Текст книги "3d, или Дела семейные (СИ)"
Автор книги: Салма Кальк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
07. Есть ли жизнь после операции
* 16 *
На следующий день Элоизе разрешили пить несладкий морс, а потом и бульон. Ей удалось угнездиться полулёжа-полусидя, и взяться за телефон. Она поговорила с дядей Жаном, тетушкой Женевьев, сестрицей Марго, братцами Филиппом и Виктором, и с дядюшкой Валентином. Ей кололи и капали всякое и разное, периодически заглядывала Доменика и обезболивала шов. Перед обедом прислали корзину роз из зимнего сада палаццо д’Эпиналь, потом пришла Полина, ожидаемо восхитилась цветами.
Следующую корзину цветов привезли, когда Полина мирно беседовала с Элоизой о юной Анне и её постоянных ссорах с учителями и директрисой школы Доменикой Примой. Она приняла розы, на этот раз темно-алые (предыдущие были белые), извлекла из них карточку и вручила Элоизе.
– Ну? Кто на этот раз? – полюбопытствовала она, усаживаясь.
Элоиза улыбнулась и пожала плечами. Показала карточку, на которой от руки было написано по-французски «Выздоравливайте скорее».
– Видишь, подписи нет.
– Не поверю, что ты не узнала руку автора.
– Правильно не поверишь, узнала.
– И кто это? Тот молодой разбойник, который вчера здесь чуть охранника не убил?
– Себастьен? Охранника? – Элоиза рассмеялась, свежий шов тут же отозвался, она глубоко вдохнула и успокоилась. – Расскажи!
– Доменику спроси, она спасала охранника из его цепких лап, – хмыкнула Полина.
– Я представляю, как он мог поступить с человеком, который вознамерился его куда-нибудь не пустить, – улыбалась Элоиза.
– Вот и говорю – разбойник, – заявила Полина. – И как всякий настоящий разбойник, чертовски обаятелен.
– Когда это ты успела оценить? – удивилась Элоиза.
– Вчера и успела. Он вызвался отвезти меня домой.
– И как, отвёз? – да, похоже, что Себастьен времени не теряет и решил перезнакомиться со всеми пока еще неизвестными ему её родственниками.
– Да, я позволила ему. И не стала возражать, когда он напросился на кофе. Ты же понимаешь, мне было очень любопытно наконец-то познакомиться с ним.
– И о чем вы разговаривали?
– Не поверишь – о нём, о его семье, и совсем немного – о тебе. Мне было, о чем его расспросить. Он вспомнил, что в незапамятные времена ему случалось бывать в моём доме, мы припомнили кое-какие подробности… в общем, он показал себя приятным и интересным собеседником. Я давно не виделась с его матушкой, он кое-что сообщил о ней, о своих детях, о брате и сестре. В какой-то момент ему, правда, позвонили, и он отправился куда-то дальше, по делам, несмотря на то, что уже было довольно поздно.
– Да, с ним такое случается.
– По крайней мере, не бездельник, не зануда и не обманщик. Уже хорошо, – усмехнулась Полина.
И тут дверь отворилась, и вошел сам предмет разговора.
– Добрый день, донна Полина, Элоиза, – он их вежливо поприветствовал, поцеловал руку Полине, поклонился Элоизе.
– Хорошо, я пойду, посплетничаю с Доменикой, – Полина подмигнула Элоизе и оставила их одних.
Себастьен подошёл и обнял её, и это было так здорово! Некоторое время они только смотрели друг на друга и ещё целовались. Потом он сел на стул, не отпуская, впрочем, её рук.
– Вы уже сидите, вы уже не такая бледная, ваши глаза блестят. Это замечательно. Рассказывайте, Элоиза.
– Что вам рассказать? – она улыбалась совершенно непроизвольно.
– Как вы? Что с вами делают? Разрешают ли уже вставать?
– Нет, вставать пока не разрешали. Но сказали, что сегодня, еще до вечера.
– Вот и отлично.
– Вы, оказывается, пользуетесь моей беспомощностью и знакомитесь с моими родственниками? – рассмеялась она.
