Текст книги "Гордячка"

Автор книги: Саша Лорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Глава 7

Несколько часов они ехали молча. Живописный восход уступил место серому рассвету и, наконец, яркому солнечному утру. Луговые птахи распелись вовсю, и воздух наполнился их щебетаньем. За лошадьми бежали трое волков и огромный пес. Ирландский волкодав рычал всякий раз, когда волки подбирались слишком близко, а те в ответ устрашающе щерились. У бедра Брогана покачивался палаш, а Маталия приторочила к седлу свой легкий меч в ножнах.

Молодая женщина хмуро смотрела в спину мужу, который не выказал ни малейшего намерения остановиться передохнуть. Ей было неудобно в своем черном платье, которое она надела единственно для того, чтобы выразить свой протест. Шея ныла под тяжестью кос, в желудке урчало. Ей было жарко, она взмокла и устала. К тому же у нее болели мышцы бедер, и от скачки ныл крестец, а постоянное покачивание болезненно напоминало о недавнем происшествии.

Маталия закусила губу, помрачнев. Ей было неприятно осознавать, что эта страстная ночь превзошла все ее ожидания. И неприятно вспоминать, что она почувствовала, когда Броган внезапно навис над ней, перерезав веревки, и яростно овладел ею. Она инстинктивно сжала поводья при воспоминании о том, как он схватил ее запястья и как запах его тела парализовал ее, лишив возможности сопротивляться. «Никогда, – думала она, отводя взгляд от его широкой спины, – никогда больше я ему не поддамся. Думает, наверно, что я приму его только потому, что хотела его раньше и теперь меня обуревает похоть». Маталия хмыкнула, и Броган оглянулся на нее через плечо. Она поклялась про себя, что ни за что его больше не примет, и дерзко склонила голову.

От Брогана не укрылась эта вспышка своеволия, и он нахмурился, раздумывая, к чему бы это. Понемногу замедлив шаг так, чтобы ее кобыла смогла с ним поравняться, муж осторожно покосился на Маталию.

– Что это ты задумала? – подозрительно спросил он.

Маталия надменно взглянула на мужа и отвернулась.

– Мои мысли тебя не касаются, – ответила она и охнула, потому что Броган немедленно схватил ее косу и намотал на кулак. – Отпусти! – взвизгнула она, выронив поводья и безнадежно пытаясь высвободиться.

Броган наклонился, схватив брошенные поводья, и налег на своего жеребца. Тот замедлил бег и встал.

После этого он потянул за косу так, чтобы развернуть жену лицом к себе.

– Твои мысли, – прорычал он, – принадлежат мне. И ты принадлежишь мне. Если тебе казалось, что твои родители контролировали твою жизнь, то теперь я стану твоей жизнью.

– Идиот! – отрезала Маталия, злобно глядя в его дымчатые глаза. – Я никогда не подчинюсь твоим требованиям! Самое большее, на что ты можешь рассчитывать, так это на то, что я уже понесла, потому что в противном случае у тебя больше не будет шансов. Я буду делать что захочу и с кем захочу. – Она снова попыталась вырвать косу, но Броган так дернул за волосы, что у женщины на глаза навернулись слезы. – И, кстати, я слышала, что у тебя есть очень красивый брат...

Соскочив с седла, Броган за волосы стащил с лошади несчастную Маталию, не обращая внимания на крики боли и ярости, швырнул на землю, наконец-то отпустив ее косу, и вцепился в складки черного бархата. Она попыталась развернуться, чтобы встать и вскочить в седло, но Броган снова опрокинул ее на землю, дернув за платье. В ярости она изо всех сил пнула его в грудь маленьким сапожком.

Броган отпрянул и, не разжимая губ, застонал от боли, но удержал ткань и дернул ее на себя. Маталия снова развернулась и рубанула его ладонью по шее. Разъяренный таким упорным сопротивлением, Броган одной могучей рукой обвил ее талию, а второй схватил жену за руку, которая уже замахивалась, чтобы нанести удар. Он согнул ее и завел за спину.

Маталия охнула от резкой боли и на мгновение утихла, чтобы перевести дыхание. Тотчас же воспользовавшись этой заминкой, Броган швырнул ее на траву лицом вниз, чуть ли не под копыта лошадей. Он едва успел увернуться от взбрыкнувшей с испуга гнедой кобылы. Маталия попыталась встать, но Броган прижал ее к земле, схватил за ноги и подтащил к себе так, что плотный бархат задрался до бедер. Отпустив ее щиколотки и схватив за икры, он навалился на нее всем своим весом, чтобы усмирить, затем стал задирать остальные юбки, под которыми белела сорочка.

Он разрывал на ней белье, пока перед ним не предстали ее голые ягодицы, и она дернулась, попытавшись его сбросить. Лошади снова заржали в унисон с громким лаем ирландского волкодава и рычанием волков. Броган надавил Маталии на шею своей тяжелой ладонью, прижав щекой к земле, одновременно извернувшись, чтобы не попасть под копыта своего жеребца. Свободной рукой он резко развел ее ноги. Лошадь задела хвостом щеку женщины, и она испугалась, что сейчас ее растопчут. Ее обдало жаром от прикосновения Брогана, она едва-едва успела из последних сил втянуть ртом воздух...

Лошади, перепуганные стонами хозяев, внезапно рванули, перепрыгнули через их тела и поскакали к деревьям.

Маталия почувствовала, как Броган теребит ее волосы, развязывая золотые шнурки, пока локоны полностью не распустились. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, задыхаясь. Броган тоже тяжело дышал. Нагнувшись, он укусил ее за шею и стал грубо сосать нежную кожу, пока на ней не расцвела алая отметина.

Судорога вожделения прошла по ее телу от этой ласки, но Маталия отчаянно пыталась перебороть нахлынувшие чувства. Она изгибалась дугой, но Броган обхватил ее за таз и навис над ней. Он пристально смотрел Маталии в глаза, молча вызывая ее на продолжение борьбы. Маталия ахнула, почувствовав, как внутри у нее все невольно сжалось и по телу снова прошла судорога. Она дернула бедрами, но муж безжалостно ее настиг, овладевая ею медленно и ритмично, не отрывая свирепого взгляда.

Она выгнула шею, и Броган снова наклонился, проведя языком по красной отметине, потом его губы поползли дальше, к ее уху. Он вдохнул ее запах, и жена содрогнулась от затопивших ее ощущений.

Маталия словно выдохнула стон, запустив пальцы в теплую землю, чтобы не вцепиться мужу в плечи, ноги ее дрожали.

Броган смотрел на ее раскрасневшееся лицо, наблюдая за тем, как она борется со своими чувствами, как ее поглотило ощущение предельного удовлетворения, и она оставила всякую борьбу, с сокрушительной страстью отдавшись их общему оргазму. Он нанес последний удар, замер, и оба забились в бесконечном блаженстве. Звон в ушах... дурман... абсолютный восторг...

Броган пришел в себя первым. Он оттолкнулся от земли, поднялся и, подхватив килт, насмешливо посмотрел на жену сверху вниз. Потом стал завязывать штаны, надменно разглядывая ее полуобнаженное тело.

– Никогда мне не отказывай, – проговорил он с еле уловимой угрозой в голосе, – и не смей больше дерзить. И еще: настоятельно рекомендую держаться подальше от моего брата. – С этими словами он развернулся и пошел прочь вразвалочку, будто прогуливаясь по двору замка.

Маталия с трудом поднялась на ноги, ощущая дрожь в коленях. Ее волки стояли со вздыбленной шерстью, остерегаясь волкодава. Она смотрела на своих друзей, еще более удрученная тем, что свирепых животных усмирила одна-единственная собака. Молодая женщина сделала шаг вперед и упала, запутавшись в собственных юбках. С рыданием она подняла голову и увидела, что Броган молча смотрит на нее, спокойно жуя хлеб.

Маталия безропотно опустила глаза. Броган между тем подвел к ней кобылу, помог подняться и снова усадил в седло.

– Ну что, поехали? – холодно спросил он, усаживаясь на своего жеребца. Укол сострадания пронзил его сердце, коГда он взглянул на ее заплаканное бледное лицо, но он тут же заглушил возникшее чувство. Она должна твердо усвоить, кто ее господин, еще до того, как они прибудут в Керколди. Со строптивостью он мириться не намерен. Теперь она принадлежит ему, и он решил вбить это в ее сознание еще до конца их путешествия, потому что, когда они доедут до отчего дома, он приступит к главному делу своей жизни.

В тот вечер они разбили лагерь на небольшом лугу близ узкой речушки. Довольно далеко от дороги Броган развел маленький костер и позаботился, чтобы он давал как можно меньше дыма, затем отправился на поиски провизии. Маталии отчаянно хотелось узнать, к чему такие предосторожности, но она еще не произнесла ни слова с момента их последнего столкновения и не собиралась нарушать молчание.

Она чувствовала себя другим человеком, не тем, которым была еще вчера. Один день изменил всю ее судьбу, один человек растоптал ее мир. Молодая женщина прислонилась к дереву, поджав под себя ноги, и погладила ближайшего из волков. Она чувствовала особую связь с этими животными. Их присутствие утешало Маталию, но ирландский волкодав мужа по-настоящему ее заинтересовал.

Огромный пес, поджарый, мускулистый и гибкий, был ростом почти с нее. Ее же волки лишь немногим превосходили размерами и силой среднюю фермерскую собаку. Но, несмотря на свою силу, они были еще молодые и необученные. Волкодав же слушался своего господина беспрекословно и с молниеносной быстротой выполнял любую команду. Один жест, движение головы – и громадный пес уже несся за кроликом или рыскал вдоль излучины в поисках врагов.

Маталия гладила волка по голове, тихонько с ним разговаривая. Броган стоял среди деревьев, всматриваясь в темноту и ощущая знакомое чувство, точнее предчувствие.

– Ксантье... – глухо прорычал он. Б лесу было тихо, но он ощущал присутствие брата.

Эта связь, несмотря на вражду, была постоянной. Зародившись в материнском чреве как одно целое, они знали и чувствовали друг друга до донышка души. Каждый, не желая того, инстинктивно понимал, что происходит с другим.

Броган резко встряхнул головой.

– Ты надеялся, что я не вернусь, но я вернулся, – проговорил он в ночной тишине. – Я выиграю это состязание, брат, и ты признаешь свое поражение!

Броган вцепился в дерево, чувствуя, как впился в ладонь шершавый сук. Его душа изнывала от этой любви-ненависти, мучая с самого их рождения. Вскоре ему придется вступить в борьбу с Ксантье, чтобы доказать отцу, что он стоит большего. Его трясло от едва сдерживаемого гнева, и он чувствовал, как пульсирующая в его сердце уверенность перетекает по жилам в кончики пальцев.

Он вскинул голову и глубоко вздохнул, заслышав тихий голос Маталии. Она тихонько о чем-то говорила с волками на своем музыкальном наречии. Ее голос навевал утешение, и постепенно Броган выпустил сук и выпрямился. Вглядевшись туда, где мерцал костер, он ощутил незримое присутствие жены и пошел к ней, привлеченный исходившей от нее энергией покоя и умиротворения.

Он вновь вышел на опушку, глядя на нее, озаренную пламенем костра, пораженный ее совершенной красотой и невероятной притягательностью, которую она излучала, даже будучи неприбранной, уставшей и в дорожной грязи. Ее волосы свободно ниспадали, обрамляя точеное лицо сотнями черных завитков. Спереди они были короче, и локоны падали ей на лоб и на виски. Броган перевел взгляд на ее грудь, которая равномерно поднималась и опускалась в такт тихому дыханию. Воротник сорочки был слегка надорван во время их недавней схватки на лугу. Он видел сквозь прореху ее нежную кожу.

Почувствовав взгляд, Маталия вскинула голову, сжала губы, не догадываясь, как его это возбуждает, и вопросительно подняла бровь. Броган продолжал внимательно ее рассматривать, переводя взгляд ниже, к талии, и вновь возвращаясь к ее лицу. Они смотрели друг на друга, разделенные костром: Броган в молчании размышлял, а Маталия отчаянно храбрилась.

«Я не должна ему поддаваться, – думала она. – Не должна позволить соблазнить себя после того, как он поступил со мной сегодня...» Она моргнула, пытаясь нарушить их зрительный контакт, но Броган смотрел на нее, учащенно дыша. Он почувствовал нарастающее возбуждение и нетерпеливо скользнул ладонью от кованого пояса к паху. Маталия прикусила язык, чтобы не застонать, злясь на себя, но не в состоянии противиться его магнетизму.

– Разденься, – глухо пророкотал он.

Маталия инстинктивно покачала головой, теребя шнуровку. Броган больше ничего не говорил, просто молча смотрел на жену, и его дымчатые глаза отсвечивали в лунном свете тусклым серебром. Медленно, презирая саму себя, Маталия начала развязывать шнурки, и вот уже ее обнаженная плоть ощутила прохладу ветерка. Верхняя губа у нее дрогнула, и Маталия ее нервно облизнула.

– Еще... – донесся до нее сквозь огонь его шепот, и Маталия развязала шнуровку до пояса, пока половинки платья не распахнулись, открыв обнаженное тело.

Он медленно ощупывал взглядом ее бледно-розовые соски. Сорочки на ней не было: вероятно, она валялась где-нибудь, изорванная и уже ненужная, за камнем на дороге. Ноздри у Брогана раздулись при виде того, как соски жены постепенно напрягаются, превращаясь и твердые бугорки.

– Все снимай, – хрипло приказал он, изо всех сил сдерживая свое нетерпение. Маталия медленно стала стягивать рукава, обнажив нежные плечи и синяк, оставленный Броганом. Он посмотрел на красную отметину у нее на шее, и у него засосало под ложечкой. Дикая кобылка, укрощенная твердой рукой, которую заставили уважать законы своего господина и желать его ласк.

Маталия дрожала, чувствуя, как воля оставляет ее, как муж своей властью иссушает ее. Она медленно поднялась, сбросила платье, на миг задержавшееся на ее широких бедрах и соскользнувшее на траву облаком роскошного черного бархата. Броган тут же перешагнул через костер и толкнул жену на спину, прямо на сброшенное платье. Маталия напряглась, приготовившись к грубому соитию, но на этот раз он был нежен. Его пальцы, трепетные, но сильные, легонько провели по щеке и по шее, обвели синяк, скользнули по плечам и ниже, к локтям.

– Болит? – хрипло спросил он, поглаживая синяк.

Маталия покачала головой, ошеломленная его нежностью, глядя в суровое лицо, неожиданно смягчившееся в приливе чувственности. Он заглянул ей в глаза, как бы взвешивая правдивость ответа, потом перевел взгляд на свои ласкающие пальцы, перешел к груди, и кончики его пальцев сомкнулись вокруг сосков. Маталия подавила стон, изогнувшись дугой. Губы Брогана дрогнули в слабой улыбке, и он снова обхватил ее соски, глядя, как они постепенно затвердевают, покрываясь тонкими морщинками. Он подул на них, и Маталия полностью отдалась его желаниям. Он стал осторожно облизывать их, потом снова подул, и Маталия издала гортанный стон, подавшись навстречу его губам. Броган отстранился. Ему до боли хотелось внять ее просьбе, но он упрямо отверг ее груди. Вместо этого опустился ниже и лизнул ее в пупок, ухмыльнувшись, когда она резко скорчилась. Потом подул на живот ниже пупка. Волны желания потекли у нее от живота к внутренней поверхности бедер, и Маталия раздвинула их, не в силах противиться его ласкам.

Броган глубоко вдохнул запах возлюбленной и потерся щекой об ее гладкий живот. Пальцы Маталии теребили ему волосы, ноготки, слабо царапали шею и плечи. Он блаженно расправил плечи, наслаждаясь ее прикосновениями, потом сел и стал рассматривать ее всю.

Его жадный взгляд исследовал каждый уголок ее тела, сердце неровно стучало. «Невероятно, – думал он. – Верх совершенства!»

Он гладил ее тело, целовал, настойчиво заставляя отдаться во власть ощущений, смириться с дрожью, сотрясавшей ее естество. Маталия вцепилась ему в плечи, подняв колени, и лихорадочно из стороны в сторону крутила головой...

Оргазм был долгий и восхитительный – она словно вознеслась к небесам и наконец рухнула в усталой неге.

Броган посмотрел на жену и стал торопливо растирать ладонями ее пылающую плоть, быстро, настойчиво и властно. Маталия дернулась, раздавленная его тяжестью, но у нее уже не было сил сопротивляться, не было сил как-то реагировать. Она просто лежала, молча принимая его свирепый натиск, соглашаясь быть его игрушкой, позволяя ему все, чего он захочет. Броган ощутил, как тает под его напором ее мягкая кожа, видел, как постепенно ее сверкающие глаза наполняются блаженным покоем. Он почувствовал, как набухают ее складочки, и громко вскрикнул: ему необходимо было почувствовать ее желание. Маталия дрожала, стонала и билась: экстаз, который она уже успела познать, снова накатывал дразнящей, напористой волной, пока не подхватил их обоих, потопив в океане неудержимого оргазма.

Глава 8

Броган рухнул рядом с женой, сгреб ее в объятия, удовлетворенно думая, что теперь-то она его. Может, и не в самом прямом смысле этого слова, но все равно его, и ему это нравится.

Утром они проснулись под журчанье протекавшей рядом речки. Маталия улыбнулась Брогану, тот в ответ еле заметно приподнял уголки губ. Она восторженно захихикала и далее не обиделась, когда он оттолкнул ее и встал, чтобы одеться. Затем протянул ей руку, помог подняться и уткнулся ей в волосы.

– Никогда их больше не заплетай, – пробормотал он, и Маталия тут лее с готовностью кивнула. – Мне нравится, когда они распущены. – Слегка отстранившись, он провел пальцем по ее щеке. Но тут лее подмигнул и оттолкнул от себя. – До границы Керколди осталось меньше суток езды, от замка лее нас отделяет всего несколько дней пути. Так что попробуй-ка отмыться как следует в излучине.

Маталия снова улыбнулась, приподняв одну бровь:

– Не моя вина, что меня слишком уж часто валяли по земле и теперь моя кожа недостаточно бела для леди.

Броган фыркнул и тряхнул головой.

– Иди. И лучше не напоминай мне о том, почему ты такая грязная, иначе мы не доберемся до родных земель. Иди, а я пока попробую раздобыть нам завтрак, раз уж про ужин мы забыли.

– Как пожелаешь, – насмешливо ответила Маталия и наклонилась, чтобы подобрать свое скомканное платье. Броган легонько шлепнул ее по попке, и Маталия взвизгнула.

Она развернулась, чтобы ударить его в ответ, но он уже проворно отскочил , в сторону, сунув ей одну из своих рубашек.

– Можешь ею обтереться, – сказал он, едва сдерживая смех, настолько оскорбленный был у нее вид.

Выхватив у него из руки рубашку, Маталия натянула ее на свое обнаженное тело. Броган отвернулся, возбужденный зрелищем хрупкого тела в его одежде. «Заклеймена мной изнутри и снаружи», – подумал он и задышал ровнее, решив, что, может быть, все, в конце концов, не так уж плохо.

Он свистнул своему волкодаву и удивился, увидев, как волки тоже подбежали на свист. Лучше бы им остаться возле хозяйки, подумал он, нахмурившись, но тут лее пожал плечами. Она достала из ножен свой меч и уже осторожно пробиралась вдоль берега, держа его в одной руке, а одежду – в другой. «Я только на минутку», – подумал он, скрываясь в чаще.

Броган не прошел и десятка шагов, как застыл на месте. Его охватил какой-то животный страх: он почувствовал, что среди деревьев находится человек.

– Ксантье, – прорычал он. – Твоим солдатам не удалось меня убить после того, как тебе донесли, что видели у пристани мой корабль. Или ты недостаточно храбр, чтобы попытать счастья самому?

– Мне не нужно убивать тебя, брат. Ты сам себя убил. – Ксантье выступил из тени, оказавшись лицом к лицу с братом. – Добро пожаловать домой, Броган.

– Ты так же рад видеть меня дома, как я рад снова лицезреть тебя, – прорычал Броган. – Тебе наверняка хотелось, чтобы я утонул в море.

Ксантье пожал плечами.

– Это, разумеется, значительно облегчило бы мою жизнь. Но я же сказал, теперь это не имеет значения. Ты все потерял, женившись на этой озорнице. – Броган ничего не ответил, и Ксантье подошел ближе. – Зачем, Броган? Зачем было рисковать наследством, женившись на женщине, которую ты даже не знаешь?

– Дело чести, брат мой. Я спасал свою честь – то, что тебе неведомо.

– Ты прав, я не утруждаю свою жизнь такими тривиальностями. Меня учили быть сильным, а тебя – слабым.

Броган покачал головой:

– Ты ничего не знаешь про этот мир, Ксантье. Сидишь всю жизнь в Шотландии под отцовским крылышком. Чего ты добился за свою жизнь?

Ксантье сверлил брата злобным взглядом:

– Я женился. Накопил богатство. И скоро стану отцом. И тогда Керколди будет моим!

Броган холодно улыбнулся:

– Я тоже женился, тоже сколотил состояние и тоже зачну ребенка. И, может быть, выиграю я. Что ты тогда будешь делать, Ксантье?

– Этого никогда не произойдет!

– О, я чувствую твой страх. Помнишь, как в детстве, когда каждый из нас чувствовал, что испытывает другой? Сейчас я точно знаю, что ты напуган.

– Ты ошибаешься, Броган. Это твой страх. Это я тебя пугаю. Чего ты боишься? Моей власти? Моих денег? А может быть, ты боишься, что твоя прекрасная женушка загуляет, как когда-то наша матушка, и тогда у тебя все рухнет?

Броган подскочил к Ксантье, ударив брата кулаком в лицо. Пошатнувшись, Ксантье тут же пнул Брогана ногой в пах, отчего тот свалился на землю.

– Далее и не пытайся, брат, – ухмыльнулся Ксантье. – Помни, я не собираюсь вести честный бой. До скорого, брат-близнец, – кинул он на ходу.

– Я этого не забуду, – прохрипел Броган, отчаянно ловя ртом воздух.

Маталия на цыпочках пробиралась сквозь сосновые иглы, морщась всякий раз, когда наступала на острый камешек. Б правой руке у нее был меч, и она им несколько раз взмахнула в воздухе, просто чтобы расслабить мышцы. Обогнув излучину, она заметила, что в одном месте речка образует небольшое озерцо, и облегченно вздохнула. Она положила меч на землю, сняла рубашку Брогана, заметив вышитую на груди монограмму Керколди, и бережно свернула ее так, чтобы вышивка была сверху. Может, все-таки, быть женой Брогана О’Бэннона не так ужасно?

Маталия скользнула в прохладную воду, запрокинув голову так, что волосы полностью оказались в воде, и прикрыла ладонями свои обнаженные груди, еще не остывшие от возбуждения. Затем помотала головой из стороны в сторону, смывая с волос грязь. Зачерпнула со дна песок и стала быстро-быстро натирать им кожу, вздрагивая от ощущения шершавости на нежных бедрах. Маталия дрожала в холодной воде и, торопясь закончить купание, зажмурилась и ополоснула лицо. Стряхнув с лица последние капли воды, она услышала на берегу смех. Развернувшись, готовая сражаться, увидела на берегу Брогана, который стоял, водрузив ногу на камень. В одной руке он держал свою рубашку, потирая большим пальцем монограмму и жадно глядя на жену своими серыми глазами.

– Броган! – ахнула Маталия. – Ты меня напугал. Ты так быстро нашел еду?

– Ага, да еще какую вкусную! Хочешь попробовать? – И глаза Брогана сузились от вожделения.

В замешательстве взглянув на него, Маталия все же покорно вышла на берег. По ее телу струилась Холодная вода, и она с робкой улыбкой потянулась за рубашкой.

Броган отвел руку в сторону и ухмыльнулся.

– А что я за это получу? – дразнил он ее.

Маталия остановилась с протянутой рукой и склонила голову. Ее бирюзовые глаза сверкали, как солнечные блики, на фоне сине-зеленой воды.

– Иди сюда, – проговорил он, увидев ее замешательство, и, бросив рубашку в грязь, схватил ее за плечо. Маталия уперлась ему в грудь ладонью, с.шумом втянув в себя воздух. Но Броган притянул женщину к себе, обхватив ладонями за ягодицы.

– Прекрасно, – прошептал он. – Великолепно. – И коснулся ее шеи, запрокинув ей голову. Наклонившись к ней так, что Маталия, отстраняясь, едва не перегнулась пополам, он прижался губами к ее губам. Он крепко держал ее затылок, с жадностью, до синяков, целуя в губы.

И вдруг Маталия почувствовала, что ей с корнями выдирают волосы. А Броган, между тем, оторвался от ее рта и лежал теперь распластанный на земле. Охнув, она невольно к нему потянулась, но тут ее тоже больно швырнули на землю, бросив сверху черный бархат. Она в ужасе ловила ртом воздух, не понимая, что происходит, как вдруг до нее донеслись звуки ударов, и она услышала, как два мужских голоса, поразительно похожих, осыпают друг друга проклятиями.

Наконец Маталия высвободилась из-под платья и, когда подняла глаза, то увидела, что Броган с угрюмым бешенством смотрит на самого себя, а изо рта у него течет кровь. Она повернула голову и посмотрела на другого Брогана, разъяренного, с поблескивающими, как у маньяка, глазами. Злобно рассмеявшись, он протянул вырванные локоны Маталии, отступая от холодно надвигающегося на него Брогана.

– Брат, – сказал он, – я просто хотел, чтобы ты убедился, как предана тебе твоя любящая жена.

– Ах ты ублюдок! Не смей к ней прикасаться, или я тебя задушу голыми руками! – И, развернувшись, Броган так ударил своего двойника под дых, что тот согнулся пополам.

Но и задыхаясь, он с хитрой ухмылкой покосился на Маталию.

– Я бы не сказал, что она сопротивлялась. – И он закашлялся, отчаянно пытаясь отдышаться.

Выведенная из оцепенения Маталия схватилась за меч и направила его на Ксантье.

– Что здесь происходит?! – закричала она. – Что ты натворил? Зачем поцеловал свою невестку?

Броган со свирепым видом шагнул вперед, но Ксантье проворно отпрыгнул.

– Ну и дурак же ты, братец, что женился из соображений чести, хотя, после того как я попробовал на вкус ее губки, догадываюсь, что честь была не единственным мотивом! Жаль, что она еще не знает, что ты терпеть не можешь целоваться, иначе поняла бы, что я не ее молодой муж. – И с недоброй ухмылкой Ксантье вскочил на привязанную к дереву лошадь.

Броган с бешенством посмотрел на Маталию, которая переводила взгляд с одного близнеца на другого, в ужасе оттого, что сразу не увидела между ними разницы.

– Да уж, действительно, несчастье, – пробормотал Броган, повернувшись к жене спиной и гневно воззрившись на брата. – Если ты к ней еще хоть пальцем прикоснешься, я тебя на части разорву!

Ксантье снова улыбнулся, переведя взгляд с разгневанного лица Брогана на испуганную Маталию.

– Пусть она сама решит, да?

Он кивнул, сдавив бока лошади, и та поскакала сквозь чащу к дороге, постепенно перейдя на галоп.

Наконец Маталия окончательно пришла в себя, вскочила и подбелсала к Брогану:

– Я ничего не понимаю! Он же твой брат! Зачем он так поступил?

Броган повернулся к ней с искаженным от ярости лицом.

– Сука! – рявкнул он. – Шлюха!

– Броган! – охнула Маталия, отшатнувшись от неожиданности.

Он презрительно оглядел ее мокрое голое тело.

– Приведи себя в пристойный вид, – прорычал он, – если только твое неверное сердце имеет представление о пристойности. Дальше поедем без отдыхов и ночлегов, пока я не запру тебя в твоей опочивальне за семью замками.

Они гнали лошадей весь день до наступления темноты и не остановились с наступлением ночи. Нараставшая злость встала между ними стеной, и даже птицы, казалось, хоронились в листве, страшась их взаимного гнева. Волки бежали за кобылой по пятам, заставляя ее нервничать. Маталия великолепно правила лошадью, чувствуя каждое ее движение, будто они были одним целым. Рыжий волк, самый старший, вскидывал морду и принюхивался, время от время косясь на Брогана своими глазами-бусинками. Серебристо-серый, самый маленький, бежал короткими стремительными рывками, почти неразличимый в лунном свете. Черный, самый сильный, не отставал от стремени Маталии, ощерившись.

Стая находилась на незнакомой территории. Но поменялось не только место обитания, сильно изменилась сама их хозяйка, и они старались изо всех сил под нее подладиться. Они так лее, как и Маталия, оставили позади дом и вздрагивали, принюхиваясь и настороженно всматриваясь в темноту. Волки образовали вокруг Маталии защитный полукруг, так что ее лошадь скакала на значительном расстоянии от лошади Брогана, разделив супругов еще и физически.

Ирландский волкодав мчался рядом со своим хозяином. Он тоже чувствовал взаимное напряжение между людьми, и ему было не по себе. Всякий раз, когда лошадь жены хозяина настигала его, он начинал тихонько скулить и тряс своей массивной головой, чтобы рассеять тоску.

У Брогана внутри все кипело, злость на брата обратилась на Маталию, будто она была причиной их вражды, и его серые глаза поблескивали от сумасшедшей ярости. Всего на один момент он расслабился, и она тут же бросилась в объятия к его злейшему врагу. Он тихо выругался, почувствовав, как радуется сейчас его братец.

Лошадь Брогана остановилась перед широким потоком и в страхе попятилась от шумящей воды. Броган склонился к шее жеребца, поглаживая и уговаривая его, пока тот постепенно, шаг за шагом, не пересек речку и не вышел на противоположный берег. Маталия почти с ненавистью смотрела, как нежно он обращается с животным. Как бы ей хотелось, чтобы с конем он был столь же груб и низок, как с ней! Хотя она не могла не оценить удивительной мягкости мужа по отношению к зависимому существу. Маталия опустила черные ресницы, чтобы Броган не увидел выражения ее глаз, когда нетерпеливо обернулся, заметив, что она стоит на месте.

– Пошевеливайся, – бросил он с холодной яростью.

В ответ Маталия злобно уставилась на него, презирая себя за то, что уступила вчера его требованиям. Ее природное бунтарство взыграло, подогретое несправедливым обвинением, и она задумчиво огляделась по сторонам. Броган с тревогой следил за женой, внезапно догадавшись, какие мысли бродят у нее в голове.

– Поторопись, ночью вода очень коварна, – с силой произнес он.

Маталия снова посмотрела на мужа с одного берега реки на другой: его жеребец нетерпеливо встает на дыбы. В ночи вода казалась черной, лишь брызги посверкивали в лунном свете над стремительно бегущей гладью. На дне лежали камни, скользкие от покрывавших их водорослей. Жеребец Брогана снова фыркнул и раздраженно закрутил хвостом. Зато гнедая кобыла Маталии спокойно сопела, глядя на воду, но, когда она смело шагнула вперед, женщина неожиданно натянула поводья.

– Что ты делаешь?! – вскрикнул Броган, пытаясь успокоить своего жеребца.

Но Маталия продолжала натягивать поводья, заставляя лошадь пятиться, пока наконец все четыре ноги животного не встали на твердую почву. С проклятием Броган пнул коня, направляя его обратно через брод, но жеребец только взбрыкнул, громко заржав от ярости. Призвав все свое умение, Броган целиком сосредоточился на раздраженном животном, тихонько ему что-то приговаривая. Жеребец закружился на месте, готовый поскакать прочь от страшной воды. Броган сжал ему бока коленями, удерживая поводья осторожной, но твердой рукой.

Маталия следила за этой сценой, видя, что муж полностью сосредоточен на своей задаче. Она подняла глаза и заметила за деревьями высоко на холме небольшой каменный домик. Он выглядел пустым и заброшенным, но Маталии он показался райским прибежищем от той катастрофы, в которую совсем недавно превратилась ее жизнь. Броган на нее несправедливо обозлен, родители отказались от нее, единственной подруги нет рядом. Она чувствовала себя одинокой и всеми покинутой.

Внезапно приняв решение, Маталия развернула свою кобылу, изо всех сил всадила ей пятки в бока, и та стремительно помчалась через лес. Сзади до нее доносился извергаемый Броганом поток ругательств, но женщина только быстрее погнала лошадь. Свежий ветер развевал ее волосы, и она с облегчением улыбнулась.