Текст книги "Висрамиани"
Автор книги: Саргис Тмогвели
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
40.
ПОУЧЕНИЕ, НАСТАВЛЕНИЕ И ВРАЗУМЛЕНИЕ ВИС ШАХОМ МОАБАДОМ
В то время, когда Бего наставлял Рамина, Моабаду захотелось вразумить Вис. Он стал поучать ее ласковыми, нежными словами. Он так говорил ей:
– О прекрасная госпожа, дарующая мне душу! Ты сама знаешь, сколько я перенес из-за тебя горя, и как я страдал от безумной любви, и сколько раз ты приводила меня в отчаянье. Своими недостойными поступками ты увеличивала мое горе и сделала меня посмешищем. Нет прелести которой у тебя бы не было, нет славы, которой бы мне не хватало. Я буду царем царей, а ты будешь царицей красавиц. Пусть не будут разлучены наши сердца. До конца дней наших останемся возлюбленными. Будь владычицей стран, городов, войск, сокровищ и дворцов! Для меня достаточно того, что буду называться царем, всеми же делами можешь управлять ты. Делай, что твоей душе угодно, играй и веселись, где только окажется прекрасное место, раздавай сокровища и управляй. Все, чем я владею, принадлежит тебе, ты достойна владеть сокровищами в тысячу раз большими, чем мои. Пусть мои вазиры будут твоими, пусть мои ученые будут твоими прислужниками. Приказывай им, что тебе угодно, и они будут исполнять твою волю. Тебя, а не меня, лучше украшают царский сан и величие, а я буду только твоим возлюбленным, ревностным исполнителем твоей воли и желаний. Можно ли найти на земле человека, который не стал бы охотно твоим послушным рабом? Внемли моему поучению и не будь так неустойчива, как орех на куполе. Я тебе желаю добра и призываю к благоразумию. Я не такой злопамятный, как ты, таящая в сердце одно, а языком говорящая другое. Душа моя жаждет правды, и язык мой говорит правду. Сердце мое всегда ищет любви, и язык славит добро. Поступай и ты так же прямодушно. Не будь в отношении меня лживой и вероломной. Если ты послушаешься моего совета, не будешь поступать недостойно, изменишь свой нрав, заслуживающий презрения, и уступишь мне, – то станешь столь желанной, что великие цари будут целовать порог твоего дворца в страхе перед тобой. Если же ты будешь вести себя по-прежнему, то обретешь во мне врага, подобного которому не найти во всем мире. Не делай этого, о луна моя, питай ко мне уваженье, остерегайся вражды, ибо я страшен и для хищных зверей. Устыдись почтенной Шахро, вспомни свой славный род, доброту твоего брата, которые осрамлены и опозорены тобой. Будь у тебя чувство стыда перед богом или перед Шахро и Виро, ты бы поступала, как подобает, и почитала бы меня. Но ты не уважаешь такую мать, как Шахро, и не считаешься с таким братом, как Виро, – как же ты сможешь обрадовать меня? Могу ли питать надежду, что ты будешь послушной, если даже слух о моей славе и величии дойдет до небес. Скажи правду, будь откровенной, заклинаю именем бога! Открой, что ты таишь в сердце: любовь или вражду? Я не в силах больше переносить такую жизнь. Пусть опротивеет и тебе твой нрав. Последнее время ты как будто внимала моим поучениям, но все же не изменила своего нрава. А мне надоело тебя поучать. Твои поступки разгласили мою тайну. Я не могу дольше терпеть и не хочу больше умолять.
Каменное сердце Вис, по божьему велению, уподобилось воску. Выслушав слова Моабада, она встала и так ему ответила:
– О великий царь! Величие твое возносит тебя до неба, а смирение склоняет до земли. Сердце у тебя щедрое, а рука твоя дарует драгоценные камни; разум твой непостижим, – настолько он прозорлив. Бог даровал тебе такие преимущества, о которых другим царям и не мечтать. Деяния твои благодетельствуют всех, подобно лучам солнца. Да хранит тебя бог и да исполнятся твои повеления. Тебе известно, что судьба готовит нам изменчивый жребий и человеку уже при рождении предопределяется будущее. Мы, люди, не в силах ни уйти от судьбы и избежать предопределения, ни скрыться от воли бога. Все это тяготеет над человеком до конца дней его жизни – все это совершается по божьему предопределению. Такая, какая я есть, – я создана богом. Ты родился счастливым, а я рождена не такой. Я не виновата в том, что меня заставляет совершать судьба; я никогда не желала себе зла и стольких несчастий; никогда не желала, чтобы мне от возлюбленного доставалось столько горя и чтобы мою тайну раскрыли враги. Что я могу сделать, если ожидаемая радость вдруг обращается в горе! Я терплю скорбь со дня рождения. Я лишена сил, ибо судьба моя борется с моей душой, и мне так надоела жизнь, что я сама готова броситься в львиную пасть. Судьба моя похожа на раба-абиссинца, сожженного солнцем, а терпенье мое похищено дивами. Ногтями я рву завесу стыда, а зубами впиваюсь в мою же душу. Знай отныне, шах Моабад, что я готова отказаться от души и сердца, если они будут причинять тебе горе. До сих пор ты был виновником моих несчастий. Никогда не радовалось мое сердце, и душа моя никогда не обретала покоя. Дни моей жизни протекали тревожно, а судьба относилась ко мне безучастно. Я не буду больше искать такой любви, которая обречет меня на вечный стыд или милостивого и сильного властелина превратит в беспощадного врага. На что мне такая любовь, которая влечет за собой великий стыд? На что мне такая безумная любовь, которая сулит столько упреков и несчастий и делает меня притчей во язы-цех? Ныне раскрылись двери моего темного сердца и я обрела верный путь. Глазам моим вернулось зрение, я научилась уму-разуму. Ныне, отвергнув безумную любовь, я поняла, что пострадала от своей натуры и что по юности своей совершила худое дело как для этой, гак и для той жизни.
Безумная любовь похожа на глубокое море, и мудрым не следует в пего пускаться. Доколе мне суждено жить, я не хочу видеть Рамина. Если даже я буду жить столько, сколько тысяча Мафусаилов[24]24
Мафусаил – имя самого долговечного из людей (по библейскому мифу).
[Закрыть], все же я не смогу обелить мою душу. Зачем я напрасно мучила мою несчастную душу, зачем проливала напрасно мою невинную кровь, зачем не слушалась твоего повеления, зачем не искала для себя покоя? Если отныне я еще раз провинюсь перед тобой и совершу дурной поступок, то поступай со мной, как тебе угодно, у меня не будет слов против твоего гнева. Будь Рамин даже львом, он не одолеет меня; если он станет даже ветром, он не проникнет в мою душу. Клянусь, что никогда не нарушу данное слово. Если захочешь, чтобы я была твоей рабыней, с сегодняшнего дня я буду тебе покорна. Еще раз обрати ко мне милостиво лицо твое, и я буду служить, как тебе угодно, во мне утвердился дух правдивости.
Шахиншах поцеловал ее в глаза и в лицо, и они ублажали друг друга так, что вытравили из своих сердец ржавчину недоверия и ненависти.
41.
ВИС И РАМИН РАССТАЮТСЯ, ОБИЖЕННЫЕ ДРУГ НА ДРУГА
Когда собираются тучи, небо темнеет; от жестокого ветра земля тревожится. То же и с влюбленными: когда судьба собирается их разлучить, она уже заранее готовит козни, ищет повода и находит его. Если человека лихорадит, его сперва бросает и жар. Когда Рамина измучили любовные тревоги и неотступные мысли о Вис, он внял словам Бего и послал человека к шахиншаху, чтобы передать ему следующую просьбу:
«Здешний климат мне вреден, я часто болею. Если разрешит твоя милость, я отправлюсь в Ирак и там буду служить тебе; назначь меня начальником над тамошним войском, и я буду выполнять все, что будет требовать служба, когда же повелишь, я тотчас явлюсь на твой зов. Может быть, мне удастся благодаря твоей милости избавиться от болезни и печали! Охотой в горах и равнинах возрадую сердце. Я буду охотиться то с барсами, то с соколами, то с собаками. Конь мой отвык от всадника, и доспехи мои за шесть месяцев заржавели. Разреши мне уехать, а когда прикажешь, я предстану пред тобой, как раб».
Услышав все это, шахиншах обрадовался. Он исполнил просьбу Рамина и назначил его военачальником над Реем-. Гурганом, Хойстаном, Хамианом и всем Ираком. Пожаловал ему богатое платье и оповестил всех о его назначении. Рамин преклонил колени перед шахиншахом, возблагодарил его и велел разбить лагерь за городом. Из дворца он ушел тайно. Когда Вис узнала об этом, она чуть не лишилась жизни, сердце ее мучительно сжалось, и она стала стонать.
Тем часом, приготовившись в путь, Рамин пришел проститься с Вис; ему оставалось только сесть на коня, он был в полном снаряжении. Вис сидела на троне. Рамин вошел в зал и сел рядом с ней. Но Вис оттолкнула его и сказала ему:
– Встань, царский престол не для тебя. Пока ты раб, ты не должен пытаться занять место владыки. Рано тебе искать царский престол. Ты заблуждаешься по недомыслию.
Рамин сильно опечалился и ушел омраченный. Проклял он день своего рождения и стал жалеть о горестях, причиненных ему Вис. Он так сказал в сердце своем:
«Теперь я понял, как относится ко мне Вис. Что же она сказала мне напоследок при разлуке? Пусть никто не ищет сострадания у женщины, пусть никто не выращивает розы на солончаке. Любовь их я уподоблю ослиному хвосту: не удлинишь его. Долго я мерил ослиный хвост, долго выращивал розы на солончаке и ходил по следам дива. Ныне, слава богу, открылись глаза мои, и я сумею отличить славу от позора. Зачем я растратил понапрасну молодость? Зачем я загубил дни моей жизни? Они невозвратимы. Горе моему сердцу, еще жаждущему любви! Зачем я лишал себя радостей молодости, если мне суждено было быть покинутым Вис! Лучше человеку покончить с собой, чем услышать подобные слова. Хорошо, что я вовремя услышал холодные слова, чтобы укрепить сердце. Оно влекло меня к пей, но так как я решился расстаться с Вис, что мне от того, что я внимал недобрым словам? Чем скорее опустошится дом, куда не заглядывает счастье, тем лучше. Бог помог моей разлуке. Напоследок я получил награду взамен горестей. Будь я разумен, мне следовало бы отдать тысячу драгоценных камней за такие слова Вис. Но бог послал мне удачу, и я без всякой платы услышал их. О сердце мое, довольствуйся этим и остерегайся бед этого преходящего мира; беги от позора и постарайся его забыть. Ни из-за кого не исходи кровью, поверь мне и отступись. Если ты ныне не отвергнешь всего этого, то когда же отвергнешь?»
Рамин так размышлял в сердце своем, и оно казалось ему начиненным перцем.
Когда Вис увидела, что Рамин уходит нахмуренный, она стала упрекать себя и говорить: «Зачем я огорчила его моей несдержанной речью?»
Сердце ее было словно ранено мечом из-за причиненного Рамину огорчения. Она приказала принести сто тридцать тюков. В каждом из них было тридцать кусков броката, расшитого золотом, и еще куски китайского и багдадского аксамита – один лучше другого. Вис велела передать их казначею Рамина. И одарила его еще роскошными одеяниями, холстами, которые преподносятся брачащимся, и к этому добавила шапки и чалмы. Затем она обратилась к Рамину с такими словами:
– Не давал ли ты клятвы в том, что не покинешь меня, пока жив? И вот ныне ты от нее отступаешь.
Он объяснил ей, почему он вынужден удалиться. Затем они взяли друг друга за руки, пошли в сад и стали обниматься. Их лица озарились любовью, и сад расцвел, и от аромата их волос ветер стал благоуханным. Они то радовались тому, что, они вместе, то плакали, опасаясь разлуки. Прекрасноликая Вис проливала кровь из глаз, ланиты ее становились цвета золота. Из ее очей изливались слезы, словно струи дождя из тысячи туч, и ее душу тяготили тысячи печалей. Она царапала лицо и грудь и говорила:
– О возлюбленный друг, зачем ты омрачаешь мой свет, удаляясь? Разве далек тот день, когда ты поклялся мне в вечной преданности? Неужели прошло так много времени, что ты уже пресытился моей близостью? Как случилось, что твое сердце так изменилось? Такой у вас прав, у мужчин: вы открываете сердце человеку и этим завлекаете его сердце, а потом становитесь жестокосердными. Твердость сердца нужно иметь в бою, но не для обмана друга. Почему ты считаешь, что твой поступок не заслуживает божьего осуждения? Я – та же Вис, солнцеподобная, белоликая, со станом кипариса, источающая аромат мускуса; я всегда была нежна с тобой; почему же ты изгнал из сердца любовь ко мне? Если ты обрел новую возлюбленную, не бросай в море мою давнюю любовь и не покидай меня, Рамин, не радуй моих врагов. Я знаю, ты скоро возвратишься ко мне и будешь каяться. Не обрывай нашей любви, она не струна арфы, которую можно связать. Ты вспомнишь этот день, когда ты начнешь стонать и склонять лицо предо мной, как ты умеешь, и умолять меня, говоря, что ты не в силах жить без меня; тогда раскаянье не поможет тебе. Ты будешь искать меня и не найдешь. Ныне ты пресыщен мною и объят высокомерием и неразумием, а тогда ты будешь несчастен, и ты увидишь, как я с тобой поступлю. Не воображай, что я оставлю добро или зло без возмездия. Тогда ты будешь нежен со мной и будешь заискивать у меня.
Рамин ей так ответил:
– Бог читает в моем сердце, и ты знаешь также, что я не могу прожить ни одного мгновения без тебя. Но я боюсь и избегаю твоих врагов. Все люди враждебны нам; даже мои рубашки способны мне вредить, даже мыши набрасываются на меня, как тигры, а рыбы грозят мне, подобно драконам, и солнце взирает на меня с презрением, и облака жалеют для меня влаги. Так много упреков я слышу от всех, что меня заставляют заглянуть в ад. Потому я надеюсь лишь на помощь самых близких и опасаюсь моих друзей, как кровных врагов. Кто бы пи поил меня водой, я опасаюсь яда. На меня столько наговорили шахиншаху, что я боюсь, как бы он не убил меня предательски, и если это случится, я не буду принадлежать ни тебе, пи самому себе. Я же предпочитаю ныне удалиться и, будучи сердцем разлучен с тобой, все же остаться живым. Я тем более хочу жить, что если я лишусь души, то такая возлюбленная, как ты, будет навеки разлучена со мной. А мне приятнее остаться живым и иметь около себя такую душу, как твоя. Ныне будем терпеливы. Этот год проведем в разлуке, а затем все дни моей жизни будем жить безбоязненно вместе. Я слышал, что ночь беременна, но никто не знает, что родит утро. Судьба всегда строит козни, и кто знает, что она нам преподнесет! Ты не представляешь себе, какой великий свет осенит нас после мрака разлуки! Хотя я болен по воле судьбы, но надеюсь, что она же меня исцелит. Какой бы ни был туман, все же я не теряю надежды на ясную погоду и на лунный свет. Мы разлучаемся для того, чтобы потом еще теснее слиться сердцами; пройдет день скорби – и настанет время ликования и радости. Пока я жив, я не перестану тебя любить. Ты мое солнце, и если твои лучи не касаются меня, то свет в моих глазах становится цвета твоих волос. Ах, ах, как много горестного ниспослала мне судьба, и причиной всего, оказывается, была любовь к тебе. Я думаю, что пришел конец нашим бедам и нам еще достанется доля радости. Конец всякой великой скорби – радость. Мет такой закрытой двери, которая бы не открылась; нет такого подъема, который бы не имел спуска; весна наступает тогда, когда зима уходит в горы.
Вис молвила ему в ответ:
– Все это правда, но я не надеюсь на мою судьбу. Моя судьба так враждебна ко мне, что, отняв у меня друга, уже не покажет мне вновь его лица. Я боюсь того, что в Горабе ты встретишь какую-нибудь красивую девушку и полюбишь ее. Девицы там стройны и прекраснолики, и когда ты увидишь их, забудешь меня, отдашь им свое сердце и покинешь меня. Ты едешь в Гораб развлекаться, и твое сердце будет вращаться, как мельничный жернов. Ты увидишь так много красавиц, что не будешь знать, какую выбрать. Женщины тех стран очаровывают мужчин вьющимися кудрями, прекрасными лицами и красотой. Как осенний ветер срывает листья с деревьев, так женщины этих стран сражают юношей своими влекущими глазами. Если бы ты имел сердце в тысячу раз тверже наковальни, и то ты остался бы без сердца, увидав их. Если бы ты смог связать даже дьявола, ты был бы не в силах спастись от них.
Рамин ей ответил:
– Если бы вокруг меня целый месяц ходила луна, украшенная звездами, увенчанная солнцем и наделенная всеми красотами, если бы она обладала всеми чарами, чтобы привлекать к себе сердца мужчин, если бы ее поцелуи были бессмертием и она была бы желанна, как рай, если бы ее лицезрение омолаживало старцев и уста ее оживляли мертвых, – клянусь твоим солнцем, она не заставила бы меня забыть тебя, я не пожелал бы ее и не искал бы ее любви. Даже твоя кормилица будет казаться мне более привлекательной и честной, чем она.
Затем они обнялись, поцеловались и расстались. Ее ланиты были цвета шафрана, и она обильно проливала жемчуг слез. Дым от их вздохов вздымался до небес, казалось, их окружал ад, а земля от их слез уподобилась морю Омаина. Они оба походили на жалких нищих, потерявших разум. Когда Рамин сел на коня, божье веленье сняло с Вис покрывало терпения, тело ее уподобилось луку, а Рамина – спущенной стреле. Вис плакала и причитала:
«О ты, что покинул меня! Едва ты уехал, уже иссякло мое терпение. По божьему велению ты уехал путешествовать, а я повергнута в яму желания. Пока ты будешь странствовать, твой друг не отдохнет от плача. Что у меня за судьба! Да будет она проклята за то, что заставляет меня сидеть то на троне, то в золе. Мое маленькое сердце так переполнено горем, что теперь оно не поместилось бы в равнине длиной в шестьдесят дневных фарсангов[25]25
Фарсанг, фарсах – равняется приблизительно 30–40 римским стадиям, т. е. 5–7 километрам.
[Закрыть]. Глаза мои обилием влаги подобны морю, а сердце стало адом от неисчерпаемых горестей. Нельзя осуждать меня за нетерпение и бессонницу. Кто может постоянно быть в море или пребывать в аду? Что может постигнуть меня хуже случившегося, ибо я и для врага не могла бы измыслить худшее!»
Рамин выступил с войском. Трубный звук достигал небес, пыль, вздымаемая воинами, была подобна туче, но слезы Рамина исторгались оттуда, как дождь. Он вспоминал слова Вис, и разлука с нею мучила его, сердце горестно томилось и лицо стало мрачным. На влюбленном всегда печать скорби, когда он вдали от возлюбленной. Если он сохранит терпение в разлуке, значит он не испытал подлинной любви и она не в его природе. Хотя Рамин был владетелем страны и предводителем войск брата, однако сердце его вдали от Вис было подобно рыбе, лишенной воды. Он объехал всю страну, везде его прославляли и возвеличивали; он всюду насаждал справедливость и искоренял злодейство. В Гургане все зажили так мирно, что овцы и волки пребывали вместе, и волки пасли овец. Люди столько пили и так веселились, что ты бы сказал: реки в этой стране текут вином. Благодаря наступившему спокойствию каждый мог беззаботно слушать певцов, а враги, страшась Рамина, покорялись ему. И даже звери сдерживали свою свирепость. Местом своего пребывания он избрал Испаан. Ему принадлежали Джорджан, Рей, Хавал и Багдад. Ни у кого не было столь грозного и многочисленного войска. Заботою и справедливостью он умиротворил своих подданных. Страна стала процветать, деревья щедро давали плоды, и все его подданные благодарили бога за то, что он его создал таким.
42.
РАМИН ВЛЮБЛЯЕТСЯ В ГУЛЬ
Рамин стал разъезжать по стране для управления ею, а в свободное время охотился и развлекался. Он посетил Амиан и Гораб. Его встречали местные знатные вельможи, равные монархам, – Шахпур и Рафед. Они принимали его как подобало. По утрам охотились, а вечерами пировали и веселились. На охоте при них всегда были меч, чтобы поражать львов и тигров, и лук и стрелы, чтобы стрелять дичь, а дома они пировали, осушая полные стаканы вина. Так они прекрасно проводили время, но Рамин не мог изгнать мысль о Вис из своего сердца ни в поле, ни во дворце.
Однажды, возвращаясь с охоты, он увидел деву, подобную солнцу. Имя ее было Гуль. Красота ее была безупречна. Она была весенним цветком, радующим сердцу, разгоняющим горе, справедливой, похищающей сердце в одно мгновение, царицей красавиц, завлекательницей юношей, целительницей больных, утешительницей пораженных горем. Лицо ее было подобно цветнику роз, кудри у нее были черные и густые, как сахарный тростник. Ее коса, ниспадавшая до пят, была арканом для влюбленных. Она не знала неудач. Ее нежные губы были вкуса леденца, а за яхонтами был виден нанизанный жемчуг. Ресницы ее были меткими стрелами абхазских лучников. Амбра у нее заимствовала цвет и аромат. Ее брови, брови лунноликой, метали стрелы, ее стрела была мускус; и стрелой ресниц своих она пронизывала сердца молодых людей. Одна губа ее была подобна розе, осыпанной мускусом, а другая сулила бессмертие. Камень был рабом ее сердца, а железо – пленником ее красоты. Гранатовый цветок походил на ее ланиты, а стан ее – на кипарис. Красота ее тела соперничала с хрусталем, полуприкрытым златотканым брокатом.
Своей неприступностью она заставляла худеть влюбленных в нее. От множества драгоценностей, которые носила Гуль, она уподоблялась сокровищнице. Ее можно было сравнить с неоткрытой жемчужной раковиной. С ее короны сверкала луна, с ее лица – солнце, с ее зубов – звезды, с ее шеи – зори. Она была горда, как юная царица, желанна, как жизнь, красотою уподоблялась весеннему саду, а высокомерием – единорогу. У нее были служанки, прекрасные, как она сама: китаянки, турчанки, гречанки. Их было восемьдесят, и они окружали Гуль, как звезды луну.
Когда Рамин увидел шествующую Гуль, стройную, как кипарис, подобную живой луне, на которую нельзя было смотреть, как на сияющее солнце, сердце его дрогнуло, он был ошеломлен, стрела выпала у него из рук. Он не мог поверить, что она была из рода Адама: «Разве ее свита не звезды, а она сама не луна? И если ее спутницы – луны, не солнце ли их повелительница?» А Гуль, похитительница терпения молодых людей, подошла к Рамину, приветствовала его, как давнего друга, и поцеловала ему руку. Затем сказала:
– Прославленный царь! Земля наша освещена тобой, как небо солнцем. Близится ночь. Соизволь сойти с коня у нашего дома, отдохни здесь, будь нашим гостем. Разреши нам принять тебя; мы поставим перед тобой лучшие яства, я угощу тебя дичью, ты отведаешь лучшего вина, я рассыплю пред тобой фиалки и розы, устрою пир, достойный тебя, и ублажу, как любимую душу. Гостеприимство – наш обычай.
Рамин так влюбился в нее, что забыл Вис. Взгляд его глаз был так же вероломен, как и его судьба. Увы, оправдались страх и опасения Вис!
Горе тому сердцу, которое доверяет столь непостоянному любовнику, и горе тому мужчине, который так непостоянен и вероломен, не стоек в любви и клятвопреступен.
Рамин так ответил Гуль:
– О луна, как твое имя? Из какого ты рода? Ты отдала ли кому-нибудь свое сердце или еще нет? Выйдешь ли за меня замуж или нет? Какой выкуп хотят твои родители от того, кто возьмет тебя в жены? Что ты хочешь за поцелуй? Если ты потребуешь даже тысячу душ, я не отступлюсь..
Красноречивое солнце и божество во плоти ответило ему:
– Как нельзя скрыть солнце, так же и имя мое не может быть скрыто. Я не могу сказать, что я никому не известна. Мать моя – Гохарь, отец – Рафед, властитель этого царства; а один из братьев – владетель Адрабадагана. У меня много братьев, и все они богатыри-голиафы. По знатности и по происхождению мы все равны как со стороны матери, так и со стороны отца. Он – из Гораба, она – из Амиана. Меня зовут Гуль, что значит роза, и я сама ей подобна и так же благоуханна и желанна. Я родилась от прекрасной матери и непорочной взращена кормилицей. Станом я стройна, как отец, и прекрасна лицом, как мать. Грудь моя – серебро, а шея – хрусталь; тело у меня нежное, как мех горностая, я благоуханна, как мускус. Тебе нечего спрашивать о моем имени и роде, вся страна знает, что они прославлены. И если ты не знаешь моего имени, то я все знаю про тебя. Ты – Рамин, брат шахиншаха и возлюбленный Вис. Ее кормилица связала тебя чарами, и Вис стала для тебя дороже души и сердца.
Притча. Как Багдад не может существовать без реки Дижлы, так и ты не можешь жить без Вис.
Твою любовь к Вис труднее вытравить из твоего сердца, чем смыть черноту с негра. Старая кормилица, заворожив тебя, связала неразрывными узами с Вис; веревкой и гвоздем ей служили колдовство и заклинания. Ты не можешь быть вдали от Вис и оставаться даже с такой красавицей, как я. И так как ты не можешь быть без нее, принадлежи только ей. Она опозорила тебя, и ты ее, а вы оба опозорили шахиншаха. Нет места на земле, где бы не рассказывалась ваша история и где бы не насмехались над вами.
Рамин ответил так:
– О сребротелая луна, никогда не упрекай любовника, которого постигла неудача. Когда ты видишь такого человека, проси для него прощения у бога. Ныне я проклинаю мои прежние мысли и себя. Но деяния божьи сокрыты от человека. Воля божья тяготеет над нами. Не упрекай меня. Если мой поступок был позорным, в этом виновата судьба. Никто не может вернуть прошлого. Не следует вспоминать вчерашний день. Ныне я горю желаньем быть с тобою и предпочитаю тебя всем женщинам, виденным раньше. Если последует божье соизволенье, ты не раскаешься, ставши моей женой. Стань моим солнцем, и пусть твое лицо восхищает сердце. Я буду всецело твоим и постараюсь исполнять все твои желания. Если ты пожелаешь даже мою душу, я не поскуплюсь тебе ее отдать. Я не буду искать другой, чтобы озарить мой дворец, и никто не будет бальзамом моей души, кроме тебя. Я никогда не возвращусь к тому прошлому, которое настраивало бы меня против тебя и тебя против меня. Если ты будешь моей женой, клянусь, что я, которому противна всякая любовь, кроме твоей, никогда не упомяну имени Вис.
Гуль ответила ему:
– Не раскидывай для меня, о Рамин, сети очарования. Я не из тех, которых легко запутать в тенета. Я не желаю от тебя ни власти, ни величия, ни поля, заполненного войском, ни сокровищницы с драгоценностями. У меня одно желание, и если ты его исполнишь, я буду во всем тебе покорна. Если ты будешь верен мне в любви и не покинешь меня, ты не найдешь другого, более преданного существа. Если ты будешь верным возлюбленным, никогда не пожелаешь ехать в Хорасан, ни быть вблизи Вис, ни упоминать. о ней, ибо чужое добро не должно быть нашим; если ты поклянешься, что никогда не напишешь Вис, не пошлешь гонца, не позволишь любви к пей пребывать в твоем сердце, то на моем теле будут две головы, а в нем – одна душа.
Рамин возрадовался ее речи и, ничего не ответив, взял ее за руку, и оба они вошли в дом Рафеда. Усадив Рамина на золотой трон, перед ним рассыпали сто чаш драгоценных камней и жемчуга. Потом созвали всех вельмож и родню Гуль и стали веселиться. Рамин торжественно поклялся богом и огнем в том, «пока существует земля и течет Джеон, пока в морях плавают рыбы, пока сияют солнце и луна и наступают ночи, пока ветры дуют в горах и на полях пасутся стада, пока я жив, я не буду искать никого, кроме Гуль, я не пожелаю ни другой жены, ни возлюбленной, и никогда не произнесу даже имени колдуньи Вис. Пока во мне есть душа, Гуль будет моим сердцем. Я отрешился от любви к другим женщинам, и они мне чужды. Та, что зовется Гуль-Розой, – моя роза, моя жена, и Гораб – мое местопребывание. Пока я обладаю розой, я не буду нюхать фиалок; пока светит луна, я не соблазнюсь блеском звезд».
После того как он поклялся, стали съезжаться родственники Гуль: из Горгана, из Рея, из Кума, из Испаана, из Хойстана, из Хузистана и из Рана. Среди них были вельможи и знатные люди. Дворец сиял огнями. Справили свадьбу, и Гуль стала женой Рамина.
