Текст книги "Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов" (СИ)"

Автор книги: Сарина Шиннок

3. Орлы рождаются только в горах

К вечеру анархистам удалось выбраться к пуштунскому поселению. Здесь нужно было отыскать человека по имени Рашид. Но прежде хотелось найти колодец, чтобы напиться и наполнить опустевшие фляги. Небольшой населенный пункт раскинулся среди скал над обрывом. Под обрывом периодически слышались выстрелы и взрывы, на которые уже мало кто обращал внимание. Небольшие каменные дома располагались близко друг к другу. Около порогов и под окнами еще сохранились остатки высохшей и вытоптанной растительности. На окнах с грязными стеклами и дверях краска потрескалась и облупилась, стены были в слое пыли и грязи. Люди ходили в нестиранной одежде, мужчины везде носили с собой оружие, женщин было видно редко, еще реже – детей. Старые афганцы также предпочитали оставаться дома, но и среди них многие готовы были взять оружие и дать отпор. Было в округе несколько сгоревших и даже разрушенных взрывами подчистую домов. Их обломки были засыпаны землей и камнями, отколовшимися от скал.

– Срань Господня! – возмущался Кэно, осматривая поселение. Завидев во дворе одного из домов колодец, он ускорил шаг.

– Куда делся Картер? – спросил Джарек, заметив отсутствие товарища.

– Хапнул себе жратвы и ушел, чтоб наедине ее стрескать. Делиться с нами, видите ли, не хочет. Постой… – остановил его Кэно и замер.

Они наблюдал за низким тощим афганцем в черном тюрбане, с черной повязкой на лице и в темных очках, камуфляжной куртке и военных ботинках. За спиной у парня был походный рюкзак, на другом плече – автомат. Он пересчитывал только что полученные деньги.

– Среднего роста, худощавый, в тюрбане и очках, лицо закрыто… Он?

– По идее да. Подойдем?

– Пошли.

Анархисты подошли к афганцу.

– Ты Рашид? Торгуешь оружием?

– А вы, собственно, кто? – спросил человек тихим и мягким голосом, но достаточно строго.

– Те, кто сражается на священной войне, – ответил Кэно. – Нам нужно вооружение.

– Да, мое имя действительно Рашид и я продаю оружие. Если немного подождете, я предоставлю вам список того, что вы можете приобрести у меня. Не стоит торопить события.

– Это понятно. Мы подождем здесь, около вон той пещеры, – сказал Кэно, указав рукой на грот неподалеку.

Худощавый человек в камуфляже ушел по направлению к каменному дому с деревянной дверью и ставнями на окнах.

– Джарек, не находишь его странным? – проговорил Кэно, убедившись, что оружейник удалился. – Мне кажется, Рашид не тот, за кого себя выдает. Проследить бы за ним.

Джарек молча кивнул и осторожно пошел вперед. Кэно присел у колодца, находившегося неподалеку от дома Рашида, и пристально следил за его действиями. Афганец подошел к двери. Джарек отошел к какому-то камню и пригнулся. Дверь со скрежетом открылась. Афганец вошел, захлопнув ее за собой.

Кэно осторожно встал и метнулся короткими перебежками за угол дома. Припав спиной к стене, он жестом подозвал напарника.

– Посмотри, – сквозь зубы прошептал он. – Но только осторожно.

Джарек вцепился пальцами в подоконник, а потом козырьком приставил ладонь ко лбу. Стекло сильно отсвечивало, но он смог разобрать происходящее.

– Черт побери! – находясь в крайнем потрясении, воскликнул он.

Кэно прильнул к стеклу и чуть не упал. Афганец, пообещавший им вооружение, скинул верхнюю одежду, снял повязку с лица, черный тюрбан и темные очки. Их собеседник оказался девушкой девятнадцати-двадцати лет. Она положила на кровать свой рюкзак и автомат, еще раз пересчитала выручку, поспешно сунула деньги в карман и стала разбирать какие-то бумаги на столе. Полуденное солнце освещало ее молодое смуглое лицо. У девушки были карие глаза с длинными густыми ресницами и темные волнистые волосы. Она нашла то, что искала, сложила листы пополам и кинула в рюкзак.

– Это и есть местный оружейный барон, черт возьми?! – возмутился Кэно. – Надо бы достойно встретить и поговорить с красавицей.

