Текст книги "Ветер перемен"
Автор книги: Семен Малков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
* * *
Дома Наумовых встретил веселым лаем их пуделек Кузя. Он радостно прыгал вокруг хозяев, стараясь лизнуть в лицо.
– Диву даюсь перемене, которая произошла с собакой, – изумленно сказала Анфиса Ивановна, на попечение которой они оставили Кузю. Вариной матери уже исполнилось восемьдесят, но она все еще предпочитала жить отдельно в своей однокомнатной кооперативной квартире.
Тяжело вздохнув, Анфиса Ивановна сообщила неприятную весть о болезни их любимца:
– Как только вы уехали, Кузечка слег и отказывался принимать пищу. Еле заставляла его выйти погулять. Боялась, что умрет до вашего приезда. И вдруг такая перемена! – удивленно посмотрела она на вертящегося под ногами песика. – Он не только ожил, но как будто и не болел вовсе.
Однако следы болезни были налицо. Кузя отощал, тяжело дышал, и шерсть на нем висела клочьями. Но вертелся и ластился с прежней энергией.
– Ничего, он у меня быстро поправится, – нежно гладя песика, ответила Варя. – Будь уверена, теперь у него появится аппетит!
– А я думаю, что Кузю стоит показать ветеринару. По-моему, у него одышка, – озабоченно сказал Артём Сергеевич. – Завтра же это сделаю.
– Напрасно беспокоитесь, у собак это бывает от тоски, когда надолго уезжают хозяева, – успокоила их Анфиса Ивановна. – Вот и Кузя затосковал. А сейчас он уже в порядке.
Но она ошибалась. Наумовых ожидал новый удар. Утром они обнаружили рядом с кроватью бездыханное тельце четвероногого друга. Видно, кажущаяся резвость Кузи накануне вечером была лишь временным подъемом духа из-за радости, вызванной их приездом. Этот всплеск эмоций отобрал у него остаток сил и стоил ему жизни.
Уже второй раз они испытывали безудержное горе из-за потери любимой собачки. Только те, кто любит животных, может понять, что чувствуют хозяева, когда умирают их питомцы. Без них дом пустеет, и эта утрата переживается так же тяжело, как потеря близких. Надолго уходит радость, и лишь время способно вылечить от тоски.
– Мы похороним Кузечку на даче, – выплакав слезы, приняла решение Варя. – Чапа была с нами во всех турпоходах, и поэтому ее могилка в лесу, в самом любимом ею месте. А Кузя у нас был заядлый дачник.
– Ты права, дорогая, – согласился Артём Сергеевич. – Он всегда был с нами, когда мы строили дачу, и сопровождал меня, что бы я там ни делал. Наверное, считал, что этим мне помогает, – грустно пошутил он.
– А что? Это верно. Кузечка морально тебя поддерживал, – вполне серьезно отозвалась Варя. – Он вообще был к тебе ближе из мужской солидарности. – Она горестно вздохнула: – Если снова возьмем собачку, то обязательно девочку.
– Понятно. Чтобы с тобой была солидарна, – ласково пожал ей руку муж. – Но думаю, появится она у нас нескоро. Только когда переживем эту потерю.
Похоронили они своего любимца на даче у калитки, устроив небольшой цветник и положив камень, чтобы могилку не разворошили звери.
Долго стояли, молча переживая свое горе. Лицо Вари опухло от слез. Артём Сергеевич часто и тяжело вздыхал.
– Ну что же, здесь теперь будет Кузечкин сторожевой пост, – сказал он жене, когда уходили. – Пусть охраняет дачу, которую так любил. И нам постоянно о себе напоминает.
– Я и так никогда его не забуду, – ответила Варя, утирая слезы.
* * *
Это был грустный период в их жизни. Без Кузи дом опустел и еще долго, пока не появилась новая собачка, все о нем напоминало. От тоски Варю спасала работа, а Артёма Сергеевича – настойчивые попытки содействовать появлению в России политической силы, которая была бы способна изменить жизнь страны в лучшую сторону. Но это пока не удавалось.
