Текст книги "Мир приключений. 1973 г. выпуск 2"

Автор книги: Сергей Абрамов

Соавторы: Дмитрий Биленкин,Анатолий Безуглов,Сергей Жемайтис,Николай Коротеев,Владимир Шитик,Альберт Валентинов,Кирилл Домбровский,И. Скорин,Виктор Болдырев,Исай Кузнецов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 60 страниц)

В ПАВЛИНЬИХ ПЕРЬЯХ

Капитан “Сары Джейн” пропадал уже два дня, и это обстоятельство наполняло радостью всех на борту, если не считать юнги, которого никто не спрашивал. До этого капитан, чью натуру можно было бы, вероятно, определить как беспорядочную, дважды опаздывал к отплытию своего корабля, и прошел слух, будто третий раз будет для него последним. Место было выгодное, и на него претендовал помощник, а на место помощника целился матрос Тед Джонс.

– Еще два часа, и я отчаливаю, – озабоченно объявил помощник матросам, которые стояли, облокотившись на борт.

– Да, примерно два часа, – отозвался Тед, наблюдая, как прилив медленно заливает полосу прибрежного ила. – Интересно, что со стариком?

– Не знаю и знать не хочу, – сказал помощник. – Стойте за меня, ребята, и нам всем будет хорошо. В последний раз мистер Пирсон ясно выразился, что, ежели капитан опять опоздает к отплытию, пусть больше не появляется на судне, и он прямо перед стариком приказал мне, чтобы я не ждал ни одной лишней минуты, а прямо отчаливал бы.

– Старый дурень, – сказал Билл Лох, другой матрос. – И никто не пожалеет о нем, кроме как юнга. Все утро он как на иголках, я даже дал ему пинка во время обеда, чтобы он смотрел бодрее. Вон, поглядите на него.

Помощник бросил в сторону юнги презрительный взгляд и отвернулся. Юнга не подозревал, что на него обратили внимание.

Забравшись за брашпиль, он извлек из кармана письмо и внимательно перечитал его в четвертый раз.

“Дорогой Томми, – начиналось оно. – Я беру в руку перо сообщить тебе, что нахожусь тут и не могу уйти попричине что вчера вечером я праиграл май адежды в карты и еще деньги и все остальное. Негавари ниадной живой душе об этом потомукак помощник целит на мою должность а сабери какойнибудь адежды и принеси мне неговоря никому. Пойдет адежда помощника потому – что иной какой у меня нет и не гавари ему. Про наски небеспокойся как мне их аставил. Га-лава у миня так балит что я тут канчаю. Твой любящий дядя и капитан Джо Бросс. Еще непападись наглаза памощнику когда пойдешь а то он тибя непустит”.

– Еще два часа, – вздохнул Томми, засовывая письмо обратно в карман. – А как мне взять одежду, когда она вся под замком? И ведь тетка приказала присматривать за ним, чтобы он не попал в беду…

Он сидел, глубоко задумавшись, но тут команда по приглашению помощника сошла на берег пропустить по стаканчику, и юнга опять спустился в каюту и снова тщательно обыскал ее. На виду была только одежда, принадлежавшая миссис Бросс, которая вплоть до этого рейса плавала вместе с капитаном, чтобы самой присматривать за ним. Юнга уставился на платье.

– Возьму это и попробую махнуть в обмен на что-нибудь мужское, – решил он и принялся сдирать платье с вешалки. – Тетка не станет браниться.

Он поспешно скатал женские туалеты в сверток и вместе с парой ковровых туфель капитана засунул в старый короб из-под сухарей. Затем, взвалив эту ношу на плечо, он осторожно вышел на палубу, спрыгнул на берег и пустился бегом по адресу, указанному в письме.

Путь был долгий, а короб был тяжелый. Первая попытка совершить товарообмен закончилась неудачно, ибо хозяина ломбарда незадолго до этого навестила полиция и он пребывал в столь разрушительном состоянии духа, что юнга едва успел подхватить свой груз и выскочить из лавки. Встревоженный, он поспешно зашагал дальше и свернул в какой-то переулок, и тут взгляд его упал на булочника скромной и добродушной наружности, который стоял за прилавком в своей лавчонке.

– Ежели позволите, сэр, – произнес Томми, входя и ставя короб на прилавок. – Нет ли у вас какой-либо бросовой одежды, которая вам не требуется?