– Да, ты был прав, что Рашид – вовсе не Рашид. Хорошо, что мы не поспорили на сто баксов.

– Тогда спорим на сто баксов, что я ее поцелую, и она ничего мне не сделает? – гордо и вызывающе произнес Кэно.

– Посмотрим – посмотрим… А в прочем, заметано!

Анархисты пожали друг другу руки, разбить было некому.

Девушка зашнуровала военные ботинки, накинула на плечи куртку и, откинув назад волосы, которые падали ей на лицо, вновь надела тюрбан и очки. Закрыв нижнюю часть лица повязкой, она взвалила на плечо походный рюкзак и взяла в руки автомат. Мисс оружейный барон осторожно вышла из дома и пошла вдоль скал к пещере. Здесь ее уже ожидали анархисты.

Она почувствовала, как кто-то рванул автомат из ее рук. Но закричать девушка не успела – чья-то шершавая, покрытая мозолями ладонь зажала ей рот. Ее силой поволокли в пещеру.

В небольшом гроте горел костер. Нападавшие отпустили девушку, и она упала на колени. Высокий бородатый человек сорвал с нее темные очки, тюрбан и повязку с ее лица.

– Здешние оружейники выглядят весьма странно… – задумчиво произнес он по-английски.

Девушка вскочила.

– Вы следили за мной?!

– А ты неплохо говоришь по-английски, детка, – улыбаясь, сказал Кэно. Джарек стоял слева от него и держал в руках отобранный автомат.

Девушка достала заточку и замахнулась:

– Не смейте подходить ко мне!

Кэно рассмеялся и провел рукой по ее волосам. Она отшатнулась.

– Ха-ха! А я тут поспорил со своим другом, – спокойно заговорил Кэно, снимая темные очки, – что я сейчас поцелую тебя, и ты мне ничего не сделаешь.

– Не дождешься!

Она попыталась ударить Кэно ногой в пах, но тот поставил блок и тут же схватил ее за ногу и притянул к себе.

– А это, кстати, запрещенный прием, детка, – с укоризной заметил он. Девушка отчаянно пыталась вырваться из его крепких рук.

– Знаете, что с вами сделают за изнасилование?!

Кэно отпустил ее и немного отошел назад.

– А я тебя в постель не тяну. Детка, не надо говорить таких глупостей.

– Автомат отдай!

Девушка продолжала угрожать анархистам заточкой, но Кэно повернулся к Джареку и отрицательно покачал головой, давая понять, что автомат не отдадут.

– Ага! Сейчас! И ты меня застрелишь! – поддержал его Джарек.

– Тогда плати деньги за автомат! Живо!

– Ишь ты, какая смелая! – с улыбкой восхитился Кэно. – С заточкой против автомата идет.

У девушки начали сдавать нервы:

– Да что вам надо? – отчаянно закричала она.

Кэно сделал жалостливое выражение лица:

– Оружие хотим купить… Так что насчет нашего спора с другом?

Он хотел погладить девушку по щеке, но та порезала ему заточкой руку. Кэно отступил.

– Ты проспорил! – гневно произнесла она.

– Я так не думаю.

Кэно резко схватил ее за плечи, прижал ее к своей груди и раздвинул языком ее губы. Она подняла руку с заточкой, готовясь нанести роковой удар в спину, но вдруг разжала пальцы. Заточка упала на землю, а руки девушки плавно легли на плечи Кэно. Спустя две минуты он все же прекратил обнимать ее и мять ее губы своими. Девушка резко отпрыгнула назад, с отвращением вытирая губы рукавом.

– Отойди!

– Что такое? Боишься нас? Боишься мужчин?

– Откуда я знаю, что у вас на уме…

– Было бы у нас что-то на уме, мы бы это уже сделали, детка, – смеясь, проговорил Кэно и вновь жалостливо глянул в ее жгучие карие глаза: – Нам бы оружие купить.

– Так, знаете ли, переговоры не ведутся! – в полной растерянности крикнула она дрожащим голосом.

– Так пошли поговорим по-человечески, – Кэно взял ее за руку. Она гневно метнула взгляд на Джарека.

– Автомат отдай! – уверенно приказала она.

Кэно кивнул.

– Как скажешь, лидер, – Джарек протянул девушке ее вещь, и все трое вышли из пещеры.

– А меня зовут Кира, – смущенно проговорила она и стыдливо опустила глаза.

