Текст книги "Возмездие"

Автор книги: Семен Цвигун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

   Советский человек… Великий труженик и непобедимый воин. Поистине он – соль земли нашей. Это он, советский человек, завоевал себе новую, счастливую жизнь. Это он защитил ее в лихую годину. Это он провел Советскую страну за десятилетия через века, превратил ее в могучую державу. Именно такого человека я и стремился показать в своем киноповествовании.

   Когда перед мысленным взором вновь и вновь возникают незабываемые эпизоды минувшей войны, с чувством восхищения вспоминаются отважные солдаты и офицеры Красной Армии, Военно-Морского и Военно-Воздушного флотов, боевая семья мужественных сынов народа. С большой теплотой вспоминаются легендарные бойцы незримого фронта, на плечах которых лежала трудная, полная риска и опасностей миссия – проникать в тайную тайных вражеских разведок, разгадывать самые хитроумные замыслы противника, срывать его коварные планы. Они, эти бойцы, взращенные ленинской партией, глубоко понимали свой долг перед социалистическим Отечеством, свою личную ответственность за его судьбу. Бойцы незримого фронта – люди с зоркими глазами, бдительные воины с горячими сердцами, пламенные патриоты и интернационалисты. Все они были в ответе и за немеркнущий свет кремлевских звезд, и за кипящую сталь в мартенах, и за борозду, проложенную пахарем, и за дыхание ребенка в колыбели. Для боевой сплоченной семьи, какой был отряд особого назначения полковника Млынского, характерны родство душ, прекрасные нравственные качества, сформированные нашим социалистическим строем, родной ленинской партией. В их сердцах – негасимое чувство светлой и крепкой любви к родине Октября, непоколебимая вера в высшую справедливость коммунистических идеалов.

   Говорят, что солдатами не рождаются. Но такие бойцы, как Млынский и его боевые друзья, были рождены, чтобы защищать свою выстраданную в жестоких боях родную Советскую власть, любимую мать-Родину. У Леонида Леонова есть пронзительно взволнованные слова, которые с полным правом могли сказать и командир отряда Млынский, и комиссар Алиев, и дед Матвей, и Ерофеев: «Если бы только и суждено в жизни было телом остановить пулю, летящую в сторону Родины, то и для этого стоило рождаться на свет».

   Война против фашистских захватчиков велась за честь, свободу, независимость не только нашей Родины, но и порабощенных фашистами стран и народов.

   В результате героических усилий советского народа, его друзей и союзников по антигитлеровской коалиции фашизм был разгромлен.

   Двадцать миллионов отцов, матерей, сыновей и дочерей нашей любимой Родины отдали свои жизни за эту никогда не меркнущую Победу. И сегодня память о тех, кто в жестоких боях с врагом отдал жизнь за свободу нашей любимой Родины, в наших сердцах горит, как огонь Прометея.

   «Советский народ, – говорил товарищ Л. И. Брежнев, – с честью выдержал суровое испытание войны. Враг был разбит, повержен. Наш замечательный народ, народ-герой, народ-богатырь, высоко поднял над планетой и победно пронес сквозь огонь военных лет овеянное славой ленинское знамя, знамя Великого Октября, знамя социализма».

   Вот уже свыше трети века над нашей страной мирное небо. Время, минувшее после исторического XXV съезда КПСС, как бы соединило в себе неукротимый энтузиазм, могучую силу духа и несгибаемую волю нашего народа, уверенно идущего ленинским курсом под мудрым водительством великой партии коммунистов. Празднование 60-летия Великого Октября, принятие новой Конституции Советской державы – все это наложило свой неповторимый отпечаток на работу партии, на всю социально-политическую жизнь страны. Решения XXVI съезда КПСС придадут еще больший размах борьбе народа за осуществление задач коммунистического строительства.

   Время, в которое мы живем, отмечено также новыми победами ленинской внешней политики КПСС. Благодаря неустанным титаническим усилиям нашей партии, ее Центрального Комитета, Политбюро во главе с Генеральным секретарем ЦК КПСС, Председателем Президиума Верховного Совета СССР товарищем Л. И. Брежневым разрядка международной напряженности, несмотря на бешеное сопротивление империалистических ястребов и их пекинских союзников, стала ведущей тенденцией современности.

