Текст книги "Лука (ЛП)"

Автор книги: Сара Кастиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

– Ну что ж, пошли посмотрим.– Она последовала за Джеффом в оперативный центр ОБОП и поздоровалась с дежурным детективом. Интерактивные доски, заполненные графиками и диаграммами, а стопки файлов и несколько древних компьютеров стояли на столах в центре комнаты.

– В городе так много преступных организаций, что нам пришлось попросить дополнительный кабинет, чтобы следить за ними всеми, – сказал детектив, подводя ее к доске на дальней стене. – Эта доска для итальянской Мафии. Многие думают, что смерть Энтони Спилатро ознаменовала конец долгой деятельности итальянской Мафии, которая давно работает в Вегасе, но это не так. Около двадцати лет назад все большие Нью-йоркские семьи послали парней, чтобы создать новые фракции и закрепиться в городе, и все они теперь стали новым поколением.

Джефф положил ей на плечо руку, которую она приняла за успокаивание. Она стиснула зубы, не желая раздражать его и упустить возможность получить информацию, в которой не была уверена. Главный детектив был другом Джеффа, и он проводил время, объясняя ситуацию как услугу Джеффу, а не ей.

– В Вегасе есть три больших итальянских преступных семейства – Фальцоне, Кордано и Тоскани, – объяснил детектив. – Каждая семья Вегаса – это фракция гораздо более крупной семьи Нью-Йорка. Тоскани, например, являются частью преступной семьи Гамболи. Три семьи Вегаса вели борьбу за контроль над городом в течение многих лет, но в этом году она действительно накалилась, когда кто-то застрелил трех семейных Донов и оставил семьи в условиях отсутствия власти. Тоскани разделились на две фракции между двумя двоюродными братьями, Тони и Нико Тоскани, борясь за то, чтобы захватить власть, так что теперь фактически существует четыре преступных семьи.

Габриэль вздохнула с облегчением. Никаких Риццоли. Может быть, ее воображение слишком разгулялось.

– Эй, ты в порядке? Я думаю, это не то, на что ты пришла посмотреть, – Джефф двинулся было прочь, но она схватила его за руку.

– Нет. Это очень интересно. Я хотела бы услышать больше.

– У нас есть их структура, – сказал детектив, указывая на карту на доске. – Нью-йоркские боссы и его руководство стоят во главе фракции, но каждая фракция имеет похожую структуру. Главный – Дон, за ним – его заместитель и консильоре, который обычно является старшим советником, а под ними – капо, которых обычно называют «боссами». У каждого капо есть несколько солдат, работающих на него, и у солдат есть помощники, которые являются единственными в организации, кто не посвящен в банду. Это похоже на пирамиду, в которой сотрудники выполняют основную часть работы, каждый получает процент от своего заработка, а боссы пожинают плоды.

Габриэль изучала карту.

– У вас на верхних уровнях много вопросительных знаков.

– Это потому, что все кануло в небытие тройным убийством.

– Мы не знаем, кто сейчас в какой роли. – Он указал на список имен на доске. – У нас был тайный агент в криминальной семье Тоскани в течение десяти лет, снабжавший нас информацией, но он исчез около двух месяцев назад.

Вопросительные знаки принесли ей удовольствие. Ей нравились вопросительные знаки. И она не видела имени Луки нигде на доске. То, что Лука был итальянцем, имел друзей, которые называли его боссом, и верил в самосуд, не означало, что он был членом Мафии. В наше время она не должна делать обобщений о людях, основываясь на их этническом происхождении.

– Ты хочешь увидеть фотографии сейчас? – спросил Джефф.

– Гм. Нет, я не думаю, что смогу их переварить. – Габриэль с трудом сглотнула.

– Ну, если ты передумаешь насчет фотографий, обязательно посмотри их на пустой желудок. – Детектив рассмеялся. – Жертвы уже были в пустыне пару дней до того, как их обнаружил водитель грузовика в пятницу вечером.

– Итак… – во рту у нее пересохло. – Их убили во вторник?

В ночь, когда Лука кинул ее из-за «срочных дел».

– Плюс – минус день.