Они отошли от грота к скалам, около которых кто-то разжигал костер, и груда углей и пепла покоилась между массивными камнями. Людей здесь практически не было, и Кира уже не скрывала своего истинного лица. Стоило ей отвлечься на несколько секунд, Джарек с досадой протянул Кэно стодолларовую купюру. Главарь с улыбкой спрятал деньги в карман.

– Значит, тебе девятнадцать лет, а ты одеваешься в мужскую одежду, берешь автомат и идешь торговать оружием? – начал расспрашивать Кэно, присев на камень.

Солнце уже закатывалось за горизонт, и Джарек начал раскладывать костер. Кира присела рядом с Кэно.

– Эта война отобрала у меня всю семью, – отвечала она, опустив глаза. – В живых остались только я и мой брат Ахмед Тараки. Он остался в другом поселении, недалеко отсюда, руководит небольшим отрядом и иногда общается с поставщиками оружия из США. Он не знает о том, что я жива.

Услышав про Ахмеда, Кэно насторожился.

– Твой брат, – спросил он Киру, – он гордый человек?

– Очень. Орел видит своих лишь среди орлов, а воронов не замечает с высоты горных вершин.

– Ай, ловко сказано! – восхитился Джарек.

– Как же ты, детка, ввязалась в эту войну? – продолжал расспрашивать Кэно.

– Мой отец был оружейным бароном. Он участвовал в восстании исламских радикалов 1975 года, но оно было подавлено правительством. Мне с братьями приходилось тогда прятаться под массивным железным столом. Мы в шутку называли его «противобомбежным». В 1979 началась гражданская война. На этой войне погибли мои родители, мои братья. Отец общался с американцами довольно часто, так что я смогла овладеть английским и продолжить его дело в 1984 году, представившись именем своего покойного брата – Рашида Тараки. На тот момент ему было бы восемнадцать…

– Но тебе тогда ведь было всего пятнадцать лет? – Джарек, кажется, был шокирован.

– Здесь даже в десятилетнем возрасте дети умеют стрелять. Мне пришлось продавать оружие, чтобы сводить концы с концами.

– А деньги твоего отца? – спросил Кэно.

– От его состояния почти ничего не осталось. Я отдала деньги тем, кто здесь действительно в них нуждался. Все помогают повстанцам. Ведь это священная война. Я рада, что могу хоть чем-то помочь своим в этой войне.

Кэно молчал. Его поразили эти решительные слова. Таких мужественных и гордых, преданных своим убеждениям людей днем с огнем не сыщешь. Может, он встретил Киру не просто так…

– Так почему ты так испугалась нас, детка? – решил сменить тему анархист.

– А вы сами подумайте. Схватили меня, и вообще…

– Да я хотел поговорить с тобой, но ведь иначе ты не выдала бы нам свою сущность.

– А зачем поспорил с другом, что поцелуешь меня?

Кэно грустно улыбнулся.

– Просто захотел поцеловать тебя, детка. А что, понравилось?

Кира опустила глаза и прошептала:

– Да ничего… Просто это мой первый поцелуй. Я представляла себе его немного иначе… Но, кто знает, может, его могло вообще не быть никогда? Ведь я уже четыре года не Кира, а Рашид, и была бы им дальше…

– Но целуешься ты страстно.

Кира смутилась и отвернулась. Она пыталась вглядываться в лучи заката, но ничего не могла с собой поделать и слушала дыхание сидящего рядом террориста. Все молчали. Джарек клацнул зажигалкой и распалил костер.

– Так кто же вы? Расскажите о себе, – вдруг тихо попросила Кира, взглянув на озаренное закатом лицо Кэно.

– Анархисты, детка. Наш клан называется «Черный дракон». Свобода или смерть! – Кэно подкинул в костер несколько сухих веток. Пламя, потрескивая, взвилось ввысь. Искры обожгли его шершавые ладони.

– Так ведь анархия – это безвластие, а тебя, гляжу, лидером называют…

– Меня называют Кэно. А власти у нас нет. У нас свобода и авторитет. Но главное – это жить на свободе, прожигать эту жизнь, а не ограниченно существовать. Вот знаешь, детка: вороны живут по триста лет, а жрут при этом падаль, а орел живет всего тридцать лет, но питается свежей кровью. Мы – орлы.

Кира покачала головой:

– Ты тоже за словом в карман не лезешь. Но… Орлы рождаются только в горах.

