Текст книги "3d, или Дела семейные (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Долго ждать придётся, город для этого великоват, – заметил господин Дзани.

35. О разных подходах к лечению переломов

* 89 *

Гости ушли, предупредив, что снаружи оставлен дежурный – на всякий случай, если вдруг что-то понадобится, чтобы Элоизе самой никуда не бегать и медиков не тревожить почем зря. Она выглянула в небольшую прихожую – точно, там на диване сидел Октавио, уже умытый, внимательно смотрел в пустую стену. Увидел её, подскочил, спросил – не нужно ли чего. Был оставлен на диване с заверениями, что вот прямо сейчас ничего не нужно.

Тем временем система докапала. Элоиза вытащила иглу и, не медля, затянула дырку в сосуде и коже. Как учили, не задумываясь. И откатила стойку.

Оказалось, что еще только половина первого ночи! По ощущениям уже должно было быть утро, не меньше. Спать не хотелось совершенно, мысли немного успокоились и уже не скакали, как бешеные, сердце не колотилось, как бабочка о стекло, и можно было попробовать почитать – например, вычитать текст статьи, которую она тут какими-то урывками писала, а в целом себе так и не представила.

Текст был заботливо сохранён для такого случая в телефоне. Одно неудобство – править лучше всё-таки с нормальной клавиатуры. Хорошо, договорились – сейчас только читаем, править будем потом. Плеснула себе вина и приступила.

Дочитала, поизумлялась некоторым моментам. Ну да, кое-что дописывалось сегодня днём, это было слегка безумно. В сумке нашлась ручка, на столе – салфетка, на ней Элоиза записала три момента, на которые нужно будет обратить внимание, только потом, на более свежую голову. Шевеление на кровати рядом напугало её до чёртиков, она даже вздрогнула. И подняла голову.

Монсеньор Марни смотрел на неё вполне осмысленно, и даже улыбался.

– Рафаэлита, – а голос тихий-тихий, ага, после приличной кровопотери-то ещё и болтать.

– Я рада, что вы проснулись, – она встала, наклонилась над ним и внимательно осмотрела.

С виду всё в порядке. Естественно, за исключением перелома и последствий сотрясения мозга.

– Я помню, вы были в операционной, – он попытался здоровой рукой усадить её рядом, но она вывернулась и села обратно на стул.

– Верно, была. Вот, это ваше, – сняла с шеи цепочку, кроме леопарда, на ней висел его перстень, достала из кармана его телефон и сложила всё это возле подушки. – Ваши часы, как сказали, не пережили падения, в отличие от вас.

– Чёрт с ними, – он снова улыбался. – Спасибо вам за остальные вещи. Не поможете ли надеть? – он покосился глазами на цепочку.

– Вообще я собиралась дождаться вашего пробуждения, убедиться, что всё в порядке, и передать вас под наблюдение госпожи Магро.

– Зачем мне госпожа Магро, скажите? Она ничего не понимает в артефактах. Я не готов доверить ей эти предметы, – усмехнулся он. – Только вам, и никому больше в этом мире.

– Можно подумать, вы готовы доверять мне, – фыркнула она. – Разве что когда вам это удобно и не нарушает никаких ваших планов.

Он оперся здоровой рукой о край кровати и сел.

– Раз вы не хотите приблизиться ко мне, я подойду к вам, сердце моё, – и выдохнул – ага, сил-то немного.

– Что вы хотите сделать, монсеньор? – как могла сурово спросила она.

– Сядьте рядом, пожалуйста.

Чего уж тут… Села. С правой стороны. Он мгновенно обнял её целой рукой. А магнетизма-то у него хватает, хоть у здорового, хоть у больного!

– Я слушаю вас, монсеньор.

– Я понимаю, что у нас с вами получилась какая-то ерунда. И я не понимаю, что мы оба могли сделать, чтобы получилось иначе, вот правда, не понимаю. Вы не могли не предупредить, я не мог не участвовать в операции. И я не могу без вас – именно без такой, какая вы есть. Что будем делать?

– Я бы знала, – фыркнула она.

