Текст книги "Горячая собственность"

Автор книги: Сара О'Брайен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 8

На следующее утро я пришла в офис первой, хотя и поздно заснула. Молли уже сидела за конторкой и полировала ногти. Прийти раньше Молли было невозможно. Иногда я думала, что она спит под своим столом или сидит на своем вращающемся стуле всю ночь, крася ногти или делая прическу. На столе рядом с ней стоял огромный букет роз.

– «Глэдстоун и Ричардз» прямо засыпают нас цветами. Они прекрасны, – бросила я, направляясь принять свою первую в этот день порцию кофеина. Молли фыркнула и пробормотала что-то себе под нос. Я была в боевом настроении, поэтому сразу начала наступление. – Что ты сказала? Я не расслышала, – сказала я ровным голосом, хотя все мое тело было напряжено.

– Я сказала, что это для тебя, ответила она, не поднимая головы от своих ногтей. Сегодня они были фиолетовыми.

– Что для меня, Молли? – я положила обе руки на стол перед ней. Парадная дверь отворилась, и в приемную одновременно вошли Тим Глэдстоун и Эндрю.

– Цветы, они тебе. Их принесли, как только я пришла на работу. В восемь тридцать. Здесь есть записка, – сказала она, почти бросая ее мне.

Теперь мне не было дела до Молли. Пока я вскрывала конверт и читала открытку, мой живот сводила судорога.

«Спасибо за кофе. Все было чудесно. Хотел бы еще раз увидеться.

Тони».

По моему телу пробежала волна какого-то упоительного восторга. Я улыбнулась и взяла цветы.

– Кое-кто сегодня популярен! – заметил Тим Глэдстоун, проходя в свой кабинет.

Эндрю стоял, перебирая бумаги на столе Молли. Молли взглянула на меня, продолжая полировать ногти. Она настолько хорошо это делала, что могла бы полировать их не глядя. Я одарила их обоих ослепительной улыбкой, взяла цветы и пошла искать вазу и кофе.

Это утро я собиралась посвятить работе с бумагами, и я с головой ушла в нее. Нужно было посмотреть все предложения по Хейзелдину и разобраться в них. Это было очень интересно.

– Эллен, можно с тобой поговорить?

Это был Эндрю. Он стоял в дверях моего офиса. Комнату наполнял пьянящий запах роз. И еще голос Райана, который как будто становился громче в присутствии Эндрю.

– Пожалуйста, говори, – сказала я, не отрываясь от компьютера.

– Может быть, поговорим у меня? – несмело предложил он, постукивая костяшками пальцев по моему столу. Наступила внезапная тишина. Андреа перестал стучать на машинке, а Райан разговаривать по телефону.

– Разве нельзя поговорить здесь, нас никто не слушает, – сказала я, улыбнувшись моим коллегам.

– Пожалуйста, зайди ко мне, – твердо сказал он и вышел.

Это была не просьба – приказ. Я медленно поднялась и, дойдя до двери, обернулась к Андреа и Райану и сделала грубый жест кулаком и локтем. Жест, который означал, что я собираюсь иметь неподобающие отношения с их новым боссом. И еще подмигнула им.

Эндрю сел на край своего стола из карельской березы и указал мне на стул возле себя. Я отрицательно покачала головой и встала возле длинного окна.

– Не знаю, как сказать, Эллен, чтобы это не показалось тебе… о, не знаю… Ну, чтобы это не звучало слишком… О Господи!..

Я молчала, наслаждаясь его косноязычием. Эндрю не часто лез за словом в карман. Я не волновалась. С работой все шло хорошо, так что дело было не в этом.

– Я об этом человеке, Эллен, о Тони Джордане. У него скверная репутация. Прежде чем ты взорвешься, я хочу передать тебе только то, что мне сообщили в полиции. Ты бы на моем месте тоже стала бы волноваться обо мне…

– О чем ты говоришь, Эндрю?

– О Тони Джордане.

– Что с ним?

– Я не думаю, что тебе следует с ним встречаться.

– Почему?

– Он большой мошенник.

– В самом деле? За кого ты себя считаешь? За моего сторожа? Я ведь не говорю тебе, с кем тебе встречаться. А в последние годы в твоем списке было немало мошенников. – Моя рука уперлась в бок, а грудь вздымалась от гнева. Я пыталась глубоко дышать, как Индия учила меня делать во время стресса. Но производила впечатление человека, просто задыхающегося от собственной злости.

– Эллен, это не мое дело, с кем ты встречаешься. Я просто предупреждаю тебя, вот и все. Решай сама, ты взрослая женщина.

– Что ты имеешь в виду, говоря мошенник? Если ты даешь человеку уничижительную характеристику, было бы хорошо, если бы ты уточнил.

Он встал и посмотрел мне прямо в глаза.

– Наркотики. Рэкет. Пара подозрительных поджогов. Да, и одно или два убийства, хотя ничего не было доказано, – проговорил он хмуро, приблизив свое лицо к моему.

Я выдержала его взгляд.

– Ты слишком много смотришь «Сопрано», Эндрю. Это вредно для твоего здоровья. Твоего психического здоровья. Вместо этого я предлагаю тебе легкие развлекательные программы. Вроде Джерри Спрингера. Да, он тебе подойдет. А теперь, если ты кончил, то я пойду – у меня уйма работы…

Я вышла, прежде чем он успел ответить. Я приготовила чашечку растворимого кофе и понесла на свой стол, равнодушно пройдя мимо Молли. У нас было что-то вроде игры в игнорирование друг друга.

Я села за стол и стала размышлять над тем, что сказал Эндрю. Что он о себе воображал? Он просто завидовал, потому что у Тони было много денег и он был намного успешнее его самого. Это не имело ко мне никакого отношения. Чертов ублюдок. Красивые мужчины, у которых был собственный бизнес, не входили в десятку фаворитов Эндрю.

Я вытеснила из мыслей Эндрю и Тони и погрузилась в работу, уйдя с головой в риэлторский бизнес. У меня была уже третья пара, интересовавшаяся Хейзелдином, и соперничество между тремя семьями выглядело вполне вероятным. Я улыбалась своим мыслям, а когда вдыхала аромат роз, моя улыбка растягивала рот до ушей. Жизнь была прекрасна.

Понадобились спущенное колесо и ливень, чтобы стереть улыбку с моего лица. Дождь начался сразу же, как я села в машину после работы. Я положила розы рядом с собой. Моя шея и плечи болели оттого, что я целый день просидела на одном месте. Мне хотелось поскорее поесть и лечь спать. И тут прямо посреди улицы в потоке машин у меня лопнула шина. Я вышла из машины и оказалась под проливным дождем. Словно кто-то выливал на меня ведра воды. Одна шина была совершенно спущенной. Я ударила по ней ногой и выругалась.

Я не знала, как надо менять колеса. На самом деле мне никогда не приходилось делать это самой. Всегда находился какой-нибудь любезный молодой человек, который делал это за меня. Но не сегодня. Сценарий «Девушка в беде» сегодня не срабатывал. Мужчины-автомобилисты бросали беглый взгляд на мою забрызганную грязью фигуру рядом с розовым автомобилем, ухмылялись и нажимали на газ. Услышав, как лопнула шина, я откатила машину на обочину дороги, так что, по крайней мере, никому не мешала. Я порылась в сумке в поисках телефона и позвонила отцу на работу. Он почти немедленно приехал.

– Привет, детка, давай посмотрим на эту шину. Так это и есть та знаменитая розовая машина, о которой мне говорила мама? – спросил он, беря у меня ключи, чтобы открыть багажник. Вот где у них запасное колесо – в багажнике. – Я слышал все об Анжеле. Она сегодня позвонила маме из больницы по мобильному телефону, – приговаривал он, поднимая домкратом машину, чтобы сменить колесо.

– Она была сердита на меня?

– Кто? Анжела? Вовсе нет, как раз наоборот. Она не могла на тебя нахвалиться.

– Я не об Анжеле, а о маме. Она злится на меня за то, что я не позвонила? Я была занята, а Анжела сказала, что сама позвонит. Она сказала, что не любит шокировать людей, а мама поднимет большой шум.

Отец на минуту перестал возиться с колесом и взглянул на меня.

– Тебе незачем говорить мне. Я знаю твою маму, – сказал он и вернулся к колесу. Я наблюдала за тем, как проезжавшие машины забрызгивали его грязью.

– Ну вот и все! – удовлетворенно воскликнул он, вытирая руки большим белым платком. – Знаешь что, Эллен, мне нравится эта розовая машина. Она подходит тебе намного больше старых «фиест» или «пунтосов» – они такие унылые. А в этой чувствуется жизнь.

Он погладил крышу машины, как гладят хорошую собаку. Я обняла его.

– За мной ужин в ресторане.

– Ловлю тебя на слове. Я бы пошел куда-нибудь вроде «Максима». Ты можешь это себе позволить?

– Мне сначала придется продать несколько домов, но смогу. Я позвоню тебе, папа, и мы устроим это. Во всяком случае, увидимся на выходные. Ты знаешь, что из Дублина приезжает королевское семейство? – спросила я, залезая в машину.

– Еще бы, твоя мать наводит такую чистоту, что Букингемскому дворцу и не снилось.

Я засмеялась и помахала ему рукой, отъезжая.

Приехав домой, я бросила в духовку огромную пиццу – четырехслойную, с двойным слоем сыра и сверху приправленную чесноком. Джоя нигде не было видно, так что я обыскивала квартиру, одновременно переодеваясь. Я осмотрела все его любимые уголки, но он как сквозь землю провалился. Войдя в гостиную, я услышала слабое мяуканье, доносившееся с балкона. Я открыла раздвигающуюся стеклянную дверь, и в комнату крадучись вошел мокрый Джой. Это было очень странно. Я никогда не выпускала Джоя на балкон, когда уходила на работу. Должно быть, сегодня он проскользнул туда незаметно, но я помню, что он был на кухне, когда я уходила. Я проверила замок на двери – он был в порядке.

Я съела пиццу, держа на коленях Джоя, и не могла отделаться от ощущения, что в квартире что-то было не так. Я огляделась по сторонам и увидела, что мелкие предметы стояли не на месте. Как будто кто-то передвигал их. Ничего не пропало, но у меня было такое чувство, что здесь кто-то был. Произошли едва заметные перемены, например, казалось, что кто-то рылся в коробках в гостиной или не так задернул занавески на балконной двери. Чуть-чуть не так. Возможно, это было только мое воображение, но в любом случае… что я могла сделать? Не могла же я позвонить в полицию и сказать: «Послушайте, мне кажется, что кто-то проник в мой дом, передвинул все вещи на один дюйм, но ничего не украл». Они просто посмеются.

Готовясь навестить Анжелу в больнице, я постаралась выкинуть это из головы. Я проверила автоответчик. Был звонок от Индии.

«Эллен, ты так и не позвонила. Как прошел вчерашний вечер? Ты надевала закрытый свитер? Поговорим позднее».

И звонок от Руфь.

«Сука. Я дала тебе мой лучший совет кутюрье. А ты даже не отблагодарила меня, не позвонив и не сообщив сногшибательные подробности. Я сегодня вечером на работе. Умри, но позвони мне».

Потом звонок от Анжелы Маунселл:

«Эллен, дорогая, как поживаешь? Это Анжела. Анжела Маунселл. Я хочу просто поблагодарить тебя за то, что вчера ты спасла мне жизнь. Ты сказала, что заедешь в больницу, и я хотела тебя попросить привезти несколько мелочей, дорогая Эллен, конечно, если тебя не затруднит. Так, дай-ка подумать. Привези, пожалуйста, мою краску для волос – она на полочке в ванной. Бигуди. Колоду карт. Пять ночнушек – глаженых. Четыре халата. Мои библиотечные книги и журналы причесок. О да! И еще воск для бикини. До свидания».

Воск для бикини? Я никогда не пойму мою ближайшую соседку. Я собрала вещи Анжелы и отправилась в больницу. Когда я приехала, было уже время посещений. Анжела сидела на кровати и болтала с медсестрой.

– Вот она, молодая леди, которая спасла мне жизнь! – воскликнула она, увидев меня.

– О Анжела, прекрати! Ты преувеличиваешь, – возразила я.

– А этот мужчина, кто он? Он мне что, приснился, Эллен?

Я начала думать, не приснился ли он мне самой.

– Он мой друг, его зовут Тони Джордан.

– Джордан, Джордан, как имя его отца? Он не один из Джорданов из Голливуда? Нет, те Джорданы не такие красавцы. Откуда он, Эллен? – допытывалась она, пока я убирала ее вещи в шкафчик. Она схватила воск для бикини.

– Хммм, – промычала я, продолжая убирать вещи.

– Он твой бойфренд? Я прервала нечто-то важное вчера вечером?.. Надеюсь, что я не погубила твое свидание.

Она и представить себе не могла, насколько погубила его.

– Не глупи, Анжела. Я его едва знаю, мы просто пили кофе, когда прозвучала твоя тревога.

Она прищурилась.

– Кофе, говоришь?

– Кофе.

– Я могу придумать намного лучшее занятие с ним, чем распитие кофе, – сказала она и засмеялась. Я выдавила из себя улыбку.

Мы сыграли с ней в покер на маленьком подносе, поставив его на кровать. На этот раз азарта не было, так как мы играли только на фруктовые пастилки.

Я хотела уйти до того, как Анжела предложит сыграть на деньги, когда в дверях палаты появилась моя мать, держа в руках огромный букет цветов из своего сада.

– Ты никогда не говорила мне о нем! – воскликнула она.

– О ком? – спросила я, беря у нее цветы. От ее корзинки пахло чем-то, напомнившим мне детство. Я узнала этот запах. Булочки с корицей.

– Я только что встретила его в вестибюле, он спрашивал, где палата Анжелы, так естественно, что я заговорила с ним. Он идет сюда – остановился у киоска купить что-нибудь для Анжелы, – пояснила моя мать, подвигая стул к кровати. Она села и поставила корзинку с булочками на пол.

– Мам, о ком ты говоришь?

Она кокетливо улыбнулась мне и Анжеле, наклонив голову так, словно мы играли с ней в какую-то игру.

И тут в палату вошел Тони.

– Я… я как раз проходил мимо и решил заглянуть… просто проведать нашу больную, – сказал он и улыбнулся Анжеле.

– Еще раз здравствуйте, Энтони, – приветствовала его мама.

Господи, Энтони! Она уже звала его по имени. Я взглянула на нее, и она мне ласково улыбнулась.

– Вы какой Джордан? – спросила Анжела. Я знаю, что вы не из голливудских Джорданов и не из рыжих Джорданов из Норсфильдза. Вы имеете отношение к Рону Джордану, страховому агенту?

Интересно, подумала я, что сказал Тони моей матери о прошлом вечере? Я заглянула в его лицо в поисках намека на ответ. У этого мужика были необыкновенно сексуальные карие глаза. Я улыбнулась ему.

– Как вы себя чувствуете, Анжела? – спросил Тони, кладя букет на поднос в ногах кровати.

– Прекрасно. Простите, что побеспокоила вас вчера… вас и Эллен.

Моя мать вопросительно посмотрела на меня.

– Кофе, – пролепетала я.

– Мы просто пили кофе, – пояснил Тони и улыбнулся двум пожилым женщинам.

– Я лучше пойду. До скорой встречи, Анж, может быть, я завтра забегу, – быстро проговорила я, вставая.

– Я тоже пойду. Я заглянул только на минутку. Очень рад, что вы хорошо себя чувствуете, – сказал Тони.

– Энтони, – окликнула его моя мать, – приходите к нам обедать. Как насчет воскресения? Мы будем вам рады.

– Большое спасибо за приглашение, миссис Грейс, но в субботу я уезжаю на несколько дней в Лондон. Дела. Может быть, как-нибудь в другой раз.

Я не слышала ответа матери. Все, о чем я думала, это то, что в субботу он уезжает в Лондон. Это означало, что я не увижу его все выходные.

– Ты едешь в Лондон? – спросила я, когда мы шли на парковку. Две медсестры остановились у входа и с восхищением уставились на Тони. Потом захихикали и начали шептаться – не обо мне ли?

– Да. В Лондон на уик-энд. Может быть, на неделю. Возможно, я не вернусь до конца следующей недели, – сказал он, когда мы подошли к моей машине.

– Скажи правду: ты слышал о готовке моей мамы и принял жесткие меры, забронировав билет на самолет? – сказала я как можно более беспечно. На целую неделю. Он уезжает на целую проклятую неделю.

– Это твоя машина, та, розовая? – спросил он. Я надеялась, что в сумерках она не будет такой кричаще-яркой. Но ошиблась.

– Моя, – пробормотала я, роясь в сумке в поисках ключей. Их там не было, поэтому я пощупала в карманах джинсов. Ура! ключи были в заднем кармане. – Ты купил красивые цветы, – сказала я, открывая дверцу. Бросив сумку на переднее сиденье, я обернулась и улыбнулась ему. Мне нравилась новизна этого ощущения – улыбаться людям.

– Что ты делаешь в воскресенье вечером? – спросил Тони, держа руки в карманах. На его губах играла легкая улыбка. Сексуальные губы, губы, которые хочется целовать и облизывать… Я отвела глаза от его губ и постаралась выглядеть холодной и искушенной.

– Ничего особенного. А что?

– В пятницу идет хороший фильм – «Amores Perros».

– Где он идет? В «Синеплексе»? У них там хороший попкорн.

Тони улыбнулся.

– Нет, он идет в киноклубе «Хейфилд».

– О!

– Ты видела его? Название означает «Любовь – сука». Я давно собирался его посмотреть. Хочешь пойти со мной?

Я не знала, была ли любовь сукой, но похоть, безусловно, была.

– С удовольствием. Я люблю фильмы, особенно испанские.

– Мексиканские.

– О, он мексиканский? Еще лучше, я особенно люблю мексиканские фильмы. – Это была ложь. Я никогда в жизни не видела мексиканского фильма. Если только «Трое amigos» был не мексиканским. А он наверняка не был. Но в кино, по крайней мере, будет темно и интимно. Я могла сидеть с Тони на сотне фильмов на иностранном языке, претендующих на художественность. Я сделала в уме пометку расспросить Индию о мексиканских фильмах – она любила всю эту псевдокультурную чушь.

– Я так и думал, что ты согласишься. Так я заеду за тобой, скажем, в восемь часов?

Он стоял искусительно близко от меня. Так близко, что я ощущала его запах – смесь мыла, одеколона и чеснока.

– Восемь часов. Отлично, буду ждать с нетерпением.

Он наклонился и поцеловал меня в щеку, положив руки мне на плечи. Я сунула руки внутрь его куртки и, обняв за талию, поцеловала в губы. Он задышал быстрее, но отстранился.

– В пятницу вечером, – прошептал он мне на ухо. – Я тоже буду ждать с нетерпением.

Мы оба подняли головы и увидели приближающийся джип. Я не сразу поняла, что это был «рэнджровер» Тони. С водительского сиденья соскочил очень высокий человек и улыбнулся нам. На нем были темные очки. Это вечером-то.

– Эллен, это мой друг Бобби Волф, – представил его Тони.

– Здравствуйте, как поживаете? – протянула я руку. В его зеркальных стеклах я увидела себя. У него была бритая голова и черная борода.

– Привет. Вы – Эллен, не так ли? – сказал он, пожимая мне руку.

– Приятно познакомиться, я лучше поеду, – скороговоркой проговорила я, садясь в машину.

– До пятницы, – сказал Тони, захлопывая мою дверцу.

Я помахала им рукой и уехала. До пятничного вечера оставалось еще сорок восемь часов. Мне надо было прожить их.

Я показывала дома весь следующий день и в перерыве укрылась в своей машине около Хейзелдина с биг маком. У меня оставалось еще несколько минут до следующего показа, и я позвонила Индии, чтобы получить краткий курс знаний по иностранным фильмам. Она, как обычно, ответила сразу.

– Привет, Индия, это я, Эллен.

– Привет, Эллен, у тебя что, насморк? У тебя странный голос.

– Я одновременно и ем, и говорю. Слушай, Индия, помнишь того парня, о котором я тебе говорила? Тони Джордана? Он пригласил меня в киноклуб на мексиканский фильм, можешь себе представить? Мексиканцы делают фильмы в стиле «муси-пуси». Во всяком случае, не могла ли бы ты меня немного просветить, чтобы я не выглядела полной идиоткой? – спросила я, дожевывая биг мак. На другом конце раздался смех.

– Ты иногда просто уморительна, Элл, – сказала Индия.

Но я вовсе не старалась рассмешить ее. Я была совершенно серьезна.

– Я серьезно, Индия.

– Я знаю, и от этого-то и смешно. Фильм считается легендарным. Он называется «Amores Perros» – «Любовь-сука», и я собираюсь его посмотреть.

– Ты идешь на тот же фильм?

Я постаралась переварить эту новую информацию. Я умирала показать Тони моим подругам, но в душе я знала, что завтрашний вечер должен был стать Вечером. Я хотела переспать с ним. Мне не хотелось, чтобы мы чинно сидели с ним и трепались с моими подругами.

– Ага. Мне не терпится познакомиться с этим твоим Тони. Как ты его называешь? Ходячий секс? Во всяком случае, в фильмах он разбирается. Это отличное начало.

– Ну, так расскажи мне о фильме.

– Я еще не смотрела его, Эллен, так что мне трудно о нем говорить. Слушай, просто посмотри его и получи удовольствие как от любого другого фильма. Вот увидишь, тебе он понравится.

К моей «хонде» подкатила машина, и из сверкающего черного «вольво» вышла молодая пара, как будто сошедшая с обложки «Vogue». Я помахала им и спрятала свой биг мак, решив доесть его потом.

– Индия, ты еще здесь? Мне нужно идти. Значит, мы можем увидеться завтра вечером. – Я снова помахала Совершенной Молодой Паре. В ответ они заморгали.

– Обязательно увидимся. Я не могу дождаться знакомству с этим Тони. Пока.

Я вылезла из машины, стряхивая крошки с бледно-голубой льняной юбки. На юбке осталось пятно от кетчупа. Я вытерла его рукой.

– Здравствуйте, я Эллен Грейс, рада видеть вас снова, – приветливо обратилась я к юной паре, протянув им руку. Они пожали ее осторожно, словно сначала проверяли, нет ли на ней кетчупа. Я улыбнулась им своей самой неотразимой улыбкой и приступила к работе.