Булочник повернулся к полке, выбрал черствую краюху, разрезанную пополам, и одну половинку положил перед юнгой.

– Мне не нужен хлеб, – сказал Томми в отчаянии. – Но у меня только что померла мать, и отцу нужен траур для похорон. У него есть только новый костюм, и если он сможет обменять вот эти вещи матери на какой-нибудь поношенный, он тогда продаст свой новый и выручит деньги на похороны…

Он вытряхнул одежды на прилавок, и жена булочника, которая только что вошла в лавку, не без благосклонности их осмотрела.

– Бедный мальчик, ты, значит, потерял свою мать, – сказала она, переворачивая какой-то предмет туалета. – Это хорошая юбка, Билл.

– Да, мэм, – сказал Томми скорбно.

– А отчего она умерла? – осведомился булочник.

– От скарлатины, – со слезами в голосе сказал Томми, потому что это была единственная болезнь, о которой он слышал.

– От скар… Забирай сейчас же это барахло! – вскричал булочник, сбрасывая одежду на пол и отбегая следом за женой в противоположный угол лавки. – Забирай это сейчас же отсюда, негодяй ты этакий!

Голос его был столь громок, а поведение столь решительно, что перепуганный юнга, не пытаясь спорить, кое-как запихал одежду в короб и отчалил. Прощальный взгляд на часы привел его почти в такой же ужас, в каком пребывал булочник.

– Времени терять нельзя, – пробормотал он и пустился бегом. – И пусть старик надевает это либо пусть остается там, где он есть.

Он достиг цели, совершенно запыхавшись, и остановился перед небритым человеком в заношенном грязном платье, который стоял перед дверью и с видимым удовольствием покуривал короткую глиняную трубку.

– Капитан Бросс здесь? – пропыхтел он.

– Наверху, – ответствовал человек со злорадной ухмылкой. – Сидит во власянице, посыпав голову пеплом, и пепла на нем больше, чем власяницы. Ты принес ему во что одеться?

– Послушайте, – сказал Томми. Он уже стоял на коленях и открывал крышку короба, совершенно в стиле бывалого торговца вразнос. – Отдайте мне за это какой-нибудь старый костюм. Торопитесь. Вот прекрасное платье…

– Чтоб мне провалиться! – произнес человек, вытаращив глаза. – Да у меня есть только то, что на мне! За кого ты меня принимаешь? За герцога?

– Ну, тогда достаньте где-нибудь, – сказал Томми. – Если вы не достанете, капитану придется идти в этом…

– Забавно, на что он будет тогда похож, – сказал человек, ухмыляясь. – Чтоб мне сдохнуть, я непременно приду наверх поглядеть!

– Достаньте мне одежду! – умолял Томми.

– Да я за пятьдесят фунтов доставать не стану! – сказал человек с возмущением. – Так и норовит испортить людям удовольствие! Ступай, ступай, покажи своему хозяину, что ты ему приволок, а я послушаю, что он тебе на это скажет. Он с десяти утра бранится на чем свет стоит, но уж об этом он должен сказать что-то совсем особенное.

Он повел отчаявшегося юнгу вверх по голой деревянной лестнице, и они вошли в маленькую грязную комнатушку, в центре которой восседал капитан “Сары Джейн” в носках и в газете за прошлую неделю.

– Вот юный джентльмен пришел и принес вам одежду, капитан, – сказал небритый человек, забирая у юнги короб.

– Ты чего так долго? – проворчал капитан, поднимаясь. Небритый человек запустил руку в короб и извлек платье.

– Что вы об этом думаете? – произнес он выжидающе.

Капитан тщетно пытался произнести хоть слово, ибо язык его из милосердия отказался служить ему и предпочел застрять между зубами. В мозгу капитана гремели выражения, предающие анафеме зло и пороки.

– Ну, хоть поблагодарите, если вам нечего больше сказать, – предложил небритый человек с надеждой в голосе.

– Ничего другого не было, – поспешно сказал Томми. – Все вещи были под замком. Я попытался сменять это на что-нибудь подходящее и чуть было не попал за решетку. Одевайтесь поскорее, пожалуйста.

Капитан облизнул губы.

– Помощник отчалит сразу же, как только шхуна будет на плаву, – продолжал Томми. – Одевайтесь же, надо испортить ему удовольствие. Сейчас идет дождик. Никто вас не заметит, а на борту вы займете одежду у кого-нибудь из матросов.

