Текст книги "Ветер перемен"
Автор книги: Семен Малков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
Глава 16
Мириться нельзя
Как и следовало ожидать, новый президент России выполнил обязательства перед теми, кто его выдвинул на этот пост. Своими указами он гарантировал личную неприкосновенность Ельцина вместе со всеми членами семьи и, более того, наградил его высшим орденом государства. Чиновники и олигархи, разграбившие казну и незаконно присвоившие общенародную собственность, остались безнаказанными и сохранили наворованное. Даже завхоз Кремля, чья вина в коррупции и отмывании «грязных денег» была установлена прокуратурой Швейцарии, не понес наказания и был назначен на почетную правительственную должность.
Война в Чечне приняла затяжной характер, и каждый день приносил новые жертвы. В армии по-прежнему отсутствовал порядок, и молодежь уклонялась от призыва. Участились случаи дезертирства. Преступные группировки вели себя еще более нагло. Разбой и убийства стали обычным делом. Люди не чувствовали себя в безопасности, и правоохранительные органы выглядели совершенно беспомощно.
Ко всему этому добавилась хозяйственная разруха и диктат монополистов, бессовестно взвинтивших тарифы на коммунальные и транспортные услуги. Отключение за неуплату электроэнергии создало не только бедственное положение для населения отдаленных регионов страны, но и угрозу ее безопасности, так как обесточивать стали даже войска стратегического назначения.
Ежедневные сообщения и репортажи телевидения о страданиях ни в чем не повинных людей и их массовых выступлениях против произвола местных властей и монополистов будоражили общественное мнение.
– Невозможно смотреть на это без боли! Заевшиеся ворюги издеваются над народом и лишают его последних средств к существованию, – горько посетовал Царев, как всегда, зашедший к Наумову, чтобы поделиться с другом тем, что его мучило. – Сколько можно стричь одну и ту же овцу? Нет! Мириться дальше с этим нельзя! Надо действовать!
Видный специалист по ракетным топливам, доктор физико-математических наук, он занимал активную гражданскую позицию и, несмотря на занятость в академическом институте, находил время для политической деятельности в союзе народно-патриотических сил.
– Я вот как раз и действую. Не то, что вы в своем патриотическом союзе, – не преминул упрекнуть его Наумов. – Не смогли даже мобилизовать своих сторонников на прошедших выборах. Многие из них голосовали за Путина.
– Он их обманул! Показал себя крутым, разбил чеченцев. Многие поверили, что он – патриот России и, как бывший гэбэшник, наведет в стране порядок, – сердито ответил Царев. – Ты лучше скажи, что предпринимаешь?
– А мы уже ставим телеспектакль по моей пьесе, – не без гордости сообщил Артём Сергеевич. – В нем еще беспощадней высвечиваются пороки существующей власти и необходимость перемен к лучшему. Какое счастье, что есть еще независимый канал телевидения, не боящийся разоблачать Семью и Путина!
– Не такой уж он независимый, – скептически заметил Владимир Иванович. – Этот канал принадлежит олигарху Уткину, который находится в оппозиции к Путину. – А чем их заинтересовала твоя пьеса? – с любопытством спросил он. – Выборы прошли, и Уткин поддерживает не мэра и «Отечество», а либералов.
– Странно, что не понимаешь. Ты ведь занимаешься политикой, – шутливо подколол его Наумов. – Моя пьеса остро критикует власть, и ее показ дает возможность устроить шумные дискуссии, в которых тон, разумеется, будут задавать либералы. – И добавил: – Наш мэр в пьесе уже не главная фигура, но она ему на пользу, и сторонники «Отечества» поддержат эту акцию. Задуманная каналом серия «Ток-шоу» по обсуждению телепостановки, несомненно, будет иметь большой общественный резонанс.
– Да уж, шуму наделает много. И сильно досадит правящей хунте, – повеселев, согласился с ним Царев. – Как бы Путин не закрыл канал после этого! Критика Уткина его уже достала. – Однако веселые искорки в его глазах тут же погасли. – И у тебя могут быть неприятности, – предупредил он друга. – Эта клика на все способна! Ты не боишься?