   Товарищ Л. И. Брежнев в лаконичных, но исключительно емких словах выразил сущность и прекрасные цели политической линии нашей ленинской партии:

   «Эта линия направлена на развитие экономики и улучшение жизни трудящихся, на совершенствование социалистической демократии и упрочение братской дружбы всех наций и народностей нашей Родины, на укрепление оборонного могущества Страны Советов и обеспечение прочного мира и международной безопасности. Именно эта политическая линия, помноженная на беззаветный труд советских людей, лежит в основе успехов нашего общества».

   Однако победные шаги коммунистического строительства не дают покоя силам реакции, встречают неослабевающее противоборство империализма. Эта борьба проявляется во всех областях идеологии, во внешней и внутренней политике капиталистических государств. Оказавшись перед необходимостью мирного сосуществования с социалистической системой, империализм стремится как можно шире использовать для достижения своих целей подрывную деятельность органов разведки и других специальных служб. Шпионские происки вражеских разведок представляют собой весьма опасный тайный фронт классовой борьбы, направленный прежде всего против СССР и братских социалистических стран. Посредством шпионажа и идеологических диверсий империализм стремится ослабить социально-политические позиции и подорвать могущество системы социализма. Военно-агрессивный блок НАТО лихорадочно стремится изменить установившееся военное равновесие и взвинтить гонку вооружений.

   Поэтому и сегодня советские люди держат порох сухим, проявляют высокую политическую бдительность, достойно несут эстафету славных боевых традиций нашего народа.

   Эти замечательные традиции я и стремился показать в своих сценариях «Фронт без флангов», «Фронт за линией фронта» и «Фронт в тылу врага». Мне очень дороги мои герои, потому что они – наши современники, люди крылатой эпохи, для которых нет ничего выше и прекраснее, чем борьба за торжество коммунизма. Мне хотелось показать, что истоки жаркого биения их сердец, их благородных помыслов и героических подвигов имеют гордое и высокое название – Партия, Родина, Социализм. В свое время пламенный рыцарь революции Феликс Дзержинский высказал прекрасную мысль: «Не стоило бы и жить, если бы человечество не озарялось звездой социализма, звездой будущего».

   С этой лучезарной идеей живут, борются и побеждают советские люди – архитекторы нового мира.

   Приступая к столь ответственной и благородной работе над трилогией «Фронт без флангов», «Фронт за линией фронта» и «Фронт в тылу врага», я стремился внести свой скромный вклад в художественную кинолетопись о Великой Отечественной войне, о великом подвиге советского народа, разгромившего фашизм. И буду бесконечно счастлив, если мне удалось выполнить эту благородную и ответственную задачу. Ведь тем, кто родился и вырос уже после войны, предстоит нести традиции героев Великой Отечественной войны в будущее, нести как бессмертное знамя наших героических лет, которое будет осенять все новые и новые поколения строителей и защитников коммунизма.

   Творцом нашей великой Победы, «полководцем человечьей силы» была наша ленинская партия. Прекрасно сказал Л. И. Брежнев: «Там, где партия, – там победа».

   Когда мы думаем о партии, невольно вспоминается символический образ горьковского Данко, осветившего своим сердцем-факелом путь к счастью. Ради счастья людей, ради того, чтобы во весь свой исполинский рост встала наша могучая и любимая Родина, боролись, не щадя своих сил и самой жизни, простые и прекрасные бойцы ленинской гвардии. Под огнем бесчисленных врагов выковывали они несокрушимую партию большевиков, под кандальный звон шли в сибирскую каторгу, штурмовали Зимний, а в годы войны закрывали своей грудью вражеские доты. Это ради счастья народа совершают бойцы ленинской гвардии чудеса героизма на великих стройках пятилетки, ведут битву за металл и хлеб, берут новые высоты в науке, устремляются в космические дали, мечтают о новых, еще невиданных взлетах человеческого гения.

   Им, этим героям, людям суровой и завидной судьбы, посвящаю я свой труд.

