355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Саша Лорд » Гордячка » Текст книги (страница 8)
Гордячка
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 18:52

Текст книги "Гордячка"


Автор книги: Саша Лорд



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

ЧАСТЬ 2. Сборы

Глава 12

Маталия, владеющая искусством траволечения, смогла обработать раны волков, и теперь они бегали вокруг нее. Когда, наконец супруги добрались до разлучившей их речки, Броган велел Маталии, чтобы та ехала вперед, и она покорно опустила глаза, понукая свою кобылу войти в искрящуюся воду. Лошадь Брогана незамедлительно шагнула в воду сбоку от нее, и они одновременно выбрались на другой берег. Сидевший высоко на ветке ястреб резко повернул голову, привлеченный яркими всполохами солнца на мокрой шкуре лошадей. Маталия замочила платье и чувствовала, как по коже пробирается холод. Она задрожала и погнала лошадь, снова вырвавшись вперед.

Их негласное перемирие было еще таким непрочным, что никто не решался заговорить первым. Спина Маталии окаменела от напряжения, и Броган видел сквозь мокрую ткань очертания ее округлостей. Он выругался про себя, старательно отводя взгляд от столь притягательных прелестей жены, и так вцепился в поводья, что жеребец испуганно вскинул голову.

Услышав, что животное занервничало, Маталия обернулась через плечо, вопросительно приподняв бровь.

– Что-то не так? – полюбопытствовала она.

Броган не смотрел ей в глаза, сосредоточив силы на том, чтобы усмирить собственное желание.

– Нет. – хрипло ответил он, но конь тут же громко заржал, поэтому ответ мужа не убедил Маталию.

– А где твой пес? – спросил она, пытаясь завязать разговор.

– Ждет на окраине леса, у границы владений моих предков.

Броган на мгновение прикрыл глаза, чтобы не видеть, как Маталия смотрит на него, повернувшись в седле. Лиф платья туго обтягивал груди, и под тканью выделялись соски, а юбка собралась пышными складками вокруг талии, подчеркивая широкие бедра.

Маталия закусила губу, решив, что мужа раздражают ее расспросы, и снова отвернулась, обиженная его неприветливостью. Броган облегченно вздохнул и, переложив поводья в одну .руку, второй потер виски.

– Мы доедем до границы к вечеру, потом освежимся и поедем дальше в Керколди.

– Освежимся? – переспросила она, снова оборачиваясь.

От холодного ветра ее соски все явственнее проступали сквозь ткань, а руки покрылись гусиной кожей. Маталия вздрогнула от неожиданности – с таким бешенством взглянул на нее Броган. Она тоже бросила на мужа свирепый взгляд, вконец раздосадованная его суровостью, и отвернулась, пустив кобылу рысью.

Броган закатил глаза, не зная уже, что делать со своим непослушным телом. Услышав, как муж тихонько рассмеялся, Маталия залилась румянцем, решив, будто он как-то по-новому над ней насмехается, и погнала лошадь еще быстрее. Броган улыбнулся: ему было приятно находиться в ее компании, несмотря на муки, причиняемые воспоминанием обо всех ее прелестях, из-за которых он и старался держаться подальше. Ее место рядом с ним. Она принадлежит ему на один год. «А точнее, пока не родит ребенка», – поправил он самого себя, тотчас лее снова нахмурившись.

Он тоже пришпорил боевого коня, и тот рванулся на своих длинных ногах вслед за кобылой, стремительно ее настигнув. Маталия взглянула на мужа, и раздражение мгновенно сменилось духом соперничества. Стиснув бока кобылы и пригнувшись, она снова вырвалась вперед. Скривив рот в некоем подобии улыбки, Броган тоже пригнулся и пустил жеребца вскачь.

Они гнали как безумные, оставив далеко позади перепуганного ястреба, Птица взмыла в воздух, захлопав крыльями, и полетела туда, где поспокойнее.

Броган сдерживал своего длинноногого скакуна, чтобы кобыла не отставала от него. Так они скакали рядом, подставив лица ветру, избавляясь от напряжения последних дней, и чувствовали, как сердца бьются в такт перестуку копыт. Одежда пропиталась соленым потом, а мужчина и женщина неслись по равнине, оставляя за собой запах разгоряченных лошадей. Они промчались через луг и бок о бок влетели на тенистую дорогу, которая вела на запад. Земля была твердой под неясным ковром молодой травы. Лошади неслись с бешеной скоростью, казалось, не касаясь земли, и всадники, слившись в одно целое со скакунами, полностью отдались ритму безудержной скачки.

Ноздри лошадей раздувались, шеи были взмылены, и они стали постепенно замедлять шаг. Маталия выпрямилась и взяла поводья в одну руку, чтобы убрать с лица спутанные волосы. У нее дрожали ноги, она бросила лихорадочный взгляд на своего спутника. Броган тоже посмотрел на жену, заметив румянец на щеках и то, как стремительно поднималась и опускалась ее грудь.

Когда лошади перешли в привычный галоп, он открыл рот, чтобы что-то сказать, но так ничего и не выговорил, только тряхнул головой и натянул поводья. Как только жеребец перешел на рысь, а потом на шаг, кобыла тоже пошла шагом, низко свесив голову и довольно помахивая хвостом.

Маталия отпустила поводья и потянулась. Она высвободила ноги из стремян и стала разминать пальцы, восторженно улыбаясь.

– Ну, вот я и проскакала через незнакомые луга.

Броган хмыкнул, довольный тем, что это доставило ей радость, и наклонился, чтобы убрать прядь волос с ее губ. Наблюдая за реакцией жены на этот интимный жест, он спросил:

– А что твои волки? Они пойдут за тобой?

Маталия мило улыбнулась и кивнула:

– Конечно, они всегда идут туда, куда иду я.

– Они ведь совсем дикие.

– Да, – ответила она.

Броган оглянулся через плечо:

– Расскажи мне про них. Как ты смогла укротить этих диких зверей?

Маталия тоже обернулась. Где-то вдалеке, в траве, мелькали их еле заметные очертания.

– Ты правда хочешь знать? – неуверенно спросила она.

Броган кивнул с улыбкой:

– Ты пробуждаешь во мне любопытство. Ты не похожа ни на кого из тех, кого я когда-либо встречал.

Маталия опустила взор, не зная, следует ли расценивать это как комплимент.

– Ты знаешь что-нибудь про мою семью? Про мою мать?

– Совсем немного. Не забывай, что большую часть своей жизни я провел в чужих странах.

– А, ну да, я забыла. Моя мать – лесная принцесса с озера Нидеан, она ведет свой род из земли друидов. Она очень могущественная женщина и может запросто общаться с животными, как с людьми. Тебе это кажется странным?

– Это, конечно, необычно, но я немало повидал за время своих скитаний, так что готов поверить твоей истории.

– От нее я унаследовала дар. Мой голос.

– У тебя красивый голос.

– Нет, я не про то. Я могу... успокаивать... животных. Иногда.

– Голосом, – подытожил Броган, глядя на жену.

Она посмотрела на него и кивнула, закусив губу.

– Я видел это в первый день нашего знакомства. Ты усмирила моего волкодава.

– Это действует не сразу и не всегда. Порой на это требуется время, а мы ведь не всегда располагаем им. Как я нашла своих волков? Я набрела на их мать, которая дралась с барсуком. – Маталия часто заморгала, чтобы не расплакаться. – Она была такая смелая! Как она дралась! Я попыталась успокоить барсука, но было уже слишком поздно: он убил волчицу. Как же меня это раздосадовало! Что проку от дара, если я не смогла спасти попавшую в беду мать волчат? Это было ужасно... А потом я услышала писк и поскуливание волчат. Они тогда были крошечными пушистыми комочками с мокрыми носами и крепенькими хвостиками, и я сразу в них влюбилась. Поскольку у них никого не осталось, я забрала их с собой и вырастила.

Броган долго молчал, потом потянулся и притронулся к ее руке:

– Не переживай так из-за волчицы. Иногда жизнь не оставляет нам выбора... или смерть. Просто ее время пришло. Думай лучше о том, что она оставила тебе в дар своих детенышей, и теперь тебя оберегают и заботятся о тебе трое надежных друзей.

Маталия уставилась на Брогана, пораженная его отзывчивостью. Он так груб, безжалостен и жесток, но, в то же время, способен сопереживать ей. Она рассматривала его лицо, замечая залегшие вокруг глаз глубокие морщины, сильный подбородок, кожу, продубленную ветрами дальних странствий. Как в нем сосуществуют два таких совершенно не похожих друг на друга человека?

Внезапно Броган выпрямился в седле и напрягся.

– Что? – встрепенулась Маталия.

– Он недалеко.

– Кто?

– Мой брат.

Ксантье вскинул голову, внимательно всматриваясь в очертания леса, и нахмурился. Медленно поднявшись со стула, он шире приоткрыл полог палатки и выглянул.

Его воины тоже поднялись, обеспокоенно переглядываясь.

– Он приближается, – тихо сказал Ксантье.

– Вы хотите, чтобы мы перехватили его? Устроить ему засаду?

Ксантье кинул на Брайса презрительный взгляд.

– Вы уже попытались. Хочешь, чтобы я лишний раз напомнил о вашем провале? – Брайс покраснел и замолчал. – Я не могу допустить, чтобы кто-то узнал, что я пытаюсь ему воспрепятствовать. По крайней мере, в открытую.

– А почему нет? Почему бы не встретить его на узкой дорожке отрядом надежных людей, чтобы разом со всем покончить?

Ксантье ухмыльнулся:

– Это неинтересно.

Воины лишь покачали головами, не понимая всех этих нюансов битвы своего предводителя с его братом, но Ксантье их сюзерен, и они будут выполнять его приказы. Резко развернувшись, Ксантье направился к своей лошади.

– Поехали, – скомандовал он. – Трубите сбор. Отбросим его к пещерам: ничто не страшит его так, как пещеры.

– Сэр?

Ксантье расхохотался.

– Тот Броган, которого я знал пятнадцать лет назад, был храбрым юношей, отважным и бесстрашным, но было нечто, что его страшило, – это темные пещеры.

– Ну и слабак! – фыркнул кто-то из воинов. – Бояться пещер!

Ксантье в бешенстве обернулся:

– Ты ничего о нем не знаешь! Он намного превосходит силой любого! Тебе известно что-либо про эти пещеры или про тех, кто там обитает?

– Я знаю, что ходы тянутся на несколько миль под землей и что только вашей семье они хорошо известны.

– Убирайся с глаз долой! Чтоб я не слышал больше хулы на кого-либо из О’Бэннонов!

Воин кивнул, устрашившись гнева сюзерена. Поспешно отбежав прочь, он махнул остальным, и те стали сворачивать лагерь. Они сложили палатки, нагрузили лошадей и уже через час тронулись в путь. Ксантье ехал впереди, его огромная фигура возвышалась на боевом коне.

– Брайс, разделим силы. Половину людей отправьте в Керколди: вдруг он вышлет вперед своих людей. Нескольких человек оставьте в городе. Остальные поедут со мной.

Воины действовали привычно и слаженно, и спустя минуту первый отряд отбыл. Брайс подъехал к Ксантье.

– Откуда вы знаете, где его искать, сэр? – спросил он, когда они поднялись на вершину первого холма.

Ксантье пожал плечами, не желая признаваться в том, что ощущал внутреннюю связь с братом-близнецом. Он воспринимал это свойство как свою слабость и презирал себя за то, что много лет страдал в разлуке с Броганом. Ксантье один знал, что брат жив, хотя все вокруг были убеждены, что он давно сгинул в странствиях. Он чувствовал Брогана. Слышал стук его сердца, как своего собственного.

Ксантье мрачно смотрел на далекие холмы. Надо истребить в себе эту слабость. «Если Броган умрет, я освобожусь». В его груди пылала жажда мщения. Как бы ему хотелось, чтобы Броган никогда не вернулся! А теперь он вынужден побороть брата, иначе не видать ему Керколди– дома, где он родился и вырос. Это его дом! У Брогана нет на него никакого права! Броган никогда не жил в этих стенах, не видел этих широких полей.

«Этот дом по праву принадлежит мне!»

Он обернулся и показал в сторону городка, где располагался рынок.

– Он, скорее всего, поедет туда. Нужно перерезать ему путь. Если мы его отбросим, он вынужден будет пробираться пещерами или совершить переход через горы.

– А он знает пещеры так же хорошо, как вы?

– Нет. Если он войдет в них, то непременно потеряется, – ухмыльнулся Ксантье.

– Так тому и быть, – удовлетворенно сказал Брайс.

– Так тому и быть, – согласился Ксантье, но в его голосе не было убежденности.

Через несколько часов Ксантье, Брайс и десять воинов въехали на рынок. Вдоль дороги вытянулся ряд всевозможных телег. Высматривая брата, Ксантье не замечал ни пищащих цыплят, ни блеющих овец, ни мычащих коров. Его не привлекали прилавки со сладостями, свежим хлебом и ароматным мылом. Воины рассеялись по улицам, и он проехал мимо телеги с целебными травами, даже не посмотрев на нее.

Его напряженное лицо испугало Энслин и Гвинет, которые смотрели вслед стремительно удалявшемуся исполину.

– Неужели я больше ничего не могу сделать, чтобы как-то это остановить? – прошептала Энслин.

– Нет, милая. Все, что нам остается, это молиться за них.

– Как ты думаешь, Маталия будет хорошей женой Брогану? А Ксантье женился удачно?

– Насчет Брогана не уверена. В Маталии слишком много огня, она такая независимая. Боюсь, она только усугубит ситуацию. Что касается Ксантье, я только что узнала, что он женился на Изадоре из Данхавена,

– На этой злобной ведьме?!

– Тише! – прошипела Гвинет. – Она может стать новой графиней Керколди. Нехорошо, если услышат, что мы плохо о ней отзываемся.

Ксантье чувствовал настороженные взгляды людей. Он знал, что его боятся не меньше, чем отца. Так и должно быть. Он, как будущий хозяин, вправе рассчитывать на абсолютное уважение и покорность. Благожелательность к подданным неуместна. Он – хозяин всей этой земли, и люди должны трепетать при его появлении.

Ксантье остановил коня и посмотрел на кирпичника:

– Ты не видел, не проезжал ли здесь Броган О’Бэннон? Отвечай правду или пожалеешь, что разозлил меня.

– Нет, милорд. Его я не видел, но его караван проехал здесь два дня назад.

– Что за караван?

– Телеги, груженные всяким добром, милорд. То еще зрелище! Сокровища охраняли вооруженные солдаты, с виду настоящие язычники. Все до единого иноземцы.

– Как тебя зовут?

– Тим Уоллес, милорд.

– Если увидишь здесь Брогана, сообщишь мне немедленно, Уоллес. Или у меня есть повод сомневаться в твоей преданности? – Ксантье наклонился в седле и приставил меч к груди перепуганного ремесленника.

Уоллес сглотнул, опустив голову.

– Нет, милорд, – пробормотал он.

Ксантье кивнул и снова выпрямился.

– Переночуем здесь. Потом отправимся в горы. Я его отыщу. Пора бы мне поприветствовать своего братца.

Глава 13

С высоты горного перевала Броган с Маталией, сидя верхом на лошадях, смотрели на шумный рынок и на рыскавших по улицам людей Ксантье.

– Это он? – спросила Маталия.

– Да. Он знал, что я поеду через город, и решил остановить меня прежде, чем я доберусь до Керколди. Как только я въеду во двор замка, он будет вынужден принять мой вызов. Но я опередил его на один шаг. Я и не собирался ехать через город, мы перевалим через горы. Я уже разведал местность и отыскал место для отдыха, которое помню еще с детства.

– Керколди... Неужели он настолько красив, что за него стоит сражаться?

Броган пожал плечами:

– Я слышал, что место довольно сносное. Сам я там ни разу не был.

– Ни разу?! Но разве ты не там родился?

– Ты ведь ничего не знаешь про мою семью, не так ли? – Он развернул лошадь и поехал прочь. – В детстве мы с братом излазили все земли Керколди, но я находился в стенах замка только в день своего рождения. И все равно намереваюсь победить, – с силой добавил он. – Я выиграю только потому, что отец считает меня не способным на это. Ты хоть понимаешь, что тебя там ждет?

Маталия вопросительно посмотрела на мужа:

– Н-нет... Видимо, нет. Я думала, что познакомлюсь с твоим кланом, с отцом и матерью...

– Моя мать живет не там, Маталия, неужели ты еще не догадалась? Энслин моя мать.

Маталия изумленно воззрилась на мужа, потом отвела взгляд, вспомнив рассказ Энслин про ее несчастный брак, и глубокая печаль пронзила сердце молодой женщины.

– Я знала что-то от нее, что-то от тебя, но мне далее в голову не приходило провести связь... Пожалуй, я совершенно не готова к встрече с твоей семьей.

Броган посмотрел ей в глаза, размышляя над ответом, на этот раз его стальной взгляд был уже не таким пугающим, как прежде.

– Ты знаешь про... конфликт между мной и Ксантье, – сказал он.

– Вы родились с разницей в несколько секунд, но никто не знает, кто же родился первым.

– Да.

– Между вами устроили нелепое состязание. Победитель унаследует титул и земли.

– Я бы не стал излагать это в подобных выражениях, – пробурчал Броган с еле заметной угрозой в голосе, – но суть верна.

– Неужели титул для тебя так важен? – спросила Маталия.

– Дело не только в титуле. Дело в Керколди... В моем отце... В том, как несправедливо он разлучил нас.

Маталия покачала головой:

– Получается, ты ввязываешься в бой, который сам лее считаешь несправедливым! Я ничего не понимаю.

– Я многому научился за последние пятнадцать лет. Понял, что власть и богатство – это все, и не успокоюсь до тех пор, пока не заполучу то, что по праву принадлежит мне.

– Да, как же! Ничего ты не знаешь! Даже такой «испорченный ребенок», как я, знает, что родительская любовь куда как дороже власти и богатства.

Броган мельком взглянул на жену своими непроницаемыми дымчатыми глазами:

– У нас с тобой была разная жизнь.

– Да, полагаю, что так, – мягко ответила Маталия.

Она замолчала, глубоко опечаленная тем, что семейство Брогана так пострадало от злобы и ненависти. Затем вспомнила натянутые отношения с собственной матерью.

«Никогда, – подумала она про себя, – никогда я не допущу, чтобы подобные разногласия отвратили нас друг от друга, как Брогана от его матери. Как только смогу, я дам знать ей, как люблю ее и как много она для меня значит. – Маталия положила руку на живот, как бы защищая его, и посмотрела вдаль поверх Прядающих ушей кобылы. – Может, я и сама скоро рожу ребенка».

– Никогда, – тихонько прошептала она, – никогда я не допущу, чтобы подобные несчастья постигли мою семью.

Броган взглянул на нее, расслышав лишь слабый свист ее дыхания, и Маталия ободряюще улыбнулась.

Пока их лошади устало плелись, медленно обсыхая на ветру, волки крались среди деревьев, принюхиваясь к запаху Маталии. Когда они подобрались ближе, рыжий замер, поднял одну лапу в воздух и вздернул морду.

Броган подобрал поводья, давая сигнал коню. Боевой скакун вскинул голову и выгнул шею, перейдя на более легкий шаг. С любопытством взглянув на него, Маталия повторила маневр, с удовлетворением отметив, что ее кобыла тоже поняла, что от нее требуют.

'Тенистая дорога стала изгибаться, и Маталия уже видела бьющие из-за поворота потоки света. Она наклонила голову, пытаясь разобрать что там, и Броган улыбнулся, чувствуя, как возвращается к нему хорошее настроение. Он натянул вожжи, чтобы кобыла Маталии вышла вперед, и с галантным поклоном обвел рукой открывшееся пространство.

– Керколди, – с гордостью произнес он.

Маталия ахнула от смешанного чувства ужаса и благоговения. Они стояли на самой вершине небольшой горы, чьи изящные покатые склоны устремлялись вниз бурным потоком колокольчиков и бордового вереска, испещренные желтыми дикими цветами и изредка – пучками высокой травы. Лес внезапно закончился, и перед их глазами предстал бесконечный цветочный луг, волнами разбегавшийся во все стороны. Долина, в которую переходил луг, была сплошь усеяна многочисленными каменными выступами, возвышавшимися над землей подобно руинам древнего города. Меж камнями виднелись сожженные деревья и новая поросль. Яркая, неясная зелень резко контрастировала с обугленными стволами. Утесы засияли многочисленными черными дырами – входами в пещеры.

Маталия затаила дыхание. Трудно было сказать, то ли эта долина невероятно прекрасна, то ли устрашающе безлюдна. Молодая женщина слепо потянулась за рукой мужа, испытав облегчение, когда он сжал ее холодные пальцы. Маталия вновь обвела долину взглядом, высматривая замок, но не увидела ничего, кроме небольшой хижины. Она сдвинула брови и закусила губу, невольно сжав ладонь в его руке.

– Где твой дом? – нерешительно спросила она.

– Это все – мой дом, который простирается далеко за горами, переходя во вторую и третью долины, туда, где взмывают к небесами хребты Хайленде. Замок Керколди за первым перевалом.

– Это еще день пути?

– День или два. Нам придется перевалить через крутую и опасную гору. Пещеры... Пещеры образуют подземные туннели, и по ним можно гораздо быстрее выйти к замку, но это большой риск. Вечером мы переберемся в хижину. В сумерках туман здесь очень плотный, в нем заплутал не один отчаянный путник.

– Твоя земля... великолепна, но она такая... недружелюбная.

– Так и должно быть, – удовлетворенно кивнул Броган. – Увидишь, каким я могу быть гостеприимным хозяином.

С трудом оторвавшись от созерцания величественной панорамы, Маталия перевела взгляд на суровое лицо мужа, почувствовав, как ее затопили неведомые доселе чувства. Сердце бешено застучало. Он, подобно этому пейзажу, был величественно грозен и суров.

Поддавшись минутному порыву, Маталия перекинула ногу через шею кобылы и изящно спрыгнула на землю. Броган недоуменно смотрел на нее. Она бросила ему поводья, подобрала юбки, перебросила волосы через плечо и пустилась бегом по цветущему лугу. Броган не шевелился, озадаченно наблюдая за женой, пока из лесу один за другими не показались ее верные волки, молча засеменившие по траве по следу хозяйки.

Один из них случайно наступил на подол ее юбки, и она со смехом упала, перекатилась на спину и еще громче расхохоталась. Броган, обеспокоенный, пошел вслед за ней, и тут она начала напевать нежную мелодичную песенку, которая, мягко лаская слух, проникала в самое сердце.

Волки сидели вокруг нее, самый маленький, серый, громко подвывал, задрав морду. Маталия села и запела громче, то повышая, то понижая тон, чисто выводя слегка вибрирующие ноты. Ее непослушные кудри рассыпались по плечам, и это выглядело необыкновенно притягательно. Рыжий волк положил голову ей на колени и прижал уши, с обожанием глядя на хозяйку, а черный стоял на страже, широко расставив лапы, готовый в любую минуту наброситься на неведомого обидчика.

С крыльца домика поднялась большая лохматая голова: огромный волкодав привстал, прислушиваясь к хрипловатому голосу Маталии. Через минуту к ее песне присоединился отрывистый сиплый лай, через равные промежутки времени внося резкий диссонанс, подобно вступающим в симфонию цимбалам. Броган подошел к лежавшей среди цветов Маталии и, улыбаясь, посмотрел на нее сверху вниз.

– Ты странная женщина, – пробормотал он, и Маталия улыбнулась, не прерывая своей таинственной песни. Она потянула его за край килта, предлагая сесть рядом. Броган внимательно осмотрелся и, убедившись, что им ничто не угрожает, сел рядом. Рыжий волк приподнял голову, а черный немного переместился в сторону, слегка оскалившись, когда Большой Человек лег рядом с их хозяйкой.

Песня Маталии становилась все тише, мягче, и серебристый волк оборвал свой аккомпанемент, уютно свернувшись калачиком на желтых цветах. Опершись на локоть, Маталия склонилась над напряженным лицом Брогана. Он дернул плечами, будто намереваясь встать, но Маталия уже гладила его лоб, нежно перебирая волосы. С блаженным вздохом Броган расслабился и отдался ее умиротворяющей ласке под бдительным оком черного волка. Беки у него отяжелели, и вот он уже всем своим существом слился с окружавшим его покоем.

В этом состоянии полусна ему снова было видение, смутное и раздробленное, но все равно весьма приятное. На него опустилась серебристая дымка и окутала теплым одеялом. Он всматривался сквозь плотные клубы тумана, ища среди них Ее, и, наконец, разглядел на берегу озера. Он пошел Ей навстречу, по крайней мере, ему казалось, что он идет, потому что он приближался к Ней, не переставляя ног. Она протянула к нему руки и стала нежно гладить его по лицу. Броган успокоился, мало-помалу расслабляясь каждой мышцей своего тела, пока в его сердце не воцарился небывалый доселе покой. И только тогда он по-настоящему заснул глубоким сном без сновидений.

Маталия продолжала тихонько гладить его лицо, наблюдая за тем, как им постепенно овладевает дремота. Он казался душевно и физически изможденным, и она ощутила укол сострадания. Ее удивило то, что он позволил ей гладить себя. Она наслаждалась выпавшей ей возможностью такой близости. Ее голос перешел в низкое «м-м-м», и она дружелюбно улыбнулась ирландскому волкодаву, который наконец-то подошел к ним и улегся возле спящего хозяина. Волки пошевелились, обеспокоенные вторжением пса, но тут лее снова задремали на теплом послеполуденном солнышке.

Наконец уснули все, кроме Маталии. Она глубоко вдохнула и выдохнула с тихим присвистом, избавляясь от накопившейся усталости. Задумалась, тихонько перебирая волосы Брогана. Ее бунтарский дух угомонился, и пришло ощущение умиротворения. Она почувствовала защищенность, и гнев, вызванный тем, что ее насильно выдали замуж, утих. Она смирилась с судьбой.

Этот мужчина, этот покрытый шрамами воин – ее муж, и весь груз его душевных забот – семейные неурядицы, борьба за свои права, необъяснимое отвращение к матери – теперь и ее забота. Маталия нахмурилась, возмущенная тем, что узнала от мужа. Каков же его отец, старый граф? Зачем он причинил такие страдания жене и детям? Она вновь перевела взгляд на Брогана, нежно разглаживая морщины, избороздившие его лоб, – следы тягостных переживаний. Маталия понимала, что своим побегом еще больше усугубила его несчастья, и теперь молча просила прощения за свой эгоизм.

– Я хочу начать все заново, – шептала она, – и я не стану... постараюсь, – поправила она себя с еле заметной улыбкой, – не причинять тебе лишней боли и страданий. Тебе и без того уже порядком досталось. – Со вздохом она положила ладонь на его мерно бьющееся сердце, легла на спину и закрыла глаза.

Броган постепенно просыпался, встревоженный собственным спокойствием, пока, повернувшись, не обнаружил, что лежит, зарывшись носом в женины юбки. Перед его немигающим взором возникли крошечные бусинки звериных глаз. Он молча посмотрел на черного волка, вопросительно и с вызовом приподняв бровь. Волк разинул пасть, легонько зевнув и сверкнув для выразительности клыками.

Наконец Броган сел, потянулся и поднялся на ноги под пристальным взором волков. Волкодав зевнул и тоже поднялся. Броган огляделся, удостоверился, что им по-прежнему ничто не угрожает, и залюбовался спящей в траве женщиной. «Как прекрасна!» – подумал он. С трудом оторвав взгляд от жены, глянул на заходящее солнце и решил, что не прочь провести с Маталией ночь в хижине, прежде чем они отправятся в путь. Надо узнать ее поближе, в замке у них не будет возможности подолгу бывать наедине.

Нагнувшись, он взял Маталию на руки, отчего она тут же проснулась, уставившись на него сонным взглядом.

– Солнце уже садится, а мне еще нужно кое-что устроить, чтобы тебе было удобнее, – ответил Броган на ее вопросительный взгляд.

Маталия обхватила себя руками за плечи, потрясенная тем, что он несет ее безо всяких видимых усилий. Потом уютно прижалась к нему, не возражая ни словом, пока он не поставил ее перед дверью и не развернулся, чтобы уйти.

– Броган? – непонимающе проговорила она.

– Найду дров, – произнес он, не оборачиваясь. По телу Маталии разлилась блаженная нега. Как только он исчез за домиком, она повернулась к входной двери, на деревянной притолоке которой был выжжен фамильный герб О’Бэннонов. С волнением она впервые переступала порог в доме своего мужа. Хоть это и не замок, а всего лишь сторожка на окраине владений, это, тем не менее, его владение. А она – его жена. Сделав глубокий вдох, Маталия открыла дверь и переступила через порог.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю