Текст книги "Гордячка"

Автор книги: Саша Лорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава 14

Внутри она с удивлением увидела большую деревянную лохань перед каменным камином, свернутый коврик вместо кровати и открытый чулан, набитый съестными припасами и кухонными принадлежностями. Маталия огляделась, решив, что, видимо, не заметила чего-то в темноте, но чуда не произошло: больше ничего не появилось. Озадаченная, молодая женщина вышла из домика. Снаружи к стене были прислонены полусгнившие обломки стола и стульев. Маталия закусила губу, испуганно глядя на эту «мебель», и как раз в этот момент из-за угла показался Броган с полной охапкой дров.

Он заметил ее взгляд и горько усмехнулся:

– Если О’Бэнноны ссорятся, мебели обычно здорово достается. В последний раз я был в этой хижине за неделю до отъезда из Шотландии. Мы с Ксантье знали, что отец планирует силой забрать меня из домика, но пытались делать вид, будто ничего не происходит. Увы, чему быть, того не миновать. Драка была неизбежна.

Он покачал головой при воспоминании о том дне, и понес дрова внутрь. Маталия недоверчиво смотрела ему вслед. Потом снова перевела взгляд на искореженные ножки стола и прикрыла рот ладонью. Ее ужаснула мысль, какой силой нужно обладать, чтобы изломать такую тяжелую мебель. Женщина вздохнула, представив себе, как же братья должны были ненавидеть друг друга, чтобы это привело к подобной стычке, и прошла вслед за мужем в дом. Броган ссыпал дрова на циновку и смахнул со лба прилипшие кусочки коры.

– Я пока наполню лохань, а ты разведи огонь. Потом подогреем воду в чайниках и добавим, чтобы помыться с дороги.

Маталия кивнула и стала собирать в кучу щепки и сухой мох. Потом отыскала в чулане кремень, и вскоре в хижине весело затрещал огонь. Броган сновал с ведром туда-сюда, наполняя лохань водой, а Маталия меж тем наполнила все чайники и горшки и повесила их над огнем. Вскоре в них уже вовсю закипала вода, и молодая женщина занялась поисками других необходимых предметов.

Развернув коврик, она обнаружила там несколько одеял, одно из которых, встряхнув, разложила вместо полотенца подле лохани. Рядом с одеялами она нашла мыло, которое было хоть и жестким, но все-таки достаточно ароматным.

Когда солнце уже закатилось за гору и оранжевые отсветы догоравшего дня перешли в насыщенное огненное сияние, Броган принес последнее ведро воды. Маталия неловко переминалась возле чулана, не зная, что делать дальше. Броган хмыкнул, заметив, как она в нерешительности кусает губы. Не говоря ни слова, он запер дверь, оставив животных охранять их снаружи, потом снова повернулся к жене и смерил ее оценивающим взглядом.

– Сегодня, – начал он низким голосом, – мы не будем ссориться. Не будем кричать друг на друга. Сегодня я буду за тобой ухаживать. Ты приняла решение ехать со мной, и я благодарен тебе, поэтому намерен сделать тебя счастливой.

Маталия удивленно посмотрела на мужа. У нее бешено заколотилась сердце, и она почувствовала, что дрожит. Броган удовлетворенно кивнул, заметив ее реакцию, и медленно приблизился.

– Мы, конечно, муж и жена, но я даже толком не успел представиться. – И, встав на почтительном расстоянии от нее, он отвесил галантный поклон. – Я Броган О’Бэннон, сын владетельного графа Керколди. Буду счастлив с вами познакомиться.

И он лукаво улыбнулся потрясенной Маталии. Затем протянул руку, и она, не задумываясь, подала ему свою. У Маталии перехватило дыхание, когда он поднес ее к губам, и по ее телу прошла дрожь, когда она услышала его глубокий, низкий голос:

– Миледи, вы намерены весь вечер держать меня в неведении или все-таки окажете мне честь, назвав свое имя?

– Маталия Мак-Тревор, – ответила она одними губами. – Дочь лорда Мак-Тревора из Роузнита.

– Вы восхитили меня, дивная леди Маталия, ибо имя ваше не менее прекрасно, чем лицо.

Маталия смотрела, как с его губ срываются вполне банальные фразы, и не ощущала привычного презрения к подобным словам. Когда такие цветистые комплименты отпускал кто-нибудь другой, она обычно отвечала обидной колкостью и задирала нос. Но на этот роз она вспыхнула и потупилась, не зная, льстит он ей или говорит правду.

– Только не говорите мне, что такую необыкновенную девушку может смутить жалкий вояка вроде меня, – начал Броган, и Маталия быстро подняла взор.

– Я бы не стала так о вас отзываться, – пробормотала она, и в ее бирюзовых глазах вспыхнуло веселье.

Броган с улыбкой показал на два перевернутых пенька, которые притащил, пока Маталия возилась с горшками.

– Не окажете ли вы честь моему скромному жилищу и не согласитесь ли побеседовать со мной, миледи?

Маталия царственным движением склонила голову и взяла мужа под руку, будто перед церемониальным выходом, хотя в действительности они всего лишь взошли по трем ступеням, ведущим к пням. Броган дождался, когда она усядется, и только после этого сел сам.

– Меня снедает любопытство, прекрасная дева. – Маталия скромно покачала головой, и Броган уверенно продолжал: – Расскажите мне про себя что-нибудь такое, что дозволено знать только вашему мужу.

Маталия заморгала, взглянула на него с укором:

– Милорд, вы рыцарь и не должны задавать таких вопросов.

– Но я бы задал его в любом случае, если бы встретил тебя, потому что мне захотелось бы добиться твоего внимания. Именно поэтому я сейчас об этом и спрашиваю.

– Да ты уже и без того завоевал мое внимание, – возразила она.

Броган покачал головой:

– Так сложились обстоятельства. А познакомься мы на каком-нибудь приеме, ты непременно одарила бы меня ледяным взором, и мне не оставалось бы ничего другого, как проявить дерзость, чтобы сблизиться с тобой.

– Я не почитаю дерзких мужчин, – ответила Маталия, вспомнив тех немногих, кто пытался поцеловать ее в коридоре.

Броган прищурился:

– Это радует меня, миледи, но, все же, это не ответ на вопрос.

Маталия облизнула губы, быстро соображая, чем бы таким его ошарашить. Эта дразнящая игра будоражила ее, ей тоже хотелось в нее поиграть. Она провела пальцами по волосам, откинув с лица тяжелые локоны, и тут ее осенило. Она придвинулась к нему, как бы боясь, что их могут подслушать, и по секрету прошептала ему на ухо:

– Я решила познать плотские радости до замужества.

На что Броган ответил, склонив голову:

– Это чудовищно лишь в том случае, если не доставило вам удовольствия, леди Маталия.

Она охнула, отпрянув.

– Какая разница?!

– Ах, какие мы еще невинные! – И, заметив ее недоумение, он придвинулся ближе, загородив ее собой от воображаемых глаз и ушей. – Сегодня я послужу вам, прекрасная леди, – омою ваше тело, – послышался низкий голос опытного соблазнителя.

– Ты бы так не сказал! – Маталия была одновременно разгневана и возбуждена.

– Но я так сказал только что. А что скажете вы, прекрасная леди из Роузнита? Вы осмелились пожертвовать своей невинностью прежде, чем зазвонили венчальные колокола. Неужто теперь вы боитесь моих глаз и рук?

Маталия опустила глаза, боясь признаться, что она действительно нервничает. Просто их общение до сих пор носило чересчур эмоциональный характер, они еще ни разу не наслаждались покоем, поэтому столь интимное предложение вызывало у нее какое-то необъяснимое стеснение. Правильно растолковав ее замешательство, Броган поднялся и стал подливать в лохань горячей воды, пока из нее не повалил пар. После этого он властно посмотрел на Маталию, которая не смела двинуться, внутренне содрогаясь от чувственного желания.

– Сегодня я не буду груб с тобой, Маталия. Я же сказал, что хочу за тобой поухаживать.

Маталия нервно хихикнула:

– К таким ухаживаниям я не привыкла, Броган О’Бэннон. Должно быть, вы прибыли из о-о-очень дальних краев.

– Именно так. У викингов есть такая традиция – купать свою нареченную.

– Должна ли я принять на веру этот вымысел?

– Это отнюдь не вымысел, и викинги не оставляют сомнений относительно своих намерений. Ну же, прекрасная дева, порадуйте меня и позвольте поухаживать за вами так, как я сочту нужным.

Маталия медленно встала и с сомнением покачала головой, но Броган подошел к ней и взял за подбородок. Он внимательно посмотрел на ее зардевшиеся щеки и плясавшие у висков короткие локоны. Он заметил, что нижние ресницы у нее такие лее длинные и густые, как верхние, и что они служат великолепной оправой для ее необыкновенно ярких глаз.

– Даже не будь ваше лицо столь прекрасным, я бы нашел вас невероятно привлекательной, леди Маталия.

– Да? – выдохнула она.

– Этот ваш внутренний огонь... – Внезапно он отступил на шаг и прикрыл глаза. – Разденься.

У Маталии мурашки побежали по телу, однако она справилась с собой, сделав несколько глубоких вдохов.

– Посоветуй мне как, Броган. Первый раз я позорно провалилась, я была тебе даже неинтересна, – пожала плечами она.

– Неинтересна? Ты все это время была мне более чем интересна.

– Нет, – упрямо покачала головой она. – Ты сказал, что я для тебя недостаточно привлекательна и что...

– Маталия! Ты вспоминаешь то время, когда привязала меня к кровати? Ты же наверняка догадалась еще тогда, что я всего лишь хотел тебя позлить? Неужели мою реакцию на твои прелести можно как-то наверно истолковать?

Она задумчиво смотрела на него, а Броган, деловито усевшись на пень, с которого она только что поднялась, стал отдавать распоряжения:

– Подойди к камину и встань между ним и лоханью. Теперь расшнуруй...

Маталия склонила голову набок и, глубоко вздохнув, подняла грудь, чтобы видеть шнуровку на талии. У Брогана пересохло во рту, и он замолчал.

– Развяжи шнуровку, – прохрипел он наконец. – Медленно развяжи, чтобы платье сползло на пол.

– Зачем?

– Ты же хочешь узнать, сможешь ли привлечь мое внимание? Хочешь посмотреть, хватит ли у меня выдержки?

Маталия улыбнулась, наконец-то начиная понимать.

– Вот так?

– Да, – хрипло ответил он.

Она тоже понизила голос:

– А если мне не понравится то, что ты сейчас будешь делать?

– Что ж, значит, обоим не повезет, – угрюмо ответил он.

– Мне кажется странным, что такой грубиян, как ты, вдруг вознамерился продемонстрировать выдержку. – Маталия распустила шнуровку и уже обнажила плечо, как вдруг остановилась. Он промолчал, и она снова произнесла его имя, медленно, соблазнительно опустив ресницы. – Броган?

Он ответил на ее вопросительный взгляд, оторвав взор от ее обнаженного плеча. Маталия с удивлением заметила, как перекатываются мышцы у него на руках, хотя он сидел, не шевелясь, и почувствовала, как внутри у нее все непроизвольно сжалось. Однако она продолжала смотреть на него, дожидаясь ответа.

– Могущественные женщины, – процедил он наконец, – уделяют выдержке особое внимание, ибо они не только опасные враги, но и требовательные любовницы. Поэтому хотят, чтобы мужчина был не только опытен, но и выдержан.

Маталия с улыбкой приподняла бровь и отпустила ткань так, что платье соскользнуло с плеча.

– У меня есть к вам один вопрос, Броган О’Бэннон из Керколди.

– Этому я не удивлен, миледи. Удивляет то, что вы так долго оттягивали наступление.

Маталия поджала губы и тут же их облизнула, бросив укоризненный взгляд на упрямца мужа.

– Расскажите мне то, что может знать лишь жена.

– Это слишком легкий вопрос.

– Так ответь на него, – сказала Маталия, спуская платье с другого плеча. В хижине стало очень тихо, так что слышались лишь треск огня да бульканье закипавшей воды.

Броган задумался. Наконец он ответил, медленно и четко проговаривая слова, чтобы Маталия выслушала как можно внимательнее, хотя замедленный шотландский выдавал с головой все его подавленные эмоции.

– Я ни разу не целовал женщину, потому что никогда не был влюблен в женщину. – Его лицо слегка напряглось, и в глазах промелькнула настороженность.

Маталия кивнула и полностью сняла с себя платье. Она решила ничего не отвечать и просто осторожно шагнула в лохань. Она дала Брогану возможность прийти в себя от собственного признания, потому что интуитивно догадалась, что он открылся ей в том, в чем не открывался еще никому, и, если она бурно отреагирует, пожалеет об этом немедленно.

Пока Маталия с наслаждением погружалась в теплую воду, беспокойство Брогана улеглось, и он несколько раз глубоко вздохнул. Он с восхищением смотрел на ее обнаженную спину, на изгиб шеи и соблазнительные покатые плечи. Она немного подвинулась, одним движением откинула волосы на спину, открыв его взору другие восхитительные формы.

Броган был благодарен, что жена ничего не сказала насчет поцелуев, и семя зароненного взаимного доверия дало росток. Он поднялся и подошел к ней сзади, внимательно на нее глядя. Доверие было ему чуждо, однако как знать, может, это чувство возможно вырастить, как цветок, если постоянно за ним ухаживать?..

Броган на мгновение прикрыл глаза, понимая, что один неверный шаг, одна вспышка гнева – и посеянный урожай будет уничтожен на корню. Интересно, думал он, что лее все-таки возобладает в этом странном браке – сплотившиеся против них жестокие стихии или нежные ростки любви и доверия?

Грудь Маталии до половины высовывалась из воды, а темные пятна сосков опали и смягчились от горячей воды. Она закрыла глаза, слегка откинув голову. Броган взял мыло и, заметив, что у него дрожит рука, крепко сжал его, чтобы не потерять контроль над собой.

Не открывая глаз, Маталия задала еще один вопрос, который приятно удивил Брогана:

– Расскажи мне побольше про этот обычай викингов. Я разрешу тебе искупать меня, а после этого мы должны будем разделить ложе?

– Этот ритуал запрещает нечто большее, чем просто купание, – ответил он и усмехнулся, когда она довольно заурчала.

– Тогда не забудь про мои ноги, – нежно мурлыкнула она.

Броган хмыкнул, послушно приподняв ее ножку и намыливая пальцы, которые она тут же отдернула, хихикнув от щекотки.

Долгий час Броган отмывал ее, не говоря ни слова, но все замечая. Он раздвинул ей ноги и вымыл волосы на лобке. Массировал намыленными руками спину. Нежно обмывал ее груди, пока они не стали твердым и упругими, и массировал голову, пока Маталия чуть не ушла под воду от сладкой неги. Наконец Броган поднял из воды ее обмякшее тело, ополоснул ее всю чистой водой, положил на коврик, завернул в свой килт и заключил в объятия.

Сонно моргая, она стала расспрашивать мужа про путешествия, сидя у него на коленях и уткнувшись носом в его плечо:

– Ты не расскажешь мне про свои приключения в заморских странах, Броган? Меня так заинтересовало твое знакомство с викингами...

Губы Брогана слегка дрогнули, и он положил подбородок ей на макушку. Потом прислонился к стене хижины и, уставившись на огонь, стал медленно рассказывать полусонной Маталии, где бывал и что делал последние пятнадцать лет. Он рассказывал про Францию, Англию и холодные северные острова. Рассказывал про то, как воевал, про своих друзей, про далекие королевства.

– Сбежав из Шотландии, я поступил на английский военный корабль. Полученное воспитание сделало меня белой вороной, маменькиным сынком, и я был вынужден доказывать, что настоящий мужчина. Я познал основы мореплавания и научился сражаться на мечах.

– Это было трудно?

– Я бы не сказал. Мы так часто дрались с Ксантье, что подготовка у меня была хорошая... А потом корабль захватили пираты, и вот тогда-то я и понял по-настоящему, что такое борьба за выживание.

– Пираты?!

– Я не стану рассказывать тебе про то время – это отвратительно и не для женских ушей. Скажу лишь, что понял: одной силы недостаточно, нужно еще обладать несокрушимой волей.

– У тебя необыкновенная сила воли.

– Да, я всегда добиваюсь, чего хочу, – прошептал он. – В конце концов этот корабль стал моим, и команда слушалась меня беспрекословно. Я бороздил моря много лет, копил сокровища, но так нигде толком и не осел. Однажды до меня дошли слухи, будто Ксантье заявил, что его собираются провозгласить официальным наследником. И я сразу же взял курс на берега Шотландии.

– На Керколди, – вздохнула Маталия.

– На Керколди, – кивнул Броган. – На самом деле я все это время знал, что рано или поздно вернусь и заявлю о своих правах. Я написал письмо Сутбери, сделав предложение одной из его дочерей, и отправился в путь.

– Но ведь Ксантье всегда жил в Керколди. Почему же графство должно принадлежать тебе, а не ему?

Броган долго смотрел в огонь.

– Ксантье любит Керколди не больше меня. Единственное, чего он действительно страстно желает, – чтобы графство не досталось мне. Отец вышвырнул меня из дома, когда я только родился. Он бросил меня, объявив, что я никогда не смогу управлять Керколди, потому что я никчемное создание. И теперь я намерен доказать ему, что он ошибался... Давай я лучше расскажу тебе о чем-нибудь поинтереснее. О Франции. Франция – сказочная страна. На берегах Сены я познакомился с одним графом...

Маталия слушала не столько про его подвиги, сколько про то, как жизнь сделала из Брогана того мужчину, которого она сейчас перед собой видит. В словах мужа слышалась гордость и звучала еле заметная нотка одиночества. От Маталии не укрылись его амбиции, недоверие ко всему и всем и невыразимая потребность в преданности своей семьи. Она сидела, пригревшись у него на коленях, и перед ее взором проплывали столь прекрасно описываемые им сцены, а в душе нарастал благоговейный восторг. Мужчина, за которого она вышла замуж, оказался человеком сложным и загадочным. Она тихонько улыбнулась, вдыхая его запах, и задремала мирным, спокойным сном.

Броган опустил взгляд и увидел приоткрытый рот и нежное, почти детское лицо мирно спящей Маталии. Осторожно уложив ее на коврик, он укутал ей ноги килтом. Ее прелестные формы внушали ему острое желание, но он сдерживался, не в состоянии сосредоточиться мыслями на чем-то одном. Слишком многое еще предстояло обдумать. Он знал, что Ксантье все еще рыщет за ним по пятам. Возможно, клан Сутбери не удовлетворился предложенной компенсацией. Как примет его Керколди?

Да и сама Маталия – что еще она выкинет, какие преподнесет неприятности? Вопреки своему первоначальному убеждению в том, что это испорченный, неблагодарный ребенок, теперь Броган полагал, что ее, поступки были не более чем естественной реакцией молодой, страстной женщины, которую чрезмерно оберегали любящие родители.

Теперь, когда он вспоминал про возмутительное похищение, которое она предприняла с целью поставить на нем сексуальный опыт, это вызывало у него не столько гнев, сколько изумление. Забавно, но в действительности его даже раззадорило ее сумасшедшее поведение.

Тем не менее, на душе у него все равно было тревожно: он не знал, как Маталия будет вести себя в мрачных стенах замка Керколди. У графа ее непосредственность не вызовет ни смеха, ни снисходительности. Он собственную-то жену выгнал из замка сразу после родов, потому что не терпел непокорности...

Броган задумался о грядущей совместной жизни, убирая с лица жены непокорные локоны. Терпение Маталии подвергнется предельному испытанию, а он даже не знает, чем ей помочь, что подсказать. Лучшее, что он может, – это выполнить свое обещание и отпустить ее домой после рождения ребенка. Но как его исполнить, ведь он испытывает к ней привязанность?.. Увы, он не должен забывать, что она дана ему лишь на время. Ее дом в Роузните, подле своей семьи.

Стиснув зубы, Броган впился взглядом в тлеющие угли. Насколько проще было бы осознавать, что она его жена навсегда... Но нет, он должен отдалиться, сохранять невидимую дистанцию.

И с этой последней гнетущей мыслью он закрыл глаза и прилег, мучимый отрывистыми сновидениями.

Глава 15

Утром Маталия проснулась в пустой хижине. Она перевернулась на живот, огляделась и тихо присвистнула. В ту же секунду в приотворенную дверь просунулся черный нос, потом в комнату просеменил поджарый серый волк и улегся рядом с хозяйкой. С тихим смехом она перевернулась на бок и потрепала его холку.

– А где же остальные, друг мой? – Волк пошевелил ушами и ткнулся носом в хозяйку. Вздохнув, Маталия поднялась с пола и стала одеваться, хмуро разглядывая измятое платье. – Ну, хотя бы волосы чистые, – пробормотала она, пытаясь хоть как-то заплести свои непослушные локоны. Она пошла к выходу и уже потянулась к ручке, когда дверь внезапно распахнулась.

– Ах! – вскрикнула Маталия, отскочив. С округлившимися глазами она прижала руку к сердцу, с трудом приходя в себя. – Господи, Броган, как ты меня напугал!

– Прошу прощения, – пробормотал он. – Просто нам пора ехать.

Маталия посмотрела на него в замешательстве, но только пожала плечами.

– Я буду готова через минуту. Можно?

Она вышла из хижины и завернула за угол под пристальным взглядом мужа. Глубоко вздохнув, он напомнил себе о своем решении, потом свернул коврик и закрыл дверь.

Через несколько минут они уже взбирались на холм по извилистой тропинке, огибавшей входы в пещеры. Маталия опасливо осматривалась по сторонам, боясь, что вот-вот выскочит какое-нибудь привидение и набросится на них. Она подогнала свою лошадь поближе к жеребцу Брогана.

– Эти пещеры являются такой лее неотъемлемой частью Керколди, как и собственно замок, – сказал Броган. – Все их темные переходы – превосходная система обороны, дающая огромное преимущество. С их помощью граф может напасть на неприятеля и укрыться от опасности.

– А почему деревья сожжены?

– Граф повелел своей земле носить траур по графине.

– Но леди Энслин, графиня Керколди, не умерла! Она живет всего в нескольких днях езды отсюда.

Броган покачал головой, посмотрев на жену снисходительно:

– Для него она умерла. Кроме того, обгоревшие деревья олицетворяют беспощадную волю графа, который ждет от своих подданных безусловного повиновения и почтительности.

– Потому что не дождался этого от жены?

– Да. Поэтому теперь никто не усомнится в его власти над людьми.

– Я усомнюсь. По-моему, нужно быть полным ничтожеством, чтобы погубить такую прекрасную землю лишь затем, чтобы доказать свою силу.

И Маталия с вызовом взглянула в суровое лицо мужа своими бирюзовыми глазами, резко контрастирующими с невзрачным пейзажем. Броган смотрел на нее в упор, ничего не отвечая, пока, наконец, Маталия не отвернулась.

Волки разделились: один бежал впереди, двое – сзади, образуя несимметричный треугольник. Они периодически принюхивались то к воздуху, то к земле.

Волкодав Брогана бежал рядом с жеребцом и угрожающе лаял всякий раз, когда всадники приближались ко входу в пещеру. Супруги почти добрались до вершины, и тропинка пошла вдоль большой пещеры, из которой вдруг с гулким эхом раздался лай волкодава.

Броган выхватил у Маталии из рук поводья, остановив обеих лошадей. Волкодав залаял вновь, на этот раз громче, и шерсть у него на спине встала дыбом. Волки замерли, потом прижались к земле и ползком стали двигаться вперед, к Брогану с Маталией.

– Что?..

– Тсс, – перебил жену Броган, отводя лошадей, заставляя их передвигаться след в след. Маталия, как зачарованная, смотрела на вход в пещеру, и вдруг оттуда показалась темно-бурая голова, а вслед за ней – огромное покрытое шерстью туловище. Существо развернулось, уставившись на ирландского волкодава, затем поднялось на задние лапы и угрожающе зарычало. Лошади готовы были развернуться и понестись прочь, но резкая команда Брогана и его твердая рука удержали их на месте. Они громко заржали, беспокойно перебирая ногами.

Волкодав тоже поднялся во весь рост, оскалив клыки и встряхнув головой, потом сел, с рычанием склонил голову и бросился вперед. Огромный зверь принюхался, медленно опустился на все четыре лапы и начал раскачиваться взад-вперед. Пес перестал рычать и громко залаял. Медведь развернулся и стал тяжело спускаться по склону, предпочтя отступление ненужной драке.

Маталия со смешанным чувством ужаса и восторга смотрела ему вслед, пока зверь бежал по лугу, сминая цветы, и наконец скрылся в другой пещере.

– Я ни разу... Что... Я... – Маталия запиналась, у нее бешено стучало сердце и перехватывало дыхание. Броган довольно ухмылялся, глядя на потерявшую дар речи женщину. Он отпустил поводья ее лошади и свистнул псу, который тут лее перестал лаять и подбежал к хозяину, высунув язык. Мужчина наклонился в седле, нежно почесал его и погладил по голове.

– Пещерные медведи опасны лишь в том случае, если их разозлить или напугать. А мой пес просто заранее предупредил зверя о том, что мы едем, чтобы у него и его собратьев было достаточно времени убраться с пути.

Лицо Маталии вспыхнуло от гнева: муж попросту потешался над ней.

– Ты не имел права удерживать мою лошадь, – отрезала она. – Может, я попробовала бы убежать от этого неповоротливого зверя.

– Это медведь-то неповоротливый?! Бросилась бы ты бежать, он догнал бы тебя, сочтя своей добычей, и разорвал бы на части, – безжалостно ответил Броган, и от его улыбки не осталось и следа. – Эта земля не столь дружелюбна, как прибрежные земли твоей родины. Так что лучше все время помнить, что она таит в себе множество опасностей.

– Ты говоришь так, будто я всю жизнь прожила в четырех стенах. Позволь напомнить, что моя родина – это дикие берега и что лес близ озера Нидеан рад только членам моего клана. И потом, не забывай, что, когда я нашла тебя на своей земле, тебя уже скрутили разбойники.

Броган был и взбешен тем, что Маталия напомнила ему обстоятельства их встречи, и расстроен ее наивной недооценкой опасности, которая ей здесь угрожает. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и попытался снова ее убедить:

– Я почитаю озеро Нидеан и знаю, что это очень могущественная земля. Я прекрасно понимаю, что мог бы запросто потеряться в вашем краю друидов. Но этот край тоже очень опасен, в особенности для тех, кто не имеет представления о том, какие именно опасности он таит. – И Броган посмотрел на жену в упор, как бы говоря, что имеет в виду не только здешних хищников, но и жителей Керколди. – Единственное, о чем я прошу, – доверять мне.

Маталия прищурилась, но ничего не сказала по поводу слова «доверять».

Броган протянул руку и тронул ее толстую косу, затем принялся пальцами расчесывать пряди, пока кудри не рассыпались по плечам жены, после чего намотал один локон на палец и легонько потянул к себе.

Эта попытка обольщения окончательно деморализовала Маталию, и без того уже выбитую из равновесия встречей с неизвестным зверем. Она затаила дыхание и подалась в сторону, повинуясь мужу, пока они не оказались нос к носу. Броган бросил взгляд на ее рот, потом снова посмотрел ей прямо в глаза. Маталия невольно облизнула губы и от волнения стала посасывать нижнюю губу, как делала в детстве. Взгляд Брогана вновь скользнул вниз, и он погладил свободной рукой ее губы.

– Обещай, что будешь делать так, как я попрошу, Маталия. Обещай, что будешь осторожна в этом опасном краю, – хрипло прошептал Броган.

Она кивнула и прижалась лбом к его лбу, закрыв глаза. Броган обхватил ее ладонью за шею и на минуту прижал к себе. Наконец жеребец обеспокоенно загарцевал на месте, оторвав их друг от друга, но Броган так и не выпустил накрученный на палец локон. Не говоря ни слова, он достал из-за пояса нож, отрезал локон и привязал его к нитке, висевшей с изнанки килта. Маталия схватилась за голову, трогая обрезанную прядь. Она раскрыла рот, но не успела ничего сказать: Броган уже скакал галопом по холму.

Маталия ошеломленно смотрела ему вслед, не зная, как реагировать на столь необычную кражу. Ее кобыла нервничала, ей не терпелось броситься вдогонку стремительно мчащемуся жеребцу. Увидев, что Броган с волкодавом уже далеко, Маталия поскакала следом.

После целого дня утомительного пути и бессонной ночи в долине они вновь пустились в путь. Впереди возвышался последний холм, скрывавший от них замок Керколди, и Маталия была одновременно напугана и взволнована. У нее неожиданно скрутило желудок, и ее затошнило.

– Ты в порядке? – озабоченно спросил Броган, когда молодая женщина бросилась в кусты.

– Да... – пролепетала она. – По-моему, я боюсь встречи с твоим отцом.

– Поехали, – ответил Броган. – Как только мы тронемся, тебе станет легче. До замка осталось всего несколько часов пути.

Маталия кивнула и подошла к нему. Она была бледна, и Брогана вновь поразило ее сходство с феей. Он улыбнулся, думая о том, что неделя уединенной жизни в каменном домике не только не усмирила ее, но, напротив, воспламенила еще сильнее. Она стояла, запустив пальцы в свои черные кудри, ее бирюзовые глаза сверкали, а бледные щеки зарумянились на утреннем солнце. В уголке глаза застыла крошечная песчинка, под глазами после бессонной ночи залегли синеватые тени. Волосы рассыпались, и крупные локоны лезли в лицо, пока она рассеянно пыталась убрать их за уши. Она была прекрасна.

Меньше чем через час супруги въехали на вершину холма. Броган поскакал дальше без остановок, а Маталия осадила лошадь, во все глаза разглядывая представшее перед ней зрелище – великолепный замок. Она задохнулась, пораженная видом сверкавших на солнце белых стен и развевавшихся на башнях флагов.

– Броган! – вскрикнула она, и он мгновенно поворотил коня, испугавшись за нее. – Броган, это прямо как в легенде! Я еще никогда не видела таких белых стен. Из чего их делают?

Муж подвел своего жеребца к Маталии, окинул взглядом отчий дом и только тогда ответил:

– Из камня, известняка. Я слышал, что на самом деле он не белый, а желтоватый, просто на солнце кажется светлее.

– Он невероятно красив! Неудивительно, что ты так любишь это место.

– Я же говорил, что в глаза его не видел, – напомнил ей муж.

– Если ты его не любишь, тогда ответь мне наконец, зачем ты за него воюешь?

– Потому что он должен принадлежать мне, – просто ответил Броган и холодно оглядел долину.

Он не собирался демонстрировать эмоции, которые овладели им при виде Керколди. Он был рожден, чтобы править этим замком. Здесь его должны были воспитать, здесь должна была жить его мать. Она так часто говорила про замок, что Броган знал здесь каждый камень, каждое окно и каждую комнату. С колыбели он слушал ее рассказы про Керколди, про то, как тот прекрасен, и теперь внутренне трепетал, впервые увидев белокаменные стены.

Маталия посмотрела на мужа в крайнем раздражении, но удержалась от дальнейших расспросов. Как раз в этот момент до вершины холма добежали волки, и Маталия пустилась вниз, в долину, в сопровождении своих питомцев.

На открытой местности замелькали отдельные домики, которых постепенно становилось все больше, и вот уже взорам путников открылась большая деревня в излучине тихой реки. Сам замок возвышался над деревней в окружении сверкавших на солнце стен, увенчанных железными шипами. Под стенами на лугу паслось стадо овец под присмотром двух мальчиков и собаки. Около замка расположились лагерем люди Брогана, установив около пятидесяти палаток и построив временный загон для своих коней.

Маталию объяла дрожь возбуждения. «Мой новый дом, – сказала она себе. – Это мой новый дом!»