Текст книги "Переговорщик (ЛП)"

Автор книги: Сэм Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Это для чего?

– Не знаю, Шарли, но не трогай, хорошо?

Проглотив подступившее к горлу чувство досады, я снова нажала на газ, преодолевая последний ухаб перед въездом на свой участок. Лучше бы я сконцентрировалась на управлении инопланетным космическим кораблём или на выбоинах в брусчатке, которые увеличились благодаря вчерашней грозе. Вместо этого я не могла отвести взгляд от той сцены. Я сглотнула, не решаясь вздохнуть, моё сердце зависло на волоске, а глаза не мигали. Шейн жестом велел женщине войти в дом, и незнакомка послушно последовала за ним.

Разум превратился в запутанный клубок мыслей, которые упрямо нагромождались друг на друга. Кто была эта женщина? Зачем она приехала к нему? Они были друзьями? Больше, чем друзья?

Я становилась параноиком, что было не очень хорошо.

Проехав вдоль забора, служившего границей, я остановилась на поляне перед домом, обхватив руками руль и бросив взгляд за стекло. Я уставилась в пустоту, ожидая, что сотрясающий мою грудь непрекращающийся колотун, прекратится, хотя в данный момент, казалось, он и не собирался этого делать.

– Мама, можно я пойду к Шейну? Хочу отнести ему печенье, которое мы приготовили вместе с тётей Мартой и…

– Нет!

У Шарли округлились глаза. Мой ответ прозвучал очень резко, чего она определённо не ожидала.

– Но почему? Тётя сказала, что эти я должна отдать ему!

Она показала мне контейнер, который сжимала в руках, и нахмурилась. Лицо Шарли стало портретом разочарования, но мой запрет был абсолютным.

Почти задыхаясь я сглотнула.

– Я сказала нет!

– Но, мама!

– Никаких «но». Заходи в дом и закончи с домашним заданием!

– Но это несправедливо!

– Знаешь, что несправедливо?

«То, что он заперся в доме с той женщиной» – кричал мой мозг.

– Что ты пойдёшь в школу, не выполнив свой долг!

– Уфф! – проворчала дочь, скрестив на груди руки.

– Меньше болтаем, юная леди, просто зайди и закончи то, что должна сделать.

– Ты злая! – закричала Шарли, готовая расплакаться. Она вылезла из машины, хлопнула дверцей и побежала в дом.

«Отлично!»

Я ненавидела повышать на дочь голос, но всё же не смогла сдержаться. Прислонившись лбом к рулю, я шумно выдохнула. Я не могла потерять контроль с Шарли, особенно из-за того, что на самом деле не имело к ней никакого отношения. Раньше со мной такого не случалось, вернее, случалось не так часто, как в последнее время.

Я глубоко вдохнула и выдохнула, продолжая обхватывать руль и прижимая голову к костяшкам пальцев. Возможно, я выглядела жалкой, но даже выйти из машины мне казалось немыслимым. Я боялась, что они увидят меня, или заметят, как шпионю за ними. Или ещё хуже: я сама боялась увидеть нечто, что искалечит меня, но и оставаться весь день внутри джипа не могла.

Я осторожно спустилась и обошла машину. Затем открыла багажник, и не теряя времени, схватила два пакета с покупками из Whole Foods. Быстрым шагом направилась к дому – сумка через плечо, а ручки пластиковых пакетов своей тяжестью впивались в ладони.

Войдя в дом, я не увидела даже тени дочери. Кухня была пуста. Скорее всего, Шарли поднялась в свою комнату. Я поставила пакеты на пол, сумочку на стол, и сняв куртку, облегчённо вздохнула. Мне было так жаль, что я отругала её без причины; иногда я бывала действительно ужасной матерью. Некоторое время я разрывалась между желанием быстро взбежать по лестнице и обнять дочь, и более рациональным, сдерживаемым чувством вины – желанием подождать несколько минут, а затем поговорить с ней. Я совершила ошибку и признала бы её. Но я не могла вести себя как сумасшедшая перед дочерью, иначе потеряю весь свой авторитет. Подожду некоторое время, а затем поднимусь к ней и извинюсь. А пока разберу покупки.