– Ишь ты, какая гордая, черт возьми! – Кэно ухмыльнулся. – Не уж то всерьез веришь в это, детка?

Кира понуро опустила глаза в землю:

– Мой отец так говорил. А я его уважаю.

Кэно положил руку ей на плечо:

– Да брось, детка, не обижайся. Я знаю, что значит мнение наставника.

Он достал из кармана жилета крест на черном шнурке.

– Память о человеке, который научил меня всему, что я должен был знать. Мне подарил – будто чувствовал, что завтра его убьют. С тех пор стараюсь все время носить.

– И веришь?

– Я не признаю религию о всепрощении. Всю жизнь я был последним безбожником, а этот крест был лишь напоминанием…

– И все же, есть у тебя какая-то вера или нет?

– Не знаю. Единственный мой идол – свобода, более я ничему не поклоняюсь. Сама решай, считать это религией или нет…

– Лучше спрячь крест. Увидит кто – убьет.

Кэно тяжело вздохнул и сжал кулак. Скрестив на груди руки, он молча стал смотреть в одну точку. В его глазах, как и в душе, клубилась горькая грусть.

– И ночевать вы будете здесь?

– Да. К тебе-то не напросимся – чувствует моя душа.

– Выбор ваш. Надеюсь, вы знаете, чего вам это может стоить.

– Детка, не учи нас жить. Иди домой, а то уж совсем стемнело. Завтра поговорим.

Кира надела очки, взяла с земли свой рюкзак и автомат. Она уже собиралась идти, но что-то заставило ее в последний момент развернуться и провести рукой по плечу Кэно.

– Надеюсь, я найду вас, – с болью и надеждой в голосе прошептала она.

Костер из последних сил сопротивлялся наступающей тьме. Под обрывом, над которым он полыхал, велись боевые действия. Выстрелы и взрывы уже не раздражали слух анархистов. Скалы крепостью окружали их пристанище и небольшое местное поселение, на окраине которого стоял дом Киры. Кэно достал нож и начал строгать какую-то сухую ветку. Джарек закурил.

– А эта Кира весьма ничего, – проговорил он, выдыхая дым. – Нам бы в клан ее…

– Тебя послушаешь – так выходит, что каждую молодую хорошенькую девку надо брать в клан! Невозможно с тобой разговаривать – у тебя же одни телки на уме!

– Я не о том. Неплохой союзник получился бы.

– Ну, об этом рано судить. Мы ее полчаса всего знаем.

– А здесь время не такое, как у нас дома. Год за три идет.

Внезапно мощный взрыв гранаты раздробил массивную скалу.

– Твою мать! Ложись! – заорал Джарек, пригнувшись и обхватив голову руками. Он чувствовал, как его тело рассекают острые камни. По рукам заструилась теплая и вязкая жидкость – свежая кровь.

У Кэно потемнело в глазах, что-то острое тяжелое и холодное врезалось в правую половину лица, глаза запорошило пылью и обрывками сухой травы. Камень соскользнул с правой скулы, сдирая за собой кожу. Кэно стиснул зубы. Он попытался вытереть с лица пот и грязь, обтер рукавом левую скулу и лоб, но к правой части лица невозможно было прикоснуться. Правого глаза уже не было. Кэно лег на землю и закрыл глаза.

Ему виделись серые стены холодного и сырого подвала. По этим стенам, по потолку, по полу – везде вокруг него собирались пауки, сотни, тысячи черных пауков…

– Нет! Я теряю сознание! Нет!

Кэно с трудом раскрыл левый глаз. Пыль продолжала медленно оседать на его лицо, и глаз сильно болел и слезился. Обломки скалы изранили ему руки и плечи. Правую половину лица Кэно перестал ощущать вообще.

Впереди себя он видел темный силуэт молодого человека в панаме с широкими полями, в камуфляже и с рюкзаком. Он нацелил на Кэно винтовку.

– Сдохни, дух сраный! – прокричал по-русски солдат.

Рука Кэно сжала нож. Он попытался подняться, но тут же снова упал на землю, чувствуя, как по спине и пояснице расходится жгучая боль.

Палец солдата лег на курок, но вдруг он упал, как подкошенный, вскрикнув и схватившись рукой за шею. Из-за камня показался второй силуэт – бородатого человека в афганской шапке и со штурмовой винтовкой.

– Кэно. Узнаешь меня? Я свой. Я Джарек.

Кэно, услышав эти слова, облегченно вздохнул и сплюнул в сторону. Джарек присел и протянул ему руку.

– Вставай, брат. Я проведу тебя к колодцу – немного умоешься. Но пока надо разделаться с этими недоносками.

В горах поднимался ветер. Он бил анархистов в спину, и раны Джарека давали о себе знать тупой пронизывающей болью. Прогремело еще несколько взрывов. Поселение было охвачено огнем. Слышались крики боли и матерщина на русском, дари, пушту и каких-то еще местных языках.

– Повезло тебе, что камень тебя только зацепил, – перекрикивая брань солдат, выстрелы и очереди, сказал Джарек. – А то приложило бы тебя – и ты уже нежилец…

Кэно не чувствовал ясности в уме, у него все плыло пред глазами. Джарек первый заметил Киру.

– Аллах акбар! – крикнула она, грациозно, как дикая кошка, перепрыгнув с камня на камень. Кэно вскочил и кинулся за ней.

– Куда тебя несет, гад?! – закричал ему Джарек.

– Война – не женское дело! – свирепо крикнул Кэно, вырвав из рук Киры автомат и кинувшись в бой. Джареку ничего не оставалось, кроме как следовать за ним.

Кэно вмешался, когда бой был в самом разгаре. Одной очередью он уложил пятерых. Джарек прикрывал его спину, уверенно стреляя по врагам.

– Сколько еще с твоей стороны? – закричал ему Кэно.

– Около восьми! Что у тебя?

– Десятеро! Немного осталось! Выстоим!

– Выстоим! – крикнул Джарек в ответ, но его голос заглушала его собственная очередь. Он смог расстрелять двоих, но тут почувствовал резкую боль в левой ноге. Он отбежал, закрывая рукой огнестрельную рану.

– Что, суки сын, больно?! – выкрикивал по-русски голос молодого солдата. – Я тебе покажу, душман вонючий! Скотина ты правоверная!

Джарек достал из патронташа на поясе метательное лезвие с тремя загнутыми остриями и швырнул его в солдата. Враг упал. Цель была поражена идеально – лезвие пробило череп точно между глаз. Джарек схватил штурмовую винтовку и продолжил стрелять. Один из солдат кинулся вперед, целясь из-за камня в спину Кэно.

– Кэно! Сзади! – закричал Джарек, но взрыв еще одной гранаты перекрыл его голос. В этот момент Кира, ловко и плавно, как пантера, передвигаясь по камням, оказалась совсем рядом с солдатом, целившимся в спину анархиста. Она присела, буравя жгучими глазами его спину. Парень почувствовал, как сзади на него давит чужой взгляд. Он не усел обернуться, как Кира в грациозном и диком прыжке всадила ему в шею заточку. В этот же момент Кэно застрелил последнего врага.

– Каких сопляков они втягивают в эту войну! – крикнул он, оглядывая трупы солдат. – Поди, вчера только школу закончили. Дорого, очень дорого они расплачиваются за то, что ввязались в эту войну…

– Да кто их вообще просил?! – услышал он выкрик Киры, полный гнева и ярости.

– Я же говорю: они годами будут после кусать локти, – попытался остудить ее пыл Кэно.

– Держу пари, – отозвался Джарек, присев на камень и закрыв своей накидкой рану на ноге, – скоро они капитулируют. А свое участие в этой войне они будут помнить вечно – погубить жизнь тысяч двадцатилетних пацанов на чужой земле, на чужой войне!

– С чего взял, что шурави отступят? – с укоризной спросила Кира, поставив руки на пояс.

– А спорим, что я пророк! – хитрые глаза Джарека сверкнули.

– Что ты мне лапшу на уши вешаешь? – с презрение фыркнула Кира. – Какой ты к черту пророк?!

– С чего взяла?

– Да просто потому, что ты бандит. И рожа у тебя бандитская…

– Это оскорбление или комплимент? – ехидно усмехнулся Джарек.

Кира гневно насупила брови:

– Констатация факта.

– Хочешь – верь, не хочешь – не верь, да только пророк я самый настоящий! Будущее умею чувствовать. Ну, конечно, не сильно отдаленное, но все-таки!

Кира пристально вгляделась в его хитрые глаза:

– Отвечаешь за свои слова?