– Но поверьте – у меня и в мыслях не было не доверять вашим словам. Просто нужно было пойти и сделать… невзирая на них. Простите, пожалуйста, если я вас обидел, я не хотел этого ни в коем случае, – он снова выдохнул и перехватил её плечи поудобнее.

– Ложились бы, что ли, – буркнула Элоиза.

– А вы? Вы всё ещё хотите сдать меня под наблюдение госпоже Магро?

– Так и быть, посижу сама, всё равно собиралась.

– А чего сидеть? Вам что, завтра не работать? – а голос вкрадчивый такой, прямо обволакивает и лишает воли.

– Работать, – она продолжала фыркать.

– Раз вы не собираетесь к себе, приглашаю вас под свою простыню.

– Сдаётся мне, вы не вполне здоровы сейчас.

– Ну и что? У меня есть отличная здоровая правая половина. Положим вас у стеночки, и спите себе, – он ещё и улыбается!

– Ага, придумали. А если вдруг понадобится встать?

– Тогда переложим подушки на другую сторону, я потеснюсь, а вы, так и быть, устраивайтесь с краю, – и смотрит в глаза, неотрывно, у неё уже мурашки бегут от этого взгляда!

– Ваша взяла, – пробурчала она напоследок.

– Отлично, – он поцеловал её, и только потом опустил руку.

Впрочем, переложить подушки без её помощи он всё равно не смог.

Элоиза выключила звук у телефона, заперла дверь, выключила камеру под потолком. Сбросила выданную ей медицинскую форму, да и что там ещё оставалось, тоже сбросила. Отложила его телефон на стол, выключила верхний свет, включила ночник.

– Вам нужен свет? – посмеивался он.

– Мне почти всегда нужен свет… в определённых обстоятельствах. Ещё скажите, одеялом накрыться с головой, ага, – она снова фыркнула, надела ему на шею цепочку и выдохнула наконец-то. – Не подскакивайте, монсеньор, как ваша сиделка, я этого категорически не рекомендую, – он все равно попытался уложить её и обнять, тогда она сверкнула глазами уже почти яростно: – Не шевелитесь, говорю, сама всё сделаю! – вытянулась на нём сверху, обхватила и поцеловала.

* 90 *

Стук. Громкий стук. Вероятно, в дверь. Чёрт возьми, что происходит? Ах, да, монсеньора угораздило поломаться, они лечились в операционной, выясняли отношения, а потом тоже лечились, только уже в постели. И немного спали.

– Минуту, – произнесла Элоиза как могла громко.

– С добрым утром, сердце моё, – не улыбнуться в ответ на такой взгляд решительно невозможно.

– С добрым утром, Себастьен, – они ещё успели наспех поцеловаться, а потом она подскочила, не глядя, оделась и отперла дверь.

Снаружи был Бруно и кто-то из его ассистентов – Стефано, кажется.

– Всё в порядке? – спросил он, внимательно оглядев Элоизу, Себастьена и столик с грязной посудой.

– Да, вполне, – она промогалась – очень уж всё быстро, вот только что спали, и уже она стоит на полу (кстати, босиком) и пытается что-то соображать. – А сколько времени, если не секрет?

– Начало восьмого, – ответил Бруно и подошел к пациенту. – Монсеньор, что вы скажете о своём самочувствии?

– Всё просто отлично, Бруно, не считая вот этого, – Себастьен приподнял левую руку со всеми спицами и прочим.

– Это уж вы сами наскребли на свой хребет, – заметил Бруно.

– Не могу не согласиться, – улыбнулся Себастьен.

– Господа, я, с вашего позволения, покидаю вас, – Элоиза взяла вчерашнюю сумку и телефон. – Где-то должна быть моя человеческая одежда. Я найду её, а потом верну вам всё то, что мне любезно дали вчера.

– Спросите на посту, – кивнул Бруно.

– Спасибо вам, Элоиза, – сказал Себастьен. – Буду рад увидеть вас сегодня ещё.

– Это возможно, – сказала она и закрыла за собой дверь.

* 91 *

Бруно явился к ней в кабинет незадолго до обеда. Поприветствовал брата Франциска в приёмной, постучался – прямо официальный визит, с чего бы это? Получив разрешение, вошел и плотно закрыл за собой дверь.

– Садитесь, господин Бруно. Кофе?

– Благодарю, госпожа Элоиза. Думаю, обойдёмся без кофе, как-никак, обед не за горами. Скажите, что вы сделали с камерой? Ланцо ругался непотребными словами, пока смог её включить.

Тьфу ты. Про камеру она забыла совершенно. Конечно, её нужно было привести в рабочее состояние. Но с таким пробуждением вспомнить об этом было абсолютно нереально.

– Прошу прощения. Я утром забыла о ней. Позвали бы меня, в конце концов. Сейчас она работает?

– Да, вполне. Но я отправил монсеньора из палаты, он не настолько плох, чтобы держать его под круглосуточным наблюдением. Лежать и устраивать вокруг своей кровати конференц-зал он может и у себя. Кстати, вы не находите, что он подозрительно легко отделался?

– Только сломанной рукой, вы имеете в виду?

– Именно. Для такой высоты… маловато.

– А свидетели не приукрасили ничего?

– Не должны бы, я нескольких опросил.

– Значит, предположим, что имело место некое благое вмешательство высших сил, которым монсеньор для чего-то нужен. Годится версия?

– Честно говоря, не особенно. Я практик и прагматик, в сказки не верю.

– А я верю. Иногда.

– Вам положено, с вашей-то наследственностью. Так вот, монсеньора следует искать в его апартаментах.

– Спасибо, ценная информация, – неужели он пришёл только затем, чтобы обсудить странности и известить её о перемещениях монсеньора герцога?

– Я вам сейчас ещё подброшу. Информации. Хотите?

– Конечно. Всегда хочу информации, – она взглянула на него и постаралась прочитать что-нибудь, считала странное.

Какое-то веселье… и восхищение.

– В том помещении две камеры. Одна – обычная, на потолке, вы её нейтрализовали. Вторая – вмонтирована в спинку кровати. Работает, соответственно, когда кровать занята, для отслеживания всяких тяжелых случаев. Послеоперационных и прочих.

Элоиза как начала смеяться, так не могла остановиться. Без комментариев, как говорится. Впрочем, один комментарий она смогла породить, немного отсмеявшись:

– Скажите, а куда выводится информация с этой неучтённой мною камеры?

– На компьютер в моём кабинете. Нет, никто, кроме меня, этого не видел. Да и я не могу сказать, что видел, честно говоря. Когда оказалось, что верхняя камера не работает, да как-то странно, я осознал, что какие-то события можно восстановить по второй. Но всё смотреть не стал, мне, право, было достаточно простого понимания происходящего, – он положил на стол перед неудержимо смеющейся Элоизой флешку. – Возьмите, что хотите с этим делайте, но верните мне носитель чистым.

– Благодарю, – она продолжала смеяться.

Он встал и направился к двери, от двери обернулся и спросил:

– Кстати, в свете вашей медицинской подготовки: вы считаете такой метод лечения оправданным?

Элоиза ответила всё ещё сквозь смех:

– В данном случае – безусловно. Моя кузина Доменика обладает лучшей теоретической подготовкой и сможет обосновать это положение более серьёзно. А я в том самом данном случае только практик, – развела она руками.

– Никогда бы не заподозрил доктора Фаэнцу в интересе к подобным исследованиям, – проворчал Бруно.

– Почему? – искренне удивилась Элоиза.

– Она была на пятнадцать лет старше и крепко замужем. А обсуждать абстрактно мне бы и в голову не пришло тогда, – пожал он плечами.

– Как вы сказали? На пятнадцать лет старше и крепко замужем? – Элоиза поняла, что сейчас снова начнёт неудержимо хохотать, потому что пришедшая ей в голову мысль была настолько очевидна, что… где она раньше-то была, глупая? – Ох, господин Бруно, вы необыкновенно меня развеселили, спасибо вам за это. А также за деликатность.

– А вам – за помощь вчера. Вы отлично сориентировались в гараже. Карло – бестолочь, раз не смог жгут наложить по-человечески.

– Он, вероятно, был очень расстроен.

– Это не оправдание для бестолковости. А в случае чьей-то травмы – особенно, – отрезал Бруно и отправился восвояси.