Я опустошила первый пакет и разложила продукты на разные полки холодильника, затем взялась за второй. Наполнила банку для кофе и поставила её обратно на полку у окна.

Я не собиралась этого делать, но желание было сильнее меня. Опершись руками о кухонную стойку, я замерла перед окном, и моё сердце забилось сильнее, словно в ожидании чего-то ужасного.

Потом раздвинула муслиновую занавеску чуть толще марли и выглянула наружу.

Ничего.

Вообще ничего нельзя было увидеть.

Его окна были затемнены, и пока я не научилась видеть сквозь стены, у меня не было возможности узнать, что происходит. Образы этих двоих, прижимающихся друг к другу, пронзили мой разум, как раскалённый клинок, и первоначальное любопытство быстро уступило место унынию.

Опустив занавеску, я повернулась спиной к окну и заставила себя убрать коробку хлопьев и банку арахисового масла. Все мои покупки были выставлены на кухонный стол, где всего несколько часов назад лежала я, в тисках полного помутнения рассудка.

О чём я, чёрт возьми, думала? Как могла вести себя так безрассудно?

Я зажала губы между передними зубами и покачала головой. Во мне бурлило чувство вины: «чего ты ожидала», «ты знала, что всё так и будет», «смирись». Тут зазвонил телефон, пробудив меня от этой нравоучительной задумчивости. Я схватила радиотелефон с базы и ответила.

– Алло.

Я ожидала услышать что-то, по крайней мере, голос, а вместо этого, с другой стороны, казалось, не было ни души. Я завершила вызов и вернула телефон обратно. Через минуту он зазвонил снова. Я ответила:

– Алло?

Послышался странный шорох, почти вздох.

– Кто это? – спросила я, теряясь всё больше. Подобное происходило не в первый раз, и я всегда считала это сбоем на линии. Однако в этот раз я была уверена, что слышала в ответ чьё-то дыхание. Возможно, это просто разыгралось воображение, и мне нужно перестать смотреть так много триллеров, потому как, очевидно, я была более впечатлительной, чем думала.

Я заставила свою трусливую сторону замолчать и вернулась к тому, чтобы сосредоточиться на продуктах, которые нужно было поставить по местам. Следующие десять минут я провела, расставляя каждый предмет на своё место: печенье в верхний шкаф, банки в кладовку, бутылки на нижнюю полку. Всё что угодно, лишь бы не возвращаться к раздумьям. Когда на кухне наконец воцарился порядок, я включила компьютер.

Следующий час я потратила на подготовку к фестивалю. Я и не подозревала, что при планировании городского праздника нужно позаботиться о стольких вещах. Марта мне дала список спонсоров, с которыми необходимо было связаться по электронной почте, затем требовалась организация программы, реклама, статьи в местных газетах и многое другое.

Остаток дня пролетел незаметно, и в конце концов Шарли снова спустилась, лишив меня возможности сделать первый шаг.

– Я сделала все домашние задания. Теперь я могу пойти к Шейну?

Прищурившись, я потёрла переносицу.

– Не знаю, милая, мне кажется, уже поздно.

– Но, мама!

Как могла объяснить ей, что сегодня не стоит навещать нашего соседа?

Я встала и снова с осторожностью отодвинула занавеску. Suburban исчез, а Шейн был снаружи, чинил деревянные доски в старом сарае. Я вздохнула с облегчением. Шарли последовала за мной, как любопытный щенок, и встала на носочки, чтобы заглянуть, как и я, в окно.

– Вон он! Видишь там, мама? Можно я пойду к нему? Можно?

Она смотрела на меня такими сияющими глазами, которые заставили бы капитулировать даже самую суровую душу.

– Хорошо, только оставь ему печенье и возвращайся домой, скоро ужин!

– Спасибо, мамочка!

Со скоростью молнии дочь схватила маленький контейнер, который оставила на шкафу в гостиной, и рысью выбежала на улицу. Я наблюдала, как Шарли пересекла сад, прошла вдоль дорожки рядом с забором и побежала по его участку. Моё внимание периодически переключалось с неё, прыгающей вперёд, на него. Шейн держал длинные доски, похожие на перья, устремив взгляд вниз и сосредоточившись неизвестно на чём. Я видела, как он повернулся в её сторону, прислонил доску к стене сарая и вытер ладони о бёдра.

Выражение его лица было серьёзным (я бы осмелилась сказать – мрачным), но как только моя дочь оказалась перед ним, Шейн словно преобразился. Его поза стала более расслабленной, а взгляд смягчился. Могла бы поклясться, что уловила проблеск улыбки, чего в моём присутствии никогда не случалось. Я видела, как они стали болтать, вернее, Шарли, как обычно, говорила скороговоркой, а Шейн время от времени отвечал ей.

Уверенная, что оставаться у окна и шпионить не имеет особого смысла, я вернулась к компьютеру. Но, прочитав одну и ту же строчку пять раз, я сказала себе, что даже пытаться работать бесполезно. Мой взгляд постоянно возвращался к окну, пока постукивала ногтями по столу и нервно покачивала ногой.

Возвращаться к подглядыванию не хотелось (я заставляла себя этого не делать), но не прошло и пяти минут, как я снова прижалась головой к стеклу, словно заправский сталкер.

Шейн и моя дочь сидели на ступеньках веранды, разделённые только контейнером с печеньем. Я смотрела на них с изумлением, словно любуясь звёздным небом: округлив глаза, широко раскрыв рот и с необычным чувством, заставившим вибрировать грудь. Продолжая наблюдать, я сглотнула и зажала зубами губы.

В том, как этот мужчина общался с Шарли, ощущалась такая нежность, что у меня сжалось в груди. При менее внимательном или тренированном взгляде его манеры могли выглядеть как у сварливого старого медведя, но это было совсем не так. Моя дочь каким-то образом сумела пробить брешь в его грубой оболочке. Я поняла это по тому, как они смотрели друг на друга, по тому, как Шейн разломил печенье, разделив то пополам с ней, по затаённой улыбке, которая появлялась у него только в её присутствии.

Шейн полюбил её так же сильно, как она начинала любить его.

Я беспокойно вздохнула, постепенно понимая, что дело не только в том, насколько Шейн мог увлечь меня, но и в чём-то гораздо более важном – счастье моей дочери. Мой взгляд вернулся к ней: непокорные, как обычно, волосы, развевались на ветру, рот кривился от эмоций, а руки взмахивали при каждом её слове. Со всей мимикой и жестами – Шарли была такой, – приветливый ребёнок, умевший покорять людей простотой. Неудивительно, что ей удалось добиться успеха даже с самым угрюмым мужчиной в мире. Тем самым, который сейчас, казалось, не мог ответить ей «нет».

Он сидел там, на третьей ступеньке, и мирно подшучивал над ней. Шарли говорила и говорила с таким же мастерством, как маленький адвокат в разгар речи, отстаивая свою правоту, которую Шейн, похоже, не разделял. Он кивком ответил ей нет, и на его губах появилась тень улыбки, а рука была зажата между руками моей дочери. Затем Шарли потянула Шейна, заставляя встать, пока он не сдался.

Это было довольно необычное зрелище: маленькая девочка ростом с пятачок, тащит за собой сильного, мускулистого мужчину. И в самом деле, сцена странная, особенно после того, как я поняла, что они направляются прямо сюда.

Глава 13

Шейн

– Шарли, пожалуйста, я говорю тебе, у меня много дел.

– Да ладно! Только пять минут, я хочу тебе кое-что показать, – умоляла она, удерживая меня за руку.

Я покачал головой.

– Прошу тебя… – не отступала она, – пожалуйста, пожалуйста…

Она была такой милашкой. На её лицо (с такими бессовестно дерзкими веснушками), ниспадали волосы, а серые глаза завораживали своей выразительностью.

– Давай в другой раз, сегодня я не могу.

– Почему нет?

Её взгляд, завуалированный печалью, опустился, заставляя меня чувствовать себя почти виноватым. Я выдохнул и нахмурился. Неужели мы и правда зашли так далеко? Меня так крепко держала в кулаке маленькая девочка, заставляя делать вещи, которые, как был уверен, никогда бы не сделал?

– Шарли!?

– Ээ?

– Давай по-быстрому, ладно?

На лице Шарли расплылась улыбка; казалось, заходящее солнце озарило её всю.

– Так точно!

Она схватила меня за руку и потащила за собой, словно я был её плюшевой собакой.

– Давай помедленнее. Нет необходимости бежать.

– Напротив, есть. – Она повернулась, посмотрела своими хитрыми глазами и, отпустив мою руку, бросилась прочь. – Поймай меня, если сможешь!

– Но…

– Догони меня, Шейн! Попробуй поймать!

Я начал гоняться за ней по саду и, что неудивительно, догнал её менее чем через мгновение. Бегать за ней было весело, и странно, но я совсем не хотел, чтобы эта игра закончилась. От её серебристого смеха мои лёгкие наполнились новым, чистым воздухом.

Давно я не дышал чем-то таким восхитительным.

Я заметил, как за дверью маячила стройная фигура её матери. Она выглядела заинтригованной, словно стала свидетелем сцены, которую никогда не предполагала даже увидеть. Именно тогда и понял, что происходит: я ослабил бдительность с ними обоими.

Слишком.

– Слушай, Шарли, может, будет лучше, если мы просто обо всём позабудем, и я пойду домой.

– Но почему? – Её взгляд снова стал мрачным и унылым. – Ты сказал «да»…

Рыжая мгновенно вспыхнула, и от горечи разочарования поджала губы. Мы обменялись взглядами и…

Это была плохая идея.

Совершенно безрассудная идея, но я не мог поступить иначе. Найду другие способы защитить их от меня, но сегодня я не собирался подводить эту невинную малышку.

Я присел перед Шарли, и наши взгляды оказались на одном уровне.

– Ты так сильно хочешь, чтобы я это увидел?

Надув губы, Шарли заговорщически кивнула.

– Тогда иди и возьми. Я подожду тебя здесь.

– Бегу!

Она резко повернулась и вошла в дом, оставив меня стоять перед их крыльцом.

Джоанна пристально на меня смотрела, приоткрыв губы и скрестив на груди руки. Она сделала несколько шагов, завернувшись в свою шерстяную кофту, и остановилась прямо передо мной. Рано или поздно придётся поговорить о том, что произошло между нами накануне вечером, но я пока не мог принять это, не говоря уже о том, чтобы говорить. Единственно в чём уверен – случившееся не было физической потребностью, с этой точки зрения, я всё ещё контролировал себя. То, что я испытывал в её присутствии, было чем-то большим.

Что-то непреодолимо мощное.

Нечто чертовски ошибочное.

– Спасибо. – голос прозвучал не громче шепота, доверенного ветру.

– За что?

– За Шарли, что не разочаровал её. – Она сдвинула прядь волос и опустила взгляд на брусчатку. – Ты ей очень дорог.

Мне тоже была дорога эта девочка, возможно, даже больше, чем допустимо. Но я никогда в этом не признаюсь.

По крайней мере, не вслух.

Глава 14

Джоанна

Между нами возникло странное напряжение.

Невидимое глазу, но очень сильное.

Пару минут мы стояли неподвижно друг напротив друга, затем вернулась Шарли, счастливая, как никогда раньше. В руках она держала лист бумаги, охраняя его, как сокровище.

– Что у тебя там? Ты нарисовала для меня? – спросила я, почти уверенная в очевидности ответа.

Дочка покачала головой и робко улыбнулась.

– Нет, мам, на этот раз не для тебя. Этот я нарисовала для Шейна.

– Ты приготовила рисунок для него?

– Ага, – она кивнула, а у меня от удивления приподнялись брови.

С тех пор как Шарли впервые взяла в руки карандаш, на каждой её каракули была одна тема – я. Что уж говорить, даже Марта никогда не получала собственного изображения.

– Могу я посмотреть? – спросила я с любопытством.

– Я не знаю, мам, ты должна спросить Шейна, рисунок его.

У меня поползли вниз уголки губ. Как могло случиться, что дочь поставила этого мужчину на один уровень со мной?

Я замялась и бросила на Шейна бесстрастный взгляд, наблюдая за ним краем глаза. Его густые брови взметнулись вверх, увлекая за собой и уголки рта.

Он веселился, придурок, но только потому, что не понимал масштабов случившегося. Шейн не понимал, что для Шарли этот жест подразумевал… связь.

Внутри что-то похожее на комок из разочарования и страха, будоражило внутренности. И с каждой минутой этот ком увеличивался в объёме. Почему именно Шейн? Мужчина неуловимый и непредсказуемый, который рано или поздно обязательно причинит боль нам обоим.

Прежде чем я успела найти для себя ответ, его длинные, мускулистые ноги уже согнулись в коленях. Улыбаясь, Шейн присел перед ней на корточки.

– Для меня большая честь, что ты приготовила мне подарок.

Шарли сжала бумагу так сильно, что, казалось, её руки окоченели.

– Надеюсь, тебе понравится…

– Ох, не волнуйся, мне, несомненно, понравится. Хочешь поспорить?

Длинные ресницы моей маленькой девочки пару раз дрогнули, и на её лице появились две прекрасные ямочки. Она улыбалась, а я проклинала себя за подлый, неожиданный всхлип, который подступил в горле. Дрожащими руками дочь протянула Шейну сложенную бумагу и стала ждать его реакции. Никогда она не могла себе представить ничего подобного.

Предвидеть такое не могла и я.

Шейна словно парализовало: пальцы сжаты по краям листа, глаза прикованы к рисунку и гримаса…

Боль.

Да, могу поклясться, я уловила проблеск этого чувства, скрытого за обычными слоями самоконтроля и беспечности.

– Нравится?

– Он… красивый. Спасибо.

Возможно, это был просто шелест ветра, может, просто предположение, но его голос вибрировал, будто слова застряли в горле и не могли выйти наружу.

– Иди сюда!

Он протянул к ней руки, и моя дочь буквально прыгнула на него. Шейн качнулся, когда она сжала его. Шарли прижимала его к себе, словно не хотела больше отпускать, и впервые за восемь лет я почувствовала, что не знаю, как поступить. Я была в замешательстве, но думаю, это нормальная реакция. С момента её рождения я изменила все свои приоритеты: дочь стала для меня номером один, а я – для неё. Возможно, я обманывала себя, что так будет всегда. Да, видимо, ошибалась.

Я наблюдала, как её маленькие ручки цепляются за шею этого мужчины, и это видение вызывало такой приступ страха и огромную ревность, шокируя меня сильнее, чем я могла себе представить. Стенки в горле конвульсивно задвигались, пытаясь вытолкнуть узел, засевший где-то посередине. Но чем больше я глотала, тем меньше двигался узел. Я сжала зубами губы, подняла взгляд к небу и заставила себя сдержать слёзы. Чувствовала, как они формируются в уголках глаз, но я не могла позволить им предательски ускользнуть. Ни в коем случае.

Сделав глубокий вдох, я в энный раз сглотнула и попыталась контролировать тональность голоса, чтобы он не звучал жалко дрожащим.

– Теперь… – я прочистила горло. – Могу и я посмотреть?

Шарли с обожанием посмотрела на Шайна. Они говорили друг с другом на своём собственном языке, состоящем из мимолётных взглядов, небольших кивков и молчания. Затем он вернул ей рисунок, а она, со всё ещё мечтательным взглядом, передала мне.

Моё сердце забилось безудержно, как сумасшедшее. Я была не единственной, кто влюбился в него. И моя дочь угодила на его скрытую орбиту с угловатыми улыбками и грубыми манерами, которые громко кричали «держись от меня подальше».

Этот рисунок был тому доказательством.

Этот рисунок был концом.

Шарли запечатлела со спины мужчину и маленькую девочку. Они держались за руки. И, несмотря на неуверенные линии и несколько неточные формы, смысл изображения был мне совершенно ясен. Если кому-то этого было недостаточно, над их головами красовалась надпись, озаглавливающая всё это:

«Я тебя люблю».

Я прикусила внутреннюю сторону щеки – нервничая, волнуясь, переживая. Шейн внимательно смотрел на меня, словно ожидая моей реакции, но всё, что я чувствовала, это непреодолимое желание схватить дочь и бежать.

Этот мужчина уничтожит нас обеих, если позволим ему приблизиться ещё ближе. Шейн Фостер не был таким, как все остальные, он не был похож на Майка. Моя интуиция подсказывала, что за его тёмными глазами и печальным взглядом скрывается сломленный мужчина, не более того. А я, как дура, так увлеклась тайной, которую он в себе таил, и не осознала, что подвергаю риску не только своё сердце, но и сердце дочери.

Дрожащими руками я протянула ему рисунок и, как только наша кожа соприкоснулась, вдоль позвоночника пробежала крупная дрожь.

Я притворилась, что ничего не произошло.

Не могла позволить своему телу-предателю снова подвергнуть риску наши жизни.

– Шарли, может, нам лучше вернуться в дом. Становится холодно.

– Но мама, не холодно, на улице ещё хорошо.

– Шарли, пожалуй, почти время ужина.

– Я не голодная. Хочу ещё немного побыть тут, с Шейном!

Смесь разочарования и уныния охватила мою душу. Почему она всегда должна мне противоречить? Почему она не делала то, о чём я просила, не протестуя каждый раз?

– Шарли! – Окликнула с раздражением. Словно длинные пальцы скользнули по коже, я почувствовала, как его взгляд коснулся моей спины. У Шейна перехватило дыхание. Долгий, тяжкий вздох, а затем он выдохнул.

– Твоя мать права, юная леди. Уже темнеет, и хорошо бы вернуться.

От недовольства Шарли надула губы, нахмурилась и скрестила на груди руки.

– Я пойду домой, если пойдёшь со мной и ты.

Под тяжестью этой просьбы у меня подкосились ноги, а от лица отхлынула кровь. Как ни старалась избежать взгляда Шейна, я продолжала ощущать его.

На себе.

Шейн изучал меня с хирургической точностью скальпеля, и было невозможно, чтобы он не заметил, как сильно я расстроилась в этот момент.

– Нет, Шарли. Это не очень хорошая идея, – серьёзно ответил он ей.

– Но почему? Мам, скажи ему тоже, он может иногда побыть с нами!

– Я сказал, что это не очень хорошая идея. А теперь иди домой, как умница.

Дочь была непокорна, как дикий зверь, но, столкнувшись с тем, в ком видела лидера, она опустила взгляд и пошла к входной двери. Это был ещё один тяжёлый удар, нанесённый моей самооценке.

– Спасибо, – пробормотала я, стараясь не смотреть ему прямо в лицо.

– Ты не должна меня благодарить. Ты просто беспокоишься о своей дочери, я понимаю.

Выражение его лица было строгим, непреклонным, на нём уже не было даже следа улыбки. Шейн сложил рисунок, сунул его в карман джинсов и отвернулся.

– Увидимся, О'Рейли, – и как ни в чём не бывало он пересёк сад и вернулся на свою сторону, оставив меня захлёбываться от ударов моего глупого сердца.

Глава 15

Джоанна

Прошло несколько дней, как я решила, что для меня и моей дочери правильнее прервать все контакты с этим мужчиной. Вот только держаться от него подальше оказалось очень непросто.

Дни шли медленно.

Ночами я ворочалась в постели, мимолётный сон не давал даже ощущение отдыха.

Я нервничала, была нетерпелива, а Шарли не делала ничего, чтобы облегчить мне задачу. Совершенно очевидно, моё решение ей не понравилось. Но больше всего меня пугала бунтарская жилка, которая начала придавать характеру дочери другой оттенок. Или эти черты всегда присутствовали, скрытно, а я, как беспечная мать, никогда не осознавала?

Я отчитывала её, наказывала, но это не помогало. Стоило мне отвернуться, как она тайком убегала в дом Шейна. Меня сводило с ума, что я больше не могу с ней справиться.

Быть хорошим родителем всегда непросто, и я старалась изо всех сил и отчаянно; но этого было недостаточно. Чем больше Шарли привязывалась к нему, тем сложнее было бы навязать ей разлуку с ним; поэтому мой выбор имел логическое объяснение. Шейн хотел быть её отцом не больше, чем иметь дело со мной, так какой смысл вводить дочь в заблуждение? И главное, какой смысл обманывать себя?

– Ты готова, милая?

– Ум-мх.

– Ты можешь также и улыбнуться. Разве не рада, что дядя Майк отвезёт нас к озеру?

Дочь подняла глаза к небу и шумно фыркнула, помешивая вилкой еду в своей тарелке.

– Шарлиз О'Рейли, не фыркай, когда я говорю с тобой! Теперь доедай свой завтрак и собирайся, как хорошая девочка, Майк будет здесь с минуты на минуту.

– Я не хочу в дом на озере!

– Мне жаль, юная леди, но этого пункта в программе нет.

– Тьфу!

– Не могла бы ты, по крайней мере на сегодня, обойтись без жалоб и недовольных гримас?

– Будет смертельно скучно, а потом… Я не хочу ехать! – повторила она с большей убеждённостью.

– Не понимаю, к чему вся эта шумиха. Там будут Джонатан, Мэдди и твои друзья. Мы будем веселиться. Вот увидишь.

Шарли отбросила вилку на тарелку, откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди и нахохлившись. Наверное, я заблуждалась, надеясь, что со временем мне станет легче. Мне не нравилось видеть дочь такой угрюмой, и я до смерти скучала по её улыбкам. Я любила их все – от первой до последней, без различия, – от тех, что прятались за обожающим взглядом, до гордо выставленных напоказ голых дёсен. От первого прорезавшегося зуба до последнего выпавшего. Каждый смех дочери был чистой магией, а теперь я чувствовала, что всё испортила.

Снаружи раздалось несколько гудков, и я поблагодарила небо за полученный перерыв. Подъехал Майк, я узнала звук мотора его джипа. После почти недельного вождения невозможно не запомнить этот оглушительный рёв. К счастью, старик Джонсон закончил ремонт моего Ford Edge в кратчайшие сроки.

– Ну же, милая, дядя Майк подъехал! – воскликнула я, пытаясь увлечь Шарли тем, что ей, похоже, было совсем не по душе.

Я схватила наши вещи и толкнула дверь, на моих губах играла улыбка, а внутри всё извивалось, как змея. Майк вышел из машины весь на взводе, излучая ликование из всех пор и с широченной улыбкой. Он помог мне положить в багажник контейнер с лакомствами, которые помогла приготовить Марта, и даже открыл двери, чтобы мы сели в машину.

– Девочки, вы готовы провести незабываемый день?

Я кивнула, Шарли опустила глаза на свои эпатажные сникерсы розового цвета.

– Отчего такая недовольная физиономия, принцесса? Джонатан и Мэдди с нетерпением ждут тебя!

Дочка надулась ещё больше.

Прозвучавшее обещание не показалось ей ободряющим, но уверена, как только она доберётся до озера, сразу придёт в себя. Шарли повеселиться, я отвлекусь, всё будет идеально.

Жаль, что мои предположения звучали неправдоподобно даже для собственных ушей.

Собственность Уолкеров была и правда впечатляющей. Она простиралась на полосе земли в окружении леса и омывалась большим озером.

Пейзаж выглядел так потрясающе, что от сюрреалистичности оттенков захватывало дух. Изумрудная зелень озера была окрашена красным и оранжевым цветом листвы, а ветви на самых крутых участках погружались в воду, смешивая цвета, словно кончик кисти.

– Тебе нравится?

– Да, очень красиво.

Рука Майка обхватила мои плечи, и он прижался.

– Давно хотел привезти тебя сюда. – Он посмотрел на рябую гладь озера и вздохнул. – С момента нашего знакомства это место всегда заставляет меня думать о тебе…

– Правда?

– Мм… – Майк сделал шаг назад, словно хотел лучше меня рассмотреть, и ухватил медно-рыжую прядь, пропуская её между пальцами. – Твои волосы такого же цвета, как и листья, ты когда-нибудь замечала?

– Я… нет, если честно, никогда не обращала внимания.

– Ты не очень наблюдательна, даже не замечаешь, что находится перед тобой.

Я опустила взгляд, ощущая странное смятение в груди. Мне стало не по себе, из-за того, что разговор принял такой оборот. Это было абсурдно. Если подумать, Майк не сказал ничего не приличного, но именно чопорный тон, в котором он выразился, произвёл на меня странное впечатление.

– Что такое?

– Ничего, почему спрашиваешь?

– Ты оглядываешься вокруг, словно хочешь сбежать в любую минуту. Я сказал что-то не так?

– Нет. Конечно же, нет.

– Ты устала от прогулки? Хочешь, чтобы мы вернулись?

Я кивнула.

– Может, будет лучше. Нас уже давно нет, Шарли, наверное, интересуется, куда мы запропастились.

Я засунула руки в карманы толстовки, отступила на шаг и пожала плечами.

– Тебе не нужно о ней беспокоиться. Там сейчас заботятся три поколения женщин из семьи Уолкеров. Вот увидишь, она прекрасно проводит время!

Я сделала над собой усилие и кивнула, хотя мне далось трудно. Мне казалось, что дочка была совсем не рада проводить время с этими людьми. Она уступила их настояниям только потому, что (скажем прямо), Уолкеров было невозможно остановить. Но я видела выражение лица Шарли, когда они потащили её играть в дурацкую игру в саду, и это определённо не была искренняя радость.

– Ты хоть представляешь, где мы находимся? – спросила я, оглядываясь по сторонам. Майк сделал то же самое и нахмурился.

– Теперь, когда ты об этом напомнила, я не так уверен. Но не бойся, – успокоил он, – дорогу домой я как-нибудь найду. – Уголки его рта скривились в улыбке, в противоположность моим. – Я шучу, Джо. Я точно знаю, где мы. Эта собственность принадлежит моей семье уже несколько десятилетий. Неужели думаешь, что я не ориентируюсь? – Он взял меня за руку, приглашая следовать за ним. – Пойдём сюда!

Майк уверенно двигался по грунту между разноцветной листвой. Похоже, у него в голове была точная топографическая карта этого места. Мне же приходилось внимательно следить за тем, куда ставить ноги, чтобы не споткнуться о какую-нибудь торчащую ветку или камень.

Мы шли уже около получаса. Лес становился гуще, а местность довольно труднопроходимой. Я не узнавала ничего вокруг, как будто мы никогда и не проходили здесь раньше.

– Ты уверен, что это направление правильное?

Майк мне не ответил, а просто покачал головой улыбаясь.

– Мне не кажется, что мы ушли так далеко.

Тут он резко остановился, и я чуть не врезалась в него. Он пристально разглядывал меня, его глаза были прикованы к моим, и эта лукавая полуулыбка, которая так поражала юных девушек.

– Ты просто не можешь этого сделать, а?

– Чего я не могу сделать?

– На какое-то время отключить мозг и довериться мне.

– Это неправда, и ты знаешь.

Он покачал головой, продолжая наблюдать за всеми моими движениями.

– В последнее время ты всегда так напряжена, и слишком много обо всём беспокоишься. – Майк погладил мои плечи и приподнял пальцами мой подбородок. – Знаешь, чего я хочу? Что сделало бы меня по-настоящему счастливым?

– Что? – Я сглотнула.

– Я бы хотел, чтобы ты позволила мне, попытаться позаботиться о вас. О тебе и Шарли.

– Майк… – Я проглотила слова, когда почувствовала, как его ладонь ласкает мою щеку и зарывается в волосы. В центре за грудиной появился груз, давивший на сердце.

«Не делай этого, Майк. Прошу тебя, не надо!»

В ушах так оглушительно звенело, что я не слышала даже собственных мыслей. Одно, я ощущала отчётливо: панику.

Она была неконтролируемой. Все мои эмоции бились в конвульсиях, жужжали и гудели, как рой пчёл, чей улей только что был разрушен. Я понимала, что, если Майк продолжит говорить, мой мир прогнётся под тяжестью этих слов, но он не собирался останавливаться.

– Я сделаю для вас всё, потому что правда в том… Я испытываю к тебе очень сильные чувства, Джоанна О'Рейли.

– Майк… – я почти умоляла его не продолжать.

– Дай мне закончить, ладно?

Я согласно кивнула, и последняя опора моей жизни рассыпалась между пальцами. Его взгляд был печальным, почти покорным, но между пёстрой синевой радужки и тёмной бездной зрачков всё ещё трепетала надежда. Не хотела я быть тем, кто погасит это пламя, но уверена, что так и произойдёт.

– Знаю, ты не испытываешь того же, что и я, я не слепой, но… просто дай мне шанс. Только один.

– Я… Я не думаю, что мы оба… Я имею в виду, ты понимаешь. Не думаю, что это хорошая идея.