Текст книги "Переговорщик (ЛП)"
Автор книги: Сэм Миллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Автор: Сэм П. Миллер
Книга: ПЕРЕГОВОРЩИК
Главы: Пролог+39 глав+Эпилог
Переводчик: Надежда Смирнова
Редактор: Екатерина К
Я любила его, потому что его грехи были порождены не врожденной малодуховностью, а жестами отчаявшейся и потерянной души.
Джебран Халиль Джебран
Пролог
Шейн
Нью-Йорк, шестью месяцами ранее.
Сверху. Снизу. Снизу. Сверху. Сверху. Снизу.
Пачка Winston крутилась между пальцами, ударяясь о колено. При этом правой ногой твёрдо упирался в пол, а левая тряслась как одержимая. Я – словно клубок нервов, мне необходимо выйти, выкурить сигарету, но я не могу пошевелиться. Я застрял на этом стуле в ожидании.
Мимо меня проходили десятки коллег. Они опускали взгляд с выражением неловкости, которое я знал уже слишком хорошо. Меня избегали. Они не встречались со мной взглядом, опасаясь наткнуться на то, что не хотели видеть, но ошибались. Они сильно ошибались. В этих двух чёрных дырах они ничего бы не нашли, абсолютно ничего. Глаза были пусты, мертвы, как и я.
Как может измениться жизнь за один грёбаный момент?
Держу пари, вы никогда об этом не задумывались. Ну, знаете, что вам скажу? Если никогда не думали об этом, послушайте меня – и не делайте этого.
Я был счастливым человеком и всё держал под контролем. Мой, казалось бы, спокойный мир был организован, дни сменялись в безудержном ритме, почти музыкальном. Идеальный ритм в своём несовершенстве. Затем, однако, музыка внезапно прекратилась, и вокруг меня осталась только тишина.
Несмотря ни на что я продолжал дышать, но только потому, что не смог найти в себе смелости всадить пулю в лоб. Пару раз я близко к этому подошёл, приставил Глок к виску и положил палец на спусковой крючок. Хватило бы одного мгновения, одного выстрела, чтобы покончить с этим адом.
– Фостер…
Мне не нужно было поднимать взгляд, я бы узнал этот голос даже с завязанными глазами и в разгар перестрелки.
– Шторм, – ответил я, продолжая играть с пачкой сигарет.
– Ты здесь для встречи с капитаном Ченнингом?
– Похоже, что так, – фыркнул я, не отрывая взгляда от ритмично переворачивающейся надписи Winston. Её фигура на фоне света казалась тонкой тенью. Из-под синей униформы виднелись натренированные мускулистые ноги, а выставленная на обозрение кобура была прикреплена к поясу рядом со значком. Она сделала ещё один шаг, расположившись прямо передо мной.
– Шейн, я… рада тебя видеть.
– Ммм, представляю…
Я поднял взгляд, не адресуя ни к чему конкретно.
– Почему ты так себя ведёшь? Ты же знаешь, я всего лишь желаю тебе добра.
– Мне? – Издевался я над ней. – Значит, должен тебя поблагодарить? Дай мне понять, я должен быть доволен всем этим дерьмом только потому, что ты желаешь мне добра?
– Не будь придурком со мной, – прошептала она сквозь зубы, – я этого не заслужила, и ты знаешь! Тебе нужна помощь, даже если не хочешь в этом признаваться!
– А ты так и не поняла, когда кто-то хочет, чтобы его оставили в покое?!
Я опустил взгляд, снова уставившись в пол, а Кэй села рядом, положив руки на колени и склонив вперёд голову.
– Я не могла поступить иначе, понимаешь?
Я не двигался, опустив взгляд внимательно рассматривал стыки плитки.
– Конечно, у тебя не было другого выбора, – саркастически заметил я.
– Нет, у меня его не было, и ты должен понимать это лучше меня.
Она глубоко вдохнула и резко выдохнула. Жду несколько секунд, пока она сформирует мысленно то, что хочет высказать.
– Я беспокоюсь о тебе. Говорю серьёзно.
– Не стоит.
Обхватив пальцами мой подбородок, она заставляет меня повернуться.
– Сколько ты выпил прошлой ночью? И на этот раз я хочу правду!
– Это не твоя проблема.
