из меня все силы. Катарина молчала.

– Катюш, как считаешь, королева разрешит взять этого мальчика к себе, если сеньор Манзони не отреагирует? – продолжил я.

– А ты думаешь, он не отреагирует?

– Может. Если он на самом деле такой скот.

– Хуан, он на самом деле такой скот! – усмехнулась Лока Идальга. – Стоило брать это в расчет, когда выставлял ему ультиматум.

– Да, но он любит! – не согласился я. – Или любил. И все его действия сейчас зависят исключительно от того, насколько сильно он любил.

На том конце раздался обреченный вздох.

– Ну ты и намудрил, Чико! Королева, наверное, в бешенстве. Все экстренные линии заняты.

– Мне кажется, главное результат, – парировал я. – А он в любом случае будет. И именно о другой ипостаси результата я хотел бы тебя попросить.

– Вся во внимании? – напряглась она.

– Ты поговоришь с королевой, если что? Заступишься за идею принятия под крыло Адриано? Он неплохой парень, очень умный и перспективный. Если отец от него откажется… Мне в корпусе не так скучно будет, а ее величество получит еще одного верного человека!..

– Хуан, об этом давай не сейчас? – улыбнулась Катарина. – Давай все же дождемся итогов? Как понимаю, Бенито здесь для мебели, бить по-настоящему ты будешь сам?

– Правильно понимаешь, – согласился я.

– Тогда до связи! Жду красивую картинку.

– До связи, – повторил я и рассоединился.

Нет, Катарина ничего не решает, и ее слова заступничества никто слушать не станет. Но решающие уже сейчас, сию минуту, услышали мой нехитрый вброс, и примут к сведению. А там…

А там все зависит от того, как сработает ловушка для дьявола, как тот себя в ней поведет. Ибо капитулировать он не может от слова "никогда", а пошлет ли на территорию школы людей… Зависит только от его безумия, то бишь от силы былой всепоглощающей любви.

"Какая же ты сволочь, Шимановский! – вздохнул внутренний голос. – Обращаешь против людей самое святое, что есть в их душах! Чем ты лучше них?"

"Да ничем, в общем", – произнес про себя я и понял, что при любом раскладе, при любом развитии событий, сегодня вечером мне захочется надраться до поросячьего визга. Лестница в небо на самом деле не совсем то, чем кажется. Это ступени, да, но ведут они совсем не вверх. А вниз, вниз, и чтоб подняться, тебе нужно спускаться все дальше и дальше, глубже и глубже… И тебя-прежнего на ней больше не будет никогда.

Глава 18. Конец игры

Все революции начинаются, все заканчиваются. И как сказал кто-то мудрый, планируют их гении, осуществляют романтики, а плоды пожинают авантюристы.

Кто пожмет плоды школьной революции примерно ясно – Бенито Кампос и девочка из трущоб с сумасшедшей хваткой. Возможно, кто-то еще им подобный. Этот новый виток истории начнется сразу же, как со сцены сойдут романтики со мной во главе. Наша роль в этой пьесе отыграна.

Другая революция, иного масштаба, так же свершилась, и разница с первой в ней лишь в том, что авантюристами в ней выступят королева и ее приближенные. Романтики и гении в ней участвующие те же самые. Во главе со мной, гением-романтиком, заварившим эту кашу. Да, мое время истекло и пора уходить со сцены, "доверив" плоды революций тем, кто лучше меня справится именно с результатом, а не процессом. Ибо я могу быть гением, могу романтиком, а могу и гением-романтиком… Но гений-романтик-авантюрист – это уже из области запредельного.

Итак, ловушка для дьявола захлопнулась, и что бы он ни сделал, какой бы поступок ни совершил, это будет шаг к его поражению. Оптимальный выход в данной ситуации вообще ничего не делать, пожертвовав Адриано. Да, я изобью его, и он отвернется от отца, и, возможно, со временем перейдет в мой лагерь (я приложу к этому все силы), но его люди останутся агнцами божьими, за пределами школы, а клан Манзони отделается легким испугом. И учитывая, что на той стороне линии связи люди неглупые, я решил исходить из этого сценария.

