Текст книги "Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов" (СИ)"

Автор книги: Сарина Шиннок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

 
Почему стала для них добычей моя свободная земля?
 

– Откуда ты знаешь наш язык? – удивилась Кира.

– Я знаю очень много языков. В нашем клане есть выходцы со всего мира. От них я и узнал все эти говоры, диалекты… Говорить я могу свободно, а вот писать умею только на родном английском. Иногда записываю слова на других языках латинскими буквами. В клане меня понимают, но, право, это глупо… Пушту – достаточно красивый язык.

Кира ничего не ответила, а снова запела свою горькую песню.

– Этот перевал, – сказал Кэно, останавливая «Симург». – Достаем оружие и ждем. Автомобиль придется пустить под откос…

– Нам, может, еще куда-нибудь доехать нужно будет! – возразил Джарек. – Просто нужно оставить его где-нибудь.

На примете оказался полуразрушенный дом в покинутой деревне недалеко от перевала. Джип оставили рядом. По одну сторону горной дороги анархисты поставили миномет, по другую – крупнокалиберный пулемет. Каждый вооружился автоматом Калашникова, Кира осталась с Кэно у пулемета, миномет обслуживали Джарек и Джефф Картер. Теперь оставалось только терпеливо ждать.

На горы спускался туман.

– Аллах покровительствует нам, – шепнула Кира.

– Конечно, у тебя и волос с головы не упадет без воли Аллаха! – усмехнулся Кэно. – Но туман действительно сослужит нам хорошую службу.

В тумане показались проблески фар.

– Идет колонна! – довольно проронил Кэно.

Анархисты начали стрелять по автоколонне. Никто не мог понять, откуда шла основная стрельба – из пулемета или из миномета. В живых остался только один из врагов, и тот был очень тяжело ранен.

– Ну что, не хочешь исповедаться перед смертью? – спросил Кэно. – Имя?

– Рахим Ашери, – прохрипел афганец, глотая собственную вязкую кровь.

Кэно усмехнулся – им несказанно повезло. Не мешкая, он схватил умирающего Рахима Ашери за грудки и заорал ему в лицо:

– Кто заказчик?

– Пилигрим. Аарон Фьюри, – ответил моджахед из последних сил. – Только прошу: похороните меня согласно моей вере…

Его голова бесчувственно упала набок, дыхание затихло, с губ сорвалось несколько крупных капель крови, и сухая земля мгновенно впитала их. Кэно бросил мертвое тело. Он был удовлетворен результатом рейда – информация, данная Бесом, подтвердилась, и можно было не сомневаться в ее подлинности. Теперь следовало вернуться, разыскать Аарона Фьюри и через него выйти на вожака врагов…

Воздух начал рассекать громкий гул. Кэно поднял голову, щуря здоровый глаз от лучей беспощадного солнца.

– Вертолет! – указал в небо над горами Джарек.

– Шурави?! – забеспокоилась Кира.

– Подожди! – остановил девушку Кэно. – Стой и не двигайся.

Вертолет снижал высоту и вскоре приземлился невдалеке от анархистов. Из вертушки вышел высокий человек, одетый в черное. Кэно сделал несколько шагов вперед, остановился и во все горло закричал:

 
O-o-o-o, my eyes – they see, but I can't believe,
O-o-o-o, my heart is heavy as I turn my back and leave.
 

Джарек и Картер узнали идущего навстречу главарю Призрака. Байкер во все горло напевал:

 
Like the eagle and the dove,
Fly so high on wings above,
When all you see can only bring you sadness,
Like a river we will flow,
On towards the sea we go,
When all you do can only bring you sadness,
Out on the sea of madness.
 

– Опять эта песня? – удивился Джефф.

Кэно усмехнулся:

– Это пароль. Неужели Джарек не сказал?

– Идем за мной! – Призрак позвал их к вертолету.

– Куда мы держим путь? – поинтересовалась Кира.

– Мы приземлимся на палубу судна канадских пиратов, те доставят нас в небольшой канадский порт, оттуда в Детройт. В Детройте у нас секретная база под заброшенной электростанцией. Вот такой маршрут, детка.

Кира заулыбалась, сердце стало постукивать тревожнее всякий раз, когда она начинала думать о новой, вольной жизни в США.