– Ты не очень хорошо выглядишь, Габи, – Джефф провел костяшками пальцев по ее щеке. – Они мертвы. Тебе больше не нужно беспокоиться о них.

Тебе не о чем беспокоиться.

Я сделаю для тебя все, что угодно.

Мы видим справедливость совершенно по-разному.

Ей нужно было увидеть Луку. Умышленная слепота действовала только до тех пор, пока не разбивались розовые очки.

* * *

– Я умираю здесь. Прямо на полу. Слышишь?

– Ма. Извини. – Лука застонал в трубку и жестом велел Майку снова постучать в дверь «Гламура». Маленького Рики никто не видел после его последнего визита к Джейсону, и Лука хотел проверить, не играет ли Джейсон в игры.

– Ты пропустил воскресную церковь и семейный ужин, – мать тяжело вздохнула. – Мои друзья, семья, даже священник, они подошли ко мне и спросили, не умер ли ты. Но теперь я слышу тебя, и знаю, что ты не умер. Просто у меня есть сын, который потерял уважение. Ты не молишься, не приходишь в церковь. Когда ты в последний раз исповедовался?

– Если бы я вошел в исповедальню, то пробыл бы там целый год. – Одними губами сказал Лука Майку, чтобы тот открыл замок. В среду утром никого не было поблизости, и он был слишком взвинчен, чтобы тратить время на то, чтобы ломать дверь. Его короткая стычка с Габриэллой возле «Ред 27» открыла ему глаза на то, что они подошли к так предполагаемой угрозе, между двумя совершенно разными и непримиримыми путями. Она была полицейским. Он был членом Мафии. Даже если не брать во внимание их запретные отношения, по сути они были по разные стороны закона.

И все же, когда он был с ней, ничего не имело значения. Она работала полицейским, но ее работа не определяла ее. В Габриэль было гораздо больше, чем значок, который она носила. Она обладала силой, мужеством и решимостью. Он был глубоко тронут тем, как яростно она защищала свою подругу. Она спасла Макса, заботилась о своей пожилой соседе и отложила в сторону свои собственные мечты, чтобы дать отцу хоть что-то, ради чего можно жить, и спасти другие семьи от страданий. Она была защитницей, как и он, и это исходило не от ее значка, а от сердца.

Лука никогда не думал о том, чтобы иметь отношения с какой-либо женщиной после Джины, и никогда не думал, что захочет чего-то намного больше, чем доказать, что он достоин доверия семьи Тоскани и восстановить честь семьи. Но он никогда не представлял на этом месте такую женщину, как Габриэль.

Как человек действий, у него не было слов, чтобы описать, что она сделала с ним, как глубоко она вошла в его сердце. Все, что он знал, это то, что риск быть отрезанным от банды – его друзей, его средств к существованию, культуры, которая определяла его жизнь – бледнел по сравнению с риском потерять ее.

– А где Паоло? – спросил Майк, вытаскивая пистолет.

– Я дал ему время успокоиться. – Он не знал почему Салли Джи заставил Паоло бежать, но он надеялся, что не спугнул парня навсегда. – Иди в кабинет Джейсона. Я буду там, когда закончу с мамой.

– Лука?

– Да, ма, извини. Я разговаривал с Майком. – Он прикрыл трубку ладонью, чтобы скрыть звук выстрела, а мать продолжала болтать о его душе, аде и прощении грехов. Но нет прощения человеку с окровавленными руками, даже если жизни, которые он отнял, были худшими из худших, жизни преступников, которые заслужили свой конец.

Может быть, именно поэтому Габриэль не связывалась с ним всю неделю. Может быть, она, наконец, поняла, кто он такой и что копы с Мафией не смешиваются.

– Я сказала, что Маттео скучал по тебе в воскресенье, – сказала мать по телефону, когда они отодвинули дверь. Майк прошел в кабинет Джейсона, а Лука запер дверь, чтобы никто на улице не увидел, что она открыта.

– Он был очень огорчен, не увидев своего папу, – продолжала она. – Ты должен проводить с ним больше времени.

Иисусе. Его мать знала, как нажать на его кнопки и включить счетчик вины. Но ведь она была католичкой, и чувство вины текло у нее в крови.

– Ма, я провел с ним всю субботу.

Чувство вины нахлынуло на него, когда он подумал о том, как взволнован был Маттео, увидев его, несмотря на то, что он опоздал на несколько часов, и как грустно ему было, когда Лука привез его домой раньше. В то время он говорил себе, что несколько часов ничего не изменят. Маттео нужно было научиться расти сильным и независимым. Ему нужно было остепениться со своей Нонной и перестать мечтать о том, чтобы у него был постоянный папа, который брал бы его на бейсбол, катание на велосипеде в парке или попинать мяч вместе с ним. У Луки никогда не было ничего подобного, и с ним ничего не случилось.

Теперь, он просто чувствовал себя дерьмовым папашей, каким и был на самом деле. И к этому добавлялось чувство вины и чертова тревога из-за тайны, которую он теперь скрывал от Нико и остальных членов семьи. (Перевод группы https://vk.com/bambook_clubs ) Он должен просто уйти от Габриэль. Даже если бы ему удалось примирить полицию и Мафию и каким-то образом заставить Нико нарушить правила, он был бы плохим для нее, так же, каким он был плохим для Маттео, и так же для Джины. Он не был способен любить.

Джина начала принимать наркотики, потому что он не любил ее. Он не хотел того же для Габриэль.

Porca miseria (итал. – черт подери)! Он провел рукой по волосам. Он снова оказался на этих проклятых американских горках. Остаться или уйти?

– В пятницу вечером, – сказала она. – Тебе нужно заехать за Маттео в четыре.

– Я работаю, ма, по пятницам и субботам у нас самые напряженные вечера в ресторане.

– Значит, ты собираешься заботиться о других людях, но не о своем сыне? – ее голос стал громче, и ему пришлось отвести трубку подальше от уха. – Так вот как я тебя воспитала? Бросишь свою семью? Разве я бросила тебя, когда твой отец покинул нас? В пятницу мы с Джози делаем маникюр, а потом я пойду гулять с девочками. Ты нужен своему мальчику. Он хочет, чтобы его любили. Он хочет видеть своего отца.

– Хорошо, ма, – вздохнул Лука. Он был старшим капо Мафии. На него работала команда более чем из пятидесяти человек. В прошлом месяце он убил двух албанских торговцев наркотиками и бросил их в озеро. Каждую неделю он избивал парней, которые не платили по кредитам или пытались проникнуть на его территорию. Но он боялся своей матери.

– Не опаздывай, – предупредила она. – У Джози сегодня выходной. Ее муж играет в покер со своими друзьями.

Хотя Лука уважал свою мать, он часто отключался, когда она начинала говорить о своих друзьях, но что-то в Джози не дало ему покоя. – Это она вышла замуж за полицейского?

– Она сама была полицейским, – сказала мать. – В те времена, когда в полиции было не так уж много женщин. Ее муж Майло был капо в Нью-Йорке. Был большой скандал. Это была запретная любовь. Он чуть не умер за нее. Ты должен спросить ее об этом. То, как она рассказывает эту историю, так романтично.

Человек, почти умирающий за участие в запретном романе, не казался Луке романтичным.

– Почему Майло не убрали?

– Его прогнали, – сказала она, имея в виду довольно милосердное наказание, в котором ганстер был изгнан из Мафии, ему было запрещено иметь дело с кем-либо из посвященных мужчин Мафии, вместо того чтобы быть убитым. – Не знаю, как он убедил босса пощадить его, но он это сделал.

Лука глубоко вздохнул. Так что это было возможно, но ценой его членства в Мафии, семейной чести и деловых предприятий – все принадлежало Мафии, что в свою очередь поддерживало его мать, сына и брата наркомана.

Он закончил разговор, пообещав забрать Маттео в пятницу, и толкнул дверь в кабинет Джейсона, где обнаружил Майка, держащего большой рукой шею Джейсона.

– Джейсон говорит, что Маленький Рики был здесь вчера, чтобы забрать еженедельную плату.

Майк сжал руку, и лицо Джейсона покраснело.

– Я снова пытался дозвониться до Маленького Рики, но никто не ответил. Ты хочешь отрезать Джейсону один палец, чтобы убедиться, что он говорит правду?

