Текст книги "Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов" (СИ)"

Автор книги: Сарина Шиннок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

– Люди мрут! Наши люди мрут! Дайте мне шестистволку! Богом молю! Шестистволку!

– Возьми, черт побери! – испуганно пробормотал Кобра, открывая вход на базу. – Кэно, нужно уходить.

Блад скрылся во тьме, но вскоре вернулся с оружием. Он снова уходил на войну.

– Пусть только, суки, рыпнутся! – прорычал он. – Мы их на фарш перемелем!

Он с трудом держался на ногах, но он шел. Он шел в последний бой. Его силуэт таял в вечерних сумерках. Он ушел в ночь… и более не вернулся.

Кобра еще долго сидел у главного въезда, слушая ужасающие, лихорадящие душу звуки боя. Он боялся этой войны, боялся смерти, но в душе жалел, что он не там. Может, даже жалел, что не погиб, и что ему приходиться жить с воспоминаниями обо всем, что произошло на Манхеттене.

Раздался сигнал тревоги. Кобра бросился в главный зал. Там стояли Кэно, Кира и Джарек. Они смотрели на мониторы, отображавшие информацию с камер наблюдения. Главарь тревожно пристукивал правой ногой и перебрасывал в руке нож.

– Агенты полковника Блейда на базе, – удрученно сообщил Джарек. – Прошли через черный ход. Вопрос в том, как им удалось…

Кэно опустил нож и замер, подперев голову кулаком.

– Среди нас предатель, – на выдохе мрачно изрек он. – Тот, кому есть, за что меня ненавидеть. Тот, кто выжил после атаки «Красных драконов». Тот, кого сейчас на базе нет…

– Кабал? – предположила Кира.

Кэно склонился над пультом управления, напряжено стуча пальцами по кнопкам, вводил какую-то комбинацию цифр. Он запустил программу, на мониторе загорелись цифры таймера.

В этот момент за спинами анархистов грянул взрыв. Тяжелая дверь рухнула на пол, на нее посыпались бетонные обломки стены и серо-бурая пыль. В зал вошла лейтенант Соня Блейд. Кэно медленно повернулся к ней лицом и взглянул на нее с безнадежной тоской. Былого блеска во взгляде Кэно уже не было – его глаза были пусты, в них была непроглядная, вечная тьма.

– Привет, детка. Снова скучала по мне?

– Я намерена вызвать тебя на честный поединок, Кэно!

Кэно сделал несколько шагов вперед, хромая на левую ногу, и встал перед ней, гордо расправив плечи.

– Вызов принят, – проговорил он, устало понурив голову. – Выбирай: в рукопашную, на ножах…

– Нет! – крикнула Кира и метнулась к Кэно. Она заслонила его собой, ее руки легли на рукояти ножей. – Драться с тобой буду я!

– Детка, ты чего? – опешил Кэно. – С ума сошла? Это я должен прикрывать тебя.

Кира положила руку ему на грудь и взглянула ему в глаза с сочувствием и болью:

– Ты не в лучшей форме, чтобы сражаться. Ты сам говорил: я единственный способный боец. Уходи с Коброй и Джареком. Вы знаете, куда идти.

– Нет! – закричал Кобра, самоотверженно бросившись вперед. Он взял Киру за руку и шепнул ей на ухо: – Я не уйду. Я прикрою тебя, Кира.

– Двое на одного – это не по-честному, – проговорил низкий голос из коридора, и в зал вошел майор Бриггс.

Кэно, задыхаясь от злобы, бросил на него такой взгляд, точно метнул в чужое сердце нож.

– А усиливать себя в четыре раза – это честно? – яростно вскричал он. – Эх, а Тремор кирпичи ребром ладони разбивал… Кобра, уходи! Этого гада я возьму на себя!

– Я же сказал, что не уйду! – закричал парень. – Я прикрою вас! – он подбежал к Джареку и незаметно вручил ему ключи: – Ты знаешь, куда идти.

Неожиданно в зал вошел еще один человек. Он остановился перед взорванной дверью, на его лицо легла тень. Кэно вспомнил, что уже видел этот образ. Человек был в старой одежде, в тяжелых истоптанных сапогах, его покрытые ожогами руки в черных перчатках были сжаты в кулаки, по плечам спадали ровные черные волосы.

