Текст книги "Гордячка"
Автор книги: Саша Лорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
ЧАСТЬ 3. Керколди
Глава 23
Землю укутала зима. На верхних бастионах замка Керколди искрились прозрачные сосульки, пастбища покрылись мягким снежным одеялом. В холодной северной башне было неуютно. Граф по-прежнему откладывал решение, утверждая, что должен дождаться рождения первого ребенка.
Единственным утешением для Брогана и Маталии в этой мрачной обстановке были ранние утренние часы, когда в окна верхних башен падали яркие солнечные лучи. Они сидели, обнявшись, разговаривали и ласкали друг друга. Броган не переставал дивиться переменам, происходившим с Маталией, завороженный тем, как расцветала ее красота.
Он ласкал ее налившиеся груди, целовал соски, ставшие мягче, крупнее и соблазнительнее. Ее живот, гладкий, шелковистый, загадочный, округлялся с каждым днем. Он натирал ее кремами и маслами, замирая от новых ощущений, когда чувствовал, как младенец толкается под его пальцами.
А в другой башне леди Изадора пилила своего мужа. Она плакала и ругалась, жалуясь на ноющую спину, боли в животе и распухшие лодыжки. С каждым днем Ксантье доставалось все больше, и он вечерами в изнеможении дремал на стуле перед камином в большом зале. Когда же леди Изадора спускалась вниз, она была сама покорность и смирение, скромно льнула к руке мужа и при каждом удобном случае обращала всеобщее внимание на свое деликатное положение.
Эта притворная кротость раздражала Маталию, и она чаще, чем следовало, отпускала свояченице язвительные замечания. Граф, наблюдая за ними, хмуро поглядывал на Маталию и утешал «несчастную» Изадору. Ожидание становилось невыносимым, и слуги стали заключать между собой пари, кто из дам родит первой. Броган и Ксантье, чья взаимная враждебность росла, как сугробы за окном, почти не разговаривали. За столом они гневно поглядывали друг на друга, а их непродолжительные диалоги неизбежно заканчивались яростными спорами, которые зачастую приводили к дракам.
Граф, с откровенной печалью взиравший на эту взаимную ненависть, старался, чтобы братья как можно реже встречались. Он чувствовал себя виноватым и совершенно беспомощным, не зная, как положить конец междоусобице. Маталия, с которой они постепенно сдружились за вечерними шахматами, понимала старика, однако ей претило то, что ему не хватает решительности со всем этим покончить.
Все чаще Маталия замечала, как близнецы по неосторожности обменивались взглядами, свидетельствующими о том, что их связывает нечто гораздо более сильное, чем ненависть. Это была подлинная взаимная нежность, и молодая женщина не сомневалась, что они бы до сих пор были очень близки, не натрави отец их друг на друга.
Как-то утром Маталия заметила, что Броган необычайно молчалив.
– Что тебя заботит? – спросила она.
– Это! Это ожидание! Это просто невыносимо! Я человек действия, и мне не нравится сидеть сиднем и беспомощно дожидаться, когда же наконец граф примет решение.
– Граф тоже несчастлив, – возразила Маталия.
– Он всегда был несчастлив, – резко ответил Броган.
Маталия опустила глаза и лишь пожала плечами.
А в это время Ксантье мерил шагами свою опочивальню, пытаясь справиться с раздиравшим его смятением. Он все-таки признался самому себе, что ненавидит Керколди. Ненавидит эти белые стены и реющие на ветру флаги. Ему отвратительны эти крестьяне, эти фермы и стада блеющих овец. Он чувствовал себя узником, связанным по рукам и ногам. Стиснув зубы от бессильной ярости, он с размаху пнул стену замка, изливая гнев на эти камни.
– Я тебя ненавижу! – прошептал он, обращаясь к стене. – Ты отнял у меня жизнь! Стал моим хозяином, от которого я не могу сбежать, камнем на шее, от которого я не могу избавиться! – И он огляделся, с омерзением взирая на то, что составляло его родовое имение.
– Ты мне обещал, – забрюзжала Изадора. – Ты сказал, что в обмен на приданое я когда-нибудь стану графиней. Я не позволю тебе от всего отказаться.
– Ты ничего не понимаешь, да? Меня принудили воевать за этот замок. Я хотел путешествовать, бороздить моря, странствовать по миру, как Броган. Мне хотелось свободы с того самого момента, как мне сказали, что я должен воевать со своим родным братом, чтобы править Керколди. Но я выполнил долг, сражался за эти тусклые стены, будто они для меня действительно что-то значили.
– Хватит распускать сопли! Мне плевать, что тобой движет! Ты не должен останавливаться. Если ты сам не можешь победить, я тебе помогу. Я стану графиней Керколди!
– Твои намеки мне надоели. Я выиграю, на что бы ни пришлось ради этого пойти. Мне самой судьбой предназначено стать победителем. Иначе вся моя жизнь окажется лишенной смысла.
– Вот-вот! Кстати, у Брогана есть враги, и мы должны извлечь из этого выгоду. Если ты сам ничего не хочешь предпринять, я обо всем позабочусь.
Маталия как раз объявила мат, когда с верхних бастионов протрубили в рог.
– Кого это несет в такую погоду? – гневно спросил граф, и его рука метнулась к тому месту, где должен был быть меч, который он уже давно не носил. Броган с Ксантье встали, переглянувшись. Маталия оторвалась от шахматной доски и перевела взгляд на мгновенно насторожившегося мужа. Нервная дрожь прошла по ее телу, и она почувствовала, как толкнулся в ответ ребенок.
– Броган? – обратилась она к нему.
– Скорее всего, заблудившийся странник, – сказал он небрежным тоном, вынимая из ножен меч. И Маталия закусила губу, когда Ксантье тоже вынул меч. Граф с трудом поднялся на ноги, переводя дух. Зима плохо действовала на него. Вновь послышался рог, но на этот раз он протрубил серию коротких гудков, и Броган еще больше насторожился. На одну секунду по лицу Ксантье прошла тень сомнения, но он тут лее опустил свой меч и повернулся к графу.
– Это Сутбери, – объявил он, и его голос эхом прокатился по большому залу. В помещении внезапно воцарилась зловещая, напряженная тишина, и Маталия смущенно заозиралась.
– И ты, конечно, не знаешь, с чем он пожаловал, – гневно бросил Броган, стараясь не смотреть на Маталию. Маталия встала и протянула ему руку, он машинально взял ее.
– Уж я-то не сомневаюсь, с чем, так же как и вы, и граф, – едко заметила Изадора.
– Тобой руководили инстинкты. Ты недостоин стать графом этой великой земли! – закричал Ксантье.
Маталия почувствовала, как Броган крепче сдавил ее пальцы, потом небрежно выпустил ее руку и отстранился.
– Чувства не затмили мой рассудок, – тихим угрожающим голосом ответил Броган. – Это был стратегический шаг...
– Который стоил нам войны! – перебил его Ксантье звенящим от ярости голосом.
– Ее пока еще не объявили, – вмешался граф. – Мы должны выслушать гонца.
У Маталии все внутри похолодело. Она стояла, чувствуя себя совершенно лишней, не в состоянии уловить смысла всего сказанного, наверняка очень важного. Она мельком взглянула на Изадору, испугавшись ее самодовольной ликующей улыбки.
– Умоляю, скажите мне, что означает этот сигнал? – сказала Маталия. – Какая война, когда повсюду снег и все имения озабочены лишь тем, чтобы пережить зиму?
Мужчины и леди Изадора одновременно повернулись к ней. Лица у всех троих были одинаково сдержанны и замкнуты. В конце концов ей ответила Изадора:
– Сигнал возвещает приезд гонца от Сутбери. В это время здесь традиционно объявляют распрю. Если какой-нибудь клан желает объявить войну, то делать это нужно теперь, пока лежит снег и вести бои невозможно, чтобы было время прийти к достойному решению до начала боевых действий. Неужели непонятно?
Маталия покачала головой:
– Я не слышала об этой традиции, – ответила она.
– Вас, видимо, не обучали политике и законам предков, потому что знали, что вам никогда не понадобится сложное умение вести переговоры. Ваша семья почти никогда не принимала участия в таких важных делах. – Изадора поджала губы, задрала нос и высокомерно воззрилась на Маталию.
Маталия уже открыла рот, чтобы опровергнуть слова склочной свояченицы, но слова замерли у нее на устах, когда она увидела лицо Брогана. В его гранитном взгляде читалось подтверждение тому, что сказала леди Изадора.
– Изадора разбирается в этом лучше тебя. Сутбери пришел объявить Керколди войну за то, что я нарушил обещание жениться на его дочери Клариссе.
– Но ты послал ему компенсацию...
– Деньги за поруганную честь?! – оборвал ее Ксантье. – Броган опозорил женщину, и без того обделенную красотой. Сутбери приехал призвать его к ответу, и это ваша вина. Я предупреждал об этом с первого дня, как вы ступили на землю Керколди. – Его глаза пылали таким же гневом, что и у Брогана, и Маталия невольно отшатнулась. Она почувствовала, как у нее сдавило живот, и на нее внезапно напала икота.
– Мы дождемся его, прежде чем принимать какое бы то ни было решение, – сказал граф, но сделал знак стражникам, чтобы те собирали войско. – А вы с Изадорой отправляйтесь в свои башни.
– Никуда я не пойду! – огрызнулась Изадора, и Маталия впервые за все время ее поддержала, гневно глядя на графа и пытаясь сдержать икоту. Граф не успел ответить, так как дверь внезапно распахнулась, и на пороге возник огромный мужчина, закутанный в заиндевевшие меха.
– Я лорд Сутбери, и я пришел объявить войну лорду Брогану, будущему графу Керколди. Кроме того, я намерен предъявить обвинение леди Мак-Тревор и выслушать ее оправдание, прежде чем объявить войну клану Мак-Тревор.
Маталия в немом изумлении смотрела на гиганта, не в состоянии уразуметь, какая беда свалилась на ее мужа, на нее саму и ее семью. Кустистая борода Сутбери была покрыта сверкающими сосульками. Когда он заговорил, по его шубе потекли капельки воды. В шоке молодая женщина разинула рот и громко икнула, и этот звук эхом прокатился по огромному залу.
Все замерли и с негодованием посмотрели на Маталию. Она поднесла руку ко рту, пытаясь унять непристойные звуки, но они лишь усилились. В изнеможении Маталия стала озираться и, по счастью, увидела Пейджи, которая отчаянно пыталась привлечь ее внимание. Покраснев от натуги, Пейджи показывала госпоже, что нужно задержать дыхание. Маталия поняла и последовала ее совету, целиком сосредоточившись на этом занятии. Она не заметила, как в зал вошли другие члены клана Сутбери и встали за спиной своего разгневанного вождя. Она сглотнула, надеясь, что икота прошла, и снова перевела взгляд на вход, ожидая увидеть свирепое лицо лорда Сутбери. И вместо него встретилась с парой добрейших медово-карих глаз.
От неожиданности Маталия открыла рот и невольно улыбнулась. Девушка тоже застенчиво улыбнулась в ответ и слегка присела. Маталия тут же невольно повторила этот жест.
– Леди Маталия, – улыбнулась девушка.
– Леди?.. – И Маталия замешкалась, не зная, как к ней обратиться. Но тут вперед вышел исполненный гневом граф, и девушка попятилась.
– Вы привели на переговоры свою дочь?! – прогремел голос графа, и его лицо пошло пятнами.
– Ваш сын обязан о ней позаботиться! – прогремел в ответ Сутбери. – Он дал обещание, которое обязан сдержать, иначе навеки навлечет на себя бесчестье!
Граф ткнул пальцем в Маталию:
– Вы видите, что у него есть и другие обязательства! Союз вашей дочери с ним невозможен. Пусть охотится ну других пастбищах.
Сутбери в гневе топнул ногой.
– Прежде он обещал жениться на Клариссе, а она, – он показал на Маталию, – вторглась во владения другой женщины. Ее надо выгнать, как прелюбодейку, а моя дочь займет свое законное место!
Маталия побелела как мел, и шок, вызванный этими жестокими словами, наконец-то помог ей справиться с икотой. Ее рука метнулась в сторону, пытаясь ухватиться за что-нибудь, и она стала искать взглядом мужа. Он бросился было, чтобы ей помочь, но расстояние оказалось слишком велико. Маталия почувствовала, что падает, как вдруг чья-то маленькая ручка схватила ее за руку и удержала, бережно поддерживая, пока к ним не подоспел Броган. Кларисса отпустила ее и отошла в сторону, беспокойно поглядывая на отца.
Сутбери гневно взглянул на дочь и протянул руку, чтобы убрать волосы, упавшие ей на лицо, когда та помогала Маталии.
– Ты не должна прикасаться к ней и говорить с ней, Кларисса. Она и ее род недостойны тебя.
Леди Изадора захихикала, зато глаза близнецов запылали ледяной яростью от такого поношения. Броган бережно усадил Маталию на стул, повернулся к Сутбери и произнес официальным тоном:
– Вы объяснили свои причины, но я прошу вас ограничиться только мной и снять обвинение с Мак-Треворов, которые были не властны контролировать обстоятельства моей женитьбы.
В зале воцарилась тишина.
– Я подумаю, – ответил лорд Сутбери.
– Тогда мы просим вас погостить здесь, пока вы будете обдумывать это непростое решение, – заявил граф.
– Погостить?! – взвизгнула леди Изадора. – Они объявили нам войну, а мы еще будем приглашать их в наш дом?!
– Это пока еще мой дом, и распоряжаюсь здесь я! – решительно отрезал граф. – Я понимаю ваши чувства и... – он поднял руку, не давая Ксантье сказать... – знаю, что вы думаете. Поверьте, мне неприятно, что дело дошло до такого скандала, и это серьезным образом воспрепятствует притязаниям Брогана. Если мы начнем войну, – и граф обвел взглядом всех, – Броган, несомненно, победит. Тем не менее, – продолжал он, заметив, как ощетинился Сутбери, – это истощит наши запасы, а мне бы этого не хотелось. Поэтому в интересах мира я приглашаю клан Сутбери остановиться в моем доме на время ведения переговоров.
– Это неправильно! – завопила Изадора, зыркая глазами и сжав кулаки. – Одно только это должно побудить вас вышвырнуть его, пока он не навлек войну на Керколди, как уже навлек на Роузнит.
– Я сказал, что еще подумаю насчет войны с Роузнитом, – мягко возразил Сутбери.
– Их вы не должны щадить, – встрял Ксантье. – Это ее родители, Мак-Треворы, устроили союз, навлекший бесчестье на вашу дочь.
– А я и не знал, что женщинам позволено решать вопросы брака, – с сарказмом ответил Сутбери.
– Брата вынудила жениться ее семья, – настаивал Ксантье.
– Почему? – в один голос спросили Сутбери с графом.
Все повернулись к Маталии. Она смотрела на них так же холодно, вспомнив обещание, много месяцев назад данное Брогану. И она молча поклялась про себя, что не станет рассказывать про то, как они познакомились. Она взглянула на мужа, мгновенно почувствовав, как он отдалился. Броган смотрел на нее в упор, давая понять, чтобы она не смела нарушить своего обещания.
Когда же она ничего не ответила, все присутствующие вслед за ней перевели взгляд на Брогана.
– Ты должен сказать нам, – приказал граф. – Почему ты женился на леди Маталии, нарушив обещание, которое дал Сутбери?
Броган наконец вышел вперед, смягчившись при виде прекрасного бледного лица Маталии.
– Я нарушил обещание, данное не вам, лорд Сутбери. Я нарушил обещание, данное леди Клариссе. – И он приблизился к дурнушке, которая стояла, потупившись, пока вокруг нее разворачивалась драма. – Миледи, – обратился он, опустившись перед ней на одно колено и взяв ее вялую ладонь в свою, – то, как я поступил с вами, не имеет оправдания. Вы заслуживаете гораздо лучшего мужа, чем я. Я не видел вас, только знал о вас из писем вашего отца. Но он отзывался о вас с такой гордостью, что я был счастлив помолвке. По роковому стечению обстоятельств я встретил леди Маталию, не доехав до вашего дома. Я был... захвачен... ее красотой и в буквальном смысле слова оказался бессилен как-то воспротивиться. Как бы мне хотелось, чтобы вы простили мою мужскую слабость и поняли, что, встреть я прежде вас, вы пленили бы меня точно так же.
Маталия ощущала тяжелейший груз вины за свой давний поступок, который лишил леди Клариссу не только мужа, но и достоинства, потому что теперь к ней будут относиться как к не заслуживающей внимания брошенной невесте.
Медово-карие глаза Клариссы наполнились слезами. Она откашлялась и шмыгнула носом.
– Какое печальное стечение обстоятельств, – ответила она так тихо, что ее услышал только Броган, – что вы восхваляете только лишь красоту леди Маталии. Если бы вы заговорили о любви к ней, тогда бы я поняла. – И она попятилась, укрываясь в тени своего громадного отца.
Броган смотрел на нее без единой эмоции, хотя внутри у него все переворачивалось. Любовь? Что за абсурд! Она бы предотвратила войну между их семьями, если бы он был влюблен? Но подобное чувство невозможно между О’Бэнноном и его женой. Да, он питает к Маталии нежные чувства, и ему с ней интересно, он даже притязает на ее привязанность. Но любовь... Она губит людей, делая их слабыми, уязвимыми и беспомощными. Она погружает в бездну отчаяния. Он скорее согласится воевать, чем поддастся чарам любви!
Он встал, смерив ледяным взглядом маленькую женщину, которая осмелилась потребовать такого возмещения за возможность примирения. Гнев исходил от него волнами, и даже леди Изадора попятилась в страхе, пораженная, что же такого могла сказать ему девушка, чтобы вызвать подобную реакцию.
– Броган! – с укором воскликнула Маталия, поспешив навстречу Клариссе. – Ты напугал бедное дитя! Перестань ее так безжалостно разглядывать и не впутывай ни во что. Она такая же пешка в этой игре, как и я. Что значат для вас с Ксантье наши жизни? Вы и ими готовы пожертвовать в своей гонке за наследством. Я отказываюсь принимать в этом участие! Пойдемте, Кларисса. Пусть эти дураки красуются друг перед другом, пусть плюют друг на друга, мне решительно все равно. Кстати, – бросила она через плечо, взяв Клариссу за руку и потащив ее в покои для гостей, где почти никогда никто не бывал, – предлагаю вам решить спор, устроив состязания по плевкам. Тот, кто дальше плюнет, будет объявлен победителем, а после этого все мальчики покушают кашку и отправятся баиньки.
Кларисса хихикнула, представив, Как ее отец вместе с могущественным графом и его сыновьями-близнецами плюют на пол, и весело взглянула на Маталию, выходя из зала. Мужчины смотрели им вслед с совершенно одинаковым выражением негодования на лицах.
Маталия открыла дверь гостевых покоев и сморщила нос – столько здесь было пыли. С виноватым видом она повернулась к Клариссе.
– Не знаю даже, когда гости останавливались здесь в последний раз, – сказала она, проведя пальцем по пыльному столу. – В этом замке столько комнат, которые ни разу не открывались за последние тридцать лет. А может, вы не побоитесь снега и вернетесь домой? – спросила она с надеждой.
– Нет, ну что вы, – радостно возразила Кларисса, – здесь чудесно!
Маталия прикусила язык, пожав плечами.
– Ну что же, тогда давайте я здесь приберу, а вы пока возвращайтесь к отцу.
– Ни в коем случае, – ответила Кларисса, и в ее глазах промелькнула искорка. – Я не желаю, чтобы меня ненароком оплевали, лучше уж помогу вам все здесь устроить.
– Я не могу просить об этом гостью, – возразила Маталия, раздумывая, что же такое сказала Кларисса на самом деле и не был ли предыдущий ответ попыткой пошутить.
– Вам и не нужно просить, – ответила Кларисса. – Но, может быть, вы сможете выделить мне тряпок и воды?
Маталия, не привыкшая, чтобы ею командовали, отпрянула и уже открыла было рот, чтобы выпалить какую-нибудь резкость, но тут же закрыла, увидев теплую улыбку на некрасивом личике Клариссы. Молодая женщина улыбнулась в ответ и кивнула.
– Отлично. Вижу, что вы все равно сделаете по-своему. Нужно было заставить Брогана жениться на вас, вы бы его в первый же день с ума свели.
Они обе радостно улыбнулись, а Кларисса кинулась к Маталии и заключила ее в объятья.
– По-моему, у вас и у самой это неплохо получается. – Она прыснула, напряжение наконец-то ослабло и перешло в пока еще неокрепшую дружбу. Маталия, которой было тяжело стоять, с хохотом уселась на пыльную постель, захохотав еще громче, когда с нее поднялись клубы пыли. Кларисса кинулась к ней и принялась размахивать руками, пытаясь отогнать пыль от Маталии, но от ее усилий в воздухе закружилось еще больше пыли, и она сама чуть не задохнулась. Маталия улыбнулась и плюхнулась на покрывала, раскинув руки и выбив из постели еще больше пыли. Кларисса вслед за ней дунула и закружилась в хлопьях пыли. В считанные секунды они обе с ног до головы были покрыты грязью и уже не могли смеяться, а только кашляли и плакали счастливыми слезами.
Внезапный порыв ветра оборвал их смех, и обе посмотрели на дверь, увидев озадаченных Брогана и Сутбери. Женщины переглянулись и разразились очередным приступом хохота.
Броган смотрел на красавицу жену, развалившуюся на грязной постели, на ее сплошь покрытое пылью лицо с двумя одинаковыми чистыми дорожками от слез на щеках. Она хваталась за живот, как будто ей было больно, но на ее лице было написано счастье, и она периодически взмахивала руками, поднимая вокруг себя тучи пыли и, видимо, находя это забавным. Кларисса стояла посреди комнаты, такая же грязная и с такими же дорожками от слез на почерневшем лице и левой рукой опиралась о стол, чтобы не упасть. Совершенно сбитые с толку мужчины переглянулись и молча удалились. Невозможно понять этих женщин!
