Текст книги "Лука (ЛП)"

Автор книги: Сара Кастиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

– У тебя здесь родинка, – тихо сказала она. – У Маттео такая же, в том же месте. Они наследственные. Та, что у меня на мочке уха, досталась мне от матери, а ей, от ее матери.

Его лицо разгладилось, превратившись в бесстрастную маску, и он сделал шаг назад.

– Мы уже достаточно об этом поговорили. Не поднимай больше эту тему.

– Ну что ж, думаю, нам с Максом пора, – сказала она. – Потому что там есть маленький мальчик, который отчаянно хочет провести день со своим отцом. И я считаю, что его отец должен меньше времени быть ослом и больше времени проводить с ним.

– Габриэль, – он окликнул ее, но на этот раз не последовал за ней.

Восемнадцатая

– Садись в машину.

Лука с громким визгом остановил свой внедорожник на обочине. Проклятая женщина просто вылетела из его квартиры. Неужели она не понимала, что Фрэнки и его команда просто ждут возможности доказать, что ей нельзя доверять? Он уже объяснил ей, что им нужно одобрение Нико, чтобы осуществить план по поимке Гарсии. Чего он не объяснил, так это того, что от Нико также зависело, будет ли он жить или умрет. Он нарушил правило о связях с полицейским, и теперь Нико возможно уже знал о его отношениях с ней и принимал решение о том, как с этим быть.

Габриэль проигнорировала его и продолжила идти по жилой улице с Максом, обнюхивающим кусты рядом с ней.

Пот выступил у него на лбу, когда полуденное солнце ворвалось в машину.

– Габриэль. Ты не можешь идти всю дорогу домой пешком. Это слишком далеко. И я сказал Фрэнки, что ты останешься со мной до встречи с Нико. – Он стиснул зубы, услышав в своем голосе нотку мольбы. Капо не умоляли. Он не умолял. Но, черт возьми, она не оставила ему выбора. Хотя это и было заманчиво, но взять ее на руки и бросить в машину – не было вариантом, особенно если он когда-нибудь захочет иметь еще одного ребенка. Она была не из тех женщин, которые вцепятся ему в яремную вену, если он попытается схватить ее, она попадет туда, где будет больнее всего.

Макс оглянулся и залаял, но, когда он попытался подтащить Габриэль к Маттео, который теперь махал ей из заднего окна, Габриэль потянула его назад.

– Не говори мне, что я могу и чего не могу делать. – Только что они целовались на кухне, а в следующую минуту Габриэль уже выходила за дверь.

– По-моему, она на тебя злится, – сказал Маттео с заднего сиденья. – Она говорит, как Нонна и тетя Анджела, когда они злятся. Может быть, это потому, что ты на нее накричал.

– Я не кричал. – Он крепче сжал руль, проклиная себя за то, что потерял самообладание. Джина, казалось, имела над ним власть даже из могилы.

– Ты был очень громким, папа. И ты был зол. Прости, что я не похож на тебя.

Блядь. Он также причинил боль Маттео. Он уже забыл, как дети все улавливали. Обычно он был очень осторожен, когда говорил или делал что-нибудь такое, что заставило бы кого-нибудь подумать, что Маттео не его сын. Но у Габриэль был способ преодолеть все его стены и обнажить его уязвимые места.

То, что она не была идеальной матерью, не делает его менее твоим сыном.

Его сыном. В отличие от многих других ганстеров, которых он знал, он был там, когда родился Маттео, держал его, менял подгузники и кормил. Он услышал его первое слово, увидел его первый зуб и поймал его, когда тот сделал первый шаг. Он сидел с Маттео по ночам, когда тот не мог уснуть, и читал ему бесчисленные истории. Оглядываясь назад, он на самом деле проводил больше времени с Маттео, чем с Джиной, которая всегда болела, уставала, или гуляла со своими друзьями. Только после смерти Джины он перестал быть настоящим отцом.

Разве имело значение, связаны ли оны кровными узами? Никто не знал правды. Маттео был замечательным ребенком, и он даже не мог подумать о том, чтобы отправить его жить к родителям Джины. Три жизни будут разрушены, если он разделит семью – Маттео, его матери и его самого. Он мог бы построить стену вокруг своего сердца после смерти Джины, ограничив способность дарить свою любовь, но Маттео уже был в безопасности внутри.