– Твою мать, Шейн, ты должен взять себя в руки, прошло больше года с…
– Не говори. Не. Произноси. Это. Кэй!
– Как хочешь, но ты не можешь уничтожать себя таким образом. Хорошо известно, капитан Ченнинг с пониманием отнёсся к твоему делу, но если ты не прекратишь творить с собой фигню, то на этот раз будет не просто отпуск, тебя вышвырнут из отдела. Ты этого хочешь?
Закрыв глаза, я поморщился.
– Мне всё равно!
– Шейн…
– Лейтенант Фостер.
– Шейн, пожалуйста.
– Отныне для тебя я лейтенант Фостер, – прорычал я, сжимая в кулаке пачку Winston.
– Как долго ты будешь так себя вести? Мы были командой, мы двое, ты забыл?
Я не ответил.
Говорить было нечего.
То, кем были мы, тем, кем раньше был я, уже не существовало. Я умер.
Закончился. Сгорел.
– Хорошо, если ты этого хочешь, – сказала она, поднимаясь на ноги, – я ухожу, оставляю тебя в покое, но ты должен знать: я никогда не перестану беспокоиться о тебе.
Кэй пристально на меня взглянула. Чёрные, острые глаза беспокойно меня изучали, но она не получила ничего, никакого ответа, даже слабого движения руки.
– Входи, Фостер!
Громоподобный голос капитана Ченнинга оглушил, подобно взрывной волне, разрушая всё, что возникло между нами на этот момент. Я сунул сигареты в боковой карман брюк и поднялся, устремив взгляд на открытую дверь и пустоту, которая нарастала внутри меня…
Это никогда не пройдёт. Пропасть внутри не исчезнет никогда – в этом я был уверен, как и сама смерть.
– Располагайся.
Подошвы амфибий проскрипели по полу, когда я сделал несколько шагов вперёд. Комната казалась меньше, чем обычно, вызывала почти клаустрофобию. В этот офис я входил, по крайней мере, миллион раз, и с точностью помнил последовательность плиток из гипсокартона на потолке: лампа, две плитки, вентиляционное отверстие, и ещё две. Я всегда был парнем, внимательным к деталям и особенностям, даже самые незначительные или нежелательные оставляли место в моей памяти. Я подошёл к одному из двух стульев, оттащил по полу от стола, и сел. Мы находились друг напротив друга, сохраняя молчание, лишь две пары глаз изучали друг друга. В глазах капитана бурлили противоречивые чувства. За строгой неукоснительностью скрывалось сочувствие.
В моих… ничего.
Капитан Ченнинг сжал пальцы на чёрной кожаной обивке, откидываясь на спинку.
– Как дела, Фостер? – спросил он, переключая внимание на стеклянную дверь за моей спиной. Я обернулся, и десятки взглядов скрылись прочь, удивлённые. Кто-то начал возиться с телефоном, другие делали вид, что болтают между собой. Я вздохнул, наблюдая за тем маскарадным безразличием, которое больше не вызывало у меня даже злобы. Я был мужчиной, на которого смотрели с сочувствием, мусором во власти течения, кучей обломков. От старого меня остались только табличка, лежащая на столе, и выгравированный на значке номер.
– Идут… – ответил кратко.
Капитан выпрямился, и отодвинув спину от стула, поставил локти на стол, переплетая пальцы. В ожидании я внимательно посмотрел на подбородок, зажатый между сплетением тёмных фаланг и ухоженной бородой, которая поднималась к полным упругим губам.
– Полагаю, ты знаешь, почему ты здесь…
– Что вы хотите услышать в ответ?
Капитан посмотрел на меня серьёзнее, чем обычно. Жёсткие черты, квадратная челюсть подёргивалась справа, на фоне чёрного цвета выделялись бледные склеры.
– Доктор Митчелл сообщила начальнику отдела о твоём дезертирстве.
Тогда вот в чём тут дело. Меня поимела не Шторм, а эта чёртова мозгоправша.
– Лейтенант, ты не можешь поступать как хочешь. В прошлый раз мне показалось, что я ясно выразился: ещё одна хренотень, ещё одна пропущенная встреча, и ты вылетаешь.
Левое колено начало безостановочно подпрыгивать. Не отвечая, я стиснул челюсти. Я почти мог слышать скрежет коренных зубов, скользящих один о другой; трение, которое знал слишком хорошо (почти больше года, как их шлифовал).
– Ты знаешь, что я никогда не хотел заходить так далеко, ты один из моих лучших людей, Фостер.
– Вы имеете в виду, что я им был, верно?
– Начальник отдела хочет, чтобы ты отдохнул, и я тоже думаю, – так будет лучше. Уезжай на некоторое время, подальше от этого города и…
– Вы меня выгоняете, не так ли? Называйте вещи своими именами, капитан.
– Никто тебя не вышвыривает. Просто мы все хотим, чтобы ты был в норме. Ты должен взять жизнь в свои руки и вернуться к тому, каким был раньше.
– Херня! – прогремел я, вставая на ноги. – Вы знаете это, и я знаю: я никогда не вернусь к тому, кем был раньше. Никогда.
Он начал играть с толстым золотым обручальным кольцом, одетым на мизинец, и я почувствовал нарастающее чувство досады. Моя рука, сжатая в кулак, стала слишком тяжёлой; я пошевелил пальцами, чтобы возобновить кровообращение, и свободно опустил ладонь вдоль бедра. Капитан Ченнинг горестно посмотрел на меня. Этот мужчина, такой непреклонный и строгий, сжалился надо мной, над моим пустым и ничтожным существованием.
Я должен был уйти, выбраться из этой удушающей дыры.
Одним жестом я скользнул большим пальцем по расстёгнутой кобуре, вытащил Глок и положил его на стол напротив меня. В религиозной тишине я снял с держателя значок и положил рядом с пистолетом.
– Думаю, это всё.
Он кивнул и посмотрел на то, что осталось от моей старой жизни, на развалины рухнувшего существования, раздираемые, как остатки взорвавшейся мины.
– Сейчас я могу идти?
– Конечно.
– Хорошо.
Колени зашевелились, поглощая пространство, отделявшее меня от двери; в четыре быстрых шага я добрался до выхода, вцепился в дверную ручку и вдохнул.
Это был бы последний раз, когда я сюда ступил. Моя жизнь уже давно закончена, а в настоящее время потерять работу – это просто ещё одна капля в море, ещё один удар плетью по избитой спине.
Ничего шокирующего.
– Лейтенант…
– Капитан?
– Береги себя, Фостер.
– Конечно.
Я нажал на ручку, и замок щёлкнул.
Коридор никогда не казался мне таким узким. Слишком много людей, слишком много следующих за мной опущенных взглядов, и молчаливый галдёж, который я мог прочитать в опечаленных выражениях.
Я больше не был одним из них.
Всё кончено.
Я потерял всё.
Часть I
Глава 1
Шейн
Вермонт, полгода спустя.
В воздухе витало странное возбуждение. От Лоуэр Виллидж до Стоу всё кишело туристами, камерами и тыквами, сваленными по углам домов. Марта выглядела даже более весёлой, чем обычно, в то время как подавала кофе и завтрак для своих посетителей. Не то, чтобы я уделял ей много внимания, на самом деле, я почти всегда старался её избегать, но сегодня это было практически невозможно. Расточая улыбки, Марта бродила между столиками и болтала, не переставая (именно это, я с удовольствием бы сократил). Я никогда не посещал такие места: всегда набитые битком и с людьми, готовыми задавать вопросы. Я предпочитал оставаться в одиночестве, изолированным от остального мира; однако, в некоторых обстоятельствах, просто не возможно сделать иначе.
Этим утром я должен был отправиться в Стоу за обычными припасами и купить материал для ремонта крыши. Вышел рано. Дома я не смог получить даже капельку кофе, как бы тщательно не скрёб по дну банки.
Меня мучила острая потребность в кофеине, и «Зелёная гора» это единственное место на дороге, где можно было съесть что-то приличное. Я проехал по извилистой лесной дороге, которая из ниоткуда вела к цивилизации, и остановился там, голодный, но точно не склонный к разговору.
– Но посмотрите, какой приятный сюрприз! – Марта тут же меня вычислила и подошла с кофейником в руке. – Кофе, Фостер?
Я кивнул, и она ответила улыбкой. Не заняло много времени, прежде чем я почувствовал несколько пар глаз, рыскающих по моей спине, что сильно разозлило. Я переехал в этот Богом забытый клочок земли не для того, чтобы привлечь внимание, наоборот – мне хотелось остаться в стороне и укрыться от посторонних глаз. Но с тех пор как здесь появился, я не делал ничего, кроме как питал сплетни. Обо мне говорили всё что угодно. Естественно, это подогревало желание не ступать в Лоуэр Виллидж в течение неопределённого количества лет. Последний раз, если подумать, это произошло более десяти лет назад, на похоронах моего деда. Именно от него я унаследовал ту хижину на берегу реки, в которую переехал полгода назад.
– Могу я принести тебе что-нибудь поесть?
Я кивнул и взял меню, зажатое между держателем салфеток и контейнерами для соусов.
– Если я правильно помню, когда ты был маленьким, то сходил с ума от моих маффинов с малиной.
Я поднял взгляд и в недоумении нахмурил лоб.
– Хочешь, принесу один?
– Вы их до сих пор делаете с глазурью сверху?
– Конечно.
– Тогда я возьму один.
– Жди меня здесь, я сейчас вернусь!
Женщина наполнилась неожиданным удовлетворением и бросилась за стойку. Я обнаружил, что растянул губы, и, пожалуй, это выражение за последнее время было самое близкое к улыбке.
Мальчишкой я часто проводил лето в Вермонте, и такие каникулы были одними из самых лучших в моём детстве. Я изучил эти места, как свои карманы: леса, ручьи, старый крытый мост. Мне нравились нетронутые просторы, где продолжала главенствовать природа. Возможно поэтому, когда моя жизнь окончательно пошла под откос, я решил затеряться именно там, наверху, среди гор и лесов.
Я вдохнул носом и впервые за долгое время почувствовал себя почти хорошо. Поставил на место меню, которое ещё держал в руке, и выглянул в окно. Длинными шагами приближалась осень, и по этому случаю пейзаж поспешил надеть своё лучшее платье. Деревья окрасились в тысячу оттенков, от зелёного до жёлтого, от оранжевого до красного, и пасмурное небо, возвещающее грозу, служило им фоном, как на картине.
Внезапная вспышка молнии разверзла мрак и первые капли дождя упали одна за другой, оседая на стекле, прежде чем соскользнуть вниз.
«Нет, чёрт возьми!»
Я не успел закончить ремонт крыши и плохая погода, согласно прогнозам, не должна была наступить раньше, чем через несколько дней. Накануне я накрыл всё брезентом, но никто не мог поручиться, как долго он продержится.
Я устало потёр затылок и склонил голову набок, когда на парковку въехала полицейская машина из Стоуна. Они припарковались рядом с моим Шевроле Сильверадо и выключили двигатель.
Довольно большая парковка в этот час была заполнена (сейчас заняли последнее свободное место). Форд-Эйдж, который выполнял манёвр, я узнал сразу, иначе и быть не могло. Я заставил себя не обращать внимания, но всё же последовал за ней, глядя в ту сторону. Дождь лил всё сильнее и сильнее, и дворники автомобиля двигались безостановочно, время от времени открывая за стеклом два ярко-красных пятна. Не следовало продолжать пялиться, но, по-видимому, в последнее время я не мог делать ничего другого.
Майк Уолкер вышел со стороны водителя и нахлобучил на голову шляпу. Не обращая внимания на проливной дождь, он направился к входу и вернулся, держа в руках большой синий зонтик. В сторону форда он шёл быстро, но, лишь когда оказался рядом, почти неохотно опустилось окно. В этот момент я сумел увидеть её с предельной ясностью: каскад рыжих прядей, обрамляющих лицо, и ту улыбку, которую я искал всё чаще и чаще.
Мне надо перестать.
Что бы это ни было, я должен прекратить это, и немедленно.
– А вот и я! Маффин с малиной и торт с орехами пекан под кленовым сиропом – за счёт заведения, разумеется.
Я поднял брови, но Марта мне подмигнула и наклонилась, чтобы сказать вполголоса. – Я ждала уже несколько месяцев, когда ты войдёшь через эту дверь, позволь мне хотя бы предложить тебе приличный завтрак!
Я попытался возразить, но, призывая замолчать, она подняла руку и небрежно махнула.
– Приходи завтра, и, возможно, я позволю тебе заплатить.
Марта услышала позвякивание двери, повернулась в ту сторону, и её лицо засияло.
– Тётя Марта! Тётя Марта!
Привлекая мой взгляд, в зал вбежал чертёнок с длинными рыжими волосами. Эта малышка была настолько оглушающей (что порой казалась назойливой), и не заметить её было невозможно. Внимательно всматриваясь в неё, я опустил голову. Но только на секунду, потому что вскоре повернулся в другом направлении, движимый теперь слишком знакомой необходимостью. Мои глаза сами собой двинулись, переходя от девочки с веснушками к её более взрослой версии, и замерли на прекрасной женщине, которая как раз в этот момент переступила порог.
– Хочешь позавтракать, милая? Я приготовила твой любимый торт.
– С пеканом?
– Именно этот.
Их звенящие голоса были лишь мягким фоном. Мой разум сосредоточился на другом: меня привлекла пара рук, распутывающих длинные рыжие волосы, мокрые от дождя, и я был поглощён неземным лицом, которое время от времени позволял себе исследовать. Это была разновидность гипнотической магии, могущественное заклинание, которое сначала заставляло меня взглянуть на неё, а затем с такой же энергией вынуждало отвести взгляд.
Я покачнулся на стуле и вернулся к завтраку. Марта наклонилась к девочке и что-то прошептала на ухо. Беззубая улыбка ребёнка расплылась шире, и почти недоверчиво, она повернулась ко мне.
– Шейн! – воскликнула в порыве энтузиазма. Она обошла стол и приблизилась ко мне с объятием, отчего я застыл, почти задыхаясь. – Могу я сесть и поесть здесь с тобой? – спросила она, умоляя меня двумя серебряными каплями, которые у неё были вместо глаз. Я попытался сформулировать «нет» в качестве ответа, но был недостаточно быстр.
– Конечно, да! – Марта заявила о себе со всей своей дородностью, не позволяя мне возразить. – Садись и жди меня здесь, дорогая, я принесу тебе твой кусок торта.
– Мхм-э.
Девочка села на стул напротив меня, упёрлась локтями в стол, и, как обычно, стала на меня пялиться.
– Вкусно? – Упираясь подбородком в руки, она склонила голову набок. – Знаешь, это мой любимый торт. Тётя Марта готовит его только раз в неделю, тебе очень повезло, что она сделала его именно сегодня!
Молча пережёвывая, я лишь приподнял обе брови в ответ.
– Раньше я тебя здесь не видела, почему никогда не приходишь?
Вопросы – напомнил сам себе. Это была одна из причин, почему я не должен тратить время на эту девочку. Её постоянные просьбы раздражали меня сильнее, чем лист крапивы в трусах. Я поднёс чашку к губам и проглотил глоток кофе.
– Почему ты никогда не отвечаешь на мои вопросы?
– Потому что задаёшь их слишком много.
– Тогда если я задам тебе всего один, ты ответишь?
Она улыбнулась мне переполненная надеждой, отчего сердце сделало странный скачок – быстрый и почти незаметный, но достаточно интенсивный, чтобы меня оглушить.
Прошло шесть месяцев с тех пор, как наши пути пересеклись впервые, и с тех пор, несмотря на мою сдержанность и плохой характер, эта маленькая ведьма с серыми, как осеннее небо глазами, стала единственной цветной нотой моих одиноких дней.
– Шарли! Сколько раз я говорила тебе не беспокоить?
Её мать, та самая женщина, которая с некоторых пор время от времени занимала мои мысли, подошла к столу. Бросила на меня быстрый вопросительный взгляд, а потом вернулась к дочери.
– Шейн завтракает, совсем не вежливо беспокоить его.
– Но тётя Марта сказала, что я могу сюда сесть! – проворчала Шарли, сморщивая губы.
– Неважно что сказала тебе тётя Марта, я не хочу, чтобы ты беспокоила людей, и ты это знаешь.
Не знаю, как именно, но произошло нечто невероятное.
– Она мне не мешает! – серьёзно сказал я. Эти слова вылились из меня, как поток во время наводнения, так быстро, что у меня даже не было возможности закрыть рот (вернее, я сделал это, когда уже перестало иметь большое значение).
– Простите?
– Шарли…меня не беспокоит, – заметил я и быстрым движением руки поднёс к губам чашку.
Рыжая замерла в недоумении. Моя реакция была настолько невероятно неожиданной, что, по правде говоря, удивила и меня. Теперь я чувствовал на себе её взгляд. Видел, как она просканировала каждую видимую часть меня: задержалась на ладонях, поднялась по рукам, а затем прямо к лицу. При дневном свете её радужная оболочка была неопределённого цвета – пёстрая, как освещённые солнцем слои подлеска, и в тот момент, в тот мимолётный момент, когда наши взгляды соприкоснулись, я почувствовал болезненный укол в середине груди.
Что случилось?
Как эта женщина могла обладать такой властью надо мной?
Я вернулся к своей тарелке, вилка врезалась в кусок торта, и нож, пробегая сквозь него, крошил на кусочки. Еда определённо была чем-то более подходящим для созерцания, не вызывала вопросов и, главное, не заставляла меня чувствовать себя… странно.
Я продолжил игнорировать рыжую. Поднёс к губам вилку, прожевал и проглотил кусок торта, но её взгляд не сдвинулся ни на миллиметр. Он всё ещё оставался на мне, готовый бросить мне вызов, досадить или окончательно отправить меня в психушку.
Так продолжалось несколько месяцев.
Уже несколько месяцев я чувствовал на себе её взгляд.
Эти два осколка леса стали моей слабостью в тот момент, когда я их встретил.
Я пробыл в Вермонте всего два дня и уже подумывал об отъезде. То, что когда-то в моих снах детства было домом, со временем и без ухода превратилось в неживое и негостеприимное место. Но в конце концов именно это происходит с вещами или людьми, брошенными на произвол судьбы: они медленно гниют.
Я сделал шаг, и половицы прогнулись с глухим стоном, словно вопль скелета, неспособного встать на ноги.
Чёрт возьми, о чём я думал?
Переезд сюда был не такой хорошей идеей, как казалось изначально. Это была просто ещё одна херня, которую я сделал в прошлом году.
Я бросил взгляд в окно. Моё внимание привлёк шум, и заостряя зрение, я прищурился. Возможно, я ошибался, там никого не было, наверняка это была просто очередная галлюцинация, которая составляла мне компанию как верный золотой ретривер. Отмахнувшись от пробежавшего по позвоночнику ощущения тревоги, я вернулся к своим рассуждениям: мне придётся поменять доски пола, крыша нуждалась в ремонте, а остальное сооружение требовало серьёзной работы, но в любом случае разве у меня имелись дела поинтересней?
– Эй, есть тут кто?
В дверь несколько раз постучали, и я снова обернулся. На этот раз не заметить два силуэта снаружи было невозможно. Они выглядели как женщина и ребёнок. Сначала я пытался их игнорировать, но вынужден был уступить, не выдержав настойчивого стука в дверь.
– Хватит уже, Шарли. Видишь, никого нет?!
– Да нет же, говорю тебе, я его видела!
Кто, чёрт возьми, были эти двое? И что они от меня хотели?
– Там никого нет, поверь мне.
– Ну, мамочка, я же видела!
Я пересёк пустое пространство, которое когда-то было гостиной, и подошёл к двери. Не открывая полностью, просто приоткрыл, чтобы выглянуть, и приподнял брови. Передо мной стояла женщина с длинными рыжими волосами и её миниатюрная копия. В том, что они мать и дочь, не возникало никаких сомнений; меня озадачило лишь то, что они делали на моём крыльце.
– Добрый день! – Взрослая рыжая улыбнулась, и в уголках её глаз появились морщинки. – Я Джоанна О'Рейли, ваша соседка, а это Шарли, моя дочь. Надеюсь, я вас не побеспокоила.
Я пристально их изучал, не произнося ни слова. Рыжая в отчаянии прикусила губу.
– Эм… как я и сказала, мы живём там!
Я поднял взгляд, следуя по направлению её пальца. Она указывала прямо на старую собственность Эйвери, но, очевидно, ни один из прежних владельцев там больше не жил.
– Может быть, мы выбрали неподходящее время, чтобы зайти и поздороваться, сейчас мы уйдём. – Рыжая сделала шаг назад, а затем резко остановилась. – Ах, забыла, это для вас.
Она вытянула руки и протянула мне тарелку, покрытую слоем алюминиевой бумаги.
– Это торт, – уточнила маленькая рыжая.
Я нахмурился и продолжал смотреть на них с подозрением.
– Его пекла не я, хочу прояснить это, потому что… ну… меня совсем нельзя назвать отличным поваром. – Она посмотрела на небеса, пробормотав что-то про себя. – В любом случае это вам прислала Марта Коулман, и уверяю, она очень хорошо умеет печь торты.
– Тётя Марта делает лучшие торты в мире! – заявила самая смешная маленькая девочка, которую я когда-либо видел. У неё было идеальное круглое лицо, с несколькими брызгами веснушек на носу и характер чувствовался упрямый. Я уставился на угощение, не решаясь взять. Женщина выглядела безобидной, и её жест в конце концов был милый. Вежливость, от которой я уже давно отвык. Было и нечто ещё, от чего я отвык – стоять среди людей, улыбаться, благодарить.
Я сглотнул и прочистил горло.
– Спасибо, – произнёс я, протягивая к ней руку. Казалось, она почувствовала облегчение. Тень беспокойства, омрачавшая её лицо, внезапно исчезла, и Джоанна одарила меня яркой улыбкой. Ожили и её глаза. Я никогда не видел таких красивых. У них был редкий оттенок нефрита, украшенный какой-то изумрудной крапинкой; цвет необычный и красивый. Но меня удивило не только это. На самом деле меня поразило то, как рыжая на меня смотрела. В этом взгляде содержались тысячи разных эмоций, опасение, любопытство, и в итоге за слоями и слоями зелёного я увидел нечто гораздо более тревожное…
Влечение.
– Теперь я понимаю, почему такая гроза! Шейн Фостер? Какая честь…
Рыжая застыла, когда с пугающим высокомерием приблизился Майк Уолкер. Он остановился позади неё и ладонью погладил по спине, пока не прижал рыжую сбоку. Большим пальцем зацепился за ремень рядом со значком, а другой рукой теперь обнимал Джоанну за талию. Женщина не пошевелилась и не оттолкнула, лишь бросила на него укоризненный взгляд.
– Что такое? Что я сказал? – стал оправдывать себя Уолкер. – Разве тебе тоже не кажется странным, что он решил перестать быть отшельником на несколько часов?
– Майк… – она вновь увещевала его, но на этот раз голосом.
– Ладно, – он закатил глаза и улыбнулся ей. – Как насчёт завтрака?
Джоанна кивнула, немного обеспокоенная.
– Мне кажется, это отличная идея.
На лице Уолкера расплылась широченная ухмылка. Он освободил её от хватки на бедре и отдёрнул руку, пока не коснулся висевшего на поясе пистолета. Вероятно, жест был пугающий, наверное, как брошенный вызов. С юных лет Майк Уолкер всегда был очень конкурентоспособным, но его амбиции в итоге привели к ошибкам, которые он никогда не признавал, даже перед самим собой.
– Ну что ж, мы пойдём завтракать, – сказал он, намеренно подчёркивая слово «мы», словно это непроходимая граница, от которой я должен был держаться подальше.
– Прощай, Фостер.
Я не ответил. Не привык я искать неприятности или позволять себе поддаваться чужим провокациям. И, возможно, уже ничто не могло произвести на меня впечатление. Я устало вытер рот салфеткой и снова принялся есть как ни в чём не бывало.
– Должно быть, он разучился говорить, – пробормотал Уолкер, наклоняя к ней голову.
– Может, хватит уже!? – упрекнула его Джоанна, а на меня бросила быстрый, полный сожаления взгляд. – Иди сюда, милая, – сказала она дочери, – пойдём устроимся там, оставим мистера Фостера в покое.
Шарли, несмотря на свои восемь лет, должно быть, поняла, что лучше очистить лагерь. Она кивнула матери и повернулась, чтобы попрощаться со мной.
– Пока, Шейн. Увидимся дома?
Я кивнул и изобразил похожее на мимолётную улыбку, когда мать и дочь направились к другому столу.
Уолкер уставился на меня, зажав лазурные радужки в настолько узкие щели, что их стало почти не видно. Он получил то, что хотел, но совсем не выглядел удовлетворённым; если честно, он казался ещё более злым, чем раньше. Он сжал зубы с такой силой, что мог спровоцировать спазм в мышцах челюсти.
– Увидимся… – произнёс он по звукам, как предупреждение, а затем повернулся и присоединился к рыжей, и её дочери за столом.
Несколько минут я наблюдал, как они разговаривают. Джоанна чувствовала себя неуютно, я понял это по тому, как она нервно провела кончиками пальцев по столовым приборам и как возилась с бумажной салфеткой. Она улыбалась ему, кивала и время от времени что-то говорила, но я знал, – её мысли были где-то в другом месте (выдавали радужки, которые ритмично двигались в моём направлении).
Так продолжалось несколько месяцев. С тех пор как мы начали эту странную охоту, состоящую из засад, взглядов тайком и украденных деталей. Это ощущалось как подталкивание одного другим за пределы без реальных прикосновений, желанием знать не спрашивая, используя только безмолвный язык, на котором говорить могли лишь глаза.
– Где Шарли? – Передо мной стояла Марта, блюдце в одной руке и графин в другой. Я указал ей на стол в другом конце зала и встал, оставив на столе несколько купюр. – Не пытайся, Шейн Дуглас Фостер!
– Всё в порядке, Марта, правда. Спасибо за торт и маффин. Ты, как всегда, – лучший повар в Лоуэр.
Я встал, надел кожаную куртку и пошёл прочь, не дав Марте времени для ответа. Между губами уже зажата незажжённая сигарета, а живот грызёт безумное желание. Я наполовину вышел за дверь, и когда обернулся в последний раз, её глаза были устремлены на меня, как всегда, готовые приковать.
Глава 2
Джоанна
Я кивнула Майку, продолжая делать вид, что меня интересует разговор, который в основном слушала, иногда вставляя несколько слов – да и нет. Это не было проявлением грубости, просто моё внимание привлекал кто-то другой.
Прошло шесть месяцев, как этот мужчина прибыл в Лоуэр Виллидж, и с тех пор не прошло и дня, чтобы мой взгляд не искал его навязчиво.
Видела, как он встал и оставил на столе несколько долларов. Марта что-то пробормотала у него за спиной, но он не обернулся. А продолжил идти с прямой спиной и быстрым шагом человека, которому не терпится исчезнуть. Я проследила за ним взглядом, пока он пересекал зал и распахнул дверь. Затем он остановился, повернул голову в мою сторону, и у меня свернулся желудок. Неужели нужно так мало, чтобы закипела кровь?
Я нервно сглотнула, пытаясь сдержать возбуждение, но это странное ощущение, ползущее по венам, казалось, не уменьшалось. Только после того, как он ушёл, я наконец перевела дыхание. Видела, как от проливного дождя он прищурил глаза, приподнял над головой куртку, между губами дежурная сигарета (незажжённая). Он огляделся, затем побежал к своему огромному пикапу.
– … я тысячу раз тебя просил поехать со мной в заповедник.
– Что, прости?
– Я говорил, что уже тысячу раз приглашал в дом на озере, но у тебя каждый раз готов предлог для отказа!
– Ты прав, я плохой друг, – увильнула хихикая.
– Что с тобой сегодня утром?
– Ничего, а что? – Ответила я и опустила взгляд на меню, заправляя волосы за ухо. – Немного задумалась, знаешь, мы начали подготовку к фестивалю…
– Да уж… очень важный фестиваль в Лоуэр Виллидж, – усмехнулся Майк, качая головой. – Вы все очень заняты, даже Гленда ни о чём другом не говорит!
Улыбаясь, я кивнула и при первой возможности ещё раз украдкой взглянула в окно. Это было сильнее меня, я не могла перестать контролировать каждое его движение. Шейн Фостер был слишком большим искушением для такой женщины, как я.
Его пикап выполнял манёвр и ожидал возможности выехать на главную дорогу в направлении Стоу. Как раз в этот момент к нему подъехала ещё одна машина и резко обогнала. Это был тёмный седан, номерной знак которого я не могла прочесть, если не считать Нью-Йоркской аббревиатуры. Почему-то я стала внимательнее разглядывать эту машину, которая вызвала во мне странное чувство. Я смотрела на изящную линию кузова, затемнённые задние стёкла и дальше… у меня вытянулось лицо.