– Достаточно! – вскинул руку, останавливая Бенито, прекращая этот фарс. – Дальше я сам.

Толстый, отделывавший своего врага без энтузиазма, вздохнул с видимым облегчением и, ни слова не говоря, отошел в сторону, лишь бросив:

– Удачи, Чико… – Последнее слово было сказано без насмешки.

Прежде, чем подойти, я активировал шестую линию.

– Девочки, где там наш гений-конструктор?

– На позиции, – отозвалась Кассандра.

– Где именно?

– В вестибюле. – Это Роза.

– Хорошо. Хуан Карлос, слушай команду. Заходишь во двор и становишься возле створок. Прямо рядом со шлюзом с этой стороны! Как понял?

– Понял отлично. Сейчас войду.

– Что там в вестибюле? Много народу?

– Нет никого, – задумчиво хмыкнул он, видимо, озираясь. – Где все – не знаю, но когда подошел, охрана выгоняла последних "выродков". Куда-то в сектор "E".

Ясно, ну, хоть это сообразили сделать быстро и без пререканий.

– Хорошо. Еще раз, входишь во двор и становишься в паре метров от шлюза. Сумку держишь так, чтобы быстро отдать в случае чего. В руках. Как понял?

– Да понял я, понял! – вспыхнул изобретатель. Я про себя улыбнулся и только после этого подошел к Адриано.

Тот представлял собой жалкое зрелище. Добрый "я" внутри меня оставил бы его как есть, удовлетворившись имеющимся – поверьте, живого места на парне не осталось. Однако умный "я" понимал, что так нельзя. Да, возможно, Умберто Манзони не даст людям приказ на штурм, но попытаться вынудить его действовать все равно нужно. Иначе не поймет королева.

…А значит, бить Адриано я не буду. Я его буду пытать.

Сеньора Норма, моя наставница силовых дисциплин, имеет на вооружении крайне результативный метод усвоения своими учениками знаний. И при этом невероятно простой. За каждым промахом, за мельчайшей невосприимчивостью к тому, что она говорит и показывает, стоит боль. Каждая ошибка карается, и карается без жалости. Вся система преподавания в корпусе построена на этом, но Норма – недостижимый для остальных тренеров и инструкторов идеал.

Так же много она знает о строении человеческого тела, и о том, как и в какое место нужно нажать/ударить/ткнуть, чтобы человеку было ОЧЕНЬ больно. Специально пытки я еще не проходил, этим будет заниматься со мной сеньора Гарсия (перехват от одной из любовниц среди высшего эшелона офицеров), но на уровне боевика я несколькими приемами владею. Причем, что важно, каждый из этих приемов в полной мере испытал на себе – без пощады, вплоть до потери сознания. И потому внутренних тормозов относительно применения их на других людях у меня нет. Кто прошел ад, подсознательно не считает его чем-то эдаким, что не могут пройти и другие.

…Ну, заодно и оправдание моему доброму "я". Бить Адриано не буду, а картинка для сеньора Умберто получится великолепной (надеюсь). В остальном он не девочка, потерпит (хотя знали бы вы, ЧТО могут вытерпеть девочки!..)

– Прости, Адриано, – с соболезнованием в голосе произнес я. – Я, правда, не испытываю к тебе негатива. Ничего личного, просто мы по разные стороны баррикады.

Рывок. Вывернуть ему руку, потянуть на себя. Присесть, упереть в спину колено – никто не говорил, что я сам должен испытывать неудобства. А теперь болевой прием!..

…Уже ушедший было в нирвану Адриано взревел. Двор, равнодушно взиравший на… Скажем так, не совсем эффектные потуги Бенито сравнять врага с землей, вновь затих, ловя глазами происходящее. Я же надавил сильнее, вызывая у бывшего противника просто адские муки. А теперь перевернуть. Другая болевая точка. Надавить. Есть!

Вновь ор на весь двор. Я давил и давил, Адриано орал и орал, и чувствовалось, как в его глазах, повернутых к одной из камер, плещется ужас.

– Хуан, они зашевелились! – услышал в ушах голос Катарины. – Будь осторожен!

– Думаешь, они начнут? – усмехнулся я, стараясь говорить так, чтобы губы мои почти не двигались – умение читать по губам среди спецуры не является чем-то эдаким. А среди сотрудников СБ мощного клана таковых не может не быть.

– Не знаю. – Голос Лока Идальги был растерянным. – Во всяком случае, Бенито, как бы ни ненавидел Адриано, никогда не сделает ему ничего эдакого. Он не дурак. У тебя же тормоз один – приказ королевы, и кто его знает, что она тебе там наприказывала?!..

М-да, действительно, кто его знает…

"Что, Чико, не рассчитал, гений аналитики? – усмехнулся внутренний голос, мой добрый "я". – И дьявол все-таки загонит себя в ловушку?"

"Не знаю, – парировал "я"-умный. – Но раз такая пляска, попробовать тем более стоит. Мы же ради этого собрались?"

Я продолжил, с новой силой и энергией (откуда только взялась), и мой боевой настрой отразился на лице. В голову пришла мысль, пусть думают, что я садист или около этого. Я из корпуса, и мои учителя имеют определенный негативный авторитет среди знающих людей. Я тоже ангел, достойный их выкормыш, а, следовательно, способен на всё.

Адриано вновь взвыл, и от его нечеловеческого крика заложило уши. Парни и девушки возле фонтана начали отворачиваться, втягивать голову в плечи, показывая этим самим себе и друг другу, что, дескать, они не со мной. Почувствовав, что на верном пути, я надавил еще сильнее, сделав лицо максимально бесстрастным – истинные палачи всегда бесстрастны.

– Сеньор Умберто, вы мне не верите? – громко произнес я на камеру, чуть ослабив хватку. Теперь из расчета именно на чтение по губам. – Вашему сыну хана. Но у вас еще есть время остановить этот беспредел. Я жду.

Рывок. Новый крик боли, в котором уже не слышалось ничего человеческого. Кажется, Адриано что-то пытался говорить, но получалось у него… Никак.

– Потерпи-потерпи, родной! – похлопал я его по голове, вновь ненадолго отпустив – что это за пытки, если без паузы? В паузах самая соль! – Мне ведь не ты нужен. А твой отец. Ты здесь марионетка, Адриано, статист. Уж извини, но иначе никак – такие люди ловятся только на эмоциях. На чувствах к близким. – Естественно, говорил я сквозь зубы. – "Пацанская" честь, честь кабальеро… Ерунда это всё, mio caro. А ты попался. Как последний лопух!..

– Pezzo di merda! – зашевелился мой противник, и я улыбнулся. Знакомое выражение. Бьюсь об заклад, его познания итальянского относятся ровно к той же области, что и мои, почерпнутые у Кассандры, и по той же причине. – Baciami il culo!

Всё, передышка закончена. Разворот и новая болевая точка. Крик. Затем рывок, удар. Снова удар. И новая болевая точка. А теперь целый болевой прием!..

Снова крик. В котором слышны отчаяние, боль, обреченность. Безысходность. И мое довольное улыбающееся лицо истинного профи.

– Хуан, начали! Они начали! – раздался вдруг голос Лока Идальги, когда мой запал почти улетучился, а добрый "я" начал побеждать умного. – Они тебе поверили! Девочки, боевая готовность, действуем по плану!..

Не выдержали? Я не верил своим ушам, а потому решил уточнить, чтоб железно. Перевернул Адриано и со всей силы рванул его руку на себя, выбивая ее из сустава.

Очередной дикий крик, уже привычный. Больно, да. Но не смертельно – такие штуки мы с Нормой тоже проходили. И я даже обкатывал их как-то в драке в парке, после испытания кровью.

– Восемнадцатый и пятнадцатый взвод, не стрелять! Приказываю не стрелять! Пускай идут внутрь! – продолжала командовать Катарина. Ключевое слово "внутрь". То есть, действительно начался штурм? Не взятие на пушку?

По лбу стекли две капли холодного пота. Получается, так.

– Хуан, они вошли в здание с обеих сторон! – в голосе Катарины послышалось напряжение. Она нервничала, как не нервничала никогда на моей памяти.

– Понял, – отозвался я и застыл в размышлении, ускоряя для верности сознание.

Итак, ловушка захлопнулась. Захлопнулась, несмотря на мои умозаключения о единственном безопасном пути выхода. Почему? Эмоции? Чушь!

Потому, что Умберто Манзони АРИСТОКРАТ, и судьба клана для него не пустой звук? Ведь аристократы этим и отличаются от олигархов-нуворишей, что имеют неписаный кодекс чести, отступиться от которого нельзя даже самому подлому и беспринципному среди них. Ибо они – ХОЗЯЕВА, а не какие-то временные менеджеры своего дела.

Или все же эмоции?

Не знаю. Но думать об этом некогда, и, как сказала легендарная мисс О" Хара: "Об этом подумаю завтра". Как и поставлю себе вопрос – смогу ли я рискнуть всем ради жизни близкого человека, или превращусь со временем в законченного расчетливого прагматика.

– Паула, быстро сюда! Срочно! – произнес я по шестому каналу. Кровь в висках забилась. Стук. Стук. Стук…

– Слушаю? – Рыжеволосая оказалась рядом, приземлившись слету на коленки рядом со мной.

– Придержи его. Вот так, за руку. Рука выбита. Если сможешь – вправь.

– Смогу, – кивнула она и сразу принялась за дело. – А ты куда?

Я поднялся и медленно пошел ко шлюзу.

– Мне надо кое с кем связаться. – Так, а шаг не ускорять. Она должна остаться рядом с Адриано. Чтобы не успела опередить меня до момента, когда действовать будет поздно.

– Сейчас? – округлились ее глаза.

– Именно сейчас! – кивнул я.

– Хуан, они прошли сектор "А" – произнесла Катарина, но подошло бы слово "закричала". – Со стороны парковки то же самое, тамошние ребята в секторе "С"! Начинайте уже!

– Рано, – покачал я головой, отсчитывая шаги. Шаг, еще шаг, еще. Я примерно знал, где напавшие на школу сейчас, и маршрут их следования представлял до минуты. – Кассандра, отступайте на вторую позицию. Повторяю, давайте назад, включаем план "В".

– Поняли! – отрапортовала итальянка, но эта была предельно спокойна.

– Хуан, сеть накрылась, – добавила Катарина. – Они отрубили всю сеть видеонаблюдений школы, кроме камер двора, где вы. Мы их больше не видим.

– Как и они вас, – не мог не усмехнуться я. – Погоди, mia cara, не время. Они должны втянуться. У них не может быть пути назад, понимаешь?

Она вздохнула и произнесла спокойнее.

– Да. Давайте, Хуан! Я в вас верю!

– Паула, ты за старшую! – произнес я, обернувшись, и ткнул пальцем в повешенную на "горячую панель" иконку закрытия гермозатвора вестибюля. И не медля и начал разгон. С места, на максимально возможном ускорении сознания. Ибо остаться во дворе согласно плану должен был я, и надо не дать рыжеволосой успеть реализовать план по изначальной задумке.

– Сво-лочь! – раздался сзади ее негодующий вопль. Конечно, она догадалась сразу, что я задумал, но субординация помешать не дала.

А теперь поздно, плиты гермозатворов шлюза вестибюля медленно, но неумолимо ползли вниз. Есть, на ходу вырвал сумку с пятой винтовкой из рук опешившего Хуана Карлоса. Проскочил под медленно опускающейся многотонной плитой первой створки, и, пригнувшись, под второй. Есть, огненный демон не успеет, даже если захочет, да и согласно плану кто-то из нас по любому должен остаться во дворе.

Секрет плана прост до неприличия. Люди Манзони попытаются открыть этот гермозатвор изнутри, и у них получится, так как они будут находиться в вестибюле. Но кроме ручного управления есть еще и управление аварийное, предусмотренное, например, в случае, если при аварии люди спаслись здесь, в школьном дворе, а по самой школе, ее коридорам, гуляет атмосферный воздух. Для этого надо всего лишь заблокировать гермозатвор с нашей стороны – нажать и держать аварийную кнопку. Блокировка не позволит многотонным плитам подняться, какая бы система управления ни была активирована.

Нет, открыть можно все, что угодно. Но боевики Манзони сделать этого не успеют, даже если среди них и будет электронщик достаточной квалификации. Тогда, как стоять и держать кнопку, о наличии которой знает не каждый сотрудник, не говоря о простых учащихся, ума и сил много не надо.

На что надеялись люди Манзони, начав штурм? Да не знают они об этой кнопке! Знают, что такая есть, но понятия не имеют, как работает, ибо в случае реального прорыва будет рулить автоматика. В каждом помещении стоят датчики температуры, давления, газоанализаторы, проходящие поверку каждые два-три года. Случись под куполом пробой, и не сработай какой-то из внешних гермозатворов, система сама рассчитает оптимальную конфигурацию защиты и даже даст людям переместиться в наиболее удобные для пережидания напасти помещения. Я и сам-то разобрался в этой системе только благодаря Восточной красавице, обучающейся по профилю, на инженера безопасности систем жизнеобеспечения. Во всем же остальном действует прерогатива внутреннего над внешним – любую створку можно открыть изнутри, вручную, а сюда, в вестибюль, как раз и направлены стопы наших противников.

Кстати, одновременно с этой створкой я закрыл и все гермозатворы аудиторий, в которых идут занятия. Так что дети в школе в безопасности, как я и обещал королеве.

Я присел на колено, доставая из сумки разобранные части винтовки, когда из под закрывающейся плиты, в последний момент, перекатом появился… Хуан Карлос.

– Какого хрена! – вскочил и начал кричать я, но он посмотрел на меня такими наивными и одновременно серьезными глазами… Что запал сам собой угас.

– Помочь хочу! Вдруг что!.. – промямлил конструктор.

– Вдруг что… – Кажется, во мне вновь появились силы кричать. – Mierda! Почти тезка, ты совсем с орбиты рухнул? Ты соображаешь, что натворил? Тебя могут убить!

– Но вы!.. – Он покраснел и опустил глаза. – И они!..

"Они". Ключевое слово. Как меня достали эти любовные дела! Тут о жизни и смерти думать надо, а не в игрушки играть!

Впрочем, кричать поздно – плиту я не подниму при всем желании, даже если захочу – это дело не одной минуты.

– Они прошли подготовку, – спокойно продолжил я, вновь присев и давая волю рукам, заученными автоматическими движениями собирающим смертоносный агрегат. – Они умеют воевать, мать твою! А ты?.. Теперь еще тебя защищай, отвлекай на это силы!

Я произнес несколько непечатных словечек – моральное воздействие оказать все-таки нужно.

– Запомни, если из-за тебя кого-нибудь из них убьют… Да и если тебя убьют! – воскликнул я. – Они же себя винить будут!

Ответом мне стали телячьи бессмысленные глазки. Счастливый человек, этот изобретатель – даже не представляет, что такое смерть.

Есть, собрал – последняя деталь винтовки встала на место. Я вскочил, махая рукой в сторону лестниц.

– Побежали, нас ждут. И быстрее, мать твою, герой!

Mierda!