Текст книги "Переговорщик (ЛП)"
Автор книги: Сэм Миллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
– Почему нет? Что тебе стоит попробовать?
– Прости… Я не могу рисковать и разрушать то, что у нас есть. Ты лучше меня знаешь, что если ничего не получится, мы потеряем всё, даже нашу дружбу.
– Нет. Это не так. Такого не случиться. Поверь мне!
Его голос звучал не громче шёпота, но то, как Майк обнял меня, показало всё его беспокойство и, возможно, даже нотки отчаяния.
Он крепко держал меня, гладя по спине. Майк плавно дышал вблизи у моей кожи. И когда вдыхал, время от времени, казалось, что он пытается запечатлеть мой запах в своём сознании. Это было безумие, прекрасное и хорошее безумие, и всё же я была уверена, что различаю биение его сердца в груди. Оно билось сильно, быстро, словно внезапное признание заставило его бежать с дикой скоростью. По той же причине, вероятно, моё тоже пустилось в галоп.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что мы приблизились слишком близко и его губы стали касаться моих. Они были нежными, дрожащими от страха, что осмелились на слишком многое.
– Пожалуйста, Джо, – задыхался он шёпотом, смешанным с моим дыханием, – просто дай мне шанс.
Он продолжал целовать меня всё более и более уверенно, словно с каждым новым контактом ему удавалось установить большую близость с моим телом. Ощущение было приятное, но… как только его язык прорвался, чтобы найти мой, что-то внутри меня рухнуло, и я дёрнулась назад.
– Нет, Майк, я не могу.
Не могла я этого сделать.
Я не могла позволить себе поцеловать мужчину, который испытывал ко мне чувства, зная, что никогда не смогу ответить ему взаимностью.
Его веки продолжали прикрывать глаза, словно он отказывался смотреть в лицо реальности. Он вдохнул носом, заставив расшириться грудь, а затем медленно их открыл. Майк был таким же, как и всегда, и всё же что-то в его взгляде кардинально изменилось. Тот проблеск надежды, который раньше вибрировал в глубине его глаз, исчез, сменившись слоем льда. Иначе быть не могло: он только что предложил мне своё сердце, а я вернула то назад, разорвав в клочья.
– Мне очень жаль.
Он покачал головой и опустил взгляд на землю. – Не извиняйся, Джоанна, я всегда знал, как обстоят дела, и мне не следовало давить.
– Это не твоя вина, Майк, просто…
– Нет, – отрезал он, обиженный. – Не пытайся меня умасливать каким-то оправданием. Мы оба знаем – от этого я не буду чувствовать себя лучше.
– Я не…
– Пожалуйста, Джоанна, забудем об этом, окей? Давай больше не будем говорить на эту тему.
– Но…
Майк решительно покачал головой, не оставив мне иного выбора, кроме как замолчать.
Он набросил на лицо маску безразличия и перевёл взгляд на тропинку, петлявшую по лесу.
– Давай поторопимся, уже почти наступило время обеда, а до дома ещё далеко.
Ответа он ждать не стал. Майк даже не удостоверился, иду ли я за ним, а просто пошёл быстрым шагом, не оглядываясь.
В голове у меня стоял непонятный гул, который совпадал с ускоряющимся пульсом. Обычно поспевать за ним было нелегко, и уж точно нелегко было делать это сейчас. Майк был зол, я знала это без необходимости следить за его энергичными шагами по грунтовой тропинке или как его руки порывисто отталкивают торчащие ветки. Я причинила Майку боль, и было справедливо предоставить ему пространство, в котором он нуждался. Я лишь надеялась, что рано или поздно всё уляжется. Спустя, казалось, целую вечность, я начала различать дом у озера. И почувствовала облегчение, но в то же время идея провести целый день с ним и его семьёй уже не казалась мне такой заманчивой, как раньше, скорее наоборот. Майк продолжал идти (он впереди, я сзади) как ни в чём не бывало. Когда мы оказались в нескольких шагах от остальных, он приклеил на губы фальшивую улыбку и поприветствовал всех. Перекинулся парой шуток с мужем своей сестры Гленды, похлопал по плечу отца, а затем ушёл, чтобы приготовить барбекю.
Выглядел как прежний Майк, но я знала, – он уже не тот.