– Ты что? – удивленно посмотрел на него Наумов. – Они с Уткиным, который их все время поносит, ничего не могут сделать. Если закроют канал, на Западе сразу поднимут скандал, что в России нарушают свободу слова, а Путин дорожит его мнением. – Он небрежно махнул рукой. – Я же – слишком мелкая сошка, чтобы затыкать мне глотку. И после драки кулаками не машут! Постановку уже увидят миллионы телезрителей.
– Смотри, я тебя предупредил! Ты же знаешь их методы. Замочат в сортире, – покачал головой Царев и все же поощрительно улыбнулся другу. – Хотя мы с тобой не из тех, кто пасует перед опасностью.
* * *
Участие в работе над телепостановкой отвлекало Наумова от тяжелой атмосферы, царившей дома. Очевидно, под влиянием тещи Варя продолжала обиженно дуться. Она почти с ним не разговаривала, ограничиваясь двумя-тремя словами типа «завтрак (или ужин) на столе». Вот когда Артём Сергеевич в полной мере прочувствовал и понял, что самый худший вид одиночества – это одиночество вдвоем.
Время шло, а его отношения с женой не улучшались. Может быть, Наумов и сделал бы первый шаг к примирению, но ему не в чем было себя винить. Ведь ссора и с ней, и с тещей произошла из-за денег, а он был убежден, что поступил правильно, и кривить душой, просить за это прощения не мог. Оставалось надеяться, что она сама не выдержит и предложит мировую.
Но этого не случилось. Наоборот, стало еще хуже, когда за завтраком Варя, которая с утра не сказала и двух слов, без каких-либо объяснений потребовала:
– Сними с книжки пятьсот долларов! Мне они срочно нужны.
– Может, все-таки скажешь зачем? – поинтересовался Артём Сергеевич, заранее настраиваясь против из-за ее жесткого тона. – Что случилось?
– А я разве должна отчитываться? Это наши общие деньги, – сердито бросила Варя, но сообразив, что поступает неверно, смягчила тон. – Ты ведь тоже не спросил у меня разрешения!
Наумов на это не отреагировал, молча ожидая ответа, и она объяснила:
– Танечке с мужем не хватает на покупку квартиры. Вот хочу им одолжить.
«Одалживать не стоит. Ребята слишком мало прожили вместе. Вернуть такие деньги не смогут. Наоборот, будут новые просьбы, – неодобрительно подумал Артём Сергеевич. – Ничего, если квартиру приобретут позже». Вслух же коротко сказал:
– Я сниму, если ты так решила. Но считаю, что поступаешь неправильно. Эти деньги нам нужны, чтобы доплатить за обмен квартиры. Тратить их не стоит.
– Но ты же их тратишь! – взорвалась Варя. – Вот и я хочу помочь Танечке.
– Жаль, что не видишь разницы, – с горечью ответил ей Наумов. – Я потратил деньги на святое дело и надеюсь их вернуть. Частично возмещу из гонорара, который получу на телевидении.
– Помочь племяннице для меня тоже святое дело! – запальчиво сказала Варя. – И отдадут они долг, не беспокойся. Альберт хорошо зарабатывает.
– Разве я против помощи родным? А кто посоветовал тебе посылать деньги тете Шуре? – упрекнул ее муж. – И я тоже люблю Танечку. Но ты сама говорила, что у нее не все ладно с Альбертом. С покупкой квартиры они могут подождать. Мы поможем, если будет нужно, но вернуть долг они, конечно, не смогут.
Однако Варя была не согласна.
– Почему же не смогут? У них там в милиции больше всех зарабатывают. Только Алик много пропивает. Говорит, иначе у них нельзя, – горячо объясняла она мужу. – На этой почве и происходят скандалы. Танечка боится, что Альберт сопьется, и потом, где пьянка – там бабы.
– Сегодня же сниму деньги, раз так настаиваешь, – еле сдерживая раздражение от ее упорства, сдался Артём Сергеевич. – Но ты с ними простишься! Поскольку Альберт пьет, и его заработки скорее всего «левые». А это для него может плохо обернуться. Их брак с Танечкой непрочен. Но разве тебя переубедишь?
На это Варя ничего не ответила, только упрямо сжала губы, и он вечером вручил ей то, что она требовала. И хотя, как потом выяснилось, его резоны до нее дошли и посылать деньги жена передумала, может быть, как раз из-за этого, отчуждение между ними возросло, и их отношения стали еще холоднее.
* * *
Совместная работа над телепостановкой еще больше сблизила Артёма Сергеевича с Юлией. Из-за неладов с женой он все дни проводил в студии, там же обедал и ужинал. Заключив договор на переработку своей пьесы, Наумов по ходу дела постоянно, совместно с актерами и режиссером вносил коррективы в диалоги и сюжетные повороты спектакля. Как это принято в творческой среде, они с Юлией, несмотря на разницу в возрасте, давно перешли на «ты», вместе ходили в столовую, и уже знали друг о друге почти все.
Художественной руководительнице студенческой труппы было немногим более сорока лет. Она закончила «Щуку» и успела поработать в одном из московских театров, где вышла замуж за своего товарища. Ее муж тоже был на вторых ролях, не блистал красотой, но пользовался успехом у женщин. Он вряд ли на ней бы женился, если бы не забеременела и не родила ему ребенка. Но и после этого не оставил своих привычек, и их семейная жизнь стала сплошной цепочкой его измен, во время которых он исчезал из дому.
– У меня, по сути, не было мужа. Дочь редко видела отца, и я растила ее одна, – с горечью поведала она Наумову. – В конце концов мне это надоело. Год назад мы развелись, разменяли квартиру, и однокомнатная досталась нам с дочкой. Но и она недавно вышла замуж и теперь живет отдельно.
– Выходит, ты осталась одна-одинешенька? – сочувственно произнес Артём Сергеевич. – Я не заметил, чтобы тебе кто-то звонил или встречал после работы. Или друг у тебя все-таки есть?
– Никому я не нужна, – грустно, но не без кокетства, судя по брошенному на него теплому взгляду, ответила Юлия и, вздохнув, добавила: – Было бы совсем одиноко, но спасает любимая работа, которая занимает все мои помыслы и время. Дома только ночую.
Она нравилась Артёму Сергеевичу, но, сознавая огромную разницу в возрасте, даже когда испортились отношения с женой, он и в мыслях далеко не заходил. Ему был непонятен женский интерес, который проявляла к нему Юлия. «Стар я для нее, – глядя в зеркало, убеждал себя Наумов, хотя его крепкая фигура, моложавое лицо и густые, зачесанные на пробор седые волосы говорили о том, что он еще может нравиться. – Какой из меня любовник? Только опозорюсь».
Юлия несколько раз после работы приглашала его в гости «на чашку кофе», но он не решался пойти навстречу ее желанию, хотя соблазн был велик. И главным препятствием, как честно признался себе Наумов, была не боязнь изменить Варе, верность которой хранил долгие годы. Царившая дома тоска, и взаимное отчуждение подготовили его к этому. Просто от воздержания он утратил мужскую уверенность и опасался, что окажется несостоятельным.
И только накануне премьеры телеспектакля принял ее приглашение, так как отказаться не мог. Выяснилось, что у Юлии день рождения. Артём Сергеевич об этом не знал и был очень смущен. Студенты, руководство клуба и профком МАИ преподнесли ей цветы, а он лишь сконфуженно сказал:
– Поздравляю от всей души и желаю тебе счастья, Юленька! Прости, что не знал. Букет за мной!
– Вот сегодня ты мне его и преподнесешь! – ничуть не обидевшись, весело ответила она и приказным тоном добавила: – Прошу явиться ко мне с ним к семи вечера. И без опозданий!
Деваться Наумову было некуда «Ну, это все же не то, чтобы остаться с ней наедине, – мысленно успокоил себя. – Уйду вместе с остальными». Очевидно, Юлия заметила его смущение, потому что, улыбнувшись, сказала:
– Это рядовой день рождения, и никакой шумной компании у меня не будет. Придет только дочка с мужем и соседка по дому, с которой я дружу. Так что смокинг и бабочку надевать не обязательно.
И правда, когда Наумов, не поскупившись на шикарный букет и дорогие французские духи, появился в ее уютной квартирке, праздничный стол был накрыт только на шесть персон. Он немного запоздал, и гости уже были на месте.
– Знакомьтесь! Маститый ученый, но драматург только начинающий. Зовут – Артём Сергеевич, – весело представила его Юля. – Его пьесу вы скоро увидите по телевизору.
Она указала жестом на свою копию, только помоложе, и длинноволосого, похожего на дьячка парня.
– Это моя дочь Зоя и ее муж Вадим. Оба еще студенты.
– А я – лучшая подруга хозяйки, – самостоятельно представилась бойкая смазливая бабенка, сидевшая рядом с совершенно лысым толстяком в очках. – Мой жених Вадик, – небрежно кивнула она в его сторону. – Между прочим, он тоже ваш коллега, доцент.
Лысый с достоинством привстал, Наумова усадили рядом с хозяйкой, и пошел «пир горой». Когда уже достаточно выпили и закусили, по инициативе бойкой соседки включили магнитолу и устроили «разминку». Доцент, несмотря на свой солидный вид, оказался лихим танцором, и они с Зоей выделывали причудливые па. Молодожены мало им уступали, и, зараженный общим весельем, Артём Сергеевич пригласил Юлю. Выпитое разгорячило кровь и, прижимая к себе ее податливое тело, он испытал уже подзабытое упоительное волнение.
– Ну, Артём, не ожидала, – горячо прошептала ему на ухо Юля, почувствовав сквозь платье его напрягшуюся плоть. – Неужели я тебе так нравлюсь?
Она прильнула к нему плотнее, и это тесное единение взволновало их еще сильнее, порождая эротические фантазии.
– Останься, когда все уйдут! – обдав жарким дыханием, тихо попросила Юля, когда снова уселись за стол. – Тебе будет хорошо со мной, я знаю!
Наумов не ответил, но в тот момент ему, охваченному мимолетной страстью, казалось, что сам только об этом и думает. Но когда ушли к себе соседи и собрались домой молодые, он успел остыть, и им овладели прежние сомнения. Юлия уже не казалась ему такой привлекательной, и Артём Сергеевич, не без сожаления, решил: «Нет, только не сегодня! Боюсь, ничего не выйдет, да и не готов я еще изменить Варе!»
А когда молодожены ушли, сказал убиравшей со стола хозяйке:
– Мне хотелось бы у тебя остаться, но сегодня никак не смогу. Да и вообще нам обоим стоит подумать. Ты еще молода, и не такой, как я, тебе нужен.
– Мне это лучше знать, Артём, – бросив на него взгляд, полный сожаления, сказала Юлия. – Я думала, ты храбрее.
И проводив до дверей, больше не произнесла ни слова.
* * *
Наумов вернулся из гостей поздно. Был первый час ночи, и Варя уже спала. Он тихо разделся и скользнул, стараясь не разбудить жену, под одеяло, но она все же проснулась.
– Где ты был и почему не дал мне знать? – сурово спросила она, садясь на постели и принюхиваясь. – Все! Можешь не отвечать. Ты пьян, и от тебя несет дамскими духами. До чего же ты докатился! – сквозь слезы сказала она, вставая и забирая свою подушку.
– Ты куда? Не дури! – придержал ее за ночную рубашку Артём Сергеевич. – Я тебе все объясню. Это совсем не то, что ты думаешь!
– Завтра поговорим! А сейчас мне спать с тобой противно, – гневно бросила Варя. – Лягу у матери на диване. Мне рано вставать на работу.
Жена ушла, и Наумов ее не удерживал. Он устал, и ему хотелось спать. Зная характер Вари, собирался с ней объясниться наутро, когда немного успокоится. «Ладно, поговорим за завтраком, – решил Артём Сергеевич, засыпая. – Думаю, она меня амнистирует. Ведь я ей не изменил, и совесть моя чиста!» Но утром жена ушла на работу, когда он еще спал, а потом произошло такое, что им стало уже не до объяснений.