– Ваша тетушка и ваша кузина Доменика мне очень понравились. С тетушкой мы вчера неплохо пообщались, я даже припомнил, что в юности мне случалось бывать в её доме, а получается – что и в вашем, так?
– Так, – улыбнулась она.
– И почему мы тогда не встретились?
– Вы уже задавались этим вопросом. А вдруг мы бы не понравились друг другу совсем? И у нас не осталось бы нынешнего шанса?
– Уговорили, оставляем, как есть, – рассмеялся он.
Дальше Марни рассказывал ей новости из кардинальского дворца, передавал приветы от всех подряд, начиная с Анны и заканчивая самим кардиналом, и все это – держа ее руку в своих. Они разговаривали с полчаса, и разговор был прерван появлением нового гостя. В очередной раз приоткрылась дверь и вошла Линни собственной персоной. Пушистая чёлка, коса до подколенок и сияющие глаза.
– Эла, привет! Ой, – сказала она, увидев Марни. – Здравствуйте.
– Здравствуйте. Донна Лианна, если не ошибаюсь, – он встал и поклонился.
– Не ошибаетесь, – улыбнулась она, подошла к Элоизе и подергала её за ногу. Та фыркнула. – О, все отлично, шипишь и кусаешься. Мама сказала, конечно, что ты в порядке, но я решила убедиться сама.
– Ты откуда взялась вообще? – Элоиза наконец обрела дар речи.
– Из Милана. У меня есть три свободных дня, я решила провести их здесь. И вижу, что не ошиблась совершенно. Эла, ты же представишь меня своему гостю? – подмигнула Линни.
– Легко, – усмехнулась она. – Монсеньор, это моя сестра Лианна, как вы совершенно правильно догадались. Соответственно, Линни, это монсеньор Себастьяно Савелли. Мы вместе работаем у кардинала д’Эпиналя.
Себастьен поцеловал Линни руку, кивнул ей на стоящий стул, а сам, похоже, был готов перебраться на диван, но тут дверь снова отворилась.
Следующим вошедшим оказался доктор Феста.
– Госпожа де Шатийон, монсеньор, сударыня, – кивнул присутствующим и обернулся к Элоизе. – Сударыня, мне нужно с вами побеседовать без ваших гостей.
08. Посетители
* 17 *
Гости вежливо кивнули доктору и вышли. В коридоре Лианна сразу же взяла Себастьяно под руку.
– Наконец-то я вас вижу воочию.
– А до этого что, много слышали?
– Да наоборот, почти ничего. Эла неразговорчива, когда речь заходит о ее мужчинах. Но расскажите же! Раз вы здесь, у вас с ней все хорошо?
– А что значит – все хорошо?
– Ну… вы встречаетесь? У вас с ней отношения?
– Вопрос только в том, какие именно, – усмехнулся Себастьяно.
– Узнаю Элу – все настолько сложно, что не стоит даже и пытаться понять, – рассмеялась Линни.
– Донна Лианна, – начал было Себастьяно, но она перебила его.
– Обычно меня зовут Линни.
– Вот прямо Линни?
– Ну, еще Линн, Линой и Линочкой, но последнее вам, полагаю, неактуально. И друзья моих друзей обычно говорят мне «ты». Не люблю церемоний.
– Отлично, договорились. В таком случае меня зовут Себастьяно, и долой церемонии. Скажи, пожалуйста – ты же хорошо знаешь Элоизу?
– В общем, да. Кроме меня её ещё прилично знает разве что Марго, это её другая кузина, дочь генерала де Шатийона, да и всё.
– Я знаком с генералом и его сыновьями, но не с его дочерью.
– О как. Интересно. Служили вместе, что ли?
– Да. Как догадалась?
– По повадке. Есть у вас с ним что-то общее.
Пока Линни и Себастьяно искали общих знакомых, из-за угла появилось еще одно действующее лицо, девочка-подросток, и это была не кто иная, как известная ему дочь Линни Анна. Она что-то слушала в наушниках и что-то жевала. Проходя мимо матери, кивнула ей и пошла себе дальше, но была остановлена цепким жестом.
– Анна, ты ли это, стесняюсь спросить?
– Да, мама, здравствуй, мама. А что ты здесь делаешь, кстати? – она как будто только сейчас заметила мать.
