Текст книги "Горячая собственность"
Автор книги: Сара О'Брайен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
– Я сегодня утром разговаривал с полицией. Дом на Хонан Террас будет находиться под охраной до четверга.
– Я слышала, что ты уже получил роль в новой криминальной драме на РТЕ. Это правда?
Он улыбнулся, но я сказала это не для того, чтобы его позабавить, – я хотела позлить его. Но он не заглотнул наживку.
– Этот дом числится твоим объектом. Даниэль Хэррис прислал мне вчера вечером емэйл – он возвращается, чтобы разобраться самому. Он сказал, что фирма-ликвидатор заказана на пятницу на утро и он будет ждать тебя там около десяти часов. О'кей?
Вместо ответа я молча смотрела на него.
– Ты уверена, что хочешь сохранить за собой Хонан Террас? Было бы вполне понятно, если бы ты отказалась, после всего, что произошло. Если хочешь, я отдам его Райану, он просто умирает по нему, извини за каламбур.
Он встал и смахнул воображаемые пылинки с брюк, избегая смотреть в мою сторону. Мне показалось, что он смеется, так как его плечи слегка вздрагивали, но доказательств этому у меня не было.
– Я могу заниматься Хонан Террас, нет проблем, – проговорила я ледяным тоном и с шумом открыла папку, лежащую передо мной. Он пошел к двери и на мгновение задержался возле нее. Я ощущала его присутствие, но не подняла глаз.
– Между прочим, убитого звали Джером Дэли. Очевидно, криминальный тип. Довольно маленькая рыбешка. Вероятно, он получил пулю в голову в качестве мести. Полиция думает, что его убийство связано с какими-то разборками. Да, он жил в соседнем доме, – прибавил он, стоя в дверях.
– О, я знаю, какую тебе надо играть роль, – заметила я сухо, не поднимая головы. – Сопрано.
– Пока, Эллен, – бросил он, уходя. Типичный Эндрю, всегда холодный, всегда владеющий собой. Чтобы отвлечься, я просмотрела объекты на день – три осмотра, все днем. Обычно в среду утром я старалась сидеть в офисе и заниматься бумажной работой и телефонными звонками. А сегодня в любом случае я должна была ждать дядю Джерри с машиной. Так что я вернулась к горе папок на моем рабочем столе. Вскоре я с головой ушла в работу и вздрогнула, когда резко зазвонил телефон.
Сначала я подумала, что звонит городской телефон, и стала кричать в трубку, прежде чем поняла, что звонит мобильник. Я лихорадочно начала рыскать в сумке, стараясь не показывать Райану и Андреа, двум другим младшим аукционистам, что что-то не в порядке. Роясь в ящиках в поисках телефона, я лучезарно им улыбалась. Райан подошел и наклонился над моим столом.
– Вот он, Эллен, ты, должно быть, его уронила, – сказал он, подавая мне телефон. Я одарила его благодарной улыбкой и, наконец, ответила на звонок. Слушая голос в трубке, я старалась не выдавать волнения по поводу того, что мне говорили. Сохраняя все самообладание, на которое была способна, я произносила какие-то слова, когда на самом деле мне хотелось кричать от восторга. Закончив разговор, я повесила трубку и спокойно пошла в маленькую ванную комнату в заднем крыле офиса. Запершись там, я начала радостно повизгивать и вскрикивать: «Да! Да! Да!»
Откричавшись, я спокойно вернулась, села на свое место и вынула папку с названием Хейзелдин. Целый год этот дом значился в наших книгах, даже Тим Глэдстоун лично занимался им некоторое время, но все покупатели только фыркали. А если вас попросили показать дом еще раз, значит, дела идут хорошо, это просто из области чуда. Мне сделали великолепное предложение, всего на три тысячи долларов меньше запрашиваемой цены. И еще одна пара хотела посмотреть его во второй половине дня. Жизнь была хороша. Нет, жизнь была прекрасна. И тут приехал дядя Джерри.
Он не вошел в приемную и не спросил меня. Вообще не сделал ничего подобного. Он включил сирену на нашей маленькой автостоянке. К тому времени как я прибежала туда, на ступеньках «Глэдстоуна и Ричардза» уже собралась довольно большая толпа посмотреть, что произошло. После первого же звука сирены я поняла, что это дядя Джерри. Мне сказал об этом мой желудок, который сразу же начало крутить.
