Текст книги "Переговорщик (ЛП)"

Автор книги: Сэм Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Я крепко сжал руль и почувствовал, как во рту что-то хрустнуло.

– Что ты имеешь в виду? Он угрожал тебе?

Она покачала головой, устремив взгляд перед собой, словно вспоминая.

– Ему и не пришлось. Оуэн Хейл – мужчина, который сразу переходит к делу.

– Он поднял на тебя руку? – прорычал я в ужасе.

Джоанна издала вздох, больше похожий на хрип, и закрыла глаза. Я увидел, как она сглотнула и поднесла руку к лицу.

– Знаешь, если я сосредоточусь, то вновь могу почувствовать металлический привкус крови на губах или жгучую боль на коже. Тогда я впервые по-настоящему его испугалась.

Я хотел разорвать этого сукина сына на части, отдубасить так сильно, чтобы он не мог даже пошевелиться. Но всё, что я мог сделать сейчас – это стиснуть зубы и вцепиться в руль. Я медленно вдохнул через нос, затем, не глядя на неё, произнёс единственные два слова, которые продолжали крутиться в моей голове:

– Мне жаль.

Джоанна повернулась к дочери, которая спала на заднем сиденье, склонив голову набок и открыв рот. Шарли тяжело дышала, будто неудобство от неестественного положения заставляло её храпеть.

– Я бы никогда не отказалась от неё, понимаешь? Вот почему я сбежала и сказала всем, что отец Шарли умер. Я хотела начать всё сначала, только мы вдвоём.

Я тоже повернулся, повторяя путь её взгляда. Я понимал её очень хорошо, никто не мог понять лучше, чем я. Я взял её руку и сжал в своей. Джоанна мельком взглянула на наши переплетённые пальцы и затем подняла голову. В зелени глаз я увидел всю её тоску. Ей было жаль, она выглядела испуганной, и всё, о чём я мог думать, это то, как сильно хочу её поцеловать.

– Как он нашёл тебя спустя столько времени?

Двусмысленная улыбка растянула её губы.

– Думаю, всё благодаря Гленде. Она и её одержимость телеинтервью. В последние месяцы она связалась с несколькими национальными телекомпаниями, включая NBC. Я президент, моё имя написано в нижней части писем, думаю, Хейл это видел и смог вычислить нас. – Джоанна опустила глаза, её губы подёргивались под стиснутыми зубами, а глаза больше не знали, где спрятаться. – Есть ещё…

– Что?

– Он сказал, что наблюдает за нами в течение нескольких месяцев. Знает, где мы живём, знает, куда ходим, он даже узнал в какой школе учиться Шарли. Я не знаю, что делать, Шейн. На самом деле не знаю.

Шарли пошевелилась и что-то произнесла во сне. Мы оба повернулись, чтобы посмотреть на неё. Губы надуты, голова опущена. Её поза казалась такой неудобной…

– Нам лучше отнести малышку в кровать. Определённые разговоры лучше вести без неё и не в здесь.

– Ты права, давай перенесём Шарли наверх.

Я вышел и обошёл машину, а Джоанна пошла открывать дверь. Шарли была немногим больше птички, а мысль уложить её в постель и заправить одеяло заставила меня почувствовать себя немного… странно. Необычно, но счастливо.

Я поднялся по лестнице и вошёл в комнату Шарли. О'Рейли уже откинула одеяло. Я осторожно уложил девочку на кровать и отступил.

– Теперь ты справишься сама?

– Да. Спасибо.

– Тогда я подожду тебя внизу.

– Окей, я сразу спущусь.

Глава 32

Шейн

Я вошёл на кухню, набрал побольше воздуха и резко выдохнул. Я нервничал, но не из-за того, что узнал, а потому что не мог оценить, насколько реальна угроза, которую представлял Хейл. У парня определённо были серьёзные проблемы, если зашёл так далеко. Он долго и тайно наблюдал за ними. Это не было хорошим знаком.

В моём мозгу вихрем проносились тысячи мыслей, а ноги бешено двигались в лихорадочном возбуждении. Мне необходимо проветрить голову, выпить пива и выкурить сигарету.

Я открыл холодильник скорее для того, чтобы попытать счастья, чем в надежде что-нибудь найти, но вместо этого испытал шок. Джоанна купила пиво, и непросто пиво, а то, что обычно пил я. Взял бутылку, откупорил, достал из кармана куртки Winston и вышел на крыльцо.

Веранда Джоанны сильно отличалось от моей. Здесь стояли цветочные горшки, удобный диван и даже маленький столик, за которым я часто видел рисующую Шарли.

Я сел на маленький стул и сделал глоток пива, прищурившись, чтобы лучше насладиться свежим вкусом вечера, бодрящим воздухом и чудесным ощущением холода на коже.

Над настилом веранды внезапно нависла её тень. Джоанна стояла на краю порога, окутанная светом изнутри. Длинные рыжие волосы волнистыми, растрёпанными локонами спадали на плечи, рот был приоткрыт, а руки нервно тёрлись о стройные бёдра.

Я сжал пачку Winston в одной руке и стал ритмично постукивать ею о колено, чтобы вытащить сигарету.

– Вышел покурить.

– Я так и подумала.

Я поднял бутылку, показывая ей очевидное.

– Ещё я взял пиво из холодильника.

Джоанна засунула руки в карманы брюк и села рядом со мной.

– Ты поступил правильно, я купила для тебя.

Она мило улыбнулась, склонила голову и заправила прядь волос за ухо. Мне казалось, что передо мной совсем другая женщина, нежели та, которую я знал. Она казалась более хрупкой (так оно и было), но в ней по-прежнему виднелась сила, которую я вряд ли мог найти в ком-то другом. В какой-то момент, совершенно безумным образом я понял, что на самом деле влюбился в неё. Это не было влечением, не было смягчением ран, нанесённых мне кем-то другим. То, что существовало между нами, всё больше и больше походило на сильное, настоящее чувство.

Я посмотрел вниз и прикурил сигарету. Тишину между нами нарушал только шорох ветвей. Не говоря ни слова, Джоанна прислонилась лбом к моему плечу.

– Прости меня, – прошептала она. – Мне очень жаль, что я солгала тебе.

Я погладил её по спине и прижал к себе. У меня не было слов для ответа. Люди ведут себя так, как ведут по разным причинам. И я понимал её желание всё забыть. Однако меня беспокоил тот факт, что она доверяла ему больше, чем мне.

– Уолкер знает правду, так ведь?

– Да, – кивнула она, – Майк всегда всё знал.

Она положила ладонь мне на грудь и начала медленно поглаживать.

– Майк был первым человеком, которого я встретила, когда приехала в Лоуэр. Я была одна, напугана, а он заботился обо мне так, как никто и никогда раньше. Нелегко начинать всё сначала, когда на твоём лице остаются следы того, о чём ты просто хочешь забыть.

Я шумно втянул воздух и выдохнул.

Я был в ярости. В ярости на кусок дерьма, который посмел наложить на неё руки, и злился на себя, потому что, несмотря на разногласия между мной и Уолкером, я не мог не признать, что он был рядом с Джоанной, когда она больше всего нуждалась в поддержке.

– Могу я задать тебе вопрос?

– Эммм…

– Почему отношения между тобой и Майком такие напряжённые? Марта сказала мне, что раньше вы дружили. Не понимаю, что могло случиться, чтобы так изменить дружбу.

Я поднёс сигарету к губам и затянулся.

– Это длинная история.

– В ближайшие несколько часов мне больше нечего делать… – сказала она, повторив мою фразу.

Я нахмурился и выпустил дым, который на мгновение задержался в лёгких. С чего начать я не знал, поэтому не торопился.

– Мой дедушка всегда жил вон в том доме, – начал я, указывая на маленький домик, в котором теперь жил сам. – В детстве я проводил здесь много времени. – Я сделал последнюю затяжку и выбросил сигарету. – Майк в то время был просто тощим блондином с наглой улыбкой и слишком длинным языком, как и его племянник.

– Джонатан?

– Именно.

Джоанна улыбнулась и снова прислонилась головой к моей руке.

– В любом случае мы были очень близки. Виделись мы нечасто, но от лета к лету всегда было так, будто и дня не прошло.

Я уставился на далёкую точку, пока воспоминания, одно за другим начали проноситься в памяти.

– И что было дальше? Почему вы поругались?

Я вздохнул. У меня не было желания рассказывать об этом, но, возможно, пришло время ей узнать правду об Уолкере.

– Ты встречалась с отцом Майка?

– Да, – воскликнула Джоанна, отнюдь не счастливым тоном.

– Если ты с ним знакома, то мне не нужно объяснять, каким родителем он мог быть.

– Могу себе представить, – содрогнулась она, – он должен был бросить Майка в казарму и вырастить среди взвода солдат, согласно своим визионерским теориям.

– Не совсем, но что-то очень близкое, – Джоанна пожала мне руку, и я посмотрел ей в лицо. – Уолкер-старший всегда давил на него. Хотел, чтобы его сын выделялся среди всех остальных, и, прежде всего, он ожидал от отпрыска блестящей военной карьеры.

– Генерал хотел, чтобы Майк стал морским пехотинцем?

– О да, даже лучше, если бы Майка взяли в «Морские котики» или «Дельта Форс».

Джоанна сокрушённо покачала головой.

– Когда Майк решил поступить со мной в полицейскую академию, его отец был совсем не рад этому. Уолкер-старший считал, что это недостаточно престижно для их семьи. Сын-полицейский – совсем не то, чего ожидал генерал. Этот человек годами давил на него, пытаясь сделать его по своему образу и подобию, и когда понял, что ему это не удалось, Майк стал его самым большим разочарованием. Думаю, именно поэтому Майк начал вести себя определённым образом: идея угодить этому циничному и суровому человеку овладела им до такой степени, что он стал делать больше, всегда больше, даже переходя границы, которые не следовало переступать. Я думаю, что в глубине души Майк был убеждён, что выделиться и сделать карьеру – значит заставить гордиться собой. Генерал мог бы похвастаться его достижениями, вместо того чтобы считать сына полным неудачником.

– Что за чушь!

– Ага. Для тебя это может показаться безумием, как и для меня, но для Майка, поверь, это было совсем не так. Я видел, как Майк изменился, стал другим человеком. В какой-то момент я начал подозревать, что он употребляет наркотики.

– Нет, – покачала она головой, – не верю в это!

Я заговорил снова, ожидая пока осядет пиво в бутылке.

– Думаю, поначалу это было такое же средство, как и любое другое, чтобы не уставать. Некоторые вещи могут помочь, когда находишься под слишком сильным давлением.

– Такое невозможно! Ты ошибаешься, Майк ненавидит наркотики!

– Я тоже ненавижу наркотики, но это не меняет того факта, что, когда… – я опустил взгляд на горлышко бутылки. – Когда моя жизнь рушилась, я много раз подвергался искушению. Если ты не видишь другого выхода, в такую ловушку может попасть любой, даже ничего не подозревающий, даже полицейский.

Джоанна опустила голову, постукивая пальцами.

– Что случилось тогда с Майком? Ты сумел убедить его остановиться?

– Нет, к сожалению. Когда я попытался поговорить с ним, мы сильно поссорились. Он стал агрессивным, несговорчивым, почти параноиком. Он обвинил меня в том, что я ревную и всегда пользуюсь им. Такие вещи, в конечном итоге, выносят мозг, О’Рейли. Заставляют тебя видеть врагов даже там, где их нет.

Я потёр нос тыльной стороной ладони и потянулся.

– Значит, с тех пор вы не разговаривали друг с другом?

– Нет, с тех пор мы не общались. Через несколько дней он покинул академию, никто из нас не знал истинной причины. Однако, я всегда был убеждён, что за этим стоит Уолкер-старший.

– Представляю, как нелегко Майку было вернуться в Лоуэр, если, как ты говоришь, причиной его бед был и остаётся сам генерал Уолкер. Оказаться в подчинении у отца не могло стать лёгкой прогулкой по парку.

– Нет, наверное, нет.

– В любом случае вся эта история мне кажется невозможной… Майк, которого я знаю, мужчина спокойный.

– Я знаю, О'Рейли, но ошибиться может каждый.

– Ты прав, важно вовремя выбраться и всё исправить.

Она прижалась к моей груди и оставалась там очень-очень долго.

Глава 33

Шейн

Просыпаться с ней рядом становилось всё более и более привычным, таким же, как поправлять ей волосы, которые щекотали мне нос, прижимать её спину к своей груди и вдыхать её аромат.

И сегодня утро начиналось привычно. Джоанна спала, свернувшись калачиком у меня на груди, одна рука под подушкой, другая вытянута вдоль тела. Я приподнялся на локте и посмотрел на неё: спокойное выражение, закрытые глаза и густые, оттеняющие кожу ресницы. Джоанна была так непохожа на неё, но моё сердце начинало реагировать на рыжую, как и на Клэр. Воспоминания о потери по-прежнему причиняли боль, но уже не так сильно, как вначале, когда даже воздух, казалось, давил своей тяжестью на грудь и внутри лёгких.

Я взял рыжую прядь и пропустил между указательным и средним пальцами. Вспомнил, что Джоанна рассказала мне о том мужчине, что он с ней сделал, и меня охватила слепая ярость. Мне очень хотелось не встречаться с ним снова, но я прекрасно понимал, – этого не будет. Мои инстинкты подсказывали мне, что Оуэн Хейл больше заинтересован в том, чтобы мучить Джоанну, чем проводить время с Шарли. Он хотел напугать Джо, но я не мог исключить возможность, что, в конце концов, он предпримет какие-то действия, чтобы отстоять свои права на дочь. Возможно, сначала он и не стремился к отцовству, но теперь, после нескольких месяцев слежки за Шарли мог и передумать. Возможно, понял, что эта маленькая девочка на самом деле замечательная – сложное переплетение согревающих душу улыбок, красноречивых взглядов и миловидности.

Я сходил с ума!

Закрыв веки, я медленно вдохнул, пытаясь успокоить нервозность, которая нарастала каждый раз, когда думал обо всём этом.

Послышалась вибрация.

Сообщение.

Потом ещё одно.

Я отпустил Джоанну и соскользнул с кровати. Судя по слабому свету, проникающему снаружи, было ещё рано, и я не хотел её будить. Взяв сотовый, я пролистал список входящих сообщений. Их было два, оба от Кэй. Она сообщала, что приезжает в Лоуэр.

Я нервно выдохнул. Конечно, капитан Ченнинг рассказал ей о нашем разговоре. Неделю назад он неожиданно позвонил мне и предложил вернуться в отдел, только для этого нужно явиться к психологу на оценочное собеседование. И если доктор Митчелл даст положительное заключение, меня восстановят в должности. Любой другой увидел бы в этом прекрасную возможность, но правда заключалась в том, что у меня не было намерения возвращаться в Нью-Йорк. Я оставил свою прежнюю жизнь позади, попытался начать всё заново и преуспел, возможно, даже превзойдя свои ожидания, и теперь у меня не было желания отказываться от достигнутого.

Я отправил Кэй ответ с просьбой встретиться со мной в «Зелёной горе» позже. Эта женщина была крепким орешком, но ещё она – мой лучший друг, который у меня когда-либо был. Я знал, если сумею убедить её в том, что со мной на самом деле всё в порядке, она в конце концов отступит.

Я повернулся к кровати и посмотрел, как Джоанна спит. Она и её дочь стали для меня всем миром, и если хотел, чтобы Шторм это поняла, я должен был свести их вместе.

Я улыбнулся при мысли: несколько часов в компании этой рыжей чумы и её матери, и Кэй уступит очевидному. В Нью-Йорк возвращаться я не собирался.

Услышав быстрые шаги по коридору, я насторожился. Быстро надел джинсы и начал застёгивать их, и даже не успел застегнуть последнюю пуговицу, когда дверь в комнату открылась. Передо мной появилась масса лохматых волос и маленькая рука, протирающая затуманенные сном глаза. Я затаил дыхание, когда Шарли поняла, что мать до сих пор спит, а я стою полуголый.

Я понятия не имел, что сказать и какова будет реакция малышки на такое открытие. Уже больше месяца я практически жил в их доме, проводил большую часть ночи в постели её матери, тайком уходя перед рассветом. Но я вовсе не был уверен, что это подходящий способ сообщить Шарли об этом. Она сонно посмотрела на меня, мило надулась, а потом улыбнулась.

– Ты спал здесь?

– Я… эм… да, – смущённо подтвердил я. – Ты, вообще-то, что делаешь на ногах в такой час? – я быстро надел джемпер и приблизился к ней на цыпочках.

– Я не могла уснуть, очень волнуюсь, – сказала она, вздыхая.

– И почему ты беспокоишься?

– О сегодняшнем конкурсе.

– Ах… понятно, – я бросил взгляд на Джоанну, которая зашевелилась, побеспокоенная нашими голосами. – Слушай, почему бы нам не поговорить в другом месте? Мама ещё спит, я не хочу её будить.

– Окей, – кивнула Шарли.

– Не хочешь позавтракать?

– Хорошая идея!

Мы спустились на кухню, и Шарли устроилась на своём месте, примостившись на табурете. Она смотрела на меня, внимательно следя за каждым моим движением. Я открыл холодильник и заглянул внутрь.

– Молоко?

– Уммм…

– Хлопья?

– Уммм…

Я немного растерянно огляделся вокруг.

– Они на полке у окна, – подсказала она, вскинув брови.

– Точно! – я открыл дверцу и достал коробку Froot Loops. – Ты ведь знаешь, что реклама о множестве цветов и разнообразии вкуса – жульничество.

– В смысле?

– Все хлопья одинаковые на вкус.

Шарли покачала головой и вздохнула, словно я ляпнул какую-то глупость.

– Может, заключим пари?

– Ладно, давай поспорим!

Я высыпал колечки в миску и начал сортировать их по цвету: красные с одной стороны, зелёные с другой, затем фиолетовые, жёлтые, оранжевые и голубые.

– Тебе предстоит попробовать их с закрытыми глазами и угадать цвет, как думаешь, сможешь?

Она скривила губы и подняла глаза к небу.

– Что за вопрос, конечно, угадаю!

– Тогда давай начнём! Закрой глаза и не подглядывай, – наблюдая, как Шарли с предельной серьёзностью зажмурила веки, мне пришлось улыбнуться. – Готова?

– Уммм…

– Открой рот.

Я дал ей ложку красных и стал ждать вердикта. Шарли не могла угадать, все колечки имели одинаковый вкус – это факт. Шарли неспешно их жевала, будто хотела насладиться каждым кусочком этой кашицы; выражение её лица было непостижимым и полностью сосредоточенным.

– Ну?

– Подожди минутку!

Я улыбнулся. Она явно не знала, что ест.

– Это синие.

– Неправильно, красные!

У Шарли от недоумения расширились глаза, и она уставилась на миску перед собой.

– Невозможно, давай я попробую ещё раз с другим вкусом.

Девочка снова закрыла глаза в ожидании следующей порции. Я снова погрузил ложку в ту же миску и поднёс ей на пробу.

– Это жёлтые, я абсолютно уверена!

– Нет же.

Глаза у Шарли стали совсем круглыми, и она с недоумением посмотрела на миску.

– Это не считается, ты жульничал!

Я разразился смехом.

– Я не обманывал, Шарли. Просто я был прав, они все одинаковые на вкус.

– Ты обманул! – повторила она.

– А ты проиграла, – я поддразнил её, запихивая в рот цветное колечко. Шарли слезла с табурета и стала наступать на меня с угрожающим видом (насколько только может выглядеть грозно маленькая пичужка в розовой пижаме и тапочках с единорогом).

– Ты. Меня. Обманул, – проскандировала она, несколько раз ударив меня указательным пальцем по животу.

– Пари есть пари, и ты проиграла.

– Я не проиграла!

– О да, это так!

Шарли навела на меня палец, чтобы ткнуть снова, но на этот раз я был быстрее. Я схватил её за талию и поднял в воздух.

– Опусти меня!

– Только если признаешь, что я был прав.

– Даже не мечтай!

– Нет?

Я приблизился губами к её животу и начал, щекоча покусывать. Шарли засмеялась и стала извиваться, как форель, привязанная к леске.

– Опусти меня! – задыхалась она, громко смеясь. Когда я прекратил, девочка превратилась в маленькую катастрофу. Её пижама задралась на спине в нескольких местах, волосы были совершенно растрёпанные, а веснушки на щеках стали заметнее из-за раскрасневшейся кожи. Шарли устремила на меня свой взгляд, полный облаков и солнца, и прижалась, обхватив руками за талию. – Ты знаешь, что я люблю тебя? – прошептала она в мой живот. Это был всего лишь шёпот, дуновение ветра со словами внутри, но он согрел моё сердце больше, чем что-либо другое в мире.

Я выглянул через дверь кухни. «Зелёная гора» была забита до отказа. Пришли все завсегдатаи, к ним присоединились и новые посетители (похожие на туристов).

Марта металась в полном ажиотаже. С одной стороны – полный клиентов ресторан, с другой – Шарли, которая заканчивала украшать последнюю партию печенья. Я отступил от двери и вернулся к наблюдению за её работой. Шарли умудрилась измазать себе лицо, а фартук на ней был настолько велик, что потребовалось дважды обмотать завязки вокруг талии. Шарли так мило выглядела, что возникало желание её съесть. Она устроилась в тихом уголке, отделённом от кухни своеобразной перегородкой. В этом отсеке обычно готовили только десерты, по крайней мере, так мне сказали.

– Как дела, куколка? – Марта протиснулась в дверь-маятник, с силой ударив по выкрашенному полотну.

– Я почти закончила.

– О, хорошо! – воскликнула Марта, ставя большой пластиковый контейнер на стальной стол. – Когда закончишь, мы упакуем их сюда. Так будет легче перевозить. В любом случае у нас ещё есть время, конкурс начнётся не раньше двух.

Мой маленький кондитер кивнул и принялась покрывать глазурью последние печеньки. Неожиданно на другой стороне кухни началось своего рода столпотворение. В дополнение к звукам шипящих плит и гудящей, словно отчаявшаяся женщина, вытяжки, отчётливо послышались крики. Помощник шеф-повара оживлённо спорил с Роджером Коулманом, а официантка крутила пальцами фартук, нетерпеливо ожидая свой заказ. Марта покачала головой в отчаянии. Управлять всей этой массой людей было нелегко, а у мистера Коулмана в последние годы сильно замедлился ритм.

– Извините, но я должна посмотреть, что творит Роджер.

Шарли ей улыбнулась, и Марта снова исчезла за створками двери. Я вернулся, чтобы выглянуть через дверь и осмотреть зал. Все столики были заняты, перед кассой стояла длинная очередь, и даже у стойки стало тесно. Джоанна разговаривала с тремя дамами, входившими в состав комитета, но совсем не выглядела сосредоточенной. Она продолжала смотреть в окно с опаской, и я понимал почему. Я подождал, пока её спутницы встанут, и пошёл к ней, приближаясь сзади. Джоанна не заметила сразу моё присутствие. Она потерялась где-то за стеклом, украшенным декорациями в виде тыкв, среди припаркованных ёлочкой машин, или, возможно, гораздо проще, среди роящихся мыслей. Я наклонился над ней, приблизив губы на несколько сантиметров от её уха.

– Ты прекрасна, когда так задумываешься, – произнёс низким голосом.

Она улыбнулась и повернулась. Быстро поцеловав в щёку, я сел рядом.

– О чём ты думала?

Джоанна подняла плечи.

– Речь идёт о Хейле, так ведь?

– Если отвечу тебе «нет», то солгу, – подтвердила она, поправляя волосы за ухом. – Я не знаю, чего ожидать. Размышляю над этим с самого утра, но до сих пор не пойму, каковы его намерения. – Джоанна на мгновение опустила взгляд, а затем обеспокоенно посмотрела на меня. – Ты правда думаешь, что он хочет забрать её у меня?

– Этого я, к сожалению, не знаю.

Джоанна вдохнула полную грудь и выдохнула.

– Если он решит добиваться, будет очень трудно помешать ему видеться с Шарли. Он её отец, Шейн, и этого я не могу изменить.

– Это правда, О'Рейли, но недостаточно зачать ребёнка, чтобы быть хорошим родителем. Недостаточно произвести его на свет, нужно любить его больше жизни, больше себя, и я не думаю, что это относится к нему. Как видится мне, этим мужчиной движет жажда мести и безумная одержимость тобой, а не любовь к дочери.

– Предположим, что ты прав. Он также может использовать Шарли, чтобы манипулировать мной.

– Мы не можем этого исключить, – подтвердил я, – но сейчас нет смысла об этом думать. Давай подождём и посмотрим, что он предпримет, а потом решим, что делать. У меня остались дружеские связи в Нью-Йорке, я попрошу проследить за ним. А пока мы можем получить запретительный судебный приказ против него.

Джоанна кивнула, но беспокойство просачивалось из каждой складочки в уголках её рта.

– Чем больше размышляю, тем безумнее мне всё это кажется. Он преследовал нас, шпионил, не знаю как долго, а я ничего не замечала. Кто поручится, что он не продолжит в том же духе или не сделает ещё чего хуже?

– Послушай меня, – я обхватил ладонями её лицо и посмотрел в глаза, – понимаю, ситуация непростая, но постарайся не допустить, чтобы Шарли увидела тебя такой расстроенной. Иначе она до смерти будет волноваться о чём-то, что, возможно, является только жестокой угрозой. Сегодня у неё большой день, она ждала его несколько месяцев, давай постараемся не испортить его.

Джоанна склонила голову в знак согласия.

– Ты прав.

Я улыбнулся ей.

– Когда они заканчивают снимать?

– Думаю, сегодня утром.

– Значит, потом телевизионщики вернутся в Нью-Йорк?

– Да, наверное.

– Хорошо, завтра я позвоню знакомому юристу, и мы вместе оценим ситуацию, что скажешь?

– Спасибо.

Джоанна склонила голову, а я обнял её за плечи, прижимая к себе. У меня скручивало всё внутри, когда видел её такой хрупкой и обеспокоенной; сделал бы всё, чтобы не показывать этого. Дверной колокольчик заставил меня поднять голову и встретиться взглядом с тёмными миндалевидными глазами. Кэй изучала меня, удивляясь. За годы нашего знакомства она никогда не видела меня так близко с женщиной (кроме Клэр), поэтому её удивление было более чем оправданным. Я наблюдал, как она приближается ко мне с осторожностью, словно, не веря своим глазам. Джоанна, должно быть, тоже заметила направление моего взгляда: она выпрямила спину и слегка сдвинулась, напрягшись.

– Добро пожаловать! – я встал и обнял Кэй под её пристальным взглядом, следящим за каждым моим движением. – Джоанна, я хочу представить тебе агента Кэй Шторм. Кэй, это Джоанна О'Рейли.

Из-за неожиданной встречи обе женщины выглядели смущёнными, но я был уверен, они очень скоро подружатся.

– Приятно познакомиться, – Шторм протянула руку, и Джоанна, которая тем временем тоже поднялась, уверенно пожала её в ответ.

– Рада встрече.

Сначала женщины обменялись лишь осторожными взглядами, как бы прицениваясь к новому платью. Последовало несколько общих фраз, а затем началась дружеская болтовня. Менее чем за двадцать минут мы перешли от официального разговора к анекдотам о моём прошлом. Джоанна расслабилась благодаря спокойной и ободряющей манере Кэй, которая тоже вела себя очень непринуждённо. Всё это время она наблюдала за нами с таким же вниманием, с каким искусный переговорщик оценивает свой объект. Её тонкие глаза переместились с наших переплетённых рук на моё расслабленное лицо, и это явно вызвало у неё улыбку.

– Фостер, ты выглядишь лучше, чем в последний раз, когда я тебя видела, – поддразнила она меня.

– Правда?

– Определённо…

Шторм поднесла чашку с кофе ко рту и от удивления чуть не пролила его на себя. Из кухни, как фурия прибежала Шарли, до сих пор обёрнутая в огромный фартук, с банданой на голове, а брызги глазури и шоколада составляли компанию её веснушкам.

– Мам, Шейн идите посмотрите! – она была во власти огромного возбуждения, продиктованного отчасти предстоящим конкурсом, отчасти работой, которую только что закончила. – Я закончила делать печеньки!

Когда она оказалась лицом к лицу с Кэй, то резко остановилась и замолчала. Шарли изучала Шторм с любопытством, будто находилась в зоопарке перед экзотическим животным. Шторм поставила чашку на стол и сверкнула одной из своих лучших улыбок: на её лице приподнялись все мышцы, подчёркивая узкий разрез глаз.

– Привет, – мягко поприветствовала Кэй.

– Привет.

– Я Кэй, а ты?

– Шарли, – нерешительно ответила она, продолжая разглядывать Кэй.

– Шарли – дочь Джоанны, и сегодня она участвует в своём первом конкурсе кондитеров, – объяснил я.

– Правда? Я так люблю печенье, но не умею его выпекать.

– Шарли профессионал, – добавил я. – Тебе стоит попросить её научить тебя некоторым трюкам. Хотя предупреждаю, от меня она отказалась.

– Ты на самом деле можешь научить меня? – промурлыкала Кэй.

Шарли, казалось, засияла.

– Конечно! Я только что закончила покрывать глазурью для конкурса, они прекрасны, хочешь посмотреть? Мы сделали тыквы, жёлуди, листья трёх разных размеров и много маленьких животных.

– Мамма миа! Я бы очень хотела их увидеть!

– Я хочу, чтобы ты их попробовала. Мы с тётей Мартой приготовили много. Она сделала тесто, а я украсила сверху глазурью.

– Представляю, какие они будут вкусные!

Шарли удовлетворённо улыбнулась; в этот момент зазвонил телефон Джоанны. О'Рейли посмотрела на небо и покачала головой.

– Извините, но я должна ответить, – она поднесла телефон к уху и вздохнула. – Привет, Гленда… Да, конечно, расскажи мне… эмм… эмм… А разве кто-то другой не может это сделать? Скоро конкурс, ты ведь знаешь, как сильно волнуется Шарли. – Джоанна сморщила нос в отчаянии. – Окей, хорошо… Да, хорошо, я иду.

Малышка громко хмыкнула, а О'Рейли удручённо посмотрела на меня.

– Похоже, мне нужно пойти и решить проблему апокалиптического масштаба.

– Но разве не может разобраться кто-нибудь другой? – упрекнула её дочь, нахмурив брови и надувшись.

– Обещаю, я буду у твоего стола ровно в два часа.

– А что, если ты не успеешь? – Шарли сдулась, как неудавшийся суфлёр, уголки её губ поползли вниз, плечи ссутулились.

– Я успею вовремя, уверяю тебя.

– Уммм… – она изобразила беззубую полу гримасу и вернулась к разглядыванию кончиков пальцев на ногах. Джоанна вздохнула. – Приятно было познакомиться, Кэй, надеюсь, ты останешься ещё на пару дней, чтобы у нас было время узнать друг друга получше.

– Конечно, с удовольствием.

– Тогда я пойду, – она наклонилась ко мне и слегка поцеловала в губы. Кэй пыталась сдержать улыбку, но её самодовольство было совершено очевидным. Шарли же совсем не выглядела довольной. Я подождал, пока её мать отойдёт, а затем снова привлёк внимание девочки.

– Вот увидишь, она успеет.

– Но что, если не получится? – её маленькие губы, казалось, почти дрожали от отчаяния.

– Уверена, твоя мама справится, – вмешалась Шторм, – а пока, почему бы тебе не дать мне попробовать это знаменитое печенье?

Шарли мгновенно пришла в себя и внезапно выпрямилась.

– Конечно, я схожу за ним!

Той же галопирующей походкой, что и пришла, она поспешила на кухню, исчезнув за толстыми дверями.

Кэй не теряла времени даром.

– Так вот почему ты избегал меня целый месяц?

Я не ответил и поднёс свою чашку к губам, хотя бесстрастное выражение лица, которое так старался сохранить, уступило место лёгкой улыбке.

– Почему ты не сказал мне сразу? – спросила она, притворяясь обиженной. – Я бы сэкономила себе семь часов на машине, признавая дело безнадёжным.

– Думал, уже сказал тебе, что не намерен возвращаться в Нью-Йорк.

– Но ты не сказал мне настоящую причину.

– И что бы это могло быть? – я допил свой кофе и поставил чашку на стол.

– Мне кажется, это очевидно. Эти двое сотворили чудо, и, похоже, ты наконец-то решил встряхнуться и начать жить заново.

Я кивнул, зажав губы между зубами и ощущая, как душа затягивается в узел.

– Ты должен рассказать мне всё. Как давно вы вместе?

– Недолго, но они обе мне очень дороги, – я играл с ручкой чашки, вертя на поверхности стола.

– Это уже хорошее начало.

– Твоя правда, – подтвердил я. – Знаешь, после Клэр… – я опустил взгляд, и в моё сердце ворвалось душераздирающее осознание того, что с того дня я ни разу не произнёс её имени. Кэй, должно быть, почувствовала это, она взяла мою руку и сжала в своей ладони. Я сделал глубокий вдох.