И ангел забрался туда вместе с ним.

– Думаю, ты прав, Маттео, – сказал он, оглядываясь через плечо. – Папа сказал то, чего не должен был говорить. И я думаю, что у нас есть кое-что общее. Мы ведь оба итальянцы, не так ли?

– Si, папа! – лицо Маттео просияло, и Лука почувствовал это прямо в своем проклятом, полностью обнаженном сердце.

– И мы оба любим, чтобы наши машины ехали быстро, не так ли?

– Si, Папа! Езжай быстрее. Она уходит. – Маттео указал на дорогу и подпрыгнул на сиденье.

Лука нажал на газ и догнал Габриэль, снова резко остановившись.

– Tesoro mio (итал. – мое сокровище)… – Он высунулся из окна, готовый сделать или сказать что угодно, лишь бы увидеть ее улыбку. Она была той женщиной, о которой он всегда мечтал. Она изменила его жизнь. И он хотел, чтобы она всегда была рядом. Он хотел сказать ей об этом по-английски, но знал, что итальянский – ее слабость, и не было лучшего способа передать то, что было у него на сердце, чем язык любви. – Sei la donna dei miei canzoni. Mi hai cambiato la vita. Ti voglio sempre al mio fianco (итал. – Ты женщина из моих снов. Ты изменила мою жизнь. Я хочу, чтобы ты навсегда осталось со мной).

– Все, что ты говоришь по-итальянски, звучит красиво и искренне, но, если ты хочешь извиниться, сделай это по-английски. – Габриэль остановилась на тротуаре и вздохнула.

– Папа говорит, что он мечтает о женщине, ты должна быть другой, и он хочет, чтобы ты была на тротуаре, – крикнул Маттео с заднего сиденья.

Лука застонал и сделал мысленную пометку сказать матери, чтобы она нашла нового учителя итальянского.

– Sono innamorato di te (итал. – я влюблен в тебя). – Он сказал ей, что любит ее, зная, что она не поймет, но он хотел сказать слова, которые действительно были в его сердце, лучшим способом, который он знал.

– Это что, извинение?

– В некотором роде.

– Знаешь, что сказал твой папа? – Она подошла к пассажирскому окну и улыбнулась Маттео.

– Да, – просиял Маттео. – Это было мило.

– А ты как думаешь? Было ли это хорошим извинением?

Взгляд Маттео метнулся к Луке, потом снова к Габриэль.

– Molto bene (итал. – прекрасным)! – воскликнул он, чем вызвал гордость отца.

– Я все еще не разговариваю с тобой, – сказала Габриэль, когда они с Максом уже сидели в машине. – Я нашла в телефоне итальянское слово «прости», но ты его не произнес. Но я поиграла с приложением для изучения итальянского языка и знаю значение слова «иннаморато», так что, думаю, ты сказал что-то особенно приятное, и так как это очень возбуждающе, я поеду на машине.

Двадцать минут спустя Лука припарковал внедорожник перед домом своей матери в испанском стиле на вилле «Мира». Он предпочел бы пока не привозить Габриэль на встречу с семьей, но у Маттео была тренировка по бейсболу, и он уже опаздывал с возвращением домой. Знакомство с женщиной для его матери было сродни предложению руки и сердца, и, только сейчас осознав всю глубину своих чувств к ней, он не был готов сделать следующий шаг.

– Мне просто нужно отвезти Маттео с мамой, – он помедлил. Было бы невежливо просить ее остаться в машине, но привести ее в дом было бы полномасштабным официальным мероприятием, включающим еду и допрос, к которому она была плохо подготовлена.

– Я останусь в машине с Максом, – сказала она. – Он может быть настоящим проказником, когда я отвожу его в новое место.

– Если хочешь… – Он облегченно вздохнул.

– Все в порядке, – она протянула руку и сжала его ладонь. – Я понимаю.

– Я вернусь через пять минут. – Dio mio. Может ли она быть более совершенной? Он поцеловал ее в щеку.

