Текст книги "Висрамиани"
Автор книги: Саргис Тмогвели
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
19.
КОРМИЛИЦА РАССТАЕТСЯ С ВИС И В ТРЕТИЙ РАЗ ВСТРЕЧАЕТСЯ С РАМИНОМ
На второй день, когда взошло солнце, кормилица пришла туда, где Рамин ждал ответа Вис. Кормилица, нахмурясь, сказала ему так:
– Зачем ты мучаешься напрасно? До каких пор будешь ты искать огня в воде? Нельзя ни поймать ветер, ни исчерпать море горстью, и так же не удастся тебе смягчить каменное сердце Вис, как и возлечь с ней на одно ложе. Источник любви может вытечь из скалы, но не из ее сердца. Если человек заговорит громко со скалой, то и скала ответит, Вис же бесчувственна, не отвечает и ничего не говорит, она уподобилась скорпиону. Я передала твое поручение, но она не удостоила меня ответом и только жестоко обругала. Больше всего меня удивляет то, что от нее ничего нельзя добиться ни волшебством, ни заклинаниями, ни другими способами. Мое лукавство так же мало действует на нее, как врачевание на пьяницу. Как нельзя растолочь камни водой, так и мое ходатайство и заклинания не трогают ее.
Когда Рамин со скорбным сердцем услыхал эти слова, он стал беспомощен, как раненая куропатка в когтях сокола. Свет для него померк и исчезла надежда, смерть приблизилась к нему, и он уподобился туче несчастья: в глазах у него была роса, а в сердце молния. Сжалось у него сердце, лишенное надежды, тысячи стрел пронзили его, и он стал громко взывать:
– О кормилица! Заклинаю тебя небом, заклинаю, помоги мне еще раз, у меня нет никого на свете, кроме тебя. Я держусь за твой подол и шею и всецело надеюсь на тебя.
Для меня твои клятвы – радость. Если и ты лишишь меня надежды, я покончу с собой. Не могу больше терпеть, я лишусь ума, разглашу тайну сердца и стану посмешищем среди людей. Если ты еще раз потрудишься и поведаешь тему солнцу о моем несчастье, я отдам тебе душу, пока я жив. Никогда не забуду, что я – раб твой. Быть может, она смягчит свое твердое сердце, окажет мне милость и возжет свечу любви. Может быть, она станет сожалеть о своем равнодушии и о том, что рассердилась на тебя, не прольет моей невинной крови и не лишит меня души, которой мне не жаль для нее.
Передай ей низкий поклон и скажи так:
«О ты, надежда старых и юных! Сердце мое отдано в руки твои, чтобы ты могла распоряжаться им, как мягким воском, и тебе подобает владеть им, ибо ты сумеешь его сохранить.
Ты – царица моя, и тебе пристало быть царицей. Если ты откроешь мне сердце, то все дни моей жизни я посвящу тебе. Ты сама знаешь, что я не откажусь и от рабства, если ты удостоишь меня взять в рабы. Если ты полюбишь меня, ты вкусишь сладость любви. Если бы даже у тебя было сто тысяч возлюбленных, то среди них не сыщешь ни одного, столь преданного тебе душой, как я. Ты солнце, и если будешь бросать лучи на меня, ты превратишь любовь мою в яхонт. Разреши стать твоим рабом, не стыдись иметь меня возлюбленным, избавь меня от всех горестей и несчастий! Даруй мне жизнь, чтобы все дни мои я служил тебе и исполнял твои желания. Если же ты желаешь, чтобы я лишился жизни, то это легко может случиться, если ты останешься столь же безжалостной ко мне. Я не вытерплю столько горя из-за тебя, я низвергнусь с высокой скалы или брошусь в глубокую реку, чтобы избавиться от этой жизни. А на том свете ты будешь отвечать за мою вину, и бог спросит тебя, бог – создатель вселенной и правосудный, которому я все открыл и которого я призываю в свидетели».
При этой речи он от чрезмерного плача впал в беспамятство. Рамин умолял кормилицу, и кормилица сжалилась над ним. Она снова предстала перед Вис, у которой сердце страдало еще больше, еще сильнее, чем у Рамина. Обдумав убедительную речь в пользу Рамина, вот что сказала кормилица:
– О царица всех красавиц! Из-за тебя умирают и те, кто около тебя, и те, кто вдали. Я хочу поведать тебе тайну, но стыд связывает мой язык. Боюсь и шаха Моабада, ибо всякий боится зла. Я остерегаюсь упреков и избегаю стыда, ибо не знаю, какое зло постигнет меня. Боюсь и ада, как бы мне, грешной, не попасть в геенну огненную, но что мне делать? Как только я вспоминаю о страданиях Рамина, как только я представляю себе его лицо, которое то мертвеет, то снова оживает, лицо, беспрестанно обливающееся слезами, – осторожность меня покидает и сердце мое воспламеняется. Его бесчисленные мольбы заставляют меня забыть о страхе. Жалея его, я возненавидела этот преходящий мир. Мне его так жаль, что я не пощажу даже своей души ради него. Много видела я несчастных, безумно влюбленных, у которых сердце пылало в огне, а из очей текли кровавые слезы, но подобного ему несчастного влюбленного, ставшего притчей во языцех, я не видела. Один его вздох сожжет тысячу влюбленных. Слова его резки, а глаза его вечно в слезах. Терпению моему положен предел его мечом, и дом мой разрушен потоком его слез.
Я боюсь, как бы внезапно он не умер и мне бы не пришлось отвечать перед богом. Не будь жестокой, мой свет, пожалей его, обессиленного. Не обагри подол твоего платья его кровью. Какая на тебя ляжет ответственность, если он закончит дни своей жизни без взаимности! Зачем тебе убегать от него? Ведь он предназначен для тебя; бог не создавал и не создаст подобного ему. Бог сотворил его столь прекрасным для того, чтобы дать тебе друга, равного которому нет среди мужчин. Бог оградил тебя своим покровом и сохранил твою девственность, чтобы отдать тебя в руки Рамина. Вы оба будете царствовать над нами, и ему надлежит владеть твоим перстнем. И быть ему старшим над тобой, а тебе познать к нему супружескую любовь, чтобы вам обоим радовать друг друга.
Так убеждала Вис кормилица, клянясь, что говорит правду. Вис поверила ей и обратила сердце свое к Рамину. Она почувствовала любовь к нему, и сердце ее запылало. Настал час радости для Рамина, и Вис не смогла ничего ответить кормилице. Молчание Вис было знаком того, что она поверила словам кормилицы, но не хотела себя выдать. Она стыдливо оглядывалась, то краснела, то бледнела, от волнения тело ее стало влажным, а глаза источали потоки слез. Она горела от тайного стыда, опасаясь позора.
Притча. Сердце влюбленного так же исторгает сердце из тела возлюбленной, как магнит – железо из руды. Любовь без взаимности так же не может расцвести, как нельзя навьючить осла лишь с одного бока.
Действуя колдовством, кормилица знала, что она метко метнула стрелу и загнала испуганного онагра в сети, а волшебством и заклинаниями наложишь оковы даже на ветер.
20.
ВИС ВИДИТ РАМИНА ВО ДВОРЦЕ МОАБАДА И ВЛЮБЛЯЕТСЯ В НЕГО
На счастье Рамина, шах Моабад велел разукрасить царские чертоги и пригласил в гости Рамина и всех вельмож и знатных. Сели пировать и веселиться. Мутрибы пели и играли.
Дворец был подобен небу, на котором сверкали солнце, луна и звезды.
Шло великое веселье. Среди военачальников Моабада Рамин выделялся, как луна среди звезд. Он был в нарядной одежде и украшен драгоценностями. От пего исходил запах мускуса, а лицо было цвета камфары, смешанной с розой. Постоянная дума и тоска о Вис утончили его сердце, и он горевал в этом преходящем мире. Сидя на веселом пиру среди мутрибов, он был похож на утопленника. Он был пьян вдвойне: от любви и от вина. От вина лицо его уподобилось маку, а любовь убаюкала его сердце. Дума о Вис пленила его сознание, и ее лицо неотступно стояло перед его глазами. А кормилица дала возможность Вис тайком смотреть через окно на пирующих вельмож и на Рамина. Сама же она обратилась к Вис с такими словами:
– О свет моих очей! Взгляни: кто из воинов прекраснее Рамина? Скажи, заклинаю твоим солнцем, не прекрасен ли он лицом и не строен ли станом? Разве он не похож лицом на Виро? Не милость ли бога, что дворец шаха Моабада украшен его присутствием? Не следует ли, чтобы ты любила его, бесподобного, и чтобы вы радовали друг друга?
Чем больше Вис глядела на Рамина, тем сильнее захватывала ее любовь. И, хорошо рассмотрев Рамина, она забыла о своей любви к Виро. Вис говорила в сердце своем: «Ах, как счастлива та, кому суждено быть его женой! О, если бы знать, какое сулит мне несчастье встреча с ним, заставившая забыть Виро? Я и так разлучена с матерью и братом, зачем же я буду вечно горевать? Какая польза от этого? Почему мне оставаться так долго одинокой? До каких пор я буду горевать? Не железо же я. Не найти мне прекрасней любовника, и лучше исполнить его волю».
Так она говорила в сердце своем и сожалела о минувших днях, прошедших бесплодно. Она не открылась ему в любви, хотя от его любви была без ума и горела в огне. Кормилице же сказала:
– Рамин точно таков, как ты его описывала. Он прекрасен и благороден. Родовитость заметна в нем, и он похож на моего брата Виро. Но знай, что ему не достичь того, чего он добивается. Будь мое лицо даже солнцем, оно бы не стало светить для него. Не уподоблюсь Рамину, не стану мучить себя, не испытаю великого стыда и не приумножу своего горя. Бог даст ему взамен другую женщину, и он забудет мое имя и мою любовь.
Когда Вис отошла от окна и вернулась в свои покои, очи ее перестали видеть окружающее от любви к Рамину и разум покинул ее. Она побледнела, и сердце ее готово было вырваться из груди. Могучий дьявол вступил с ней в борьбу; он вонзил ей в сердце когти и похитил цвет ее лица, вырвал силу из ее тела, а из сердца – терпение.
Вис была робкой по натуре, и когда любовь ее превзошла меру, она потеряла сознанье и лицо ее стало мертвенно бледным. Порою она преодолевала свою растерянность и цеплялась за разум, отдавала предпочтение терпению и скромности. Глубоко задумавшись, Вис ощутила в сердце божий страх. Когда думы ее прониклись добродетелью, она решила воздержаться от зла и стала сокрушаться о своей недостойной любви, предпочитая ей святость и благочестие. Вис твердо решила не поступать дурно и не класть голову на ту подушку, на которую не следует класть. Ей не нужен Рамин, и она не нарушит целомудрия.
А кормилица не ведала, что сердце Вис изменилось и что любовь овладела ею.
21.
КОРМИЛИЦА ПРИХОДИТ К РАМИНУ
Кормилица пришла в веселом настроении к Рамину и сообщила ему следующее:
– Я думаю, что настал конец твоим страданиям: Вис успокоилась и стала уступчивее. Дерево твоих страданий зацвело радостью.
Обрадованный Рамин уподобился полумертвому человеку, который роняет слезы умиления, уверившись в своем исцелении. Он упал ниц перед кормилицей, поцеловал землю у ее ног и так сказал:
– О мудрейшая из всех премудрых! Я не знаю, как мне благодарить тебя за то, что ты нашла способ спасти меня от смерти. Если даже я отдам тебе душу взамен твоих огорчений, все же этого будет недостаточно, но надеюсь, что бог воздаст тебе должное в раю. Ты моя спасительница и покровительница. Я не пожалею себя ради тебя и не буду прекословить твоим велениям, мне не жаль тела и души, чтобы служить тебе.