– Пусть говорит.

– Я не лгу, – Джейсон с хрипом выдохнул. – Он был здесь. Я отдал ему деньги, и он слинял.

Лука внимательно посмотрел на Джейсона. Этот парень был пронырой. В этом не было никаких сомнений. Лука проверил его и выяснил, что он пять раз был осужден по обвинению в мошенничестве, дважды объявлялся банкротом и пользовался дурной репутацией у местных кредиторов. Удивительно, что у него еще остались ноги. Но Лука был чертовски уверен, что он не солгал насчет того, что отдал деньги Маленькому Рики.

– Ты видел, куда он пошел после того, как получил деньги? Он тебе что-нибудь сказал?

Джейсон пожал плечами.

– Он сказал, что собирается перейти улицу и перекусить. Он спросил, не хочу ли я пойти с ним, но у меня приехал грузовик с заказами.

Предупреждающая дрожь пробежала по спине Луки, и он встал, притворяясь спокойным, что не чувствовал ни в малейшей степени.

– Майк даст тебе свой номер. Свяжись с ним, если Малыш Рики снова появится или ты что-нибудь о нем услышишь. Если мы его не найдем, ты будешь должен нам деньги.

– Но я заплатил, – запротестовал Джейсон.

– Я скажу тебе, что я собираюсь сделать, – Лука похлопал Джейсона по спине. – Я откажусь от платы за защиту и просто буду брать маленький процент от прибыли. Как насчет этого?

– Насколько маленький? – Джейсон с сомнением посмотрел на него.

– Для тебя, stronzo (итал. – засранец).… – Лука улыбнулся. – Крошечный.

Четырнадцатая

– Я буду членом Мафии, как и ты, – просиял Маттео, когда Лука открыл входную дверь в «Иль Таволино». Он не переставал болтать с тех пор, как Лука сказал ему, что позволит ему сегодня переночевать у него, чтобы наверстать упущенное за прошлую субботу. Лука винил во всем Габриэль. Она сломала стены, которые он воздвиг вокруг своего сердца, и заставила его поверить, что он способен чувствовать. Теперь из него хлынули самые разные эмоции. Неприятные эмоции, включая чувство вины.

Пусть Маттео и не был его биологическим сыном, но это не имело значения, так как в глазах всех знакомых, Лука был его отцом. Ему нужно было начинать проявлять к мальчику хоть какую-то любовь, потому что он не хотел, чтобы тот в конце концов стал озлобленным и жестоким, как Джина.

– Я буду носить костюмы, оружие, ездить на шикарных машинах, и люди будут уважать меня и называть Доном Риццоли.

– Я всего лишь владелец ресторана, – ровным голосом произнес Лука, пытаясь пройти тонкую грань между правдой и ложью. – Не говори людям большее. Я знаю, что гораздо интереснее думать, что поскольку мы итальянцы, то являемся частью Мафии, но не каждый итальянец является мафиози.

– Но ты мафиози, – взволнованно сказал Маттео. – И Паоло тоже хочет стать мафиози. Он сказал мне, что хочет, чтобы ты гордился им.

Лука бросил вопросительный взгляд через плечо на Паоло. Они забрали его после обеда, чтобы помочь с поисками Маленького Рики, и он уже перебарщивал со своей гиперреактивностью, когда Лука ожидал, что он просто извинится. Он не был уверен, то ли парень переигрывает, потому что беспокоится, что облажался, то ли просто рад видеть их спустя неделю, которую Лука дал ему, чтобы остыть.

Не то чтобы сейчас его это волновало. Прошло уже три дня с тех пор, как кто-то видел Маленького Рики. Его команда проверила больницы, тюрьмы, бары и рестораны, а также друзей и семью. Его машина все еще стояла за рестораном, квартира была нетронута, и никто не звонил, чтобы попросить выкуп. Маленький Рики никогда не упускал случая получить деньги, но Лука не допускал возможности, о его побеге. Он был хорошим солдатом и одним из самых преданных членов команды Луки. Оставалось лишь два варианта: либо он крыса и попал под защиту свидетелей, либо его прихлопнули.