После того как Маттео попрощался с Габриэллой и Максом, Лука привел его в дом и отправился на поиски матери. Он купил двухэтажный дом с четырьмя спальнями для нее и своего брата и сестры, после того как она согласилась растить Маттео, и она проводила большую часть своего времени на кухне высокого класса с черными гранитными столешницами, гладкими белыми шкафчиками и приборами из нержавеющей стали.

– Ма?

– Мы в гостиной, – крикнула она. – У нас гости.

Пульс Луки участился, и он, проходя через дом, сунул руку под куртку за пистолетом. Его мать никогда не принимала гостей нигде, кроме кухни, и дрожь в ее голосе говорила ему, что что-то не так.

– Фрэнки. – Его желудок скрутило, когда он поздоровался с головорезом Тоскани, который сидел рядом с его матерью на крытом пластиком диване. Он знал, что Фрэнки приедет за ним, либо чтобы отвезти его к Нико для суда, либо для поездки, из которой он никогда не вернется. Когда он обнимал Габриэль прошлой ночью, он задавался вопросом, сколько времени у него будет и дадут ли ему шанс попрощаться. Бежать было невозможно. Не только потому, что это проявит недостаток чести, но и потому, что ему некуда было пойти, чтобы банда не нашла его.

– Фрэнки пришел в гости. – Губы матери сжались в тонкую линию. Она знала, кто такой Фрэнки, и знала также, что он не делает светских визитов. – Я хотела сделать ему что-нибудь, но он сказал, что просто ищет тебя. И когда Алекс сказал ему, что ты привезешь Маттео домой на тренировку, он сказал, что подождет.

Чертов Алекс должен был лучше подумать, чем давать какую-либо информацию Фрэнки, но его брат никогда не думал трезво, когда был под кайфом.

– Маттео наверху, ма, почему бы тебе не подготовить его к бейсболу? У нас с Фрэнки дела.

Мать бросила на него встревоженный взгляд, выходя из комнаты. Существовал только один вид дел, который мог привести Фрэнки в дом, и он не был хорошим.

– Мне пришлось вытащить твою мать из кухни, – сказал Фрэнки. – Она все время предлагала мне сделать что-нибудь незначительное, что включало бы в себя рубку большими ножами. Думаю, она бы меня прикончила, если бы я повернулся к ней спиной.

– Она сильная женщина. Очень заботливая. Нет никого, кого бы я уважал больше.

– Хотел бы я знать, каково это, – он указал на дверь и поднялся на ноги. – Пойдем.

В разговорах не было необходимости. Лука знал, что его призывают к ответу за нарушение правил и связь с полицейским. Сегодня он предстанет перед судом, и если он не сможет убедить Нико в выгоде своего союза с Габриэллой, то это будет последний раз, когда он увидел свою мать и Маттео.

– Габриэль в машине.

– Она тоже поедет.

– Она не имеет к этому никакого отношения. – Лука замер. – Мы не вмешиваем женщин в наши дела.

– Вмешиваем, если она коп, которому могли дать информацию, которой она не должна была обладать. – Фрэнки нетерпеливо махнул рукой в сторону двери.

– Я не сказал ей ничего такого, чего бы она уже не знала.

– Папа? – Маттео спустился по лестнице вместе с матерью. – Ты можешь прийти и посмотреть, как я играю в мяч?

– Мне нужно кое-что сделать с кузеном Фрэнки. Обними меня на прощание, – он обнял Маттео, поцеловал его в маленькие щечки, лоб, нос, провел рукой по темным волосам, которые мать отпустила слишком длинными. – Будь хорошим мальчиком. Слушайся свою бабушку.

Он поцеловал Маттео в ухо, борясь с желанием проверить, есть ли у него такая же родинка. Но это не имело значения. Маттео был его сыном. Если сегодня его последний день, он хотел умереть, веря, что это правда. Он хотел умереть с надеждой.

Мать схватила его за щеки и поцеловала так же, как он целовал Маттео.

– Polpetto (итал. – фрикаделька), – сказала она, используя прозвище, которого он не слышал уже много лет. Он понятия не имел, почему она начала называть его фрикаделькой, когда он был моложе, но он знал, почему она говорит это сейчас. Он обнял ее, и она задрожала в его объятиях.

– Пока, ма. – Он обнял ее в последний раз и пошел, не смея оглянуться.

Фрэнки хихикнул, когда они вышли из дома.

– Polpetto? Я никогда этого не забуду.

Лука принял слова странными, включая тот факт, что его жизнь могла закончится в ближайшие час или два, но ведь Фрэнки не был нормальным человеком.

– Ты поведешь, – Фрэнки указал на внедорожник Луки. – Салли Джи уже на заднем сиденье с твоей девушкой.

Лука скользнул на водительское сиденье и повернулся, чтобы посмотреть на Габриэль, пристегнутую рядом с лысым и тучним Салли Джи. Из всех ганстеров, которых знал Лука, счастливо женатый Салли Джи, вероятно, меньше всего страдал от желания поблуждать руками, когда сидел рядом с красивой женщиной, но он все еще был парнем, и Лука остановил на нем предупреждающий взгляд, прежде чем успокоить Габриэль.

– Все в порядке, bella.

– Да пошел ты, – огрызнулась она, в то время как Макс тихо зарычал у нее на коленях.

– Кто у нас тут? – Фрэнки оглянулась с пассажирского сиденья.

– Макс, – она сердито посмотрела на Фрэнки. – Он приютская собака и боится людей, так что эта поездка будет для него трудной.

– Да. – Лицо Фрэнки смягчилось, и он протянул Максу руку.

Прошло несколько минут, пока человек и собака всматривались друг в друга. Никто не двигался. Это была самая странная вещь, которую Лука когда-либо видел. Наконец Макс понюхал руку Фрэнки, потом он лизнул его пальцы, и потерся головой о его ладонь.

– Ты теперь дрессировщик собак? – спросил Салли Джи.

Фрэнки погладил Макса по голове и молча повернулся. Может быть, у него все-таки осталась хоть частица сердца.

Они молча подъехали к клубу семьи Тоскани, расположенному позади заброшенного гаража на окраине Северного Лас-Вегаса. За ними следовал черный «Крайслер-300С», в котором, без сомнения, находились члены банды Нико. По крайней мере, они не едут в пустыню.

Обычно, когда банда намеревалась кого-то убить, они заставляли жертву ехать в безлюдное место и стреляли в него с заднего сиденья машины.

Лука посмотрел в зеркало заднего вида, когда они въехали на Девяносто пятую улицу. Ему не нравилась мысль о том, что Салли Джи останется на заднем сиденье наедине с его девушкой. Габриэль переоделась в потертые обрезанные джинсовые шорты, прежде чем выбежать из его пентхауса, и они привлекали внимание к ее идеальной попке в форме сердца, изгибу бедер и длинным стройным ногам. Ее облегающая черная майка была с глубоким вырезом спереди – слишком низким, по мнению Луки, и рекламировала его любимую марку виски. Несмотря на свой гнев, он был тверд, когда она вышла из спальни на завтрак, но, когда она надела пару ковбойских сапог, выходя из двери, он серьезно подумал о том, чтобы броситься на пол и попросить прощения.

– Убери свои гребаные глаза от моей девушки. – Он пронзил Салли Джи взглядом в зеркало заднего вида.

– Она совсем не похожа на копа. – Салли Джи рассмеялся. – Если бы я думал, что они все такие горячие, я бы тоже переспал с одной в свое время.

Лука рванул руль в сторону, намереваясь свернуть машину с дороги и выбить все дерьмо из Салли Джи.

– Заткнись, Сэл, – рявкнул Фрэнки через сиденье. – Ты собираешься присоединиться к нему за нарушение правил? Извинись и отведи взгляд.

– Прости и не обижайся, – Салли Джи виновато поднял руки и отвернулся к окну.

Через двадцать минут они подъехали к клубу и припарковались у задней двери. Большинство зданий в этом районе были пусты или обветшали, а территория была полностью огорожена кустарником и проволочной оградой.

– Лука. Салли Дж. Вы идете со мной. – Фрэнки оглянулся через плечо и вытащил пистолет. – Габриэль, оставайся в машине с Максом.

