Текст книги "Иллюзия убийства I-II. Хищник II"

Автор книги: Саймон Хоук

Соавторы: Ричард Франк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

– Выходит, – говорил он, – ты хочешь сказать мне, что, если бы подвернулся другой – хороший, ты бы пошла с ним?

Черилл невольно засмеялась и покачала головой.

– Я этого не говорила…

Хэрриган приблизился к двери, парень выронил свой кораблик и вздрогнул.

– Лейтенант Хэрриган?

– Да, это я, сынок. Отдыхай! – сказал Хэрриган, отстраняя его рукой. – Я сейчас…

В кабинет он вошел без стука.

Одна стена комнаты была заставлена рядами видеомониторов, они издавали приглушенный звук и были настроены на различные станции. Хэрриган скривился, увидев на одном из экранов Тони Поупа, ведущего очередной репортаж. Был здесь и полицейский канал, по которому сообщали самую последнюю информацию о происходящем в городе. На столе лениво шелестел бумагами большой электрический вентилятор. Капитан Пилгрим у окна склонился над кондиционером, пытаясь хоть немного вдохнуть прохлады. Огромный, напоминающий бульдога, этот человек пятидесяти лет страдал ожирением, а стоящая в городе жара совсем его доконала. Не успел Хэрриган и рта раскрыть, как Пилгрим набросился на него.

– Ну что мне с тобой делать? – прогудел он. – Хайнеманн так меня отшлепал, что с неделю мне не удастся посидеть на собственной заднице, можешь мне поверить.

Он повернулся и посмотрел на мониторы.

– Эту войну мы не выиграем, – сказал он с горькой отрешенностью, обращаясь не столько к Хэрригану, сколько к самому себе. – И как бы ты ни злился, – добавил он, снова поворачиваясь к Хэрригану, – придется тебе подчиниться.

Не успел тот ответить, как Пилгрим поднял телефонную трубку и нажал на кнопку селекторной связи.

– Черилл! Соедини меня с Салливеном из окружной прокуратуры, – приказал он. – И без всяких там штучек, будто он на совещании. Разыщи его! И где сводка сегодняшних операций?

Послушав, что отвечает Грин, Пилгрим бросил трубку и взял со стола лист бумаги. В раздражении он потряс им перед лицом Хэрригана.

– «Вступает в силу немедленно! – прочитал он. – Федеральная оперативная группа под командованием специального агента Питера Киза будет заниматься расследованием преступной деятельности по транспортировке и распределению недозволенных товаров». А тебе предстоит оказывать всяческое содействие, – добавил от себя капитан.

Но это же значит сделать из меня идиота, – с раздражением ответил Хэрриган.

– Черт тебя побери! – не выдержал Пилгрим. – Фэбээровцы обзвонили всех городских шишек. Мои руки связаны! И не упрекай меня. Ты же знаешь: мне осталось до пенсии два года. Всего два и для меня чересчур большая роскошь лишиться тебя. Хотя ты и относишься к патрульным машинам, словно они проходят по статье мелких накладных расходов. В этом месяце на твоем счету уже три, не так ли?

– Был плохой глушитель, а удары…

– Не перебивать меня! – отмахнулся Пилгрим. Он уселся за стол и повернул вентилятор так, чтобы воздух шел ему в лицо. Вошла сержант Чеоилл Грин и подала сводку о сегодняшних операциях. Хэрриган взглянул на нее оценивающе.

– Мистер Салливен на совещании, – сообщила она, искоса взглянув на Хэрригана, и поспешно вышла.

– Мерзавец! – сказал Пилгрим. – Завтра в девять у тебя баллистическая экспертиза, – сообщил он Хэрригану. – Но наши ребята выкрутятся. Чертовски трудная работенка, Майк. – Он вздохнул. – Ну, излагай, что тебе от меня нужно?

Хэрриган улыбнулся. В отличие от этого придурка Хайнеманна, к Пилгриму он испытывал теплое чувство и уважал его. Просто сейчас он крутится меж двух огней и пытается сделать невозможное: выровнять отношения между руководством управления полиции и рядовыми сотрудниками. И душой Пилгрим, как всегда, на стороне своих сослуживцев – искать для себя личной выгоды было не в его натуре.

– Я хотел удостовериться, что ты приедешь сегодня вечером к Рею, – сказал Хэрриган. – Будет небольшой сабантуйчик в честь Леоны. Ей сегодня стукнуло двадцать восемь.

– Прекрасно, я приду, – ответил Пилгрим.

Дверь за спиной Хэрригана открылась, повернувшись, он увидел высокого светловолосого парня в спортивном костюме. Пилгрим еще ничего не объяснил, а Хэрригану уже все было понятно. На лбу у парня было, что называется написано, откуда он.

– Лейтенант Майк Хэрриган – Питер Киз, специальный агент ФБР, – представил их друг другу Пилгрим.

Киз, как показалось Хэрригану, одарил его чересчур многообещающей улыбкой и протянул руку.

– Простите за то, что мы вмешались в вашу работу, – в его голосе слышались примиряющие нотки. – Мы не хотим задевать ваши чувства, мы лишь пытаемся каким-то образом охватить деятельность всех этих группировок в общенациональном масштабе. Жаль, не могу рассказать вам больше, но в операции задействовано много наших тайных агентов. Знаете, как оно бывает – всем нам приходится выполнять свою работу. Я уверен, мы поймем друг друга и будем действовать сообща.

Да ладно, подумал Хэрриган, давай, заливай, чего уж там. Пожав плечами, он сказал:

– Всегда рад сотрудничать с вами.

Кивнув Пилгриму, он вышел. Болтовни этой он не выносил, и неважно, искренним был Киз или нет. Главное, ФБР бесцеремонно влезает в его работу, затаптывает все следы своими грязными ботинками и еще задирает нос. Естественно, такая ситуация никому не понравится, в каких бы выражениях потом не пытались ее обставить.

Не успел он прикрыть за собой дверь, как молодой собеседник сержанта Грин кинулся к нему.

– Лейтенант, я новенький!..

– Я же тебе сказал, сынок, отдыхай! – ответил Хэрриган, прерывая его на полуслове. – Дойдет очередь и до тебя.

Ему не хотелось отвлекаться – слишком много надо было обдумать. Он направился в свой кабинет. Как всегда, он видел перед собой красочную картинку под названием «Контролируемый хаос»: на стенах – карта города с пестревшими разноцветными передвижными флажками, наклеенные где и как попало фотороботы и снимки находящихся в розыске; на столе и на картотечных шкафах – стопки бумаг. При этом в кабинете не было ни одной вещи, которая бы что-то говорила о характере и личности его владельца. Ни сувениров, ни фотографий близких – ничего такого, что придавало бы комнате какую-то индивидуальность. Это был кабинет детектива, который думал только о деле и который проводил в участке очень мало времени – видя в кабинете преступников не поймаешь.

Дэнни Арчулета поджидал Хэрригана, обмахиваясь куском картонки, которую он оторвал от коробки из-под пиццы. На столе лежал разобранный вентилятор – его Хэрриган тщетно пытался отремонтировать. Он лежал на столе уже неделю. Мастер из Хэрригана был никудышный, даже когда и выкраивалось время на починку. Все попытки выбить себе новый вентилятор завершились ничем, но покупать новый вентилятор в магазине он не хотел. Зачем, ведь его все равно тут же стянут.

Подойдя к старенькому кондиционеру у окна, Хэрриган подставил руку под слабую струйку воздуха. Чертова хреновина пищит, будто доживает последние дни, может, это и не так уж далеко от истины, кисло подумал он. Кондиционер издавал звук, какой издает приводной ремень вентилятора в автомобиле, – ремень, которому вот-вот придет конец.

Хэрриган сел на стол, вытащил из-под мышки тяжелый кольт и положил его перед собой. И лишь после этого взглянул на Арчулету.

– Ну, что скажешь, Дэнни, сынок?

– Пятеро «скорпионов» укрываются в здании своей штаб-квартиры, – заговорил Арчулета, как бы возвращаясь назад и беседуя с самим собой, – а через минуту из них делают шашлык. Причем на убитых нет ни одной пулевой раны… – он замолчал, ему не нравилось, что все в этом деле покрыто мраком. Арчулете оно осточертело не меньше, чем Хэрригану.

– И погибли они не из-за наркотиков и не из-за денег, – продолжил монолог друга Хэрриган. – Того и другого там было вагон и маленькая тележка. Как это объяснить?

Арчулета задумался.

– Помнишь типа, который занимался восточными единоборствами? – спросил он немного погодя. – Того, что свихнулся в баре на Саут-Мейн несколько лет назад?

Хэрриган кивнул.

– Помню. Убил восьмерых голыми руками, прежде чем попал в наши руки. Ты думаешь, это кто-нибудь обладающий таким же мастерством? Спец по ножу или сабле? Гангстер, убивающий членов враждебной группировки?

Арчулета покачал головой.

– Нет, профессионал так себя не ведет. Будь их больше одного, мы бы их наверняка увидели. Что же получается? Этот парень затаился– и до самой последней минуты себя не раскрывал, а зетам расправился с четырьмя вооруженными до зубов бандитами и каким-то неведомым нам образом проскочил мимо нас?

Хэрриган усмехнулся.

– А тот единственный, кто мог все рассказать, упал с крыши?

Он поморщился. И зачем он только стрелял по этому придурку! Но ведь он явно спятил – то ли от наркотиков, то ли от страха, а может, от того и другого вместе, он запросто мог пришить меня. Я был лишен выбора. Но этот парень все видел! Что бы там ни происходило, парень все видел! Это, я уверен, и напугало его до смерти.

– Тот мерзавец был там, – продолжал Хэрриган. – Мы опоздали на какую-то секунду и упустили его. – Он сделал глубокий вдох, потом медленно выпустил воздух. – Моя версия такова: мы имеем дело с очень опытным человеком. Маньяком, жаждущим мести. – Он посмотрел на Арчулету. – Может, покараулим ночку?

– Нет. Мы его не увидим. Он очень любит свою работу, – Арчулета скорчил гримасу. – Пожалуй, лучше всего взять его на довольствие и включить в платежную ведомость.

– А вдруг он решил расправиться с теми, кто там сейчас? – возразил Хэрриган. – Я отвечаю за эти улицы, Дэнни, сынок. И мне нужен этот парень!

Арчулета встал и выглянул в инструктажную. Он увидел там новенького, который все еще не оставил попыток заговорить Леону. Она, казалось, терпеливо слушала его, но было видно, что никаких шансов у парня не было.

– Я постараюсь разузнать все, что можно, – промолвил Арчулета. – Да, кстати, забыл тебе сказать. Прислали замену Феррису. Это некто Джерри Лэмберт. Патрульный полицейского участка Рэмпарт.

Хэрриган поднял глаза и взглянул на парня, который дважды пытался заговорить с ним.

– Этот самый? – удивившись, сказал он. – Я думал, пришел техник, чтобы отремонтировать кондиционер. – Хэрриган презрительно фыркнул. – Лэмберт. Да. Я слышал о нем. В первую же неделю своей работы он наткнулся на четверых громил, грабящих банк. Вместо того, чтобы позвать на помощь, мальчишка забирает всех четверых и получает благодарность в приказе от самого мэра. – Он поморщился. – Пижон. Мне таких не нужно.

– Говорят, парень не так уж и плох, – сказал Арчулета. – Разбирается в слежке и электронике, а уж это тебе точно нужно. Послушай, он же сам напросился, чтобы его взяли сюда!

– Плохой признак, – сказал Хэрриган, качая головой. – Уже по одному этому можно сказать, что он чокнутый.

Арчулета снова выглянул в инструктажную.

– Похоже, он кадрит Леону.

– Первая его большая ошибка, – в один голос сказали Хэрриган и Арчулета и улыбнулись друг другу.

В инструктажной Леона Кэнтрелл стояла, скрестив на груди руки, и слушала Джерри Лэмберта, который под-чевал ее, как он говорил, историей из собственной практики.

– …Ну, я сказал: «Леди, вы арестованы!», – вдохновенно рассказывал Лэмберт. – А она спрашивает: «Почему?» А я ей: «Потому что ваш муж мертв». А она мне не отвечает: «Я и прежде втыкала нож в этого кретина, но он еще ни разу не помер!».

Леона вежливо улыбнулась.

– Действительно смешно, – сказала она, подходя к Лэмберту поближе и кладя руку ему на плечо. – Знаешь, я о тебе слышала!

Она пододвинулась еще ближе и, резко наклонившись, опустила руку ниже его живота. Лэмберт охнул и зажмурился от боли.

– Не вздумай больше пробовать на мне свои старые штучки, а то навсегда распрощаешься со своими яйцами, понял?

Лэмберт еще раз охнул и быстро-быстро закивал, соглашаясь.

– Ну, я вижу, вы уже познакомились, – сказал Арч улета, подходя к ним. – Лэмберт, – обратился он к парню, – почему бы тебе не повидать лейтенанта?

Леона отпустила того, мило ему улыбнувшись. Лэмберт издал горлом странный звук, удивленно и даже со страхом уставившись на нее, потом попятился к двери в кабинет Хэрригана, постучал в нее и вошел.

Хэрриган встал, обошел вокруг стола, положил руку Лэмберту на плечо, тихонько подтолкнув его к стулу, а сам сел перед ним на край стола.

– Сейчас я произнесу речь, сынок, – заговорил он. – Другой речи у меня нет, и произношу я ее всего раз, так что будь внимателен.

Он подождал, чтобы удостовериться, что Лэмберт слушает.

– До сих пор в твоей молодой жизни были одни забавы и приключения, ну, из этих самых чертовых телесериалов – полицейские и воры, пироги и пышки. А теперь вокруг тебя одно дерьмо. Район Метро Дивижн приравнен к военной зоне, а у тебя, я знаю, репутация любителя пострелять, и это меня беспокоит. Мы смогли выстоять, потому что мы одно целое, одна команда, потому что мы думаем и действуем сообща.

– Лейтенант, я знаю, куда просился, – сказал Лэмберт. – Мне стоило таких трудов попасть к вам!

Хэрриган покачал головой.

– Именно это меня и пугает, сынок, – сказал он. – Ни один человек не станет проситься сюда просто так. Тут не место для тех, кто выкаблучивается, и мне не хотелось бы иметь рядом с собой человека, который что-то кому-то доказывает. – Он помолчал. – Пойми меня правильно, сынок, – Хэрриган, не желая, чтобы его приняли за твердолобого осла, давал Лэмберту время подумать. – Нам здесь нужны хорошие работники. Говорят, ты свое дело знаешь. Что ж, это неплохо. Но для нас прежде всего – чувство одной команды. Живи с этим чувством, и все будет нормально, все мы будем стоять за тебя. Но помни: дверь открывается в обе стороны. Так-то вот.

Он протянул Лэмберту руку. Тот схватил ее, но в улыбке его явно проглядывалась неуверенность.

– Добро пожаловать на войну, сынок, – мрачно проговорил Хэрриган.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Рамон Вега привык жить на широкую ногу, и такую жизнь ему обеспечивали наркотики. Его роскошный дом в привилегированном районе Банкер-Хилл был намного дороже любого из самых шикарных домов в Бел-Эйр или в Пасифик-Палисейдс, а он вложил еще несколько миллионов в его реконструкцию. Наверное, Лос-Анджелес был единственным городом в мире, где богатые люди покупали красивые, стоившие по нескольку миллионов долларов особняки, а потом сносили их и строили на этом месте новые, поскольку земля всегда была дороже любого сооружения на ней. Следуя этой традиции, Рамон Вега и приобрел роскошный дом, полностью затем его перестроив.

Фирма, занимающаяся дизайном интерьеров, которую он нанял за королевское вознаграждение, работала почти год, превращая особняк в такой дом, в котором, по представлению Рамона Веги, подобает жить человеку с таким положением, как у него. В результате новый дом, хотя и не отличался безупречным вкусом, зато явно поражал роскошью. Построенный на разных уровнях, ослепительно сверкающий, он представлял собой смесь архитектурных стилей храма индейцев майя и дворца арабского шейха. Высокие потолки поддерживались массивными колоннами, узорчатые полы были выстланы плитами из вулканического стекла и мрамора. Тяжелые двери были украшены инкрустированными бронзовыми панелями. Люстры, казалось, были заимствованы из какого-нибудь дворца прошлого века, а смесители в ванных отлиты из чистого золота и платины. Интерьеры резиденции Веги напоминали роскошные декорации из голливудских фильмов и, безусловно, были очень экстравагантны. Недоставало лишь залитого кровью каменного алтаря, за которым жрецы в капюшонах, держа в руках но и из вулканического стекла, читали бы нараспев ритуальные заклинания над предназначенной на заклание обнаженной жертвой.

Рамон Вега достиг в обществе определенного положения, если принять во внимание его бедное детство на улицах Боготы. На всем пути от жалкой комнатенки, где жила его семья, до этого дворца в Лос-Анджелесе он получал деньги от продажи кокаина, поэтому и испытывал чуть ли не подобострастное почтение к белому порошку, вознесшему его так высоко. Кокаин дал ему все, чего только он мог пожелать: власть, положение, деньги, женщин. Все самое лучшее.

Одевался он у самых дорогих портных, ездил в самых дорогих автомобилях. В любое время из его собственного гаража ему могли подать – естественно, с шофером – белую индивидуального исполнения модель «роллс-ройс-корниш» с откидывающимся верхом, черный «феррари тестаросса», или красный «ламбургини коунтак». Ювелиры на Родео-драйв заискивали перед ним, желая угодить ему всем, когда бы он ни появился. Одного его телефонного звонка было достаточно, чтобы в любом из лучших ресторанов города на любой вечер для него был заказан столик. Рамон Вега, в силу специфики своей профессии, не числился в списке достопочтенных граждан города, зато мог легко купить каждого, кто состоял в этом списке, так что он особенно не расстраивался.

Даже элита из Палм-Спрингс была не в состоянии позволить себе то, что мог позволить себе он. И Рамон Вега наслаждался на полную катушку.

Звуки сладостной мелодии наполняли комнату, в ритм с ней двигался в кровати Рамон, партнершей его была красивая девятнадцатилетняя девушка. Он не знал ее имени. Зачем? Какая разница? Он увидел и захотел ее, а когда красивый мужчина сидит в «ламборгини коунтак», и денег у него – куры не клюют, выбрать красивую девушку не проблема. Это занятие было сродни хождению по магазинам. А ходить по магазинам Рамон любил.

Его так увлекли ритмы любовного танца, что он не заметил момента, когда в его доме появился кто-то чужой, и насторожился, только услышав глухие удары с наружной стороны двери в спальню. Девушка, похоже, ничего не заметила, но Рамона жизнь научила с подозрением относиться ко всяким неожиданностям, особенно если они происходят поблизости, а тем более в собственном доме. Поэтому он тут же скатился с кровати и бросился к пистолету, лежавшему на тумбочке.

Девушка, все еще пребывающая в истоме, вяло запротестовала, но не успел Рамон коснуться рукоятки пистолета, как тяжелые инкрустированные двери распахнулись, и в комнату ворвались шестеро вооруженных людей. За их спиной лежал на полу в луже крови охранник.

Рамон быстро вскинул пистолет, но гости оказались проворнее. Они бросились на него и свалили на пол. Все произошло так быстро, что перепуганная девушка не успела понять, что вокруг нее происходит. Один из ворвавшихся ударил Рамона по лицу рукояткой револьвера. Второй, не дав ему прийти в себя, рванул его за волосы. Рамон вскрикнул. Третий подошел к кровати, где судорожно натягивая на себя простыню, сидела девушка. Он посмотрел на нее, потом оглянулся на Рамона, и его лицо медленно расплылось в улыбке, во рту у него сверкнул золотой зуб. Бандит потянулся к девушке.

Она в ужасе отпрянула, схватив ее, он притянул к себе. Оценивающе оглядев се и восхитившись юным потным телом, он оттолкнул и сделал знак четвертому из своих дружков. Тот закрыл двери спальни.

Золотой Зуб заставил Рамона смотреть, как он сам и пятеро других по очереди забавлялись с девушкой; Рамон не очень за нее переживал, но у него от страха подкашивались колени, когда он видел, как жестоко они с ней обращаются. Его просто затрясло при мысли о том, что будет, когда они закончат с ней и обратят свое внимание на него. Ждать ему пришлось недолго.

В поисках драгоценностей бандиты перевернули вверх дном спальню, а затем и остальные комнаты в доме. Никакие угрозы, протесты и просьбы на них не действовали. Именно это и напугало Рамона больше всего. Его непрошенные гости воспринимали все как шутку, не более, но Рамону Веге было не до смеха.

Он пытался лихорадочно отыскать какую-нибудь лазейку, которая бы позволила выжить, – он понимал, что это не обычная кража со взломом. То, что эти люди хорошо вооружены, что они ворвались в его дом, перебив охрану, и особенно то, что они с Ямайки, означало лишь одно – это люди Короля Уилли, а он, Рамон Вега, попал в страшный переплет. Король Уилли давно замышлял захватить его владения, только за последний год произошло немало кровавых стычек между «скорпионами» и бандитами Уилли. Рамон понимал, что если он не сумеет откупиться от этих людей, соблазнив их каким-нибудь заманчивым предложением, перед которым они просто окажутся не в состоянии устоять, он не жилец на этом свете.

Гости бросили его на пол, связали ноги и вздернули на одну из тяжелых люстр, и теперь он висел вниз головой, как гигантский марлин, весь в их власти. Поднимая его, они хохотали, потом решили устроить перекур, и комната наполнилась острым, тошнотворно сладким запахом марихуаны. Один из бандитов вышел и вернулся через несколько минут с большим парусиновым мешком, из которого вытащил несколько жестянок из-под кофе и коробку со свечами. Банки они расставили большим кругом и в каждую, сунули по свече. Затем выключили свет и зажгли свечи, тусклое мерцание которых отбрасывало на стены причудливые, пугающие тени. Рамона охватила паника. Его крики и мольбы, попытки привлечь их внимание, втянуть в разговор – все было напрасно. У изголовья кровати, прикрывшись простыней, всеми забытая, скорчилась девушка. Взгляд ее был неподвижен.

Прямо под головой Рамона Золотой Зуб поставил ведерко, затем достал из мешка какую-то банку. Рамон почувствовал, как по лицу у него струится пот. И вдруг в поле его зрения попала коричневая рука, сжимавшая окровавленную куриную лапку. Золотой Зуб принялся что-то выводить ею у него на груди. Рамона стала бить дрожь. Заикаясь, он умолял не убивать его, предлагая им деньги.

– Я заплачу вам, – кричал он, дергаясь и извиваясь всем телом, – Два миллиона. Наличными! Прямо сейчас…

Золотой Зуб, не обращая на него никакого внимания, вытащил огромный сверкающий нож. Глаза Рамона не отрывались от огромного, как бритва, лезвия.

– Тут дело не в деньгах, приятель, – сказал Золотой Зуб с сильным акцентом, выдававшем в нем жителя Ямайки. Он приблизил свое лицо вплотную к лицу Рамона и ухмыльнулся. – ‘Речь идет о власти. На улицах объявился новый Король. Это его послание твоим людям. Ты уходишь в историю, приятель.

До ушей Рамона донесся еще один голос с таким же акцентом.

– Это ужасно, приятель, ужасно.

Последовал тихий, неприятный смешок.

Рамон застонал.

– Но Король говорит, что убить тебя мало, приятель, – продолжал Золотой Зуб. Он снова ухмыльнулся и поднял банку, которую вытащил из мешка. – Ему нужна твоя душа. Магия вуду[1]1
  Вуду – религиозный культ африканского происхождения, практикуемый в Западном полушарии (в основном Гаити). Для него характерны вера в колдовство и фетиши, а также ритуалы, во время которых участники, пребывающие в трансе, общаются с предками, святыми или анимистическими божествами.


[Закрыть]…

Золотой Зуб наклонился к Рамону и приставил нож к его груди, пятеро остальных захохотали. «Они же все чокнутые! – в отчаянии подумал Рамон. – Совершенно спятившие. Господи, выхода нет, – отрешенно подумал он. – Пресвятая дева, я покойник».

– Пожалуйста, не убивайте меня, пожалуйста… Я отдам вам все, что пожелаете…

– Это «все» ничего не значит, приятель, – пожимая плечами, ответил Золотой Зуб. – Мне все равно. Хочешь, расскажу, что я думаю? – Он наклонился очень близко, его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от лица Рамона.

– На свете одно дерьмо, приятель, – сказал Золотой Зуб. – Одно дерьмо. Каюк тебе, приятель!

Он засмеялся, и Рамон почувствовал, как по спине пробежала дрожь. Он хотел закричать, но в это мгновение Золотой Зуб вонзил нож ему в горло. Брызнула кровь. Закрыв лицо руками, в ужасе закричала девушка.

Внезапно красный свет озарил комнату, и луч лазера остановился на груди одного из бандитов. Человек взглянул вниз, удивленный тем, что это за светящаяся точка так неожиданно появилась на его теле. В следующую секунду в его груди зияла кровавая дыра.

Все застыли. Золотой Зуб завопил от ужаса, выхватил из-за пояса пистолет и, не целясь, выстрелил в направлении, откуда, как ему казалось, произошло нападение. Двое других тут же бросились к своему оружию, и комната буквально содрогнулась от грохота.

Со стен и потолка дождем посыпались штукатурка, осколки электрических лампочек, щепки. Бандиты палили во все стороны, как стреляют по врагу, притаившемуся где-то за пределами видимости, солдаты в джунглях. Девушка съежилась у кровати на полу, прикрыла голову руками и тихо стонала*

Опомнившись, бандиты прекратили беспорядочную пальбу и стояли, напряженно прислушиваясь, оглядываясь по сторонам и пытаясь хоть что-то разглядеть в тусклом свете уцелевшей свечи. Они понятия не имели, откуда был сделан первый выстрел. Каждый думал только о том, что они проглядели кого-то из охраны, и теперь этот, оставшийся в живых, – а может, он и не один – где-то затаился, хотя казалось просто невероятным, чтобы кто-то мог выжить после такой сумасшедшей стрельбы. В комнате стало тихо.

И вдруг одного из бандитов сбило с ног. Создалось впечатление, что его отбросило выстрелом, однако выстрела не было. Послышался свистящий звук, и большая сетка из очень тонкой проволоки, пролетев через комнату, накрыла его и потащила назад. Самозакручивающиеся металлические штыри по краям сетки, с силой вошли в стену. Проволока натянулась, впиваясь бандиту в кожу, на его лице выступила кровь. Двинуться он не мог. Попавшийся в сеть из сверхпрочного сплава, он задыхался и раскрывал рот, как рыба.

Четверо других скорее почувствовали, чем заметили движение в тускло освещенной комнате. Что-то с невероятной скоростью. промчалось мимо, и один из них резко повернулся готовый выстрелить, но не увидел цели. Казалось, воздух заколебался, как будто кто-то – или что-то – находилось рядом. Можно было подумать, что на людей нападают их собственные тени.

Один из бандитов дико закричал, когда острое, как лезвие бритвы, копье со страшной силой пронзило ему грудь и пригвоздило к стене.

Снова почувствовалось какое-то движение. Двойное лезвие блестящего боевого ножа пронзило грудь еще одного бандита, и он грохнулся на пол.

Двое обезумевших людей не имели никакого понятия, что же происходит. Они снова открыли огонь – только теперь по тому месту, откуда невидимый нападавший несколькими секундами раньше нанес удар, но Хищника там уже не оказалось. Благодаря камуфляжному светоотражающему скафандру он был совершенно невидимым, и бандитам лишь чудилась некая расплывчатая форма, наподобие прозрачного приведения. Они быстро поворачивались и в ужасе озирались по сторонам, не в силах понять кто же это атакует их и безжалостно убивает.

Послышалось шипение, затем раздался резкий приглушенный звук, будто кулинарным молотком отбивают мясо, и в грудь еще одного из бандитов со страшной силой вонзилось копье, отчего он взлетел в воздух, как прыгун с шестом.

Золотой Зуб вдруг обнаружил, что в живых он остался один. Ему не верилось, что все произошло так быстро, ведь всего несколько минут назад их было шестеро. Пригнувшись, он поворачивался то в одну, то в другую сторону, лихорадочно пытаясь найти цель. Ему почудилось движение в углу комнаты, и палец мгновенно нажал на спусковой крючок. Выстрела не последовало. Он посмотрел на пистолет и понял – кончились патроны. А с ними и его жизнь.

Он снова обвел взглядом комнату. Вдруг воздух перед ним будто замерцал, и Хищник, выключив систему защиты, стал видимым. Хриплое дыхание со свистом вырвалось из горла у застывшего от ужаса Золотого Зуба. Увиденное им могло присниться только в кошмарном сне. Пока он лихорадочно искал в карманах патроны, Хищник двинулся к нему. Сверкнуло лезвие ножа, раздался истошный крик, тут же захлебнувшийся в предсмертном хрипе, и в комнате снова воцарилась тишина.

Тони Поуп выскочил из микроавтобуса, не дожидаясь, пока водитель притормозит. Он огляделся. Рядом с парадным входом в особняк стояла патрульная машина, у ее открытой дверцы полицейский тихо говорил что-то в трубку радиотелефона. Неподалеку три телевизионные группы устанавливали видеоаппаратуру, и среди них снова эти чертовы японцы, отметил Поуп. Как они успевают на место происшествия раньше него? Почему он приезжает последним? Вполне возможно, что полицейских диспетчеров они подкупают.

Поуп увидел, как Джону Гэллиджесу с десятого канала протянули микрофон, и он поправил галстук.

– Ну, как я выгляжу? – спросил Гэллиджес одного из своих коллег. – Шикарно? О’кей, начнем первыми.

Он ухмыльнулся, заметив Поупа, поднял большой палец и начал свой треп.

– Джон Гэллиджес в прямом эфире на десятом канале. Сенсационное сообщение. Мы оказались первыми, кто прибыл на место происшествия.

Он сделал легкое ударение на числительном «первый» и, опустив руку под микрофон, чтобы она не попала в камеру, подал Поупу палец.

– Да пошел ты к дьяволу, – с раздражением пробормотал Поуп, пока его группа поспешно устанавливала видеоаппаратуру.

– Мы находимся на Сан-Педро-стрит, – тараторил Гэллиджес, – у дома предполагаемого кокаинового короля Рамона Веги…

Поуп с отвращением отвернулся и обратил внимание на Сэнди Дайерсинг с четвертого канала – она тоже уже травила свою баланду.

– Несколько секунд назад мы получили сообщение об убийстве по меньшей мере двадцати человек, – говорила она. – В данный момент еще не ясно, кто эти жертвы, но одна указывает на то, что все они входили в группировку так называемых «демонов», банду, известкую своими культовыми, в стиле вуду, расправами над соперниками…

Поуп вернулся к своему побитому автобусу, чтобы привести себя в порядок, пока его команда устанавливала видеоаппаратуру. Взяв лежавшую на переднем сиденье коробку, он открыл ее и начал быстро гримироваться. Его уже всерьез начинало задевать то, что эти болтуны постоянно его опережают. В микроавтобусе была установлена связь с полицейскими диспетчерами. А это значит: информацию он должен получить не позже, чем она доходит до остальных. А если дело не в том, что он не первый получает ее, а в том, что не вовремя прибывает ка месть происшествия? Может кто-то подкупил его водителя? Поуп подозрительно взглянул на Джазза, озабоченно возившегося с аппаратурой. Поуп не очень хорошо знал город, чтобы определить, достаточно ли быстро Джазз добирается в нужные места. Что ж, придется проверить – а вдруг он любит покружить? Этим опозданиям нужно положить конец. Пора и о репутации подумать.

Поуп уже заканчивал грим, когда послышался резкий визг тормозов, повернувшись, он увидел, что неподалеку остановилась машина Майка Хэрригана. Он вышел из нее со своим напарником, тут же к ним подъехали еще двое. Это была Леона Кэнтрелл и с ней какой-то новый «фараон», которого Поуп раньше не видел. Эта Кэнтрелл та еще штучка, подумал Поуп, но чертовски хороша. Однако у нее ничего не выудишь. Посмотрим, удастся ли что-нибудь узнать у Хэрригана. И он быстро направился к ним.

– … И тут док говорит: «Видите ли, мне понадобятся образцы семени, кала и мочи», – с упоением рассказывал Лэмберт Леоне. – А я в ответ: «Боже мой, док, но я оч-чень спешу! Нельзя ли мне просто оставить нижнее белье?»

Леона искоса взглянула на него с кислой миной.

– Очень смешно!

Поуп подбежал к Хэрригану и с ходу начал задавать вопросы: