Текст книги "Горячая собственность"
Автор книги: Сара О'Брайен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
Глава 19
Я сделала себе пиццу и чипсы и выпила целый литр сока (если я беременна, то мне нужны витамины). Мы с Джоем только-только уселись смотреть телевизор, когда прозвенел звонок. Я на цыпочках подошла к глазку, решив, что не открою, если мне не понравится посетитель, – а у меня в данный момент был целый список нежелательных посетителей. Но это были Руфь и Индия. Я открыла дверь, и они шумно ввалились в квартиру.
– Мы принесли вино, – сообщила Руфь.
– Тебе лучше? – спросила Индия.
– О, рада вас видеть. Заходите и чувствуйте себя как дома, – пригласила я, стоя перед диваном, на котором уже расположились мои подруги.
Руфь подняла брови.
– Садись и выкладывай нам все. Индия сказала, что ты и прелестный Эндрю хорошо провели время, трахаясь в Марбелле.
– Я этого не говорила, – перебила Индия.
– Не говорила, но думала. Так что будь хорошей девочкой и рассказывай.
– Нечего особенно рассказывать, – соврала я, когда Руфь побежала на кухню за стаканами. Она разлила вино по стаканам и протянула нам.
– Не ври своим лучшим подругам. Это портит карму. В своей новой жизни ты будешь ослицей.
Я засмеялась.
– Ты мне не все рассказала, – упрекнула Индия, наклонясь ко мне и вертя в руке стакан.
– Почти все, если вы не хотите подробного отчета о сексе…
– Давай подробности, – потребовала Руфь, откидываясь на спинку дивана. Она уже сбросила туфли на шпильках под кофейный столик.
– Извращенка, – улыбнулась я.
Индия шлепнула ее по ноге.
– Руфь, ради Бога, прекрати.
Руфь рассмеялась.
– Короче говоря, я переспала с Эндрю в Испании и… мне тогда казалось, что я поступаю правильно. – Я сделала паузу и допила содержимое стакана одним большим глотком, затем снова наполнила его и продолжала. – Я подумала, что все снова хорошо. Мне показалось, что не было… не было никакого дерьма. Он говорил мне… ну, в общем, обычные слова… что любит меня и тому подобное. Я поверила ему, а затем в понедельник в офис явилась его женщина с ребенком. Она искала его. Я не могла поверить. Но это правда.
– О Боже! – воскликнула Руфь.
– Ублюдок, – заключила Индия.
Я кивнула.
– Как бы там ни было, я покончила с Эндрю Кенни. В конце концов я усвоила мой урок.
– Бедная Эллен, – посочувствовала Индия.
– Я переживу это.
– Ты говорила с Эндрю о мадонне с младенцем?
– К чему? Девочка, безусловно, его дочь… Даже Тим Глэдстоун сказал это. Если бы вы ее видели… Она – его копия.
– Чем меньше Эллен будет иметь дело с Эндрю Кенни, тем лучше, – заявила Индия. – Он уже достаточно помучил ее.
Руфь осушила стакан и наполнила его снова. Она посмотрела на меня.
– Я знаю, знаю, Эллен, что тебе больно, но ведь это ты первая порвала ваши отношения.
– Не правда.
– Правда, дорогая. Насколько я припоминаю, ты переспала с Эмерсоном. Извини, Индия.
– Ко мне это не имеет отношения.
Руфь рассмеялась.
– Эмерсон – интересный мужчина, даже если он и снимает странные фильмы о родах в Амазонии. Мне он и самой всегда нравился. Но как ни смотреть на это, Элл, Эмерсон явился поцелуем смерти для твоих отношений с Эндрю.
Я отрицательно покачала головой. Я давно все обдумала и знала, что была права. И не собиралась позволить даже Руфь, которая руководствовалась добрыми намерениями, разубедить меня.
– Он сказал, что любит меня. Но не выдержал даже небольшого испытания и сбежал в Англию. Разве это любовь?
Руфь пожала плечами.
– Не знаю.
– А я знаю, – вмешалась Индия. – Это не имеет никакого отношения к Эмерсону, даже если он мой брат…
– А где теперь Эмерсон? – перебила Руфь.
– В Тибете. Но забудем об Эмерсоне. Эндрю не следовало так поступать с Эллен. Он трус. Мне он никогда не нравился. Я никогда не доверяла ему. Конечно, он привлекательный. Но Эллен будет без него лучше. Я все время это говорю.
– Согласна. Я только считаю, что тебе следует поговорить с Эндрю о том, что произошло, прежде чем принимать решение. Ты с ним говорила? – Я кивнула. – И что ты сказала?
– Ничего особенного.
– О'кей. Но все-таки что?
– Ну, я в основном поблагодарила его за отличный трах.
– Господи помилуй! – воскликнула Руфь.
Индия засмеялась.
– Умница.
– А что он на это сказал?
– Что он мог сказать? Обманщик крутит роман с Дэвайной Блейк, трахает меня и все время скрывает женщину с ребенком. Как мне к этому относиться, Руфь?
– Понятия не имею. Поэтому мне кажется, что тебе надо поговорить с ним.
– Ну, у меня теперь другие дела. Я порываю с ним. И мне плевать, если у него будет целый гарем. Должна вам кое в чем признаться. У меня сегодня был секс с Тони Джорданом.
– Что?! – вскричала Индия, едва не пролив вино из полупустого стакана. Я рассмеялась, закрыв лицо руками. – Где? Когда?
– Сегодня утром в доме его дяди, а может быть, он не совсем ему дядя. Это тот старик, которого мы с Эндрю нашли, – помните?
Я взглянула на своих подруг, которые смотрели на меня, раскрыв рот.
– Расскажешь об убийстве потом, – приказала Руфь. – А сейчас я хочу знать о сексе.
– Знаешь, как это называется?
– Вуаеризм [10]10
Вуаер – человек, чье болезненное любопытство удовлетворяется созерцанием или смакованием эротических сцен.
[Закрыть], – подсказала Индия.
– Я же не спрашиваю тебя о Волфи – это напомнило о том, что надо спросить. Так как у тебя с ним?
Руфь усмехнулась.
– Потрясно. Теперь выкладывай, девочка.
– Это было сказочно. Честное слово. Даже при всем том, что произошло. Я собираюсь пойти с ним завтра вечером на тусовку риэлторов.
– Я тоже иду, – взволнованно вставила Индия. – Наша фирма обеспечивает юридическое оформление этого строительства, я, кажется, тебе уже говорила об этом. Короче говоря, меня попросили пойти.
– Это в «Метрополе?» – спросила Руфь.
Я кивнула.
– И я иду, – рассмеялась Руфь. – Надо же, какое совпадение!
– А ты почему идешь? – поинтересовалась Индия.
– Так значит ты думаешь, что скромная администраторша гостиницы не достаточно хороша для того, чтобы пойти на прием с большими «шишками», да?
– Я не имела этого в виду, Руфь. Как ты могла подумать?
Руфь рассмеялась и толкнула Индию в бок.
– Знаю. Я иду с Волфи.
– Это очень прикольно, – сказала я. – Мы отлично посмеемся.
Индия надулась.
– Вам хорошо. А у меня нет друга, чтобы пойти с ним.
– Не огорчайся, киска, – успокоила ее Руфь. – Мы найдем его тебе там.
– Хорошо бы, – с сомнением проговорила Индия.
– Девчонки, а что вы наденете? – спросила я. – Насколько это будет официальный прием?
– Я думаю, что надо надеть вечернее платье, но не слишком строгое, – предположила Индия, косясь в мою сторону.
– Правильно, – поддержала я, вставая и направляясь на кухню. – Я пороюсь в своем гардеробе и найду что-нибудь подходящее. За кого ты меня принимаешь, Индия? За Элисон?
– Ты надевала свое черное платье с открытой спиной?
– Один раз. А какие туфли? – Я вспомнила о босоножках, которые подарил мне Эндрю в Испании и которые все еще лежали на дне чемодана. Они могли подойти к платью. Но их подарил мне Эндрю, значит, они теперь предназначались для благотворительного магазина, даже если мне до смерти не хотелось с ними расставаться.
– У тебя нет другого выхода, как купить новые туфли, – сказала Руфь. – А это непросто.
Я улыбнулась. Больше всего на свете я любила покупать обувь.
– Кто хочет кофе? – спросила я.
Руфь подняла бутылку.
– Приготовь немного. Бутылка-то уже пуста.
Я наливала чайник и слушала, как мои подруги обсуждали вопрос о том, что они наденут. Черное платье было хорошей идеей. Тем более что оно не сильно обтягивало живот. Это очень ценно в любое время, особенно перед месячными или если ты немного беременна.
Чайник закипел. Я налила три чашки и понесла их вместе с шоколадными бисквитами на столик. Руфь и Индия даже не взглянули на меня, настолько были заняты разбором достоинств искусственного загара. Нужно сказать им, подумала я, ставя кружки на стол. Они мои лучшие друзья в мире, по-настоящему верные подруги – за эти годы мы вместе так многое пережили. Я знала, что, если расскажу им, они убедят меня в том, что я не беременна. А если и беременна, то помогут остаться в здравом уме. И по крайней мере, эта мысль не будет тогда непрерывно вертеться в моем мозгу. Решено. Я расскажу им.
– Минуточку внимания, – обратилась я к ним.
Индия и Руфь посмотрели на меня.
– Мне надо вам кое-что сказать…
Тут раздался звонок в дверь.
– Сейчас, – крикнула я, идя к двери.
В комнату влетела Анжела Маунселл.
– Эллен, Эллен, Эллен! Где ты была? Я волновалась. А этот молодой человек Джордан был здесь вечером – он искал тебя. И мы чудесно провели время. Не пойми меня неправильно, дорогая. Мы пили кофе и беседовали о книгах. Мне кажется, мне удалось убедить его вступить в читательский клуб любителей книг ужасов.
Она сделала паузу и перевела дух.
– Хэлло, Анжела, – приветствовала ее Руфь.
– Вы себя лучше чувствуете? – спросила Индия.
– Добрый вечер, девочки, – улыбнулась Анжела и помахала рукой. – Как живете? Давно вас не видела. Как твоя мама, Индия?
– Хорошо.
– Послушайте, я не стану мешать вашему уютному девишнику. Я просто хотела убедиться в том, что с тобой все в порядке, Эллен.
– Все отлично, Анжела. Я была в Испании и подхватила там вирус. Поэтому весь вчерашний день проспала, и теперь мне лучше.
– Рада это слышать. Я пойду.
– Оставайся выпить кофе, – предложила я.
– Я не хочу вам мешать.
– Вы нам не мешаете, – сказала Руфь. – Садитесь рядом со мной на кушетку.
Лицо Анжелы просветлело.
– Ну что ж, я останусь, если не помешаю.
– Я налью вам кофе, – предложила Индия.
Анжела прошла к ближайшему креслу и села. Спустя минуту Индия принесла ей кофе.
– Спасибо, дорогая. Скажи, Руфь, твоему дяде Ричарду лучше?
– Вы обо всем знаете, Анжела?
Анжела кивнула.
– Почти обо всем.
– Он уже выписался. Мама сообщила мне об этом только сегодня.
– Знаешь, Ричард в свое время был очень красивым мужчиной. И танцевал, как Фред Астер, хотя и не был таким изящным, как он. Но его погубило пьянство. Нельзя танцевать, когда ты напоминаешь полную бутылку виски, не правда ли?
Мы рассмеялись, а Анжела поудобнее устроилась в кресле. Я поняла, что, несмотря на все протесты, она расположилась на весь вечер. Я пыталась проявлять интерес к разговорам, но задержка моих месячных чем дальше, тем больше приобретала в моей голове угрожающие размеры.
Поэтому я свернулась в кресле с Джоем на коленях и отстраненно наблюдала за весельем вокруг меня. Я знала, что больше никогда не наберусь мужества, чтобы рассказать подругам о своих опасениях. И не потому, что боялась, что они станут меня критиковать. Просто я страшилась высказать эту мысль вслух. Как будто оттого, что я произнесу ее вслух, она сделается реальностью. А если буду держать ее про себя, может оказаться неправдой.
Глава 20
Индия, Руфь и Анжела засиделись у меня допоздна. Когда они ушли, я подумала, что не усну. В моем мозгу проносились картины ссор и младенцев, и я была уверена, что они не позволят мне уснуть. Но нет. Как только моя голова коснулась подушки, я заснула. На следующее утро я проснулась рано. Дождь наконец перестал. Теперь я решила, что если беременна, то это хорошо. Я справлюсь. Я была взрослой женщиной и занималась сексом по доброй воле. Так что я справлюсь. По крайней мере, так я убеждала себя.
День был пасмурным и душным, и я все еще чувствовала себя усталой, несмотря на сон, но говорила себе, что просто выздоравливаю от желудочного вирусного заболевания. А усталость ничего не значила.
Когда я приехала в офис, Молли активно красила ногти. На этот раз в меню был бирюзово-зеленый цвет.
– Доброе утро, Молли, – поздоровалась я, искренне радуясь возможности разнообразия. По крайней мере, она постоянно присутствовала в моей жизни, а мне нужно было иметь хоть что-то стабильное.
– Твой список на столе, – сказала она, взглянув на меня с полуулыбкой.
– Спасибо. – Я взяла листок и бросила беглый взгляд на печатный текст. Наконец-то это был не один Хонан Террас. В этом могли быть преимущества.
– Эллен.
– Да?
– Тим попросил меня напомнить тебе о сегодняшнем вечере в «Метрополе».
– Я помню. Спасибо.
Молли фыркнула.
– Небось не можешь дождаться.
– Мне все равно.
– Ты решила, что наденешь?
– У меня есть черное платье. Наверное, я надену его.
Молли откинулась на спинку стула и оглядела меня с ног до головы. Я сжалась под одеждой и с вызовом улыбнулась ей.
– М-м-м, – глубокомысленно промычала она, закончив осмотр, – кто из нас набрал вес, Эллен?
О, Боже! подумала я, невольно взглянув на свой живот. Значит, это правда – я беременна. Молли бросила на меня еще один оценивающий взгляд, и я чуть было не спросила ее, кто у меня будет – мальчик или девочка.
– От всей этой еды, перелетов и солнца жидкость задерживается в организме, – ответила я, снова обретя дар речи. – Молли наморщила лоб, словно размышляя над моими словами. – А ты идешь? – спросила я со злорадством.
Молли выпрямилась и закрыла пузырек с лаком. Она покачала головой.
– Нет. Но я знаю, что у тебя не много приятных новостей за последнее время. Так что ты наверняка ждешь не дождешься этого…
– Не дождешься чего? – произнес голос Эндрю позади меня.
Мое сердце остановилось, и тело сотрясла судорога. Я сделала глубокий вдох. Беременна я или нет, доверчива или нет, я ни в коем случае не позволю ему увидеть, как я расстроена после Испании. Я повернулась к нему лицом.
– Эндрю! – радостно воскликнула я, широко улыбаясь. – Как поживаешь?
Но когда я увидела, что он плохо выглядит, моя решимость чуть было не оставила меня. Под глазами у него лежали темные тени, а лицо было изможденным, каким я никогда его не видела. Слишком много бессонных ночей, быстро сказала я себе. Слишком много секса с разными женщинами, а он уже не так молод, как раньше.
– Отлично, – ответил он спокойно. – А ты?
– Лучше некуда.
Он положил свой кейс на пол перед собой и провел рукой по лицу.
– Так чего ты не можешь дождаться?
– Сегодняшней вечеринки. Тим попросил меня пойти. Ты тоже пойдешь?
Эндрю кивнул.
– Везет некоторым, – пробормотала Молли за моей спиной.
– Ты что-то сказала, Молли? – обернулся к ней Эндрю.
– Нет, ничего.
– Ты никогда не догадаешься, – продолжала я с таким наигранным весельем, что могла бы работать массовиком-затейником, – оказывается, Индия тоже идет со своей фирмой, и Руфь тоже. Разве это не совпадение?
На лице Эндрю появилась тень улыбки, когда он сказал:
– Ты прекрасно проведешь время.
– Конечно. Я очень волнуюсь. В первый раз я иду куда-нибудь вместе с Тони.
Эндрю не сводил глаз с моего лица, и я наблюдала удивительную перемену. Передо мной стоял чужой, официальный человек. Постепенно его губы растянулись в медленной улыбке.
– Тони Джордан? – Я кивнула. – Ты играешь с огнем. Смотри не обожгись, – сухо сказал Эндрю, поднимая с пола свой кейс. – Молли, зайди, пожалуйста, ко мне, когда сможешь. Мне надо с тобой поговорить.
И он ушел, а я, как всегда, осталась стоять как идиотка.
– Что он имел в виду? – растерянно спросила я, когда Эндрю захлопнул за собой дверь кабинета. Я взглянула на Молли, которая сидела, скрестив ноги и сложив руки на коленях, как в театре. – Что это должно означать?
Молли пожала плечами, немного раскачиваясь из стороны в сторону на своем эргономично спроектированном секретарском стуле. Она расцепила ноги и встала. Подув на накрашенные изумрудные ногти, она взяла блокнот и вышла из-за стола.
– Так что же это значит? – настаивала я, словно это имело отношение к Молли. Она остановилась передо мной и посмотрела мне прямо в глаза.
– Я думаю, – произнесла она с таким видом, словно была царем Соломоном, выносящим приговор, – я думаю, что он имел в виду, что твой дружок – преступник.
– Не правда! – закричала я.
– Не кричи на меня, Эллен. Эндрю, очевидно, считает, что это так. И наверное, беспокоится о тебе.
Я презрительно хмыкнула.
– Вряд ли.
– Я слышала, что у вас был… были очень серьезные отношения.
– Это было давно, и теперь все кончено. Что бы Эндрю Кенни не имел в виду, он беспокоится не о моем благополучии. Скорее ревнует к Тони Джордану.
Молли пожала плечами и поправила грудь, обтянутую лайкрой.
– Мне надо работать, – деловито сказала она. – А тебе?
И она ушла к Эндрю, а я осталась стоять на том же месте. Потом взяла пудовую сумку и пошла к машине. Черт бы побрал, какое утро. А еще только половина десятого!
Я надеялась, что настроение у меня улучшится, и ко мне вернется способность отвечать сарказмом на сарказм. Может быть, так бывает, когда у тебя ребенок? Может быть, ты становишься вся из себя сентиментальная и не можешь быть недоброжелательной и жестокосердной? Насколько я знала, у Молли было трое детей, но это нисколько не смягчало ее ядовитого характера.
Я села в «хонду», завела мотор и включила радио. Но тут вспомнила о том, что оставила свой адресный список на столе у Молли. Проклятие! Я выключила мотор и побежала обратно в офис. Когда я вошла, то увидела, что Молли, увы, уже опять сидела за своей конторкой. Но мне надо было взять этот чертов листок.
Молли сортировала большую пачку почты. Услышав звук открывающейся двери, она подняла на меня глаза. Наклонившись вперед, она взяла с пола большой коричневый конверт.
– Это тебе, – сказала она, потрясая конвертом. И тут неожиданно конверт в руке Молли взорвался. Звук был таким громким, словно разорвалась петарда. Потом мы увидели вспышку света и облако дыма. Молли истерически вскрикнула и бросила горящий конверт в угол комнаты. Я подбежала к ней в тот момент, когда из своего офиса выскочил Эндрю.
– Что… – Он схватился за край ковровой дорожки и набросил ее на языки пламени, поднимающиеся от конверта. – Тебя ранило? – спросил он, подходя ко мне. Я отрицательно покачала головой и кивнула на Молли. Ее лицо было черным от дыма, а брови и челка опалены. Ее большие голубые глаза были полны слез.
– Это было письмо Эллен, – всхлипнула она.
– Нет, не мое, – возразила я.
– Твое, Эллен, я видела. Оно было адресовано тебе.
– О, – выдохнула я.
– Тебе больно, Молли? – спросил Эндрю.
– Не очень.
– Но все равно тебя надо осмотреть, – сказал он, сжимая ее плечо. – Я вызову полицию и «скорую помощь». Они все расследуют. О'кей?
Молли кивнула.
Пока Эндрю звонил по телефону, мы с Молли стояли в полном молчании. Неужели эта было письмо-бомба? Мне? Кто мог послать такое письмо? Я посмотрела на Молли, припоминая все подлости, которые она мне делала, и подумала, что могла бы даже обрадоваться тому, что письмо взорвалось у нее в руках. Особенно потому, что у нее не было особых травм, которые не мог бы ликвидировать любой мало-мальски квалифицированный косметолог. Но я не радовалась. Мне было жаль смотреть на ее обожженное лицо, на котором застыло выражение изумления. Я жалела Молли и пыталась понять, кто мог настолько хотеть причинить мне зло, что послал письмо-бомбу.
Закончив звонить, Эндрю подошел ко мне.
– Ну что, – проговорил он дрожащим от гнева голосом. – Теперь ты счастлива? Теперь ты мне веришь?
– Что?
– Я предупреждал тебя о Тони Джордане. Но ты проигнорировала мое предупреждение, а теперь вот что случилось. Ты дождешься, пока с тобой случится настоящее несчастье. Тебя убьют или что-нибудь в этом роде. Тогда ты мне поверишь?
– Ну, если, как ты говоришь, меня убьют, то мне трудно будет дать тебе знать, верю я тебе или нет.
Эндрю громко вздохнул.
– Ради Бога, Эллен. Это должно было случиться.
– Что, что должно было случиться? То, что у Молли в среду утром в руках взорвалось письмо-бомба?
– Нет, – спокойно пояснил Эндрю, – а то, что ты плохо кончишь, если будешь продолжать шляться с этим Тони Джорданом.
– Значит, ты хочешь убедить меня в том, что Тони Джордан пытается меня убить? Не глупи, Эндрю. Если он меня убьет, то кого он поведет сегодня вечером на прием?
– Я не думаю, что он пытается тебя убить, но убежден, что он – криминальный тип, что бы ты о нем ни говорила. Джером Дэли был связан с ним, и Джером Дэли мертв.
– Но Тони не убивал Джерома. Тот был ему вроде отца. Он его любил, так что ты не прав, Эндрю. Ты умножаешь дважды два в своем снобистском уме и получаешь пять.
– Может быть, он сам и не убивал его, но факт остается фактом: Джером мертв. Ты не хочешь понять, что если будешь продолжать встречаться с Тони Джорданом, то в конце концов убьют и тебя.
– Алло! – раздался голос позади Эндрю.
Мы оба посмотрели в направлении голоса.
– Инспектор Хилари Торнтон. – В дверях стояла почтенная женщина-полицейский, больше похожая на инструктора по вязанию, и приветливо улыбалась нам. – Вызывали?
– Очень хорошо, – удовлетворенно сказал Эндрю, пропуская двух медсестер к Молли. Я увидела, как одна из сестер бросила на него оценивающий взгляд, и чуть было не дала ей подзатыльника.
– Кто-нибудь еще пострадал? – спросила инспектор.
Мы с Эндрю отрицательно покачали головой.
– Ну что ж, у нас здесь есть специалисты по бомбам. Они осмотрят место происшествия на предмет обнаружения других зажигательных средств…
– О боже! – вскрикнула Молли, и мы все как по команде обернулись к ней. – Все пропало! Все! А они были моими собственными – не то, что эта пластмассовая дрянь.
Молли держала перед собой руки. Все ногти на них были сломаны, а по краям висели кусочки изумрудного кератина.
– Эллен! Эллен! Ты только взгляни!
– О Молли, – сочувственно проговорила я, подходя к ней и обнимая ее за плечи, – все будет хорошо. Они отрастут, а до тех пор ты можешь пойти в косметический салон и сделать красивые искусственные ногти.
Молли замотала головой.
– Я не хочу. Не хочу.
Я крепче обняла ее. Она внезапно расплакалась, сотрясаясь от рыданий всем своим маленьким телом. Одна из медсестер – та, что загляделась на Эндрю, – протерла лицо Молли какой-то жидкостью.
– Шок, – сказала она мне, – с ней все будет в порядке. Это просто шок.
Я кивнула. Для меня тоже было шоком наблюдать за Молли в таком состоянии. Это было даже большим шоком, чем взорвавшийся пакет. Но я ничего не сказала. Медсестры и я повели Молли к «скорой помощи». Я посадила ее в машину, прежде чем вернуться в офис. Когда я вошла, Эндрю, прислонившись к стене, разговаривал с Тимом Глэдстоуном. Я не видела, как приехал Тим.
– Ты в порядке, Эллен? – озабоченно спросил шеф.
– В полном.
За исключением того, что, я, возможно, беременна ребенком Эндрю. Это было бы большой проблемой, подумала я. На мгновение мне показалось, что я произнесла эти слова вслух, но поскольку выражение лиц Тима и Эндрю не изменилось, вздохнула с облегчением.
– Я думаю, что нам следует закрыть офис до конца дня. Как ты считаешь, Эндрю? – обратился к нему Тим Глэдстоун.
Эндрю ответил не сразу, глядя на меня. Но когда я встретилась с его взглядом, отвернулся.
– Правильно, Тим. В любом случае Райана и Андреа сейчас нет. Я позвоню им и скажу, чтобы они ехали домой, когда закончат.
– Мне надо идти, – перебила я. – У меня клиент в одиннадцать часов.
– А ты сможешь работать? – с сомнением спросил Эндрю. – Я кивнула. – Просто ты… ты очень бледна.
Я опять кивнула, потому что знала, что это правда – я чувствовала себя бледно.
– Все нормально, – заверила я его. – Я не могу сидеть целый день и размышлять.
– Вот это отношение к работе! – одобрительно воскликнул Тим, похлопывая меня по плечу. – Мертвецы, испанские агенты, старающиеся протащить свой вариант договора, – кстати, ты хорошо разделалась с ними, – даже бомбы, – ничто не может помешать твоей работе, а?
Я улыбнулась. Ничто, за исключением, может быть, беременности, подумала я.
– Я поеду домой, когда закончу.
Эндрю кивнул.
– Не забудь о вечере, – предупредил Тим.
– А я и забыла. Это напомнило мне о том, что надо купить туфли.
Тим рассмеялся, и даже Эндрю улыбнулся. Я помахала им рукой. Я действительно была рада находиться в этот день на работе. Показывать дома и болтать о сырости, об уличном движении, о соседях, закладных и ценах на недвижимость. Все было лучше, чем думать об Эндрю, о Тони Джордане и младенцах. Особенно о младенцах. И дело было не просто в том, что я боялась, что забеременела. Хуже. Какой-то крошечной части меня все больше нравилась эта идея. Ребенок. Мой собственный ребенок. Кто-то, кого я буду любить и кто тоже будет любить меня и не задавать никаких вопросов. Я отбрасывала мысли о ребенке каждый раз, когда они приходили мне на ум, но не могла окончательно от них отвязаться.
Мое маниакальное желание избежать неприятных мыслей имело побочный эффект, который заставил меня между показами обегать все обувные магазины в городе. В конечном итоге я нашла идеальные туфли под черное платье. На высоких каблуках, золотистого цвета – туфельки Золушки, настолько легкие, что казались просто невесомыми. Они стоили целое состояние. Но я проигнорировала предупреждение моей кредитной карточки и все-таки купила их.
Я их заслужила. В конце концов, меня только что взорвали (ну, чуть было не взорвали). И я, возможно, была беременна. Это означало, что в течение какого-то времени я не смогу покупать красивую одежду. Но, даже будучи беременной, я смогу носить мои восхитительные туфли. По всей вероятности, мне некуда будет в них ходить. Но это уже другая проблема. Мой девиз – не больше одной проблемы единовременно. Или, по крайней мере, единовременно игнорировать одну проблему. Это все, что я могла сделать. И это становилось все труднее и труднее, поскольку жизнь все время ставила мне задачи, словно я была шахматной доской. У меня просто слов не хватало, чтобы выразить такую низость.