   Создавая кинотрилогию о подвиге советского народа в Великой Отечественной войне, творческие работники, в большой коллектив которых входили выдающиеся деятели советского кино, талантливые артисты Советского Союза, ГДР и ЧССР, художники, операторы, опытные редакторы, знаменитые поэт и композитор и талантливые консультанты, приложили все свои силы и опыт, чтобы на экране правдиво показать тяжесть войны с коварным и сильным врагом, отобразить героику и нравственную красоту советских людей. Думаю, что они с этой задачей успешно справились. Сердечно им всем благодарен.

   От всей души хочется мне поблагодарить Госкино СССР, руководство ордена Ленина киностудии «Мосфильм», второе творческое объединение «Мосфильма», художественный совет, а также командование ордена Ленина Московского военного – округа, Валдайский и Вышневолоцкий райкомы партии, райисполкомы, райкомы комсомола за помощь, которую они оказали в создании кинотрилогии.

   С. Цвигун

    ФРОНТ БЕЗ ФЛАНГОВ

     Часть первая

    По земле, опаленной войной, стелется крестообразная тень самолета.

    С высоты видны горящие деревни, иссеченная взрывами земля…

    Колонны людей, идущие по дорогам…

    Разбитая и брошенная техника вдоль дорог…

    Под крылом самолета бой у переправы… На поле перед переправой батареи артиллерии стреляют по атакующим колоннам немецких танков… Видны вспышки залпов и букеты разрывов… Яркими фонтанами горят танки…

    Самолеты атакуют переправу… Широкую гладь реки испятнали разрывы бомб…

    В строй бомбардировщиков врезаются советские истребители… Начинается воздушный бой…

    Вдали поблескивает куполами церквей горящий город… Сквозь дым, заволакивающий горизонт, пробивается солнце.

    По широкой лесной дороге-просеке устало бредет колонна солдат. Лица их покрыты пылью, одежда износилась, сквозь белые повязки бурыми пятнами проступает кровь.

    И кого тут только нет!

    Здесь и кавалеристы, и пехотинцы, и танкисты, и артиллеристы.

    Ноги в обмотках, в caпoгax, утыкаются в землю костыли.

    Натужно тянут нелегкий груз лошади. Скрипят, медленно перекатываясь на шкворнях, колеса телег. На телегах– раненые.

    Лошади в парной упряжке тянут легкие орудия. Идут два солдата, поддерживая под руки раненого товарища. Впереди колонны шагает майор. Он высок ростом и широк в плечах. В черных густых волосах проступает на висках седина. За поясом – маузер без кобуры. На ремне– полевой бинокль. Сбоку на поясе – две гранаты-лимонки. На гимнастерке – орден «Знак Почета». Темная бородка оттеняет черноту лица, оно почернело от загара, усталости и пыли. Это майор Млынский.

    На горизонте – яркое, почти белое пламя, оно причудливо высвечивает маковки далеких церквей. Густой черный дым заволакивает далекий горизонт.

    Колонна уходит в глубину леса, и, чем глубже в лес, тем глуше и глуше становится отдаленная канонада.

    Поле с подсолнухами и дорога у леса. День. Ранняя осень.

    В ужасе, почти в беспамятстве, с искаженными от страха лицами бегут по полю дети, женщины, старики, солдаты.

    …Бежит, растрепав по ветру седую бороду и путаясь в рясе, священник… Их настигает грохот гусениц, пулеметные очереди, выстрелы танковых пушек.

    Три танка с фашистскими крестами на бортах утюжат и расстреливают колонну беженцев, слившуюся с колонной отступающих советских солдат. Справа по дороге идет колонна грузовых машин со снарядами. И немцы на мотоциклах. Немецкие солдаты, сидящие на ящиках, наблюдают, как танки вминают людей в землю.

    Вот-вот молоденький солдат добежит до леса, за ним гонится танк, неумолимо сокращается между ними расстояние…

    …И вдруг танк вспыхивает факелом, взрывая фонтаном землю, и останавливается со всего разгона.

    Из леса навстречу немецким танкам мчится советский танк «Т-34». Он идет на лобовое сближение. Орудийный выстрел. И второй немецкий танк, завертевшись на месте, вспыхивает, пустив густой шлейф дыма.

    Другой немецкий танк открыл орудийный огонь. Рвутся снаряды. «Тридцатьчетверка» идет на сближение. Водитель ведет танк зигзагами.