Прежним он больше не будет. Сегодня мы разрушили хрупкий барьер, который я воздвигла, чтобы защитить нашу дружбу, и теперь вернуться назад было просто невозможно.
Глава 16
Джоанна
– Я хочу домой!
Дочь примчалась, как мстительная фурия, готовая к битве. Я не могла понять, что с ней произошло, но в одном была уверена: Шарли прилагала нечеловеческие усилия, чтобы сдержать слёзы. Её глаза были похожи на грозовые тучи и осенний дождь: серые, мрачные и полные слёз.
Убрав волосы с её лица, я внимательно посмотрела на малышку.
– Шарли, что случилось?
– Я хочу домой! – повторила она, и между пушистыми ресницами появился первый блеск.
– Мы не можем вернуться домой, дорогая, мы приехали с дядей Майком, помнишь?
– Тогда скажи ему, чтобы он отвёз нас в наш дом!
– Не глупи, уйти так ни с того, ни с сего невежливо.
– Мамочка, прошу тебя. Я больше не хочу здесь находиться!
Эту истерику я могла бы прекратить, проигнорировав, но мне этого не хотелось, слишком уж была расстроена дочь.
– Слушай, почему бы тебе не присесть рядом и не рассказать мне всё?
Шарли покачала головой и отвернулась, скрестив руки на уровне груди, с явным желанием разрыдаться.
Я знала дочь, как свои пять пальцев и понимала, когда пора надавить, а когда лучше оставить в покое. И в этих конкретных обстоятельствах определённо следовало ей потакать.
Я огляделась в поисках Майка. По меньшей мере три поколения Уолкеров оживлённо спорили и соревновались в какой-то игре на свежем воздухе, но его нигде не было. На самом деле, я уже давно потеряла Майка из виду. С тех пор как мы вернулись с прогулки, он держался от меня на некотором расстоянии: не слишком большом, чтобы остальным не бросалось в глаза, но и не слишком близком.
– Давай сделаем так, – я попыталась успокоить Шарли. – Пойду, посмотрю, где Майк, и спрошу, сможет ли он отвезти нас домой, хорошо?
Она кивнула, прикусив губы. Мне очень хотелось узнать, почему дочь так расстроена, но заставлять её сейчас рассказывать было всё равно что биться о стену.
Чтобы найти моего, вероятно, бывшего лучшего друга не потребовалось много времени. Он не резвился с остальными родственниками в саду, а стоял на заднем дворе, болтая с отцом. Майк Уолкер-старший был мужчиной пугающим. Одним из тех, кто лишь взглядом может заставить ваши колени дрожать. Он был армейским генералом в течение многих лет – по крайней мере, так гласили слухи, – и Майк всегда из кожи лез вон, чтобы угодить ему.
Я приблизилась на несколько шагов, почти на цыпочках, и прочистила горло.
– Извините…
Мужчины повернулись в мою сторону, нахмурившись, словно не ожидали, что их прервут во время беседы, которая со стороны выглядела не особо приятной. Приподняв бровь, отец Майка посмотрел на меня сверху вниз, на его губах появилась мимолётная улыбка.
– Мисс О'Рейли, у вас горели уши?
– Что, простите?
– Мы с сыном как раз говорили о вас.
Интонация его голоса не выдавала никаких эмоций, звучала непреклонно, как и он.
– Правда?
– Да, конечно. Мы как раз говорили, как рады видеть вас сегодня здесь. Нечасто доводилось, чтобы сын нас с кем-то знакомил.
– Э, спасибо, – ответила я с некоторым смущением. Я опустила взгляд и уставилась на тёмные ботинки на ногах Майка.
– Ты меня искала? – Спросил он, заставив меня вздохнуть с облегчением.
– Да, на самом деле да.
– Скажи, что случилось?
– Ничего, просто Шарли немного устала и хочет вернуться домой. Ты же знаешь, какая она, когда на чём-то зацикливается, с ней трудно спорить.
– Сегодняшние дети уже не знают своего места!
Генерал Майк Уолкер-старший с высоты своего высокомерия источал презрение; губы сжаты в строгую линию, а голова покачивалась влево и вправо. Я выгнула бровь и бросила на него вопросительный взгляд.
– Нельзя быть слишком мягким с ними, – объяснил он, как будто разговаривал со слабоумной. – С детьми нужен порядок, кнут и военная дисциплина, как это делается с солдатами.
«Не отвечай. Не отвечай. Не отвечай».
– При всём уважении, генерал Уолкер, не думаю, что можно относиться к ребёнку так же, как к солдату.
По мне прошёлся его испепеляющий взгляд. Уолкер-старший выглядел зловеще, как тьма, предшествующая летней грозе; лишь улыбка, с которой он продолжал обращаться ко мне, казалось, смягчала его хмурый вид.
– Именно в этом вы ошибаетесь, мисс О'Рейли. Лучшие мужчины – это те, кто уважает власть и всегда делает то, что им приказано, не проявляя неповиновения. С детьми это работает точно так же: они должны уважать и охотно принимать то, что за них решают взрослые.
Майк опустил взгляд, смирившись, а на моём лбу образовалась глубокая борозда.
– Я понимаю вашу точку зрения, но, вероятно, у нас несколько разные концепции воспитания.
Так говорила моя дипломатическая сторона; импульсивная же часть закатывала глаза и качала головой. Его сын предусмотрительно встал между нами и снова прервал.
– Если хотите вернуться домой, никаких проблем, я вас отвезу. Только закончу обсуждать с отцом некоторые вещи и догоню тебя.
– Спасибо, Майк, правда. Пойду скажу Шарли.
Затем, прощаясь, повернулась к этому устрашающему мужчине.
– Спасибо, что пригласили в ваш дом, генерал Уолкер, мы провели прекрасный день.
– Ваш визит доставил мне удовольствие, мисс О'Рейли. – При этом он прощупывал меня своим ледяным взглядом, а на его губах играла зловещая улыбка. – Надеюсь, ты скоро вернёшься нас проведать.
Я кивнула, пытаясь скрыть странный эффект, который производило на меня присутствие отца Майка, и направилась назад в сад.
Шарли сидела на стуле в сторонке. Она возилась с манжетой своей толстовки, словно рассматривать этот маленький кусочек ткани было гораздо веселее, чем играть со сверстниками. Любая девочка её возраста предпочла бы присоединиться к этой кричащей толпе, вместо того, чтобы сидеть угрюмой, но она не была такой, как все остальные.
В поле зрения Шарли попала моя обувь, и, взгляд дочери взметнулся вверх, словно ничего другого она и не ждала. У неё в глазах застыл невысказанный вопрос, ответ на который был запечатлён в моей успокаивающей улыбке.
– Собери свои вещи, дядя Майк отвезёт нас домой.
На маленьком личике отразилось облегчение, будто сама мысль об отъезде сняла с её плеч огромный груз. Возможно, и я испытала то же самое. Однако, если мои мотивы были ясны, о её я не имела ни малейшего представления.
Поездка домой проходила в очень странной атмосфере. Мы все трое сохраняли молчание, каждый терялся в своих мыслях. Шарли смотрела в окно, Майк вёл машину молча, а я старалась делать вид, что всё в порядке, хотя чувство уныния, которое тяготило меня с самого утра, не подавало признаков ослабления. Мы проехали по старому мосту, покрытому наклонным навесом, и как обычно, я не удержалась и заглянула вниз. Река текла быстро с шипением, сглаживая камни и унося слетевшие с деревьев листья.
Это был тот же пейзаж, что и всегда, от сезона к сезону менялись только цвета. В остальном в этих краях ничего никогда не менялось. И, возможно, именно поэтому восемь лет назад я решила остаться в Лоуэр Виллидж.
Майк свернул на аллею, ведущую к моему дому, посмотрел прямо перед собой и расправил плечи. Он продолжал молчаливо вести машину, но было ясно, что его что-то беспокоит, и я знала, что именно.
Мне нужно было с ним поговорить. Я должна была объяснить свои мотивы, и должна сделать это немедленно.
Когда колёса джипа остановились, Майк даже не выключил двигатель. Он хотел уйти (это было очевидно), но я не могла просто так отпустить его.
– Шарли, милая, почему бы тебе не зайти в дом? Мне нужно кое-что сказать дяде Майку.