Генерал Лебедь в Москве не появлялся, а активисты столичной организации его партии на переданные Наумовым материалы реагировали уклончиво.
– То, что вы предлагаете, требует самого тщательного изучения, – осторожно ответил ему секретарь московского отделения, отставной полковник воздушно-десантных войск. – Ваши расчеты, Артём Сергеевич, весьма убедительны, но согласится ли с ними наш генерал, это еще вопрос.
– Но почему? – недоуменно спросил Наумов. – Из моих расчетов каждому видно, как его грабят те, кто находится у власти. И если Лебедь пообещает людям только часть того, что им полагается, то непременно победит на выборах. Наш народ не дурак и пойдет за тем, кто даст ему лучшую жизнь.
– В том-то и дело. Александр Иванович так честен, что не станет сулить того, чего не сможет выполнить, – понурился полковник. – Другой бы, может, так и сделал, чтобы взять власть. Только не он!
– Может, объясните, почему? – не отступал Наумов. – Чем же провинились граждане России, что им не положены доходы от природных богатств страны?
– Да ничем, но сейчас реализовать это не удастся. Даже Лебедю, – убежденно ответил полковник. – Те, кто завладел богатой кормушкой, немедленно объявят его психически ненормальным популистом и, представьте, народ им поверит.
– Думаю, что вы выражаете не только свое мнение, – мрачно заключил Артём Сергеевич. – Но я все же подожду, что скажет на это сам Лебедь. Кто-то ведь должен отдать народу то, что принадлежит ему по праву!
В ожидании приезда генерала в столицу, он снизил свою политическую активность, тем более что незаметно подкрался его семидесятилетний юбилей. Прошло уже два года, как Наумов, по сути, отошел от профессиональной деятельности, теперь он лишь посещал общие собрания в академии и выступал официальным оппонентом на кандидатских и докторских защитах. Работу ему предлагали, но он не согласился, не сочтя ее подходящей.
Многие из коллег к нему потеряли деловой интерес из-за того, что посвятил себя политике. И вот – в обстановке почти всеобщего забвения, в разгар чудесной майской поры, – ему «стукнуло» семьдесят. И эту совсем не рядовую дату в жизни членкора Артёма Сергеевича Наумова почтили лишь его родные и самые близкие друзья.
В последние годы все свои дни рождения, приходившиеся на последнюю декаду мая, он отмечал на даче. Весна в это время полностью вступала в свои права, и погода обычно не подводила. Старые друзья охотно туда приезжали, чтобы поздравить его и приятно провести время на свежем воздухе. Тем более что дом был большим, отапливался, и места для ночлега хватало всем.
На просторной застекленной веранде за длинным столом собиралось много народу, ибо в дачном поселке Наумова окружали сплошь бывшие сослуживцы, с которыми он сохранил добрые отношения, а с семьями Полунина и Кругаля водил тесную дружбу. А Царевы и Максименко приезжали на своих машинах в любую погоду и не пропустили ни одного его дня рождения.
Вот и на юбилее, несмотря на отсутствие именитых гостей, за праздничным столом было тесно. Максименко и Полунин, оба речистые, сменяя друг друга, выступали в роли тамады, умело дирижируя тостами. Кругаль, славящийся в их кругу, как талантливый сочинитель стихов и эссе, зачитал поздравительную оду, а прибывший на юбилей Олейников, с которым у Наумова сохранились теплые отношения еще с учебы в МАИ, торжественно вручил ему «Большую золотую медаль» от друзей-однокашников по институту.
Но больше всех порадовала Артёма Сергеевича верная подруга жизни Варя: вместе со своей племянницей Танечкой тайком от него оформила огромную стенгазету с фотографиями, где с добрым юмором, но отдавая дань заслугам и достижениям, в стихах описала биографию мужа с момента появления на свет и до старости. Например, отыскав в пачке старых фотографий снимок, где он еще студентом в доме отдыха обнимался с красоткой, подписала его так:
Холостым имел успех,
Девушек любил он всех.
