Текст книги "Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов" (СИ)"

Автор книги: Сарина Шиннок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

8. Над пропастью

Холодный ветер развил светло-русые волосы Кобры. Мимо проносились поезда, вдали мерцали огни ночного города. Двадцать шесть лет жизни виделись ему все более и более бессмысленными и никчемными вот уже два часа подряд на этом мосту.

Вот уже три года, как настало новое тысячелетие, а за спиной все те же поезда, под ногами все тот же мост, все тот же город вдали. И он, Кобра, все тот же, пусть раньше он просто прогуливался по этому мосту, а теперь хотел здесь свести счеты с жизнью. А ведь тогда, десять лет назад, становясь наркоторговцем, он где-то глубоко в душе таил опасение, что для него все кончится именно так. Легко разбиться об асфальт, упав с моста. Трудно разжать руки, которыми вцепился в периллы, и сделать твердый шаг вперед. Он стоял уже два часа и не мог совладать с собой.

– Я слишком слаб, чтобы жить, – сокрушался он, – но я и слишком слаб, чтобы умереть.

Пять лет он был одним из «Черных драконов», и пять лет он слышал в свой адрес одно и то же:

– Ты не способен сдерживать свои эмоции! Ты бежишь прочь, когда нужно бороться! Салага! Ты не уверен в себе, твой страх неудачи в любой момент может заставить тебя предать! Ты слабак.

За эти пять лет он изменил свое мнение о Кэно. Кобра понял, что это человек, которого хочется уважать, по-настоящему одержимый своим делом, хладнокровный и непоколебимый, не привыкший сдаваться или отступать. Но он не смог изменить мнения Кэно о себе. Два месяца назад он не выдержал и сбежал из клана. Два месяца он бесцельно скитался по миру, пытаясь укрепить силу своего духа. И чем кончились его старания? Двумя часами, проведенными на мосту в попытке самоубийства, и на то не хватало сил…

– Прыгай! – выкрикнул за спиной хриплый голос, и сильная рука ударила Кобру в спину. От неожиданности он не успел зацепиться за что-нибудь руками и сорвался вниз.

Кто-то с силой схватил его руку, и парень почувствовал сильную боль в запястье, но на некоторое время его жизнь была спасена. Он поднял вверх глаза, хотя их заливал холодный липкий пот. На мосту стоял небритый темноволосый мужчина в тяжелых армейских ботинках, штанах защитного цвета и черной куртке с капюшоном, который ветер сбросил с его головы. На его груди раскачивался на цепочке крест, в левом ухе сверкала серьга. Правую половину его лица закрывала серебристая металлическая пластина, буквально вживленная в тело, глаз заменял пылающий красный шар. Преодолевая ужас, Кобра пытался вспомнить, где он мог видеть этого человека, чей взгляд видел душу насквозь.

– Что, страшно? – спросил человек и резко отпустил руку Кобры, но тут же перехватил ее в воздухе другой рукой. Его взгляд прошел сквозь тело парня ледяным буром, оставив за собой панический страх.

Все тело Кобры била крупная дрожь, он чувствовал пульсацию каждого сосуда в своем теле. Он пытался выговорить хоть слово, но дар речи предательски покинул его. Мысли о желании жить переплетались с вопросами о том, кто этот странный человек и что ему нужно, пока все воспоминания, догадки и эмоции не слились в один безумный выкрик:

– Кэно!!!

Кэно засмеялся.

– Что, сопляк, теперь захотелось жить? Теперь понял, какая идиотская идея стукнула в твою безмозглую башку?!

Беззвучно рыдая, Кобра кивнул. Кэно схватил его второй рукой за воротник куртки и вытащил на мост. Кобра упал навзничь и зарыдал.

– Тебе повезло, что я шел мимо. Больше некому, очевидно, вправить тебе мозги. Как ты вообще додумался?

Кобра закрыл лицо руками. Он не мог ничего ответить.

– Ты мог жить другой жизнью! – Кэно перешел на крик. – Это выход не в твоем случае! Хотя, – шепотом добавил он, – я бы не был такой размазней, как ты – я бы прыгнул с моста. Слабак.

Кэно ступал прочь по мосту, бросив в зубы сигару. Он набрал полные легкие дыма и выпустил подряд несколько дымовых колец. Кобра побрел следом, вдыхая рассеивающийся в воздухе аромат сигары.

– Как ты вообще мог… – продолжал бранить его главарь.

– Я более не смог терпеть, – сознался парень. – Я не могу жить с мыслью, что я… предал клан.

Кэно резко остановился. Кобра неуклюже попятился назад от его грозного взгляда – все его тело до сих пор дрожало от страха.

– Что?! – с негодованием переспросил Кэно. Кобра покорно опустил голову и честно сказал:

– Я предатель, Кэно. Я сбежал.

Главарь взглянул по сторонам, задумавшись над этими словами. Из клана сбежал – зачем? Что такого с ним там произошло? Или не только с ним?

– Почему? – спросил Кэно. Из уст парня он узнал страшную новость, ожидавшую его:

– «Драконы» ополчились друг на друга.

Вожак не мог поверить. Его когорта была горой друг за друга! Как могла начаться междоусобица? Больше всего его пугала одна мысль – неужели это действительно истинное лицо анархизма?

– Ты меня разводишь, сукин сын? – прокричал он, не веря этим сведеньям.

– Нет, – Кобра отрицательно замотал головой. – В клане война. Я могу поклясться своей жизнью, что говорю правду. Человек по имени Кабал поднял восстание против своих же. Против тебя. Он назвал себя новым лидером клана. Безликий, Тасия и Тремор возглавили сопротивление, поклявшись уничтожить Кабала, но это оказалось не так просто. Началась война…

Кэно отвернулся. Кобра видел, как он сжал кулаки, под курткой очертились контуры напряженных мышц. Вот так съездил подлечиться! Уже нашелся умник, желающий лидером клана стать! Да, мир абсурден… Теперь перережут друг друга – и что дальше? Что?

Докурив сигару, Кэно снова заговорил с Коброй, пытаясь выяснить подробности:

– Почему же ты сбежал? Испугался? Зассал?

– Я не смог выбрать сторону, – принялся оправдываться парень. – Ты спас мне жизнь, я никогда этого не забуду. Я не способен предать тебя, Кэно, и никогда не предам! – поклялся он, но, помолчав несколько секунд, признался: – Но Кабал… Он говорил так… Он говорил, что мы убиваем ни в чем неповинных людей. Я знаю, сколько жизней я погубил, и мне до сих пор больно. Я понял, что больше не хочу.

– Мы не психи, убивающие всех подряд, – Кэно был недоволен объяснением – только идиоты таким красивым высоким речам верят, а Кобра что, идиот? Не зная точного ответа, он продолжал говорить: – Наша цель – ликвидация власти, и мы показываем, что власть ни на что не способна. Мы встали на путь террора, потому что не имеем возможности вести открытую войну. Думал, что сейчас, когда людей в клане сотни, возможность появится. Оказалось, нет.

– И все-таки, – не мог успокоиться паренек. – Ты взорвал комплекс зданий. И у тебя не возникало мыслей, что в этих зданиях могли находиться те, кто тебя поддерживает? Твои единомышленники?

– Мои единомышленники, – зло ответил террорист, – не протирают штаны в офисах перед мониторами, а со мной на секретной базе сидят, вооруженные до зубов, и выжидают.

И он побрел дальше, снова закуривая сигару. Кобра плелся за ним так медленно и неуверенно, будто только что совершил марш-бросок, и переставлять ноги почти не осталось сил.

* * *

Ночную тишину на озере гнали прочь звуки выстрелов, крики и матерная брань. Они доносились с заброшенной электростанции на берегу. Особенно был переполнен этим гомоном машинный зал. Удивительно, как массивные механизмы не стали красными от крови – столько людей здесь было расстреляно и еще тысячи сражались.

– Кабал! – кричали одни, бросаясь в бой.

– Кабал должен умереть! – прозвучал женский голос, эхом разнесенный по все станции. – За Кэно!

– За Кэно! – взревели ее сторонники, проводя контратаку. Женщина, кричавшая об убийстве Кабала, выхватила две катаны и уже рубанула одного из врагов по грудной клетке. Она почти перерубила его пополам, но японец в кожаных доспехах, стоявший рядом с ней, упал с вымоченными кровью волосами.

– Тремор! – воскликнула она с испугом и бросилась к раненому.

– Прекратить бой! – внезапно прозвучал хриплый грубый голос.

Свет погас. Люди с оружием застыли на месте, следя за человеком, прошедшим в центр зала. Лицо его скрывал покров темноты, разрываемый ярко-красным светом, который излучал его правый глаз. Этот горящий глаз поверг всех в неописуемый ужас. Таким же кровавым светом горела клавиша детонатора на груди чужака. Человек – если только этот тип был человеком – нажал кнопку, и на стене за его спиной вспыхнули красные цифры на таймере взрывного устройства.

– Сейчас вы сложите оружие, отойдете к стене и заложите руки за головы, или я взорву вас всех вместе с собой к чертовой матери! Ясно? Бросайте все оружие, я вижу в темноте! Я слежу за вами. Тридцать секунд! Двадцать девять…

Тьму наполнили шорохи и металлический грохот падающего оружия. Анархисты то и дело косились на таймер, трепеща от страха и бранясь на чем свет стоит. Слышались глухие удары – то ли драка продолжалась на кулаках, то ли просто кто-то перецеплялся через оставленные на полу тела убитых товарищей.

Неизвестный остановил устройство, когда таймер показывал шесть секунд до взрыва.

– Вот так. Хорошо, – смеясь, проговорил он и включил свет. Неизвестный оказался никем иным, как Кэно. – Что ж, дети, папа вернулся. Папа наведет здесь порядок!

Кэно взглянул на гору оружия, потом на толпу людей, заложивших руки за голову. По всему машинному залу пол был в пятнах крови, люди стояли между телами убитых, на чей-то труп даже покидали оружие, были и живые, которые еще дышали. Тасия не выполнила приказа – она сидела на полу, на ее коленях была голова раненого Тремора.

– Значит, это то, во что превратились «Черные драконы»? – спросил Кэно с ненавистью и презрением. – Братоубийцы! Как такое могло произойти?! Суки! Почему, реализуя общую цель, вы перегрызлись, как стая волков?! Кто поднял бунт?

Из толпы шагнул вперед худощавый парень с длинными ровными черными волосами, бородкой и бакенбардами, в черной футболке, штанах и жилетке цвета хаки. На нем были высокие сапоги, металлические наколенники, черный пояс-патронташ, руки были в кожаных перчатках. Он последним кинул на гору оружия два экзотических клинка, увенчанных крючьями. Казалось, он совершенно не боялся.

– Я! – заявил он, сделав еще один развязный шаг вперед.

– Имя? – требовательно спросил Кэно.

– Кабал, – представился парень. Кэно подозрительно сощурил левый глаз – Кобра уже упоминал это имя.

Во взгляде Кэно и еще нескольких сотен анархистов зажглась злоба. Человек, стрелявший в своих, говоривший о Кэно с ненавистью и презрением, теперь стоял перед ним самим и смотрел на него с вызовом и пафосом.

– Ну, что будешь делать, большой папочка? Убьешь нас? Какой это к черту анархизм, если ты, как диктатор, управляешь нами?! Ты говоришь о свободе, а сам урезаешь нам эту самую свободу! Ты раздаешь приказы идти в бой, попивая в баре коньяк! Ты борешься за лучшую жизнь, убивая тысячи непричастных людей! Нам нужен другой лидер.

Кэно задумчиво почесал затылок и уточнил:

– Ты считаешь, твоя кандидатура идеально подходит. Ты, типа, достойный. Поэтому тебе можно все, даже в своих стрелять, да?

Кабал насупил брови. В карих глазах, как фитиль динамитной шашки, зажглось недовольство:

– Жертва ничтожными приведет к победе достойных. Это ведь твои слова, Кэно?

Кэно сердито и строго уставился на него, будто испепеляя предателя взглядом – Кабал начал нервно хрустеть пальцами.

– Значит, «Черные драконы» уже ничтожные… Может, я, по-твоему, тоже ничтожество? – с явной угрозой продолжал лидер клана.

– Ты – самое последнее ничтожество в этом клане! – с отвращением вымолвил Кабал. – Ты используешь тактику запугивания, насилия, применяешь грубую силу, считая, что цель оправдывает средства. Но почему за нашу цель должны гибнуть другие?

– Типа, самый умный, да? – Кэно злобно оскалился, его лицевые мускулы непроизвольно напряглись. – Что предлагаешь ты? Что конкретно ты сделал для клана? Сократил вдвое число людей? Убил товарищей?

Кабал начал терять былую уверенность в себе, слова уже не выскакивали бодро и четко – он начал мямлить, продолжая ломать пальцы:

– Я пытался провести реформацию, сделать клан более расчетливым, более рассудительным. Для привлечения внимания к нашей цели хватило бы массовых акций, периодических изданий, Интернет-порталов и в том же духе. Анархизм отрицает насилие, так говорит любая литература.

Кэно сжал кулаки.

– Для меня существует только один теоретик и практик анархизма – сэр Морихей Уехиба! – гаркнул он на Кабала. – Так вот он говорил, и я говорю: «Цель оправдывает средства». Мы приветствуем насилие, если оно ведет нас к свободе!

Кабал издевательски заухмылялся:

– Тебе легко говорить! Не ты в этой войне проливаешь кровь за свободу, ты только в баре пьешь пиво, распеваешь с дружками под гитару хард-рок, покуриваешь сигары, когда твоя телка под столом занимается с тобой оральным сексом…

– Что ты тявкнул?! Крутой, да?! Решил, что можешь вякать на главаря?! – Кэно наотмашь засветил предателю кулаком в челюсть, Кабал упал, чуть было не сделав в воздухе кувырок. – К твоему сведению, мразь, я участвую во всех операциях! Или тебе шрамы показать?

Теперь шустрый малый перепугался. Он поднял глаза на лидера клана, ощупывая место удара костяшками пальцев – на его лице остался след колец и перстней-печаток Кэно.

– Извини, брат, не знал… – прошептал он тихим дрожащим голосом.

– «Брат»?! – опешил Кэно, его кинуло в жар от ярости. – Да как у тебя, сволочь, язык повернулся произнести это слово после всего, что ты сделал?!

Кабал приподнялся, фактически стоя на коленях.

– Простите меня, я… – пробормотал он, но вожака бесило каждое его слово:

– «Простите»?! Твое прощение ребят не вернет! – Кэно ударил его еще раз, взгляд главаря пронзил Кабала, как стилет. – Ты хоть знаешь что-нибудь о тех, кого расстрелял? Чем они жили? Чего они хотели? О чем думали? К чему стремились? А я знал! Это были мои друзья… Тебя я вижу впервые, а ты уже кланом решил распоряжаться, ублюдок!

Перепуганный повстанец вспотел с головы до ног. Теперь на него смотрели со злостью и презрением даже те, кто был на его стороне. У него все сжалось внутри, руки затряслись, силы покинули окончательно.

– Меня убьют? – проронил Кабал.

– Нет, – сухо бросил Кэно. – Я не опущусь до твоего уровня, тварь, чтобы своих валить! Но наказать тебя придется.

Кабал покорно опустил голову. Кэно пытался привести в норму дыхание после крика, но злоба заставляла его сердце биться чаще, отравляла его кровь, покрывая сознание пеленой тумана.

Кабала ожидала жестокая расплата за содеянное: Тремор по приказу Кэно подвесил его наручниками на трубе на самом нижнем ярусе базы и разрешил «Черным драконам» пытать его, как угодно, три дня. По спине ниндзя пробежала дрожь – эта казнь навеяла ему крайне тревожные воспоминания. Ему даже показалось, что по его лицу стекает вязкая кровь, но это был всего лишь пот.

Недавно он перечитывал историю ниндзя – был такой воин-тень Сугитани Дзэнъюбо, ему действительно было поручено убить Оду Нобунагу – на тот момент фактического правителя Японии. И он стрелял в этого тирана, дважды, но не убил. И агенты Оды Нобунаги искали ниндзя, и расправа над ним была неимоверно жестока… Все, как во сне Тремора. Почему же дух несчастного ниндзя не успокоился, а вернулся? За что сражался Сугитани Дзэнъюбо? Ода Нобунага бросил против четырех тысяч ниндзя армию в сорок шесть тысяч самураев! Воины-тень за жизнь свою боролись, за сохранение своего искусства… Вполне ясно, что никто не хотел бы стать их очередным «шедевром». Тем не менее, искусство ниндзя живо – в нем, в Треморе. По меньшей мере, он был уверен в этом. И если это была вторая жизнь, второй шанс, то здесь он был обязан использовать древнее искусство, чтобы отвоевать свою свободу.

Идея Кэно была с азартом принята анархистами. Сам вожак сидел в соседнем помещении с гитарой, пытаясь подобрать тяжелое соло. Крики предателя за стенкой и матерщина соратников сильно мешали ему в этом деле, но сама ситуация несколько вдохновляла. Может, этот самоуверенный малявка поймет, что чувствует он после того, как его потрепала жизнь, научится уважению. Мимо проходили все новые и новые люди, желающие поквитаться с предателем. Кэно с довольным видом перебрал струны.

– Кабал! Сопляк ты траханный! – слышался сквозь стену сиплый голос Безликого. – Приготовься – будет жарко!

«Три дня не продержится сопляк – этот психопат опять решил огнемет собственной разработки испытать!» – догадался Кэно. Такая перспектива ему не нравилась. Пришлось бросить гитару, взять старую добрую «Беретту» и идти туда, откуда уже вовсю доносился мучительный крик боли Кабала.

Безликий действительно испытывал огнемет. Пара-тройка его товарищей жадно следила за процессом. Кэно вышиб дверь ногой и выстрелил в трубу над головой Кабала пять раз. Потоки воды погасили пламя. Парень, подвешенный на одной из труб, продолжал стонать, на его обожженном теле дотлевали остатки одежды.

– Мать вашу! Я кому-то приказывал убивать его?! – вскричал Кэно.

Анархисты испуганно замотали головами. Кэно опустил пистолет.

– Анархизм – это не безумие и произвол, – изрек он небывало строго и спрятал «Беретту» в кобуру.

Он махнул рукой Тремору, тот снял Кабала с трубы и взвалил его себе на плечо.

– Как же три дня? – спросил один из анархистов в недоумении.

– С него и так хватит. Вы достаточно развлеклись, – саркастично швырнул Кэно, указывая Тремору нести парня в лазарет.

* * *

Анархисты не могли понять, зачем это Кэно сохранил предателю жизнь. Что это, жалость в нем проснулась? Еще чего! Прошел слух, будто словечки этого Кабала его зацепили, и, исходя из слов: «Я не опущусь до твоего уровня, чтобы своих валить», решил не убивать повстанца. Репутацию поберечь, так сказать. Только вот те, кто знал Кэно достаточно хорошо, понимали, что это не так.

Кэно оставил Кабала в живых из одного соображения – пусть пацан весь в шрамах бродит среди анархистов, и шрамы эти, нанесенные ему его же товарищами по оружию, будут хорошим напоминанием для восставших, что бывает с предателями. Пусть боятся! Будут знать, как предавать! А Кабала перевоспитать стоит – боец неплохой, пригодиться мог. Вот вожак и дал приказ врачу клана Васе Сорокину спасти этого прохвоста любой ценой. Вася, конечно, не Генрих Вайнер, но создал искусственный дыхательный аппарат, сохранивший Кабалу жизнь. Так и шмыгал парень сквозь ряды террористов, будто призрак из будущего, в железной маске.

Никто не знал, что творилось в голове Кабала, пока он валялся в лазарете. Но, похоже, ошибку свою он признал – по крайней мере, он в этом клялся, а что на уме было на самом деле – черт его знает. Джарек только позволил себе пробормотать что-то вроде:

– Не нравится мне этот парниша. Нечисто что-то здесь. Не стоит его словам на все сто доверять.

– Не пальцем деланный – догадался! – бросил Кэно ему в ответ и шепнул приказ: – Ты за ним присматривай. Я ножи люблю, но не между моих лопаток.

Когда Кабал поправил пошатнувшееся здоровье, пообещал служить клану честно. Даже в присутствии всех поклясться пришел, на что Джарек бросил: «О! В доверие втирается!».

Кэно ожидал его. Вожак стоял в центре зала под водопадом искусственного света, Джарек стоял от него по правую руку, лукаво посмеиваясь, слева стояла Кира, сложив руки на груди и свысока глядя на черноволосого парня в железной маске.

Кабал пригладил волосы и глубоко шумно вздохнул, мышцы его лица задергались под респиратором.

– Простите меня, – произнес он, голос прозвучал, как хриплое эхо из пещеры. – Весь этот ад, что мне устроили, дал мне понять… Я буду служить «Черному дракону» верой и правдой. Что скажешь, вожак?

Кэно надменно приподнял левую бровь и ухмыльнулся:

– Значится, я – владыка твоего ада, а ты – грешник. На колени!

Кабал виновато опустил голову на грудь и безропотно стал на одно колено. Он беспокойно ждал, что будет дальше, отзвук его дыхания разносился по всему залу. Короткие рукава черной футболки позволяли видеть, как у него задрожали локти.

– Кэно, переигрываешь! – шепнул на ухо главарю Джарек сквозь зубы.

– Так надо! – буркнул в ответ вожак и снова обратился к Кабалу: – Повтори свою клятву.

Парень поднял голову в непоколебимой решительности, металлическая маска сверкнула, как клинок занесенного над головой меча. Ударив себя кулаком в грудь, Кабал гордо провещал:

– Беру в свидетели всех присутствующих: клянусь, я буду служить «Черному дракону» верой и правдой!

– Вот и славно, – Кэно заулыбался, потирая мозолистые ладони. – Пока ты свободен. Жди приказов.

В ответ Кабал резко кивнул, выпрямился и ушел из помещения отчеканенным, почти строевым шагом.

– Пусть это станет уроком для всех, – монотонно заговорил Кэно, будто зачитывал указ, – так будет с каждым, кто пойдет против своих!.. Хотя, нет. Будет еще хуже! Всем ясно?

– Да, – промямлил неуверенный голос в толпе.

– Да! – прокричал Джарек, вскинув вверх кулак.

– Да! – так же восторженно повторила Кира, выхватив из ножен клинок и подняв его на своей головой, будто призывая идти в бой.

– Да!!! – взорвалась довольная толпа. – Vivat anarchia!

Кэно причесал пальцами бороду и довольно осмотрелся. Он видел блеск в глазах каждого из подручных, и это приносило главе клана долю уверенности в завтрашнем дне. Эти отблески внутреннего огня в глазах анархистов и давали знать, что на этих ребят можно положиться. Только вот одного «Черного дракона» – Кабала – в этот момент в зале уже не было.