Домой Варя вошла с почерневшим лицом. В руках у нее был надорванный конверт, и Наумов понял, что она достала письмо по пути из почтового ящика.
– Вот, почитай, – протянула ему Варя конверт, устало опускаясь на кушетку в прихожей. – Этот сукин сын бросил Танечку, а она беременна! Я туда поеду!
– Погоди! Ты лучше расскажи мне, как это случилось, – с сочувствием сказал Артём Сергеевич, откладывая конверт в сторону. – В письме, наверное, очень личное, чего мне и знать не надо.
Он помог жене снять пальто, они прошли в свою комнату, сели на диван, и Варя расплакалась. Немного успокоившись, она вытерла слезы и рассказала:
– Альберт вконец запутался. Завел на службе любовницу, следователя прокуратуры, и на пару с ней за мзду выпускал пойманных преступников. Эта баба, – старше него и с ребенком, крепко держит Алика в руках, и, когда бедная Танечка, – глаза Вари вновь, наполнились слезами, – потребовала, чтобы он с ней порвал, наглая стерва учинила скандал и увела ее мужа с собой. А она беременная!
Варя разрыдалась, и Артём Сергеевич, понимая ее состояние, молча ждал, пока жена успокоится. Потом дал ей свежий носовой платок и сказал:
– И мне очень жаль Танечку. Особенно в ее нынешнем положении, когда она ждет ребенка. Альберт поступил с ней непростительно! Но, может быть, это и к лучшему. Бог знает, что делает.
– Чего же тут хорошего? – перестав плакать, недоуменно посмотрела на него Варя. – Они в церкви венчаны!
– Ну и что? Я же говорил тебе, что их брак непрочен, – напомнил ей муж. – Ничего путного не ждет Танечку с этим продажным ментом! Вряд ли он может исправиться и стать порядочным человеком. У Танечки слишком чистоплотная натура, чтобы с ним жить, если даже вернется.
– Ты хочешь сказать, что ей лучше одной воспитывать ребенка? – покачала головой Варя. – Отдать такого видного мужика этой стерве? Танечка ведь его любит!
– Ну и зря! Недостоин он ее любви, – убежденно произнес Артём Сергеевич. – И она там не одна. У Танечки – любящие родители, которые помогут ей, как и ее старшей сестре, когда та разошлась с мужем.
– Однако жена не вняла его доводам. – Нет! У той был никчемный муж, от которого она рада была избавиться. А у Танечки – совсем другое дело. И ее ребенок должен иметь отца! Я этого так не оставлю, – с воинственным пылом заявила Варя. – Танечка мне, как дочь! Поеду и напомню Альберту о клятве, которую дал перед венцом. Он же не нехристь!
– А ты подумала, что будешь нелепо выглядеть? Это должны делать Танины родители, – возразил Наумов. – Альберт и разговаривать с тобой не станет.
– Это мы еще посмотрим! – с боевым задором заявила Варя. – Лена и ее муж, наверно, побоятся связываться с местной прокуроршей, а мне она не страшна. Я доберусь до начальства этой дряни, и мало ей не покажется!
– Зря храбришься! Скорее сама наживешь неприятности, – пытался охладить ее пыл Артём Сергеевич. – Местные органы связаны с уголовниками, – озабоченно добавил он, – и могут учинить всякое. Тут и до беды недалеко!
– Тогда поезжай со мной, если за меня опасаешься, – потребовала Варя. – Ты не то, что я, и эти подлецы не посмеют ничего нам сделать.
– На это мало надежды, когда всюду творится беспредел, – возразил Наумов. – И сейчас я не могу никуда уехать. На днях состоится премьера телеспектакля.
Его отказ окончательно вывел из себя Варю.
– Ну вот, так я и знала! – вспылила она, вскакивая с дивана. – Для тебя важны только собственные интересы. В такой важный момент ты снова отказываешься мне помочь, хотя знаешь, чем это грозит!
– Ты несправедлива! – Возмутился он, тоже поднимаясь. – Когда это я тебе не помог? Не возводи напраслину!
Но разгневанная жена не стала его слушать и выбежала из комнаты.