– Теперь все по-честному. Три на три, – сипло проговорил он и шагнул вперед. Это был Кабал.

– Что ж, все мы здесь выкупаны в крови, и не раз, – злобно произнес Кэно, глядя на Кабала, – душа каждого из нас намертво погрязла в омуте грязи и крови. Но есть один порок, который не прощаем даже мы – конченые психопаты и головорезы: это предательство!

– Я не на твоей стороне, – презрительно говорил Кабал. – При том уже давно. Знаешь, кто я на самом деле? – Кабал снял респиратор, показывая то, что раньше было лицом. – Смотри на это лицо, тварь, – может, узнаешь, найдешь под шрамами знакомые черты? Кто я? «Обкуренный недоносок» – так ты говорил? – «вечно пьяный грязный безмозглый панк», которому ты в 1988 году подкинул наркоту! Из-за тебя я попал в «Лагерь гладиаторов»! К твоему несчастью, одноглазый упырь, я выжил и вернулся на свободу, отмотав строк в тюряге особо строгого режима! Как же тебе не повезло, что я не сгнил там заживо – я вернулся в клан лишь затем, чтобы уничтожить тебя! Теперь понимаешь, как давно я тебя ненавижу?! Это ты сломал мою жизнь, Кэно!

– Жизнь? С этим я тебе помогу – ты умрешь, сучара!

Кэно смотрел на лица врагов, тяжело и хрипло дыша от ожесточения. Он напряг все мышцы, оскалил зубы, стал в боевую стойку. Его агрессия ожидала молниеносного выхода, выброса всей накопившейся в душе горести и злобы. Но в глубине души не оставалось ничего, кроме боли. «Дьявол! – сокрушался он про себя. – Поклялся служить клану, сражался со мной плечом к плечу, из тюряги помог меня вытащить, но в то же время копал под меня, ненавидел всем сердцем и готовился уничтожить! Не-ет, я подозревал. Я знал! Просчет! Но ведь сражался за меня – и предал! Самая грязная тварь из всех, что я знал!».

Он чувствовал себя одиноким, сорвавшимся с цепи зверем, готовым перегрызть глотку тому, кто посадил его на цепь. И он был готов, как волк, взвыть от отчаянья. И этот дикий вой разломал бы небеса на осколки, которые рухнули бы вниз, разбиваясь о землю с протяжным горьким звоном, с каким упали бы на землю горячие слезы боли. Но слез у этого гордого одинокого зверя нет. Есть только его вой и растущее безумие в горящих глазах.

– В бой! – выкрикнула Соня.

– За анархию! – взревел во все горло Кэно, вскинув вверх кулак, и началась битва.

Кобра ринулся на Кабала. Кабал с ускорением отбежал в сторону, затем развернулся и бросился бежать обратно, задев при этом Кобру кулаком по спине так, что парень, выгнувшись назад, закричал от боли и упал на пол.

Кира в прыжке ударила ногой сверху вниз по плечу Сони. Ей удалось сбить противника с ног, но ненадолго. Лейтенант ударила ногой с разворота, Кира пригнулась и ушла от удара. Она снова бросилась в атаку.

Кобра поймал момент, когда Кабал оказался рядом, и засветил ему локтем в живот, потом кулаком в челюсть, коленом в пах и локтем между лопаток. Предатель согнулся от боли, но саданул Кобру кулаком в солнечное сплетение. Парень, задыхаясь, отпрыгнул назад. Кабал подпрыгнул и несколько раз в воздухе пнул Кобру в грудь, снова повалив его на пол.

Соня Блейд уперлась руками в пол, а ногами сделала небывало сильную подсечку. Кира вскочила, схватила ее за плечи и приложила головой о свое колено. Не обращая внимания на вскрик боли, рыжая отпустила агента и нанесла два удара ногой в живот. Соня упала на колени, но тут же, оттолкнувшись от пола, ударила ногами вверх. Удар пришелся Кире в бедро, она ушла в сторону и немного отдышалась. Лейтенант также переводила дух.

– Ножевой бой? – спросила Кира, поглаживая рукоять ножа.

– Ножевой бой! – согласилась Соня, выхватывая из-за пояса армейский нож.

Агент выбросила руку вперед, ведя ножом слева направо параллельно земле. Кира перехватила ее руку и ударила ногой по колену. Соня вскрикнула. Кира прыгнула вперед и полоснула ее ножом по ребрам. Соня схватила ее за руку и дала ногой в предплечье. Кира упустила нож, но успела выхватить второй. Агент кинулась на нее, целясь клинком в сердце, но Кира поставила блок рукой. Кожаная накладка на руке спасла ее от пореза, она перебросила нож и пошла в атаку. Соня Блейд, получив несколько серьезных порезов, собралась и, наконец, перехватила руку Киры и выбила у нее нож. Анархистка схватила обе ее руки, нож Сони упал на пол. Кира, вывернув ей руки, ударила головой. У Сони моментально потемнело в глазах, она упала, теряя сознание от головной боли.

Кобра вскочил с полу и ударил двумя ногами вперед. Он пнул предателя по торсу и, встав на ноги, подпрыгнул и врезал наотмашь сначала одной, потом второй ногой по лицу. Оказавшись прыжком рядом с Кабалом, парень несколько раз дал предателю кулаком по челюсти и тут же зарядил ему со всей силы ногой под дых. Кабал застыл на месте, сгорбив спину, из-под респиратора потекла кровь. Предатель начал медленно отступать. Кобра напряг мышцы, сосредоточившись на действиях противника. Кабал сложил руки за спиной. Кобра напряженно ждал, но не торопился нападать.

– Что-то здесь не так, – догадывался он.

Кира подобрала нож Сони Блейд.

– Да, сука, тебе нужно было поставить памятник в части, где ты служила, с подписью: «Горе-солдат», – сострила Кира и усмехнулась, перебрасывая в руке ровный армейский нож.

Она взглянула на Кабала. Кобра застыл в боевой стойке, а предатель ждал, пряча за спиной Colt M1911. Кира метнула нож. Лезвие вонзилось Кабалу в плечо, он вскрикнул и уронил пистолет.

– Кобра, прикончи его! – крикнула Кира.

Парень радостно улыбнулся. Он подбежал к Кабалу, закрывавшему рукой рану на плече, и добил его таким мощным апперкотом, что предатель без чувств рухнул на пол, из-под маски продолжала вытекать кровь.

– Спасибо за помощь! – поблагодарил Киру Кобра.

Кира взглянула на парня с упреком:

– Ему не хочешь помочь? – указала она на Кэно, сражавшегося с Джаксом.

– В рукопашную или на оружии? – по обыкновению спросил Кэно противника перед боем, на что Джакс ехидно ответил:

– Мое оружие со мной!

– Ненадолго! – прорычал главарь анархистов.

Майор сделал выпад вперед, его кулак с неистовой силой врезался в грудь Кэно. Террорист стиснул зубы и закрыл глаза – боль нарастала, будто растекаясь от мышц по костям и внутренностям. Ему показалось, что от этой боли у него искры посыпались из глаз.

– Удивительно, что кости целы, – постепенно приходя в себя, подумал Кэно.

Тут Джакс схватил его за горло и поднял над землей. Кэно почувствовал режущую боль в горле и удушье. От нехватки воздуха сердце стало биться чаще, а от этого усилилась и без того мучительная боль в груди. Кровь приливала к голове. Он скалил зубы, хрипло рыча и пытаясь хоть как-то выровнять дыхание.

– Что, больно, кретин?! – прокричал Джакс. – Нет, это еще не боль. Вот сейчас, – майор разжал пальцы, но отдышаться Кэно так и не успел – Джакс вцепился в его плечо, – сейчас будет больно…

Он повалил террориста на пол и ударил сверху. Кэно поставил рукой блок, в глазах потемнело снова, он ничего не видел, но слышал хруст собственных костей. Джакс взял Кэно за плечи, поставил его на колени, развернув его к себе спиной, и со всей силы зарядил ему коленом по хребту между лопаток. Кэно заорал. Джакс отпустил его. Анархист упал лицом вниз, царапая напряженными дрожащими пальцами бетонный пол. Боль резала спину так, точно кинжал вонзился в его хребет. Кэно собрался с мыслями и встал на ноги, убрав сломанную руку за спину.