– Платье самое модное, капитан, – сказал небритый человек. – Господи, в вас будут влюбляться с первого взгляда!

– Скорее же! – сказал Томми, пританцовывая от нетерпения. – Скорее!

Совершенно обалдевший капитан стоял смирно, дико ворочая глазами, а двое помощников обряжали его, пререкаясь по поводу деталей туалета.

– Говорят тебе, его нужно туго зашнуровать, – сказал небритый человек.

– Да нельзя же туго зашнуровывать без корсета, – презрительно возразил Томми. – Уж вам-то надо бы знать.

– Ну да, нельзя, – в замешательстве пробормотал небритый человек. – Ты-то уж что-то много знаешь для своих лет… Ладно, тогда обмотаем его шнурком.

– Шнурок искать некогда, – сказал Томми, привставая на цыпочки, чтобы закрепить на голове у капитана капор. – Обвяжите ему шарф вокруг подбородка, чтобы закрыть бороду, и нацепите эту вуаль. Слава богу, что у него нет усов.

Человек повиновался, а затем, отступив на два шага, полюбовался на дело рук своих.

– Не мне, понятно, говорить, но глядеть на вас – одно удовольствие, – провозгласил он гордо. – Ну, молодчик, бери его под руку. Веди его по задним переулкам, а если заметишь, что на тебя кто-нибудь глазеет, назови его мамой.

Будучи реалистом от рождения, небритый человек попытался на пороге сорвать у капитана поцелуй, и парочка пустилась в путь. К счастью, шел проливной дождь, и, хотя некоторые прохожие поглядывали на них с любопытством, никто на пути к пристани к ним не приставал. На пристань же они явились как раз в ту минуту, когда шхуна отчаливала.

Увидев это, капитан задрал юбки и припустил бегом.

– Эхой! – заорал он. – Стойте!

Помощник бросил на необычную фигуру изумленный взгляд и отвернулся, но в этот момент корма шхуны оказалась на расстоянии прыжка от пристани, и дядя с племянником, движимые единым порывом, обрушились на палубу.

– Вы почему не задержались, когда я вас окликнул? – набросился капитан на помощника.

– А откуда мне было знать, что это вы? – угрюмо возразил помощник, осознавший свое поражение. – Я, может, думал, что это русская императрица.

Капитан яростно уставился на него.

– Впрочем, мой вам совет, – продолжал помощник с ядовитой улыбкой, – оставайтесь в этой одежде. Вы никогда еще так мило не выглядели.

– Я хочу занять у вас какую-нибудь одежду, Боб, – сказал капитан и пристально на него поглядел.

– А где у вас своя? – спросил помощник.

– Не знаю, – сказал капитан. – Прошлой ночью у меня был приступ, Боб, и, когда сегодня утром я очнулся, одежды на мне не было. Кто-то воспользовался моим беспомощным положением и раздел меня.

– Весьма возможно, – сказал помощник. Он отвернулся и крикнул команду матросам, которые возились с парусами.

– Ну, так где же она, старина? – спросил капитан.

– Откуда мне знать? – удивился помощник.

– Я говорю о вашей одежде, – сказал капитан, быстро утрачивая терпение.

– А, о моей… – сказал помощник. – Ну, честно говоря, не люблю я одалживать свою одежду. Я, знаете ли, очень брезгливый. А вдруг у вас в ней случится приступ?

– Так вы не одолжите мне вашу одежду? – спросил капитан.

– Нет, не одолжу! – произнес помощник очень громко и значительно поглядел на настороживших уши матросов.

– Очень хорошо! – сказал капитан. – Тед, иди сюда. Где твоя запасная одежда?

– Очень сожалею, сэр, – проговорил Тед, неловко переминаясь с ноги на ногу и поглядывая на помощника в поисках поддержки, – она будет совсем вам не по вкусу.

– Об этом лучше судить мне, – резко сказал капитан. – Неси ее сюда.

– Сказать по правде, сэр, я вроде помощника, – сказал Тед. – Я всего только бедный матрос, но свою одежду я не одолжу и королеве Англии.

– Неси сюда одежду! – взревел капитан, срывая с головы капор и швыряя его на палубу. – Неси сию же минуту! Ты хочешь, чтоб я так и ходил в этих юбках?

– Не дам, – упрямо сказал Тед.

– Очень хорошо, я возьму одежду у Билла, – сказал капитан. – Только имей в виду, приятель, ты у меня за это жестоко поплатишься. Билл – вот единственный честный человек на борту. Дай мне твою руку, Билл, старина.

– Я с ними заодно, – сказал Билл хрипло и отвернулся.

В ярости кусая губы, капитан поворачивался то к одному, то к другому, а потом, разразившись проклятьями, зашагал на ют. Но Билл и Тед опередили его, и, когда он спустился в кубрик, они уже сидели рядом на своих сундуках лицом к нему. Угрозы и мольбы они выслушали в каменном молчании, и отчаявшемуся капитану пришлось в конце концов вернуться на палубу все в тех же ненавистных юбках.

– Пошли бы в каюту и прилегли, – предложил помощник. – Я бы принес вам добрую кружку горячего чаю. А то ведь вас так кондрашка хватит.

– Заткнитесь, а то я вам все зубы повыбиваю! – сказал капитан.

– Это вы-то? – весело сказал помощник. – Силенок не хватит. Вы лучше поглядите на того вон беднягу.

Взглянув в указанном направлении, капитан раздулся от бессильной злости и яростно погрозил кулаком краснорожему мужчине с седыми бакенбардами, который посылал ему бессчетные воздушные поцелуи с мостика проходящего парохода.

– Правильно, – одобрительно сказал помощник. – Их нужно отшивать. Любовь с первого взгляда ломаного гроша не стоит.

Ужасно страдая от подавляемых эмоций, капитан ушел в каюту, а команда, подождав немного и убедившись, что он больше не появится, тихонько приблизилась к помощнику.

– Если в Бэтлси он прибудет в таком виде, все будет в порядке, – сказал тот. – Стойте за меня, ребята. На борту у него только туфли и зюйдвестка. Выбросьте все иголки за борт, иначе он попробует сшить себе одежду из старого паруса или чего-нибудь другого. Если мы доставим его в этих юбках к мистеру Пирсону, все в конце концов выйдет не так уж и плохо.

Пока наверху договаривались об одних мероприятиях, внизу капитан и юнга обсуждали другие. Все поразительные проекты захвата матросской одежды, выдвинутые капитаном, были отвергнуты мальчиком как совершенно противозаконные и, что хуже всего, непрактичные. Битых два часа обсуждали они пути и способы, но завершилось это всего лишь монологами по поводу гнусного поведения команды; в конце концов капитан, чья голова еще трещала после вчерашних излишеств, впал в состояние мрачного отчаяния и замолчал.

– Клянусь богом, Томми, я нашел выход! – вскричал он вдруг, выпрямляясь и ударяя кулаком по столу. – Где твоя запасная одежда?

– Да она ведь такого же размера, что и эта, – сказал Томми.

– Давай ее сюда, – сказал капитан, кивая со значительным видом. – Хорошо, так. А теперь ступай в мою каюту и сними то, что на тебе.

Ничего не понимая и опасаясь, что великое горе повредило разум его родственника, Томми повиновался и вскоре возвратился в кают-компанию, завернутый в одеяло и с одеждой под мышкой.

– Ты понял, что я собираюсь сделать? – спросил капитан, широко улыбаясь.

– Нет.

– Теперь давай сюда ножницы. Так. Теперь ты понял?

– Вы хотите разрезать два костюма и сделать из них один! – догадался Томми и содрогнулся от ужаса. – Постойте! Не надо!

Но капитан нетерпеливо отпихнул его и, разложив одежду на столе, несколькими удалыми взмахами ножниц расчленил ее на составные части.

– А я что теперь буду носить? – спросил Томми, принимаясь всхлипывать. – Об этом вы подумали?

– Ты? Что будешь носить ты, себялюбивый поросенок? – строго произнес капитан. – Ты вечно думаешь только о себе! Иди и принеси мне несколько иголок и нитки. Если что-нибудь останется и ты будешь хорошо себя вести, я погляжу, что можно будет сделать для тебя.

– Нету иголок, – прохныкал Томми, вернувшись после затянувшихся поисков.

– Ступай тогда в кубрик и принеси ящик с парусными иглами, – сказал капитан. – И смотри, чтоб никто не заметил, зачем ты пришел, и не забудь нитки.

– Чего же вы не сказали раньше, когда у меня одежда была цела? – простонал Томми. – Как же я теперь пойду в этом одеяле? Они же будут смеяться надо мной!

– Иди сейчас же! – прикрикнул капитан.

Он повернулся к юнге спиной и, тихонько насвистывая, принялся раскладывать на столе куски материи.

– Смейтесь, ребята, смейтесь! – весело произнес он, когда взрыв хохота возвестил о появлении Томми на палубе. – Подождите еще самую малость.

Но ждать пришлось ему самому, и притом целых двадцать минут, после чего Томми, наступив на край одеяла, скатился по трапу и упал у его ног. Поднявшись и ощупав голову, он торжественно провозгласил:

– На борту нет ни единой иглы. Я обыскал все.

– Что? – взревел капитан. Он поспешно спрятал обрезки ткани и позвал: – Эй, Тед! Тед!

– Здесь, сэр, – сказал Тед, сбегая в каюту.

– Мне очень нужна парусная игла, – произнес капитан. – У меня, видишь ли, порвалась юбка.

– Последнюю иглу я сломал вчера, – сказал Тед со злой ухмылкой.

– Тогда дай какую-нибудь другую, – сказал капитан, сдерживаясь.

– Вряд ли такие вещи имеются на борту, – сказал Тед, который в точности выполнил дальновидные указания помощника. – Да и ниток у нас нет. Я только вчера докладывал об этом помощнику.

Капитан вновь погрузился в бездну мрачного отчаяния. Отослав Теда взмахом руки, он присел на край рундука и угрюмо задумался.

– Очень жаль, что вы все делаете с такой поспешностью, – мстительно произнес Томми. – Насчет иголки вы могли бы побеспокоиться и раньше, до того, как испортили мою одежду. Теперь вот вдвоем будем ходить курам на смех.

Капитан “Сары Джейн” пропустил эту дерзость мимо ушей. В минуты глубочайших переживаний сознание человека, обыкновенно прикованное к вещам низменным, обращается к проблемам высокой морали. Потрясенный бедой и разочарованием, капитан сунул правую руку в карман (ему понадобилось время, чтобы отыскать его), попросил обмотанного одеялом отрока присесть напротив и начал:

– Ты видишь, мальчик, к чему приводят карты и пьянство. Вместо того чтобы твердой рукой сжимать кормило своего корабля, соревнуясь в навигационном искусстве с капитанами других судов, я вынужден прятаться здесь, как какая-нибудь… э… какая-нибудь…

– …актриса, – подсказал Томми.

Капитан оглядел его с головы до ног. Томми, не подозревая, какое он нанес оскорбление, честно смотрел ему в глаза.

– Что бы ты сделал, – продолжал капитан, – если бы в разгар веселья почувствовал, что принял уже слишком много, и, задержав кружку с пивом на полпути ко рту, вспомнил обо мне?

– Не знаю, – сказал Томми, зевнув.

– Что бы ты сделал? – повторил капитан, повысив голос.

– Наверное, засмеялся бы, – произнес Томми после недолгого раздумья.

Звук оплеухи огласил каюту.

– Гнусный, неблагодарный жабенок! – яростно сказал капитан. – Ты не заслуживаешь того, чтобы о тебе заботился такой хороший, добрый дядя!

– Пусть лучше заботится о ком угодно, только не обо мне! – рыдал негодующий племянник, осторожно ощупывая ухо. – И вообще вы больше смахиваете на тетю, а не на Дядю!

Выпалив этот последний выстрел, он скрылся, только одеяло мелькнуло, а капитан, подавив мгновенно вспыхнувшее желание разрезать его на части и затем вышвырнуть за борт, снова уселся на рундук и закурил трубку.

Когда судно вышло из устья реки в море, он вновь появился на палубе и, не без труда игнорируя хихиканье матросов и колкости помощника, взял команду на себя. Единственным изменением, которое ему удалось внести в свой наряд, была зюйдвестка, сменившая капор, и в таком виде он выполнял свои обязанности, в то время как обиженный Томми кутался в одеяло и уклонялся от своих. Три дня в море были кошмаром для всех. Так алчен был взгляд капитана, что матросы то и дело хватались за свои штаны и, проходя мимо него, наглухо застегивались на все пуговицы. В грот-парусе он видел только куртки, из кливера выкраивал себе призрачные брюки и в конце концов принялся бессвязно лепетать что-то о голубой сарже и о шотландском сукне. Презрев гласность, он решил войти в гавань Бэтлси глухой ночью; однако намерению его не было суждено исполниться. Неподалеку от дома ветер упал, и Бэтлси, серый берег справа по носу, показался на горизонте, когда солнце было уже высоко.

Капитан держался, пока до гавани осталась миля, а затем руки его, сжимавшие штурвал, ослабели, и он озабоченно огляделся, ища взглядом помощника.

– Где Боб? – крикнул он.

– Помощник очень болен, сэр, – ответил Тед, покачивая головой.

– Болен? – Испуганный капитан даже задохнулся. – А ну, возьми штурвал на минуту…

Он передал управление и, подхватив подол, торопливо отправился вниз. Помощник полулежал на своей койке и уныло постанывал.

– Что случилось? – спросил капитан.

– Я умираю, – сказал помощник. – У меня внутри все узлом завязалось. Я не в силах выпрямиться.

Капитан кашлянул.

– Тогда вам лучше снять одежду и немного отлежаться, – сказал он благожелательно. – Давайте я помогу вам раздеться.

– Не стоит… беспокоиться, – сказал помощник, глубоко дыша.

– Да нет же, никакого беспокойства, – сказал капитан дрожащим голосом.

– Пусть моя одежда будет на мне, – тихо проговорил помощник. – Я всю жизнь лелеял мечту умереть в своей одежде. Может быть, это глупо, но ничего не поделаешь.

– Ваша мечта исполнится, будьте покойны! – заорал взбешенный капитан. – Вы негодяй! Вы притворяетесь больным, чтобы заставить меня ввести судно в порт!

– А почему бы и нет? – спросил помощник тоном наивного удивления. – Вводить судно в порт – это обязанность капитана. Ступайте, ступайте наверх. Наносы в устье все время меняются, знаете ли.

Капитан сдержался огромным усилием воли, вернулся на палубу и, взяв штурвал, обратился к команде. Он с чувством говорил о послушании, которым матросы обязаны своим начальникам, и об их моральном долге одалживать оным свои брюки, когда последние требуются таковым. Он перечислил ужасные наказания, следующие за мятеж на борту, и со всей очевидностью доказал, что предоставление капитану вводить судно в порт в юбках есть мятеж самого злостного свойства. Затем он отослал матросов в кубрик за одеждой. Они послушно скрылись внизу, но их так долго не было, что капитан понял: никакой надежды нет. А тем временем бухта уже раскрылась перед кораблем.

Когда “Сара Джейн” приблизилась к берегу на расстояние оклика, на набережной было всего два или три человека. Когда она прошла мимо фонаря в конце причала, там было уже две или три дюжины, и толпа росла со скоростью в три человека на каждые пять ярдов, которые она проходила. Добросердечные, исполненные истинного гуманизма граждане, блюдя интересы своих ближних, подкупали мальчишек медяками, посылая их за своими друзьями, дабы те не пропустили такого грандиозного и дарового зрелища, и к тому времени, когда шхуна подошла к своему месту у причала, уже большая часть населения порта собралась там, лезла на плечи друг дружке и выкрикивала дурацкие и развеселые вопросы в адрес капитана.

Новость достигла ушей владельца шхуны, он поспешил в порт и явился туда как раз в тот момент, когда капитан, не обращая внимания на горячие увещевания зевак, готовился уйти к себе в каюту.

Мистер Пирсон был человеком быстрых решений, и он появился на пристани, кипя от гнева. Затем он увидел капитана, и его обуяло веселье. Трое крепких парней оддерживали его, чтобы он не упал, и чем мрачнее становился капитан, тем тяжелее становилась их работа. Наконец, когда он совершенно ослабел от истерического хохота, ему помогли подняться на палубу, где он последовал за капитаном в его каюту и ломающимся от эмоций голосом потребовал объяснений.

– Это самое восхитительное зрелище, какое я видел в жизни, Бросс, – сказал он, когда капитан закончил свой рассказ. – Я бы не пропустил его ни за что на свете. Я чувствовал себя неважно всю эту неделю, но теперь мне значительно лучше. Уйти с корабля? Не болтайте глупостей. После всего этого я ни за что не расстанусь с вами. Но если вы пожелаете взять себе нового помощника и набрать новую команду, это ваша воля. Ну, а если бы вы согласились сейчас пойти ко мне домой и показаться миссис Пирсон… она, видите ли, заболела… я бы дал вам пару фунтов. Надевайте ваш капор, и пойдем.