* 92 *

В итоге, когда наступило обеденное время, Элоиза отправилась не вниз в залу, а в жилое крыло службы безопасности. Известная дверь оказалась не заперта.

В гостиной пусто, в спальне тихо, из кабинета доносятся звуки. Заглянула.

Монсеньор, слегка одетый, за большим компьютером, рядом в соседнем кресле Октавио с ноутбуком. На экране явное сражение. Элоиза дождалась победы, потом поинтересовалась:

– Монсеньор, вам уже отменили постельный режим?

Обе головы оторвались от мониторов.

– Донна Элоиза, здравствуйте!

– Элоиза, как хорошо, что вы заглянули! Уже обед, так? Вы, кстати, обедали?

– Нет ещё. Сначала решила узнать о вашем самочувствии.

– Все отлично, уверяю вас. Бруно выставил меня из своих владений, впрочем назначил какие-то физиопроцедуры. Наверное, они должны ускорить процесс. Октавио, если ты организуешь нам с Элоизой обед – я буду тебе весьма признателен. Пойдёмте в гостиную, там всем будет удобнее, – он легко поднялся и пригласил её с собой.

Октавио как ветром сдуло.

– Ваш оруженосец не даёт вам скучать?

– Вроде того. Все при деле, а его назначили в моё распоряжение. Но, честное слово, завтра я уже выберусь отсюда и тоже займусь делом.

– Тогда хотя бы сегодня поберегите свою стряхнутую вчера голову, хорошо? Я прошу прощения за то, что всё время ворчу, но я ничего не могу с собой поделать.

Он усадил её на диван и сел рядом.

– Бруно сказал, что вчера вы ему здорово помогли. И в гараже, и в операционной. Ворчите, сколько хотите, честное слово, у вас есть на это все права. К тому же, вы ворчите очень ласково – не замечали?

– Нет, и в голову бы не пришло, – усмехнулась она. – Кстати, о Бруно. Вот вам флешка, – она достала из кармана названный предмет, – просмотрите её содержимое без свидетелей, сделайте с ним, что захотите, и потом в очищенном виде отдайте её Бруно.

– Это вообще о чем? – нахмурился он.

– Это вообще о том, что вчера в палате камер было две. Одну я выключила, а о наличии второй понятия не имела. В итоге Бруно принёс мне вот эту запись и утверждает, что даже его не достало просмотреть всё полностью, – она не смогла остаться до конца серьёзной и снова начала хохотать.

– О как, – он тоже рассмеялся, забрал флешку и спрятал, потом обнял её. – И вас это не рассердило?

– А на что тут сердиться? Ну, особенности места таковы, и что теперь? Думать раньше нужно было, – её снова разобрал смех.

Когда под надзором Октавио снизу доставили обед, они всё еще смотрели друг на друга и смеялись.

– Сердце моё, у вас есть планы на вечер?

– Вне дворца – нет. Я, честно говоря, собиралась навестить вас. И занять чем-нибудь, чтобы вы не болтались тут и не искали себе применения.

– Отличный план, я одобряю его всеми лапами. Но завтра я уже собираюсь применять себя, как положено. Например, сегодня я не поехал в больницу к Джиневре, а завтра уже нужно.

– Спросите у Бруно, стоит ли вам куда-то ездить. Я уже, честно говоря, не рискую давать вам советы.

– Отчего же? Я вас в любом случае внимательно выслушаю, и даже поблагодарю, – он снова заискрился улыбкой.

– Я ведь возьму и спрошу – как именно поблагодарите?

– Неужели мы не сможем об этом договориться?

36. И ещё об именинах

* 93 *

Анна со всех ног бежала к монастырской привратницкой. За сегодня уже в третий раз. И думала по дороге – кто же сейчас? С утра привезли цветы и подарок от деда Валентина, потом ещё от матушки. Бабушка Полина сказала, что её подарок Анна увидит завтра у неё дома, а отец просто позвонил с поздравлением и скинул денег на карту, да он всегда так делает. В теории ещё могла что-нибудь прислать Эла, это было бы очень здорово, она всегда дарит что-нибудь классное. И самое неприятное в том, что бежать нужно очень быстро – до звонка на следующий урок осталось десять минут, а вдруг там что-то большое и придётся тащить в комнату? Если она опоздает на географию, то госпожа Тонелли по прозвищу Бешеная Мышь этого так не оставит, и ей не разрешат завтра ночевать в городе. А она очень хотела вечером отпраздновать свой день рождения дома у бабушки Полины.

В общем, следовало пошевеливаться. Благо, на воротах сегодня сестра Альберта, она добрая вообще и к их семье в частности. Могла бы просто забрать подарок и сообщить ей только после уроков, а она позвонила в класс и пригласила её выйти.

Анна скатилась по перилам с последнего пролёта и застучала с дверь.

– Сестра Альберта, это я! Откройте, пожалуйста! – почти пропела она, такое было хорошее настроение.

– Выходи, детка, тебя ждут, – подмигнула сестра Альберта.

Она училась не то с бабушкой Полиной, не то с бабушкой Розамундой – в общем, с кем-то из самых старших. И хорошо, что до сих пор это помнит!

Анна выскочила в приёмную и остолбенела – там стоял совершенно неизвестный ей молодой человек прекрасной наружности в деловом костюме, а в руках у него была охренительная, иначе не скажешь, корзина роз. С нежно-розовыми лепестками.

– Здравствуйте, госпожа Анна, – кивнул ей молодой человек.

– Здравствуйте, – она продолжала таращиться на него и корзину, не находя слов.

– Вы, скорее всего, меня не помните, мы как-то раз встречались, когда вы гостили у вашей тётушки в палаццо д’Эпиналь. Меня зовут Гвидо Форте. Меня попросили передать вам вот эти цветы и ещё вот этот подарок, – и точно, в корзине сбоку пристроена маленькая серебристая коробочка.

– Благодарю вас, – Анна вспомнила о вежливости и улыбнулась. – Скажите, кого мне следует поблагодарить за этот прекрасный подарок?

– Как кого? – удивился молодой человек. – Монсеньора, конечно!

– Ой, – только и смогла сказать Анна. – Круто.

– Ещё бы, – молодой человек, в целом, разделял её отношение к предмету разговора, но ещё и забавлялся. – В общем, забирайте, я бы донёс вам эту корзину, куда нужно, но меня отказываются пускать внутрь.

– Спасибо, – улыбнулась Анна. – Спасибо вам и огромное спасибо монсеньору. К сожалению, мне уже нужно бежать.

– Понимаю, – улыбнулся он. – И ещё госпожа де Шатийон тоже передала вам подарок, – он извлёк откуда-то сбоку ещё и красивый бумажный пакет. – Желаю вам отлично отпраздновать ваш день рождения, – подмигнул и исчез за входной дверью.

Корзина в самом деле оказалась тяжеленькая.

Звонок застиг Анну по дороге наверх. Она подумала – и побежала скачками по коридору к кабинету географии. Черт с ней, с корзиной. Пусть все обзавидуются, и Бешеная Мышь тоже.

Она заскочила в класс буквально за секунду до появления учительницы, поэтому никто не успел ничего сказать.

– Анна, что это? – вопросила Мышь.

– У меня день рождения, госпожа Тонелли, – как могла очаровательно, улыбнулась Анна.

– Да-да, это правда, ей сегодня родственники весь день цветы шлют! – подтвердили Лаура и Камилла.

Молодец дед, а то объясняй ещё – кто это ей такую корзину припёр! Родственники – и точка.

– Так что ты будешь с ней тут сидеть? Отнеси к себе и возвращайся, – милостиво улыбнулась Мышь.

– Спасибо огромное! – от Мыши Анна такой доброты и человечности ну никак не ожидала.

Мигом подхватила цветы, и – только её и видели!

В комнате она установила корзину на стол и обошла вокруг – красота была неописуемая. Нет, дед тоже прислал розы, и жемчужные бусы с сережками, но… нет, те розы были не такие. Или всё дело в том, что это – от монсеньора?

Ой, есть же ещё коробочка!

В серебристой бумаге скрывалась бархатная шкатулочка. Анна открыла… и лишилась дара речи от восторга. На черном бархате лежала крошечная, не больше ногтя её мизинца, буковка «А», вся усыпанная мелкими сверкающими камнями. На тоненькой цепочке. И карточка с надписью рукой по-французски – «мадемуазель Анне в день её рождения».

Цепочка была надета и надёжно спрятана под форменное серое платье, шкатулка и карточка тоже спрятаны, уже в комнате, и ещё наложить сверху чары от любопытных, а то хватает таких, кто захочет посмотреть! Цветы и так все видели, их уже не спрячешь.

Теперь нужно было как-то отреагировать. Родственникам она просто позвонила. Позвонить монсеньору же по понятным причинам не могла. Хотя… нужно позвонить Эле, Эла подскажет, что делать.

– Эла, привет!

– Привет, сокровище, с днём рождения!

– Спасибо, Эла, но ты ведь знаешь, да, что монсеньор ПРИСЛАЛ МНЕ ПОДАРОК???

Эла рассмеялась.

– Я знаю, что он собирался его прислать. Тебе понравилось?

– Ещё бы! Конечно! Скажи, ты сможешь передать ему мою благодарность?

– Конечно, но ты сама можешь это сделать.

– Ну… я, наверное, увижу его завтра, если он приедет к Джиневре, кстати, в среду он не приезжал.

– Да, я знаю, завтра уже должен приехать. Ты можешь ему позвонить. Сказать тебе номер?

– А скажи, – Анне уже море было по колено.

– Записывай, – рассмеялась Эла и продиктовала.

– Но… он занят, наверное?

– Сегодня – нет, уверяю тебя. Звони спокойно. Завтра увидимся, всё по плану?

– Конечно!

– Тогда до завтра, целую.

Анна вдохнула, выдохнула и набрала выданный номер.

– Слушаю вас, – отозвался монсеньор практически сразу же.

Стало страшновато.

– Здравствуйте, монсеньор, это Анна, – осторожно проговорила она. – Я хочу поблагодарить вас за подарок, он замечательный, и розы очень красивые, – всё, она это сказала, можно выдохнуть.

– Здравствуйте, Анна, я очень рад вас слышать! Поздравляю ещё раз, теперь уже сам. Мне приятно, что вам понравилось. Проблем не было?

– Ни малейших, – выдохнула она. – Огромное вам спасибо, а мне уже нужно бежать на урок. Если вы завтра навестите Джиневру, то мы увидимся в больнице.

– Я обязательно навещу её завтра, – ответил он, – так что непременно увидимся.

– До свидания, монсеньор, – и она отключилась.

Ну ни черта себе, как бывает! Вот это день рождения у неё получился! Эй, а может быть, набраться наглости и пригласить его приехать завтра вечером к бабушке вместе с Элой? Эла-то обязательно приедет!

Ладно, об этом подумаем завтра. Сейчас нужно бежать, а то Мышь её просто загрызёт, и завтра накроется большим медным тазом!

Стоп! Был же ещё подарок от Элы! Ничего себе она голову-то монсеньором задурила, что забыла о её подарке!

Анна взяла пакет и достала из него два предмета в упаковке. Развернула ту, что побольше – там оказались три пары отличных ажурных чулок невероятной красоты.

А что во второй?

Она узнала этот бархатный футляр. Сердце забилось отчаянно и сильно – неужели это то, о чем она подумала? Или просто футляр похож? Нет, это тот самый футляр, вот тут со складочки на углу ворс немного высыпался, она это ещё тогда, у бабушки, заметила.

Ей не удалось вытянуть старую историю, о которой упоминали, глядя на этот предмет, ни из матери, ни из бабушки. А поговорить по душам с Элой тоже не получилось – она всё время была с монсеньором. Но аромат старых тайн никуда не исчез, и вот он, здесь, в её власти.

Анна попробовала открыть шкатулку обычным образом – не удалось. Тогда она зажмурилась и прощупала пальцами замок. Ага, всё просто, но без определённых минимальных знаний эту вещь не заполучить, хорошо! Легкое поглаживание – и крышка отлетела сама.

В бархатной выемке лежала она, Та-Самая жемчужная диадема. И карточка, на которой знакомой рукой было написано: «Используй с осторожностью».