– Мое оружие тоже со мной! – прорычал он, стреляя по имплантатам на руках майора. Джакс запрокинул голову назад и взревел от боли, когда по его рукам стекал расплавленный металл. Кэно зловеще оскалился:

– Вот сейчас будет больно…

Он в прыжке сгруппировался в шар и, швырнув себя вперед, пушечным ядром бросился во врага. Джакс скрестил покрытые металлом руки перед грудью, блокируя атаку. Кэно смог свалить его с ног, но, остановившись, сам упал на спину, чувствуя, как снова усилилась боль вдоль хребта. Джакс встал и заехал ему по лицу. Террорист захаркал кровью. Майор ударил еще раз, Кэно еле удержался на ногах. Теперь у него была ссечена левая скула, разбиты обе губы, сломан нос. Он стоял, отплевываясь кровью, в глазах не оставалось ни злости, ни ярости, ни отчаянья – только мучительная боль. Он выстрелил три раза подряд, но Джакс смог уклониться от лазера и тут же яростно врезал ему по лицу справа, по стальной пластине. Такой боли Кэно не приходилось чувствовать никогда. Она была подобна удару электрического тока, прошедшего через головной и спинной мозг, а потом по всем нервам тела. Ему свело челюсти, зрение резко упало, что-то пульсировало в правом виске, чудовищно разболелись зубы. Кэно закричал, собственный крик резал ему слух, но он понял, что почти не улавливает звуки правым ухом. Боль ослабила разум, чувства померкли, он, обессилив окончательно, упал навзничь.

Джакс ухмыльнулся. Он сделал шаг вперед, раздумывая о том, как бы прикончить террориста.

– Оставь его! – окликнул майора женский голос. Он обернулся и увидел Киру, гордо поставившую руки на пояс и приготовившуюся к драке.

– Свали, рыжая! – грозно прикрикнул Джакс.

– Свалю. Но сперва наваляю тебе, ниггер, по твоей тупой харе – зубов не соберешь!

Джакса явно взбесила такая дерзость. Он замахнулся со всей силы, но Кира ловко отпрянула назад. Майор ударил ногой – женщина ушла в бок. Он снова попытался ударить по лицу – Кира молниеносно пригнулась.

– Отступаешь? – коварно крикнул Джакс. – То-то!

Он продолжал атаковать, Кира уходила вес дальше, к выбитой двери. Джакс взмахнул кулаком прямо перед ее лицом, она сделала еще один шаг назад и ощутила, что стоит у стены. Джакс загнал ее в угол.

– Отступать больше некуда, рыжая! – ухмыляясь, сообщил он.

– Иногда отступление – путь к победе! – прокричал кто-то у майора за спиной, сильная рука обхватила его шею и стала душить. Кобра, схвативший Джакса, продолжал усиливать свою мертвую хватку.

– Брось! – услышал Кобра низкий сорванный голос. – Уходим!

Парень обернулся – Кэно поднялся на ноги, отирая кровь с лица. Он указал на таймер – оставалось чуть меньше двух минут. Кира и Кобра подбежали к главарю и взяли его под руки. Соня пришла в себя и подняла на Кэно разгневанные глаза.

– Вы сидите на бомбе с часовым механизмом, – через силу улыбаясь, проговорил Кэно, глядя на Соню. – Ты же знаешь, как я люблю их, детка.

«Черные драконы» ушли. От главного въезда тронулся черный фургон. За рулем был Джарек.

– Изрядно они вас потрепали, – заметил анархист, разглядывая лица товарищей.

Никто ничего на это не ответил. Кэно смотрел на дорогу с каменным лицом, в глазах, как и в душе, была пустота. Он не знал, что делать дальше, и стоит ли что-то делать вообще. Руки опустились, сгорели все надежды, вера принесла разочарование. Он корил себя – срубил с плеча, просчитался. Кэно пытался убедить себя, что от рока не уйти, но ведь так хотелось, чтобы было иначе. Он был убит на этой войне. Духовно. Пустота вместо души, лишенная чувств, безразличие. Желание жить в нем не остыло, но вот зачем он живет – не знал.

– Чего стоите?! – закричал Джакс, косясь на таймер. – Соня, уходим!

Он взвалил Кабала на плечо, помог Соне подняться. Агенты успели уйти. Соня злилась. Кэно снова ушел. Ушел прямо из их рук.

«Желание жить – обычное, человеческое, – задумалась она, может быть, впервые за все время охоты на Кэно. – Может, он и выживает лишь потому, что хочет жить. Жить все хотят… А он спросил у Векслера, хотел ли он жить? А у Даниэля? Он спрашивал, хотел ли жить Джонни? Он об этом и не думал! А жить все хотят».

* * *

Утро ознаменовалось экстренным выпуском новостей:

– Операция по освобождению Манхеттена была успешно завершена. Агентство полковника Блейда и правительственные войска понесли серьезные потери, но была уничтожена база террористов. Выжившие солдаты представлены к награде. По предварительным данным, лидеру анархистов, особо опасному преступнику Кэно и нескольким его сообщниками удалось скрыться…

Джарек выключил телевизор и швырнул пульт в экран. Его боли не было предела. Зачем ему этот проклятый дар, если никто не слушает его слов? Он уже не считал свое прорицание даром. Оно стало обузой.

Кэно спал. Он метался, что-то невнятно рычал, скалил зубы. То ли на него напал очередной кошмар, то ли что-то болело во сне. Киру это обеспокоило. Пришлось разбудить его, чтобы выяснить, что же его тревожит. Все-таки он был серьезно ранен.

– Пусть только, суки, рыпнутся! – бормотал главарь во сне, когда женщина пыталась растолкать его. – Мы их на фарш перемелем… А! – он вскрикнул и вскочил.

Кэно проснулся в холодном поту, все еще вздрагивая все телом. Слипшиеся волосы стояли торчком. В глазах оставался ужас и злоба.

– Кэно, – погладила его по плечу Кира и взяла его за руки. – Тихо, дорогой, тихо…

Глаза Кэно вспыхнули, он схватил женщину за горло, как зверь добычу:

– Никто не вправе тревожить мой сон! – прошипел он, но тут опомнился, узнал ее и расслабился. – Ох, извини, детка…

– Что с тобой такое? – осведомилась она, вытирая пот с его лица. – Кошмар приснился?

– Нет! – резко возразил Кэно.

– А кого ты «на фарш молоть» собрался? – колко спросил Джарек. Кэно схватился за голову.

– Конец… – запричитал он, поглядывая на Киру. – Детка, все кончено… Остров… за бочку рома… Это конец.

– Ты о чем? – не понял Кобра, ему показалось, что Кэно в бреду.

Кэно захохотал. Тут смех оборвался, мышцы лица напряглись, на зубах появился оскал.

– Кем я был? Лидером! И у меня было все! – воскликнул главарь, всплескивая руками. – А теперь? Ветер в карманах… – он отрешенно уставился в одну точку. – Все кончено… Без шансов…

– Что значит: «Без шансов»? – испугался Джарек его слов.

– У нас не было шанса, – понурив голову и потупив взгляд, признал Кэно. – Даже если бы мы отвоевали остров, что потом? Облавы, облавы, облавы… Нас бы вырезали… Всех до единого. Перебили бы, суки, как собак бродячих! Если бы только мы сами не уничтожили друг друга…

Кобра, Кира и Джарек дружно опешили, услышав такое:

– Что?!

– А нечего больше тешиться иллюзиями! – зло гаркнул Кэно. – Нашлись бы такие придурки, как Кабал! И погрызлись бы мы, как стая волков! Потому что в мозгах большинства, мать их за ногу, понятия «свобода» и «ответственность» и рядом не стояли! Нет разумной свободы. Это миф, который мы сами создали для себя.

Кобра потянул пальцы в рот и начал грызть ногти. Кира обессилено опустила руки.

– Эх, свобода… – обреченно прошептала она. – Может, и вправду зря мы с тобой тогда в Афганистане заговорили о ней? Свобода! Разрушительная сила, но это и спасение. Благословение и проклятье! Свобода… Духовное возвышение и разврат… И чего она стоит после этого?

Джарек замер, тяжело дыша. Его глаза сверкали. Он недоумевал, как эти люди перечеркнули свои суждения одним махом, в одно ничтожное мгновение.

– Вы чего? Неужели вы поставили крест на себе и на наших идеалах?! – закричал он.

– Я посмотрел правде в глаза! – решительно заявил вожак. – Почему вы не хотите? У меня достаточно мужества, чтобы сделать это. Вам интересно, в чем мое отчаянье? Да в том, мля, что мы последние из «Черных драконов»! А что это значит? Скоро не останется никого.

Все замолчали. Кобра и Джарек уже не могли что-либо возразить – удар был слишком сильным. Они смотрели на нервного, дерганого, словно одержимого дьяволом Кэно застывшими, широко распахнутыми глазами. В душу вонзилась такая боль, какой они и не мыслили. Эта была боль рухнувших раз и навсегда несбыточных надежд.

– Не говори так! – крикнула Кира. – Просто ты в отчаянии. Ты устал. У тебя нервы на пределе.

Кэно развел руками и харкнул на пол.

– Может, детка, ты и права, – усмехнувшись, заметил он. – Устал жить под прицелом. Да только без прицела не смогу…

Женщина держалась из последних сил, чтобы не плакать. Она схватила руку мужчины, умоляя его хоть немного успокоиться. Она сама прекрасно понимала, что Кэно прав, но признать это так сразу, в одни миг было очень больно, было выше ее сил.

– Кэно, давай уедем отсюда, – предложила она. – Далеко, на Аляску, например. И там спокойно будем жить. Тебе нужно отдохнуть. Так переживать ни одних нервов не хватит. Тебе необходимо отдохнуть. Иначе ты сойдешь с ума…

– Уже давно сошел, детка, – скорбно улыбаясь, ответил он. – Как и мы все. Что, нормальный человек будет пытаться достать луну с неба? Признайтесь себе, наконец, разумная анархия была только при моей диктатуре. Морихей, идиотина, начал этими бреднями страдать, а мы слепо подхватили, как стадо баранов! Не бывает так! Я всю жизнь осознавал это. Как и вы. Но не верил. Рай на крови нам не построить. Единственная цель, которой, сука, удалось добиться, – сдохнуть за анархию! Свобода или смерть – не мы решили. Решила судьба.

– А ты не пробовал хоть раз изменить свою судьбу? – строго укорил его Джарек.

Кэно, не колеблясь, ответил, как отрезал:

– Только жалкие трусы бегут от своей судьбы – смельчаки, у которых есть гордость, ее презирают, идут ей на встречу, насмехаясь над ее кознями!

– Потому чаще всего гибнут смельчаки… – угрюмо сделал вывод Кобра, сам не заметив, что сказал это вслух.

– Заткнись! – гаркнул на него главарь и устало опустил отяжелевшую голову на подушку.

Так мрачно и траурно выглядел тот вечер. Тяжело раненный Кэно лежал в постели в своей комнате. Он до сих пор чувствовал привкус крови в вязкой слюне и на губах. Он изнемогал, но физическую боль затмила боль измученной души, сравнимая только с сотней ядовитых игл в сердце. Кира присела у него на постели и пила из банки пиво, с трудом сдерживая слезы. Джарек сидел у окна в кресле, накрытом волчьей шкурой, курил и проклинал себя за то, что не смог предотвратить всего этого. Они молчали. Тишину в тот вечер нарушал лишь истерический крик Кобры, взобравшегося на крышу и выкрикивавшего допоздна со слезами на глазах:

– «Судьба»?! «Сдохнуть за анархию»?! «Будь свободен или сдохни»?! Почему же я жив? Будь проклят весь этот мир! Почему я не сдох? Как жить? Зачем мы живы?! Почему мы не сдохли?!