Парнем был совсем не робким,
Предприимчивым и ё…ким.
Как и все предыдущие дни рождения на даче, юбилейное торжество прошло дружно и весело. Праздничный стол ломился от самой лучшей выпивки и деликатесов, а Варя щедро наготовила всего, на что был способен ее кулинарный талант. В довершение обжорства вечером жарили отличные шашлыки, а потом допоздна пили коктейли, сидя у пылающего камина и соревнуясь в умении рассказывать анекдоты.
Всем было весело, и лишь у Наумова временами все же щемило сердце. Но не потому, что не было правительственных наград и поздравлений. И не оттого, что не зачитывались банальные адреса в папках и не звучали приторные хвалебные речи. В день своего юбилея он с особой остротой ощутил, как мало сделал полезного для общества и те личные неудачи, помешавшие ему создать большую дружную семью, о которой всегда мечтал.
«Нет моей вины в том, что это мне не удалось, – думал Артём Сергеевич, глядя на языки пламени, пляшущие в камине. – Ведь я всегда был честен в любви, стремился сделать нечто большое и значительное для гражданской авиации. И сейчас тоже поставил перед собой грандиозную цель: хочу помочь своему народу обрести достойную жизнь».
Он покосился на жену, хохочущую над смешным анекдотом, который рассказал Максименко, и у него потеплело на сердце. «Ну, не удалось завести много детей. Видно, мне начертана иная судьба, – пришла утешительная мысль. – Бог дал мне способности, которые я обязан использовать. И наградил меня Варей! Разве это не семейное счастье?»
Наумов глубоко вздохнул, и его душа наполнилась решимостью: «Нет, рано еще подводить итоги! В семейных делах уже ничего не изменить, но принести пользу своему народу я еще смогу, – упрямо подумал он. – Приложу к этому все силы, пока есть здоровье».
Глава 6
Грабительский капитализм
После разгрома оппозиционного парламента очередная эйфория, охватившая победителей, выразилась в том, что окружение Ельцина на скорую руку сколотило Конституционное собрание, чтобы подогнать основной закон страны под действующего президента, предоставив ему неограниченные права. Воспрепятствовать этому никто не мог. Руководство разогнанного Верховного Совета сидело в тюрьме. Генеральный прокурор Казанник, будучи честным человеком, подал в отставку, а его обязанности временно исполнял послушный ставленник кремлевской администрации.
Правда, заключение Руцкого, Хасбулатова и мятежных депутатов длилось недолго. Им объявили весьма сомнительную и ничем не аргументированную амнистию. Этого следовало ожидать, так как обвинение в антиконституционных действиях было несостоятельно. Суд над ними, чреватый неприятными последствиями для самих обвинителей, грозил скандалом мирового масштаба.
– Очень жаль Казанника. Его уход с поста Генерального прокурора большая потеря для правосудия, – с сожалением сказал жене Артём Сергеевич. – Он, хоть и был сторонником Ельцина, но, как честный человек, все же сдерживал рост коррупции и казнокрадства. Теперь им будет открыта «зеленая улица»!
– А я думаю, что он подал в отставку потому, что перестал быть сторонником Ельцина, – предположила Варя – Ты, видимо, вспоминаешь, как Казанник уступил ему свой мандат депутата Верховного Совета СССР? Но с тех пор он, как и все, кроме окружающих Ельцина проходимцев, наверняка в нем разуверился.
– Да уж, пожалуй, нашему президенту не только Казанник, а никто уже не верит, – нахмурился Артём Сергеевич. – Его рейтинг упал, и изменение Конституции не поможет ему вернуть доверие народа, если будет продолжаться безудержный грабеж страны, если Ельцин его не остановит и не выполнит хоть что-то из обещанного.
– Он должен сделать что-то значительное, чтобы поднять свой авторитет и вернуть доверие своих сторонников, – согласилась Варя. – Думаю, Ельцин сам это понимает и что-нибудь предпримет. У меня такое предчувствие, будто что-то вот-вот произойдет.
– Теперь точно надо ждать новых потрясающих событий. Ты же – известный оракул! – улыбнулся Наумов и уже серьезно добавил: – Только бы это не было новой авантюрой, добавляющей тягот, коих и без того всем хватает.
То, что интуиция в очередной раз не подвела Варю, подтвердил забежавший к ним по какому-то делу Царев.
– Вы слышали, что затевает наша правящая хунта? Маленькую победоносную войну! – с порога ошеломил он их невероятным известием. – У меня вполне достоверные сведения, что Ельцин решил послать в Чечню армию на усмирение Дудаева.
– Ну ты и скажешь: хунта. Может, и с войной преувеличиваешь? – усомнился Наумов. – Какая может быть война, когда для наведения порядка достаточно послать туда одну танковую роту? Я слышал, что как будто так заверял всех министр.
– Какая война может быть против своего же народа? – поразилась Варя. – Чечня – ведь это тоже Россия! Как можно посылать туда войска? Для чего же тогда у нас милиция и ФСБ?
– Не будьте наивными людьми! – с видом превосходства, как учитель детям, объяснил Владимир Иванович. – Нормальное правительство, конечно, не будет воевать со своим народом. Не допустит этого и пресечет мятеж сепаратистов силами органов безопасности. – Он перевел дыхание и гневно продолжал: – Но нами правит хунта. Да, хунта, так как Ельцин и те, кто его окружает, совершили вооруженный переворот и сейчас, изменив Конституцию, узаконили то, что натворили. Им война нужна для того, чтобы перевести гнев народа с себя на чеченцев, и под ее покровом наворовать из казны еще больше. Скоро в этом убедитесь!
Артём Сергеевич и Варя слушали его с недоверием, настолько невероятным им казалось, что правительство может обрушить мощь армии на своих граждан. Но вскоре убедились, что их друг Царев и на этот раз оказался прав.
* * *
Бездарное военное руководство и впрямь считало, что разгромить сепаратистов генерала Дудаева, захвативших власть в Чечне, можно силами небольшого танкового подразделения, и подбило Ельцина совершить эту авантюру. Оно почему-то не учло огромного количества оставленного мятежникам самого современного вооружения, и их воинственных заявлений, что устроят посланным туда войскам «кровавую баню». И эта безответственная авантюра с позором провалилась!
Колонна танков, вступившая в Грозный и дошедшая до центра города, была разгромлена и сожжена боевиками Дудаева. Военная операция оказалась неподготовленной, и танки, подвергшись обстрелу из орудий и гранатометов, достойно ответить на нападение не смогли.
Погибло много солдат и офицеров, посланных, по сути, на убой. Но самым негативным итогом этой бессмысленной авантюры были даже не большие потери, понесенные там армией.
До военного вмешательства режиму Дудаева в Чечне противостояла мощная оппозиция большинства народа, возражавшего против отделения от России. А теперь сепаратисты стали национальными героями. Если до военного вмешательства армии главарей мятежников можно было арестовать как преступников, и чеченцы бы это одобрили, то теперь они сплотились вокруг Дудаева, и ему удалось поднять их на кровавую бойню.
Неизвестно, этого ли добивались «ястребы» из окружения Ельцина, которые толкнули его на бездарную авантюру, но в стране заполыхало пламя гражданской войны. В Чечню были брошены крупные воинские подразделения. Российская армия всей мощью обрушилась на автономную республику, разрушая ее города и неизбежно убивая мирных жителей. Весь мир содрогнулся от трагедии чеченского народа и осудил действия правительства России.
А внутри страны общество снова разбилось на два враждебных лагеря: ярых противников войны в Чечне и сторонников подавления сепаратистов любой ценой. Первые при поддержке средств массовой информации рьяно обвиняли правительство и армию в нарушении прав человека, а патриоты нерушимого единства страны кляли своих противников, как предателей и агентов влияния врагов России.
– Удивляюсь я тебе, Володя. Сам говорил, что война в Чечне затеяна теми, кто окружает Ельцина с преступными целями, а сейчас осуждаешь прессу и телевидение за то, что выступают против нее и ругают армию, – сказал Артём Сергеевич, встретив Царева.
– Я и сейчас того же мнения. Войну затеяла наша хунта, чтобы отвлечь общественное мнение от своего бездарного правления, – ответил Владимир Иванович. – Но раз уж война начата, то ее надо довести до победного конца. Как патриот, – горячо добавил он, – я не допускаю отделения Чечни. Иначе России конец!
– Но журналисты правильно негодуют, что по жителям Чечни, таким же российским гражданам, как и мы, бомбит авиация и стреляют из орудий. Ты ведь сам говорил, что уничтожить дудаевцев надо по-другому, чтобы не страдало население.
– Сейчас это уже невозможно, – объяснил Царев. – Теперь остается одно: покончить с Дудаевым и боевиками любыми средствами! Но боюсь, что наша хунта затянет эту войну, и она унесет жизни многих молодых ребят.
– Ты по-прежнему подозреваешь, что они на ней наживаются? – ужаснулся Наумов. – Надо же быть нелюдями, чтобы строить бизнес на крови!
– У меня нет доказательств, но это так, – хмуро ответил Царев. – На войну из бюджета выделяют огромные средства, расходование которых, как говорят, контролируется слабо. И на восстановление разрушенного отпускается много. Их разворовать, пока идет война, проще простого.
Справедливость его подозрений подтвердил и Максименко.
– Через банк, который меня обслуживает, проходят большие суммы на восстановление Чечни. И конечно, их разворовывают, – презрительно усмехнулся он. – Ну сам посуди, зачем расходовать на это деньги, пока там идет война?
– И правда, зачем? – удивился Артём Сергеевич. – Ведь то, что восстановят сегодня, завтра снова могут разрушить.
– В этом-то весь фокус, – объяснил Николай Павлович. – Так легче всего прикарманить выделенные средства. Мой банкир говорит, что благодаря списанию на якобы вновь разрушенное, многие из близких к Кремлю чиновников сказочно обогатились. Надо как можно скорее кончать эту позорную войну!
Но конца чеченской бойни пока видно не было. Боевые действия ширились и становились все более ожесточенными. Как когда-то из Афгана, во все уголки России самолеты доставляли страшный «груз 200», и солдатские матери оплакивали своих погибших сыновей.
* * *
Дела у Николая Павловича Максименко наконец-то пошли в гору. Рост доходов его страховой компании обусловила не столько прибыль от основной деятельности, сколько удачные инвестиции свободного капитала в различные предприятия, дающие быстрый оборот вложенных средств. Всего за несколько лет она значительно выросла и теперь вела операции не только на внутреннем рынке, но и в содружестве с зарубежными партнерами.
Материальное положение семьи Максименко укрепилось столь значительно, что он впервые в жизни почувствовал себя состоятельным человеком, который может по своему усмотрению распоряжаться крупными суммами. И хотя предстояло еще отстроить новый офис для компании, Николай Павлович решил эффектно отпраздновать 30-летие женитьбы на Валечке – поездкой с близкими друзьями на Байкал, – поскольку в Иркутске они обрели семейное счастье, и там началась их удачная карьера.
Когда Максименко пригласил Наумовых поехать на Байкал, они поначалу решительно отказались. Артём побывал на этом уникальном озере уже дважды, в период испытательных полетов из Москвы в Хабаровск. А Варя, хотя никогда еще его не видела, резонно считала, что они не могут позволить себе это удовольствие сразу после того, как съездили в Париж.
– Вы, наверно, не поняли Колю, – обиженно сказала Валя, когда узнала об их отказе. – Мы не зовем вас вместе с нами совершить путешествие на Байкал, а приглашаем, как лучших друзей, быть нашими гостями. Так же, как и Доброшиных. Всего-то на недельку. Вшестером мы там чудесно проведем время!
– Но и ты нас пойми, Валечка, – мягко возразила Варя. – Мы вас с Колей любим и с удовольствием туда бы слетали. Я много слышала о красоте Байкала, и мне хочется его повидать. Но мы недавно вернулись из турпоездки, и новые расходы нам не по карману. Даже с учетом права Артёма на льготный авиабилет.
– Да пойми же – вам это ничего не будет стоить, – терпеливо объяснила Валя. – И в Иркутске, и на Байкале уже забронированы номера в гостиницах, и принимать нас будут там его деловые партнеры. Я же повторяю: вы – наши почетные гости, и все расходы пойдут, как говорится, за счет фирмы.
– Не знаю, право, согласится ли на это Артём, – заколебалась Варя. – Не в наших правилах жить за чей-то счет, пусть даже лучших друзей. Мы должны хотя бы оплатить свою дорогу, и на Байкале траты неизбежны. Нам сейчас это нежелательно.
Сразу же вслед за женой позвонил Николай Павлович.
– Ничего не желаю слушать, – решительно заявил он. – Собирайте с Варечкой чемоданы! Вот все, что от вас требуется. Авиабилеты я на вас уже взял. Вы мои гости, и ни о чем беспокоиться вам не придется.
– Но у меня право на бесплатный пролет. Зачем тебе тратить лишние деньги? – удивился Артём Сергеевич. – И как ты смог взять на нас с Варей билеты?
– Секрет фирмы, – самодовольно рассмеялся Максименко. – И чтобы ты знал, стоимость билетов сущая – безделица по сравнению с затратами на все мероприятие.
– Я вижу, тебя можно поздравить с успехом, – сдался Наумов. – Похоже, ты здорово разбогател, раз можешь себе это позволить.
– Так оно и есть, – коротко подтвердил Николай Павлович. – Но мне ничего не жалко для своих лучших друзей.
Вот каким образом в прекрасную июльскую пору Наумовы оказались на берегу Байкала в компании с супругами Максименко и их самыми близкими друзьями – семейной парой Доброшиных. Областной центр Восточной Сибири произвел на них тягостное впечатление. Центр Иркутска по-прежнему украшали дома лишь дореволюционной постройки. И стоило от него немного отойти, как уже попадались ветхие деревянные халупы «с удобствами во дворе».
Зато неделя жизни на Байкале была сказочно хороша! Это бездонное озеро с чистейшей водой и полудикими берегами обладало неописуемой красотой, и Артём Сергеевич с Варей никак не могли ею налюбоваться. Все они занимали роскошные номера в гостинице «Интурист», и ее современный комфорт ярко контрастировал с девственной природой.
Целые дни шестеро друзей проводили на берегу Байкала, обдуваемые легким ветерком, долетавшим с далеких гор, загорая и окунаясь в прозрачную, но почти ледяную воду. Вода обжигала тело, и долго в ней находиться было нельзя, даже хорошо «приняв на грудь» спиртного. Артём Сергеевич оказался самым выносливым, однако тоже выскакивал, как ошпаренный, не пробыв в воде и пяти минут.
– Я считал тебя хорошим пловцом, а ты боишься отплыть от берега, – подтрунивал над ним Максименко. – Опасаешься, что схватят и сожрут гамариусы?
Как им рассказали, гамариусы – мелкие ракообразные, обитавшие в глубинах озера, способны были обглодать все, что им попадало, до костей.
– Думаю, что и ты не рвешься попасть им на прокорм, – отшучивался Наумов. – Хотя они, Коля, предпочли бы тебя. Позарились бы на твое брюшко.
Первые дни ходили обедать в ресторан, но затем предпочли питаться прямо на берегу свежей рыбой, которую, только выловив, им доставляли на лодке местные рыбаки. Они тут же жарили ее на костре и наслаждались этим лакомством, запивая вином, захваченным с собой из го-станицы. Никогда ни до, ни после этого Наумовы не ели такого вкусного омуля и хариуса!
Пару раз местные партнеры Максименко по страховому бизнесу устраивали для гостей прогулки по Байкалу на катере. Они посетили прибрежные поселки и, конечно, устроили в живописнейшем месте пикник с купанием, шашлыками и хорошей выпивкой. Дни великолепного отдыха пролетели быстро, уже стали подумывать о делах, и накануне отъезда, когда на террасе гостиницы любовались закатом солнца, Николай Павлович сделал Наумову предложение.
– Почему бы и тебе не примкнуть к нашему бизнесу? Я намерен расширить свое дело, и мне пригодилась бы твоя помощь, – как бы между прочим сказал он. – Это лучше, чем бесплодно заниматься политикой.
– Может, ты и прав, – подумав, ответил другу Артём Сергеевич. – Наверно, и мне надо заняться тем, что приносит материальные блага. Поговорим об этом конкретнее по возвращении домой.
* * *
Душа Наумова не была расположена к занятию бизнесом. Но обещанная ему встреча с генералом Лебедем затягивалась, а вынужденное бездействие угнетало.
– Наверное, приму предложение Николая, – не слишком уверенно сказал он Варе за завтраком. – Сегодня поеду к нему в офис и выясню более подробно, чем я смогу быть ему полезен.
– Ну что ж, попробуй с ним поработать, – тоже без энтузиазма поддержала она его решение. – Хотя, думаю, занятие бизнесом – это не для тебя.
– А ты забыла о том, как я почти готов был создать собственное дело и оставил эту затею лишь потому, что не захотел сам его возглавить, – напомнил жене Артём Сергеевич. – Тогда ты не говорила, что не стоит им заниматься.
– Я и сейчас тебя не отговариваю. Может, и правда бизнес принесет доходы, – задумчиво сказала Варя. – Просто мне кажется, что тебе это будет претить. Уж лучше занимайся политикой. В нее ты вкладываешь душу.
Тогда Наумов с ней не согласился, и прошло время, пока он в очередной раз убедился, что жена знает его лучше, чем он себя сам. Чтобы расширить сферу страхования, Максименко решил охватить им садово-дачные и коттеджные поселки, коих было множество в пригородной зоне Москвы. По его идее, эта масса мелких клиентов, подобно ручейкам, своими взносами должна была создать мощный денежный поток, который бы он приумножил благодаря удачным инвестициям.
– Если сумеешь, Артём, внедриться на поле, уже освоенное другими страховыми компаниями, и создать надежную сеть агентов, то станешь одним из моих директоров, – пообещал ему Максименко, – и многозначительно добавил: – С соответствующей зарплатой, которая не снилась даже нашим академикам.
– Но за счет чего мы сможем переманить к себе клиентов других компаний, – резонно поинтересовался Наумов. – Какие у нас козыри?
– Наше преимущество состоит в более выгодных для них тарифах и быстрой выплате страховок без обычной для других волокиты, – не без гордости ответил Николай Павлович. – Так что козыри у тебя будут.
Поставленная им конкретная цель наполнила Артёма Сергеевича молодым задором и энергией. На дворе уже была осень, и, не откладывая, он принялся на машине объезжать все Подмосковье, взяв на прицел не только садово-дачные товарищества, но и коттеджные поселки новоявленных богачей. И очень скоро выяснилось, что «козыри» компании Максименко неэффективны.
– Разница в ставках – мизерная, а в то, что у Николая больший порядок в выплате страховок, верят не больше, чем рекламе, – пожаловался он жене, рассказывая о неутешительных результатах своих поездок. – Люди уже привыкли к прежним компаниям и не хотят ничего менять.
– Ну и кончай эту бесполезную трату времени и бензина, – посоветовала Варя. – Коля на тебя не обидится. Попытка – не пытка.
Однако Наумов был не из тех, кто сдается без боя, и его конструктивное мышление подсказало, как взять верх над конкурентами.
– Ты знаешь, что я придумал? – обрадованно поделился он с Варей. – Сделать своими агентами председателей садово-дачных кооперативов. Это решит дело в нашу пользу!
– Понимаю. Они будут заинтересованы и убедят своих дачников страховать дома и имущество у вас, – сообразила жена. – А Коля пойдет на это?
– А какая ему разница, кто будет агентами? – пожал он плечами. – Они же зарплату не получают. Только процент от страховок.