    Длинная пулеметная очередь из леса. Винтовочные выстрелы.

    Немцы заметались, пытаясь спрятаться за спинами беженцев.

    Трое немцев на мотоциклах с колясками кинулись в поле. Пулеметная очередь сбила их. Один из мотоциклов перевернулся и вспыхнул…

    Затихли людские крики, беженцы кто лег, кто скрылся в кустах, кто застыл на месте, наблюдая за боем. Из леса на поддержку танку выбегают бойцы из отряда Млынского.

    Солдаты из отступавшей колонны опомнились… Некоторые кинулись за «тридцатьчетверкой», стреляя на ходу. Молоденький солдат штыком приканчивает выскочившего из горящего танка немца.

    Третий немецкий танк не принимает боя, уходит…

    «Тридцатьчетверка» врывается в колонну грузовиков. Лобовым ударом сокрушает машины… Врассыпную бегут немецкие шоферы и солдаты… Из танка бьет пулемет, рвутся ящики со снарядами… Один из немецких солдат бросает связку гранат… Взрыв!.. Пламя… Фонтаны земли… В дыму исчезает «тридцатьчетверка»…

    Осела пыль на дороге, ветер рассеял гарь, едва дымятся два немецких танка. Стоит и «тридцатьчетверка» там, где ее в тот миг застали взрывы. Висят звенья ее оборванных гусениц. Обгорела краска на броне. Из надписи «Смерть фашистам!» осталось первое слово.

    Обгорела трава, обуглились до черноты молоденькие елочки сбоку дороги.

    Священник, отец Павел, копает могилу на обочине проселочной дороги, по которой только что прошла немецкая колонна. Рядом лежит со сложенными на груди руками, в обгоревшем комбинезоне советский танкист.

    К нему подходят наши солдаты. Здесь смешались бойцы из отряда Млынского и те, кто отступал по дороге с беженцами вместе. С ними – молодой белокурый лейтенант, Петренко.

    Подходит к отцу Павлу молоденький солдат, жизнь которому спасло появление «тридцатьчетверки». Молча взял из рук священника лопату и начал ловко выбрасывать комья земли на поверхность.

    Петренко останавливается возле убитого. Поворачивается к отцу Павлу.

    – Брось, дед… Разве всех похоронишь? – говорит он.

    Отец Павел молча взглянул на него и, немного помедлив, ответил:

    – Всех не смогу, а вот его похороню и место это запомню. И людям, придет время, расскажу, что лежит здесь герой-танкист. Он от немцев не бегал, как некоторые…

    Солдаты смущенно понурили головы.

    – Ладно ты, дед, язык-то придержи… – хмуро произнес Петренко, – не на базаре.

    Подходит майор Млынский. Чуть позади него – капитан Серегин и политрук Алиев. Смотрят на Петренко. Он быстро надевает пилотку и, приложив руку к головному убору, докладывает;

    – Командир роты лейтенант Петренко!

    – Командир какой роты, лейтенант? Где ваши люди? – спрашивает Млынский.

    – Здесь… – Петренко растерянно оглядывается вокруг.

    – Постройте своих бойцов! – приказал майор.

    – Есть, – нехотя ответил Петренко и зычно крикнул: – Шестая рота девятого полка, становись!

    Молоденький солдат вернул лопату священнику и кинулся в строй.

    Отец Павел некоторое время смотрел на суетившихся людей, потом, поплевав на ладони, принялся снова долбить землю.

    К майору Млынскому подошла медсестра Зина.

    – Товарищ майор, подвод для раненых не хватает.

    Млынский обернулся к Алиеву.

    – Товарищ политрук, надо освободить часть телег для раненых, убитых похоронить.

    – А как быть с боеприпасами?

    – Боеприпасы раздать бойцам.

    – Есть! – четко ответил Алиев.

    – Рота, смирно! – лихо приказал Петренко, покосившись на Зину.

    Млынский и Серегин в сопровождении Петренко идут вдоль строя.

    – Где ваше оружие? – спрашивает майор одного из бойцов.

    Тот растерянно мнется.

    – Где ваше оружие? – спрашивает майор другого бойца.

    – Обронил… – Боец опускает голову.

