Текст книги " Воспоминания о Тарасе Шевченко"

Автор книги: Сборник Сборник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

кощунство хозяина, у которого он жил, сказал: «Издеваться над теми нравственно-

религиозными убеждениями, которые освящены веками и миллионами людей, неразумно и

преступно».

Несправедливо некоторые предполагали в нем безусловную ненависть к лицам высшего

слоя общества; в каждом человеке, без различия состояния и общественного положения, он

ценил прежде всего достоинство человека, во всех слоях общества у него было много

ценителей его таланта и друзей. Он глубоко, искренно предан был, например, радушно

принимавшему его семейству Репниных. Не сочувствуя монашеству, он с чувством

глубокого уважения говорил и о неоднократно высказывавшемся покойным киевским

митрополитом Филаретом сочувствии и смелой, горячей христианской любви к меньшей

братии. Каждый раз, по словам одного из /91/ друзей его, с восторженно глубоким

уважением рассказывал он о благодушном приеме, оказанном ему преосвященным

митрополитом Исидором, к которому он обратился с просьбой о пропуске его букваря

духовной цензурой. Описанная им самим в дневнике его неожиданная встреча его в Москве

с сыновьями бывшего его владельца служит самым сильным опровержением

несправедливого укора Шевченку в озлобленности.

Некоторые укоряли его в пьянстве. Два раза, в день его именин и на свадьбе, где мы

были шаферами, я видел его пьяным в такой степени, в какой приходится быть, к случаю, и

трезвым людям...

Насколько Шевченко способен был увлекать даже незнакомое общество,

доказательством может служить следующий случай, рассказанный мне двумя его

знакомыми: в самом начале приезда его в Малороссию один из его приятелей завез его к

генеральше Т. Г. Волховской. Кажется, это был день ее именин, на который, кроме местного

общества из нескольких уездов, съезжались к ней знакомые из Петербурга и Москвы —

около двести особ. В это блестящее собрание Шевченко явился почти никому не известный.

Не прошло часа после его приезда, как среди русского и французского говора слышалась

уже украинская речь, а через несколько часов остановились танцы, и хозяйка, почтенная, за

60 лет старуха, увлеченная почти всеобщим настроением гостей, исполнила с Шевченком

народную украинскую «метелицю». Вскоре после этого я как-то потерял было след его, но в

1852 году неожиданно получил от него письмо из Новопетровского укрепления. Поводом к

этому посланию была болезнь, по мнению его, сходная с тою, которая была у него в 45 году,

и просьба врачебного совета; таким образом завязалась у нас переписка, ограничившаяся,

впрочем, только 4-мя письмами; первые три письма напечатаны были в «Основе»,

последнее затеряно было одним моим знакомым, к большому моему сожалению. В письме

этом подробно был описан поход его к Аралу в экспедиции, начальством которой он принят

был с гуманным, радушным сочувствием. Это же письмо могло служить комментарием к

88

посвященному мне поэтом посланию, в котором неизвестный автор статьи, помещенной не

помню в котором журнале, находит гораздо более горячего чувства, чем в прочих

посвященных его друзьям посланиях.

В июне 59 года, утром, на двор квартиры моей въехала почтовая телега. Сидевший в ней

показался мне похожим на Шевченка. Я не ошибся; молча мы поздоровались, молча он

приветствовал мою семью, молча несколько раз с заметным волнением прошел по комнате,

потом посмотрел в окно на ярмарочное движение и высказал желание посмотреть ярмарку;

мы отправились. Дорогой он объяснил, что вошел ко мне как угорелый, потому что по пути

из Петербурга до моей квартиры почти не вставал с телеги: с таким нетерпением он летел в

свою родную старину. Зашла речь об ожидаемой тогда воле. В то время у нас уже

совершалось по требованию правительства обсуждение об улучшении быта крестьян, в

котором я принимал письменно деятельное участие. Не стесняясь его симпатиями, я

откровенно высказывал свой взгляд на ожидаемую реформу, указывая на некоторые, по

моему мнению, практические неудобства и затруднения.

Грустное впечатление производил на него взгляд мой. Возвра-/92/тившись с ярмарки, он

рассеялся, разговорился, вспомнил о грустном пребывании его в Новопетровске, хотя ему

там было легче, нежели в Орской крепости. Зашла речь о Гоголе. Он не сочувствовал ему:

по его словам, неудавшиеся честолюбивые мечты стали причиною умственного его

расстройства. Я напомнил Шевченку несколько коротких его произведений, забытых им, он

записал их. Вообще из разговора оказалось, что из написанных до 46 года его произведений

многие потеряны безвозвратно.

После обеда отправились в Козинцы, в 2 верстах от Днепра. Нетерпение скорее увидеть

«Дніпро широкополий, і гори, і кручі» заставило его, не дожидаясь запряжки лошадей,

отправиться пешком. Мы застали его на половине пути на траве в раздумье по случаю

разделения дороги на две ветви и отправились вместе. Вечером устроили на Днепре рыбную

ловлю. Она вышла не совсем удачна, зато тихая украинская ночь с мириадами звезд на

чистом своде неба как будто нарочно, во всем чарующем ее величии, приветствовала так

давно знакомого ей поэта. Глядя на окружающие его родные ему картины природы, поэт

сказал: «Как хорош быт поэта, если бы он мог быть только поэтом и не гражданином». Лежа

на берегу, мы несколько часов провели в беседе. Закончив прогулку вкусной ухой,

отправились на ночлег в Козинцы. На другой день утром он на дубе отправился к М. А.

Максимовичу в Прохоровку. На пути из Киева Шевченко заехал ко мне, пробыл у меня

около двух суток. Заметно мрачное настроение духа было следствием известного

неприятного случая с ним в Киевской губернии; особенно резко оно отразилось в

фотографическом его портрете, снятом в Киеве, которого экземпляр он оставил мне; в нем,

впрочем, я нахожу гораздо более сходства, чем в литографированном.

В это последнее свидание он высказал мне намерение через два года взять в арендное

содержание небольшое пространство земли на днепровских горах против Прохоровки,

построить небольшой домик и там провести остаток жизни. Скоро после отъезда в

Петербург он прислал мне «Кобзаря». На письмо мое к нему в Петербург он не ответил, и

меня тяготила мысль, что, может быть, взгляды мои на ожидаемую крестьянскую реформу

не согласовались с его взглядами, но друг его, М. М. Лазаревский, бывший у меня после его

смерти, заверил меня, что это не имело никакого влияния на то глубокое чувство

привязанности ко мне, которое он сохранил до самой смерти.

М. М. Лазаревский в непродолжительное свидание со мною успел только в общих

чертах представить грустную картину последних годов жизни Шевченка. Редкая

человеческая натура может устоять против той нравственной борьбы и тех физических

бедствий, которые достались на долю поэта. [Тоска разочарования заставила его искать

облегчения в свойственной нередко самым высоким натурам слабости, и никакие усилия

глубоко преданных друзей не могли своротить его с того пути, который так безвременно

привел его к могиле.]

89

А. О. Козачковский

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ О Т. Г. ШЕВЧЕНКЕ

(С. 88 – 92)

Впервые опубликовано в «Киевском телеграфе» (1875. – 26 фев. – С. 1 – 2). Перепечатано в «Зоре»

(1889. – № 6 – 7. – С. 109 – 112). Печатается по первой публикации.

Козачковский Андрей Осипович(1812 – 1889) – врач. Учился в Петербургской медико-хирургической

академии. Окончив курс, в августе 1835 года был зачислен в 27 флотский экипаж, плавал на бриге

«Филоктет». кораблях «Березино», «Бриен». Шевченко познакомился с ним осенью 1841 года в

Петербурге, после увольнения Козачковского в сентябре из Морского ведомства. С 1844 года

Козачковский работал в Переяславе: сначала – городской врач, позже – преподаватель медицины в

духовной семинарии (см.: Плачинда В.Тоді, в Переяславі // Літ. Україна. – 1985. – 1 січ. – С. 6).

