Текст книги "Кристиан Фэй-2 (СИ)"

Автор книги: Саша Вайсс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

  Та ночь не была исключением. Господин Шарпф как раз закончил растирать узловатый большой палец ноги, когда позади раздался шорох. Он обернулся и вздрогнул, различив тень в сумраке комнаты.

  – Кто вы и что вам нужно? – поинтересовался он, стараясь, чтобы предательская дрожь не испортила величественности тона.

  – Почему вы не позволяете отцу Расмусу перейти в Петрополис под ваше крыло? – Без всяческих предисловий гость вывалил на господина Шарпфа всю суть вопроса.– Он перешел вам дорогу? Такой уважаемый человек, как вы, не должен судить людей, основываясь на личных обидах.

  Свеча в руке епископа наконец вспыхнула, осветив невысокого юношу в черном, хорошо скроенном сюртуке. Его взгляд был полон священного негодования, словно он знал о господине Шарпфе что-то весьма неприглядное.

  – Отец Расмус,– повторил юноша.– Помните такого?

  – Расмус?.. – Епископ недоуменно нахмурился, силясь понять, о ком шла речь.

  Отчего-то при звуке этого имени на ум приходили лишь неприятные вещи вроде скользких угрей и назойливых хитрых енотов.

  – О! – воскликнул он, наконец ухватив нужную мысль за хвост. – Расмус из предместья Гроавии? Это абсолютно невозможно.

  – Почему?!

  – Он благословляет детей за деньги. До сих пор торгует индульгенциями. Покупает у контрабандистов дурманящую траву и добавляет ее в просфоры. Мне продолжить?

  Юноша сел с крайне растерянным видом. Епископу даже стало слегка жаль его, такого молодого и доверчивого. Интересно, что подтолкнуло его к подобному безрассудству? Вломиться в охраняемый дом, угрожать самому епископу...

  – Вот что мы сейчас сделаем,– наконец решил он. – Вы встанете и исчезнете отсюда. Через три минуты я позову охрану.

  Совершенно сбитый с толку, юноша кивнул и запрыгнул на подоконник. Когда его фигура растворилась во тьме за окном, господин Шарпф покачал головой и вновь опустил пальцы в прохладную мазь. Когда-то и он был молод и глуп, прыгал через стены монастыря, хотел показать миру, на что способен... А теперь единственным его желанием – весьма страстным, к слову сказать, – было избавиться от треклятой подагры.

  Кристиан остановился у окованной железом двери дома священника и перевел дух. Он был зол, очень зол. И готов разодрать этого бородатого лжеца надвое, с влажным треском, как тушку курицы. Или спалить его в собственном доме, предварительно заколотив окна и двери. Фэй окинул взглядом добротные стены, выложенные из серого камня, аккуратные чистые окошки с витражами, флюгер на трубе, и его голову посетила отличная идея.

  – И что сказал епископ?

  Священник даже подался вперед, с нескрываемым волнением смотря Кристиану в рот. Подавив нарастающий гнев, юноша сказал то, что его подопечный желал услышать больше всего:

  – Епископ очень сожалеет, что не замечал вашу кандидатуру раньше, господин Расмус.

  По лицу священника растеклась волна облегчения, а пальцы, до этого сжимавшие подлокотники кресла, расслабились.

  – Я же вам говорил,– самодовольно сказал он. – Меня недооценивали намеренно, уверяю вас. Такие люди, как епископ, всегда встают на пути молодых и перспективных.

  Он поднялся с кресла и в запале принялся расхаживать по комнате.

  – И на этом он не остановится, можете мне поверить! По прибытии моем в Петрополис он попросит что-нибудь взамен. Приличную сумму, например.

  Кристиан внимательно посмотрел на него.

  – Это все? Все, что вам понадобится?

  Рот священника даже приоткрылся в восторге. Господь был так милостив к нему сегодня!

  – Или золото,– быстро произнес он.– Горы золота. А может, бриллианты. Он жаден, поверьте!

  В пылу перечисления он не заметил, как крестная фея поднялся с места и скрестил руки на груди.

  В следующее мгновение дом сотрясся от фундамента до конька крыши. Словно земля под ним вздыбилась и опала в подземном толчке. Стены угрожающе затрещали, и по светлой штукатурке побежала тонкая трещина.

  Это наконец обратило внимание священника на угрюмый вид Кристиана.

  – У вас пятнадцать секунд, чтобы убраться отсюда,– сказал Фэй.

  Первую секунду Расмус-средний потратил бездарно, вытаращив глаза. А затем побежал, как никогда не бегал в своей размеренной жизни. Высадив плечом стекло, он вместе с осколками вылетел наружу и приземлился головой в розовый куст. В лицо и волосы впились шипы, но Расмус не обратил на них ни малейшего внимания. На корточках, по-собачьи помогая себе руками, он поскакал прочь, как можно дальше от стен. Затем, не сдержав любопытства, обернулся.

  Как раз вовремя, чтобы увидеть, как его любимый дом исчезает в столбе пыли, сопровождаемый грохотом и треском вывернутых балок.

  Детей у Расмуса-младшего было много. Они ползали, бегали, кричали, смеялись и дрались в каждом уголке его дома. Казалось, стоит открыть дверцу буфета, и оттуда тоже посыплются дети.

  И в настоящий момент Расмус пытался накормить самого младшего отпрыска, ложку за ложкой вталкивая в него пресную кашу на воде. Иного в доме не было, но кроха не желал этого понимать и с протестами отпихивал еду, покрывая отца и окружавшие его предметы бурой массой.

  Несмотря на то что дверь была распахнута, в нее кто-то постучал.

  – Да, войдите! – рявкнул Расмус, не оборачиваясь.

  – Эээ... – протянул юный голос. Судя по звуку, гость так и продолжал неловко стоять на пороге. – Меня зовут Кристиан Фэй...

  – Очень приятно! – перебил его гончар, исхитрившись сунуть ложку в рот малыша. Тот накуксился, но под угрожающим взглядом отца все же проглотил варево.– Придется вам немного подождать. Сейчас закончу с этим чертенком и покажу, что у меня есть. Заходите и присаживайтесь.

  Не слишком уверенно посетитель пересек порог и остановился в двух шагах от гончара.

  – Я не за горшком. Я бы хотел вам помочь...

  Расмус удивленно моргнул. Ребенок в его руках извивался угрем.

  – Помочь? – Он отвлекся, за что незамедлительно получил кашей за ворот рубахи.

  Пробираясь через раскиданные по полу вещи, юноша наконец вошел в поле зрения гончара. Смесь жалости и отвращения отражалась на его смуглом лице, но Расмус лишь хмыкнул и спокойно продолжил кормить ребенка. Он давно привык к подобным взглядам.

  – Да, нечто вроде безвозмездной помощи. Есть ли что-то, чего вы бы хотели больше всего?

  – Чего я хочу? – Расмус отложил опустошенную миску и вытер руки.– Молока.

  – Молока? – переспросил удивленный юноша. Он еще раз окинул взглядом убогое жилище гончара. – Вы уверены?

  Расмус задумался.

  – И мешок зерна. Чтобы дотянуть до конца лета. Да, было бы неплохо.

  Юноша присел на расшатанный табурет, осторожно, словно боясь запачкать дорогой костюм.

  – А ваша жена? – поинтересовался он.

  – Умерла год назад,– коротко ответил гончар. – При родах.

  Шутка этого парня изрядно затянулась. Расмуса ждала куча дел и детей, которых нужно было чем-то кормить. Да и вспоминать об Аде он хотел меньше всего...

  – Вот что, – крякнув, он поднялся на ноги. – Если у вас, молодой человек, больше вопросов нет, разрешите откланяться, или как там говорят у вас в высшем обществе. У меня глина стынет.

  – А она хорошо продается? Посуда, я имею в виду,– спросил юноша. Он пробирался к выходу вслед за гончаром, лавируя меж бегающих и верещащих детей.

  – Паршиво, – откровенно ответил Расмус. У него не было привычки делать хорошую мину при плохой игре. – Может, тарелки где-то и бьются, но не в этом чертовом городе.

  – Скоро все изменится, я уверен, – сказал господин Фэй напоследок и скрылся за углом дома.

  Тогда Расмус не придал значения его последним словам. Голова раскалывалась от усталости, хотелось есть и спать. Однако наутро с ним произошло нечто невероятное.

  Снаружи, у двери его ждали штабеля мешков с гончарной глиной. На вершине этой пирамиды стоял кувшин свежего молока, под которым белел клочок бумаги. 'Вам пригодится', гласила надпись. И вскоре Расмус понял почему.

  В то утро в стенах многих домов Петрополиса прозвучали яростные крики. Таинственным образом с кухонь исчезла посуда. Пропало все: тарелки, чашки, миски, кувшины и даже вазы, оставив цветы и еду рассыпаться, растекаться и расползаться по столам и полкам. И лишь в тот день горожане с благодарностью вспомнили, что рядом с ними живет некий гончар по имени Расмус.

  А на следующее утро Кристиан вновь очутился в кабинете директора Общества Крестных Фей. Ветер развевал тюлевые занавески, муха кружила под потолком, а хозяин кабинета рвал и метал. Попытки доходчиво объяснить Фэю его ошибки спокойным тоном давно канули в лету.

  – Лишь один из них являлся вашим подопечным, Кристиан!

  Однако Кристиан лишь развел руками, как он обычно делал. Самопровозглашенная лучшая фея на свете был спокоен и уверен в себе.

  – Я не виноват, что Расмусов оказалось трое,– парировал он.– И почему мне достаются только взрослые?

  – У них уже окрепшая психика, господин Фэй. А к детям нужен особый подход.

  – Они хотя бы верят в фей... – пробормотал Кристиан и отвернулся к камину, раздраженно покачивая ногой.

  Пару мгновений директор наблюдал за поблескивавшим мысом его начищенной туфли.

  – Однако вашему подопечному вы действительно помогли. Несмотря на то что весь город остался без тарелок.

  Кто бы знал, сколько сил потребовалось господину директору, чтобы признать это. И именно поэтому он не удержался и ввернул горькую пилюлю:

  – Но его братья остались без домов. Вы не имели права вмешиваться в их жизни.

  Окрыленный неожиданной похвалой, Кристиан пропустил это замечание мимо ушей. Самодовольная улыбка на его лице стала еще шире, обнажив по-звериному острые клыки.

  – И ведь все получилось по-честному, вы не находите?