    Петренко пробует оправдать солдата, а заодно и себя:

    – Налетели внезапно. Мы не были готовы…

    – Вы даже не попытались организовать сопротивление! – резко говорит майор.

    Петренко вновь пытается оправдаться;

    – Половина роты осталась, мой полк неизвестно где, что я мог сделать, товарищ майор? Мы в окружении.

    – Прекратите! – брезгливо приказывает Млынский и, отвернувшись от Петренко, обращается к солдатам: – Товарищи бойцы! В трудный час нам вручили оружие для того, чтобы мы могли защищать пашу Родину от фашистских захватчиков, а некоторые из вас обронили это оружие и вместе с ним обронили честь бойца Красной Армии. Подумайте над моими словами и сделайте выводы.

    Солдаты в строю подтянулись.

    Млынский говорит Серегину:

    – Распределите людей по взводам.

    – Есть! – отвечает Серегин.

    – А лейтенанта – в роту к Артемову, взводным. Там посмотрим. Ясно?

    – Есть, товарищ майор!

    – Напра-во! Шагом марш!

    Когда рота Петренко ушла, к Млынскому подошел отец Павел.

    – Товарищ командир, а мне винтовка найдется?

    – А вы, простите, кто? – спрашивает Млынский.

    – Я священник… отец Павел… или просто Павел Иванович Воробьев… На восток шел. Ожесточилось сердце мое. Я снимаю свой сан и прошусь в солдаты.

    – За готовность взять в руки оружие спасибо, Павел Иванович, – говорит майор, – но оружием может быть не только винтовка… Подумайте. Разоренным войной, растерявшимся людям и ваша помощь будет нелишней. Ослабевших нужно будет приютить. Верных людей от врагов укрыть. Вы можете помочь больше, чем винтовкой.

    Разные люди будут стучаться в вашу дверь. Может, и от нас кто-нибудь весточку передаст. Примете?

    – Ждать буду…

    – Ну вот и добре. Счастливо вам, товарищ Воробьев, – улыбнулся Млынский.

    – Вам тоже спасибо, – сказал отец Павел, – сохрани вас… – Он запнулся, махнул рукой.

    Млынский уходит к лесу, догоняя отряд. На дороге остается одинокая фигура отца Павла, который, ласково посмотрев ему вслед, медленно пошел дальше.

    Колонна солдат во главе с майором продолжает двигаться по лесной дороге. Майор сходит на обочину, пропуская мимо себя людей. Некоторые бредут опустив низко голову, другие, завидев майора, подтягиваются, в глазах у третьих надежда: они верят, что этот человек выведет их из окружения. Скрипят колеса, подпрыгивают телеги на неровной лесной дороге, тихо стонут раненые…

    В лесу – двор и изба лесника. Утро.

    …Бежал по лесу заяц и набежал на человеческие глаза. Заяц встал столбиком. Повел ушами, скосил глазом и метнулся в кусты. Человек пополз дальше. В матросском бушлате, невысокий, плотный, как из чугуна отлитый. Надпись на бескозырке означает, что он с Черноморского флота. По званию мичман. Это Вакуленчук.

    Затаился на опушке, смотрит на лесную сторожку. Спокойно возле сторожки бродят куры, чуть поодаль на привязи пасется корова, греется на солнце возле крылечка лохматый пес. Старуха в белом платочке развешивает на веревке белье. На крыльце играет со щенком мальчик лет семи.

    Вакуленчук поднимается и перебегает поляну. Собака лает. Старуха и мальчик настороженно смотрят на моряка.

    – Тебе кого, сынок? – спрашивает она.

    Вакуленчук оглянулся по сторонам.

    – Наверное, вас, бабуся. Можно войти?

    Вакуленчук входит в дом. Старуха и мальчик – следом. В тесноватой избе, у печки, сидит высокий старик лет восьмидесяти.

    – Здрасте! – говорит Вакуленчук.

    – Здравствуйте, – сдержанно отвечает старик.

    Вакуленчук подходит к ведерку с водой, в котором

    плавает ковшик. Черпает воду, затем глядит на старика, оглядывается. На стене над кроватью висят две фотографии молодых парней. Они в красноармейской форме. Чуть ниже висит гитара. Вакуленчук подошел, посмотрел на фотографии, провел рукой по струнам…

    – Сыны, бабуся? – спрашивает он.

    – Сынки! – с гордостью отвечает старуха. – Где они, кровинушки? – вздыхает она.

    Старик медленно встает, вытянув перед собой руки, приближается к Вакуленчуку на его голос. Коснулся его плеча.

    – Вы из каких будете, мил человек? Вроде солдат? – спрашивает он.

    – Солдат, дед, солдат, – неопределенно отвечает Вакуленчук.

    Старуха (обращаясь к хозяину). Совсем, старый, глаза-то потерял. Моряк он, дед, моряк.

    Старик. Дозволь спытать – ты за чьих же воюешь?

    Вакуленчук. За кого же черноморскому моряку-то воевать? За Советскую власть, дед, воюю.

    Старуха идет к печке, выставляет рогачом на стол чугунок с картошкой.

    – Ешь, сынок.

    Вакуленчук, потрепав рукой по голове мальчика, спросил:

    – Внучок?

    – Внучок, – ответила старуха и, нежно улыбаясь, обратилась к малышу: – Слетай в погреб, принеси крынку молока. – И матросу: – Проходи, сынок, садись.

    – Спасибо, бабушка. Как звать мальца-то?

    – Мишутка.

    Мишутка срывается с лавки, выбегает из дома. Вакуленчук садится за стол, финкой достает горячую картошку из чугунка. Старуха кладет на стол пучок лука, кусок хлеба. Мишутка возвращается с крынкой молока.

    Обжигаясь картошкой, Вакуленчук спрашивает:

    – Немцы-то были?

    – В деревню заходили. А нас бог пока миловал… – отвечает старуха.

    – Далече идешь, моряк? – интересуется старик.

    Вакуленчук. Да как сказать…

    За окном слышится истошный лай собаки.

    – Кто там еще? – спрашивает старуха.

    Шум моторов, треск мотоциклов, немецкая речь.

    – Немцы, – строго говорит старик.

    – Ох ты господи, накликали нечисть. Немцы, – крестится старуха. – Да что же это будет?

    Вакуленчука как ветром сдуло с лавки, в руках у него – автомат.

    – Ты, служивый, ходи в сенцы, залазь на чердак, – приказывает старик.

    Старуха распахивает дверь в сенцы. Вакуленчук ухватывается за край чердачной балки, подтягивается и исчезает в темноте чердака. Чердак набит сеном. Вакуленчук пробирается сквозь сено к слуховому окну. Видит, как подъезжает грузовая машина, выскакивают несколько немецких солдат. Из люльки мотоцикла, разминая ноги, выходит офицер. Мотоциклист поднимает автомат, короткая очередь, собака, взвизгнув, падает.

    Солдаты ловят кур, двое солдат подходят к корове.

    – Куда же ты ее? Куда? – кричит с крыльца старуха. – Кормилица моя!.. А-а-а!.. Отдай!.. Пусти! – Она бежит к солдатам.

    Солдаты вытаскивают из погреба крынки с молоком, корзины с картошкой, а один волочит из сарая мешок с мукой. Еще один солдат тащит из избы связку лука.

    Старуха намертво вцепилась в одного из солдат, который возится с коровой. Он смеется, отталкивает ее. Другие открывают борт грузовика. Прилаживают к нему мостки.

    На крыльце стоит старик, опираясь на внучка. Мальчик держит в руках щенка.

    – Мать, оставь их, оставь этих грабителей. За все рассчитаемся. Пущай все берут…

    – Партизан! – строго кричит офицер. Подходит к старику. – Партизан?

    Вакуленчук расчищает от сена пространство возле окна, автомат кладет на подоконник, снимает две гранаты.

    …Офицер сталкивает старика с крыльца, тот пытается удержаться на ногах, но спотыкается и падает.

    Офицер поднимает его и кричит:

    – Партизан!

    – Не знаем мы никаких партизанов. В глаза не видели их, – бросив корову, на ходу говорит старуха, спеша к старику и Мишутке.

    – Швайн! – крикнул офицер и ударил старика по щеке. – Где партизан?

    Старик мрачно и зло, невидящими глазами смотрел на офицера.

