Текст книги "Расправляя крылья: Шаг перед пропастью (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 35 страниц)

– Так, а это у нас кто…? – Лицо его расплылось в зверской предвкушающей улыбке. – А, Шиманьски! Что это, сеньор Шиманьски, вас так долго не было?

До придурка даже не дошло, что я из другой группы, не той, у которой он ведет занятие.

– Сеньор, почему вы коверкаете мою фамилию? – спокойно произнес я. В голову пришла крамольная мысль, и я лихорадочно обдумывал возможность ее реализации. Но потом, только после основного дела!

– Шиманьски! Опоздал марш на место! – сверкнул глазами преподаватель. – А это у нас кто? – его взгляд заинтересованно прошелся по фигуре Паулы.

– Заходим! – бросил я в сторону все еще открытых створок и "гвардия" начала действовать. Быстро, слажено, дерзко. Парни и Селеста влетели внутрь и принялись подниматься к парте Адриано с разных сторон, одновременно со мной и Паулой, усиливших каждый из потоков.

– Эй, что это такое? Что здесь происходит? Отставить! – орал Командор, причем я оценил параметры его голоса. В армии ему не было бы цены – грозно, харизматично. В иной ситуации я сам бы втянул от его рыка голову в плечи, но сейчас ситуация… Не "иная".

– Сидеть! – рявкнула Паула, и метательный нож впился в верхнюю парту в десяти сантиметрах от головы одного их парней в правом конце аудитории. Судя по наглой физиономии – выродок. – И ты тоже! – Другой нож воткнулся в столешницу перед вторым, в котором я опознал "интеллигента" Бенито Кампоса, нового сегодняшнего ученика. Стоит отдать тому должное, несмотря на навыки, умом парень обладал и на рожон не полез. Камера заднего выхода, которую я включил перед входом в аудиторию, показала обалдение на лице сеньора Ривейро, который уже было собрался действовать.

– Сиди не дергайся! – ткнул я пальцем в Адриано, глядя на него сквозь изображение Командора. – Мы не за тобой!

"Гвардейцы" напали слажено, чувствовалось, что опыт они сегодня приобрели, вытащили из-за стола обидчика "Гаврилы" и потащили вниз. Адриано все же попытался кого-то из них ударить, отпихнуть, но двое парней надежно блокировали его, пока трое других скручивали цель операции. Наконец, когда дело было сделано, и все ретировались, я негромко произнес:

– Сиди, Адриано! Мы понимаем, что за всем стоишь ты, но в том избиении ты не участвовал! – Я обернулся, осмотрел аудиторию. – Запомните! Со всеми, кто подумает, что он крут и может безнаказанно гнобить кого-то, произойдет что-то нехорошее! Как с этими тремя камаррадос! Спасибо за внимание!

После чего развернулся к выходу, раздумывая, стоит ли выполнять вторую, спонтанную часть плана. И так получилось, как по нотам, зачем усложнять? Лучшее – главный враг хорошего!..

Оказалось, стоит. Командор не оставил мне выбора.

– Шиманьски, отставить! Ты что себе позволяешь, придурок? – заорал он.

– Придурок? – Я остановился и смерил его платоядным взглядом хищника. Сам напросился.

– Сеньор, до каких пор вы будете позволять себе коверкать мою фамилию?! – утробно взревел я голосом своего почти ручного дракончика, и в аудитории воцарилась тишина, в которой даже стали слышны удары за створками. – Почему вы считаете, что имеете право унижать меня? Кто вам такое право дал?

Командор позеленел.

– Шиманьски, не беси меня! Если тебя слушается это быдло из неудачников, это не значит…

– А то что будет, если взбешу? – Я угрожающе делал к нему шаг за шагом, но не спешил – напоследок хотелось выяснить кое-какие вопросы.

Его лицо сморщилось в попытке выдать связную фразу, четкую мысль, и в конце концов ему это удалось.

– Шиманьски, ты – никто! – прошипел он. – Сын русской шлюхи! И не бери на себя слишком многого!

– Какое вам дело до того, кто я и чей сын? – Я остановился в нескольких метрах, оттягивая момент апофеоза, хотя дракон протестовал ОЧЕНЬ сильно. – Кто дал вам право судить ребят; кто из них титуляр, кто выродок, кто сын шлюхи? Кто достоин презрения, а кого нужно облизывать?

Молчание. Я усмехнулся.

– Никто. Вы просто в тренде, сеньор Ривейро. Презираете тех, кого общество по тем или иным причинам пытается презирать, или просто недолюбливает, не утруждая себя необходимостью разобраться в причинах презрения. Просто потому, что вам нужно кого-то презирать. Просто потому, что тогда вы сами себе будете казаться себе значимее. Вы – ничтожество, сеньор Ривейро, достойное презрения, и потому ищете кого-то более слабого, беззащитного и более презираемого.

– Шиманьски!..

Он хотел сказать что-то еще, но я не дал. Дракон сорвался.

– …Я же сказал, я не позволю коверкать свою фамилию! – ревел я, избивая его ногами. Как я атаковал, как свалил его на пол – не помню, но сейчас получал несказанное удовольствие. Пожалуй, все мои перипетии, все пройденные страдания последнего года стоили такого возвращения. – Меня зовут ШИ-МА-НОВ-СКИЙ! – ревел я. Наконец, остановился. – И если вы будете и дальше издеваться над учениками, я вам не завидую, сеньор Ривейра!

Отпустило. Совсем отпустило – дракон, получив свою порцию эндорфинов, превратился в маленького пушистого котенка, мурлыкающего у меня на заднем дворе сознания.

Я вновь оглядел группу. Все молчали, отвесив челюсти, даже Адриано. Звуков избиения за гермозатвором слышно больше не было – ребята закончили.

– Хочу обратиться к титулярам, – произнес я. – К каждому из вас. Ко всем – меня ведь снимают, неправда ли? – Подошел к учительскому терминалу и написал кое-что пальцем на электронном вихре доски. – Помните это.

Развернулся, вышел. Сзади скулил майор в отставке Ривейро, и мне хотелось бы верить, что и он сделает кое-какие выводы. Что всё не напрасно. На "доске" же, как привычно на школьном сленге называют главный голографический вихрь передней стены аудитории, во всю ширь сияла надпись:

Nemo praeter te

* * *

Дальше все шло как в тумане. Паула меня куда-то тащила. Парней рядом не было – убежали, сзади шлатолько Селеста. Зачем, почему – меня накрыл отходняк, я не понимал.

Наконец, оказались… Нет, не в четвертой оранжерее, превратившейся за сегодня в наш неформальный штаб, а "на улице", возле фонтана, перед главным входом. Здесь я умылся, намочив заодно и голову, и только после этого стало отпускать.

– Где остальные? – задал я главный вопрос. – Все убежали?

– Педро схватили, – покачала головой Селеста.

– Всё? – нахмурился я.

– Еще нас схватить пытались. Директор и трое охранников. Но ты зыркнул так, что не стали, побежали дальше, – поежилась она.

Угу, понятно, потому она и бежала за нами. Без нас ее бы быстро "оприходовали"…

– Скажи остальным, пусть поднимаются к нам. Раз такая пьянка…

– Ясно! – кивнула она, отвернулась и тут же принялась что-то говорить по общему каналу. Что – я не слушал. Сел на парапет, угрюмо посмотрел на шлюз входа.

– Что теперь? – рискнула спросить Паула.

– Ждем. Спросила, как дела у девчонок?

Рыжеволосая кивнула.

– Нормально. Шкафчик открыли. Содержимое заявленному соответствует. Перепаковали его в сумки, если что, будут в вестибюле наготове.

Я кивнул – правильно, нечего тут светиться.

Через десять минут начали подтягиваться первые "гвардейцы", рассредоточенные по всей школе. Собралось уже человек пять, когда на горизонте событий показался Адриано собственной персоной.

– Шимановский, преподавателя зачем? Не слишком ли ты круто взял?

Он был один, и это удивило. Впрочем, я сам демонстрировал ему неприкосновенность.

– Это мои сложности, Манзони, – хмыкнул я ему в ответ. Я уже окончательно успокоился, пришел в себя, и теперь мозг лихорадочно работал в попытке найти оптимальный сценарий дальнейших действий. Да, часть плана я выполнил, титуляры восстали, причем сами, уверенные в отсутствии моей поддержки, но проблема с заданием королевы оставалась. И решить ее сложнее, чем поднять на бой и так готовых к этому горячих парней и девушек.

– Я не коверкаю твою фамилию, – улыбнулся он.

– Твое счастье, кивнул я. – Зачем пришел?

– Я не говорил им напасть на того придурка, – произнес он, и я почувствовал, что не врет. – Они сделали это сами.

– Адриано, надеюсь, ты понимаешь, что теперь это не играет никакой роли? – выдавил я ядовитую усмешку.

Он молчал. Я продолжил.

– Ты не понимаешь простой вещи, Адриано. Тебе конец. В любом случае, при любом раскладе.

Допустим, дело замнется, спустится на тормозах. И завтра я не выйду в эту школу, никогда не выйду. Но ты понимаешь, что послезавтра, послепослезавтра, или на следующий день, когда подойдешь к раздаче без очереди, ты все равно получишь в морду?

Пауза. Лицо его перекосило.

– Да, с подачи твоего отца здесь могут начаться репрессии, – продолжал я. – Допустим даже, что все, кто участвовал в сегодняшней драке, окажутся за воротами. Но репрессии страшны только тогда, когда их боятся. Когда же появляются герои, идущие на "смерть" с расстегнутой рубахой, плевавшие на последствия, любые репрессии обречены. Они превращаются в конвейер ненависти, и чем жестче прессинг, тем больше ненависти породят. И уважения, симпатии к героям.

А значит, тем быстрее наступит момент, когда новая волна героев сметет старый миропорядок. Этим людям будет плевать на последствия для себя, плевать на твоего отца и администрацию. Перед их глазами будут те, кто шел с расстегнутой рубахой. Это называется "пассионарии", и их будет тем больше, чем жестче их будут прессовать.

Я сделал паузу, собирая мысли. Нас слушали, все, очень внимательно. Более того, нас слушали и два школьных охранника, вставшие чуть сбоку сзади.

– Они убьют тебя, Адриано. Просто убьют, – подвел я итог. – Это если будете прессовать по черному. Если же мягко, с умом, без перекоса…

…Как думаешь, сколько отдаст твоя сестра в будущем за записи, где тебя чморят в школе? – улыбнулся я.

От этих слов лицо Адриано вновь перекосило, причем гораздо сильнее, чем когда бы то ни было. Попал. Ай, да я! Я же продолжал бить, забыв, что такое "жалость".

– Сколько ей лет? Пятнадцать? Четырнадцать? Почти взрослая. Но когда встанет вопрос о наследовании делу отца, она, чистокровная аристократка, смешает тебя с дерьмом, Адриано. Потому, что не смешать с дерьмом того, кого чморят титуляры, "быдлогвардия", невозможно.

Пауза.

– Ты никто, Адриано. И знаешь, в чем поразительная мудрость ситуации? Я здесь совершенно не при чем!

Он был жалок. Сестра – его самое слабое место. Принадлежность к аристократии он уже "доказал" в элитной школе, и опуститься еще и в неэлитной… Отец сам никогда не оставит ему дела, чтобы семья не стала посмешищем. Если бы я мог, я бы ему сочувствовал – но я не мог. Я не сочувствую подонкам, пусть даже местами благородным, умело скрывающим свою подленькую сущность. Такой я вот стал злой.

– Что ты хочешь?! – Он был разбит, и ручаюсь, владей собой хоть немного слабее, по его щекам потекли бы слезы.

Я пожал плечами.

– Ничего. Не поверишь, Адриано, я сделал сегодня всё, что планировал. И теперь спокойно умываю руки. Если у тебя есть вопросы – обращайся к ним, – указал я на стоящих вокруг ребят и конкретно на Селесту. – Теперь это их школа.

– Как насчет разобраться? Один на один? – не сдавался он.

– Мальчик, я побил бы тебя и в лучшие годы, – покачал я головой. – А теперь у меня "трешка". Ты большой уже, знаешь, что это означает.

Он скривился. Знал. Я повторился:

– Еще раз говорю, все вопросы к ним!

До него, наконец, дошло.

– Хорошо! – Адриано обернулся, повышая голос, окидывая взглядом присутствующих, коих собралось уже более десяти человек. – Предлагаю разобраться! Один на один! Вы выставляете своего лучшего бойца, и мы всё выясняем! Если побеждает кто-то из вас – я ухожу из школы! Если я – никто из моих друзей никогда более не будет обижать и задевать титуляров!

– И не только титуляров! – выкрикнула Эмма – когда только здесь оказалась?

– И не только титуляров, – согласно кивнул Адриано. – Ну, что?

Пока он вертелся, Селеста посмотрела на меня, сделав большие глаза. Я отрицательно покачал головой. Остальные молчали, чувствуя, что не вправе решать такие вопросы.

– Ну? – терял терпение Адриано, перейдя на следующую октаву.

– Кажется, они не хотят, – подвел я итог его изысканиям. – Адриано, проваливай, видишь, не любят тебя здесь! Даже благородным побыть не дают!

Он заскрипел зубами так, что было слышно, наверное, под куполом. Покраснел, как двести тридцать восьмой плутоний, окинул меня ненавидящим взглядом…

– …Но я думаю, вариант "все на все" более приемлем… – улыбнулся я ему в лицо. – Все твои, против всех нас. Всей остальной школы. Думаю, такой расклад ребятам будет больше по душе!

Ему эта мысль не нравилась. Очень не нравилась. Но весь мой сегодняшний план имел целью произнести именно эти волшебные слова. Толстый сразу раскусил мою цель, хвала ему, но Адриано не Толстый. И выбора у него, действительно, больше не было.

– Хорошо!.. После занятий!..

– Твой отец в жизни не даст нам это сделать после занятий, – усмехнулся я. – После последней пары. Прямо здесь, у фонтана, – похлопал я рукой по парапету. – Традиция есть традиция. А может чуть раньше – экстрим, так экстрим. Если не явитесь, значит, вы проиграли, и тогда, в школе вам лучше больше не показываться.

– Хорошо! После последней пары! – процедил он, развернулся и пошел назад, в сторону входа.

Вокруг загомонили, я же ничего не видел и не слышал. Я ликовал.

Есть! План выполнен! Оба плана! Во всяком случае, что бы ни случилось далее, это будут технические детали, вопросы исполнения, не влияющие на ход процессов в целом. Я победил, поступив в полном соответствии с заветами Лао-Цзы, Нормы, Катарины и учебника стратегии и тактики военного департамента под редакцией полковника Фредерико Маршалла: достиг выполнения сразу двух задач, причем сделал всё чужими руками.

Да, прошлый фонтан навсегда останется в истории. Моей личной. Как бойца. Теперь же я – командир, стратег, и никогда не должен забывать об этом. Сегодняшняя операция – конец эпохи силы в моей жизни. И буду надеяться, начало новой эпохи, эпохи мудрости.

Глава 16. Расправляя крылья

Победитель сначала побеждает, а затем отправляется на войну.

Проигравший сначала идет на войну, и лишь потом пытается победить.

Сунь Цзы

За пять часов до этого, Золотой дворец

Работалось с утра из рук вон плохо – дела откровенно не шли. Хорошо, что вчера догадалась приказать перенести все терпящие вопросы – как чувствовала. Вот и сейчас, провела совещание с силовиками и поняла, что больше ни на что сил нет.

– Что там у нас еще, Марко? – активировала она канал связи с секретарем. – Есть что-то, не терпящее отлагательств? Война, эпидемия, падение грузовоза с орбиты?

– Никак нет, ваше величество, – ответил секретарь. – Только текучка.

– Тогда на сегодня всё, больше никого не принимаю!

– Вас понял, ваше величество!

Марко отключился. Она держала этого мальчика много лет, подобрав в совсем юном возрасте. Как секретарь он был так себе, но обладал феноменальной способностью вешать всем лапшу на уши и договариваться. Качества в политике незаменимые.

Подумав о мальчике с тоже феноменальными, но немного иными способностями, она покрутилась в кресле и нажала на терминале связи другую иконку.

– Елена?

– Да? – раздался голос старой подруги.

– Новости есть?

– Уже есть. – Пауза. – Похоже, наш мальчик клюнул.

Лея усмехнулась – она не сомневалась, что так будет.

– Он решил попытаться сплотить титуляров, как во время обучения, но теперь чтобы поставить на место Адриано. Ты оказалась права.

– Ставки растут, – промурлыкала ее величество.

– Но методы остаются теми же, – недовольно хмыкнула ее телохранительница.

– Не торопи события, – мысленно покачала Лея головой. – Что-то мне подсказывает, что методы те же только на первый взгляд. Давай подождем и посмотрим, что будет дальше?

– Спорим, он выкинет финт в столовой? – не унималась Гарсия. – На что хочешь поспорю!

– Елена, повторюсь, давай не будем спешить? – ушла от разговора Лея.

Возможно, Елена права, он будет использовать кое-что из старого арсенала. А что-то уже выкинул – Гарсия мониторит все каналы связи Катарины и видит его действия "из первых рук". А еще она чуть ли не назубок выучила его досье, особенно раздел про школьные годы. Но старыми приемами и методами Хуан однозначно не ограничится, не будь он генетический потомок Хуана Четвертого. А значит… Ждем.

Она хотела перевести каналы связи Катарины на себя, чтобы тоже понаблюдать за происходящим – раз уж решила не работать, но Елена вдруг спросила:

– Слушай, Принцесска, как ты угадала, что Адриано будет вести себя так, что у нашего Малыша зачешутся кулаки? В старых школах он вел себя не настолько нагло, а кое-где совсем не нагло…

Ее величество усмехнулась.

– Это трудно объяснить. Это что-то на уровне чувств.

– Интуиция?

– Нет, скорее… Скорее я слишком хорошо знаю таких людей, чтобы ошибаться, – сформулировала она. – Это аристократия, Елена, а аристократия – это синдром, образ мышления.

Она задумчиво откинулась на спинку кресла, вспоминая, как решилась на такой невинный с виду проект. Невинный, но очень важный, так как любую охотничью собаку нужно натаскивать, и начинать делать это надо постепенно, раз за разом повышая "качество" жертвы. Ибо если пустить молодого щенка против матерого волка…

… А Елена так и осталась приютской девочкой, несмотря на все прожитые годы и взятые вершины в работе. Она может предугадать логику действий сеньоров аристократов, но логику их мышления ей не понять. К сожалению.

Адриано аристократ, им он хочет стать, а значит, будет вынужден вести себя как аристократ. Презирать окружающее "быдло", строить всех. Даже сына Виктора Кампоса, тоже не последнего человека на планете, ему удалось построить, что стало для нее сюрпризом. Так что вопрос столкновения его с Хуаном был именно вопросом времени. А вот со временем вышла накладка.

Она готовила это испытание для Малыша на следующий год. Именно тогда по ее расчетам должно было начаться предвоенное шевеление среди высшего сословия, и небольшой экзамен Хуану бы не повредил. Но Умберто Манзони проснулся раньше, почувствовав силу имперской разведки за плечами; начал вставлять палки в колеса, когда вопрос конфликта на Земле окончательно не утвержден. И пауза с дурацким ранением Малыша была как нельзя кстати для окатывания душем этого чертового итальяшки. Чтоб окончательно не зарвался.

– Держи меня в курсе, я буду на линии, – улыбнулась Лея, переключая терминал в рабочий режим. Развлечения развлечениями, но у нее еще куча документов, от просмотра которых никуда не деться.

– Так точно, – отрапортовала Елена, после чего ее величество минут десять честно пыталась вникнуть в суть написанного. Однако, вскоре голос Елены раздался вновь, удивленный и тревожный:

– Слушай, не поверишь, но тут на проводе наш Малыш, самолично! Вышел на связь через Лока Идальгу, хочет что-то обсудить. Соединять?

– Да, конечно. – Лея про себя хмыкнула и поежилась. Интересно-интересно! Звонить ЕЙ, королеве?..

– Ваше величество? – Парень на том конце явно улыбался.

– Да, Хуан. Ты хотел что-то сказать? Спросить? – улыбнулась она в ответ.

– Нет, ваше величество. У меня к вам предложение. – Судя по голосу, этот паршивец растянул губы еще шире. То есть, задумал очень-очень большую пакость.

– Слушаю? – Лея подалась вперед, входя не в ускоренный, но мобилизовывающий сознание режим, в котором легче решать важные вопросы. Наличие такового – результат воздействия "мозговерта", и цена у него – мигрень до конца дня, но иногда оно того стоит.

– Ваше величество, – начал парнишка, – я правильно понимаю, что вы хотели, чтобы я… Немного подретушировал физиономию Манзони? – сформулировал он. – Который Адриано? Неправда ли?..

Лея скривилась.

– В общем, ты не далек от истины. И что хочешь на это возразить?

– Возразить? Боже упаси! – Голос мальчишки налился торжественностью. – Я хочу предложить вам больше, гораздо больше!

Пауза.

– Вы готовы прищемить хвост его папочке, сеньору Умберто?

Лея почувствовала, как у нее отвисла челюсть. Кроме того, она отвисла и у Елены, и у Катарины, которая тоже наверняка слушает собственный канал связи.

– Хуан, если я скажу "нет", ты мне не поверишь! – добавила королева в голос немного иронии. – Вопрос в том, что можешь сделать ТЫ, чтобы "прищемить хвост" такому человеку?

"Мальчик, это разборки не твоего уровня", – слышалось в ее голосе, но стервец понимал это и сам, невозмутимо продолжив:

– У меня есть план, ваше величество. Шикарный план, как соединить в одно два достаточно естественных и нужных процесса.

Первый – консолидация титуляров, объединение их в жизнеспособную структуру, которая способна за себя постоять даже перед лицом сына одного из влиятельнейших людей. Ключевым моментом этого действа станет массовое избиение титулярами всех, кто поддерживает Адриано, невзирая на происхождение, достаток и связи родителей.

– …Возможно, попадет кому-то невинному, – нехотя оговорился Хуан, – но тренд останется. Восстание титуляров в отдельно взятой школе. Запись которого будет старательно смонтирована и распространена по планетарной сети, как инструкция, план действий для других титуляров, учащихся в других школах.

– Хуан, ты предлагаешь мне принять участие в распространении насилия среди школьников? – В ее голосе прорезались нотки стали, но на мальчишку они не произвели ни малейшего впечатления.

– Нет, я предлагаю вам поучаствовать в деле защиты титуляров, которое вы успешно начали год назад, и которое ныне естественным образом забуксовало. Этому делу нужно дать свежего пендаля, перевести на следующий уровень, а следующий уровень как раз и есть консолидация титуляров для защиты собственных интересов "снизу". Вам надо их только поддержать. Пусть даже морально.

Лея открыла рот, дабы разразиться возмущенной тирадой, но вдруг его захлопнула, осознав, что сказать ей нечего.

– Это надо в первую очередь вам, ваше величество, – продолжил мальчишка. – Вам и сеньоре Сервантес, если вы планируете заниматься этой реформой дальше. От сеньоры министра потребуется всего ничего, надавить на администрацию конкретно этой школы, и легенда пойдет в массы.

– Легенда? – не поняла Лея.

– Да, легенда, – возбужденно продолжал Хуан. – О восстании титуляров. Как песнь о Роланде, как сказания о короле Артуре и рыцарях круглого стола. Легенда о том, что в одной отдельно взятой школе когда-то произошел бунт, и никому за это ничего не было.

Сейчас предэкзаменационная лихорадка, – продолжил он, не давая себя перебить. – Потом настанут укороченные каникулы. Эмоции стихнут, кое-какие воспоминания рассосутся. В следующем семестре уже мало кто вспомнит о моем участии в процессе, как и о том, что в тот день в этой школе были арестованы вооруженные люди. Зато каждый участник будет выливать в сеть свои собственные воспоминания об эмоциях, которые чувствовал, избивая выродков. Появится романтический налет, и уже через год легенда будет жить своей собственной жизнью, вдохновляя новые и новые поколения титуляров на борьбу за свои права.

Мы поможем этой легендой не каким-то конкретным людям, не всем подряд, – мрачно закончил Хуан. – Но я хочу дать шанс тем, кто готов за себя биться, драться. Легенда – это очень важно, ваше величество. Просто поверьте!

Мальчишка просил. Чуть ли не умолял. Она хотела осадить его, чтоб не зарывался, ткнуть носом в землю…

…Но зачем? В конце концов, он говорил дельные вещи. И при грамотной реализации такое, действительно, могло сработать.

А еще она понимала, чьи гены играют в нем в данный момент. И обламывать его у нее не поворачивался язык.

– Ладно, Хуан, допустим, – задумчиво кивнула она, лихорадочно выискивая в его плане слабые места. А заодно думая, как озадачить мальчиков и девочек из PR-отдела, чтобы помочь разрешиться проблеме нужным образом. – Дальше? Что там насчет второго плана и арестованных вооруженных людей? – Ее губы при этих словах невольно растянулись.

Судя по смене интонации, Хуан на том конце расцвел.

– Все просто, ваше величество. В школе будут избивать возможного наследника владельца "Объединенной венерианской атомной компании". Чего СБ клана Манзони никак не может допустить. Потому сотрудники этой СБ вмешаются, чтобы отбить сына своего патрона.

– А при чем здесь ВООРУЖЕННЫЕ люди? – не поняла она.

– При том, что школа будет кишеть ангелами, ваше величество, – без малейшей нотки скромности продолжил Хуан. – Представителями клана Веласкес. Да, вы никогда не станете использовать Адриано для давления на его отца, разве что позволите племяннику начистить ему. Но этого не знает Умберто Манзони, сеньора. А значит, чем больше ангелов будет ошиваться внутри школы и вокруг оной, тем больше он будет нервничать.

Я же буду всячески демонстрировать отсутствие злых намерений против Адриано лично, буду травить его только титулярами, никак с вами напрямую не связанными, и для авторитета паренька будет нехорошо, если его заберут домой раньше времени. Потому они сделают единственное, что возможно – усилят численность и вооружение своих людей внутри и вокруг школы. Вдруг я "передумаю". Знаете, как это нервирует, сеньора, ожидание Большой Проблемы на фоне постоянного лицезрения огромного количества маленьких?

– Нет это-то понятно, – мысленно кивнула она. – Нагнетание обстановки, вторая фаза. Меня интересует третья. То есть, когда вы начнете избивать непосредственно Адриано.

Лея захотела рассмеяться. Всё гениальное просто! Или очень просто. Вот только чтобы додуматься до такого, нужно быть мальчишкой. И даже не обязательно мальчишкой с шестьюдесятью пятью из шестидесяти восьми "лидерских" генов, достаточно просто посмотреть на проблему под иным углом.

– Когда его будут избивать, рядом с ним будут находиться вооруженные ангелы, – подтвердил Хуан, в голосе его прорезались нотки злорадства. – Я прошу на эту роль свой взвод – с ними у нас максимальная слаженность, хотя у вас есть девочки и более эффективные, как штурмовики.

– Это детали, – махнула она рукой, чувствуя, как по коже бегут мурашки. Она ПРИНЯЛА его план. Без раздумий и долгих рассуждений. Сходу, слету. И это стало для нее неожиданностью.

– Дальше парни, вооруженные штурмовыми иглометами, врываются в школу – продолжил мальчишка. – И попадают в засаду. Их "накрывают", но не ангелы, а представители департамента безопасности, усиленные несколькими подразделениями телохранителей ее величества.

– Повтори, – произнесла Лея, не успевая осознать глубину смысла последней фразы.

– Я говорю, – понимающе усмехнулся этот наглец, – что "накрыть" их должны представители департамента безопасности. Штурмовые группы которого будут лишь усилены отрядами ангелов, но при этом останутся отрядами департамента. Как это сделать юридически вы наверняка знаете лучше меня. Основание… Ну пусть будет личная просьба ее высочества ввиду оперативной информации по готовящемуся вооруженному захвату школы террористами, очередными борцами за-что-то-там-такое-важное. Придумаете, у вас есть для этого специалисты.

Лея тяжело выдохнула, чувствуя, что лоб покрывается потом, а корсет платья слишком сдавливает грудь.

– Хуан, ты что сегодня кушал? – произнесла Елена, не сдержавшись.

– Пирожные, сеньора Гарсия, – не моргнув глазом ответил мальчишка и тут же продолжил:

– Ваше величество, они УЖЕ находятся на территории школы с оружием, хотя по закону и по уставу там могут находиться только сотрудники охраны школы и представители власти при исполнении. Они УЖЕ нарушают закон. Но игольники – это мелко, недостойно ареста представителей СБ серьезного клана. А вот если они будут со штурмовыми винтовками, да если успеют активировать их в боевой режим…

– Это ШКОЛА, Хуан, – покачала головой Лея.

– Никто не пострадает, ваше величество. Обещаю! – Парень на том конце заулыбался. От его голоса несло невероятной уверенностью. – Но именно то, что школа, и даст эффект. Департамент безопасности накроет банду вооруженных до зубов террористов с активированными винтовками в школе, где учатся дети непоследних родителей Альфы. Представляете масштабы скандала? Замолчать такое не сможет вся несвятая троица, не то, что какой-то Манзони!

– Допустим. А потом? – Лея почувствовала, что успокоилась. И мысленно приняла план, лишь ищет его слабые стороны. – Что предлагаешь им инкреминировать? Терроризм? Но ведь все всплывет очень быстро. Пронос в школу тяжелого оружия? Мелко. Дело развалится, все отделаются крупным штрафом, что для такого клана – песчинка против астероида. Да, я уколю Манзони, но…

– Ваше величество, ну что же вы так мелко мыслите? – показно вздохнул этот нахал, окончательно растаптывая любые понятия границ дозволенного, субординации и уважения. Лея налилась пунцовой краской, но вновь промолчала. – Зачем пронос оружия? Терроризм и только терроризм! Никаких скидок, только хардкор! Люди клана Манзони? Ни в коем случае! "Люди, выдающие себя за представителей службы безопасности одной из крупных корпораций"! Цель? "Захват школы с целью…" Придумаете, сами, у вас есть головы в этом деле поумнее моей. Выкуп, доступ на крышу, орбитальный катер… И все с корочками СБ Манзони, чтоб никто не задавал вопросов в процессе подготовки.

Да, Манзони отвертится, – с жаром продолжил он. – Но скандал гарантирован. И привязка всего его клана к финансированию террористической деятельности, апофеозом которой станет временный арест сеньора Умберто по горячим следам.

Конечно, вы его отпустите. Как и его горилл впоследствии. Но пока будете его законно мурыжить "по подозрению", начнется хаос, паника. На бирже ажиотаж – акции крупной промышленно-финансовой империи летят за орбиту Эриды. Здесь можно будет наловить рыбки в мутной воде, прикрыв или перехватив управление какими-нибудь его опасными проектами, но тут я тем более не советчик. И волна, сумасшедшая волна сопровождения в прессе!

Пауза.

– Это будет сенсация, и это будет ВАША сенсация, ваше величество, – закончил он мысль. – Вооруженные люди, лежащие мордой вниз, да не где-то в Северном Боливаресе, где, как теперь понимаю, возможно всё, а в школе имени Генерала Хуареса. Одной из саамы-самых, где куются кадры будущего страны…

Повисла пауза. Ни у кого, кто слушал паренька в данный момент, язык не поворачивался что-то сказать. Слишком уж огорошила их такая мысль.

Наконец, Лея пришла в себя.

– Хуан, мне кажется, это… Чересчур. Слишком большие последствия. Я открою ящик Пандорры…

– А сколько вам можно уже бояться? – усмехнулся Хуан, и в голосе его слышалась насмешка, презрение. Вызов. – Ваше величество, вы королева или нет?

Пауза, глубокий вдох и снова:

– Это терроризм, ваше величество. Вопрос национальной безопасности. И надо, чтобы все поняли, что у вас есть этот козырь, национальная безопасность. Вы будете использовать его редко, но вы БУДЕТЕ, если кто-то из сеньоров олигархов слишком уж зарвется.