Шевченко впервые навестил его в августе 1845 года, ездил с ним в соседние села Андруши и

Монастырище. В октябре 1845 года поэт снова приехал в Переяслав и пробыл у Козачковского (с

перерывами) до начала января 1846 года. Козачковский лечил Шевченко, когда тот был болен. В

Переяславе Шевченко написал поэмы «Наймичка», «Кавказ», посвящение «Шафарику», «Заповіт»,

нарисовал автопортрет (не сохранился), ряд архитектурных и исторических достопримечательностей

города, пейзажей окрестных сел. В ссылке в 1847 году Шевчен-/486/ко написал стихотворения «А. О.

Козачковскому». Во время последней поездки на Украину в 1859 году поэт дважды – в июне и августе —

побывал в Переяславе. Козачковский сохранил значительную коллекцию живописных произведений

Шевченко.

Воспоминания Козачковского о Шевченко написаны в начале 1874 года по просьбе П. И. Житецкого.

Еще ранее с подобной просьбой обращался к Козачковскому М. А. Максимович. Посылая свои

воспоминания 15 февраля 1874 года П. И. Житецкому, Козачковский писал ему: «Я весьма благодарен Вам

за то, что Вы дали мне возможность очистить совесть мою по крайней мере пред блаженною в род и род

памятью покойного М. А. Максимовича, еще в 1866 году просившего доставить ему воспоминания мои о

нашем вечно памятном народном Поэте.

Извините, что я так долго промедлил. Вечные дрязги житейские оставляли мне мало спокойных минут

для того, чтобы выявить в памяти моей, во всем мировом, грандиозном ее величии личность, в которой во

всей полноте олицетворились предо мною все светлейшие стороны Украйны, все прекрасное и славное, и

все наболевшие, накипевшие чувства и болезненные стороны нашей родины, чтоб проникнуться теми

впечатлениями и чувствами, которыми волновала меня эта прекрасная, живая, величественная Поэма.

Свято исполняя данный мною М. А. Максимовичу обет полной достоверности и безпристрастия,я

высказал все, не скрывая ничего хорошего и дурного» (ЦНБ АН УССР, I, 48399).

...альманах Гребенки «Ластівка»– украинский альманах, подготовленный Е. Гребенкой и изданный в

Петербурге в 1841 году. В редактировании его принимал участие Шевченко. Здесь впервые напечатано

пять его произведений: «Причинна», «На вічну пам’ять Котляревському», «Тече вода в синє море», «Вітре

буйний, вітре буйний» и раздел из поэмы «Гайдамаки».

Зеленский Борис Михайлович– очевидно, студент Медико-хирургической академии, в дальнейшем

служил лекарем при Одесской врачебной управе.

Максимович Михаил Александрович(1804 – 1873) – украинский природовед, историк, фольклорист,

поэт. В 1834 – 1835 годах – ректор, в 1836 – 1845 годах – профессор Киевского университета.

Шевченко познакомился с Максимовичем в Киеве в 1843 году. Возвращаясь из ссылки, он посетил

Максимовича в Москве, побывал у него в Прохоровке, Золотоношского уезда, Полтавской губернии

(теперь Каневского р-на, Черкасской обл.). Тогда же нарисовал портрет Максимовича и его жены Марии

Васильевны.

Щепкин Михаил Семенович(1788 – 1863) – русский актер, основоположник критического реализма в

украинском и русском театральном искусстве. Бывший крепостной, выкупленный у помещика при

содействии И. Котляревского, С. Волконского, Н. Репнина и др. В 1824 – 1863 гг. играл в Московском

Малом театре. Шевченко восхищался игрой Щепкина, был одним из его близких друзей. Они

неоднократно встречались в Москве, Петербурге, Нижнем Новгороде. Щепкин блестяще читал со сцены

90

стихи Шевченко. Поэт посвятил ему произведения «Чигрине, Чигрине», «Заворожи меш, волхве»,

«Неоф1ти». В 1858 году Шевченко в Москве нарисовал портрет Щепкина (хранится в ГМШ).

Бодянский Осип Максимович(1808 – 1877) – филолог, историк, поэт, профессор Московского

университета, один из основателей славистики в России. Познакомился с Шевченко в феврале 1844 года в

Москве, встречался с ним в 1845, 1858, 1859 годах.

Такая же судьба... постигла прекрасную поэму «Иоанн Гус», посвященную Шафарику.– Другое

(основное) название этой поэмы – «Єретик». Единственный автограф этого произведения – в

рукописном сборнике «Три літа» – после ареста Шевченко в 1847 году был оставлен осел в III

отделении. После возвращения из ссылки Шевченко тщетно разыскивал эту поэму. Отыскался список

лишь небольшой части произведения. Полностью поэма опубликована по автографу из архива бывшего III

отде-/487/ления только в 1906 году в журнале «Былое» (№ 6. – С. 1 – 5). Поэма содержит стихотворное

посвящение деятелю чешского и словацкого возрождения, выдающемуся филологу Павелу Йосефу

Шафарику (1795 – 1861), о деятельности которого Шевченко знал главным образом по рассказам

Бодянского и диссертации его ученика С. Н. Палаузова «Иоанн Гус и его последователи» (1845).

...большая картина «Видение Иезекииля в пустыне, полной сухих костей»...– Этот сюжет упоминается

в повести Шевченко «Художник»: «Я же в то время компоновал эскиз «Иезекииль на поле, усеянном

костями» (Т. 4. – С. 177). Иезекииль (около 622 г. до н. э. – год смерти неизвестен) – жрец

Иерусалимского храма, один из пророков, автор одной из книжек Ветхого завета, которая названа его

именем, хотя в ней и заметны следы значительных редакций.

...переехал в с. Вьюнище к помещику С. Н. Самойлову...– Самойлов Степан Никифорович (умер в 50-х

годах XIX ст.), небогатый помещик, имел имение в с. Вьюнище, в 9 км от Переяслава, вблизи Днепра

(теперь снесено в связи с сооружением Каневского водохранилища). Шевченко побывал у Самойлова в

августе и декабре 1845 года. Здесь речь идет о втором посещении Вьюнища.

Репнин Николай Григорьевич(1778 – 1845) – русский государственный деятель, старший брат

декабриста С. Г. Волконского, князь. В 1816 – 1835 годах – малороссийский военный губернатор

(Полтавщины и Черниговщины). Шевченко впервые побывал в его имении Яготине, Пирятинского уезда,

Полтавской губернии (теперь районный центр Киевской обл.) в 1843 году. Здесь он написал поэму

«Тризна», исполнил две копии с портрета Н. Репнина работы Джозефа Горнунга и нарисовал портрет его

внуков Василия и Варвары. В Яготине поэт встретился с дочерью князя Варварой Николаевной (1808 —

1891), дружеские связи поэта с которой длились многие годы.

Волховская Татьяна Густавовна(1763 – 1853) – помещица, владелица имения в селе Мосевке

Пирятинского уезда, Полтавской губернии (теперь Драбовского района Черкасской обл.), куда Шевченко

впервые приехал с Е. Гребенкой в июне 1843 года и где познакомился с Я. де Бальменом, А. Капнистом,

Закревскими, А. Афанасьевым-Чужбинским (см. его воспоминания). Поэт приезжал сюда также в январе

1844 и в январе 1846 года. Здесь он сделал рисунок «Бал у Волховских», написал портрет помещицы А.

Шостки (оба произведения не найдены).

...в 1852 году...получил от него письмо... – Письмо Шевченко к А. Козачковскому от 16 июля 1852

года.

...быть только поэтом и не гражданином».– Перефразированные строки стихотворения Н. Некрасова

«Поэт и гражданин».

...следствием известного неприятного случая...– Имеется в виду арест Шевченко в июле 1859 года.

Лазаревский Михаил Матвеевич(1818 – 1867) – чиновник, близкий друг Шевченко, второй из шести

братьев Лазаревских. Шевченко познакомился с ним в ссылке, в 1847 году, встречался в Орске и

Оренбурге, где Лазаревский был служащим Оренбургской пограничной комиссии. В 1850 году М.

Лазаревский переехал в Петербург, где служил советником Петербургского губернского правления, позже

– управляющим имений графа А. С. Уварова. Вместе с семьей Толстых хлопотал об освобождении

Шевченко из ссылки. Возвратившись в Петербург, поэт почти три месяца жил у Лазаревского. /488/

П. Д. Селецкий

ЗАПИСКИ

(Отрывок)

91

Настали рождественские святки, соседи стали учащать, нелюбезность моя

увеличивалась. Матушка могла уделять мне немного времени и просила быть приветливее с

посетителями. Как ни старался я исполнить ее желание, удавалось не всегда. Наконец и мы

в свою очередь должны были сделать несколько визитов. Все были для меня невыносимо

скучны, к счастию, посещения ограничивались поездками на один день к ближайшим

соседям. На праздниках мы все поехали в Яготин к князю Николаю Григорьевичу Репнину.

Мои воротились в тот же день, я провел там несколько дней.

После долговременного пребывания за границей Репнины, князь с княгиней и дочерью,

княжной Варварой Николаевной, поселились в Яготине. Там же жил тогда и сын князя,

Василий Николаевич, женатый на Балабиной.

Княгиня, рожденная Разумовская, была телом стара, но приветлива и любезна. Князь

Николай Григорьевич (Волконский), внук знаменитого фельдмаршала князя Николая

Васильевича Репнина, принявший в роде по женскому колену фамилию Репниных, был еще

очень бодр и обладал необыкновенною памятью. Отлично образованный, замечательно

умный, приветливый и гостеприимный, он занимал важный пост вице-короля Саксонии

после Отечественной войны и потом долгое время был генерал-губернатором

малороссийским.

Управляя Саксонией, получал очень ограниченное содержание и издержал на

представительство более миллиона ассигнационных рублей из своих средств, вследствие

чего вошел в значительные долги. Обещано было уплатить из казны издержанные

Репниным деньги, но, по необъяснимому великодушию, мы не брали контрибуций, не

взыскивали военных издержек, и суммы, издержанные Репниным, не были возвращены. В

царствование государя Николая Павловича, в тридцатых годах, по доносу, сделанному

Александром Григорьевичем Строгановым, Репнин был удален от должности

малороссийского генерал-губернатора, на имение его наложено запрещение, назначено

следствие, обвиняли князя в незаконном расходовании казенных денег. Долги росли, одно из

значительных имений князя продано с публичного торга (Почеп, купленный

Клейнмихелем), в конце концов оказалось, что князь был виновен в неправильном

позаимствовании из полтавского приказа общественного призрения девятнадцати тысяч

рублей для окончания постройки полтавского института. Между тем дело, длившееся около

десяти лет, совершенно его разорило, и, если бы не состояние, довольно значительное,

княгини, князь был бы лишен всех средств к существованию. /94/

Князь Николай Григорьевич, знавший меня еще ребенком, посещая часто наш дом по

пути из Повисов в Яготин, принял меня в высшей степени любезно, и я провел у него два

дня в постоянных разговорах, по большей части с стариком князем в кабинете. Не было

новой книги, мало-мальски замечательной, которую князь не прочел бы, разговор его бывал

интересен и поучителен. Любил вспоминать и старину, но ни слова о несправедливостях,

которых был жертвой; единственным проявлением его неудовольствия в этом отношении

была раздача добрым знакомым портретов императоров из его обширной и замечательной

картинной галереи. Между прочим, портрет Александра I во весь рост, превосходная копия

Доу, достался моему отцу, особенно преданному памяти благословенного.

Княжна Варвара Николаевна, энергичная, легко увлекавшаяся девица зрелых лет, худая,

тоненькая, с большими живыми, выразительными глазами, не могла скрывать своего

негодования на неблагодарность к заслугам ее отца. Вспыхивала, как порох, при малейшем

намеке на дела минувших лет, но, добрая, остроумная, милая и любезная, она была

провидением бедных и несчастных, раздавала, что у ней было, и принимала самое теплое

участие во всех, прибегавших к ее помощи и совету.

Из посторонних в то время жили в Яготине две личности, обращавшие на себя

внимание. В качестве домашнего доктора находился постоянно Фишер, вывезенный князем

из Саксонии, один из лучших учеников Гуфланда, очень умный, образованный,

симпатичный человек и отличный медик. Проживал временно в Яготине в одном из

92

многочисленных флигелей Шевченко, живописец по профессии и поэт по призванию... Как

живописец он мало известен: рисовал довольно посредственно; как поэт был замечателен

чистотою малороссийского языка, плавным, мерным стихом, звучными строфами,

задушевным чувством, мягкою сердечностью; его «Кобзарь», в особенности его «Катерина»,

может считаться одним из лучших произведений в этом роде. Но в «Гайдамаках» Шевченку

недоставало священного огня, проявления страсти, широкой кисти, увлекательного

действия, характеризующих историческую драму.

Как человек... но de mortius aut bene, aut nihil, 1 в особенности принимая во внимание

тяжкую судьбу, постигшую несчастного поэта.

1 О мертвых следует говорить или хорошо или ничего (лат.).– Ред.

Старые князь и княгиня удалялись тотчас после вечернего чая в свои комнаты; мы,

оставшись с молодыми Репниными, с княжной, заставляли Шевченка читать «Катерину» и

неизданные им стихотворения; расходились рано. Ко мне обыкновенно приходил Фишер и

Шевченко, болтали до поздней ночи. Рассказы Фишера были очень интересны; он ездил в

Египет, на мыс Доброй Надежды и знакомил нас с этими отдаленными странами.

Шевченко говорил о своем прошедшем и, казалось, был совершенно доволен

настоящим...

Несколько раз играл я на фортепьяно в Яготине, и музыка моя очень нравилась; Варвара

Николаевна предложила мне написать оперу, либретто взялся составить Шевченко, сюжетом

избрали /95/Мазепу. Сюжет для оперы действительно богатый. Много драматизма,

действия, разнородные элементы: велико– и малорусский, шведский, польский. Но в

разработке драмы и в языке либретто мы расходились... Варвара Николаевна и Шевченко

хотели, чтобы либретто было написано на малорусском языке, я был противоположного

мнения и уверял, что Шевченко владел настолько русским языком, что хорошо напишет

либретто; если писать оперу, говорил я, так писать оперу серьезную и на языке

общедоступном, а не какую-нибудь «Наталку Полтавку». Каждый остался при своем

мнении, тем дело и кончилось в Яготине.

Огромный деревянный яготинский дом, окруженный парком в полтораста десятин, с

закругленною рекой, представлял удобное и вполне барское помещение. История этого дома

очень занимательна. Он был построен в Киеве гетманом Кириллом Григорьевичем /96/

Разумовским, на Печерске, в одной из лучших местностей над Днепром. Приезжает

однажды к бывшему гетману киевский комендант и докладывает ему, что на лето

ожидаются многочисленные войска, направляемые чрез Киев в Турцию, и просит

позволения назначить в доме Разумовского временный постой, наравне с другими

обывателями. Кирилло Григорьевич изъявляет согласие, но потом раздумался; пишет приказ

в Яготин, чтобы немедленно выслали в Киев три тысячи подвод и столько же крестьян с

топорами. В несколько дней дом был разобран и перевезен в Яготин. Не правда ли,

оригинальный способ избавиться от постоя? Дом, как был, так и поставлен в Яготине, а

место в Киеве и флигели Разумовский подарил Трощинскому. Усадьба эта принадлежит

теперь инженерному ведомству.

93

П. Д. Селецкий

ЗАПИСКИ

(Отрывок)

(С. 93 – 96)

Впервые опубликовано в ж. «Киевская старина» (1884. – ЛЬ 8. – С. 620 – 622). Печатается по первой

публикации.

Селецкий Петр Дмитриевич(1821 – 1880) – помещик, владелец села Малютинцы (Отрада)

Пирятинского уезда, Полтавской губернии, в 1858 – 1866 годах киевский вице-губернатор. Познакомился

с Шевченко в 1843 году. Руководил тайным надзором за Шевченко во время пребывания поэта в Киеве в

1859 году.

...сын князя, Василий Николаевич, женатый на Балабиной. —Жена В. Н. Репнина Елизавета Петровна

– дочь генерал-лейтенанта П. И. Балабина. В их имении, селе Андреевке, Гадяцкого уезда, Полтавской

губернии, Шевченко был осенью 1843 года и, вероятно, в 1845 году. В январе 1844 года в Яготине он

написал портрет их детей.

Строганов Александр Григорьевич(1795 – 1891) – член Государственного совета, генерал-адъюнкт,

граф, в 1836 – 1839 годах – черниговский, полтавский и харьковский генерал-губернатор, в дальнейшем

– новороссийский и бессарабский генерал-губернатор.

Клейнмихель Петр Андреевич(1793 – 1869) – главный управляющий путей сообщения и

общественных сооружений.

Фишер Фердинанд Федорович(1784 – 1859) – доктор медицины, домашний лекарь Репниных в

Яготине. В 1843 году лечил Шевченко.

Разумовский Кирилл Григорьевич(1728 – 1803) – последний гетман Левобережной Украины. Жена Н.

Г. Репнина Варвара Алексеевна – внучка К. Г. Разумовского. Ей перешло в наследство яготинское имение

Разумовских.

Стороженко

ЭПИЗОД ИЗ ЖИЗНИ Т. Г. ШЕВЧЕНКА

«С половины 1843 года и до своего ареста в 1847 году Шевченко большею частию

проживал в Малороссии, собирая материалы для издания задуманного им альбома под

названием «Живописная Украина». В Малороссии он принят был с радушием и

хлебосольством. К этому времени относятся воспоминания Афанасьева-Чужбинского о

Шевченке, с которым он познакомился 29 июня 1843 года в Мосевке в доме Татьяны

Густавовны Волховской» *. Конец 1843 года Тарас Григорьевич провел в м. Яготине у князя

Репнина, а в начале 1844 года он попал снова в компанию «мочеморд», несмотря на

предостережения княжны В. Н. Репниной. «Вскоре после выезда из Яготина, – читаем у г.

Петрова (стр. 312), – Шевченко опять является в Мосевке, как показывает дата под

стихотворением «Чигирин», написанным в Мосевке 19 февраля 1844 года». Следующий

эпизод, который я передаю со слов моей бабушки Марии Давидовны Корсун, позволяет

сделать предположение, что Шевченко уже с первых чисел января гостил то в Мосевке, то у

Закревских в Березовой Рудке.

* Петров Н.История украинской литературы. – К., 1884. – С. 310.

94

12 января 1844 года, в день именин Т. Г. Волховской, в Мосевке было большое

празднество, съехалось более полутораста душ гостей, в числе их был и Тарас Григорьевич.

Между прочими увеселениями была устроена лотерея в пользу одной из присутствовавших,

некой Александры Ивановны Шостки, или, как ее обыкновенно называли, Шосточки.

Разыгрывался портрет этой госпожи, писанный Шевченком.

История этого неизвестного доселе художественного произведения кисти Шевченка

следующая. /97/

А. И. Шостка представляла собой особенный тип того времени, нечто вроде Марьи

Дмитриевны Ахросимовой в романе «Война и мир». Это была небогатая дворянка, вдова

бригадира, без особенного образования, но с острым умом и врожденным тактом. Все очень

любили ее за веселый нрав и потому не было именин, свадьбы, крестин и вообще каких-

либо празднеств, на которые не звали бы Шосточку. Приехавши куда-нибудь, она часто

оставалась на несколько дней и в награду за сообщенные новостишки и хозяйственные

советы получала всегда разные подарки в виде съестных припасов и всяких вещей. Едва

успела Шосточка привезть все это добро в свой «курінь», как уже приезжал чей-нибудь

экипаж за нею, и она снова летела собирать мед и увеселять своих покровителей. Часто

приходилось ей, конечно, исполнять роль свахи. Словом, она была везде желанной гостьей,

являлась для всякого нужным человеком.

В 1843 году с нею приключилась беда: архиерей дал ей книгу для сбора пожертвований

на одну церковь; она собрала рублей пятьдесят, но тут-то и попутал ее грех – взяла да

растратила чужие деньги. Положение было, конечно, пренеприятное, и вот она, чтобы

выкрутиться из него, призналась как-то у Закревских во всем чистосердечно и просила

помочь ей. Глава «общества мочемордия» В. А. Закревский увидел в этом отличный случай

позабавиться и потому на ее слезное признание отвечал: «Я вам помогу, душенька

Александра Ивановна, но для этого нужно, чтобы вы согласились на мое предложение —

пускай Тарас снимет портрет, с вас во весь рост, как есть, с животиком и прелестными

ножками; об остальном не спрашивайте, это уж мое дело». Нужно сказать, что Шосточка

была огромного роста, очень толстая и неуклюжая. Шосточка согласилась, и Шевченко

сделал ее портрет: был представлен сад, клумба роз и Шосточка, идущая по усыпанной

песком дорожке под зонтиком в черном шелковом платье, несколько подхваченном кверху,

чтобы видны были ноги, и в белом чепчике. Сходство портрета с оригиналом было

поразительное, в художественном отношении эта работа Тараса Григорьевича отличалась

замечательною тщательностью отделки. Величиною портрет был с аршин в вышину и

четверти три в ширину.

12 января дешевые лотерейные билеты быстро разошлись по рукам, собранная сумма с

излишком покрыла растраченную Шосточкой и была тотчас же передана в.. ее

распоряжение; портрет же выиграла моя бабушка. Но, увы! Одна ее знакомая, некая Анна

Корнеевна Огронович, двоюродная сестра Шосточки, после бесконечных просьб просто

вынудила подарить ей портрет. А. К. Огронович уже несколько лет как умерла, и работа

кисти нашего великого поэта пропала бесследно. Предполагают, что Огронович подарила

портрет своим родственникам, у которых потом сгорел дом и в нем, быть может, и

художественное произведение Тараса Григорьевича. /98/

95

Стороженко

ЭПИЗОД ИЗ ЖИЗНИ Т. Г. ШЕВЧЕНКА

(С. 96—91)

Впервые опубликовано в ж. «Киевская старина» (1885. – № 12. – С. 718 – 720). Подписано

криптонимом С-ко.Печатается по первой публикации.

Автор, скрывшийся под криптонимом «С-ко», пересказьюает воспоминания Марии Давыдовны Корсун

(1812 – 1880), помещицы с. Большая Круча, Пирятинского уезда, Полтавской губернии. Как явствует из

текста, автор – один из внуков М. Д. Корсун – Андрей Владимирович Стороженко (род. в 1857 г.) или

брат его Николай Владимирович Стороженко (род. в 1862 г.).

Шостка Александра Ивановна– небогатая дворянка. Ее портрет, написанный Шевченко, не разыскан.

Огронович Анна Корнеевна(1796 – 1875) – помещица хутора Саловка на Полтавщине, родственница

М. Д. Корсун, знакомая Шевченко. /489/

И. Т. Лысенков

ВОСПОМИНАНИЯ В ПРОШЕДШЕМ ВРЕМЕНИ

О КНИГОПРОДАВЦАХ И АВТОРАХ

(Отрывки)

Лысенков И. Т., книгопродавец, занятие имеет с 1818 года определением в книжный

магазин О. Л. Свешникова, московского купца, на Сумской ярмарке Харьковской губернии,

на месте моей родины; торговля по ярмаркам по Украине, Малороссии и Новороссии

продолжалась восемь лет, и в 1826 году перешел на службу на Макарьевской ярмарке в

Москву к именитому московскому книгопродавцу Матвею Петровичу Глазунову.

В Москве в 1826 году, по окончании праздников коронации государя Николая

Павловича, осенью, Матвей Петрович Глазунов новому своему приказчику Лысенкову

поручил заведывать его книжным магазином в С.-Петербурге, куда Лысенков и отправился

вслед за выездом государя императора. Лысенков прибыл в Петербург к своему посту и

старательно выполнял все поручения по торговле десять лет, а в 1836 году открыл

собственную свою торговлю в доме Пажеского корпуса, где и занимал магазин 37 лет.

Литераторы во все это время делали свои посещения: И. А. Крылов, Н. И. Гнедич, А. Ф.

Воейков, А. С. Пушкин, Вл. Иг. Соколовский, журналисты и многие другие.

Встречались и курьезы по литературе при приобретении прав на сочинения; так

непредвидимо случилось – прекрасный знакомый Лысенкова малороссийский поэт Т. Г.

Шевченко, уезжая из Петербурга на житье в Малороссию, продал Лысенкову по условию

все свои сочинения. Лишь только были отпечатаны Лысенковым 2-м изданием эти