    Тот медленно поднял пистолет и направил его на Мишутку. Старуха прижала мальчика к себе, пытаясь прикрыть его своими руками.

    – Я скажу тебе, где партизаны! Партизаны вот где! – громко произнес старик и положил руку на сердце. – Все мы партизаны! Уходите с нашей земли! Уходи, душегуб окаянный! Уходи!

    Старик плюнул сгустком крови в лицо немца. Офицер от неожиданности отпрянул, а затем выстрелил. Старуха подхватила обмякшее тело старика.

    Вакуленчук ударом ноги вышибает раму из окна и бросает гранату в немцев, которые втягивали корову в кузов грузовика… Взрыв… Летит вторая граната… Опять взрыв… Вакуленчук отцепляет от пояса третью гранату, но она уже не нужна.

    Только двое – офицер и один из солдат – ползут к машине, оставляя за собой кровавый след. Офицер стреляет из пистолета…. Старуха падает, накрывая своим телом мальчика.

    Вакуленчук дает очередь из автомата, вылезает из слухового окна на крышу, прыгает вниз, подбегает к старухе. Она мертва.

    Мишутка лежит на пороге, испуганными глазенками смотрит на мичмана, держит правой рукой левое плечо.

    – Живой?

    – Ага, – отвечает Мишутка и смотрит на Вакуленчука. Нечеловеческий страх в глазах у мальчика.

    Вакуленчук оглянулся вокруг, снял с веревки простыню, накрыл ею старика и старуху. Подошел к убитым немцам, поднял с земли два автомата, засунул за пояс парабеллум.

    Вакуленчук с Мишуткой уходят со двора и углубляются в лес.

    – Ты устал? – спрашивает мичман.

    – Нет, дяденька.

    – Скоро мы с тобой привал сделаем, тогда и перекусим, хорошо?

    – Хорошо, дяденька.

    Вакуленчук подбадривает мальчика:

    – Держись, иди вперед.

    По лесной дороге движется колонна Млынского. Слышен гул самолетов.

    Майор тревожно поглядывает на небо.

    Углубившись в чащу леса, Вакуленчук и Мишутка прошли ручеек, поднялись на пригорок, пошли по тропинке и вышли на небольшую полянку. Солнце уже клонилось к закату. Его лучами были освещены только верхушки деревьев… Пройдя полянку, они опять вошли в лес…

    Откуда-то сзади, из кустов, слышен резкий голос:

    – Стой! Руки вверх!

    Вакуленчук замер. Подходят двое. Это сержант Бондаренко и пожилой солдат Иванов.

    – Ишь ты! – говорит Иванов. – Вроде б моряк? Ты что это с мальцом по лесу гуляешь? Заблудился?

    – Море-то отсюда далеко, – смеется Бондаренко.

    – Руки можно опустить? – зло спрашивает Вакуленчук.

    – Погоди, – отвечает Бондаренко.

    Иванов. Семен, обыщи его.

    Бондаренко осторожно обходит сзади Вакуленчука, снимает с него автоматы, вытаскивает парабеллум, ощупывает одежду. Из кармана достает пистолет «ТТ», гранату.

    – Ну-ка, целый арсенал! – говорит Бондаренко. – Ну, теперь опускай!

    – Так куда путь держишь, морячок? – дружелюбно спрашивает Иванов.

    – На кудыкину гору… – отвечает Вакуленчук.

    – Ну, значит, нам по пути… – улыбается Бондаренко. – Идем!

    Вакуленчук нагибается, из-за голенища достает финку, отдает сержанту.

    – Держи, салага!

    – Чего? – спрашивает Бондаренко.

    – Того. Ну пошли, пехота.

    – Ладно-ладно, иди, – подталкивает моряка Иванов и ласково, гладит Мишутку по голове. – Не бойся, сынок… Давай. Давай.

    А тот, испуганный всем происшедшим, готов расхныкаться.

    Вакуленчук. Пошли, Мишутка.

    На открытой поляне, зажатой с четырех сторон лесом, двигаясь вдоль строя солдат, капитан Серегин ведет перекличку.

    У крайних деревьев в лесу на ящике из-под снарядов сидит знакомый нам майор. Перед ним разложена карта.

    Подходят Бондаренко, Иванов, Вакуленчук и Мишутка. 'Посмотрев на Вакуленчука, Млынский спрашивает:

    – А откуда здесь моряки?

    – Взвод морской пехоты находился в охранении артполка. Я замещаю погибшего командира. Три дня просидел без связи. Послал двух связных – не вернулись… Решил сам. Мичман Вакуленчук! – доложил моряк.

    – Где ваш взвод, мичман?

    – Здесь неподалеку, товарищ майор, держит оборону.

    – Откуда мальчик с вами? – интересуется майор.

    – В лесу на мародеров наткнулся, товарищ майор. Деда с бабкой у него убили. Ну, пацана с собой и прихватил.

    Млынский, подозвав Зину, обращается к мальчику:

    – Ну здравствуй, как тебя зовут?

    – Миша Турченков.

    Млынский просит Зину принять под свою опеку нового бойца, Михаила Турченкова.

    Зина, прижимая к себе мальчика, отвечает:

    – Есть, товарищ майор, помощником будет. Ну пойдем, Мишутка.

    Вакуленчук. Мишутка, ну ты давай иди с тетей Зиной и слушайся ее, договорились? Ну, будь здоров. Я скоро приду.

    Зина с Мишуткой уходят.

    Второму взводу подается команда построиться.

    Млынский возвращается к карте. Бондаренко и Иванов следят за рукой майора, который делает отметки на карте…

    – Так… – говорит он, ставя крестик. – На шоссе были?

    Бондаренко. Так точно, товарищ майор.

    Иванов. Там немецкие танки идут.

    – А левее, на проселочной?

    Бондаренко. Пехота на бронетранспортерах…

    – Железную дорогу переходили?

    Бондаренко. Нет, все переезды охраняются.

    Иванов. Обойти с обозом невозможно – болото.

    Майор провел на карте карандашом жирную черту.

    – Обстановка ясна?

    Вакуленчук. Неразбериха, товарищ майор.

    Млынский. Так что присоединяйтесь со своим отрядом к нам, товарищ мичман. Вместе воевать будем. (Отмечает на карте железнодорожный мост через речку. Жестом приглашает Вакуленчука к карте.) Карту читать умеете?

    – Маленько научился.

    – Это что?

    – Болото…

    – Болото. И вот это болото. Теперь понимаете, что у нас один выход – вот через этот переезд? Вот что: завтра ночью в три ноль-ноль вы с одной стороны, мы с другой поднажмем. А?

    – Так точно, товарищ майор. Завтра рандеву у переезда.

    Млынский. Вот именно. Связными с вами пойдут разведчики Бондаренко и Иванов, ваши знакомые, ясно?

    Бондаренко, подтянувшись, четко отвечает:

    – Ясно, товарищ майор.

    Млынский, устало улыбаясь, обращается к Иванову:

    – Рад, Петр Сергеевич, что хорошо воюете, очень рад.

    Иванов, Бондаренко и Вакуленчук уходят. Между ними завязывается беседа. Бондаренко спрашивает у Иванова:

    – Да ты, оказывается, знаком с майором?

    – Да, знаком.

    Бондаренко, не спуская глаз с Иванова, с некоторым ехидством спросил:

    – Землячки?

    Иванов неспешно ответил:

    – Учителем в нашем селе был, директором школы.

    – Ну а что ж он удивился, что ты добре воюешь? – вставил Вакуленчук.

    – Перед войной дело было, засадить хотели – десятка грозила.

    – Ну да? За что же? – поинтересовался моряк.

    – Накапали на меня – дескать, хотел колхозный ток с зерном поджечь, ругал Советскую власть. Нашелся там один.

    – Вот сволочь! – тяжело вздохнул Вакуленчук.

    – Наш майор Млынский Иван Петрович тогда начальником райотдела НКВД уже стал, к нему дело и попало.

    – Ну а он? – одновременно спросили Бондаренко и Вакуленчук.

    – Он? По справедливости обошелся.

    Вакуленчук остановился и обратился к Бондаренко:

    – Ну, ладно, гони арсенал.

    Бондаренко отдает отобранное у моряка оружие. Вакуленчук возвращает Бондаренко немецкий автомат и говорит: