Текст книги "Великорусские сказки Пермской губернии"

Автор книги: Сборник Сборник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)

Пуще стукнул он в дверь. Старуха ноги убрала – и приперта дверь была её большими ногами. Зашел Ипат в избушку, смотрят друг на дружку. – «Съем я тебя, Ипат!» – «Врешь, стара чертовка, подавишься!.. А ты, старуха, не сердись, а с Ипатом помирись! А свари-ка мне суп, да из трёх губ – одну свиньину, и мышину, и верблюжину!» – «Хорошо, Ипат, сварю». – Старуха живо за горшком побежала в лес пешком. Притащила и дров, начала ему варить. – «А что же ты пекла?» – «А пирожки». – «Какие пирожки?» – «С сеном, с хреном и на гороховом масле, и пироги с навозом».

Ипат: «Ладно, хорошо! Расскажи-ка мне невесту!» – Поглядели друг на дружку. Она показала на лягушку: «А вот и твоя невеста». – «Как же я с ней буду жить?» – «Она хорошая барыня будет». – «Ну, так пойдем сватать!» – Яга пошла с Ипатом сватать, повела дальше в камыши. На пересечкубольшая мышь. Ипат старухе говорит: «Нехорошая нам дорога». – «А пошто, Ипат?» – «Пересекла дорогу мышь». – «Эта мышь – прислуга невесты».

Подходят к камышу. Отворяется дверь в землю. – «Спускайся ты за мной!» – Ипат заходит в коридор, а у лягушек большой там вздор. – «Что, старуха, говорят?» – «А женить хочут тебя… Пойдём-ка дальше, в зало». – Заходят дальше в зало и – убраны столы белым полотном, наставлено на столах всякого бисерту,булочки на блюдьях пол-аршина вышины. Ипат удивился: «Кто же тут у них это стряпает? Я сроду и не видал, такого хлеба не едал».

А старуха начинает говорить. Лягушка отвечает: «Судьба моя пришла». – А Ипата удивляет: «Как я буду с ней жить? Ведь снохи-то у нас хорошие! Ну, все равно, возьму! Отец не примет, здесь буду жить: работа лёгонька, а жить хорошо. Поглядел я вбок – небольшое там зало – начинена колбаса салом: как они поживают, лучше нашего».

Сели они за стол. Лягушка угощает и по-русски говорит: «Кушай, Ипат, без стеснения! Надейся на меня, не погинешь». Ипат с аппетитом ест и пьет. – «Все это вкусно, так только лягушки мне гнусно».

Время жениху выходить. Невеста встаёт на кружок. – «Вот эту полотняную рубашку твоему отцу в подарки, а этот сарафан, вышитый шелком, старушке твоей в подарки; братьям твоим по брюкам из дорогого сукна; снохам – по платью, расшиты серебром. А тебе, женишок, цельну тройку подарю: брюки и жилетку и хороший сюртучок; а приедешь ты домой, сюртук вешай на крючок!»

Положила в скатерть булку вышиной аршина два; завязала все в скатерть, начинает провожать. Жених идет, а лягушка скачет. Жених задумался: «Как я буду с ней жить?» – Садится он в бат;так его горе обуяло: «И невесты мне нигде не стало!» – Вдруг лягушка постояла; взял её за руку: «Ох, красавица моя!» Она обернулась, в русском платье – и на свете лучше нет! Вдруг Ипат испугался и едва с невестой расстался: «Ты не выйди за другого!» – «А срок у тебя на три дня».

Простились, и поехал с Ягой-бабой. Приезжают, недалёко до избушки, поднялась больша погода. А Яга-баба говорит: «Знать-то,в воду навалит (лодку)». – «Нет, старуха, ты не бойся, я те честно довезу!» – Так и дальше проезжают, к другой избушке подъезжают. Там старуха выходила, жениха милости просила. Он в избушку к ней заходит: «Вот подарки от невесты!» – А старуха говорит: «Вези батюшке своему!»

Они недолго посидели. Он отправился пешком. Он подходит ко двору; старик выходит наяву! – «Что, Ипатушка, несёшь?» – «Гостинцы дорогие от невестушки своей». – Вся семья в избу сбежались и со смеху заливались. Он раздал всем подарки, а сюртучок на крючок. – «Ну, батюшка, надо делать свадьбу!»

Собралась скоро и свадьба. Запрягли они тройку лошадей и поехали к болоту. Приезжают к избушке; Яга-баба встречает, а жениха пуще всех привечает. – «Давай, садитесь все в бат,запевайте песню в лад!»

Приезжают к невесте, а жених идёт вперёд. Братьев горюшко берёт. Садят гостей за стол, угощают заморским вином. Напились гости вина и накушались. Складывает лягушка своё именье, берёт за руку жениха. – «Садимся на бат!» —а снохи смеются: «Кого он берёт, лягушку!»

Приехали к берегу, садятся на лошадей. Жених лягушку на колени; а дома стряпают пельмени. Подъезжают ко двору. Вся деревня собралась; спрашивают друг друга: «А где невеста у Ипата?» – «А вон попрыгивает за ним». – «Батюшки, кого берёт!»

Они заходят к отцу в дом, а мать и сердится ладом. Ипат заходит в комнату и заводит лягушку. Живо лягушка переделась в русско платье, сделалась красавицей – по всему свету не видать и в королевствах нигде не слыхать.

Собрались они к венцу, и выходят они из зала. Заглянул тут народ; а из слуху их говорили, что у Ипата невеста урод. Крик поднялся: «Хороша, Ипат, невеста! Только жить с братьями тесно». – Платье хорошего шелку, из дорогого, убрато серебром; надели ей на голову наколку – вся убрата золотыми иголками.

Вот пошла у них пирушка. А по ихнему поверью на другой день должна молодая стряпать пирожки. Вечером Ипат уклался спать со своей женой, а свекровка и говорит: «А ты, молодушка, должна ведь завтра стряпать пироги: так у нас и ведется!» – Молодушка сказала: «Хорошо, будет готово!» – Вышла вечером молода, взяла квашню, вынесла на двор, опрокинула ее кверху дном. Легла сама спать.

Свекровка поглядела: что такое? – и говорит со старшой снохой: «Где же у ней квашня?» – «А она вынесла на двор на брёвна; опрокинула, стоит». – «Поставьте-ка сами квашню, хоть в задней избе! Она, наверно, стряпать не умеет!» – А эти снохи, в насмешку молодой, замешали квашню несеяной мукой: «Пущай хвалёная невестка испекёт им пироги – посадит пирожки, а вытащит покрышки на горшки! То-то у нас и будет смеху на молодую сноху!»

Молодушка ночью встала, побежала за квашней; наклала в печку дров, замешала себе квашню – и без опары, без дрожжей. А все еще они спят. Она наготовила булок и пирогов и нажарила-наварила; наставила на столы, закрыла скатертями из белого полотна.

Старуха соскочила. –  «Знать-то,я проспала?» – Поглядела на столах. – «Кто это испёк? Удивительная штука! Старик, вставай-ка поскорей! Сроду не бывало на столах у нас пирогов! Погляди-ка, какие булки!» – «А кто это испёк?» – «Спросить надо снох!» – Старуха побежала, разбудила старшую сноху: «Ты что, стряпала али нет?» – «Я еще и не вставала!» – «А погляди-ка: на столах как убрато у нас!»

Снохи испугались, смотрят на столах. Муж подходит молодой: «Вот так пирожки! Поглядите-ка, ребята! Вот моя жена испекла вам пирожки!»

Вот пошло у них гулянье. Залюбили молоду. – «Поедемте в гости к батюшке своему!» – Только сели они в саночки, и провалилась лягушка. Вот причина, отчего провалилась лягушка: а худа была долгушка.

32(67). СКАЗКА О ДУНЬКЕ-ДУРКЕ И ЯСНОМ СОКОЛЕ (Перышко Финиста Ясна Сокола)

Записал М. И. Суряков

Жили-были старик да старуха. У них было три дочери: две дочери умные, а третья была Дунька-дурка. Мать у них умерла. Они стали жить с отцом. Когда отец поедет в город, две умные дочери заказывали обновы: одна – ленточку, другая – платочек, а Дунька-дурка заказывала купить себеЯсного Сокола. Отец нашел в городе от Ясного Сокола перышко и привез его Дуньке-дурке.

У них было у всех по избушке. Однажды Дунька-дурка вечеровалав своей избушке. К ней прилетел Ясный Сокол и подарил ей красивое платье, а сам улетел.

Однажды был праздник. Две умные сестры нарядились и пошли к обедне. Дунька-дурка тоже стала проситься в церкву. Сестры ей говорят: «Куда тебя такую черную! Сиди, знай, на печке, перегребай сажу!»

Когда сестры ушли к обедне, Дунька-дурка надела свое красивое платье, которое подарил ей Ясный Сокол, и пошла к обедне. Все люди в церкви загляделись на Дуньку-дурку; сестры тоже смотрели на нее. Когда от обедни воротились все, Дунька-дурка была уж дома.

Сестры пришли и стали рассказывать Дуньке-дурке, кого видели и в каком наряде. А Дунька-дурка говорит: «Не я ли это, сестры, была?» – Сестры ей и говорят: «Видать тебе! Такой быть красивой!» – Вечером прилетел к ней Ясный Сокол и подарил ей другое платье, лучше прежнего.

На другой день опять сестры снаряжаются к обедне. Дунька-дурка опять просится с сестрами к обедне. Сестры опять ей говорят: «Куда тебя такую черную! Сиди, знай, на печи, перегребай сажу!» – Дунька-дурка просит у сестер: «Дайте мне хоть гребешка, голову расчесать!» – Сестры бросили ей гребень прямо в голову.

Когда сестры ушли к обедне, Дунька-дурка надела еще красивее прежнего платье и пошла к обедне. Опять все смотрят на нее, спрашивают: «Откуда ты такая, красавица? Из какого города?» – Дунька-дурка говорит: «Я из того городу, где бьют гребнем голову».

Сестры пришли от обедни и рассказали Дуньке-дурке, кого видели и в каком наряде. А Дунька-дурка говорит: «Не я ли это, сестры, была?» – Сестры ей говорят: «Видать тебе! Такой быть красивой!» – Вечером прилетел к ней Ясный Сокол и подарил ей платье лучше и краше прежних.

На третий день опять сестры снаряжаются к обедне, и опять Дунька-дурка просится с сестрами к обедне. Сестры ей говорят: «Куда тебя такую черную! Сиди уж на печи, перегребай сажу!» – Дунька-дурка говорит: «Дайте мне хоть умыться!» – Сестры ей бросили мыло прямо в голову.

Когда сестры ушли к обедне, Дунька-дурка еще лучше прежнего нарядилась и пошла к обедне. На нее все смотрят, спрашивают: «Откуда ты такая, красавица? Из какого города?» – Дунька-дурка говорит: «Я из того городу, где бьют мылом голову».

Сестры узнали, что к Дуньке-дурке прилетает Ясный Сокол, поставили ноженки(ножи) на окошечке, тогда Ясный Сокол прилетел и сел на окошечко, то подкололся (накололся).

Он думал, что его Дунька-дурка подколола, и не стал с того времени летать к ней.

Когда пришла Дунька-дурка от обедни и увидала на окошечке кровь, то узнала, что её Ясного Сокола подкололи. Она пошла искать Ясного Сокола.

Шла, шла и дошла до избушки на курьих ножках. Дунька-дурка сказала: «Избушка, избушка, встань к лесу задом, а ко мне передом». – Избушка стала к лесу задом, а к Дуньке-дурке передом. Дунька-дурка зашла в избушку, а на грядкесидит Баба-Яга: одна нога у нее на полке, а другая на грядке.

Баба-Яга говорит: «Фу-фу, русского духу слышно! Ка-ка-то красна девка пришла. Я ее съем». – Дунька-дурка говорит: «Нет, не ешь! Сперва напой, накорми, спать уложи да спроси: чья? Откуда?» – Баба-Яга напоила, накормила Дуньку-дурку и спать положила.

Дунька-дурка выспалась, стала рассказывать, куда пошла. Баба-Яга говорит: «Ясный Сокол уж высватал у Бабы-Яги внучку. Она шибко злая и тебя съест». – Дунька-дурка говорит: «Я не боюсь ее». – И опять пошла дальше.

Шла, шла, опять дошла до избушки. Опять стоит избушка на курьих ножках и повертывается Дунька-дурка сказала: «Избушка, избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом». – Избушка стала к лесу задом, а к Дуньке-дурке передом. Дунька-дурка зашла в избушку и видит: сидит Баба-Яга, одна нога у нее на полке, а другая на грядке.

Баба-Яга говорит: «Фу-фу, русского духу слышно! Ка-ка-то красна девка пришла. Я ее съем». – Дунька-дурка говорит: «Нет, не ешь, а сперва напой, накорми, спать уложи да спроси: чья, откуда». – Баба-Яга напоила, накормила Дуньку-дурку и спать положила.

Дунька-дурка выспалась, стала рассказывать, куда пошла. Баба-Яга говорит: «Ясный Сокол женился на внучке Бабы-Яги. Она тебя съест». – «Я не боюсь ее».

Баба-Яга говорит: «Я тебе дам золотую прешенку (прялочку), серебряно веретешечко (веретено), золотое ведерышко да золотой жбанчик. Поди к Ясному Соколу и пряди на золотой прешенке!»

Дунька-дурка пошла к Ясному Соколу, зашла в избу и стала прясть. Баба-Яга услышала и говорит: «Фу-фу, русского духу нанесло!» И увидала, что на золотой прешенке прядет Дунька-дурка. Баба-Яга говорит: «Продай мне золотую прешенку!» Дунька-дурка говорит: «Прешенка у меня не продажна, а заветна, чтобы с Ясным Соколом ночь ночевать». – Баба-Яга говорит: «Поди хоть две спи».

Дунька-дурка пошла к Ясному Соколу, будила, будила его, не могла разбудить. Баба-Яга на него возложила сон.

Дунька-дурка пошла опять к Бабе-Яге. Пришла и говорит: «Я не могла разбудить Ясного Сокола. Она на него сон возложила». – Баба-Яга говорит: «Возьми золотые ведерышка, сядь и побрякивай; Баба-Яга услышит и прибежит, станет у тебя ведерышка покупать, ты не продавай, а говори: заветные».

Дунька-дурка опять пошла к Бабе-Яге и опять стала побрякивать ведерышками. Баба-Яга прибежала и говорит: «Продай мне ведерышка-те!» – Дунька-дурка говорит: «У меня ведерышка не продажны, а заветны: с Ясным Соколом ночь ночевать». – Баба-Яга говорит: «Хоть поди две спи».

Дунька-дурка пошла к Ясному Соколу; будила, будила его, не могла разбудить его, пошла опять назад.

Говорит Дунька-дурка Бабе-Яге: «Я его будила, будила, не могла разбудить». – Баба-Яга говорит: «На тебе золотой жбанчик. Поди да переливай воду из рога в рог».

Дунька-дурка пошла да и стала из рога в рог переливать. Баба-Яга прибежала и говорит: «Продай мне этот жбанчик». – Дунька-дурка говорит: «Не продажный этот жбанчик, а заветный: с Ясным Соколом ночь ночевать!» – Баба-Яга говорит: «Пошёл, хоть две спи!»

Дунька-дурка пошла; будила, будила Ясного Сокола, едва разбудила.

Дунька-дурка говорит: «Поедешь со мной?» – Ясный Сокол говорит: «Она нас поймает, дак ведь съест!» – Дунька-дурка говорит: «У меня есть тетьда кремень».

Они поехали. Уж далеко уехали, как услыхали, что едет Баба-Яга. Они бросили шеть– и стал густой лес. Баба-Яга не могла проехать, поехала взад, домой по топоры (за топорами). Вырубили лес, и опять поехала за ними.

Они опять услыхали; опять бросили кремень. Стала огненная река. Баба-Яга увидала и говорит: «Бросьте хоть мне сюда платочек!» – Они ей и говорят: «Ты нас съешь?» – Баба-Яга говорит: «Нет, не съем». – Они бросили ей платок. Баба-Яга стала на платок и утонула.

Они стали жить да поживать, да добра наживать.

Чудесная задача

33(77). МОРОЗКО

Напечатано в Пермских губернских ведомостях

Жил-был старик со старухой. У них была дочь. Старуха-та умерла, старик-от и сдумал жениться; взял Ягу-бабу с дочерью же.

Вот эта Яга-то баба не залюбила старикову-ту дочь, падчерицу-то. – «Старик, увези ее в лес! Мне, – говорит, – не надо ее!» – Старику-то жаль было ее, дочь-ту, да чё сделаешь? – «Садися, – говорит, – мила дочь, в сани!» – Ехали, ехали они по дороге по большой, нашли дорожку маленькую в лес. Старик и высадил дочку-ту из саней: «Поди, – говорит, – мила дочь, куды хочешь!»

Вот она и побежала. Бежала, бежала по дорожке-то, добежала до избушки. Зашла в избушку и стала жить. Вот поутру

Скачет Морозко

По ельничкам,

По березничкам,

По частым боркам,

По веретейкам:

– «Тепло ли тебе, красна девица?» – «Тепло, Морозушко, тепло, батюшка»[25]. – Вот Морозко и нанес ей и хлеба, и скота, и живота – всего нанес.

На другое утро опять

Скачет Морозко

По ельничкам,

По березничкам,

По частым боркам,

По веретейкам:

– «Тепло ли тебе, красна девица?» – «Тепло, Морозушко, тепло, батюшка». – Вот он нанес ей шуб и постелей и всего, чего надо.

Скачет Морозко

По ельничкам,

По березничкам,

По частым боркам,

По веретейкам:

– «Тепло ли тебе, красна девица?» – «Тепло, Морозушко, тепло, батюшка». – Вот он нанес ей золота и серебра и всякого именья. Стала она жить теперь богато.

Вот Яга-баба и посылает старика: «Поезжай-ка, старик, привези дочь-ту: замерзла, знать-то». – Старик и поехал искать дочь.

Ехал, ехал по большой дороге, нашел дорожку-ту в лес, свернул да и поехал по ней. Вот ехал, ехал, до избушки-то и доехал. Поставил лошадку, привязал к крылечку и зашел в избушку.

Вот дочь-та обрадовалась: «Ой, батюшка родимый приехал!» – Напоила-накормила его. – «Мила дочь, я, – говорит, – приехал по тебя: складывай именье-то, поедем домой!» – «Поезжай-ка, – дочь-та говорит, – приведи лошадок: именья-то у меня много!»

Вот он съездил, привел лошадок, склали именье-то и повезли домой. Подъезжают к дому-ту, – собака у них – така сердита была – и лает:

Тяф-тяф-тяф!

Крестьянин дочерь везет —

Животы в коробейках

Стучат да бренчат.

Вот Яга-баба, мачеха-та, выбежала с ухватом, ну бить собаку-ту: «Лай, – говорит, – костки в лукошке стучат да бренчат!» – А собака все свое:

Тяф-тяф-тяф!

Крестьянин дочерь везет —

Животы в коробейках

Стучат да бренчат.

Вот старик привез дочь. Яга-баба рада, что именья много падчерица привезла, и говорит старику: «Старик, увези-ка мою-ту дочь в лес-от: не разбогатеет ли она!» – Вот он запряг лошадку и повез Ягишну. Ехал, ехал, до тые дорожки доехал и высадил: «Поди, куды хочешь!»

Вот она побежала по дорожке, до избушки-то добежала и зашла в избушку. Ночевала. Поутру

Скачет Морозко

По ельничкам,

По березничкам,

По частым боркам,

По веретейкам:

– «Тепло ли тебе, красна девица?» – «У, какое, Морозко проклятый, тепло? Заморозил!»[26] (Ягишна, то и есть.) – Вот он ещё подбавил морозу-ту маленько.

На другой день

Скачет Морозко

По ельничкам,

По березничкам,

По частым боркам,

По веретейкам:

– «Тепло ли тебе, красна девица?» – «У! Заморозил меня, проклятый! Эка стужа!» – Морозко опять прибавил морозу.

Вот на третий день

Скачет Морозко

По ельничкам,

По березничкам,

По частым боркам,

По веретейкам:

– «Тепло ли тебе, красна девица?» – «У! Проклятый! Совсем заморозил!» – Морозко еще прибавил морозу и заморозил ее совсем.

Вот Яга-баба и посылает опять старика: «Поезжай, – говорит, – старик, вези дочь-ту с именьем!» – Старик запряг лошадок и поехал. Ехал, ехал, доехал до дорожки и свернул в лес. Вот подъехал к избушке, привязал лошадок к крылечку и зашел в избушку. Зашел в избушку-ту, а Ягишна-то ровно кочень. Повалил он ее в сани и повез домой.

Вот подъезжает к дому-ту, а собака так и лает:

Тяф-тяф-тяф!

Крестьянин дочерь везет —

Костки в лукошке

Стучат да бренчат!

Яга-баба выбежала. Ну ухватом водитьсобаку-ту: «Лай: животы в коробейках стучат да бренчат». – А собака одно что:

Тяф-тяф-тяф!

Крестьянин дочерь везет —

Костки в лукошке

Стучат да бренчат!

Вот приехал старик: «На, – говорит, – дочь-ту!» – Била, била старика Яга-та баба, да ничего не сделаешь! Стали они жить с богатой-то дочерью, да и теперь живут.

34(42). ШЕЛУДИВАЯ ПЬЯНИЦА (Поди туда – неведомо куда)

Рассказал Ф. Д. Шешнев

Была-жила шелудивая пьяница. Полёживает она на бочке, опохмеливается (кто придет). А у купца работник жил годовой;был стрелец,и у него жена была волшебница. Ему (купцу) эту жену охота было отбить у этого стрельца.

Посылает купец своих работников в кабак: «Ступайте, в кабак сходите: не расхвастается ли кто – уйти да не прийти куда?»

Приходят в кабак. Шелудивая голова пьяница на бочке лежит. – «Что, спишь или нет?» – «Опохмелите меня, тогда я вам скажу… Пусть приведет, – говорит, – льва, всем зверям зверя».

Купец и посылает стрельца:«Ступай, приведи мне льва, чтобы был всем зверям зверь!» – Тот приходит домой, прикручинился-припечалился. Жена его: «Айда,милый сын! Не кручинься, не печалься! На тебе узду, на тебе клубочек! Клубочек покатится – за ним все айда!»

Клубочек покатился, он за ним идет. Идет лев, всем зверям зверь; как рявкнул – весь лес повалился. Не сробел, на него узду надевает, повел этого зверя. И сколько есть в белом свете зверей, все пошли за этим львом. Сколько хлеба он примял-притоптал, сколько лесу притоптал. Описывает купец этому стрельцу:отпустить этого зверя обратно. Приходит, отпустил.

«Ну, – говорит, – теперь я тебе еще службу найду: от моего от родителя принеси рукописание!» – Он приходит домой к жене: «Опять на меня, несчастного, наложил службу!» – «Ну, напейся квасу, молись Спасу! Утро вечера мудренее! Ложись спать». – Встает он поутру. Дала ему два солдата и клубочек.

Клубочек катится, он за ним идет. Клубочек закатился в пещеру, упал. Пущает солдата туда: «Подать, – говорит, – вашего, а оттуда нашего!» – Отца оттуда выпихнули.

Отец начал рукописание писать сыну. Написал, передает стрельцу. Стрелецкричит в окно (в дырочку): «Подать нашего, возьмите вашего!» – Отца сталкивает туда, оттуда выпихнули ему солдата.

Обращаются они домой обратно; приходит к купцу, подает рукописание.

Прочитал; призывает опять этого стрельца: «Я, – говорит, – тебе службу опять нахожу». – «Какую?» – «Ступайте, лакеи, сбегайте в кабак! Спросите у шелудивого пьяницы: «Куды уйтить да не прийтить?» – Побежали. – «Шелудивая голова пьяница, спишь или нет?» – «Сплю и нет». – «Не знаешь: куды уйти да не прийти?» – «Знаю. Опохмелите меня!» – Они его опохмелили. Приходят.

«Ступай туды, не знаю куды; принеси то, не знаю что!» –  Стрелецк жене. Жена вышила ему три полотенца с узорами и утром его отправила, дала ему клубочек. Этот клубочек покатился, он за клубочком. Закатился в теремочек: лежит старуха агромадная. – «Что ты шляешься?» – «Напой, накорми, тогда вести расспроси!» – Стала его кормить. Стал он руки вытирать, взял свой рукотерчик. – «А! зятюшка-батюшка!»

«Вот, – говорит, – надо сутки сидеть! Ступайте, лакеи, несите книгу!» – Принесли. Она двое суток не спала, не дремала, все прибирала эту книгу. – «Нет, – говорит, – зятюшка-батюшка, нету! Ступай к сере дней сестре: у ней этого нет ли?»

Поутру встает, пущает клубочек. Клубочек покатился; закатился в теремочек: лежит тошнеетого старуха. «Что ты, молодец, шляешься?» – «Я не шляюсь; дело пытаю. Напой, накорми!» – Она дает ему руки умывать, дает рукотерчик. – «У меня, – говорит, – свой не маран!..»[27]

«Ах, это я не знаю. Знает у меня только Кот Котофеич. Ступайте, за ним пошлите!»

Послали за ним волка. Он отказался: «У волка, – говорит, – ребра прямые, я упаду».

«Пошлите, – говорит, – Мишеньку!» – Мишеньку прислали. Кот Котофеич сел на Мишеньку верхом, приехал. – «Ну, что тебе нужно?..»[28]

«Я, – говорит, – знаю все. Пусть он идет через калиновый мост… стоит избушка…»

В эту избушку заходит и скрикнул в этой избушке: «Стрышка-ярышка! Собирай на стол!» – «На сколько, – говорит, – персон?» – «На семь». – Стрышка-ярышка наставила. Закусывали со стрельцом.

Потом пошел с ним вместе. И стоит старичок у ворот. – «Ну, – говорит, – Стрышка-ярышка, дай деруэтому старику-то!» – Стрышка-ярышка послал дубинку, она давай этого старика мыздачитъ.

«Вот что, – говорит (старик), – молодец! Давай, – говорит, – сменяем: у меня есть дудочка, в один конец дунешь – сила будет, а в другой дунешь – хоромы будут. Сменяй мне на тоё, на дубинку». – Сменяли.

Приходит (домой). Не доезжает до своего дома верст 50, в один дунул конец – сила,в другой дунул – хоромы. Посылает посланников, чтобы ехал купец – встречал этого стрельца.Купец едет с женой с его уже (жену отбил у него). Приезжает, только подъезжает: «Ну-ка, – говорит, – Стрышка-ярышка, дай ты ему дёр!» – Стрышка-ярышка послал дубинку; она давай его катать, захлестала его до смерти.

35(13). ФЕДОР БУРМАКИН И ВАВИЛОНСКОЕ ЦАРСТВО

Рассказал Л. Д. Ломтев

Жил-был царь и царица без короны. Выбирал он думшихсенаторов, посылал по всем странам: не будет ли какой охотник в Вавилонское царство за царской короной? – Думшие сенаторы искали по всем странам, нигде не нашли охотника. Один пошел по питейным заведениям. Лежал тогда Федор Бурмакин в кабаке пьяный. Сенатор сказал: «Федор Бурмакин, не желаешь ли ты в Вавилонское царство за царской короной?» – Федор Бурмакин на то сказал: «Опохмель меня, я готов буду, желаю ехать!»

Опохмелил его, приводит к царю Федора Бурмакина. – «Федор Бурмакин, – сказал царь, – что тебе нужно с собой?» – Федор Бурмакин назначил: «Мне что-де лучший корабь, три бочки пороху, три бочки серы горючей, три бочки селитры!» –  Тоон взял с собой товарища – сенатора – и рабочих лоцманов и отправился в Вавилонское царство.

Приезжает в Вавилонское царство, приваливаются на пристань. Федор Бурмакин взял с собой сенатора, отправился в дом. Царство его отворяется на время: когда змей– полозраздвинется, тогда отворяются и вороты (Змейланское царство). Тозаходят в комнаты они. Марфа Вавилоновна сказала: «Каки-те ветры сюды занесли Федора Бурмакина?» – «Царь послал меня к тебе. Каково ты поживаешь?» – «Милости просим! Садись со мной за стол покушать!»

Понаелись. Марфа Вавилоновна говорит: «Давай в пешки, Федор Бурмакин, поиграем! А играть не так: если три раз я тебя поиграю, я тебя пожру, а если ты меня три раз поиграешь, и ты меня жри!» – Первый раз поставили пешки, она его обыграла. Второй раз поставили, опять обыграла. Остается один раз. Поставили в третий; он со своего краю две пешки под стол спихнул и говорит, что «пешельницау тебя неправильная, затем ты меня и обыгрываешь! Есть у меня в корабле пешельницамраморная и пешки также нумерованные. Дозволь мне сходить, тогда я уже буду как следноиграть, а на твоей я не согластен играть!.. Если, Марфа Вавилоновна, не веришь, возьми сенатора к себе в комнаты! Я все-таки пойду, пешельницупринесу свою!»

Тоон сенатора к ней в комнату приводит, а сам пошел; по пути царскую корону взял с собой. Только добегает до пристани Федор Бурмакин, скричал рабочим: «Как можно поскорее от берегу отваливай!» (Сенатора уж оставляет тут.)

Очень долго Марфа Вавилоновна ждала; потом вышла на балкон, смотрит на море: они очень уже далеко едут. – «Ах он, подлец, ах он, варнак,как надо мной насмеялся!» – Заходит в ту комнату, где сенатор, его сейчас съела. Тозасвистела, загремела самая мелкая змея по ухватищу,прилетела. – «Подите, – говорит, – спалите его, подлеца, не пустите его на белый свет!» – Полетели они. Стали надлетать над кораблем, он живо выкатил три бочки селитры; зажигает селитру, всех прижег-припалил; кое-как две остались, отправились назад.

Прилетают, докладывают: «Марфа Вавилоновна, всех он нас прижег-припалил, кое-как мы отдалились!»

Тогда она опять засвистела, загремела, более того змей насвистела: «Подите, спалите; его на белый свет не пустите!» – То стали над кораблем надлетать, он выкатил три бочки пороху, всех их прижег-припалил; кое-как две отдалились, полетели назад. Прилетели с докладом: «Марфа Вавилоновна, всех нас прижег-припалил, кое-как мы отдалились».

Тозахотелось Федору Бурмакину отдохнуть. Привалился к берегу, начали себе обед, кашу варить. Попала Федору Бурмакину тропа; идет он по этой тропе, ягоды собирает и ушел от пристани далеко. А его рабочие тогда расположились на отдых спать. Эти змеи прилетели и всех их прижгли-припалили, этих рабочих, и весь корабь по бревну раскатали, по морю пустили. Федор Бурмакин приходит на пристань и видит: корабля нет, корабь весь прижженный; горе его ошибло, что никого нет. – «Куды теперь моя головушка придлит?… Пойду теперь по этой тропе, куды она поведет меня?» (А корона у него хранится.)

Доходит он до агромадногодома; заходит в этот дом. А в этом дому живет Кривая Ерахта, Марфы Вавилоновны брат. Кривая Ерахта сказал: «Куда же ты, Федор Бурмакин, пошел – зашел в наш дом?» – «Я нечаянно пришел в твой дом. Прими меня с тобой жить в товарищи». –  ТоКривая Ерахта его принял, стали жить с ним вместе. Кривая Ерахта ему сказал: «Не вылечишь ли ты, Федор Бурмакин, мне глаз? У меня один глаз не видит». – Федор Бурмакин сказал: «Есть у тебя олово?» – «Есть». – «Есть канаты?» – «Есть». – «Тащи мне напарьяи черпак! Потом тащи канаты!» – Притащил он канаты. Положил его на пол, примерил, навертел напарьейдыр. Привязал он его на варовинныканаты. – «Ну-ка, Кривая Ерахта, поворотись, – говорит, – чтобы канаты повытянулись!» – Кривая Ерахта поворотился, канаты эти лопнули.

«Нет ли у тебя шляпныхканатов?» – «Есть». – «Ну, тащи мне шляпныеканаты!» (Те поздоровше будут.) – Притащил ему шляпныеканаты, топривязал он на шляпныеканаты. «Ну-ка теперь поворотись, Кривая Ерахта! Канаты пущай повытянутся». – Кривая Ерахта поворотился, весь дом ворочается, только канаты повытянулись, не лопнули.

Тогда сказал Федор Бурмакин: «Ты, Кривая Ерахта, кривой (глаз) расщурь(гляди кривым), а здоровый зажми!» –  Тоон почерпнул черпаком олово, плеснул на все лицо ему оловом горячим.

Тогда Федор Бурмакин выбежал из комнат во дворец,а Кривая Ерахта как встрепенулся, канаты его лопнули. Выбежал Кривая Ерахта во двореци спросил: «Федор Бурмакин, ты где?» – «Во дворе», – сказал. Ходил по двору Кривая Ерахта, его искал и хотел его съесть. Тогда у Кривого Ерахты был слуга козёл; и он к козлу стал, Федор Бурмакин, привязываться. Привязался Федор Бурмакин к козлу, тогда козёл подбегает к Кривой Ерахте. Козёл как только заревел, в досаду Кривой Ерахте (что козёл ему еще прибежал досажать), тогда взял этого козла и выбросил за свой дворец(а двор у него был тыном устроен).

Тоон во второй раз спросил: «Федор Бурмакин, ты где?» – Федор Бурмакин сказал: «Я за двором!» – «Как ты туды попал?» – «Ты выбросил, – говорит, – меня с козлом». – «Хитрый, – говорит, – ты!» – Тогда он живо от козла отвязывался. – «Прощай, – говорит, – Кривая Ерахта, я уйду!»

«На вот, я тебе подарочек дам, складень!»– Федор Бурмакин брал правой рукой складень;тогда Кривая Ерахта сказал, что «складень,держи его!» –  Складеньего держит: если потянуть, рвануть, то должон он мне руку обрезать –  (складеньзажал руку крепко). Кривая Ерахта отворял ворота (поймать чтобы Федора Бурмакина). Федор Бурмакин видит, что он к нему подходит, не пожалел свою руку, руку обрезал и ушел от него. Наконец сказал: «Ну, Кривая Ерахта, ты теперь вовсе слепой, а я хоть без руки, да вижу, куда идти!»

От этого двора тоже попала ему тропа; пошел он по этой тропе, доходит по этой тропе: стоит дом, Марфы Вавилоновны тут живет сестра. Заходит в дом, увидал он: Марфы Вавилоновны сестра. – «Здравствуешь, госпожа женщина! (Назвать вас не знаю как)». Сказала эта женщина: «Куда же ты отправляешься, Федор Бурмакин? Зашел в дикое место сюды!» – «Я заблудящий человек; не примешь ли ты меня с собой жить на место мужа?» – Она согласилась с ним жить, так же на место мужа держать, и они в год прижили мальчика. ТоМарфы Вавилоновны сестра говорит: «Теперь, Федор Бурмакин, живи как требнобыть, по-домашнему: что мне, – говорит, – то и тебе дитё!»

Тоона улетала на побоище, его жена, а он сходил к морю и сделал себе плот. Она летела с побоища и плот этот увидала. Прилетает и говорит: «Что же ты, Федор Бурмакин, к чему же ты этот плотик исправил?» – Сказал Федор Бурмакин: «Что же ты какая неразумная! Вот у нас ребеночек есть, обс…ся, нужно пеленки помыть! На плотике лучше помыть пеленочки». – «А я думала, что ты хочешь от меня отдаляться на этом плотике!» – «Нет, я не буду отдаляться, буду жить!» – Тогда он плот оставил тут, а весло исправил, спрятал (чтобы ей не видать было). На будущий день она отправилась на побоище, наказала: «Смотри, от ребенка никуды не ходи!» – Только ее проводил, отправился скоро к морю, сел на плотик и поехал.

Торебенок заревел, и лес затрещал. Услыхала Марфы Вавилоновны сестра, что ребенок ревет, очень скоро воротилась домой. Прибежала, ребенка схватила, прибежала на море, на ногу (ребенка) стала, а за другую разорвала напополам. Она бросила эту половину, добросила до него, у него плотик начал тонуть. Кое-как он спихнул эту половину, потом отправился вперед, а она свою половину съела.