Но Артём Сергеевич ошибся. Штатный менеджер компании, которому было поручено имущественное страхование, был категорически против этого.
– Нам не нужно такое количество страховых агентов. Все не так просто, как вам кажется, – заявил он Наумову в ответ на его предложение. – Они материально ответственные лица и должны пройти у нас инструктаж.
Но председатели садово-дачных кооперативов не желали проходить у него инструктаж. Ими так было все понятно. А те, кто рискнул приехать в офис, после общения с менеджером наотрез отказались быть агентами компании. Не лучше обстояло дело и с владельцами коттеджей. Те оказались столь ушлыми людьми, что сразу выявили в правилах компании Максименко «хитрые пункты», позволяющие увиливать от выплаты страховки.
Пришла пора подвести итог проделанной работе, и Наумов составил доклад, в котором четко изложил, что для успеха порученного ему дела необходимо, во-первых, не ограничивать количество агентов по страхованию дачных построек и имущества, а во-вторых, исправить «хитрые пункты», представляющие собой, по сути, обман клиентов компании.
– Если не будут выполнены эти условия, поставленную тобой задачу решить невозможно, – сказал он своему другу и шефу, поясняя эти требования: – Я не отказываюсь сделать то, за что взялся, но ты должен предоставить мне свободу действий и непременно исправить условия страхования. В обмане клиентов я участвовать не буду!
– Ты бы все-таки выражался поаккуратнее, – недовольно бросил Максименко. – О каком обмане речь? Таковы правила и других компаний. Ты просто еще не разобрался в страховом деле.
– Тогда они тоже хитрят с клиентами и норовят их надуть, – вспылил Артём Сергеевич. – Возможно, я пока не разобрался в страховом деле, но если оно состоит в обмане людей, то заниматься им я не буду. А такие знатоки, как твой менеджер, только вредят делу.
– Мы клиентов не обманываем, и свободу действий ты получишь, – сбавил тон Николай Павлович. – А дурака менеджера можешь послать, – он хотел было выругаться, но сдержался, – подальше. Но правила менять я не буду.
– Тогда поставим на этом точку. Веди свое дело, как считаешь нужным, – взяв себя в руки, спокойно заключил Наумов. – Правильно сказала Варя, узнав, что я зашел в тупик: попытка – не пытка.
Так они и решили, дружески пожав друг другу руки. Попытка Артёма Сергеевича принять участие в страховом бизнесе своего друга Максименко не принесла успеха, но и не осложнила их взаимоотношений.
* * *
В то время, как в Чечне шла кровопролитная война с бандформированиями генерала Дудаева, и все внимание прессы и правозащитных организаций было привлечено к разыгравшейся там трагедии, в стране под этой дымовой завесой происходила еще более масштабная катастрофа. Другая банда в респектабельном обличье госчиновников и предпринимателей под видом реформ экономики и приватизации занялась наглым присвоением собственности в самых доходных отраслях производства.
Как и предвидел Наумов, для захвата госсобственности и обмана населения были использованы пресловутые бумажки – ваучеры. Объекты приватизации – заводы, шахты, рудники, фабрики, гостиницы, рестораны, универмаги и другие предприятия преобразовывались в акционерные общества, и их акции менялись на ваучеры. Тут же возникли «ваучерные фонды», собиравшие эти бумажки у населения, суля ему золотые горы. Повсюду сновали ловкачи, скупавшие ваучеры у людей за бесценок.
Кто контролировал этот обмен, и пресекались ли махинации с ваучерами, так и осталось неизвестным. Но результаты «ваучерной приватизации» были плачевны для населения. Лучшие объекты госсобственности через подставных лиц присвоили чиновники-махинаторы и темные дельцы. Простым же гражданам фактически не досталось ничего. Даже тем, кто поверил обещаниям «ваучерных фондов». Эти фонды сумели завладеть многими доходными предприятиями. Но их возглавило руководство фондов, а люди, доверившие им ваучеры, остались ни с чем.