* * *
Все попытки Наумова помириться и отговорить жену от поездки, которая, по его мнению, кроме неприятностей, ничего бы не принесла, окончились неудачей. Варя отказалась выслушивать его доводы и лишь враждебно бросила: – Не теряй зря времени! Я и так поняла, что мои горести тебя не колышут. Занимайся своей постановкой или кем-то там еще, – она презрительно сощурилась. – А меня не дергай! Мне до отъезда надо посоветоваться с адвокатами.
Артём Сергеевич был не из тех, кто отступает, и добился бы решающего объяснения, если бы не помешали новые неприятности, внезапно свалившиеся на его голову. В семье «сибирской дочери» Лены произошла трагедия. Ее младший сын Игорь, еще школьник, сделался наркоманом. Об этом она сообщила в заказном письме.
Здравствуй, отец! Я бы к тебе не обратилась, но случилась ужасная беда. Игорек, на которого у меня были большие надежды, арестован и находится под следствием. В отличие от Алеши он занимался спортом, хорошо учился и даже выиграл школьную олимпиаду по математике. И вот такой удар!
Только сейчас выяснилось, что еще в седьмом классе товарищи втянули его в курение «травки», а потом и в употребление более серьезных наркотиков. Конечно, я виню себя, что проморгала это. Но, как репортеру, мне приходится много работать на выезде, и нет времени контролировать занятия Игоря, не говоря у же об Алеше, который давно предоставлен сам себе, но, слава Богу, уже взрослый.
Самое ужасное то, что Игорек не только употреблял наркотики, но чтобы на них заработать, дал себя вовлечь в распространение этой гадости. Сейчас ему грозит отправка в колонию для малолетних. Помоги спасти его, отец! Он талантливый и крепкий парнишка, а там наверняка погибнет. Я с ним говорила, и Игорек дал слово, что сумеет справиться с собой и никогда не прикоснется к этой отраве.
Все, что могла, я уже сделала. Наладила нужные контакты. Минимальное наказание для Игоря – осуждение условно, и добиться этого может только сильный адвокат. Но на него нужно много денег, которых у меня нет. Христом Богом прошу, умоляю выслать мне нужную сумму! Сколько, еще не знаю сама, но сообщу, когда все выясню. Прости, что доставляю тебе одни неприятности, но надеяться мне больше не на кого.
Лена.
Прочитав письмо, Наумов расстроился и долго сидел, плохо соображая и не зная, что предпринять. Проще всего было бы снова снять деньги со счета в Сбербанке, но его пугал еще один, и на этот раз более серьезный скандал с женой и тещей, грозящий окончательным крахом семейных отношений. «Нет, не поймет меня Варя, – огорченно думал он, пытаясь найти выход. – Если она так рассердилась из-за того, что взял у себя в долг на постановку пьесы, то теперь категорически будет против! Этих денег не вернуть, и, кроме того, я возражал, когда она хотела послать Тане. Нет у меня права ими распоряжаться!»
И все же, когда пришла Варя, он протянул ей письмо, хмуро сказав:
– Вот, почитай. У Лены случилась беда. Младший сын попался на продаже наркотиков. Ему грозит колония. Пропадет там ни за грош!
– А чему тут удивляться? Будто не знаешь, что детьми она не занималась, и они росли, как сорная трава, – сухо отозвалась Варя, бегло пробежав глазами письмо. – Надеюсь, ты не собираешься снова снимать деньги с нашего, – она сделала паузу, чтобы подчеркнуть это, – валютного счета? Я не согласна!
– Иного я от тебя и не ожидал. Черствая ты стала, Варя, – с горечью упрекнул муж. – Ведь пропадет хороший мальчишка! И тебе его не жаль?
– Тебе же не жаль Танечку. Почему я должна всех жалеть? – парировала Варя. – И не такой он хороший, раз не только употребляет, но и продает наркотики.
– Ладно, успокойся. Не трону я этих денег. Тем более, что они еще не нужны, – ответил Артём Сергеевич, сдерживая охвативший его гнев. – Мы с тобой окончательно перестали понимать друг друга, Варя. Это невыносимо!
Боясь, что сгоряча наговорит жене много непоправимого, он оделся и вышел из дому. «Похоже, мой семейный корабль опять идет ко дну. Неужели мне суждено на старости остаться в одиночестве?» – печально думал Наумов, медленно шагая по улице «куда глаза глядят».
– Поеду-ка я к Гордону! Вот кто даст мне дельный совет, – пробормотал он, внезапно остановившись. – В это время они с Адой уже дома.
– Приезжай, Тёма! – радушно предложил Юрий Львович, когда старый друг позвонил ему из телефона-автомата. – Я как раз скучаю дома один. Адочка ушла навестить внуков.
Верный себе, он усадил гостя за журнальный столик, сделал на скорую руку коктейли, и лишь тогда уселся рядом, готовый внимательно выслушать своего друга.
– Ну что же, у тебя сейчас серьезный кризис, старик, – заключил он, когда Наумов излил свою душу, рассказав и о наметившемся романе с Юлией. – Но не руби с плеча с Варей! У всех к старости портятся характеры и охладевают отношения. Она – прекрасная жена, и вы слишком много прожили вместе, чтобы не прощать друг другу ошибки и слабости. – Мудрый профессор ненадолго умолк, размышляя, и убежденно добавил: – Но коли твоя жена хандрит и у вас неважно с сексом, мне кажется, легкий роман с молодой женщиной тебя и приободрит, и сделает терпимее. Заодно и «запасной аэродром» подготовишь, если разойдетесь с Варей.
– Все же для Юлии я слишком старый. Боюсь… не справлюсь, – замявшись, честно признался Наумов старому другу. – Ну… в общем… ты меня понимаешь…
– Брось! А секс-шопы на что? Мне ли тебя учить? – смеющимися глазами посмотрел на него Гордон и полушутя посоветовал: – Купи подходящий муляж и, в случае чего он поможет. Хотя, старик, ты еще крепкий, и тебе вряд ли это потребуется.
Артём Сергеевич просидел у него еще более часа. Друзья обсудили все свои проблемы, коих хватало, так как знаменитый в прошлом институт, где теперь работал Юрий Львович, «дышал на ладан». И само собой, проклинали правительство за ужасное положение науки и низкий уровень жизни. Этот визит помог Наумову вновь обрести присущие ему уверенность в себе и силу духа.
* * *
Успех телеспектакля «Оборотень» был просто ошеломляющим. Зима в том году для населения страны выдалась особенно тяжелой. Из-за повсеместного воровства бюджетных денег вовремя не заготовили топливо и не произвели ремонт коммуникаций. Население, особенно в отдаленных районах, осталось без света и замерзало. По-прежнему задерживали зарплату, в семьях нечем было кормить детей, и они убегали из дому. Продолжала расти преступность – борьбы с ней, по сути, не велось.
Вот почему острая критика верховной власти, сросшейся с преступностью, и пример самоотверженной и успешной борьбы с мафией в этой пьесе, которую увидели миллионы телезрителей, был для них подобен глотку свежей воды для жаждущих в пустыне. Людям настойчиво внушалось, что честных людей нет, к власти приходят лишь стяжатели, связанные с криминалом, и противостоять мафии невозможно. А пьеса ломала это представление и призывала к борьбе.
Первым позвонил и поздравил Наумова Царев.
– Это просто замечательно! Пьеса показывает, что одолеть проклятую хунту можно, и есть у нас еще те, кто способен повести за собой народ, – горячо сказал он. – На московского мэра надежды уже нет, но найдутся другие. Русский народ велик. От души поздравляю! Ты сделал большое дело! – Владимир Иванович помолчал и восторженно добавил: – То ли еще будет! Вот увидишь, какая заварится каша. Начнется яростная полемика. Канал Уткина сделает все, чтобы посильнее возбудить людей против власти, а ее холуи, наоборот, подвергнут постановку жестокой критике. Скоро ты станешь знаменит!
И действительно, телеканал тут же устроил в прямом эфире широкое обсуждение новой постановки с участием зрителей, журналистов и известных всей стране общественных деятелей. Создателей телеспектакля засыпали вопросами. Разумеется, большой интерес проявили и к доселе неведомому в литературных кругах автору пьесы. Первым делом все хотели знать, что побудило далекого от политики и искусства ученого создать драматургическое произведение, явно призывающее бороться против нынешней власти.
Артём Сергеевич предвидел, о чем его будут спрашивать, и заранее подготовил четкие и лаконичные ответы.
– Разве можно спокойно заниматься наукой, глядя на то, что творится вокруг? – сам задал он риторический вопрос аудитории. – Я долго ждал, что найдутся авторы и политики, которые призовут соотечественников сменить власть на такую, которая обеспечит им достойную жизнь. Но – не дождался, и тогда взялся за перо, – так объяснил он, почему стал литератором. – А телепостановку выбрал, как наилучшую возможность в доходчивой форме сказать об этом народу. – О своем политическом кредо Наумов вкратце сказал так: – Я уверен, что Россия, обладающая огромными природными богатствами, нищенствует лишь потому, что наши люди в отличие от граждан процветающих стран не умеют бороться за свои права. Властная элита присвоила себе то, что принадлежит им по праву, продолжает людей нагло грабить, а они это терпят. Но великий народ должен выдвинуть честных лидеров, способных организовать отпор преступникам, и дать ему достойную жизнь. Это – главная идея моего произведения.
Его ответы остро бичевали пороки власти, что не замедлила отметить поднявшая шумиху пресса. Продолжая эту кампанию, оппозиционный телеканал Уткина пригласил автора пьесы выступить в популярной передаче «Герой дня». Это дало возможность Наумову в ответах на вопросы ведущего более подробно изложить миллионам телезрителей мысли и идеи, которые он давно пытался передать им при посредничестве генерала Лебедя и «Отечества».
Эффект превзошел все ожидания. О нем заговорила пресса. Правда, слабые голоса тех, кто подхватил его предложения, потонули в дружном хоре прислужников власти, которые не жалели бранных слов, стараясь представить их автора оторванным от жизни мечтателем и демагогом. Но было достигнуто самое главное: Наумову удалось довести до сограждан суть своих предложений и высказать убедительные аргументы в их пользу. Это подтвердил телефонный звонок Максименко.
– Ну, поздравляю! Ты стал знаменитостью. Не ожидал, – мягким баритоном, будто между ними и не было размолвки, проворковал Николай Павлович. – Но, должен тебя по-дружески предупредить: теперь тебе надо быть осторожнее. Могут попытаться заставить тебя молчать. Я знаю, что говорю.
– Я не из трусливых, – холодно ответил Артём Сергеевич. – К тому же «ружье выстрелило», и я сказал людям все, что хотел. Теперь уже нет смысла затыкать мне рот.
– Не скажи, – с искренней тревогой возразил Максименко. – Твои противники хорошо знают, что повторение – мать учения. На этом основаны пропаганда и реклама. Если вдалбливать в головы одно и то же, эффект непременно будет! Не пренебрегай моим советом! Тебе нужна охрана, и я могу в этом помочь.
– Дашь денег или приставишь телохранителя? – с иронией спросил Наумов, почувствовав горечь при воспоминании о прошлом разговоре. – Решил изменить своему правилу? Нет уж, как-нибудь обойдусь без твоей помощи. Будь здоров! – сказал он и положил трубку. Желания возобновлять дружбу с Николаем Павловичем у него не было.
Но дальнейшее подтвердило, что опытный бизнесмен Максименко прав. Не прошло и двух дней, как дома его и Варю стали донимать анонимные звонки с угрозами. Неизвестные голоса и в вежливой, и в самой грубой форме требовали одного и того же: чтобы немедленно прекратил политические выступления, и занимался «своей наукой».
Он уже был готов к этому шантажу, но жена пришла в состояние, близкое к панике.
– Ты знаешь, что мне сказал какой-то негодяй? – в ужасе сообщила она после звонка очередного анонима. – «Уйми своего старого козла, иначе мы ему все кости переломаем! Раньше времени наденет белые тапочки». Неужели нельзя поймать и наказать этих подонков? А что, если они исполнят свою угрозу?