– Приехала посмотреть на Элу. А я что, стою одна, как пень у дороги?
– Ой, простите. Здравствуйте, монсеньор, – девочка кивнула Марни.
– Здравствуйте, сударыня, – серьезно кивнул он в ответ, хотя хотелось рассмеяться.
– Вытащи наушники и выбрось то, что у тебя во рту, потом придешь разговаривать, – сказала Линни.
Девочка сделала гримаску, но пошла выбрасывать жевательную резинку.
– Прямо как Прима, – бурчала она себе под нос.
– Это твоя дочь? Гм, очаровательная девочка.
– На самом деле, если она захочет очаровать, ты просто ничего не поймешь, пока она не добьется своего, – хмыкнула Линни. – Но с родственниками этот номер не проходит, увы. И я правильно поняла, что вы знакомы?
– Да, она как-то гостила у Элоизы, и мы познакомились.
В этот момент в коридор выглянул доктор Феста, оглядел их, остановился на Себастьяно.
– Монсеньор, не могли бы вы зайти?
– Конечно, – Марни кивнул Лианне и зашел.
Элоиза сидела, держась рукой за спинку кровати, и смотрела на них с удивлением и страхом.
– Монсеньор, госпоже де Шатийон необходимо встать, – сказал врач. – Иначе она потом никогда этого не сделает. Я подумал, что вы сможете ей помочь. Берете за корпус и ставите. И придерживаете. И пусть сделает несколько шагов по комнате, а потом уже ложится. Вам ясно, госпожа де Шатийон? Вперед.
– Элоиза, если врач говорит, что нужно, значит – будем делать, – Марни заглянул ей в глаза, снова прочел там страх, подмигнул. – Не бойтесь, все отлично. Было бы намного хуже, если бы вам вставать не разрешили, понимаете?
– Но… я думала, еще не прямо сейчас, – пробормотала она.
– Ерунда. Встаем, – он подошел, взял ее за бока и поставил возле себя, придерживая руками. – Ведь стоите?
– Да, – неуверенно сказала она. Вцепилась в его плечи, не отрываясь, смотрела на него огромными глазами.
– А теперь тихонечко идем к дверям, держитесь хорошенько, ноги вам не оперировали, только вскрывали брюшную полость, – он придерживал ее одной рукой за талию, а второй рукой держал ее руку, почти как в танце. И Элоиза поняла, что на самом деле у нее есть силы сделать эти несколько шагов.
Они дошли до дверей, Феста одобрительно на них смотрел, потом кивнул и вышел.
– Возвращаемся? – спросила Элоиза.
– Как скажете, ведите, – улыбнулся он.
Пять, шесть, семь шагов, и они дошли до исходной точки. Элоиза хотела было рухнуть на кровать, не глядя, но Себастьяно не дал ей.
– Пара секунд, осторожнее, – развернул лицом к себе, обнял. – Вы молодец, Элоиза. Я тоже, помнится, не хотел вставать после полостной операции, и мне доказывали, что это совершенно необходимо.
– Вы? А вам зачем делали операцию?
– После тяжелой раны, – он осторожно гладил ее по голове.
– Ничего себе, – сказала она. – Не подумала.
– Все нормально, нет проблем, – он наклонился к ее лицу и поцеловал, а она от неожиданности обвила руками его шею, ответила ему – слабо, еле-еле, но глаза ее сияли.
– Ой, – услышали они от двери и обернулись.
В дверях стояла юная Анна.
– Вот видите, Элоиза, вы всё смогли, – шепнул ей Себастьен, помогая улечься на кровать. – Проходите, сударыня, – кивнул он Анне.
– Ну да, наверное, сейчас моя очередь пообщаться с Элой, – согласилась девочка.
– Тогда я оставляю вас, – сказал Себастьяно и в свою очередь вышел.
– Эла, расскажи мне про операцию, всё-всё, мне очень интересно, ты же понимаешь, – солидно и вежливо сказала Анна, прежде чем он успел закрыть за собой дверь.
Тем временем Марни в коридоре подошел к Лианне.
– Скажи-ка мне, Линни, а можем ли мы с тобой где-нибудь неспешно поговорить?
– В принципе, да, а о чем бы?
– Как же! Ты же неисчерпаемый источник неизвестных мне сведений об Элоизе. Я не прошу открывать ее тайны, мне бы просто поговорить. Она особа скрытная, у нас мало кто мало что о ней знает. А мне бы не помешало бы побольше про неё понять.
– И что ты предлагаешь?
– Поехали куда-нибудь поужинаем, попутно и поговорим.
– Годится, только завтра.
– А сегодня?
– А сегодня у меня вечер с дочерью. Ее очень редко отпускают из школы, а сегодня разрешили навестить Элу и заночевать у моей матушки.
– Какие строгости!
– Нормально, с нами так же было. Но раз уж Доменика расщедрилась, нужно пользоваться.
– Доменика? – удивился он.
– Да, Прима. Старшая из трех. Та, что распоряжается здесь – её дочь, а есть ещё внучка, тоже Доменика.
– Забавно. Впрочем, Элоиза как-то рассказывала, что в вашей семье часто встречаются Доменики и Анны.
– Верно, но тут ничего не поделаешь – семейные традиции.
– Тогда я попрощаюсь с Элоизой и поеду дальше. И освобожу себе завтрашний вечер.
– Договорились.
* 18 *
Себастьен зашел к Элоизе, подержал ее за руку, попрощался до завтра и отбыл. Пришла дежурная медсестра делать процедуры, снова выгнала родственников в коридор.
– А я уже было подумала, что это твой кавалер, – заметила Анна матери. – А потом узнала монсеньора.
– Анна! – возмутилась Полина.
– Да-да. А он ничего, красивый. И на Элу так смотрит… но он, кажется, всегда на неё так смотрит.
– Если уж на то пошло, это именно что кавалер Элы, – хмыкнула Линни.
– Ну да, я уже в курсе. Они так мило целовались, – хихикнула Анна.
– И слава богу, что целовались, – ответила Линни.
– То есть, это хорошо?
– Для Элы – конечно.
– Да-да, я слышала, как Прима говорила, что будь у Элы мужик нормальный, и операцию бы делать не пришлось, – заявила Анна.
– Кому говорила-то?
– Кому-кому, Секунде, конечно. С кем еще Элу обсуждать, как не с ее лечащим врачом?
– А Секунда ей что ответила?
– Ну… вообще-то, сказала ей, чтоб не лезла не в свое дело, – по лицу Анны было видно, что она сама не прочь иногда так сказать всемогущей и бесцеремонной директрисе.
– Вот и ты не лезь.
09. Сплетни и пирожные
* 19 *
На следующий день Элоиза уже осторожно ходила по своей палате. Она обнаружила, что тренированные ноги на самом деле нормально ее держат, руки, чуть что, цепляются за все, пригодное для цепляния, к тому же, пробудился аппетит. Прилетела её Анна, привезла собственноручно приготовленный бульон и паровые котлеты, заставила все съесть.
– Анна, ну и как там без меня?
– Как-как… на самом деле, про работу-то я тебе ничего не скажу, это нужно не меня спрашивать, а брата Франциска и компанию. А про остальное… Марни так переживал, что просто страшно было с ним разговаривать в тот день, когда тебя оперировали. В обед мы с Софией и Лодовико уговаривали его, что с тобой все будет в порядке и вообще. Но он все равно сказал, что пока сам тебя не увидит, не успокоится. И отправился к тебе.
– Ну да, он, говорят, прорывался сюда с боем, но прорвался и уговорил кузину Доменику пустить его ко мне.
– Ах, – рассмеялась Анна. – Красавец.
– Да, все мои родственники в восторге, – хмыкнула Элоиза.
– Вот, а я что тебе говорю? Где ты найдешь лучше? Да нигде.
– Хватит о нём, расскажи лучше какие-нибудь дворцовые новости. Неужели ни с кем ничего не происходит? Не поверю ни за что.
– Правильно не поверишь, но – ничего особенного. Ну разве что… ты в курсе про мелкую Кьяру? Мне кажется, что ты должна быть в курсе.
– О чем именно? – усмехнулась Элоиза.
– О том, что она положила глаз на Лодовико.
– Наслышана, ага. Неужели она добилась своего? Она очень серьезно отнеслась к примеру Джулианы и была очень осторожна, по-моему.
– Она молодец, да. Пытается очень аккуратно его заинтересовать.
– И ты не против? – хмыкнула Элоиза. – Она говорила, что обсуждала его с тобой.
– Нет, я не против. Пусть. Вдруг ему станет от этого хорошо? Я не могу дать ему большого счастья, разве что дружбу. Поэтому я совершенно не против. Тем более, я тут с таким мужчиной познакомилась, просто супер!
– Здорово. Так что с девочкой-то?
– Она накопила денег на подержанный скутер и попросила Лодовико проконсультировать по поводу покупки.
– Разумно.
– Мне тоже так показалось. Он свозил её в какое-то место, где продают с рук, и помог выбрать что-то приличное. Потом они катались, потом он забирал её с учёбы и кого-то там пугал своим грозным видом, в общем, дело ладится.
– И что же? Они уже вместе?
– В смысле, встречаются ли они, кроме как по делу? Нет. Девочка не торопится, и молодец. А что, Марни-то приедет сегодня?
– Не знаю, – улыбнулась Элоиза, не глядя на Анну.
Приехал. После обеда. Элоиза дремала, а когда проснулась, увидела его возле своей постели.
– Добрый день, сердце моё. Как вы поживаете сегодня?
– Спасибо, все хорошо.
– Вот и отлично. Если вы уже не спите, то пойдемте, немного погуляете по коридорам. Вам будет полезно.
– Вы уверены? – растерялась она.
Ей и в голову не приходило выйти в коридор.
– Абсолютно. Я говорил с вашим врачом, прежде чем зайти к вам. Вставайте.
Делать нечего, пришлось вставать. Брать его под руку и идти. Вообще, движение доставляло удовольствие. Она поняла вдруг, что очень тоскует по танцам, по гонкам на его машине, по прогулкам улицами далёких городов.
– Я же приду в себя, правда? Я же восстановлюсь? – вдруг спросила она.
– На мой взгляд – несомненно. А что говорит ваша кузина?
– Смотрит странно и не говорит ничего конкретного.
– А ваш хирург?
– Он говорит, что всё в порядке.
– Значит, так и есть. Кстати, что вам уже можно есть и пить?
– Чай точно можно. Кофе я пока ещё не пробовала.
– Чай тоже годится, пойдёмте.
Они вернулись к ней в комнату, Себастьен усадил её на диван и извлек из большого пакета коробку, перевязанную лентой.
– Что это? – удивилась Элоиза.
– А вот разверните, – улыбнулся он.
Она развязала ленту и открыла коробку. И чуть было не подпрыгнула от радости. В коробке лежали пирожные с кухни палаццо д’Эпиналь – десятка два, не меньше, и все разные.
– Ой, спасибо, – она просияла улыбкой, поставила коробку на столик и обняла его.
– Только не съедайте все разом, – усмехнулся он, обняв её в ответ. – Скажите, откуда у вас берется чай?
– Из чайника и из заварника, – сообщила она.
Да ладно, какой там чай, просто посидеть с ним – уже хорошо.
Они так и сидели, когда дверь открылась и внутрь заглянула Доменика.
– Добрый день, монсеньор, – кивнула она. – Я слышала, вы прогуляли Элоизу по коридору? Это правильно.
– Благодарю вас, донна Доменика. Не хотите присоединиться к чаю с пирожными?
– Ой, с удовольствием, – улыбнулась Доменика. – Спасибо.
10. Сказки о феях
* 20 *
– Я, конечно, понимаю, что никаких глобальных тайн ты мне не раскроешь, но, может быть, что-то объяснишь? Я ни черта не понимаю, – Себастьяно усадил Лианну за стол. – Скажи, что ты ешь и что ты пьёшь?
– Я всеядна. И пью тоже практически всё. Ты имеешь в виду, что ничего не понимаешь в Эле?
– Ну да. Что ей мешает обычным образом быть со мной вместе? Нет, она не отказывается встречаться, но я не понимаю, почему она прячется от всего света. Да, мы вместе работаем, да, сплетни ходят, и бывает, что они мешают жить, да, я сам был готов прятать её от моей семьи, но ведь постоянно так жить невозможно. Я понимаю, что если бы не операция, то с тобой и с остальными вашими родственниками я бы тоже встретился разве что случайно. Но ведь мы ничего плохого не делаем, мы свободные взрослые люди!
– Если честно – у меня нет полного ответа на этот вопрос. У неё с тобой, на мой взгляд, всё странно. Раньше она никогда не скрывала свои отношения, но и семье своих мужчин не представляла никогда. О её историях знали Марго или я, а моя матушка или Шатийоны – уже нет. А здесь-то она и нам ничего не рассказывает! Марго говорит, что в какой-то момент зимой Эла просидела у них дома неделю, а потом вдруг разоткровенничалась и рассказала про некоего мужчину в её жизни, но не сказала, кто это. Вообще разводить тайны – это на неё совсем не похоже. И в чём причина, я не знаю.
Понимаешь, раньше она как-то легко рассказывала – ну, поехали отдыхать туда-то, или делали вместе что-то там-то. И даже если я не была знакома с её тогдашним мужчиной, то была в курсе того, что в её жизни происходит. А сейчас никто из нас не в курсе. Она звонит, или я звоню, мы разговариваем про меня, про неё, про её работу и сотрудников, про мою Анну, про семью, да и всё. Да-да, про свой отдел она мне рассказывает, а про тебя – нет.
– А про Джулиану Уильямс она тебе тоже рассказывала? – усмехнулся Себастьяно.
– Кто это? – удивилась Линни. – Первый раз слышу.
– Тоже её сотрудница… к счастью, бывшая. Ты вот расспроси, интересно, что она расскажет.
– Или всё, или ничего, – усмехнулась Линни.
– А ты не сможешь из неё вытащить? У вас же это как-то легко?
Лианна рассмеялась.
– Знаешь, я по меркам нашей семьи глухая, слепая и безрукая. Я умею только петь.
– То есть? – удивился он.
– Когда я пою, я всемогуща, – сказала она без малейшего стеснения. – А когда не пою – я обычный человек.
– Знаю я этих ваших обычных людей, – проворчал Себастьяно.
– Правда, так и есть. Я не знаю, что Эла рассказывала тебе про наши способности, но они настолько вариативны, что даже от матери к дочери никогда не передаются целиком и полностью. У талантливой матери может быть очень слабо одаренная дочь, и наоборот, мать может представлять из себя мало что, а дочь – оказаться очень способной. Мать может быть талантлива в одной области, а дочь – совсем в другой. Скажем, наша прабабка Барбара была безумно талантлива в очень разных областях. Очень крутая была тетка, если верить рассказам. У неё были две дочери-близнецы. Моя бабка Доната была супер-врачом, она учила Доменику, и её дочку немного тоже. Бабка Элы Илария была супер-предсказательницей.
– Ух ты, – восхитился он.
– Эла таких сказок не рассказывает?
– Только про себя лично и маленькими порциями.
– Тогда слушай дальше. Моя матушка одарена достаточно скромно, и только в области человеческих взаимоотношений. Она не лечит, не предсказывает, не поёт, юных девочек ничему не учит. Зато видит любого насквозь. Моя тётка Розамунда, мать Элы, тоже обладала весьма скромными способностями, но как никто – она писала стихи, сами по себе отличные, но ещё и с некоторыми спецэффектами.
– Какими же?
– Например, если читать её любовную лирику, то сам непременно влюбишься. Буквально в кого попало, кто первый подвернётся. Ну и так же про дружбу, про некоторое самоощущение. Есть вещи откровенно страшные – на разлуку там или на глобальные несчастья. В общем, своеобразно. Идём дальше, видим наше поколение. Про себя я сказала, про Элу ты сам знаешь.
– Не могу сказать, что знаю. Я как-то давно пытался предложить ей написать, что она может, и показать мне, но она отшучивалась и не собралась.
– А чего тут говорить – на выпускном экзамене у неё по спецпредмету был редкостно высокий балл. Ментальные манипуляции, власть над чувствами, врачевание, агрессивные воздействия как ни у кого из нас сейчас, плюс задатки предсказателя. Знаешь, как старшая Доменика бесилась, когда Эла забросила семейные искусства и пыталась жить, как обычный человек? Такие, мол, таланты, и пропадают зря. Но! Ты знаешь, что у Элы была старшая сестра?
– Да, знаю.
– Так вот, она была полной и абсолютной бездарностью. Очень слабые зачатки способностей и никакого желания работать над их развитием. Вообще непонятно, откуда она такая вылупилась. И бесилась страшно, когда при ней говорили о том, что Эла очень талантлива от рождения и ещё пашет, как вол, чтобы развивать то, что ей дано.
– Надо же! Две сестры, и такие разные?
– Да они вообще были во всём разные. Но речь сейчас глобально не о ней. А в следующем поколении у нас представлена только моя Анна – и, тьфу-тьфу-тьфу, она по способностям скорее как Эла, чем как моя матушка или я.
– То есть, одарена от природы очень щедро?
– Именно. И кем в итоге станет – непонятно. Но петь не будет, это точно, – рассмеялась Линни. – А вот, скажем, наши кузины Доменики – все три врачи. Старшая тоже была врачом, пока не стала монахиней. И тогда уже стала изучать не только медицину, но и разное другое. Вот такая сказка. А о чем – решай сам. Если ты привык к Эле и веришь во всё это, конечно.
– Да, знаешь ли, верю. С детства любил сказки о феях, а мне их вдруг выдали полный комплект. Правда, только на пятом десятке, но кто сказал, что это поздно? Ты, конечно, не дала мне ответа на те вопросы, которые я задавал, но получилось ничуть не хуже. Спасибо.
– Пожалуйста. Обращайтесь, как говорится. А про то, о чем ты спрашивал, я вот что скажу. Ты знаешь, откуда Эла пришла к вам работать?
– Знаю, из Женевы.
– А откуда конкретно, знаешь?
– Знаю, – кивнул он.
– Вот и покопайся в той истории. Ответ на твои вопросы должен быть там. Может быть, не весь, но в изрядной части. И не говори ей, что это я тебя туда послала.
– Я правильно понимаю, что ты советуешь мне не сдаваться?
– Именно. Если Эла – то, что тебе нужно, не отступайся. Она, как мне кажется, может сделать мужчину счастливым, и ей это намного проще, чем мне. Она, конечно, будет вредничать, но это не от того, что злая или смеется. Она, думаю, боится. Узнаешь, чего боится – поймешь, как с этим бороться.
– Постой, если она, как ты говоришь, со всех сторон крутая, то почему боится? Она же должна уметь решить любую проблему, как говорится, на раз?
– Вот именно потому, что крутая. Ты думаешь, мы все всё про себя знаем от и до? А вот ничего подобного. Каждая из нас – это даже не то что уравнение со многими неизвестными, это один известный элемент – ты сама, а вокруг сплошь переменные. Это метафора Элы, не моя, если что. Относящаяся к тем временам, когда она активно исследовала границы собственных возможностей. Ну и ещё есть некоторые границы этического толка, не знаю, в курсе ты или нет.
– Слышал кое-что.
– Вот. Что можно применять к ничего не подозревающим людям, что – не можно, и как сделать, чтобы эти люди и дальше остались ничего не подозревающими. Поэтому всё сложно. Может быть, просто станет лет в семьдесят – если доживём, конечно. И честно, я не знаю, что за проблема накрыла Элу в Женеве. И даже не уверена, что проблема напрямую связана с семейными особенностями. Но никому пока не удалось вытащить из неё подробности. Мне кажется, что она на самом деле очень даже к тебе расположена, просто ограничивает себя… а любовь сильнее её, и время от времени наружу прорывается, как цветочек весной, – рассмеялась Линни. – Все будет отлично, вот увидишь. Просто выясни, что было, и поймешь, что будет. Нет, я не предсказатель ни разу, это просто моё личное мнение.
– Ты даешь мне надежду, – он улыбался. – Я могу что-нибудь для тебя сделать?
– Я подумаю, – улыбнулась она в ответ.