Я прорвалась сквозь хихикающую толпу к моему дядюшке, восседающему в ярко-розовой, как губная помада, «хонде». Мне захотелось убежать, но дядя увидел меня и помахал рукой из машины. На нем были темные очки, что было объяснимо: смотреть на эту машину, не ослепнув, можно было только в темных очках. В толпе я услыхала голос Эндрю.
– Держу пари, что эта прибыла новая машина Эллен, – сказал он смеющемуся Тиму Глэдстоуну. – Это ее дядя Джерри.
Я чуть было не столкнула с лестницы этого несносного насмешника, но пробежала мимо него, радуясь тому, что бегу спиной к зрителям. Дядя Джерри вышел, и мы вдвоем обошли ярко-розовую машину.
– Ну что ты о ней думаешь? – спросил дядя, широко улыбаясь.
– Вау… а-а-а, – только и могла выговорить я. Для большего красноречия я была чересчур переполнена эмоциями.
Но я знала, что делать. Я притворилась, что машина мне очень нравится, и, как только ко мне вернулся дар речи, стала громко и пространно благодарить дядю, заявив ему, что именно такую машину я и хотела. Ярко-розовую «хонду», цвет которой можно получить, только используя пищевые красители и камуфляжный крем. О чем еще может мечтать девушка?
Глава 4
Я очень волновалась, стоя в пятницу утром возле дома в Хонан Террас. У меня был ключ от дома, но мне не хотелось входить в дом одной, поэтому я сидела в машине в ожидании Даниэля Хэрриса или людей из агентства по ликвидации, чтобы показать им собственность. Вот что бывает, когда находишь труп: боишься столкнуться с ним где-нибудь и повсюду. Первым прибыл Даниэль Хэррис.
– Привет, я Эллен Грейс из агентства «Глэдстоун и Ричардз». Рада познакомиться, – приветствовала я его, протягивая руку. Он пожал ее, не сводя глаз с моей розовой машины. Ему было за сорок, он был худым, лысым и к тому же ходячим комком нервов.
– Надо же, труп! Какого-то старика застрелили в моем доме! С тех пор как я услышал об этом, я не сомкнул глаз. Мне пришлось приехать сюда, чтобы уладить все дела, а я очень занят в Торремолиносе, ведь это разгар сезона. Боже, Боже! – причитал он, открывая дверь.
Когда мы вошли, я спряталась за его спиной, что не очень помогло, поскольку я была на полтора фута выше его, но почувствовала себя лучше. Я заметила, что запаха не было. Это уже было кое-что. Потом прибыл фургон. Следующие полтора часа Даниэль Хэррис делал вид, что поднимает и передвигает вещи, как будто помогает, в то время как всю работу делали я и грузчики. Он постоянно стонал, и к тому времени, как начал жаловаться на «непереносимую» погоду в Испании, мой мозг мог выдавать только «да, да, да», а губы были сложены в подобие улыбки. Я улыбалась всему, о чем бы он ни говорил: о трупах, несчастных браках, задержанных рейсах.
Уходя, он попрощался со мной за руку. Я подумала, что произвела на него прекрасное впечатление. Грузчики полностью очистили дом, и я собиралась произвести последнюю ревизию, когда зазвонил мой телефон. Это был Эндрю. Пару лет назад его имя на экране мобильника привело бы меня в трепет и вызвало бы спазмы в желудке. И все это еще до того, как я слышала его голос. А сейчас мне ужасно хотелось швырнуть телефон об стену. Но я этого не сделала, а ответила деловым тоном, как и полагалось бизнесвумен.
– Говорите.
– Привет, Эллен. Я весь день буду в загородном отделении фирмы, но хотел проверить, как у тебя дела. Там все под контролем?
– Ну, здесь больше нет мертвецов, если ты это имеешь в виду, – ответила я, срывая со стены прихожей кусок отсыревших обоев. Я слышала, как внизу грузчики перетаскивали ящики.
– Тебе дадут список объектов в понедельник. Кто-то, я думаю, Молли, хотя она отрицает это, поместил объявление о продаже дома в наше приложение. Уже десять заявок, и это только на понедельник. Многие могут оказаться просто зеваками, которым хочется острых ощущений на месте убийства или что-нибудь в этом роде. Ты сама посмотришь, кто серьезно интересуется покупкой дома. Да, кстати, Райан заказал на завтра уборщиц. Так что к понедельнику все будет о'кей.
Я молчала, продолжая оглядывать помещение. Под лестницей я разглядела дверцу, которую раньше не замечала. Я откинула щеколду и толкнула дверь коленом. Она долго не поддавалась, и, когда наконец распахнулась, я оказалась в темноте.
– Ой! – вскрикнула я, прислонясь к стене.
– Что случилось?
– Ничего. Просто один из грузчиков споткнулся, – солгала я.
Я снова уставилась в темноту и увидела пару зеленых светящихся глаз, устремленных на меня.
– Ай!
– Эллен! Что там происходит? Мне приехать? Я буду через минуту.
– Все нормально, сколько раз тебе говорить. Н-о-р-м-а-ль-н-о, понятно?
Я подошла к двери, чтобы попросить грузчиков забрать предмет со светящимися глазами – который, как я полагала, был большой фарфоровой кошкой.
– Я говорил с Райаном, и он более чем готов взять у тебя Хонан Террас. Так что, прежде чем ты опять взорвешься, подумай. Я знаю, что ты уже сказала, что все в порядке, но тебе может быть трудно… Придется быть одной в этом доме, и все такое.
Тогда я вышла из себя и закричала в трубку:
– Ты отдал Райану мой дом, Эндрю, да, мойдом. А помнишь фотографию, которую я сделала с тебя, одетым только в ремень? Клянусь Богом, я увеличу ее и развешу по всему офису в девять часов утра в понедельник.
Но я уже говорила с самой собой. Эндрю повесил трубку, сволочь такая.
Я начала вслух ругаться, но вспомнила про грузчиков и про фарфоровую кошку. Открыв парадную дверь, я выскочила на улицу и побежала по мощеной мостовой. Я еще не успела увидеть фургон, поворачивающий за угол. Он был еще так близко, что я разглядела надпись на кузове: «Шемрок: грузоперевозки и хранение багажа». Я побежала за ним, размахивая руками, и грузчики тоже помахали мне рукой и включили сирену. Не остановились.
Я в ярости пританцовывала на дороге. Это все вина проклятого Эндрю. А теперь из-за него мне надо было вернуться в дом. Одной. В нем стояла зловещая тишина. Я оставила дверь широко открытой и начала громко петь, вытаскивая из-под лестницы дурацкую кошку. Но звук моего голоса только делал это место еще более пугающе тихим.
Я бросила кошку в багажник машины. Теперь мне предстояло совершить поездку в «Шемрок». Это все вина Эндрю – он меня задержал. Как будто у меня и без того не было миллиона дел. Залезая на водительское сиденье, я старалась не смотреть на мою розовую машину. Когда я заводила ее, зазвонил телефон. На экране высветилось имя Индии.
– Привет, Индия.
Я бросила взгляд на Хонан Террас. У меня не будет проблем с его продажей, если только мне не придется идти туда одной. Господи, может быть, в конце концов, Эндрю прав.
– Привет, Эллен, я сто лет пытаюсь с тобой связаться. Как ты себя чувствуешь после всего?
– Прекрасно, Индия, правда же, превосходно. А что у тебя? Есть новости?
– Нет, я только хотела напомнить тебе о воскресенье. Ты не забыла о нем, а? Заезжай сначала за Руфью, она всегда опаздывает. А я в ожидании тебя повожусь с моим платьем. Ты купила подарок?
Я забыла все на свете. Но подарок – это важно. Какой еще подарок? Я решила промолчать и дать ей поговорить еще. Мудрое решение.
– Я купила Руфь шарф фирмы Hermes полгода назад. Я поняла, что это как раз то, что ей нужно в тот момент, когда его увидала. А никогда нельзя купить то, что хочешь, в последний момент, правда? А еще я три месяца назад заказала столик в «Тоску» на воскресенье, что было очень непросто. Руфь будет рада. Но я все это сообщила тебе вчера вечером. Я оставила подробное послание на твоем телефоне.
О, Господи, день рождения Руфи, я совсем забыла! Но ничего, у меня еще целых два дня для того, чтобы купить ей отличный подарок. А пока надо было притвориться, что я все прекрасно помню.
– Отлично. Так что, Инд, я заеду за тобой, сейчас моя очередь катать вас. До встречи. – Я поехала обратно в офис на моей розовой машине, ощущая на себе взгляды людей. Если хотите, чтобы вас заметили, забудьте об открытых автомобилях, или «феррари», или силиконовых имплантантах. Просто купите себе ярко-розовую «хонду».
Я работала без перерыва до шести часов и сумела заполучить еще одно предложение по Хейзелдину. Я была усталой и голодной. Но воспрянула духом при мысли об объявлении войны. Моей собственной, персональной войны, которую никто не мог у меня отнять.
В десять минут седьмого я сидела в «пробке» в центре города, когда мой мобильник опять зазвонил. Какой-то хулиган на соседней полосе делал мне грубыми жестами предложение заняться с ним сексом, так что я показала ему шиш, отвечая на звонок.
– Привет, Вилли, что тебе нужно?
– Я не могу даже позвонить любимой сестре без того, чтобы она не подумала, что мне от нее что-то нужно.
– На прошлой неделе, когда тебе надо было где-то остановиться в Дублине, твоей любимой сестрой была Элисон. Прекрати юлить и скажи, что тебе надо, пока горит красный свет.
– Эл, мне надо, чтобы ты меня подвезла. Отец Анималь не может отвезти меня на выступление. А папа снова работает – на самом деле, я думаю, что он собирается на собачьи бега. Мы даже просили мать Попея, но у нее свидание…
– Вилли, говори быстрее.
– О'кей, о'кей. Не могла бы ты подбросить меня к «Храму»?
– Когда?
– Прямо сейчас.
– Проклятье. Ладно, но только один раз. Ты один?
– Да, я один, и еще Анималь, и Попей, и три гитары, и три усилителя. Мы будем сидеть на усилителях. Пока!
Он повесил трубку, прежде чем я успела ответить. Я очень устала, и весь этот вечер у меня был спланирован. Ванна с какими-то особыми маслами, которые я получила в подарок на Рождество – если сумею их отыскать, а затем пирожные перед телеком. Рай. Но теперь этот рай придется отложить, потому что мне надо было врезаться в поток машин и сделать совершенно незаконный разворот посреди главной улицы в час пик. Поразительно, чего только ни сделаешь безнаказанно, когда управляешь розовой машиной.
Въезжая на нашу подъездную дорожку, я придумывала, как избежать угощения матери. Она ждала меня у парадной двери.
– Эллен, откуда эта розовая машина? Что подумают соседи? – воскликнула мать, оглядываясь, не смотрят ли эти знаменитые соседи. Ее всегда волновало, что скажут соседи по поводу пирсинга Вилли. Или папиного курения. Или мини-юбок, которые я носила в шестнадцать лет.
– Эту машину подарил мне твой брат Джерри, а соседи подумают, что я управляю розовой «хондой», – ответила я немного жестче, чем мне бы хотелось. На лице матери появилось обиженное выражение, и мне стало немного стыдно. Я поплелась за ней на кухню.
– Где Вилли, он готов? – спросила я, пока она гремела на плите кастрюлями и сковородками. Она не ответила.
– Что ты готовишь? Пахнет очень вкусно. Ты дашь мне объедки, мам? Я не могу остаться из-за выступления Вилли, не то бы с жадностью поела, – солгала я. Я знала, что ей это будет приятно.
– Это цыпленок с пряностями и с рисом. Я слышала рецепт от того молодого шеф-повара, который выступает по телевизору. Я положу тебе в баночку, Эллен. Посмотри, как чудесно получилось.
Я заглянула в дымящееся кастрюли, и мой желудок заурчал, но я улыбнулась матери и поблагодарила ее за угощение для собак. Затем оправилась на поиски Вилли. Я нашла брата и его друзей среди кучи электрооборудования, собранного вокруг машины. На всех парнях были джинсы шириной в футбольное поле и особый стиль прически – бритые головы.
– Господи Иисусе, Эллен!
– Да, она розовая, ну и что? – вызывающе сказала я, упершись руками в бока. Меня стало возмущать несправедливое отношение в нашей стране к розовым машинам.
– Дело не в том, что она розовая. А в том, что это «хонда», Эллен, это намного хуже, – заключил он под смех своих друзей.
– Значит, ты решил идти на выступление пешком? Что ж, прекрасно, – сказала я, делая вид, что собираюсь уезжать. Вилли засмеялся и открыл багажник.
– Что это за кошка, Эллен?
Проклятие! Я совсем забыла о фарфоровой кошке из Хонан Террас. Shit, shit, shit [1]1
Shit – распространенное ругательство (англ.).
[Закрыть]! «Шэмрок», должно быть, уже закрылся на выходные. Ничего не поделаешь, придется оставить ее в кладовке у матери. Она не будет возражать, в кладовке полно места. Не говоря уж о том, что она была аккуратнее, чем моя и, наверное, больше.
Я подбросила мальчишек в «Храм» и оставила сумку с объедками для собак возле мусорного контейнера возле моего дома.
Пятничный вечер начался не так, как я планировала, так же как и весь уик-энд. Я наполнила ванну с ароматными солями, но, не успев принять ее, заснула перед телевизором под голос Джерри Спрингера. В субботу мне надо было делать покупки и заниматься уборкой. Но, когда я проснулась на кушетке, по телеку шел прекрасный фильм с Элвисом, и… Ну, в общем, день почти пропал.
Вы знаете, как это бывает: вы смотрите фильм, готовите полуфабрикаты, кормите кошку, выбрасываете мусор и – эй! неожиданно уже полночь. Я провела воскресенье в размышлениях о том, что надеть вечером. И к шести часам моя кровать была завалена одеждой, а я сидела посреди этой груды тряпок в черном бюстгальтере и трусиках и с большим прыщом над правой бровью.
Мне хотелось зареветь и сесть перед телевизором с Джоем. Но я сделала последнюю попытку найти что-нибудь подходящее для вечера. Что-то сексуальное, дерзкое и классическое – все сразу – в общем, нечто особенное.
Я остановилась на маленьком черном платье – безошибочном выборе для каждой девушки. Маленькое, конечно, просто так говорится, когда в тебе пять футов пять дюймов без каблуков. Я осмотрела себя в зеркало – я не выглядела сексуальной. Долговязой – да. Смахивающей на женщину легкого поведения – может быть. Но не сексуальной. Я сделала макияж и прическу, как вдруг до меня дошло, что я забыла о подарке для Руфи.
У меня был целый уик-энд для того, чтобы сделать одно дело, и я совершенно о нем забыла. Я помахала в воздухе намазанными ногтями, чтобы они скорее высохли, и постаралась вспомнить, какие магазины могут быть открыты в семь часов вечера в воскресенье. За углом был «Спар». Но я не думала, что они торгуют модными духами или сексуальным бельем – две маленькие слабости Руфь.
И тут меня осенило. По дороге к подругам я остановилась в безлицензионном магазине и купила целый ящик чилийского белого совиньона – номер три в ее списке главных радостей жизни. На самом деле номер четыре, потому что секс стоял определенно выше в этом списке. Но как бы я ни любила Руфь, я бы не стала снимать для нее на ночь хату.
Я сначала заехала за Руфью и чуть не поперхнулась от ее вида. Руфь была крошечной, но с большой грудью и источала необычайную сексуальную притягательность и шарм, обычно сопровождающие фигуру вроде ее. Сегодня вечером она превзошла самою себя, облачившись в облегающие кожаные черные брючки и топ под леопарда. Ее загорелый живот был обнажен, демонстрируя проколотый пупок. В целом она выглядела как Килли Миног, но ее попка была как у Долли Партон.
Она заметила, что я впилась в нее глазами, и небрежно провела рукой по взъерошенным светлым кудрям.
– Что ж, в конце концов, это мой день рождения, – сказала она, улыбнувшись своей соблазнительной улыбкой женщины-вамп.
Мы обе рассмеялись. Она влезла в машину в туфлях на шпильках, обтянутых материей под тон леопардовому топу, и я без всяких церемоний указала ей на подарок, лежащий на заднем сидении.
– Ты что, купила мне машину, розовую машину, Эллен? Честное слово, не надо было! – воскликнула она, пристегиваясь на пассажирском сиденье. Я бросила на нее быстрый взгляд и включила зажигание.
– Ящик вина, дуреха, ящик вина тебе в подарок. Поехали, мы опаздываем. Индию кондрашка хватит, – сказала я, и мы покатились со смеху. Теперь мы пришли в подходящее настроение для «пати».
Мы опоздали на десять минут. Индия едва поздоровалась с нами, она не сводила глаз с часов и бросала в нашу сторону презрительные взгляды. Мы с Руфью не смотрели друг на друга, чтобы снова не начать хихикать.
Официант, чрезвычайно высокомерный, но с огромным задом, что сразу отметила Руфь, посадил нас за столик в самом центре зала. Я начала приходить в хорошее расположение духа. Ресторан был сказочным. Внутренний дворик с колоннами, балкончиками, плющом, пальмами в кадках и потолком, окрашенным под цвет неба.
– Не могу поверить, что мне удалось заказать столик. Правда здесь потрясающе?! – торжествующе воскликнула Индия, оглядываясь по сторонам.
– Ага, – согласилась я. – Красиво.
– Красиво, – подтвердила Руфь, поворачивая голову в сторону, чтобы лучше рассмотреть зад официанта. Она тихонько напевала.
– Прекрати, Руфь, – потребовала Индия.
Я заглянула в меню и присвистнула.
– Это мой вечер. Если захочу, – объемся, – пропела Руфь, выпрямляясь на своем стуле. – Покажи-ка мне это меню.
Индия закатила глаза, и мы сосредоточились на чтении наших длинных, элегантных карточек меню.
– Я тут не понимаю половины названий, – призналась я.
– Я тоже, – сказала Руфь. – Интересно, есть ли у них простая треска с чипсами?
Индия снисходительно улыбнулась.
– Я вижу, что вас нельзя никуда брать с собой. Вы всегда меня подводите.
Скоро официант вернулся и принял наш заказ, напоследок окинув Индию беглым взглядом. На ней было очень простое зеленое шелковое платье под цвет глаз. Ее черные волосы были аккуратно собраны в пучок, который, казалось, никогда не может рассыпаться. Мне всегда казалось, что Индия выглядит строгой и холодной, пока она не улыбалась. Тогда все ее лицо вспыхивало, как маяк. Улыбка превращало лицо Индии из хорошенького в красивое.
– Это платье потрясающе подходит к твоим глазам, – сказала я ей.
Она наградила меня улыбкой.
– Спасибо, Эллен. Ты тоже отлично выглядишь, мне нравится твоя прическа: «ветерок», она, кажется, называется.
– «Я у мамы дурочка». Вот как она называется. «Я у мамы дурочка». Право же, Индия, ты бы тоже могла сделать себе такую, – с невинным видом произнесла Руфь. Мы все рассмеялись.
Официант подошел к нашему столику с картой вин. Поскольку я была за рулем, то заказала шипучку. Затем подали закуски – они были превосходны. Мы классно проводили время до тех пор, пока Индия не упомянула Эндрю. Вот когда началось. Все покатилось вниз. И если бы я только знала, как низко скатится так хорошо начавшийся вечер, когда мы радостно поедали наши восхитительные закуски с жареным сыром, я бы ушла домой в ту же минуту. Но я не ушла.
– Ну, так как, Эллен, что там у тебя с Эндрю Кенни? Я слышала, что он был с тобой, когда ты нашла бедного старика, – спросила Индия, когда мы покончили с закусками. Я чуть было не поперхнулась хорошо прожаренным французским сыром.
– Кенни в прошлом месяце начал работать главным менеджером в нашем офисе. Он подвез меня к тому дому, поскольку моя машина вышла из строя, – объяснила я, стараясь сохранять хладнокровие. Индия могла заставить вас признаться в чем угодно.
– А зачем он вернулся из Лондона? Мне казалось, что у него там просто фантастическая работа, – осведомилась Индия, наливая себе еще вина.
Я пожала плечами.
– Не знаю.
– Должна же быть какая-то причина. – Она окинула меня изучающим взглядом. – Вернулся и работает в «Глэдстоуне и Ричардзе»?
– Что делает Эндрю Кенни, не имеет ко мне никакого отношения. Между нами все прошло и быльем поросло. Ты думаешь, я готова растаять оттого, что великий Эндрю Кенни вернулся в город? Глупости! – ответила я, выдерживая ее взгляд. Прыщик над моей бровью начал пульсировать.
– Он купил добротный старый дом на Эннис Роад, один из трехэтажных кирпичных домов. Мы занимаемся его юридическим оформлением, – сообщила Индия, наблюдая за моей реакцией.
– Это его дело, а не мое, – равнодушно ответила я.
– Он, возможно, планирует остаться… ну, осесть здесь, что ли…
– Что бы он ни планировал, он явно богат, – прервала Руфь.
Я закатила глаза.
– Понятия не имею, что планирует этот тип и каково его финансовое положение. Мы почти не разговаривали с ним, с тех пор как он вернулся. И в любом случае я, возможно, последний человек в мире, который знает, что он делает или планирует.
Я отвела глаза от сверлящего взгляда Индии и стала размазывать еду по тарелке.
– Я знаю, Эллен, может быть, это простое совпадение, что он устроился работать в вашу фирму, но потом… потом… Это уж слишком – вы случайно вместе находите труп, – рассуждала Индия, положив подбородок на сцепленные пальцы рук. Я почувствовала смущение, хотя смущаться мне было нечего.
– Послушай, Эллен не виновата в том, что ее бывший бойфренд вернулся в город, – вмешалась Руфь. – Во всяком случае, не знаю, как ты, но я бы трахнулась с ним через минуту. Он просто супер! Самый сексуальный рот в мире. Эллен, тебе надо выйти за него замуж ради этого рта. Господи, я была бы счастлива жить с таким ртом, ему не надо было бы даже разговаривать. – Ее глаза смеялись, и мы с Индией тоже рассмеялись, довольные тем, что она смягчила нарастающую напряженность.
Итак, Индия оставила тему Эндрю, но только до тех пор, пока не подали горячее.
– В самом деле, помяни дьявола, и он явится [2]2
Соответствует русской пословице: легок на помине.
[Закрыть], – торжествующе объявила она, когда официант поставил перед ней дымящуюся тарелку пасты.
– Что? Кто? Кто-то из знаменитостей, я надеюсь? – держа бокал в руке, Руфь завертела головой.
Я тоже посмотрела по сторонам, и во второй раз за этот вечер чуть не поперхнулась, когда увидела всего в двух столиках от нас Эндрю. С женщиной.
– Вот видишь, Индия, я же тебе говорила, тебе незачем обо мне волноваться, – произнесла я, вонзая вилку в бифштекс.
– О Боже! Боже! Эндрю Кенни! Этот немыслимый сексуальный рот! – воскликнула Руфь. – Я думала, что бронировать столик в «Тоске» нужно за несколько месяцев, а ты сказала, что он вернулся в город всего две недели назад.
Я схватила бутылку вина и наполнила бокал до краев. Затем залпом осушила его, пытаясь протолкнуть застрявший в горле кусок, грозивший меня удушить.
– Как ее имя? Сейчас вспомню, – напряглась Индия. – Она подходит Эндрю до кончиков его наманикюренных ногтей. Держу пари, это она забронировала ресторан. Дэвайна, вот как ее зовут, Дэвайна Блейк.
Я попыталась припомнить это имя, но оно ничего мне не говорило. Мне не хотелось спрашивать у Индии, кто эта женщина, но вопрос сам собой сорвался с моих губ.
– Кто она? Какая-нибудь супермодель? – Я играла вилкой, не отрывая глаз от тарелки.
– Ты должна ее знать, Эллен. Ее только что сделали главным менеджером фирмы «Ли Пропертиз». Они пользуются нашими солиситорами.
Я снова наполнила бокал из бутылки, стоявшей передо мной.
– Очень вкусный бифштекс, – похвалила я, хотя даже не почувствовала его вкуса. Я не представляла себе, что вид Эндрю с женщиной может так повлиять на мой аппетит. Единственное, что до сих пор влияло на него, была еда, приготовленная моей матерью.
– Она, право же, хорошая девчонка и работает как зверь. И чего только она нашла в этом самоуверенном эгоцентристе? Держись, он нас заметил, вон машет рукой, – предупредила Индия, – тоже помахав ему рукой, но с таким видом, будто готова была запустить в него тарелкой. Я не взглянула на эту парочку, только допила вино и снова наполнила бокал.
– Ты же сказала, что будешь пить шипучку, – напомнила Руфь.
Я улыбнулась.
– Не могу же я праздновать твой день рождения газированной водопроводной водой.
– А как же машина? – брови Индии вопросительно поднялись.
– Мы можем взять кэб. Не будь занудой, Индия Маделина Берк! – строго сказала Руфь, делая знак официанту принести еще вина.
– О'кей, о'кей, я сдаюсь. Передай мне бутылку, – смеясь, проговорила Индия.
После этого мы выпили еще четыре бутылки вина и начали по-настоящему веселиться, когда Эндрю и его Златовласка появились у нашего стола.
– Я одарила его улыбкой, которая должна была сказать ему: «Я потрясающе провожу время».
– Привет, леди, – произнес он, улыбаясь нам всем троим.
– Эндрю, – вежливо наклонила голову Индия.
– Как дела, Энди? – подмигнула ему Руфь.
– Руфь, Индия, Эллен… Дэвайна Блейк, – представил Эндрю, по очереди указывая на нас.
– Хэлло, – поздоровалась Златовласка. Я ощущала запах дорогих духов и видела перед собой высокого, элегантного ангела, казавшегося нереальным со своими мелкими, совершенными чертами лица и фигурой, как у статуэтки.
Мы все поздоровались, и я плеснула себе еще вина. Руфь посмотрела на меня с удивлением, но никто больше этого не заметил, потому что Индия и Эндрю скрестили свои взгляды так, как делают ковбои в вестернах, перед тем как начать палить друг в друга. Я отважилась взять на себя инициативу разговора.
– Энсдрю, – произнесла я заплетающимся языком. Господи, вино оказалось крепче, чем я думала. Он ухмыльнулся.
– Я вижу, ты хорошо проводишь время, Эллен, – сказал он, продолжая ухмыляться.
Я икнула. Руфь засмеялась.
– Мы тоже, – заверил он, беря под руку Златовласку. – Продолжайте веселиться.
– Приятно было познакомиться, – Дэвайна Блейк озарила нас своей лучезарной, словно с рекламы зубной пасты, улыбкой.
– Высокомерные ублюдки, – заключила Индия.
– Классный чувак! – восхитилась Руфь.
Я ничего не сказала, просто икнула и влила в себя еще один бокал вина, чтобы прекратить икоту. Или по крайней мере это было оправданием.
– Хочу шоколада, и побольше. Пая из миссисипского ила, торта из шоколадных помадок, – бормотала я, по мере того как икота начинала проходить. – Эй, официант, официант, сюда.
Он подошел взять наш заказ на десерт, и я ущипнула его зад. Не знаю, что на меня нашло. Но его зад был повернут ко мне – такой большой, крепкий, обтянутый штанами – и я протянула руку и ущипнула его. Руфь и я залились истеричным смехом.
– Шш, на нас все смотрят. Ради Бога, ведите себя прилично, – процедила Индия сквозь зубы.
– Все, все, сейчас, – проговорила я, но мой голос сорвался от очередного взрыва смеха.
Когда мы поднялись, чтобы расплатиться и взять наши пальто, моя голова кружилась, тело шаталось, но мозг казался кристально ясным. Когда мы выходили из ресторана, Индия держала меня под руку. Я направилась было к моей машине, но Индия и Руфь повели меня к такси. А потом я оказалась одна в своей квартире с Джоем, жалобно мяукающим у моих ног. Затем я стояла в туалете над унитазом, и меня рвало. И я плакала по неизвестно какой причине. А потом пришло забвение – сладкий сон.