Лука отправил Паоло в свой кабинет, а Маттео повел на кухню. По пятницам ресторан открывался в середине дня, предоставляя ему достаточно времени, чтобы поговорить с Паоло и сделать последний осмотр до прихода клиентов.

– Мы не говорим о семейных делах вне семьи, – предупредил он сына.

– Omertа, – произнес Маттео по-итальянски с безупречным акцентом. – Я знаю. Нонна говорит, что это означает молчание. Мы должны держать все в секрете. Я умею хранить секреты, папа. Я никому не говорил, что Нонна разрешает мне смотреть с ней «Крестного отца». Это ее любимый фильм. Ей нравится часть, где мужчина гладит кошку.

Лука сделал мысленную пометку поговорить с матерью о подходящих фильмах для шестилетних детей и усадил Маттео рядом с Майком.

– Поздоровайся с кузеном Луисом. Ты пообедаешь с ним пока я буду занят разговором с Паоло. Проследи, чтобы он не съел все на кухне.

– Почему ты называешь кузена Луиса «Майком», а я должен называть его «Луис»?

– Потому что так оно и есть. – Он не хотел, чтобы Маттео знал ганстеров по прозвищам. В жилах Маттео не текла кровь Риццоли, и, хотя технически Лука был его отцом, он не хотел, чтобы Маттео вмешивался в его мир. Он был гражданским, и ему нужно было вести мирную жизнь.

– Это потому, что Майк – его мафиозное прозвище? – спросил Маттео, демонстрируя, что он гораздо лучше осведомлен о происходящем, чем предполагал Лука. – Как Вёрджил «Турок» Солоццо в «Крестном отце»?

Иисусе. Его матери нужно было объясниться.

– Майки Мускулс – это его прозвище, – сказал Лука, пытаясь найти объяснение, которое не выдало бы слишком многого. – Он получил его, потому что никогда не пропускает ни одного дня в спортзале. У многих парней есть прозвища, особенно если им не нравится их настоящее имя. Настоящее имя кузена Фрэнки – Рокко, но, когда он переехал в Вегас, ему захотелось новое имя, и к нему приклеилось Фрэнки Голубые Глаза, потому что ребята узнали, что он любит петь песни Фрэнка Синатры.

– А что если я захочу новое имя?

Лука нахмурился. По обычаю, вхожий в Мафию мужчина называл своего первого сына в честь деда. В результате он последовал традиции и назвал своего сына Маттео. Джина ненавидела это имя и в конце концов отомстила. Ни один истинный первенец крови Риццоли не будет носить имя своего деда.

– А что не так с Маттео?

– Да ничего, – сказал Маттео. – Но это не так круто, как Майки Мускулс.

Майк ухмыльнулся и стукнулся кулаками с Маттео, прежде чем они направились к холодильнику, чтобы приступить к еде. Направляясь в свой кабинет, Лука проверил телефон. От Габриэль по-прежнему не было вестей. Он писал ей несколько раз после инцидента в «Ред 27», но она не отвечала, и он не давил на нее. Ссора в переулке высветила фундаментальное различие между ними, которое ему нужно было обдумать, если они собирались быть вместе.

Если она хотела быть вместе с ним, конечно. Может быть, она чувствовала, что их разногласия непримиримы, и это был ее способ расстаться с ним.

– В чем дело, босс?

В чем дело, босс? Что, черт возьми, случилось с Паоло?

– Убери свои гребаные ноги с моего стола и сядь прямо. В следующий раз, обращаясь ко мне, сделай это с уважением, или я попрошу Майка преподать тебе пару уроков.

Лука сел напротив и уставился на своего теперь уже раскаявшегося подражателя.

– Нам нужно поговорить о том, что произошло на прошлой неделе. Избиение парней – это не то, что нравится большинству из нас. Вот почему у нас есть такие парни, как Фрэнки. Коза Ностра берет таких парней, как он, и выбивает из них гребаное сочувствие, пока от них не остается ничего, кроме холодной твердой оболочки. Но иногда мы должны пачкать руки. Когда кто-то портит то, что принадлежит тебе, ты должен все исправить, особенно если это касается твоей семьи или девушки.

– Это больше не повторится, мистер Риццоли.

– Может да, может нет, – сказал он, не совсем веря в извинения, учитывая язык тела Паоло – сгорбленного в кресле, скрестившего руки за головой, как будто они обсуждали погоду. – Кто знает? Иногда у тела есть собственный гребаный разум, но в этой семье, как бы плохо ни было, мы не убегаем. Ни от чего. Мы встречаемся с нашими врагами так же, как и со своими страхами. Только вперед. Запомни это, и в следующий раз подумай, прежде чем будешь действовать.

– Будет сделано, босс.

Что-то было не так. Обычно Паоло краснел всякий раз, когда его отчитывали, и сворачивался в клубок. Он всегда отчаянно старался угодить и становился почти нечленораздельным, когда делал что-то не так. Парень перед ним говорил все правильные вещи, но он был так беспечен, что слова не звучали правдиво.

Он наклонился вперед, собираясь продолжить разговор, но в дверь постучал Ленни.

– Я ухожу, мистер Риццоли, но к вам посетитель. Леди. Она была здесь несколько недель назад со своими друзьями. Она говорит, что ее зовут Габриэль.

Габриэль.

Должно быть, она пришла извиниться за то, что игнорировала его сообщения. Он приложил символическое усилие, чтобы притвориться, что она была просто еще одной из многих женщин, которых он трахал и которые приходили умолять о большем, что он легко сможет спровадить ее сладкими словами и извинениями, и никто и никогда не сможет встать между ним и его преступной семьей. Но его член не слушал. И его гребаное сердце тоже. Она владела им, и, если кто-то и будет умолять о большем, так это он.

Он отослал Паоло на кухню и попрощался с Ленни, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Но все усилия были потрачены впустую, как только он вошел в ресторан. Его кровь взревела, когда он увидел ее, стоящую у входа. На ней были обтягивающие джинсы, заправленные в длинные черные сапоги на высоком каблуке, обтягивающая красная майка и кожаная куртка, едва прикрывавшая талию. Ее длинные светлые волосы были распущены и рассыпались по плечам золотым водопадом, который вернул его мысли к их ночи в коморке в «Ред 27», когда он сжал ее волосы в кулак и…

– Мне нужно поговорить с тобой. – Она откинула волосы, и он живо представил, как эта золотистая прелесть растекается по ее спине, когда он трахает ее на своем столе.

– Конечно, bela. Мы можем поговорить в моем кабинете.

Вот оно. Прекрасный момент. Он напустил хладнокровие, спокойствие и отстраненность. Вот он – первый шаг к расставанию, где цена запретной любви оказалась слишком высока, в следствии чего она пришла попрощаться.

Она сократила расстояние между ними, пока он не почувствовал жар ее тела, не почувствовал аромат ее духов. На лбу у него выступили капельки пота, и он сжал кулак, чтобы не обнять ее и не притянуть к себе для поцелуя.

– Я просто пришла сообщить тебе, что двое парней, которые стреляли в мою квартиру, найдены, – прямо сказала она. – Они мертвы.

– Рад слышать, что они больше не побеспокоят тебя. – Ему не составило труда сохранить спокойное лицо. Он лгал копам и раньше, и мог сделать это снова.

– Это были албанские наемные убийцы. – Ее губы сжались.

– Интересно.

– Джефф считает, что их нанял кто-то другой...

– Ты была с Джеффом? – Глаза Луки сузились при слове «Джефф», и он не понял, что она сказала после того, как имя ублюдка слетело с ее губ.

– Мы работаем вместе. Ну, уже не в одной команде. Он все еще в Отделе по борьбе с наркотиками, а я в Отделе грабежа. Но мы оба на одном этаже.

Моя.

При мысли о том, что Джефф находился рядом с Габриэль, его захлестнула волна гнева. Мало того, Джефф видел ее каждый день. Джефф, вероятно, думал обо всем, что хотел сделать с ней в постели, пока они вместе обедали. Когда она шла по коридору, он смотрел на ее красивую попку, на то, как ее волосы ниспадали на спину, на ее пышные изгибы и длинные ноги. И если она обернется, Джефф посмотрит туда, куда должен смотреть только Лука...

Из-за этого пришел конец хладнокровия, спокойствия и чертовой незаинтересованности. Он дал ей неделю, и теперь Джефф заходил на его территорию. К черту правила и риск. К черту десять заповедей Мафии. Он хотел ее, и он найдет способ сделать так, чтобы это сработало, и осуществить счастливый конец, где никто не умрет.

– Ты знаешь что-нибудь о том, как албанцы оказались на обочине дороги? – спросила она. – У них был сицилийский…

Тонкий, пронзительный крик оборвал ее. Сердце Луки бешено заколотилось, и не только из-за вопроса, на который он не был готов ответить.

– Маттео! – он побежал на кухню, распахнул вращающуюся дверь и резко остановился, увидев Маттео, стоящего перед морозильной камерой с белым лицом и широко раскрытыми глазами. Майк и Паоло стояли позади него в таком же шоковом состоянии.

– Папа! – Маттео подбежал к нему и бросился в объятия. Лука поднял сына, прижимая к себе дрожащего мальчика, и подошел к Майку.

– Что в морозилке? – пробормотал он.

– Маленький Рики, – голос Майка дрогнул. – Он подвешен вниз головой, голый, с перерезанным горлом, и на его гребаной груди вырезана буква Г. Я уже позвонил Фрэнки.

Желчь подступила к горлу Луки, когда он заглянул в морозильник, и даже он отшатнулся.

Он рассматривал возможность того, что Маленький Рики стал мишенью из-за денег, которые он получил в «Гламуре», но это не была работа обычного вора, и дело было не в деньгах. Это было личное.

– Что происходит? – спросила Габриэль с порога.

– Ничего, – он отмахнулся от нее. – Иди в мой кабинет. Паоло проведет тебя туда. Мне нужно кое с чем разобраться.

– Паоло, проводи Габриэль в мой кабинет. – Он бросил взгляд на Паоло, который так и застыл на месте. – Забери Маттео с собой, принеси ему содовой и бискотти, шоколадный, который он любит.

Он попытался поставить Маттео на землю, но сын вцепился в него и не отпускал.

– Он мертв. – Тонкое тело Маттео содрогнулось в его руках.

Когда он в последний раз держал на руках сына? Успокаивал его? Вытирал слезы? Христос. Он был дерьмовым отцом.

– Папа, в морозилке мертвый дядя.

– Какой сейчас месяц, Маттео? – Лука не любил врать Маттео, но шестилетний мальчик никак не мог справиться с такой травмой.

– Октябрь.

– А какое особое событие в октябре? Что ты с нетерпением ждешь, чтобы переодеться?

– Хэллоуин.

Лука кивнул.

– А то, что ты видел – всего лишь трюк, который приготовил кузин Луис на вечеринку в честь Хэллоуина. Ты помнишь вечеринку тети Анджелы в прошлом году? Ту, где были скелеты и призраки, с отрубленными руками и ногами? Это так же. Он сделан из пластика.

– Это было страшно, папа, – Маттео с облегчением вдохнул. – Он выглядел настоящим. Даже Паоло испугался.

– Кузен Луис хорош в розыгрышах, но ему не следовало пользоваться папиным морозильником, не так ли? Теперь мне придется пропустить прогулку с тобой в парк, потому что мне нужно прибраться. Санитарные инспекторы не любят, когда в морозилке есть что-то еще, кроме мяса.

– Кузен Луис будет наказан?

– Нет, – Лука крепко обнял Маттео. – Я заставлю его помочь мне, и думаю, что скажу ему, чтобы он не приносил эту игрушку на вечеринку к тете Анджеле. Ты останешься с Паоло, выпьешь содовую, а я позвоню тете Анджеле, чтобы она отвезла тебя домой.

Наконец Маттео ослабил хватку.

– Я думал, что останусь с тобой.

– Нам придется переночевать в другой раз. Это займет у меня некоторое время, чтобы разобраться.

– Пожалуйста, папа, – по щекам Маттео покатились крупные слезы. – А что, если я вспомню об этом, когда буду засыпать? Что, если я испугаюсь? Пожалуйста. Пожалуйста, позволь мне остаться с тобой. Я собрал сумку и игрушки. Я принес всех своих супергероев, Трансформеров и книги с рассказами, а Нонна купила мне новую пижаму с Человеком-пауком. Пожалуйста, папа.

Он почти чувствовал, как ослабевшие стены трескаются вокруг его сердца. Маттео делал это и раньше, но Лука никогда не испытывал такого чувства вины, как сейчас. Проклятье. До Габриэль он никогда ничего по-настоящему не чувствовал, а теперь его эмоции вышли из-под контроля.

– Ладно. Хорошо. Ты пойдешь с Паоло и Габриэль, а когда я закончу, я отведу тебя к себе.

Он должен был предвидеть, что Габриэль не уйдет с ними. Она была не из тех женщин, от которых легко отделаться. И как у полицейского, у нее был нюх на преступления.

– Что там внутри? – она указала на морозильник.

– Ничего такого, что тебе нужно увидеть. – Он встал перед морозильником, загородив дверь.

– Это был твой сын?

Лука кивнул.

– Маттео. Ему шесть.

– Он сказал, что кто-то мертв.

Блядь. Она не собиралась сдаваться, но он не мог позволить полицейскому увидеть мертвое тело в холодильнике. Она вызовет полицию, и полиция будет шнырять по всему ресторану. Возникнут вопросы, и в конце концов кто-нибудь сложит два и два и получит ответ – «Мафия».

– Дети. – Он попытался отмахнуться, опасаясь дать ей информацию, которая поставила бы ее в конфликтную ситуацию.

– Ты ужасный лжец, – она оттолкнула его и прошла внутрь. – Если кто-то мертв, мне нужно... – она задохнулась. – О Боже.

– Пойдем, bella. Тебе не нужно это видеть, – он положил руку ей на плечо, и она оттолкнула его.

– Не говори мне, что мне делать и что не нужно видеть, – отрезала она, ее голос был таким грубым и хриплым от эмоций, что он почти не узнал его. Она выдернула оружие из-под кожаной куртки и повернулась к нему лицом.

– Нам нужно очистить ресторан.

– Габриэль, тебе нужно присесть. Ты в шоке…

– Я не в шоке, – ее голос напрягся. – Я знаю, кто это сделал. Возможно, он все еще в здании.

Лука и Майк обменялись любопытными взглядами.

– Как ты думаешь, кто это сделал? – спросил Лука.

– Наркобарон по имени Гарсия. И я знаю наверняка, потому что он убил Дэвида точно так же. Я нашла Дэвида таким, только он висел на перилах нашего второго этажа над гостиной, и было так много крови... – Ее голос дрогнул, давая ему первый признак того, что ее холодный, резкий тон был не гневом, а болью. – Очень много крови.

– Это было твое дело? То, с которого тебя сняли? Ты охотились за Гарсией? – Его ярость превратилась из глухого рева в полномасштабное крещендо, пульсирующее в его венах.

– Да.

Да твою же мать. Какая гребаная полиция отправит женщину за одним из самых злобных, жестоких и безжалостных наркобаронов на Западном побережье. Тупая гребаная полиция. Единственное хорошее, что они сделали – это сняли ее с дела.

– Получил твое сообщение, – Фрэнки вошел на кухню. – Паоло впустил меня. Я был всего в нескольких кварталах отсюда. В чем дело?

Дерьмо. Он забыл, что Майк звонил Фрэнки, что было бы правильно в обычных обстоятельствах. Но Фрэнки был последним человеком, которого он хотел бы сейчас видеть. Он был воспитан в духе старой школы, и как только он узнал бы о Габриэль, он ни за что не позволил бы ей выйти отсюда, если бы не был на сто процентов уверен, что она не предаст их.

– В морозилке, – Майк направлял его. – И... э-э-э... Девушка Луки здесь.

– Что она здесь делает?

Майк пожал плечами. Даже если бы он знал, что Габриэль – полицейский, он никогда бы не предал Луку. Никто из его команды этого не сделает. Тем более не Фрэнки.

Фрэнки направился к холодильнику, и рука Габриэль метнулась вперед, преграждая ему путь.

– Ты не можешь туда войти. Это место преступления.

– Ты смотришь слишком много криминальных сериалов, милая, – Фрэнки сделал еще один шаг, и Габриэль встала у него на пути.