– Bella… – Лука пытался найти правильные слова, выходя из машины, чтобы выразить любовь, и возможно последние прощание. У него было сильное предчувствие, что все пройдет не так плохо, как он думал вначале, просто потому, что никто никогда не совершит убийство среди белого дня в здании клуба, где это может привлечь внимание. Но ему нравилось быть готовым, и он однажды слышал, что невзгоды объединяют людей.

Готовясь к слезам Габриэль, он был недоволен, когда вместо этого встретил гнев.

– Не могу поверить в это, черт возьми, – выплюнула она.

– Mio angelo… – он попытался еще раз, но она остановила его, подняв руку.

– Прибереги это на тот случай, когда мне будет интересно слушать, а не думать о том, как вытащить нас отсюда.

– Нет никакого выхода. Все зависит от Нико.

Как по команде, дверь клуба распахнулась, и на солнечный свет вышел Нико. Пятеро членов его команды вышли следом за ним, которых Лука знал много лет, и всех их он называл друзьями.

Лука тяжело сглотнул, пока шел через парковку, готовясь к схватке, на победу в которой у него было мало надежды.

– Видимо, у нас возникла проблема. – Нико встретил его на полпути, безупречно одетый в свой обычный сшитый на заказ костюм, шелковый галстук и итальянские кожаные туфли. Лука чувствовал себя раздетым в джинсах и футболке, но он покинул свой пентхаус в спешке, чтобы догнать Габриэль, и не уделил обычного внимания своей одежде.

– Единственная проблема в том, что здесь моя девочка. Отпусти ее.

– Это ты – единственная чертова проблема, – выплюнул Фрэнки. – Были миллионы девчонок, а ты выбрал совать свой член в копа.

– Немного уважения, paisano (итал. – приятель). – Лука оказался прямо перед лицом Фрэнки, грудь к груди, с поднятыми кулаками, прежде чем его мозг успел осознать, что он пошевелился.

Они были равны по росту и весу, но Фрэнки был воспитан наемным убийцей, хорошо обученный убийца. Лука не питал иллюзий относительно того, как быстро Фрэнки сможет убить его или как мало раскаяния почувствует Фрэнки, когда дело будет сделано.

– Ты нарушаешь правила, и не заслуживаешь нашего уважения, – сказал Фрэнки. – Ты и твой старик – одного поля ягода. Вечно ебетесь с копами. У Риццоли нет чести.

Желудок Луки сжался от гнева. Нико и Фрэнки были ему как братья. Они знали его. Они знали, что он никогда не сделает ничего, что могло бы подвергнуть опасности их или преступную семью Тоскани. Он ел за столом Нико. Черт возьми, он словил пулю за Нико, и их полное и абсолютное отсутствие доверия было подобно лезвию в его сердце.

– Не торопись судить. – Очевидно, Нико тоже вспомнил ту ночь в казино, потому что поднял руку, обрывая Фрэнки. – Лука чуть не отдал за меня жизнь. Нет смысла, предавать нас сейчас.

– Мужчины плохо соображают, когда дело касается женщин, – холодно заметил Фрэнки. – Даже ты это знаешь.

– Ты переходишь все границы. – Лицо Нико потемнело от завуалированного упоминания о риске, на который он пошел, когда впервые встретил Мию. В то время она была дочерью его злейшего врага, и их отношения были почти такими же опасными, как отношения Луки с Габриэль.

– Клянусь честью, я не предавал тебя, – быстро сказал Лука, возвращая внимание Нико к себе. Нико, скорее всего, будет с ним помягче, если его не злить. – Габриэль охотится за Гарсией. Он убил ее мужа. Она готова помочь нам поймать его, и она готова рискнуть своей карьерой, чтобы сделать это, предоставив нам доступ ко всей секретной информации полиции о нем.

– Мы не можем доверять этому чертову копу, – фыркнул Фрэнки. – И мы не можем доверять гребаному Риццоли.

Лука сдержал рычание. Когда-нибудь он заставит Фрэнки заплатить за это неуважение. Он потратил годы, доказывая свою преданность, сражаясь за восстановление семейной чести.

– Гарсия – ключ ко всему, – напомнил он Нико. – Без него у Тони не будет доступа к денежному потоку, который ему нужен, чтобы контролировать город. Мало того, вспомни, что он сделал с Маленьким Рики – это нападение на всех нас.

Нико ступил в тень здания, оставив Луку жариться на солнце. Порожденный адским пламенем Фрэнки, который стоял рядом с Лукой, даже не вспотел.

– Мои источники подтвердили, что за покушением на Маленького Рики стоит Гарсия, – сказал Нико. – Но для кого было послание? Неужели Маленький Рики должен им денег? Это было послание тебе? Или нам? Или это была расплата за то, что вы замочили двух албанцев, которые, возможно, работали на Гарсию?

Конечно, Нико знал об албанцах. Он знал все, потому что все знал Фрэнки. А когда Фрэнки что-то знал, ему были известны все детали, так что не было смысла ходить вокруг да около.

– Они обстреляли дом Габриэль, когда мы были внутри. Мне было все равно, кто их нанял, но, когда мы спросили их, они не знали. Им было велено напугать ее в качестве предупреждения, но не убивать. У нее нет других врагов, поэтому она была уверена, что за всем этим стоит Гарсия.

– Вполне справедливо, – Нико кивнул. – Они получили по заслугам. Но я пытаюсь выяснить, связаны ли они со смертью Маленького Рики, или это два отдельных случая. Почему они охотились за твоей девушкой?

– У нее есть секретная информация о Гарсии, потому что она следила за ним в течение двух лет, хотя мы не знаем, почему он послал своих головорезов к ней домой после того, как ее сняли с дела. – Напряжение Луки немного ослабло. Нико, казалось, больше интересовали факты, чем пуля в голову. Может быть, он все-таки выйдет отсюда живым. – Она уже получила пулю, когда некто, она думает, что это был Гарсия, устроил засаду на складе во время рейда и подстрелил ее.

– Это ты, – выплюнул Фрэнки. – Ты – эта гребаная связь. Гарсия хочет заткнуть копу рот, потому что она слишком много знает. Он пытается убить ее и промахивается, поэтому нанимает албанцев, чтобы предупредить ее держать рот на замке. Лука прихлопывает албанцев, и Гарсия злится, поэтому он убивает Маленького Рики, потому что знает, что Маленький Рики работает на Луку. Бум. Тайна раскрыта.

Лука покачал головой, борясь с желанием вытащить салфетку и вытереть пот со лба. Любое движение его руки к куртке будет расценено как угроза, и Фрэнки выстрелит первым и извинится, когда Лука будет уже лежать в могиле.

– Это не имеет смысла, – сказал он. – Зачем пытаться убить ее, а потом предупреждать? И зачем пытаться предупредить ее после того, как она снята с дела и не имеет никакой новой информации с тех пор, как ее подстрелили?

– Может быть, она не совсем честна с тобой, и происходит что-то большее, чем ты думаешь. – Нико скрестил руки на груди. – Это может быть подстава или ловушка.

– Сладкая ловушка, – добавил Фрэнки. – А ты, блядь, завис, думая только членом. Вот почему у нас есть правила, запрещающие общаться с копами.

– У нас также есть правила, запрещающие ходить в бар, а ты был там прошлой ночью, – возразил Нико, бросаясь на защиту Луки. – И я припоминаю, что когда-то было правило о закладывании на женщину другого гангстера, так что давайте пока отложим наши заботы о правилах и сосредоточимся на текущей проблеме.

– Правила есть правила, мать их, – лицо Фрэнки окаменело, и он отвел взгляд.

Лука мало что знал о жизни Фрэнки до того, как он присоединился к преступной семье Тоскани, за исключением того, что большинство гангстеров, которых прислали из Нью-Йорка, были в Вегасе в наказание за какую-то провинность. Спал ли бессердечный Фрэнки с женой или дочерью босса? Он не мог представить себе женщину, влюбившуюся в парня, у которого не было души. Но если Фрэнки нарушил правила, почему он не пытается восстановить честь своей приемной семьи, как Лука пытался восстановить свою?

– Правила – это направление, – сказал Нико. – Не закон. И здесь, в Вегасе, у нас есть определенная свобода интерпретировать их так, как мы хотим.

Надежда вспыхнула в груди Луки. Нико расколол семью, потому что был таким лидером, который не боялся нарушать правила. Мало кто из капо осмелился бы отказаться от притязаний Тони на то, чтобы возглавить семью, и еще меньше – создать собственную семейную фракцию, чтобы бросить ему вызов.

– Насколько я понимаю, – продолжал Нико. – Правила существуют, чтобы защитить семью. Учитывая верность Луки, его клятву чести и мой долг перед ним, я доверяю ему хранить наши секреты, пока мы не поймаем Гарсию. Смерть Маленького Рики дает нам еще один повод отправиться за ним. Выгоды перевешивают риски. Однако после того, как Гарсия будет, наконец, устранен… – он облизнул губы и сочувственно посмотрел на Луку. – Отношения придется прекратить. На первый взгляд, это будет плохо для тебя, для семьи, и, в конце концов, нам придется ответить перед Гамболи в Нью-Йорке, и их решение будет неприемлемо для меня. Я не хочу терять друга.

Другими словами, Лука мог быть с ней до тех пор, пока они не поймают Гарсию, и тогда ему придется отпустить ее. На мгновение он не мог поверить в то, что только что услышал. Они с Нико дружили с пятнадцати лет. Они вместе поднимались по карьерной лестнице Мафии, вместе ломали ноги, строили команды и бизнес, веселились в пентхаусе Нико в казино, пока Нико не встретил Мию и не стал другим мужчиной. Он не мог поверить, что Нико, как никто другой, не понимает, что любовь – это не выбор, и как только ты находишь ее, ты не можешь ее отпустить.

Он знал, что должен быть благодарен. Он должен был бы прямо сейчас поблагодарить Нико за его милосердие, но также, как решение Нью-йоркской семьи было неприемлемо для Нико, так и решение Нико было неприемлемо для Луки. Он не был готов потерять Габриэль. Должен же был быть другой способ.

Но сейчас было не время спорить.

– Grazie, Don Toscani. – Он использовал формальное выражение, чтобы выразить свою признательность за решение Нико не пускать ему пулю в лоб.

– Теперь речь идет о наказании за то, что ты скрыл свои отношения, вместо того чтобы прийти ко мне. – Нико кивнул, а затем его взгляд стал жестким. – На колени. Руки за голову. Фрэнки, он весь твой.

* * *

– Ты можешь в это поверить? – Габриэль ударила кулаком по стеклу, наблюдая, как Лука опустился на колени и заложил руки за голову. Макс сполз с ее колен, непривычный к ее гневу, и она успокаивающе похлопала его. – Это больше не повторится со мной, Макс. Я не собираюсь терять еще одного человека, который мне дорог.

Она вытащила оружие из-под куртки. Хотя она боролась за то, чтобы ее приняли как равную в полицейском управлении, она была не прочь воспользоваться тем фактом, что мужчины часто недооценивали ее. Если бы она контролировала весь этот нелепый сценарий, она бы позаботилась о том, чтобы пленник, оставленный в машине, был по крайней мере безоружен, а в лучшем случае – под жесткой охраной. Но они явно полагали, что она не представляет угрозы, и она была чертовски уверена, что это потому, что она женщина.

Большая. Чертова. Ошибка.

Держась одной рукой за дверцу машины, она осмотрела стоянку. Высокий темноволосый парень в костюме, должно быть, босс, Нико. Она вспомнила это имя из инструктажа, который прошла во время своего визита в Отдел по борьбе с организованной преступностью, и его сходство с фотографией, приклеенной к доске.

Вокруг него чувствовалась властность, сила. Позади и вокруг него стояли пятеро мужчин. Фрэнки был справа от него. Другой парень стоял слева от него, постукивая бейсбольной битой по ладони. Салли Джи стоял в нескольких шагах от машины. Он был крупным парнем, но невысоким, вероятно, не более чем на дюйм выше ее. Идеально подходило для того, что она задумала.

Все внимание было приковано к Луке, стоящему на коленях на гравии. Это зрелище раздражало ее. Такой человек, как Лука, никогда не должен стоять на коленях. Даже перед боссом.

Сделав глубокий вдох, она приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы выскользнуть на затененную сторону машины. Бросившись в драку с пистолетом наперевес, она только погибнет. Она взглянула в глаза Фрэнки, и, хотя у него была какая-то связь с Максом, она знала, что он без колебаний нажмет на курок. Ей нужен был заложник. А Салли Джи только что вызвался на эту работу.

Она встала на корточки, досчитала до трех и на полной скорости побежала вперед.

Фрэнки вскинул голову. Но она была позади Салли Джи и двигалась быстро. Она налетела на него, сбив с ног. Быстро придя в себя, она обхватила одной рукой его толстую шею и прижала пистолет к его виску. Сделав глубокий вдох, она закричала достаточно громко, чтобы все услышали.

– Отпустите Луку, или я буду стрелять.

Последовал почти комичный момент ошеломленного молчания, когда гангстеры просто смотрели.

– Лука. Вставать. Давай. – Она молилась, чтобы никто не подвергал ее испытанию. Она никогда в жизни ни в кого не стреляла и не думала, что сможет спустить курок на Салли Джи. Она чувствовала, как его сердце колотится о ребра, слышала хриплое дыхание. В машине он рассказывал о своей прекрасной жене, золотистом лабрадоре, о двух детях и о том, как он гордится тем, что они учатся в колледже.

Лука опустил руки. Он сделал странный извиняющийся жест в сторону Нико и пожал плечами. Она не могла понять, почему он двигается так медленно. Следующим шагом в этой игре было то, что кто-то наставит пистолет на Луку, и тогда они окажутся в противостоянии, которое, без сомнения, закончится смертью Луки и ее. Но Фрэнки не двинулась с места. А Нико просто наблюдал, как Лука неторопливо подошел к ней и Салли Джи, словно вышел на утреннюю прогулку.

– Встань, – она потянула Салли Джи за руку, показывая, чтобы он встал.

– Не оборачиваясь, иди назад. – Все еще держа пистолет у его головы, она проводила его обратно к водительской двери, где ждал Лука.

– Лука! – она склонила голову на пассажирское сиденье. – Садись вон туда. Я не собираюсь тащить его за собой.

– Я позволяю тебе спасти меня, – коротко сказал он. – Если я не уеду отсюда, ты можешь пристрелить меня прямо сейчас.

– Прекрасно, – отрезала она. – Я сяду сзади. Мы бежим на счет «три». Один. Два. Три. – Она толкнула Салли Джи вперед, подбежала к машине и бросилась на заднее сиденье рядом с Максом. Лука захлопнул дверцу, и они выехали со стоянки, оставив гангстеров, все еще неподвижных, позади.

– Мы сделали это. – Она села на сиденье и обняла Макса. – Я никогда раньше не делала ничего подобного. Это своего рода освобождение – вытащить пистолет и не думать, что я проведу следующие два дня, занимаясь бумажной работой, или сомневаться, нужно ли мне его вытаскивать или нет. И я действительно чувствую, что чего-то достигла. Я спасла тебя. Я не думал, что это сработает. Фрэнки довольно проницателен. Он ничего не выпускает из виду.

– Довольно.

Она вздрогнула от резкого тона Луки.

– Ты должен сказать спасибо. Или ты можешь быть более экспансивным и добавить: «за то, что рисковала своей жизнью, чтобы спасти меня». Или даже просто «отличная работа, Габриэль».

– Тебе следовало остаться в машине. Меня не нужно было спасать, – он свернул на шоссе 95 и направился на юг, прочь из города.

– Куда мы идем?

– Замолчи. Для одного дня ты уже достаточно натворила.

– О, простите. – Ее желудок скрутило в узел, и она не смогла скрыть сарказма в своем тоне. – Должно быть, я неправильно поняла, когда они заставили тебя встать на колени и заложить руки за голову, как будто собирались казнить.

– Когда ты выскакиваешь из машины размахивая пистолетом… – его голос дрогнул. – Кричала им, чтобы они меня отпустили. Угрожая расстрелять их… – Он ударил рукой руль. – А взять в заложники Салли Джи?