Текст книги "Кристиан Фэй-2 (СИ)"

Автор книги: Саша Вайсс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

  Не дожидаясь ответа, она развернулась и прошествовала за угол салона "Бабочка", где растворилась в воздухе.

  Кристиан сдвинул брови, чуя ледяной холод в груди. Свершилось очередное преступление, а они так и не сумели его предотвратить.

  Дом номер 9 по Парковой аллее походил на бойню. Все стены его узких коридоров, вся старая мебель крохотных, наполненных затхлым воздухом комнат, весь истертый годами лаковый паркет,– все было залито кровью. По дому словно прошелся безумный мясник, живодер, разбрызгивавший внутренности и раздиравший надвое тушки...

  – Собак?! – удивленно переспросил Лис. Кристиан стоял рядом, напряженно осматривая потеки на стенах. Его губы были сжаты в тонкую прямую нить, а ноздри раздувались, с шумом выдыхая воздух.

  – Так точно,– ответил сопровождавший фей констебль. Его розовое лицо брезгливо сморщилось, когда он оттолкнул подальше носком ботинка растерзанную болонку со слипшейся от темной крови шерстью.– Все перебиты.

  Лис перешагнул через лужу крови с расползшимися в жиже внутренностями, и снова заглянул в гостиную. Свет, сочившийся сквозь давно немытые стекла, открывал безрадостную мешанину из сломанной мебели, разбросанных вещей и мертвых тел. Из дальней комнатушки в конце коридора доносились всхлипы и стоны, призрачные в зловонном сумраке.

  – Конечно, старая миссис Помпонс совсем выжила из ума. Держать двадцать собак в одном доме... Но это же не повод устраивать такое. – Констебль обвел хаос кожаной перчаткой.– Какой-то псих поработал, не иначе. А, может, она сама?..

  – Спасибо, друг,– вежливо поблагодарил его охотник и по-свойски похлопал полицейского по спине. Тот же расплылся в глупой, добродушной улыбке.

  – Не за что. Если что – обращайтесь, я буду снаружи.

  – Я, пожалуй, тоже подожду снаружи,– выдавил Кристиан. Зажав рот и нос перчаткой, он зашагал по лестнице вслед за одурманенным констеблем. Оставшись в одиночестве, Лис невольно поежился.

  Анри Листен по прозвищу Лис был родом из королевства Листен и еще до работы в Обществе повидал множество хищников и монстров. Но монстр, прятавшийся под личиной крестной феи, казался ему наихудшим и самым отвратительным из всех.

  Дом миссис Помпонс напомнил ему одну старую историю, из тех, что хочется забыть, но они настырно продолжают всплывать из глубин памяти снова и снова. Несколько лет тому назад он в компании охотников постарше выслеживал упыря в одной из крохотных деревенек вдали от столицы. Лис навсегда запомнил хаос, который царил в обнаруженном гнезде. Эту гнетущую вонь смерти, щекотавшее нервы чувство опасности... Он словно вновь очутился в логове монстра: те же останки, тот же запах гниения и свежей крови.

  Осторожно, двумя пальцами Лис толкнул следующую за гостиной дверь и отшатнулся. С потолка комнатушки свисала чугунная люстра, до того большая и развесистая, что выглядела нелепо в небольшой спальне. С каждой ее чугунной лозы, заканчивавшейся лампой, спускались тонкие поводки. На них безжизненно покачивались головы и верхние части туловищ собак, а вокруг чудовищной гирлянды с сонным жужжаньем кружили мухи, стукаясь о мутное стекло окна. На паркете под люстрой собралась темная лужа, изредка на ее поверхность плюхались капли.

  Превозмогая себя, Лис переступил порог и огляделся. Его окутал смрад и полумрак.

  "Розовая фея" могла оставить следы, которые помогли бы им в расследовании. Но спустя несколько минут внимательного осмотра юноша в отчаянии выпрямился. Ничего. Ни малейшей зацепки или улики, могущей направить расследование по верному пути.

  Лис быстрым шагом вышел из комнаты, обуреваемый отвращением. Неужели это мог сделать человек, работавший в Обществе крестной феей? Некто, поклявшийся приносить людям добро. Может, то была пожилая секретарша, дежурившая у входа на первом этаже. Или Ирма, недавно прибывшая сотрудница, жившая за стеной? Кто бы то ни был, Лис уже ненавидел его всей душой.

  Дверь за дверью, он исследовал оставшиеся комнаты. Сантиметр за сантиметром он пристально изучил разбросанные по полу вещи, осколки зеркал и тела убитых зверей. Вне всяких сомнений, собаки были умело разделаны магией, а не разодраны клыками, как показалось в самом начале. Исполосованы на идеальные тонкие ленты. К тому же, убийца обладал не только больным воображением, но и крепкими нервами: судя влажной дорожке на полу, он переходил из комнаты в комнату, методично кропя стены и мебель кровью и внутренностями. Он не пропустил ни одного угла, не оставил и метра чистой поверхности. По узким коридорам словно пронесся разрушительный ураган, мясорубка, смоловшая собак в фарш и разметавшая куски по сторонам.

  Когда Лис приблизился к последней комнате, сжавшейся в самом конце коридора, на его лбу выступила испарина. Хуже всего он умел утешать. Правильные слова никогда не приходили на его ум, оставляя лишь нечто вроде "да ладно вам", "все будет хорошо" и приводящее в бешенство "не стоит так расстраиваться". Мысленно повторив эти запретные фразы, юноша охватил пальцами холодную ручку и медленно ее повернул.

  Спальня миссис Помпонс оказалась единственной чистой комнатой во всем доме. Маленькая и тесная, со стойким душком нафталина и старости, она была обставлена весьма скудно: лишь кровать, туалетный столик и книжный шкаф, на самом верху которого поблескивали статуэтки собачек. Сама же хозяйка притулилась на диванчике в углу. Ее сгорбленную спину накрывала толстая пуховая шаль, которая беспрестанно вздрагивала в такт всхлипам. Услышав скрип двери, старуха подняла иссушенное временем лицо и устремила на Лиса взгляд, красный от бесконечных слез.

  – Вы кто?

  – Анри, помощник инспектора Докопайца,– не растерялся юноша, вовремя вспомнив давнего недруга. – Он просил задать вам парочку вопросов. Если вы не против, конечно.

  – Конечно. Как вам угодно,– проскрипела миссис Помпонс и шумно выбила нос. Лис приблизился, оставив на ковре цепочку следов, и облизнул губы, решая, с чего начать. Фигурки мопсов у пожелтевших томов воззрились на него с нескрываемым подозрением.

  – Расскажите мне все. Вы были дома во время преступления?

  Старуха кивнула.

  – Я... я спала. – Ее дрожащая рука указала на туалетный столик, где грудилась дюжина пузырьков с таблетками.– Выпила снотворное, которое мне прописал доктор. Рецепт... Где же он?

  – Не нужно рецепта, я вам верю,– нетерпеливо прервал ее Лис. Подхватив рвущуюся на поиски миссис Помпонс под руку, он усадил ее обратно на диван. Она оказалась совсем легкой, словно годы иссушили не только ее лицо, но и все нутро, мумифицировав старушку заживо. – То есть, вы ничего не слышали?

  Она медленно покачала головой, и ее лицо скривилось в горестной гримасе.

  – Ничегошеньки не слышала. Лежала и спала, пока мои деточки умирали...

  Ее тонкие губы задрожали, и Лис почувствовал, как к его горлу подкатил ком.

  – Как жестоко! – неожиданно тонким голосом воскликнула она сквозь слезы. – Почему? За что?

  "Ты научилась ценить общество людей",– вспомнил Лис слова записки. После произошедшего кошмара миссис Помпонс точно не сможет завести ни одной собаки. А, может, и ни одного животного. "Это и было целью?" – зло подумал он, глядя, как женщина утирается насквозь вымокшим носовым платком.

  Диван натужно скрипнул, когда Лис опустился на его жесткие пружины. Миссис Помпонс отняла платок от лица и с удивлением взглянула на присоединившегося к ней юношу.

  – Забудьте, – мягко сказал Лис и провел ладонью по лбу миссис Помпонс. Глубокие складки страдания на лице старушки разгладились, и плечи перестали вздрагивать. Она опустила платок на колени с неожиданным спокойствием.

  – Кто вы, юноша, и что делаете в моем доме? – со всей строгостью поинтересовалась миссис Помпонс.

  Лис едва заметно ухмыльнулся, отчего седые брови женщины еще больше сдвинулись к переносице. Все же одно доброе дело на сегодня было за ним.

  – Никто, абсолютно никто. Просто зашел вас проведать. – Он похлопал старушку по руке.– Рад, что с вами все в порядке, миссис Помпонс.

  Кристиан вывалился на улицу так поспешно, что отдавил идущему впереди констеблю пятки. Пробормотав спутанные извинения, он отошел от входа в дом и прислонился к мокрой после дождя стене. Ледяной воздух влился в его легкие, уняв жар, терзавший каждую клетку тела. Зуд под кожей постепенно отступил. В последнее время Кристиан стал слишком чувствительным к крови и подобным вещам. Несправедливость происходящего приводила его в бешенство, а чинное спокойствие полицейских... При мысли об этом волосы на затылке сами вставали дыбом, словно шерсть на загривке разъяренной собаки.

  Он шмыгнул носом и нащупал гладкую поверхность портсигара в кармане. Зря директор поручил ему заниматься убийствами. Еще не хватало превратиться в волка над очередным телом.

  Терпкий дым наполнил рот, и мысли потекли быстрее. Да, в одиночку Лис справится лучше. На этот раз самой прекрасной крестной фее стоило отступить, пока не пострадал еще один невинный уже по его, Кристиана, вине. Нужно сказать директору, решил он, объяснить...

  – И снова вы? Почему я не удивлен...

  Кристиан распахнул глаза и чуть не подавился сигаретой. Прямо на него уставились маленькие острые глазки, один из которых пристально смотрел из-за линзы монокля. Под небольшим носом-картошкой блестели лихо закрученные напомаженные усики.

  – Инспектор... – слабым голосом ответил Фэй. – Здравствуйте. Надеюсь, сегодня вы не будете в меня стрелять?

  Докопайц сделал шаг назад и приобрел весьма надменный вид. В своем пальто длиной до пят он походил на обрезок толстой трубы с меховым воротом. И как инспектор не путался в полах своими короткими ножками? Он поднял руку в черной кожаной перчатке и отточенным движением подкрутил усы.

  – Нет. Хотя, какая вам разница? Вас, господин Фэй, все равно мои пули не возьмут.

  Что ж, это уже походило на хорошую новость. Кристиан выпрямился и расплылся в дружелюбной улыбке.

  – Отличное пальто, инспектор. Вам к лицу. Есть какие-нибудь продвижения в деле Торндайка?

  Каков наглец. Инспектор смерил Кристиана спокойным взглядом, силясь сохранить остатки достоинства. Жилка на его шее запульсировала, предвещая ночные головные боли. Они всегда настигали инспектора, когда тот слишком много нервничал за день.

  – То, что я вас еще не застрелил, не означает, что мы примемся болтать, как старые друзья,– процедил он.– Кстати, вы арестованы за нанесение тяжких телесных повреждений, хулиганство, оскорбление достоинства, порчу имущества... И не смейте исчезать!

  Кристиан остановился на углу и вопросительно уставился на Докопайца. Инспектору показалось, что на его смуглом лице мелькнуло смущение.

  – Вы не представляете, как я мучаюсь, вспоминая всех несчастных, пострадавших по моей вине в те дни. Это ужасно... – Он сморгнул невидимую слезу. – Но в тюрьму я не отправлюсь. Не имеете права, я был невменяем. И я понес наказание, если вы забыли.

  – На мой взгляд, полученного наказания было недостаточно.

  – Но мы, слава богу, опираемся не на ваше мнение, а на букву закона. Который гласит, что в тюрьму я больше не отправлюсь.

  – Еще как отправитесь. Ваших хулиганств хватит на десяток лет вперед.

  – Сами же понимаете, что не сможете меня поймать,– Фэй улыбнулся, и инспектору неожиданно захотелось выстрелить в его белые зубы. Кристиан был первым человеком, вызывавшим в нем столько раздражения.– Но могу помочь вам с расследованием. В качестве искупления своих грехов обещаю работать не покладая рук.

  Жилка на шее забилась быстрее, но инспектор уже не обратил на нее внимания.

  – О, всегда мечтал о таком помощнике!

  – Правда?

  – Конечно нет,– отрезал инспектор. Ощущая некоторое удовлетворение, он сунул трость подмышку и двинулся прочь.

  – Я все равно буду вам помогать, хотите вы того или нет! Крестная фея – лучший помощник, вот увидите! – Вслед донесся крик, от которого Докопайца передернуло.

  "Серебряные пули", он сделал мысленную пометку. К следующей встрече с назойливым господином Ла-Морт – а она была неизбежна, инспектор не сомневался – он нуждался в десятке-другом серебряных пуль, чтобы раз и навсегда обезопасить город от сумасшедшего оборотня.

  Лис сидел в кресле, закинув ногу на ногу и напряженно вглядываясь в неизменную лазурную синеву за окном. Кристиан же не мог спокойно сидеть. Он расхаживал по кабинету из угла в угол и, несмотря на увещевания директора, наотрез отказывался садиться. В нем кипело слишком много новой информации и неоконченных дел, чтобы спокойно рассиживать в кресле для гостей.

  В очередной раз дошагав до камина, он уставился на фигурки пастухов и пастушек, резвящихся у блестящих фарфоровых овечек. Затем опустил взгляд на белый сверток в своих руках и вновь помял его пальцами. Внутри ничего не было, лишь несколько слоев ткани.

  – У миссис Буччо дар ясновидения. – Позади раздался тихий голос директора Общества.– Она не говорила о нем мужу, но, когда ее посетило видение, отчего-то решила рассказать его нам.

  – Простите,– ответил ему Лис.– Заместитель директора был одним из подозреваемых, и, когда я увидел его жену, сделал поспешные выводы.

  Кристиан обернулся. Круглая голова и узкие сутулые плечи начальника темным силуэтом выделялись на фоне окна. Рядом кипел чайник; его фарфоровая крышка подскакивала и звякала, выплевывая клубы пара. Короткие пальцы директора щелкнули, и чайник затих, продолжая испускать носиком пар.

  – Не стоит, мы все... неверно ее поняли. Думаю, господин Буччо нескоро забудет сегодняшний день.

  – О да! Такая фактура! Эти плетки и ремни!– Лис оживился, очертив руками невероятные формы заместителя.– Они просто свели меня с ума, ей-богу!

  – Не забудь про кожаные трусы! – подхватил Фэй.– Мне казалось, они вот-вот на нем лопнут. Интересно, он влезает в них, намылившись?

  – Думаю, они на шнуровке,– с видом знатока изрек охотник, взмахнув выуженным из директорской вазы печеньем. – Иначе пришлось бы все перешивать после каждого съеденного окорока. Готов поспорить, мистер Буччо любит плотно отужинать...

  По комнате разнесся выразительный кашель директора, и напарники с любопытством утихли.

  – То, что вы узнали о пристрастиях господина Буччо, не дает вам право обсуждать их прилюдно.– Пухлые пальцы начальника ухватили чайник и наполнили стоявшую рядом чашку горячим чаем.– Как и беседовать о расследовании со сторонними лицами, господин Фэй.

  При виде поднимавшейся с поверхности чая дымки Кристиан впервые понял, как он продрог. Ноги в осенних ботинках промокли и не согрелись даже за время пребывания в теплом кабинете.

  – Кстати о расследовании. Мы просим разрешения на неограниченное использование магии. Это очень поможет нам в ходе дела.

  – Вот когда ваше расследование покажет хоть какие-нибудь результаты, – директор демонстративно звякнул чашкой о блюдце,– тогда и поговорим. И, господин Листен...

  Лис вздрогнул, словно от хлесткого удара. Все его приподнятое настроение лопнуло мыльным пузырем, обнажив хмурый, напряженный взгляд.

  – Больше никогда не вмешивайтесь в дела чужих подопечных. В следующий раз вы будете уволены. Запомните, мы не в ответе за преступления этого сумасшедшего. И мы не имеем возможности стирать память жертвам всякий раз, когда нам вздумается.

  Кресло резко чиркнуло по паркету. Лис молча поднялся и, коротко кивнув, вышел за дверь. Замок громко лязгнул, и все внимание директора устремилось к Кристиану. Словно большая лупа с пытливым взором на другой стороне.

  – Устал, наверное,– Фэй прервал затянувшуюся тишину и снисходительно улыбнулся. – Мой напарник не привык к тяжелой работе, нет моего большого опыта...

  К счастью, лупа директорского внимания опустилась на стол к чашке с чаем и вазе с черствым печеньем. Обычно бодрый, директор выглядел уставшим. Он съежился, осел в кресле, и под его глазами залегли глубокие тени.

  – Не забывайте про свои прямые обязанности,– проговорил он и, не глядя, указал на дверь.– Господин Шорох сообщил, что у вас накопилась масса нерешенных дел.

  Кристиан вышел в залитый светом коридор и закрыл дверь. Кивнул крысиному носу секретаря Шороха, при звуке шагов мгновенно вынырнувшему из-за стопок бумаг, он двинулся вдоль одинаковых опрятно-лакированных дверей к железной решетке лифта.

  Он вспомнил о таинственном свертке лишь когда вернулся в свою комнату на предпоследнем этаже. Тот достался Фэю от миссис Буччо, когда провидица покидала стены Общества. Она украдкой приблизилась к Кристиану, раскрыла сумочку и сунула в его ладонь свернутую тряпицу белого цвета. "Это вам",– робко сказала она.

  Упав в кресло, Кристиан развернул сверток. Он расправил тряпицу на столе и уставился на нее в немом изумлении.

  С обратной стороны ткани темнела искусная вышивка. На заросшем поле, среди травы стоял черный волк с желтыми бусинами глаз. Концы высоких стеблей почти касались его ушей, а наверху застыли клубы туч, затянувших все пространство над полем.

  Пальцы Кристиана нащупали портсигар и спички. Мрачные предчувствия овладели им с новой силой. Волк олицетворял его, в этом у Кристиана не было сомнений. Но почему именно поле? И эти тучи, сгущавшие краски... Юноша торопливо затянулся и вновь пытливо уставился на разложенную вышивку.

  Миссис Буччо, несомненно, могла предсказывать будущее, утром она прекрасно это доказала. И, похоже, для Кристиана она видела лишь тьму.

Праздничная суета

  Директор был прав. Нерешенных дел к ночи Зимнего Солнцестояния и правда накопилось достаточно. Долгими вечерами в канун праздников подопечным лезли в голову странные мысли, и некоторые стремительно сходили с ума, прислушиваясь к нарядной суете за стенами, мучаясь от одиночества в своих тесных квартирах или опухая с голода в трущобах мелких городишек.

  Боб относился к обеим категориям сразу. Голодный и несчастный, он стоял на карнизе и смотрел с высоты третьего этажа на разыгравшуюся вокруг бурю. Снежные вихри впивались в лицо и шею колючими укусами, рвали ворот рубашки и толкали невидимыми кулаками. Конечно, для прыжка он находился не так высоко, как надо бы, если хочешь разбиться быстро и насмерть, но внизу темнели ржавые штыри забора, и уж они-то точно должны были оборвать его жизнь раз и навсегда.

  – Куда это вы собрались, сэр? – поинтересовался некто справа, и Боб испуганно впился пальцами в швы рассыпавшейся стены. Справившись с головокружением, он обернулся и уставился на темноволосого юношу, который по пояс свесился из открытого окна квартирки Боба. Завладев вниманием самоубийцы, юноша широко улыбнулся.

  – Меня зовут Фэй! – проорал он в снежную толщу бури. – Кристиан Фэй!

  Боб продолжал молча рассматривать незнакомца. Горе и жалость к себе на некоторое время потеснились, уступив место недоумению. Кристиан Фэй же стойко оставался торчать в проеме окна. Ветер развевал его черные волосы, набрасывая их на лицо, отчего юноше постоянно приходилось убирать их рукой.

  – Залезайте обратно! – выкрикнул он и поманил Боба к себе.

  Фэй находился на грани отчаяния, почти столь же хрупкой, как и душевное состояние его подопечного. Они с Лисом решили на время разделиться. Кристиан оптимистично взял на себя работу с клиентами, о чем уже начинал жалеть, заглядывая в темные пустые глаза Боба. Когда он отправлялся в этот захолустный городишко, он и не думал, что подопечный решит скинуться с единственного высокого здания в округе.

  Мужчина помотал головой и ожесточенно уставился в манящую пустоту у своих ног.

  – Хорошо,– Фэй деланно махнул рукой.– Прыгайте. Если вам так хочется – пожалуйста. Только сперва обоснуйте мне ваше решение как следует. – Он с вызовом глянул на ошалевшего Боба, придвинул к окну стул и уселся, закинув ногу на ногу.– Убедите меня.

  – Не собираюсь я никого убеждать! – проорал Боб через вой ветра. Но Кристиан лишь развел руками.

  – Тогда я не дам вам прыгнуть.

  Небритое, распухшее от выпивки лицо мужчины недоверчиво скривилось. Мыс его ботинка осторожно сдвинулся к краю и... уткнулся в невидимую преграду. Он толкнул преграду сильнее, затем даже ударил ее кулаком, смело оторвав руку от поддерживавшей его стены. Тщетно. Невидимый барьер охранял его, не выпуская за границы карниза.

  – Чертов колдун! – рявкнул Боб с ненавистью во взгляде. – Такие как ты только и ждут, чтобы поиздеваться над обычными людьми! Это ваше Брюхвальдское племя на меня порчу навело! Признавайся, как ты попал в квартиру? Ключи дала та старая кляча с первого этажа?

  Фэй понимающе кивнул. Вот оно что. Похоже, Боб думал, что над ним издевались.

  – Вы ошибаетесь.– Опершись о подоконник, Кристиан вновь выглянул в оконный проем.– Я совсем не желаю унизить вас, лишь помочь.

  Боб ответил ему отчаявшимся взглядом.

  – Уйдите,– наконец изрек он и отвернулся, подставив лицо порывам ветра. Его старая залатанная рубашка уже намокла и прилипла к телу.

  – Что в вашей жизни не так? – Со стороны окна вновь донесся крик, и Боб с шумом выдохнул. Этот парень никак не унимался и продолжал назойливо жужжать над ухом, совершенно не давая ему собраться с силами и наконец совершить задуманное. Можно подумать, он со своим гладко выбритым мальчишеским лицом и хорошей одеждой хоть что-то понимал в жизни. Боб еще раз пнул невидимую преграду и с чувством проклял сопливого колдунишку.

  Заснеженные колья забора приветливо искрились внизу.

  – Проще будет перечислить, что в моей жизни осталось хорошего,– уныло пробормотал он себе под нос. Как ни удивительно, юноша расслышал его слова.

  – У вас есть сын,– заметил он.– И вы знаете, где он живет.

  – Да уж!– рявкнул Боб, выдохнув целое облако белого пара.– Со стервой, которая сбежала, стоило мне потерять работу!

  Боль снова сжала его сердце, как бывало всякий раз, когда он вспоминал о светлых кудряшках сына. Где-то там, на другом конце города они сейчас накрывали праздничный стол, а огонь в камине весело трещал, и над ним булькал чайник с водой... Ком горечи подкатил к горлу вместе со слезами, навернувшимися на глаза.

  – Идите к ним и скажите, что нашли работу. И бросили играть в покер.

  Снова непрошеный совет. Можно подумать, он не пытался! Но работники больше не были нужны заводу в прежнем количестве. Новехонькие современные машины штамповали детали гораздо быстрее, они не требовали зарплат, перерывов и отпусков. Куда уж Бобу до них. И да, остатки денег он продул в покер, но лишь в попытке приумножить свои накопления. Рискованно, но он старался во благо семьи! Лишь во благо, чего никак не могла понять Мод, в тот же вечер собравшая пожитки.

  – На фабриках Брюхвальда всегда требуются рабочие руки. Если вас, конечно, не пугают тролли и оборотни.

  – Парень, тебе нечем заняться?!

  – Как вы догадались? – Лицо юноши озарила улыбка, и Боб сморщился в отвращении. Он отвернулся и даже сдвинулся чуть дальше по карнизу, только бы больше не слышать нравоучения Фэя.

  – Нытик,– вдруг произнес колдун. Его почти заглушил ветер, но обидные слова в свой адрес Боб мог расслышать даже из соседнего квартала, будучи в коме.

  – Что? – переспросил он, грубо вырванный из собственных печальных дум.

  – Баба,– более понятно выразился Фэй, отчего мужчина побагровел.

  – Это я-то баба?!– У Боба даже перехватило дыхание.– Тащивший семью на своих плечах! Баба?

  – Да что уж там,– недоверчиво протянул юноша и издал гаденький смешок.– Готов поспорить, ты ни одного мужского поступка в жизни не сделал. Только и способен нюни распускать. Прыгай, я тебе разрешаю, тряпка.

  – Что?! – Лицо Боба стало похоже на переспелый помидор, и он принялся бочком придвигаться к окну, словно рассерженный краб. – Только дай до тебя добраться, сопля! Я тебе покажу, кто здесь не мужик! Да я всем мужикам мужик!

  Конечно, когда он очутился в комнате, наглеца и след простыл. Но кровь так бурлила, злость приливной волной наполнила нутро так, что Боб едва не взлетал от зарядившей его энергии.

  На следующее утро Боб, потерявший место на заводе рабочий, неудачливый отец и не более удачливый игрок в покер, заявился в дом бывшей жены. Семью он, конечно, сразу не вернул, но обрел внутреннюю силу, навсегда передумал бросаться откуда бы то ни было и еще некоторое время продолжал искать среди лиц прохожих того наглого мальчишку. Чтобы как следует разъяснить ему свою позицию по отношению к колдунам из Брюхвальда.

Странности секретаря Шороха

  Директор Общества Крестных Фей всегда ратовал за любые новые изобретения, особенно за те, что делали жизнь легче. Взять хотя бы самодвижущийся экипаж. Чего стоила одна возможность избавиться от вечно гадящих и медленных лошадей, а какая экономия магии! Новые лампы, заменившие свечи, позволили ему лишний раз остаться допоздна на работе. И телефон. Директор самолично хлопотал о проведении телефонной линии к себе в кабинет. Бесспорно, аппарат был громоздким и шумным, но значительно сокращал беготню по кабинетам и количество исписанной бумаги. Вопросы стало быстрее и удобнее решать с далеким, словно пищащим из-за сотни миль голосом, чем тратить драгоценное время на переписку.

  Но сегодня директор отчаянно желал обрезать телефонный шнур.

  – Господин Меззанин? – осторожно поинтересовался он у трубки, хотя прекрасно знал, кто находился на другом конце. Его дрожащий палец выстукивал нервную мелодию по краю блюдца.

  – То была подопечная мисс Мими Робертс... Да, пострадали собаки. Все верно, только собаки.

  Пальцы директора ухватили из вазы печенье и в мгновение смололи его в муку.

  – Анри Листен не сдержался, но больше такого не повторится. Мы обязательно проследим за этим. До этого он исполнял работу безукоризненно, и я думаю...– Голос директора осекся, щеки заалели, а взгляд устремился в пустоту.– Да, он и Кристиан Фэй. Всецело вас поддерживаю, но они – единственные люди, в невиновности которых я уверен. Они под моим контролем, можете не сомневаться...

  Следующие пять минут разговора были самыми долгими в жизни директора. Он лишь мычал и кивал (можно подумать, его кто-то видел), оцепенело глядя перед собой.

  – Ваша помощь?– наконец успел вставить он.– Мы не можем беспокоить высшее руководство по таким пу... – Голос из трубки недовольно мяукнул.– Нет, что вы, я не хотел сказать "пустякам", происходящее никак не может считаться пустяком, я знаю!.. Да. Да, конечно. Конечно, мы справимся! Уверяю вас, беспокоиться не о чем. Утечка магических запасов будет обнаружена.

  Соленый пот уже заливал его глаза. Господин Меззанин умел заставить собеседников попотеть.

  – Мы отыщем преступника в ближайшее время! – оптимистично пообещал директор и повесил трубку на рычаг. Затем, на всякий случай, снял трубку и положил ее рядом с аппаратом, поглядывая на нее, словно на ядовитую змею.

  Он развернул кресло к окну. На обычно ясное небо наползли серые лохмотья туч, и из распахнутого окна потянуло холодом. Господин Меззанин никогда не скупился на предупреждения и угрозы.

  Секретарь Общества Крестных Фей, господин Шорох казался строгим, сдержанным и порой устрашающим типом. Некоторые сотрудники считали его занудой, в особенности когда он цеплялся по мелочам к отчетам и делал выговоры ленивым коллегам. Господин Шорох походил на серую канцелярскую крысу, увлеченную лишь своей работой.

  Так все обстояло и на самом деле. Семьи у секретаря не было, то же касалось и хобби. Лишь холодная квартира со стерильно белыми стенами, в которых его никто не ждал и куда он приходил лишь для короткого сна между двумя днями работы.

  Господин Шорох был обычным занудой с одним "но". Его беспокоил розовый бегемот.

  Первый раз Шорох увидел его в период курса успокоительных, после приема очередной таблетки. Облаченный в любимую мягкую пижаму, он готовился ко сну и уже погасил лампу, как за окном что-то мелькнуло.

  Шорох натянул колпак и забрался под одеяло. То могла быть птица, ветка дерева или еще какой мусор, подгоняемый порывами ветра. Ветер и правда свистел за стенами дома слишком громко, навевая мысли о скором дожде.

  Нечто за окном появилось снова, лишь на мгновение, розовея и пульсируя неясным светом.

  Секретарь Шорох недоуменно моргнул. Затем все же выбрался из теплой кровати и подошел к стеклу. Как он и ожидал, улица и воздух над ней пустовали.

  Розовый бегемот вылетел внезапно. Он восседал на длинной метле, древко которой, казалось, вот-вот переломится под весом его туши. Шорох прижал нос к стеклу, широко раскрытыми глазами следя за неторопливым полетом зверюги. Та же в приступе веселья распахнула пасть, обнажив лиловый зев, который обрамляли крупные тупые зубы. Из приоткрытой форточки донесся тихий счастливый смех, переросший в сдавленное хихиканье.

  Подплыв к окну поближе, бегемот хитро скосил глазки на замершего за стеклом секретаря. Затем поднял короткую лапу вверх и оглушительно чихнул.

  Тотчас в форточку ворвалось искрящееся облако розовых частиц, и все кругом заволок не менее розовый туман. В нем-то господин Шорох и потерял сознание, обрушившись так звонко, словно на пол упал не взрослый мужчина, а мешок с костями.

  – Я видел нечто странное,– сообщил он на следующем приеме врача.

  Темная, обитая дубовыми панелями комната, в которой они сидели, погрузилась в тишину. Лишь часы на каминной полке продолжали настойчиво отсчитывать секунды до окончания сеанса.

  Доктор Блюм, лучший известный специалист в области психиатрии, по совместительству был заядлым путешественником и охотником, и весь его вычурный кабинет буквально кричал об этом. Стены украшали головы диких животных с раскрытыми пастями, отполированные ружья, топоры странной формы и клинки бесчисленных форм и размеров. Резные стол и бюро утопали в гротескных фигурках аборигенов, где-то между ними покоились мягкий диван и кресла, в углу за огромным стеклом шкафа снова виднелись ружья. Зайди в кабинет действительно неуравновешенный человек, мистер Блюм определенно оказался бы застрелен из собственного же экспоната.

  Но, похоже, доктора это мало заботило.

  – И что же вы видели? – промурлыкал он, не отрываясь от своих записей. Господин Шорох обвел взглядом скалившиеся на него головы животных, затем выдавил:

  – Я точно не знаю... Кажется, то был бегемот.

  – Бегемот? – Услыхав что-то новенькое, доктор на мгновение поднял голову.

  – Да. Розовый бегемот на метле,– разоткровенничался секретарь.– Он пролетал по улице за моим окном.

  – И что вы сделали, увидев его? – И без того узкие под нависшими веками, глаза Блюма пытливо сощурились за линзами очков.

  – Не помню,– честно ответил Шорох. – Но очнулся я уже утром на полу кухни.

  – Понятно.

  Шорох затаил дыхание в ожидании вердикта. Мышцы его шеи даже заныли от напряжения. Но доктор Блюм продолжал неторопливо изучать собственные же записи.