Поблагодарив так усердно кормилицу, он предложил ей в дар десять тысяч драхм и царский сундук, наполненный драгоценными камнями и жемчугом, двести золотых колец с камнями и много мешков мускуса и камфары. Кормилица отказалась от всего этого и ответила ему так:
– О моя радость! Я люблю тебя больше, чем богатство. Добра у меня сколько угодно. Ты свет моих очей. Любоваться тобой для меня приятнее, чем драгоценными камнями и жемчугом. Я хочу тебя, а не золото.
Она взяла на память от Рамина лишь кольцо, а от остального отказалась.
Когда же кормилица предстала перед Вис, они застала ее в печали. Вис омывала слезами землю. Кормилица стала упрекать ее:
– До каких пор будешь скорбеть? Какое тебя постигло горе?
Вис рассердилась на кормилицу и начала говорить о великом страхе перед богом. Она сказала ей так:
– Я вспомнила о делах богоугодных; мне не нужен Рамин, и собственная жизнь мне стала тяжкой. Зачем мне совершать зло, от которого я умру и буду опозорена? Какой же я дам ответ в этом преходящем мире моему роду или же в том, вечном, мире, во время суда божьего, на какую сослаться причину? Могу ли я ответить, что из-за одного желания я осрамила тысячу близких?! Если Рамин красив и обольстителен, то рай и божья благодать еще заманчивее и привлекательнее. Если Рамин будет негодовать на меня, бог не лишит меня своей милости. Если же я из-за любви к Рамину буду мучаться в аду, то любовь к Рамину мне ни в чем не поможет. Я никогда не делала ничего дурного и не намерена делать, если даже дневной свет станет для меня ночной тьмой.
Когда кормилица выслушала эти слова Вис, она начала хитрить, как лисица, и ответила ей так:
– О опора и свет твоей матери! Твоему неразумию нет меры.
Притча. Никогда ты не держишь своего слова, ты вертишься, как мельничный жернов; ни земля, ни преходящий мир не вертятся, а ты уподобляешься игральной кости при игре в нарды. Подобно бирюзе, ты скоро теряешь цвет и, как железо, покрываешься ржавчиной.
Не избегнуть тебе воли божьей, не вступать тебе в борьбу с преходящим миром и судьбой. Если ты не станешь разумнее, никто не захочет иметь с тобой дело. Пусть бог осчастливит тебя вместе с шахом Моабадом в Мораве, а мне позволит пребывать в стране Махи, около Шахро. Здесь, в Мораве, у меня никого не было, кроме тебя, но ты сама знаешь, что с тобой не может ужиться и див. Ты обращаешься со мной непристойно, как с врагом, притесняешь и ругаешь. Я уйду к твоей матери, буду жить в радости и не буду видеть твоего хмурого лица. Бог с тобой! Выбери сама, кого хочешь. Мне надоело сидеть около тебя и говорить с тобой!
А Вис ответила ей так:
– Кормилица, почему ты полюбила Рамина? Ты сдружилась с чужим, а меня отвергла. Как может посоветовать тебе сердце покинуть меня, уйти от меня и жить безмятежно вдали от меня? Увы, как мне жить без тебя? Ты ведь здесь мне заменяешь мать. Горе мне, как мрачна и злосчастна судьба моя! Как превратны дела мои! Я разлучена с домом и матерью, вдали от брата и родных! Ты одна была моей надеждой и рассеивала печаль моего одиночества. Ныне и ты возненавидела меня и стала дружить с моими кровными врагами, Ты покидаешь меня и топишь свое имя, о чем ты сама будешь жалеть впоследствии. Будешь искать лекарства от болезни и не найдешь его.
Кормилица ответила ей так:
– Ты солнце красавиц, но да не обольстит тебя красота! Ваша встреча предопределена с самого начала богом. К чему же столько бесполезных слов? Не уклоняйся и отвечай прямо: когда повидаешься с Рамином, когда сблизишься с ним и когда избавишь его от страданий? Не затягивай бесполезную речь, пора кончать ее, и – тебе, влекущей, а ему, сладкоречивому, – соединиться. Отрада юности твоей спит, буди ее, подтверди знатность твоего рода, оплодотвори ветвь твоей радости, получи долю могущества и юности, живи радостной жизнью и воздай любовью за любовь. Побойся самого бога, не подобает тебе быть столь безбожной. Ты родом не див и не ангел. Ты, подобно нам, рождена землей, всегда жаждущей наслаждений и пребывающей в сетях услады. Богом так положено при создании человека, чтобы женщина и мужчина больше всех любили друг друга. Если бы ты знала силу любви, то не заставляла бы меня прибегать к стольким мольбам. Клянусь, что все, сказанное мной, тебе не покажется ложью, когда произойдет ваша встреча.
Вис так ответила кормилице:
– Красота рая лучше той, которую ты мне сулишь. Если бы я избавилась от тебя и от твоего волшебства, то легко могла бы обойтись без мужчины. Мне тяжело подумать о том, что я причиняю тебе горе, не то я бы легко отказалась от Рамина. Если бы я не опасалась причинить тебе горе, то твоему Рамину пришлось бы испытать много скорби от безумной любви ко мне. Будь твой Рамин даже соколом, он не настиг бы меня, и будь он даже ветром, он не мог бы найти и моей пыли. Ныне позаботься о том, чтобы тайна наша не была разглашена. Ты сама знаешь, сколь могуч и грозен, как лев, царь Моабад, как он страшен во время гнева, и разит, подобно мечу, правого и виновного. Если он узнает о нашем поступке, то сейчас же убьет нас обеих, и наша жизнь продлится лишь до открытия этой тайны.
22.
СВИДАНИЕ РАМИНА И ВИС
Когда наступает хороший и благодатный год, это видно уже весной, – так же и отношения Вис и Рамина складывались удачно с самого начала. Вис воспылала любовью к Рамину, и кузнец сего преходящего мира вытравил из ее сердца ржавчину недоверия. И хотя им довелось перенести много горя и сердечных мук, все же они испытали и много радости. На той же неделе они встретились, и все сложилось так благополучно, словно против их воли не дул и ветер.
Шах Моабад покинул Хорасан и перенес свой походный шатер в страну Гурган. Из Гургана он переехал в Хойстан, из Хойстана в Рей и долго оставался там; объезжая свои владения, он занимался государственными делами и охотой. Рамин притворился больным и остался в Хорасане, в городе Мораве. Трон и управление государственными делами брат передал ему, наказав Рамину быть справедливым и милостивым. Шахиншах удалился из Морава, и там остались Вис, Рамин и кормилица.
В первый день воссела солнцеликая Вис в дворцовом зале, сверху донизу расписанном золотом. Она была нежна и румяна, от нее веяло ароматами. Дворец этот имел три двери: одна вела в залу, другая – в фруктовый сад, а третья выходила на дорогу, спускавшуюся с холма. Вис сидела на троне, подобно солнцу, и, уверенная в своей красоте, была преисполнена гордости. С ног до головы она была осыпана драгоценными камнями и жемчугом, и все красавицы казались перед нею невзрачными. Сто тысяч роз расцвели на ее лице, и тридцать две жемчужины светились из ее уст. Аромат, исходивший от Вис, мог оживить мертвого и исцелить раненого. Ее лицо было подобно розовому кусту. Она благоухала мускусом; благовонный дух, исходивший из ее уст, был подобен облаку, и можно было подумать, что воскурили амбру и алоэ.
Перед ней сидели солнцеподобные жены и дочери вельмож, но она их затмевала. Они кропили ее обильно розовой водой. Дворец уподобился раю. Кормилица то убирала дворец, то украшала Вис. Когда гости разошлись, кормилица через дверь, выходившую на дорогу, ввела Рамина и провела в спальню Моабада. От чрезмерной радости он почти лишился разума. Ему казалось, что он никогда не видел этого дворца, не взирал на Вис, похитительницу его сердца, и как будто не исполнялось его давнишнее желание; он не мог убедить сердце в том, что все это действительно происходит. От встречи с Вис он словно испил воды бессмертия. Когда Рамин сел рядом с Вис, украшающей мир, тотчас же погас огонь в его сердце и рассеялся дым. От радости зацвели его щеки, и он ей сказал:
– О источник всех радостей! Бог одарил тебя всеми совершенствами. Родом ты знатнее всех цариц, а в любовных делах – наставница всех волшебниц. Ты – роза цвета камфары, благоухающая мускусом, волосы твои подобны амбре, лик – луне, а стан – кипарису. Красотой ты соперничаешь с солнцем, и блажен тот, кому ты светишь.
Притча. Ты сиянием своим подобна луне, но омрачаешь сердце влюбленного. Судьбой ты одарена таким сиянием, что можешь им вытравить ржавчину, пятнающую судьбу несчастного.
Когда Вис услыхала эти слова, она застенчиво ему ответила:
– Счастлив твой жребий, храбрец! Много я видела горестей в этом преходящем мире, но, оказывается, нет никакой трудности в том, чтобы позорить себя; напротив, это очень легко. Я опозорила свой род и тело, я отказалась от разума и стыда, но это зло постигло меня по двум причинам: от вечно несчастной судьбы моей и вследствие хитрости моей кормилицы. Она осилила меня волшебством и заклинаниями. Она прибегла ко всему, чем могла действовать: к хитрости, лукавству, мольбам и увещаниям. Но теперь я спрашиваю тебя: обрадуешь ли ты врагов моих и будет ли любовь твоя недолговечной, подобно розе, или же ты будешь постоянен в любви и тверд в ней, как яхонт? Скажи мне: не будешь ли ты сожалеть, доколе мы будем живы, о решении, к которому ты стремился не со вчерашнего дня? Если нет, – я это должна знать. Если же да, то не причиняй мне горя и позора, которые грозят мне в этом случае.
Притча. Для того, чтобы исполнить минутное желание сердца, не навлекай на себя вечного стыда и позора. Исполнение желаний сердца в продолжение тысячи лет не стоит одного постыдного дела, ибо пятно от него, подобное ржавчине, остается на человеке во веки веков.
Однодневному желанию не следует уделять даже внимания.
Снова начал Рамин восхвалять ее:
– Я не знаю другой страны, подобной Махи, которая могла бы породить такую солнцеликую, как ты. Я не видел матери, подобной Шахро, которая родила такого сына, как Виро, и такую дочь, как ты. Да будет благословен во веки веков тысячью благословений твой род, да будут благословенны твои родители! Блажен твой отец, блаженна мать, блажен брат! Блаженны слуги и прислужницы; блажен тот, кто взирает на твое лицо или кто внемлет имени твоему; блаженна твоя кормилица, и блажен твой возлюбленный, и тот, кто тебя любит! Для вечной славы Морава достаточно того, что солнце, подобное тебе, пребывает здесь. Для славы и имени Моабада достаточно того, что в его женских покоях пребываешь ты! Мне эта радость – как милость божья, ее хватит на всю мою жизнь. Мои глаза обрели славу, увидев тебя, а уши осчастливлены, о солнце, услышав твои слова. С сегодняшнего дня я ничего не слышу, кроме дорогого имени, и ничего не вижу, кроме тебя, желанная, и ничего не ощущаю, кроме своей радости.
Затем Рамин поклялся ей нерушимой клятвой – именем и могуществом бога-всесоздателя, сверкающим солнцем и луной и всем, что на небесах, небом и землей, божьими законами и всеми клятвами, – что пока он жив, пока в горах дует ветер и в морях есть вода и рыба, доколе ночь будет черна, пока в небесах сияют звезды и человек будет любить душу и тело свое, Рамин не раскается в своей любви к Вис, не нарушит клятвы, не предпочтет ничей лик ее лику, не пожелает никого другого, кроме нее, ни на кого не обратит взора любви и не совершит ничего против воли Вис.
Когда Рамин дал ей эту клятву, Вис, в свою очередь, поклялась Рамину в том, что она будет верна ему всю жизнь и будет его любить безумно. Она дала ему букет фиалок и сказала при этом следующее:
– Запомни мой завет: где бы ты ни увидел фиалки, вспоминай об этом дне и об этой клятве. Да посинеет твое тело и пусть ты станешь подобен поникшей фиалке, если нарушишь эту клятву! Для меня же памятной будет роза. Всякий раз, как в саду увижу розу, я буду вспоминать об этом дне и о нашей клятве. Пусть дни мои будут так же коротки, как дни розы, если я нарушу эту клятву и отрекусь от бога.
И, поклявшись так друг другу, они призвали в свидетели творца.
Потом они легли рядом и рассказывали друг другу о минувших горестях и радостях. От радостей любви Вис казалось, что она возлежит с царем всех царей, а Рамину казалось, что его обнимают солнце и луна. Если бы их видели ангелы, то и те не могли бы решить, кто из них красивее и лежит ли одно существо или два. Ложе было усыпано розами и украшено драгоценными камнями. Любовь облекла их своею властью, и они так крепко приникли друг к другу, что если бы даже обрушился ливень, он не увлажнил бы им грудь; они прижались друг к другу, лицом к лицу. Сердце Рамина было изранено, от безумной любви он претерпел жестокие страдания. А ныне близость с Вис одарила его сокровищами. За каждую стрелу, попавшую ему в сердце, Рамин целовал Вис тысячу раз. И вот он вышел в поле радости и, исполнив свое желание, убедился, что она досталась ему с той печатью, с какой была рождена матерью. Рамин еще больше полюбил ее, убедившись, что она была девственницей. Когда каждый из них исполнил желание своего сердца, стали они безумствовать еще сильнее, и любовь их стала безмерной. Так они провели два месяца, не разлучаясь, и, конечно, каждую ночь они наслаждались.
Шах Моабад узнал, что брат его Рамин поправился. Он обрадовался и тотчас же написал письмо Рамину:
«Я без тебя не могу ни радоваться, ни состязаться на ристалище, ни пировать. Приезжай скорее, будем охотиться и веселиться, сколько нам захочется. Земля зазеленела, покрылась благоуханными цветами, гора сшила себе кафтан из греческого аксамита и сняла с головы соболиную шапку. Забили источники. Из-за полноводья мы вынуждены перевозить ловчего барса в лодке, чтобы поохотиться на козла. Как только прочтешь это письмо, собирайся и спешно приезжай. Привези с собой вешний цветок – Вис, как можно скорей, ибо ее очень хочет видеть родная мать».
Как только Рамин получил письмо Моабада, он тотчас же начал собираться и поехал, взяв с собой Вис. Хотя путь был очень тяжел и труден, обоим влюбленным путешествие казалось раем. Когда они прибыли в страну Махи, им навстречу вышел Моабад с войском. Вис сейчас же повели к матери. Завидев Виро, Вис очень смутилась. Как и подобало, все очень обрадовались приезду Вис. Но ее радость обратилась в печаль, ибо она разлучилась с Рамином и редко его видела. Всего раз в неделю видела она его с Моабадом или проходящего мимо. Такие встречи она ни во что не ставила, и это ее не удовлетворяло. В поисках желанной встречи Вис умножила свое горе, а любовь так захватила ее, что она не могла ни минуты обойтись без Рамина и любила его больше своей души.