– Голову на отсечение даю! – Джарек провел большим пальцем по своей шее.

– А слабо сказать, что меня в не столь отдаленном будущем ждет?

Анархист задумался, но тут же на его лице появилась еще более лукавая улыбка, два золотых зуба ярко сверкнули в темноте.

– Тебя? Ты будешь одной из нас.

Кира мягко улыбнулась, но голос ее остался серьезным:

– Ну, смотри мне. Застрелю, если обманешь!

Ветер налетел еще более сильным порывом, Джарек в последнюю секунду успел поймать налету свою шапку. Кэно заслонил рукой рану на лице, чувствуя, как частицы пыли, гонимые ветром, врезаются в руку.

– Зайдите ко мне! – крикнула Кира сквозь завывание ветра. – Сейчас начнется буря, и здесь вам ее не переждать. К тому же вы ранены. Ну же, вставайте быстрее! Мы должны успеть.

Кира шла вперед значительно быстрее, усталость Кэно ощутимо давала о себе знать, а Джарек заметно хромал. Впереди обозначились грязные стены дома и покрытая старой серой краской деревянная дверь.

– Заходите и присядьте на кровать. Я сейчас.

Кира заперла дверь, закрыла ставни на окнах, и в помещении сразу заметно потемнело – его озаряла одна керосиновая лампа. Комната явно предназначалась для одного человека, и пришедшие чувствовали себя неуютно. Джарек снял обувь и верхнюю одежду и залез с ногами на кровать. Он сел по-турецки и сложил руки на груди. Кэно обессилено опустил голову на подушку. Он дышал хрипло и тяжело, иногда срывался на кашель. В отличие от Джарека, он не слышал, как за каменными стенами стонет неистовый ветер.

Кира принесла чайник и две металлические кружки.

– Хотите пить? Конечно, хотите.

Кэно собрал последние силы и приподнялся на постели. Питье принесло небольшое облегчение. Кира посоветовала ему снова лечь и больше не вставать.

– Потерпи немного, пока я промою рану и наложу повязку. Потом станет легче.

Но Кэно было все равно. За это время он привык к боли и уже мог не обращать на нее внимание. Повязка обеспечила покой его раненому глазу, и он смог расслабиться и отдохнуть.

– И часто здесь такие бури? – спросил он, стараясь отвлечься от своего ранения.

– Частенько. Но они быстро проходят. Утром ветер совсем утихомирится. Вам нужно будет уехать. Я дам вам все, что нужно. Рана у тебя очень серьезная. Тебе должны помочь, и чем скорее, тем лучше.

– Да брось ты! Все будет хорошо!

– Нож у тебя красивый…

– Я их сам изготавливаю, детка. Хочешь, этот тебе подарю? Бери.

Кира осторожно взяла нож:

– Спасибо.

Ее рука непроизвольно гладила волосы Кэно, по ее лицу было видно, что она очень сильно переживает за его жизнь и здоровье.

– Лучше принеси нам поесть, – устало сказал он.

– А чего вам принести?

– Всего и много, – вяло ответил Кэно. – Мы с утра ничего не ели.

Кира смутилась:

– Всего и много у меня нет. Я-то живу одна.

– Ну, принеси, что есть. Мы вернем тебе деньги за еду.

– У меня только армейская тушенка…

– А что у тебя не армейское? – спросил Кэно, но Кира не услышала вопроса. А когда она вернулась, он не захотел переспрашивать.

– Эх, Кира! – проговорил он. – Увозить тебя надо отсюда, подальше от всего этого.

Девушка заметно оживилась.

– А вы возьмете меня к себе? В клан «Черный дракон»? Я все оружие вам отдам.

– Господи! Да тебе всего девятнадцать, а тебя тянет воевать!

– Ну пожалуйста! Я хочу с вами, за свободу! Прошу вас! Мне это очень важно!

– Что тебе важно, детка?

– «Свобода или смерть»! Стать под черные флаги с черепом и костями! Я помогаю повстанцам здесь, но воюю за их цели, а не за свои. Я тайно поддерживаю власть за запрет принудительных браков и предоставление женщинам равных прав с мужчинами. Я познала вкус свободы, когда стала Рашидом, но это же такая маленькая крупица! Мне всегда хотелось быть вольной, быть собой, но меня никто понимал. Да я всю жизнь ищу таких, как вы, а тут вдруг… вы сами меня нашли. Неужели у вас не возникает мысли, что все это не просто так?