Дочь кивнула и направилась к веранде. Ключ был спрятан, как обычно, под вазой с цветами у входа; Шарли без труда воспользовалась им. Когда дверь за ней закрылась, я перевела дыхание и повернулась к нему лицом.
– Майк, нам нужно поговорить о сегодняшнем утре.
Одной рукой он потёр лицо, другая рука лежала на руле.
– Почему ты хочешь сделать всё более неловким? Разве мы не можем просто забыть об этом?
Его глаза на мгновение остановились на мне, а затем вернулись к исследованию точки за лобовым стеклом. Мы зашли в тупик, и я не знала, как подступиться.
– Пожалуйста… не обращайся со мной так.
– Как? Я не понимаю.
– Ты воздвиг стену, Майк, и я не знаю, как её преодолеть. Я понимаю, ты разочарован, но… ты не можешь вот так взять и отрезать меня. Ты мой лучший друг, и ты очень важен для меня.
Он поморщился и покачал головой.
– Майк, пожалуйста, посмотри на меня.
Он неохотно повернулся, но в конце концов сдался.
Его глаза были такого ярко-голубого цвета, что почти гипнотизировали. Без всяких сомнений, Майк был красив. Я провела рукой по его щеке, в ответ он прижался к моей ладони. Его кожа была гладкой и мягкой, без намёка на бороду.
– Не сердись на меня…
– Я на тебя не сержусь, – сказал он, отступая. – Скорее на самого себя. Джо, я понимаю, что не должен испытывать то, что чувствую. И осознаю, что неправильно ожидать от тебя взаимности, но я не могу заставить себя не делать этого. – Он вцепился обеими руками в волосы и опустил лоб на руль. – Я не могу больше сдерживаться. Уже много лет притворяюсь, что просто дружу с тобой, но реальность такова, что я влюблён в тебя. Влюблён уже давно. Думаю, я потерял рассудок с того момента, когда впервые тебя увидел на обочине дороги похожую на потерявшегося щенка.
– Майк… – Мой голос прозвучал дрожащим шёпотом.
– Не жалей меня, пожалуйста. Ненавижу, когда меня жалеют.
– Я не сочувствую, просто это… Мне так жаль…
– Тебе жаль? Серьёзно, Джо?
– Да, мне жаль, потому что не могу быть той женщиной, которую ты хочешь видеть рядом. Мне очень жаль, потому что ты заслуживаешь, а я не в состоянии тебе это дать.
Чувствовала, как в уголках глаз собираются слёзы. Я понимала, рано или поздно мы доберёмся до этого момента, но по глупости надеялась, что он никогда не случится.
Я подняла взгляд, пытаясь сдержать эту жидкую массу, давящую на ресницы, и повернулась к окну. Шейн стоял у своего дома и внимательно смотрел на меня. Он был серьёзен, хмурился. И как бы неуместна ни была ситуация, у меня дико забилось сердце, по венам быстрее побежала кровь. Я сглотнула удушье, охватившее горло, и продолжила.
– Даже если между нами не сложится так, как ты хочешь, я не могу представить, что потеряю тебя. Знаю, с моей стороны – это эгоистично, но, пожалуйста, позволь мне продолжать быть твоим другом.
– Подруга… – тихо повторил он.
– Лучшая, что ты можешь найти, – ответила я, стараясь не споткнуться о собственные слова.
– А что насчёт него?
– О чём ты говоришь?
Майк кивнул и указал на мужчину по другую сторону ограды.
– Что для тебя значит он?
– При чём тут он?
– Не знаю, ты мне скажи! Ты покраснела, как только заметила, что он смотрит на нас.
– Неправда, я не краснела.
– Да, это правда. Ты покраснела и теперь не можешь смотреть мне в глаза. Такое происходит, когда ты нервничаешь или лжёшь, так что…
– Между нами абсолютно ничего нет, Майк, и уж точно не из-за него я не…
– Ты не хочешь меня, верно? Именно это ты собиралась сказать?
– Нет, Майк, не это.
– Неважно. Смысл остаётся прежний. А теперь, извини, но мне на самом деле нужно домой. Через несколько часов я должен быть на службе, и не могу опоздать.
– Майк…
– Доброго вечера, Джоанна.
Он отмахнулся от меня с несвойственной ему холодностью, но я прекрасно понимала, что это говорит его уязвлённая гордость. Майк был совсем не таким.
Я бросила на него последний умоляющий взгляд, но он не повернулся в мою сторону. Майк продолжал смотреть на владения Фостера, с силой обхватив руками руль и сжимая челюсти.
– Доброго вечера, – пробормотала я ровным голосом, прежде чем выйти из машины и направиться к дому.
Глава 17
Шейн
Всё, я закончил.
После нескольких месяцев работы над старым домом, переделки прохудившейся крыши, укрепления каждого повреждённого угла (заменил даже все столбы в заборе).
Я потёр ладони о бёдра и наклонился, чтобы собрать инструменты. Достигая век, по лбу пробежала струйка пота. Я устал, но не настолько, чтобы помешать себе заглянуть через забор. Мой взгляд стал блуждать по её дому и остановился на джипе Уолкера. Джоанна сидела рядом с ним, казалось, они разговаривали.
Я мгновенно отвёл взгляд, словно нарушил какой-то божественный закон. Не следует мне смотреть на неё, как и не должен был к ней приближаться. Я продолжил складывать свои вещи, намереваясь отнести их обратно в старый сарай, и сам того не желая, обнаружил, что снова смотрю на неё. Но на этот раз Джоанна тоже устремила на меня свой взгляд.
От волнения внутри у меня появилось беспокойство. Это было похоже на дрожь, которая пробиралась под кожу и всегда достигала одного и того же места: середины брюшины.
Моё настроение отправилось в свободное падение, и это не было чем-то новым. В последние недели оно колебалось между праздностью и беспокойством, и на это была только одна причина. Поэтому держаться на расстоянии от Джоанны и её маленькой девочки – лучшее, что можно было сделать. Тем не менее какая-то глупая часть меня не могла этого принять: эти двое стали навязчивой идеей.
Я проигнорировал пристальный взгляд её нефритовых глаз и пошёл к задней части дома. Дверь сарая оказалась открыта, и свет позднего вечера прорезал тьму, как меч. Было достаточно подойти ближе, чтобы понять – там кто-то есть. Тот, кого, совершенно необъяснимым образом, я начал день за днём ждать с нетерпением, хотя внезапно этот человечек перестал приходить.
Я осторожно ступил на пыльный пол и мои губы скривила улыбка. На мою собственность пробралась упрямая девочка с веснушками и била кулаком по боксёрской груше.
Шарли была невероятно одарённой. У неё получался неплохой хук. И когда она особенно злилась, её джебу мог позавидовать боец среднего веса, хотя малышка была в наилегчайшем весе.
Я приостановился и прислонился плечом к дверному косяку, чтобы понаблюдать за ней, держа в одной руке ящик с инструментами, а другой медленно поглаживая заросший подбородок.
Не в первый раз я наблюдал это шоу без её ведома. После того как объяснил Шарли, что сильные удары служили для меня своего рода отдушиной, она тоже начала это делать, втайне от всех, конечно, а я продолжал делать вид, что ничего не знаю.
Правый. Левый
Правый. Левый
Я в сотый раз провёл рукой по подбородку и вздохнул. Судя по наносимым ударам, скорее всего, Шарли была в ярости, но я не хотел, чтобы она навредила себе.
– Держи запястье прямо, если не хочешь его вывихнуть.
Шарли испуганно вздрогнула и медленно повернулась, устремив на меня горький взгляд.
– Ты не можешь в такой манере наносить удары, – продолжил я. Бросив ящик с инструментами, я направился к ней. – Тебе необходимо быть осторожной и стараться держать кулак закрытым, чтобы большой палец оставался снаружи. При ударе запястье должно находиться на одной линии с кистью и локтем, а толчок должен начинаться от плеча. Вот так!
Согнув немного колени, я нанёс два быстрых удара, выставив другую руку для защиты.
Шарли смотрела на меня немного недоверчиво и с толикой любопытства, сжав губы и массируя ладонями костяшки пальцев.
– Почему ты не ругаешь меня?
Я выпрямился и остановил мешок.
– А почему должен ругать?
– Не знаю, но думаю, мама на твоём месте ругала бы.
– Я не твоя мать, и мне не до этого. Но я всё равно не хочу, чтобы ты пострадала.
– Мне было не больно.
– Пока нет. Но если продолжишь наносить удары как девчонка, ты точно поранишься.
– Я не бью как неженка!
– А вот и да…
Я вернулся и поднял старый ящик с инструментами.
– Я не бью как неженка, ты понял? А ты… ты такой же плохой, как все мужчины в мире! – закричала Шарли. И её губы начали красиво надуваться.
Ай-ай… я чувствовал разбитое сердце, а в этих вещах я не очень хорошо разбирался.
Малышка прожигала меня взглядом, но я делал вид, что ничего не замечаю. Положил несколько вещей обратно на стеллаж для инструментов, а затем наклонился, чтобы достать из-под стола пакет. Протянул руку и схватил пакет, который хранил там несколько недель, но вручить ей так и не решился.
– У меня для тебя кое-что есть.
– Мне всё равно! – отчеканила она, отворачивая голову.
– Это подарок.
– Подарок? – переспросила Шарли, почти недоверчиво. И всего за пару секунд тон её голоса изменился от сердитого до взволнованного.
«Она на самом деле девчонка!»
Шарли с осторожностью приблизилась, стараясь не потворствовать и не выдать своего истинного настроения. Но мы оба знали, – она умирает от желания открыть пакет. Эта девчонка была невероятно назойливой, постоянно крутилась вокруг меня, болтала без умолку и заваливала вопросами, но с тех пор, как встретил её, я начал исцеляться, насколько это было возможно.
– Итак, ты хочешь открыть его или предпочитаешь просто стоять и смотреть на меня?
Шарли посмотрела сначала на пакет, который я ей предлагал, потом на меня. Затем протянула руки и бережно его взяла.
– Что там?
– Открой и узнаешь сама.
Она кивнула и принялась рвать цветную бумагу, а я следил за каждым её движением. Мне не хотелось пропустить выражение лица, когда она наконец увидит содержимое.
– Боже мой! – вскрикнула она, широко раскрыв рот в беззубой улыбке. – Это для меня?
– Эх-м… но ты должна пообещать мне, что будешь осторожна и не навредишь себе.
– Я буду осторожна, клянусь! – Шарли прижала к груди пару новеньких перчаток, и комната осветилась.
Солнце.
Эта маленькая девочка вернула солнце в мою жизнь, и я убедился в этом, как только почувствовал, как напряглись мышцы на щеках. Уже долгое время у меня не получалось улыбаться, но, когда этот рыжеволосый эльф смотрел на меня с таким счастливым выражением лица, лёд словно таял.
– Можно их примерить?
– Конечно, можно, но сначала я должен научить тебя правильно их одевать.
Следующие десять минут я показывал ей, как бинтовать костяшки пальцев и запястья; затем, наконец, Шарли смогла надеть перчатки.
– Бей сюда!
Шарли нанесла удар джебом по мешку, отчего тот слегка качнулся.
– Как у меня получилось?
– Гораздо лучше. – Она удовлетворённо улыбнулась и принялась колотить кулаками. – Итак, юная леди, не хочешь мне сказать, кто тот счастливчик, который собирается попробовать твой удар правой?
Девочка нахмурилась и недоумённо посмотрела на меня.
– Давай… мне ты можешь сказать.
Казалось, она раздумывала мгновение, а затем вздохнула.
– Джонатан Олсен.
– Племянник Уолкера?
– Ум-мх.
– И что такого сделал Джонатан Олсен, чтобы заслужить удар по носу?
Шарли пристально посмотрела на меня, словно оценивая, доверять или нет.
– Он… злой!
– Злой?
– Да, злой. Он всегда дразнит меня и говорит, что я выгляжу как пугало! – Шарли скрестила руки на груди; в боксёрских перчатках этот жест выглядел довольно комичным.
– Пугало? Даже так?
– Да, он так меня обозвал и сегодня на озере, а все остальные дети начали смеяться и дразнить меня. Никто из них не хочет со мной играть из-за него. Ненавижу его! – Она потопала ногами и ударила правой рукой по мешку. – Он плохой! Плохой! Плохой! – Шарли продолжила наносить удары, пока её голос не превратился в череду рыданий, а глаза не наполнились слезами.
– Шарли, Шарли, хватит, окей? – Я подошёл и положил ладони ей на плечи. – Достаточно, – прошептал я рядом с её ухом.
Девочка повернулась: нос покраснел, глаза залиты слезами, а лицо выражало чистую печаль.
Я не был сентиментальным мужчиной.
И нежным не был, по крайней мере, больше. Но этот взгляд, полный бури и в то же время читаемая потребность в ласке, толкнули меня на немыслимый поступок. Я притянул её к себе и крепко обнял, почти убаюкивая. Шарли была горячей – маленький, душевный огонь, который невольно сумел согреть даже такой старый кусок льда, как я.
Глава 18
Джоанна
Я достала из чашки пакетик травяного чая и отжала его чайной ложкой. Это был механический жест, на автопилоте. Затем бросила взгляд на настенные часы и вздохнула. Уже почти семь. Прошло около десяти минут, как уехал Майк, а я не могла не думать о нашем споре.
Почему нельзя вернуться во времени назад? Почему у нас нет возможности стереть некоторые вещи и начать с нуля? Мои плечи были похожи на валуны, с каждым вздохом они чуть приподнимались и опускались обратно. Как могло случиться, что я разрушила даже единственные отношения, которые считала непоколебимыми?
Покачав головой, я поднесла к губам чашку. Вверх поднимался пар с запахом яблока и корицы – идеальная смесь для этого момента. Я закрыла глаза, позволяя успокаивающему аромату наполнить ноздри. И тут мой разум затопили воспоминания: множество размытых образов, которые постепенно становились более чёткими, и в каждом из них, помимо Майка, была моя дочь.
«Боже, Шарли!»
Я практически подскочила со стула, когда поняла, что ещё не поднялась посмотреть, как у неё дела. Я была так увлечена своими проблемами, что полностью проигнорировала её. Я была плохой матерью. Реально, ужасная мать.
Поставив чашку в раковину, я взбежала по лестнице. В коридоре было тихо, наверняка она что-то записывала. В несколько шагов подошла к двери её комнаты и повернула ручку.
– Шарли, почему ты не с..?
Свет не горел, хотя на улице почти стемнело. Я огляделась вдруг настороженным взглядом.
В комнате никого.
Моей дочери не было в её спальне.
– Шарли? – Окликнула я более громким голосом.
Ничего. Никакого ответа.
Как сумасшедшая, я начала открывать все двери на верхнем этаже.
– Шарли, ты где?
Я почти кричала в пустом доме.
Грохот в моей груди становился всё громче и громче, распространяясь на уши и виски. В одно мгновение адреналин сделал ноги тяжёлыми и деревянными. Куда она делась? Куда моя девочка ушла?
Я вцепилась руками в волосы.
«Успокойся, Джоанна, ты должна быть спокойна. Дыши и старайся мыслить здраво».
Я перевела взгляд в сторону окна коридора. Закат расплывался, как дым, и первое, что я заметила, был свет, просачивающийся из старого сарая Фостера. Назовите это материнским инстинктом, шестым чувством или логическим умозаключением, но я была уверена, – моя дочь там.
Должна быть там.
Я сбежала по лестнице, схватила первый попавшийся на вешалке джемпер и выскочила на улицу. Сердце металось между пищеводом и трахеей, я не понимала, как оно туда попало, но – поверьте мне! Оно было там!
Я топтала грунтовую дорогу, траву, клумбы, всё что угодно, лишь бы добраться до сарая как можно быстрее. Шейн успел починить забор, поэтому, если я не хотела пробираться сквозь прибитые доски, мне пришлось сделать длинный обходной путь.
Когда наконец, я оказалась у двери, то была так взволнована, что даже забыла, как дышать.
– Шарли? Шарли, ты там?
Мой голос прозвучал неузнаваемо, словно продукт плохого дубляжа. Я заглянула в старый полуразрушенный сарай и то, что увидела, нанесло мне смертельный удар. Моя дочь рыдала, а Шейн держал её в своих объятиях.
Что, чёрт возьми, происходит? Что он с ней сделал?
Я разрывалась между инстинктом закричать и оттолкнуть его от дочери или схватить что-нибудь и напасть на него. Периферийным зрением охватывала всё вокруг. На правой стене висел набор рабочих инструментов: пилы, отвёртки, шила. На той, что слева, несколько сваленных и пыльных ящиков.
– Отпусти её немедленно! – прошипела я голосом, который едва могла узнать. Шейн повернулся в мою сторону. Его глаза устремились на меня, а выражение лица было невозмутимым. – Я тебе сказала – отпусти её!
– Успокойся, окей? Ничего не случилось.
– Шарли, отойди от него и немедленно иди сюда!
Я впала в своего рода транс, пока дикая ярость сотрясала мои внутренности и душу. Дочка шмыгнула носом и отступила на шаг. У неё покраснели глаза, волосы были взъерошены, и она выглядела так, словно с кем-то дралась. Я с беспокойством осмотрела малышку с ног до головы и только тогда заметила её руки, вернее, две огромные розовые перчатки, закрывающие их.
Какого чёрта..?
Недоумённым взглядом я снова осмотрела помещение. Позади Шарли, подвешенный к потолку, висел старый изношенный боксёрский мешок. Я моргала снова и снова, пытаясь понять смысл всего происходящего.
– Что… что вы здесь делаете?
– О'Рейли, пожалуйста, позволь тебе объяснить. – Шейн стоял и смотрел на меня с почти бесстрастным спокойствием.
– Мамочка, не злись на него. Это я во всём виновата!
Шарли подбежала ко мне и обхватила за талию. Я тут же отвела взгляд от стоящего передо мной мужчины и обратила своё внимание на дочь. Конечно, они оба должны были мне всё объяснить. Нежно поглаживая дочь по спине, я постаралась отрегулировать тон голоса так, чтобы он не звучал слишком угрожающе. – Ты улизнула?
Её огненно-красная голова несколько раз задвигалась вверх-вниз по моему животу.
– Зачем ты так делаешь, Шарли? – Я присела на корточки, чтобы оказаться с дочкой одного роста, и заглянула ей в глаза. – Почему бы тебе не рассказать мне, что случилось? Ты сильно меня напугала.
– Мне жаль… – Её голосок стал таким тоненьким, казалось, что это вуаль, которая вот-вот порвётся. – Прости, мам.
Это были последние слова, которые Шарли сумела произнести, прежде чем с новой силой вернулись рыдания.
– Шшш, всё хорошо. – Я погладила малышку по спине и так сжала в объятьях, словно кто-то мог отнять её у меня. – Хватит плакать, согласна?
У неё покраснело лицо и глаза стали сильно опухшие. Я злилась на дочь и уверена, завтра хорошенько накажу её за непослушание, но в этот момент я просто хотела, чтобы ей стало легче, и она снова улыбнулась.
– Чьи эти перчатки?
Я спросила её больше для того, чтобы отвлечь от плача, чем потому, что мне на самом деле было интересно. Вернее, меня это интересовало – это была одна из вещей, которые я должна прояснить с мистером «держись подальше» Фостером, но я бы сделала это в другое время. Абсолютно точно – не сейчас.
– Итак? – Подбодрила я дочь.
– Они мои, мне их подарил Шейн.
Ещё один аргумент, который мы должны обсудить позднее.
– И почему он тебе их подарил?
– Потому что… – Шарли повернулась к нему в поисках одобрения, которое последовало неожиданно. – Потому что Шейн не хотел, чтобы я пострадала.
– И почему же ты могла пострадать?
Ещё один молчаливый взгляд в его сторону, и узел в моём горле тяжело упал.
– Потому что… ну, я… потому что я…
Дочь умоляюще смотрела на Шейна, словно только он мог вытащить её из той передряги, в которую она попала.
– Я учу Шарли некоторым техникам самообороны. Считаю, что женщина, пусть и маленькая, всегда должна уметь сама себя защитить.
Приподняв бровь, я переваривала объяснения, которые он пытался мне дать. Я ни на йоту не поверила ему, но вместо того, чтобы устраивать сцену перед дочерью, предпочла сделать вид, что купилась.
– А почему ты плакала? Ты, случайно, не поранилась?
– Нет… я не поранилась. Всё в порядке.
– Тогда почему ты плакала?
– Мы можем вернуться домой, пожалуйста? Я, правда, очень устала.
Глубоко вздохнув, я выдохнула, пытаясь успокоиться.