Отрезок пути по воздуху провели молча. Картер решил вздремнуть, Джарек, как вдохновленный живописец, любовался пейзажами внизу, Кира с замиранием сердца наблюдала, как Кэно от нечего делать перебрасывает в руке сверкающий резным лезвием нож. Клинок трепетал и порхал, как ночной мотылек, танцующий в воздухе перед манящим пламенем. Кира изучила взглядом руки анархиста – его ладони были небывало грубы, покрыты шрамами и давнишними толстыми мозолями, но ловкость этих грубых мужских рук и четкость каждого движения поражала до глубины души. Если, по распространенному мнению, можно вечно смотреть на две вещи – огонь и воду, – то к ним добавилась теперь третья – нож в руках Кэно.

Джефф Картер проснулся, почувствовав, что Призрак снижает высоту. Он глянул вниз и удивился, как быстро пролетело время – вроде, не успел глаз сомкнуть, а вертушка уже над океаном, а внизу махонькое грузовое судно. Байкер вышел с кем-то на связь, мужской голос запросил пароль, на что Призрак снова пропел все то же мотив:

 
O-o-o-o, my eyes – they see, but I can't believe,
O-o-o-o, my heart is heavy as I turn my back and leave.
 

Ему ответили теми же словами песни «Iron Maiden», только связист не попал ни в одну ноту, но зато разрешил приземление. Призрак расслабился и посадил вертолет на широкую палубу корабля.

Анархисты присели на палубе. Сразу почувствовался запах рыбы и пива.

– Меня начинает мутить… – пробормотал Картер, поглядывая с опаской за борт.

На палубу встречать прибывших пришли трое: высокая длинноногая белокурая девица, небритый мужчина с непослушными черными волосами, в ветровке камуфляжного цвета, протертых везде, где только можно, джинсах и перчатках с обрезанными пальцами. Третьим был седовласый капитан в черной кожанке поверх тельняшки.

– Рад видеть тебя, Кэно! – с улыбкой крикнул капитан.

– Здорово, Биннак! – ответил анархист, встав на ноги и направившись к пиратам.

Он твердо пожал руку капитана, после мужчины крепко обнялись.

– Это Биннак, капитан корабля, – представил Кэно соратникам старого друга. – А это Джола.

– Вас ждет жареная рыба и пиво, – уведомила гостей Джола, поправляя светлые, растрепанные морским бризом волосы.

Кэно указал на последнего из пиратов – мужчина приветливо улыбался:

– Это Гарри, он же Сельдяной Король.

– Рыба есть такая, – пояснил Гарри, – серебристая, вытянутая, как ремень, рыба с красными плавниками. Один из плавников образует… ну… типа, корону на голове.

– Они плавают в косяках сельди, – продолжил Кэно его объяснение, – а Гарри по молодости ходил на рыболовецком судне, удил эту самую сельдь. Но признаваться не любит. Ну, как вы тут? – поинтересовался он делами пиратов.

– Да никак! – отмахнулся Гарри.

– Совсем? – недопонял анархист. – Отступные-то получили за своих заложников?

– Нет, – посмеиваясь, покачал головой Сельдяной Король.

– И почему же?

Пират отвел глаза в сторону и стыдливо, но в то же время сдерживая смех, ответил:

– Это оказались контрабандисты…

Анархисты расхохотались.

– Вы даете, мля! – схватившись за живот, продолжал безудержно хрипло смеяться Кэно. – Взяли в заложники контрабандистов! Конечно, за них вам бабки хрен кто даст! Кто будет печься о спасении тех, кого вообще там не должно было быть? Нечего сказать, потешили старину!

Гарри тоже засмеялся, припомнив эту донельзя нелепую и абсурдную историю.

Кэно вновь обрел серьезность и встретился взглядом с капитаном. Тот понял – что-то произошло.

– Мне переговорить с тобой нужно, кэп, – обратился лидер «Черных Драконов» к Биннаку.

– Ну, сейчас твои люди пойдут пивком угощаться – поговорим, – согласился Биннак.

Джола и Сельдяной Король Гарри провели анархистов с палубы, шумно расспрашивая о том, что они видели, что пережили в чужой стране – никто из команды не бывал на Ближнем Востоке. Когда шумные крики затихли, Кэно положил на плечо Биннака тяжелую ладонь и сообщил безрадостную новость:

– Значится так, старина. Кибрала, сынка твоего, пришлепнули в Афганистане.

Капитан сбросил чужую руку со своего плеча и отвернулся. Он молчал. Кэно мельком взглянул на него – Биннак смотрел вдаль невозмутимым холодным взглядом, но по загорелой скуле катилась слеза.

– Как это случилось? – наконец, смог выговорить Биннак.

– Да как? – развел руками Кэно. – По его собственной вине. А я его предупреждал ведь… Засунули ему в рот автомат и расстреляли. Да что там говорить?! Двоих людей потеряли в этом рейде!

– Кто второй-то? – спросил капитан с переживанием.

– Бес, наш информатор. Так у него вообще идиотская и бессмысленная смерть – гадюка его ужалила. Перед этим его друг погиб на минном поле – все, что от него осталось, можно было в пакет собрать! Мать моя женщина! – Кэно с возмущением харкнул на палубу. – Да я тоже хорош. Поперся туда, решил молодость вспомнить – теперь вот без глаза остался.

Биннак с сочувствием покосился на окровавленную повязку на лице анархиста.

– В Германию тебе ехать надо, Кэно, – посоветовал он. – К этому доктору Генриху Вайнеру. Он-то тебе поможет.

– Да брось, Биннак, – махнул рукой Кэно, – там уже ничего невозможно сделать.

– Вайнер никогда не говорит: «Невозможно», – настойчиво продиктовал пират. – Он-то в свое время тебя на ноги поставил, когда все говорили: «Ничего невозможно сделать».

– Тогда, старина, все было намного проще… Да что с этим париться? Это не смертельно. Можно жить и с одним глазом…

Биннак положил руку на плечо Кэно и предложил ему пройти за остальными:

– Давай выпьем – помянем моего сына да твоих соратников…

Анархист резко развернулся и зыркнул на него – как выстрелил:

– Старик, пить нужно за живых, а мертвых оставь в покое, – сердито приказал он. – Мы-то живы.

– А ты, поди, все воюешь за свою анархию? – поинтересовался пират.

– За нее родимую! – Кэно горестно приподнял брови и усмехнулся. – Я помру за нее!

Биннак глядел на него с тревогой.

– Помереть всегда успеешь, а пожить?

Террорист свысока посмотрел на него, как на ненормального.

– Опять ты за свое, старина?! – он снисходительно покачал головой. – Ты же бандит, грабитель и вымогатель, а так простодушен! Пойми, старина, мне нравится моя жизнь!

– Как знаешь, – согласился Биннак. – Главное, чтоб жалеть после не пришлось…

Кэно не взял эти слова во внимание. Его задумчивый взгляд скользил по линии горизонта, где гладь океана сливалась с безоблачным небом. Такое спокойствие и пустота навеивали скуку и тоску…

– Черт с тобой, кэп! – плюнул на беседу Кэно. – Пойду к своим.

– Не торопись, Кэно, – задержал его тот. – Просьба есть к тебе.

– Что за просьба, Биннак?

– Не говори Джоле о смерти Кибрала, пожалуйста, – шепнул капитан на ухо лидера «Черных драконов».

Кэно глянул на него с безразличием, на его лице читалась усталость.

– Это тебе решать, старик, что говорить своей дочери. Я пошел.

– Ты смотри нас не забывай! – крикнул пират вдогонку террористу.

Кэно обернулся. Он утомленно улыбался.

– Ага! Забудешь тут вас, после всего! – бросил он. – Удачи, кэп!

Биннак махнул ему рукой вслед и уставился на спокойную воду.

* * *

Около полугода прошло после рейда анархистов в Афганистан. Кира стала полноценным членом клана «Черный дракон», Кэно взялся лично обучать ее рукопашному и ножевому бою. Она сильно изменилась после приезда в США, похорошела. Теперь на ее плече красовалась черно-красная татуировка в виде герба клана. Кира любила сочетание этих цветов: носила черные военные ботинки, красные брюки, черный кожаный топ и красную жилетку. Одежда прекрасно подчеркивала ее точеную фигуру; волосы, которые девушка по обыкновению собирала в два опущенных вниз хвостика, она перекрасила в рыжий цвет, чтобы менее походить на девушку с Ближнего Востока.

Джарек все-таки уболтал главаря смотаться в Германию к Генриху Вайнеру – хирургу с мировым именем.

– Ты знаешь, я никогда не говорю: «невозможно», – еще раз повторил ему Генрих. – Только на разработки уйдет не один год.

– Я никуда не спешу, – отвечал Кэно.

Вожаку оставалось только покорно ждать.

Весенним вечером Кэно сидел на пороге и смотрел на закат. Кира пристально вглядывалась в его лицо, и он почувствовал этот навязчивый взгляд.

– Что, не нравятся шрамы? – спросил он.

Теперь Кэно носил на правом глазу черную повязку, из-под которой расходились глубокие, пугающего вида рубцы, уродующие правую половину лица. Но Кира была другого мнения:

– Отчего же? Тебе идет. Ты на пирата похож.

Кэно горестно приподнял брови:

– Нам, анархистам, импонирует пиратская любовь к свободе. У меня в комнате висит «Веселый Роджер». Некоторые думают, что и ножи у меня похожи на пиратские…

– Чего ты хочешь?

– В жизни – создать анархическое государство. Конкретно сейчас – есть.

Кира ненадолго ушла и принесла тарелку плова. Анархист достал из-за пояса нож и приступил к ужину. Кира наблюдала за ним с каким-то угнетением и тоской.

– Будем ругаться с тобой, Кэно, – сказала она.

– Почему это вдруг?

– С ножа ешь – значит, драчливая натура.

Кэно усмехнулся.

– Да ладно, детка, я с детства еще так привык. Хотя, отрицать не буду – драться я люблю. Но драться буду не с тобой.

Кира грустно взглянула вдаль.

– Просто странно как-то: у меня на родине плов руками едят.

Кэно поднял на нее взгляд, их глаза встретились. Анархист сразу понял по ее печальному отчужденному взору – она скучает. Воинственный, живущий традициями предков Афганистан… Теперь он далеко. Так трудно привыкнуть к мысли, что она, Кира, уже не вернется назад. Никогда.

– Скажи, детка, а почему ты сражалась за моджахедов, если тебе хотелось свободы? Это ведь была война не за свободу, а за диктатуру самих себя. Тем более, ислам угнетает права женщин. На кой черт тебе это было надо – переодеваться в мужчину и воевать на «священной войне»?

– Это была война за мой дом, моих братьев, мою веру. Я не собиралась после гибели моей семьи сидеть и ждать, когда коммунисты установят на наших землях свою проклятую власть! Да, я выбрала меньшее из двух зол, но это был действительно джихад, – Кира сложила руки и взглянула с надеждой в небеса, – Аллах, храни моих братьев и мою страну!

Кэно взглянул на нее с восхищением и уважением.

– Это я и хотел услышать. Знаешь, детка, в феврале этого года из Афганистана ушел последний советский солдат. Из твоей страны вывели войска!

Лицо Киры озарила счастливая улыбка, но в глазах оставалось уныние.

– Это действительно хорошая новость. Может, теперь все будет хорошо.

– Все будет хорошо, если будешь в это верить, детка. Как говорил Че Гевара, «До победы – всегда»!

Он поставил тарелку на порог и прижал Киру к себе. Кровавый закат отражался в их усталых глазах, на его груди сверкал золотой крест, а на ней ветер трепал красную футболку с гербом Афганистана. Где-то вдали, над Афганистаном, над горами и мечетями, сейчас по-прежнему реют орлы. Кружат эти птицы и над горными хребтами и прериями Северной Америки. Орлы эти разных видов, но одного рода, они отличны внешне, но у них один образ жизни. И эти два человека – австралиец и афганская девушка, атеист и последовательница ислама. Их объединяет характер, идея, вера в заветную свободу. «До победы – всегда»! На этой священной войне они всегда будут вместе.

4. Игра в бога

Осенний вечер в Детройте был хмурым и дождливым. За городом, в окрестностях озера Эри по грязным дорогам трое мотоциклистов ехали к заброшенной электростанции. Это были молодая девушка с азиатскими чертами лица и короткими черными волосами, японец средних лет в черной одежде, длинные волосы которого были собраны в косу, и загадочный человек в круглых черных очках и кожаной бандане, нижнюю часть лица которого скрывал черный платок. Доехав до станции, они припарковали мотоциклы и через разбитое окно пробрались вовнутрь. Они знали о том, что на самом деле работа этой станции была возобновлена. Им также было известно, кто и в каких целях использует электроэнергию. Девушка и двое мужчин вошли в аппаратную и поприветствовали работника.

– Вход на базу открыт, – ответил тот, нажав несколько клавиш на пульте управления.

Пришедшие спустились в машинный зал, где стоял монотонный гул, и подошли к огромному люку на полу. Люк со скрежетом открылся. Японец достал фонарь и осветил лестницу, ведущую глубоко под землю. Он начал осторожно спускаться вниз, девушка направилась за ним, схватив мужчину за плечо, человек с закрытым лицом пошел последним, нажав на стене кнопку. Люк закрылся. Лестница вела к подземным коммуникациям. Люди прошли мимо множества бронированных дверей с кодовыми замками и детекторами отпечатков пальцев, пока не спустились к самой нижней двери этого секретного многоярусного подземного комплекса. Японец стал напротив тяжелой черной двери. Около двери располагался датчик движения, сканер отпечатков пальцев и диктофон. Японец положил свою правую руку на сканер.

– Кодовое имя? – запросил компьютер.

– Тремор, – ответил японец.

– Данные подтверждены.

Створки двери медленно раздвинулись и закрылись сразу, как только Тремор вошел. Девушка подошла к пульту и также положила на сканер правую руку.

– Кодовое имя?

– Тасия.

– Данные подтверждены.

Как только тяжелые створки двери захлопнулись за спиной Тасии, к сканеру подошел мужчина с закрытым лицом. Он снял с правой руки кожаную перчатку и прикоснулся к сканеру ладонью. На его руке не было живого места от шрамов и следов глубоких ожогов.

– Кодовое имя?

– Безликий, – глухим хриплым голосом ответил мужчина.

– Данные подтверждены.

Безликий уверенно шагнул сквозь дверной проем в длинный коридор, освещенный лампами дневного света.

– Пошли быстрее, – поторопил его Тремор.

В коридоре дежурили трое мужчин в бронежилетах и с автоматами Калашникова.

– Хой! – поприветствовал их Тремор. Охранники базы ответили ему кивком.

Тремор, Тасия и Безликий прошли в самый конец коридора к широкой черной двери. Около двери дежурили еще два охранника.

– Мы вернулись с задания, – объяснил им Тремор.

Один из охранников немного отошел от двери, пропустив пришедших к еще одному сканеру. Когда их личности еще раз были идентифицированы, охранник набрал на пульте у двери код и вошел в кабинет. Спустя минуту он вернулся, объявив:

– Он вас ждет.

Тасия, Тремор и Безликий вошли в просторный, отделанный дубом кабинет, где на стенах висели флаг «Черных драконов» и черное знамя с известным анархическим символом «А» в круге». В высоком кожаном кресле, на спинке которого висела волчья шкура, сидел Кэно и что-то просматривал на компьютере.

– Ну что, вы навели справки? – спросил он, взглянув на прибывших.

– Да, – уверенно отвечал Тремор. – Аарон Фьюри, он же Пилигрим – один из многих наркоторговцев из Нью-Йорка. Его шестерки, согласившиеся помочь нам за определенную плату, говорят, что он уже давно сотрудничает с «Красными драконами». Они помогут взять его, но… нужны еще деньги. Боюсь, у нас их нет.

– Я выдам любую сумму, – спокойно заявил Кэно. – Вам известно, что такое АЧК?

Тремор растерянно пожал плечами.

Кэно развернул монитор к нему, и Тремор взглянул на изображение черного креста, увенчанного кулаком.

– АЧК – это Анархический Черный Крест. Их герб означает: «Сила в единстве!» – слабые пальцы вместе образуют сильный кулак. В настоящий момент эту организацию возглавляет выходец из нашего клана – Джефф Картер. Их цели – ликвидация тюрем, помощь попавшим в беду анархистам, то есть оплата услуг адвоката или врача, медикаментов или хирургических операций и тому подобное. Но их основное занятие – это сбор средств с общественности. Эти средства они любезно предоставляют нам. Думаете, в наше время анархизмом мало кто интересуется? Как бы ни так! АЧК передает нам миллионы долларов. Это без выручки, которую мы получаем благодаря террористическим акциям. Так что денег у нас до черта! Мне нужны только гарантии. Кто этот ваш союзник?

– Мелкая шавка. Очень любит деньги и остальное его мало интересует. Когда возьмем Аарона Фьюри – пришьем этого малого. Зачем нам свидетели?

– Если вы уверены на все сто – действуйте. Я хочу выйти на их босса. Насколько вам известно, стая разбегается, когда погибает вожак. Так уничтожить их будет гораздо проще.

– Кэно, – прервал его Безликий. – Ты уверен, что нам стоит тратить время, деньги, силы и боеприпасы на войну с «Красным драконом»?

– Мы не сможем вести войну за анархию, пока эти прохиндеи целятся нам в спину! – злобно ответил вожак.

Тремор вздрогнул всем телом, посмотрев на лицо Кэно. Японец несколько раз перевел взор то на черную повязку на его правом глазу, то на живой левый глаз. Взгляд главаря переполняла злоба.

– Завтра мы отправляемся, – объявил японец, нервно дергая молнию косухи. – В скором времени Пилигрим будет здесь. Мы всегда на связи, остаемся на той же частоте.

– Что ж, действуйте, – ответил Кэно. – Вы свободны.

Тремор вышел из кабинета, еще раз растерянно взглянув на лидера клана, Безликий следовал за ним. Тасия, прежде чем покинуть кабинет, подошла к Кэно и, опустив ворот его черно-красной кожаной жилетки, нежно погладила его рукой по спине, плечам и шее.

– Расслабься, дружок. Ты по-прежнему нервничаешь, как будто тебе всю ночь снился кошмар…

Кэно плотоядно лязгнул зубами и выхватил из-за пояса нож.

– Прикуси язык, детка. Иначе придется тебе его укоротить за такую дерзость.

Тасия ласково погладила его по руке, и он опустил нож.

– Ты плохой парень, но, – шепнула она ему на самое ухо, – ты мне нравишься, потому что ты сильнее всех.

Она направилась к двери и, уже собираясь идти, послала ему воздушный поцелуй. Главарь сделал вид, что не заметил этого жеста. Он просто открыл банку пива и влил все ее содержимое себе в горло.

– Да уж, Тасия. Все никак не можешь забыть, – прошептал он, облизывая сухие губы.

– Я кое-что принес тебе, дружище, – заявил Джарек, неожиданно войдя в кабинет. Кэно чуть было не подавился пивом и ударил кулаком по столу.

– Черт бы тебя побрал! Стучать надо!

– Я не шакал, чтобы на кого-то стучать, – огрызнулся Джарек, но тут же вновь сменил тон на весьма дружеский: – План системы безопасности базы.

Он кинул на стол диск.

– Я просмотрю чертежи несколько позже, – ответил Кэно. – Я только что отправил агентов на ответственную операцию.

– Безликого, Тасию и Тремора? – перебил его Джарек.

– Абсолютно верно. Что скажешь об исходе этой операции?

Джарек закрыл глаза, коварная ухмылка на мгновение исчезла с его лица, он перебывал в небывалом напряжении.

– Я полагаю… они справятся лучше, чем можно было ожидать, – заключил он.

– Что ж, тогда ждем подтверждений этому, – произнес Кэно, расслаблено развалившись в кресле, и открыл новую банку пива.

* * *

В бедном заброшенном квартале Нью-Йорка ночь выдалась неспокойной, впрочем, здесь было вполне привычно слышать вой полицейских сирен, выстрелы и крики. Трое байкеров – Тасия, Тремор и Безликий – припарковали мотоциклы около суши-бара. Неказистая неоновая вывеска с изображением дракона в восточном стиле, двумя иероглифами и надписью «Golden Dragon», несомненно, ни за что не вызвала бы доверия к местной кухне.

– Не могу поверить, что этот пройдоха Фьюри выбрал для встречи с клиентом такую загаженную забегаловку! – с отвращением бросила Тасия.

– Зато вряд ли кому-то придет в голову искать его здесь, – заключил Безликий. – Ну что, зайдем?

Они зашли в суши-бар. Тремор выбрал столик у двери, чтобы внимательно следить за всеми, кто войдет в помещение. Официантка – азиатская девушка в кимоно – приняла у них заказ.

– А кимоно у них, между прочим, китайские, а не японские, – не мог не критиковать такой просчет заведения Тремор.

– Тебя так задевает это? – удивилась Тасия. – Такой патриот?

Японец кивнул:

– А еще я очень сильно увлекаюсь культурой и историей стран Востока и в особенности историей ниндзя. Я считаю, что я был воином-тенью в прошлой жизни.

– С чего взял? – заинтересовался Безликий.

– Мне часто снится, как я, укрывшись в засаде, жду того, кого мне заказали – полководца Оду Нобунагу. Я стреляю. Дважды. Пули ударяются в панцирь, но не пробивают его. Я бегу, но попадаюсь. Меня очень долго пытают, а потом… подвергают жестокой казни: по пояс закапывают в землю, приносят пилу, надпиливают шею с двух сторон, а потом разрешают гражданам провинции отрезать любую часть моего тела. Толпа не расходилась три дня. На третьи сутки меня, все еще живого, распяли…

В этот момент дверь открылась и в суши-бар вошел человек в кожаном пальто и темных очках. В его правой руке был дипломат с кодовыми замками. Он поправил уложенные гелем волосы и прошел мимо барной стойки к белой двери в конце зала. Когда человек скрылся за дверью, Тремор, Тасия и Безликий направились за ним. За дверью оказался коридор, в котором не было дверей, а только арки, завешанные шелковыми шторами с восточным рисунком. Неизвестный с дипломатом вошел в одну из комнат, у входа в которую стояли две азиатки. Девушки поклонились мужчине и закрыли за ним шторы. Тремор хотел идти за ним, но японки преградили ему дорогу.

– Эй! Мы с ним! – пытаясь пройти, выкрикнул Тремор и неожиданно получил сильный удар кулаком в челюсть. Вторая азиатка в прыжке пнула его ногой в грудь. Они сбросили кимоно и оказались в кожаных брюках и корсетах. Воительницы выжидали, застыв в боевых стойках.

Тремор также поспешил стянуть с себя косуху. Под ней были коричневые кожаные доспехи – кираса, наплечники и накладки на руки. Вокруг его груди была обернута цепь, увенчанная крюком. Тасия выхватила из-под своего длинного кожаного плаща две катаны, в руке Тремора сверкнули четырехконечные метательные звезды. Одна из девушек перехватила в воздухе руку Тасии и собиралась нанести удар ногой в печень, но искусная фехтовальщица увернулась, выкрутив ей руку, и пронзила сердце катаной. Тремор метнул четыре звезды во вторую воительницу, но та очень ловко уклонилась от них. Японец прыжком вскочил на ноги и выбросил цепь с крюком вперед, но воительница пригнулась, Тремор повторил маневр, но девушка перепрыгнула через цепь. Тут что-то неистово пронеслось перед его глазами – и его враг рухнул на пол с перерезанным горлом. Тасия улыбалась, поглаживая рукоять своей катаны. Тремор на миг отодвинул ширму и метнул в комнату оставшиеся звезды. Послышались крики и хрипы. В следующую секунду из-за ширмы начали стрелять. Не долго думая, Безликий выхватил из кармана косухи гранату и швырнул ее в комнату. Грянул взрыв, из зала послышались крики: «Тревога!», «Ложись!», следом раздался вой сигнализации.

– Ты идиот! – заорал Тремор, сворачивая цепь и вновь одевая косуху. – Все было так тихо, а теперь хозяева ресторана послали за фараоном! Чтоб ты сдох, пиротехник хренов!

Тасия вошла в комнату. В воздухе клубился дым, на полу лежали изрезанные осколками тела официантки в кимоно и четырех охранников в строгих костюмах и с пистолетами. По комнате разносился аромат разбитого кальяна, шелковые подушки и циновки на полу были залиты кровью. Около двух открытых дипломатов лежал в полуобморочном состоянии человек, за которым они и пришли сюда. Напротив него еще один мужчина – китаец в костюме-тройке с окровавленным лицом целился в них из пистолета, но Тремор всадил ему в руку железную звезду.

– Кто из вас Аарон Фьюри? – строго спросила Тасия.

– Пилигрим, что ли? – переспросил мужчина, выронив пистолет и корчась от боли. – Это он.

Тремор подошел к Пилигриму и пнул ногой тело. Фьюри застонал.

– Жив, родимый! – злобно ухмыляясь, сказал японец. – А ты-то что за птица?

– Йон Шао, – прохрипел китаец.

– Китайская мафия, – сказал Безликий. – Нам до него дела нет.

Он достал пистолет и оборвал мучения гангстера выстрелом в голову. Поле этого он достал еще одну гранату и швырнул ее в угол комнаты. Прозвучал еще один взрыв, в стене образовалась огромная дыра. Безликий выбежал из здания, нашел ближайший канализационный люк и отодвинул крышку. После он вернулся и помог Тремору затащить в люк Пилигрима. За ними спустилась Тасия, прихватив оба дипломата. Безликий закрыл крышку люка, достал и включил фонарь. Они стояли по колено в грязной зловонной воде. Тремор взвалил тело Аарона Фьюри на плечо и вместе с остальными стал изучать содержимое дипломатов.

– Да-а, операция самоокупилась, – проговорил он, глядя на новенькие зеленые купюры. – Что во втором?

– Скорее всего, наркота, – ответила Тасия. В дипломате были шприцы с какой-то мутной жидкостью.

Тасия достала рацию:

– Пантера вызывает Паука, прием!

– Паук на связи, прием! – ответил ей искаженный помехами голос Кэно.

– Рыба на крючке. Мы взяли его, – доложила она.

– Все чисто?

– Да. Мы даже не встретились с легавыми. И еще: мы изъяли у него некоторую сумму денег и неизвестный препарат.

– Слушай меня внимательно, – строго заговорил главарь, чеканя каждое слово, – мой приказ: ни за что – слышите? – ни за что не пробуйте эту дрянь! Усекли?

– Приказ понятен. Нам не нужно повторять дважды. Мы выдвигаемся на базу.

– Хорошо, – довольно ответил Кэно. – Пантера, прием окончен.

Тасия отключила рацию и взглянула на союзников.

– Как будем действовать?

– Я немного ориентируюсь в этих подземельях, – заявил Тремор. – Выйдем на поверхность подальше отсюда, а дальше… будем действовать по ситуации.

Полчаса путешествия по вонючим тоннелям канализации оказались до тошноты утомительными. У Тасии дико разболелась голова, Тремор курил, не переставая, Безликий держался относительно хорошо.

– Поднимаемся и ловим машину! – воскликнул, остановившись, Тремор. – Я больше не могу.

Они оказались в совершенно темном переулке среди бедных домов, окна на первых этажах были заколочены досками либо заложены кирпичом.

– Как ты собрался ловить машину, дорогой? – ехидно спросила Тасия. – Тебе не кажется, что трое людей в одежде, перепачканной дерьмом, с чемоданом денег и таким же чемоданом наркоты, которые еще и тащат за собой истекающего кровью хмыря, выглядят несколько подозрительно?

– Сейчас покажу, – спокойно ответил японец.

Он вышел на узкую дорогу и стал ждать. По дороге медленно ехал белый фургон. Тремор выставил вперед руку с поднятым большим пальцем. Фургон остановился, Тремор подбежал к двери. Молодой мужчина за рулем устало взглянул на него.

– Порошу, довезите меня до больницы! – с придыханием взмолился он. – Меня избили и ограбили! Умоляю!

– Ладно, садись, парень, – сжалился водитель.

– С удовольствием, – прошептал японец, выставив из-за спины руку с пистолетом. – Живо из машины! Руки за голову!

Мужчина испуганно выполнил требование. Тремор ткнул пистолетом ему в спину:

– Ну, пошел вперед!

Уведя водителя в переулок, японец отобрал у него ключи и, не церемонясь, пристрелил его. Безликий помог Тремору погрузить в фургон Пилигрима. Японец сел за руль, Тасия села рядом с ним, Безликий остался в кузове вместе с ее добычей. Тремор со всей силы нажал на газ. Он успел выехать из города до того, как въезды перекрыли, а полиция получила приказ останавливать всех с похожими приметами. В маленьком городишке они сделали остановку. Тасия немного перевязала раны Аарона Фьюри. Пилигрим не приходил в себя. Украв одежду у первых встречных, анархисты зашли в ближайший бар перекусить, – правда, Безликий забрал еду с собой и поел в машине, не желая показывать своего лица, – после чего они немного отдохнули в фургоне. Оставалось только вернуться на базу.