Кэно на некоторое время задумался и с улыбкой сказал:

– Эх, умная ты, Кира! И красивая! Повезет тому, кто тебя в жены возьмет!

– А вы не возьмете?

– Ну, вдвоем нет, а так Джарека придется убить…

– Зачем?

– Ну, тогда он меня убьет.

– А у меня что, нет права выбора?

– А ты кого выберешь? – хитро улыбаясь, спросил Джарек.

– Кэно.

Он понравился ей. И ее не останавливало то, что он террорист, что ему только что изувечили лицо, что он был намного старше ее… Ничего.

– Орлица нашла себе орла, – невольно подумала она.

Он же смотрел на это с иронией, не верил в ее чувства, но видел в ней решимость, независимость и бунтарский характер.

Кэно засмеялся. А потом достал из кармана сложенный пополам лист бумаги и протянул его Кире. Кира осторожно развернула лист. На нем на красном фоне были изображены силуэты двух драконов, а между ними кинжал, похожий на крест.

– Это наш герб, – гордо проговорил Кэно. – Хорошо запомни его. Теперь ты одна из нас.

– Вы так легко приняли меня в клан?

– Я вижу в тебе надежного союзника, смелого, сильного духом, решительного, самоотверженного.

Кира в смущении опустила глаза.

– Да что ты. Я могу лишь завидовать твоему мужеству. Знаешь, ты орел. Свободный и гордый, реющий в небесах над этими горными хребтами. Мой отец был неправ, считая, что орлы рождаются только в горах…

– Завтра вечером мы уезжаем, – твердо заявил Кэно. – У нас здесь дело есть – надрать задницу старым врагам. Если у тебя остались дела здесь, реши все вопросы завтра с утра.

Глаза Киры зажглись азартом от предвкушения встречи с «Черными драконами». На некоторое время она забыла обо всем.

– Какие у меня могут быть дела? – сказала она.

Кэно взглянул ей прямо в глаза, заставляя ее заглянуть в собственную душу. Кира вздрогнула.

– Ты не хочешь поговорить с братом? – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес он.

Кира взялась за голову.

– Как я могла забыть? – сетовала она на себя.

– А вот он вряд ли забыл. Поможешь нам достать машину?

– Конечно. Но… к брату я не пойду. Он сильно почитает здешние законы. Если узнает, чем я занималась все это время – убьет, а паранджу я в жизни не надену.

– Джарек, найди нашего вечно голодного товарища, – приказал Кэно.

– А ничего, что у меня нога прострелена? – возмутился тот.

– Хрен с тобой, сам пойду.

Он встал, отряхнул одежду, взял штурмовую винтовку Джарека и направился к выходу.

– Как только найдешь машину – сразу отправляемся, – сказал он Кире и открыл дверь.

– Стой! – закричала она. – Никто не выходит в такую бурю.

– Вот именно! А он шатается неизвестно где! Может, ему помощь нужна! Кто об этом будет думать?!

И, не дожидаясь ответа, он ушел.

Выйдя из дома, Кэно припал спиной к стене. Ветер бил наотмашь, неся груды пыли, охапки высохшей травы и прочий мусор. Горячий и сухой поток воздуха затруднял дыхание. Анархист короткими перебежками двигался к поселению, скрываясь за камнями. Не дойдя до первого дома, он заметил между скал Картера. Джефф лежал, не шевелясь, опустив голову на грудь.

– Картер! – хрипло выкрикнул Кэно, чувствуя боль в горле. Ответа не последовало.

– Картер! – прокричал он второй раз из последних сил. Тишина.

Закрыв голову руками и пригнувшись, Кэно бросился бежать. Ветер обжигал все тело, пытался сбить с ног, но он все же оказался рядом с товарищем. Кэно протер здоровый глаз от попавшей в него пыли. Но лица Джеффа под тюрбаном он все же не смог разглядеть.

– Картер! – схватив Джеффа за плечо, закричал он.

– Чего? – вяло пробормотал Джефф.

– Ты чего, спал здесь, что ли? – злобно закричал Кэно.

– Ну спал, и что тут такого? – невозмутимо ответил Джефф.

– Да, ничего! Сукин ты сын! Пока мы рискуем жизнью здесь, он то жрет, то спит! Хорош союзничек! Чтоб тебя…

– Что у тебя с глазом? – испуганно спросил Джефф, глядя на окровавленную повязку.

– «Что с глазом»? Нет глаза! Или не видно?

Джефф медленно отполз назад:

– Э-э! Остынь! Хватит на меня орать!

– Действительно! Давно пора тебя убить! – прорычал Кэно. – Твое счастье, что я сейчас не в том настроении, чтобы кого-то убивать. Бурю переждем здесь, она скоро стихнет – ветер уже успокаивается.

Он укрылся за валунами и решил немного вздремнуть до рассвета. С первыми лучами солнца анархист очнулся ото сна. Он прошел во двор дома Киры, остановился у колодца, набрал ведро воды. Утолив жажду, он окотил голову холодной водой. Усталость как рукой сняло, в мыслях снова почувствовалась ясность. Все, что произошло вчера, Кэно мог бы счесть каким-то кошмарным сном, если бы не увечья на правой стороне лица, дающие о себе знать непрерывной острой болью.

Кира встретила его у двери, показывая на джип «Симург», припаркованный по другую сторону от дома.

– Это осталось от «диких гусей», – сообщила она. – Я уже погрузила оружие, которое вы просили – миномет и крупнокалиберный пулемет, ну, и четыре автомата. Еще есть две канистры бензина – должно хватить. Можем ехать, если все готово. Ты нашел своего соратника?

– А то! Спал он там, за валунами. Наверное, до сих пор дрыхнет, как убитый.

Он уже хотел, было, идти за Картером, но тут сам Джефф вышел из-за обломков скал и направился в его сторону.

– А в каком настроении сегодня наш большой папочка? – иронично спросил он. – Меня сегодня будут убивать?

– Если дашь повод – разумеется, буду! – бросил в ответ Кэно. – Все в твоих руках.

– А с красавицей можно познакомиться? – дерзко осведомился Джефф.

Кира впилась в него жгучими глазами:

– Красавица занята! – резко ответила она.

– Скоро едем? – спросил Джарек, осторожно выйдя из дома.

– Как твоя нога? – взволнованно поинтересовалась Кира.

– На месте! – улыбаясь, отвечал он. – Только болит, конечно, сильно. Это еще повезло, что пуля прошла навылет, не задев кость.

– Едем? – Кира указала на джип.

– Едем, детка, – решительно ответил Кэно. – Я за руль, ты сядешь рядом, будешь показывать дорогу. Джарек, Картер, вы сзади.

Анархисты сели в машину, главарь завел мотор. По серпантину они планировали выехать на главную дорогу, а на это потребовалось много времени. Скоро поселение осталось вдали, перед взором раскинулись склоны гор, покрытые густой растительностью и воронками от взрывов. По большей части холмов был будто разлит насыщенный алый цвет.

– Отчего склоны красные-то? – поинтересовался Джарек. – Выращиваете чего?

– Это цветет мак, – отозвалась Кира, глядя в окно. – Здесь им засеяны огромные площади. Из него делают опиум.

– Такими масштабами? – удивился анархист.

– Все идет на экспорт, – ответила девушка. – Опиум – основная прибыль страны.

Наступило унылое молчание. Кэно сосредоточенно смотрел на пыльную горную дорогу, когда вдруг услышал мягкий, но сильный голос Киры. Она пела печальную песню на пушту:

 
Даже не думай, что я буду твоим рабом,
Пусть у тебя и есть богатство и власть.
Даже если ты пронзишь мое сердце клинком,
Я не покорюсь тебе, знай.
Сегодня большой праздник – все радуются, но не на моей земле.
Ибо разрушена моя страна.
Что случилось? К нам пришли волки – зачем?
За что отняли последний кусок хлеба у меня?
Почему стала для них добычей моя свободная земля?
Почему стала для них добычей моя свободная земля?
 

Ее голос будто разносился по горным хребтам и склонам мелодичным неторопливым напевом:

 
Почему стала для них добычей моя свободная земля?
 

– О чем песня? – заслушиваясь, спросил Картер.

– Потом как-нибудь сделаю тебе вольный перевод, – швырнул ему Кэно. Джефф понял, что таким образом его попросили заткнуться. Он закрыл глаза, слезящиеся от света солнца, и вздрогнул от неожиданности, когда к приятному голосу Киры присоединился грубый низкий голос главаря, уверенно подпевавший на пушту: