Текст книги "Всему вопреки"

Автор книги: Салли Стюард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)

– Наверно, ему стало больно... и он отпустил меня. Я вынырнула из воды, услышала грохот, и тут что-то ударило меня по виску. Я решила, что меня ранили.

– Нет, мэм. Не ранили.

Девушка потрогала распухший рубец на виске и недоуменно взглянула на свои пальцы:

– Крови нет. Значит, я не ранена?

– Нет, мэм. Вы ударились головой, когда падали в бассейн?

Джейк бешено стиснул зубы. Что за кретин! Неужели он не слушает, что ему говорят?

– Нет, меня задела пуля. – Ребекка осторожно покачала головой. – Или это была не пуля? Может быть, меня ударил тот человек? Не знаю. Не помню.

– Похоже, мисс Паттерсон, вы не слишком хорошо помните, что произошло на самом деле.

– Черт подери! – не выдержал Джейк. – Разумеется, она не может помнить все подробности! Ее пытались убить. Интересно, как бы вы себя чувствовали при таких обстоятельствах?

Джонсон холодно уставился на него.

– Мы понимаем, что мисс Паттерсон пережила сильное потрясение.

– Да, конечно, попытку убийства можно смело называть сильным потрясением!

– Я имею в виду – еще раньше.

– То есть? – медленно, отчетливо выговорил Джейк. Что-то здесь определенно было не так. – С чего вы взяли, что у мисс Паттерсон было и раньше сильное потрясение?

Джонсон сочувственно взглянул на Ребекку и снова повернулся к Джейку.

– Нам звонили из полиции Эджуотера и сообщили, что вы двое направляетесь сюда.

Джейк вскочил, с угрозой нависнув над полицейским, – тот даже вздрогнул и инстинктивно схватился за оружие.

– Да с какой стати? – яростно процедил Джейк. – Кому какое дело до того, куда мы направились? Мы же не преступники! Что вам, кстати, сообщили о нас из Эджуотера?

– В качестве услуги нам дали знать, что владелец тамошнего отеля отказал мисс Паттерсон от номера после неудачной попытки самоубийства.

– Самоубийства? – сдавленно вскрикнула Ребекка.

Джейк стиснул кулаки. Попадись ему сейчас Чарльз Мортон или Фарли Гейтс – стукнул бы друг о друга их пустые лживые головы, чтобы разлетелись на тысячи осколков...

– Ребекка не пыталась покончить с собой – ни в Эджуотере, ни здесь. Вот что, значит, пришло вам в голову? Что она сама себя стукнула по виску, а потом держала голову под водой, чтобы захлебнуться? И не забудьте о выстреле! Как она, интересно, ухитрилась тонуть и стрелять одновременно?

– А у вас есть пистолет, мистер Торнтон?

– Конечно, есть. И разрешение на него – тоже.

– Где сейчас этот пистолет?

– В Далласе. Расследуя гражданские дела, я обычно не беру с собой оружие. Хотя на сей раз это сделать явно бы не помешало.

– Эй, у вас здесь все в порядке?

Джейк резко обернулся – со двора в номер вошел Тернер.

– Все нормально, – пробормотал Джейк, без сил опускаясь на край кровати.

Что проку срывать зло на этих парнях? Разумеется, они скорей поверят своему коллеге, чем какому-то чужаку. «Синее Братство» американских полицейских.

– Меня пытались убить, – настойчиво сказала Ребекка.

Голос ее теперь звучал уже яснее и тверже, лицо чуть порозовело.

– Что-нибудь узнал? – обратился Джонсон к напарнику.

– Ничегошеньки. Все они проснулись от грохота. Может, это был и выстрел, но никто не может сказать наверняка.

– Я могу, – твердо сказал Джейк. – В жизни мне довелось услышать достаточно выстрелов, так что я уж не ошибусь.

– Где это вы наслушались выстрелов, мистер Торнтон? – осведомился Джонсон.

– Раньше я работал в полиции Далласа.

Тернер пожал плечами.

– Я не нашел никаких следов стрельбы. Никто не ранен. Несколько людей видели, как Торнтон выбежал во двор, выволок из бассейна Ребекку и привел ее в чувство. Вот и все.

Полицейские задали еще несколько второстепенных вопросов, но Джейк нутром чуял, что для себя они уже все решили: Ребекка Паттерсон пыталась покончить с собой. Никакого следствия не будет.

Наконец они ушли.

Мгновение Джейк стоял недвижно, привалившись к двери, и боролся с искушением разнести ее в щепки, замолотить кулаком по стене, словом, хоть на чем-то выместить свой бессмысленный гнев.

Ребекка ясно видела, что он вне себя. Мускулистая, напряженная фигура Джейка ощутимо излучала ярость.

Он в бешенстве из-за того, что случилось с ней, Ребеккой, и эта мысль вызвала у девушки странное чувство. Все ее представления о нраве и принципах Джейка Торнтона пошли кувырком как раз в тот миг, когда она наконец составила о нем вполне определенное мнение.

Джейк спас ей жизнь. Хотя Ребекка не помнила, как он вытащил ее из бассейна, ей достаточно было услышать его беседу с полицейскими. Как наяву, представляла она себе эту картину: вот Джейк вышибает дверь ногой, вот бросается в бассейн и выносит ее на берег. Что она запомнила совершенно точно – как он на руках нес ее в комнату, укладывал в постель, кутал в одеяла и согревал собственным телом. Такое поведение было совсем не свойственно циничному Джейку Торнтону, который так часто советовал ей не ждать от людей слишком многого.

Как странно, что эта сторона его характера приоткрылась Ребекке лишь сейчас – когда она наконец согласилась с его циничной правотой и без колебаний включила Джейка в список людей, от которых не стоит ждать слишком многого.

И как странно, что это неудавшееся покушение вывело его из себя куда больше, чем саму Ребекку. Что ж, быть может, утром она наконец в полной мере осознает, что произошло. Сейчас она слишком измотана, чтобы тратить остатки сил на бурные эмоции, и слишком потрясена тем, что кто-то пытался ее убить. Если происшествие с тормозами еще можно объявить несчастным случаем, то теперь никаких сомнений не осталось.

И все же одна мелочь в рассказе Джейка не давала Ребекке покоя.

– Почему ты сказал полицейским, что я звонила тебе и просила прийти к бассейну? – спросила она.

Возможно, Джейк просто проснулся, не обнаружил ее в постели и отправился на поиски, а полицейским солгал, чтобы защитить ее репутацию. Или же дело совсем в другом?

Джейк повернулся к ней, озадаченно хмуря лоб.

– Потому что ты действительно мне звонила.

– Нет, не звонила.

Он наконец оторвался от двери и сел на стул, где совсем недавно восседал Джонсон.

– Да звонила же, – мягко сказал он. – Не пугайся. Люди часто забывают то, что с ними произошло незадолго до сильного шока. Ты позвонила мне и сказала: «Это Ребекка. Приходи к бассейну» – что-то в этом роде, точно не помню. Когда зазвонил телефон, я дрыхнул без задних ног и был твердо уверен, что ты спишь рядом.

– Джейк, – настойчиво повторила Ребекка, – я тебе не звонила.

Он улыбнулся и взял ее за руку.

– Успокойся. Расслабься. С тобой черт-те что стряслось, вот и не можешь вспомнить...

Ребекка выдернула руку.

– Нечего меня утешать! Я точно помню, что делала перед тем, как меня столкнули в бассейн. Мне и в голову не приходило тебе звонить.

Мгновение Джейк молча, пристально смотрел на нее. И вдруг в голове у него начало что-то проясняться.

– Хорошо, – сказал он тихо, – но ведь мне действительно звонили. Спросонья я решил, что это ты.

– Значит, звонила женщина.

– Не знаю. Не уверен. Я тогда еще не вполне проснулся. Помню, что голос был тихий – почти шепот. Это мог быть и мужчина.

– Кто бы это ни был, он вызвал тебя к бассейну и тем самым спас мне жизнь.

– А потом стрелял в тебя.

– Или же в того, кто пытался меня утопить. Значит, их было по меньшей мере двое. Один позвонил тебе, другой пытался убить меня. Тот, кто напал на меня у бассейна, никак не мог звонить по телефону или стрелять. Он обеими руками вцепился мне в волосы.

– Ты права. Стало быть, мы опять возвращаемся к версии о том, что заговорщики работают на пару.

– Один пытается прикончить меня, другой – то ли спугнуть нападавшего, то ли напугать меня выстрелом? Значит, дорогой папочка топит дочку в бассейне, а дорогая мамочка – или бабуля – бегает вокруг с пистолетом? Черт, дождаться не могу, когда наконец познакомлюсь со своей замечательной семейкой!

Джейк шумно выдохнул, запустил пальцы в разлохмаченную шевелюру, взглянул на Ребекку и быстро отвел глаза.

– Надевай-ка свой халат, и пойдем ко мне, – сказал он негромко, со слегка натянутой усмешкой.

– С какой стати? – удивилась Ребекка.

Для себя она уже все решила. Она ушла от Джейка, ускользнула из его чересчур заманчивых объятий и не собиралась возвращаться. Иначе у нее просто не хватит сил покинуть его навсегда, особенно после сегодняшней ночи, когда Джейк после покушения согревал ее своим телом.

Он резко встал, и в потемневших глазах мелькнуло раздражение.

– Превосходно! Стало быть, останешься здесь, с разбитой дверью, чтобы парню с большими сильными руками было проще до тебя добраться и завершить начатое?

Круто развернувшись, Джейк пошел было к двери, но вдруг в два прыжка оказался около кровати и легко подхватил Ребекку на руки.

– Может, так и нести тебя голышом? Пускай у местных зевак будет дополнительное развлечение?

Гнев и нежность в его глазах смешивались с затаенным блеском желания, и Ребекке вдруг отчаянно захотелось обвить руками его шею, прильнуть к нему и позволить унести себя куда угодно.

– Может, лучше поставишь меня на пол и дашь одеться? А потом я позвоню управляющему и попрошу другой номер.

Ребекка изо всех постаралась произнести эти слова холодно и ровно, чтобы ничем не выдать свои тайные желания.

Огонек раздражения в глазах Джейка погас, и он медленно, нехотя опустил ее на кровать.

– Ты, случайно, не забыла, что сказал врач? Сегодня ночью тебе нельзя оставаться одной. Так что выбирай – или я, или больничная палата.

Ребекка сердитым жестом натянула на себя простыню.

– Я сейчас оденусь, – пробормотала она, помимо воли радуясь тому, что проиграла этот спор. Господи, если б только Джейк не был так нежен сегодня ночью!.. Ведь она уже твердо решила, что не станет больше искать его близости и гоняться за недостижимым призраком любви.

Легко решить и куда труднее осуществить это решение.

Но Ребекка справится.

Она проведет остаток ночи с Джейком, завтра утром встретится с Дорис, а потом покинет их обоих и вернется к прежней жизни – навсегда.

– Завтра я возвращаюсь домой, – сказала вслух Ребекка.

– Да, я знаю.

– И на этом твоя работа закончена. Я больше не хочу выяснять, кто мои родители. Лучше мне забыть о них навсегда.

Джейк окинул ее долгим пристальным взглядом, и глаза его были непроглядно темны, темнее мрака, царившего в ее душе.

– Мудрое решение, – наконец кивнул он. – Одевайся, я подожду снаружи.

Пропасть между ними стала непреодолимой. Даже если оставшуюся часть ночи Ребекка проведет в постели Джейка, это уже ничего не изменит. Ничто не вечно... Джейк уже стал частью ее прошлого, о котором лучше не вспоминать.

ГЛАВА 21

Ребекка невидяще смотрела в окно – на мелькавшие по сторонам улицы и дома Эджуотера.

Прошлой ночью она так выбилась из сил, что мгновенно заснула и проснулась в объятиях Джейка – то, чего она так страшилась и о чем втайне мечтала. Лишь на миг Ребекка позволила себе наслаждаться тем, что ее мечта все же исполнилась, а потом она проснулась окончательно и вспомнила обо всем, что случилось вчера.

Выбираясь из постели, Ребекка разбудила Джейка, и они наспех позавтракали, стараясь не смотреть друг на друга, а потом вызвали буксир и условились с водителем о встрече возле дома Дорис.

Сегодня вечером Ребекка будет уже в Далласе. И начнет все сначала, попытается склеить заново свою разбитую жизнь и найти себе место в мире. Все лучше, чем бесплодная погоня за тем, чего никогда и не было на свете.

В Далласе, по крайней мере, никто не подбросит ей змею в ванную и не попытается утопить в бассейне.

– Я все жду, что вот-вот из-за угла вынырнет шериф Фарли и сдерет с меня новый штраф или же засадит за решетку, – сказал Джейк, выезжая на главную улицу, обманчиво-мирную, как и весь этот проклятый город.

– Или сотворит что-нибудь похуже, – добавила Ребекка.

– Угу. Думаешь, это он напал на тебя вчера ночью?

Ребекка предпочла бы вообще не вспоминать о вчерашнем происшествии, но все же добросовестно припомнила стальную хватку пальцев, вцепившихся в ее волосы.

– Вряд ли, – сказала она. – Гейтс чересчур толстый, и руки у него маленькие, мягкие. Вот у Чарльза Мортона большие сильные руки, и он наверняка до сих пор упражняется в гимнастическом зале. Ну да это не имеет значения. Сегодня я уже буду дома, и вся эта история окончательно превратится в кошмарный сон, которому нет места в реальной жизни.

Свернув на улицу, которая вела к дому Дорис Джордан, они увидели, что в квартале от них идут Дорис и Мэри, явно поглощенные жарким спором. Женщины остановились у кромки тротуара, рядом с машиной Мэри, и Дорис умоляюще протянула руку к собеседнице. Та покачала головой и рывком распахнула дверцу своей машины. Дорис уселась с другой стороны, и машина отъехала.

– Что-то здесь не так, – сказал Джейк. – Буксир прибудет еще не скоро. Может, прогуляться за этими двумя и выяснить, куда они направились?

– Нет. Припаркуемся возле моей машины и будем ждать. Я ничего не хочу выяснять. Я ведь уже сказала – со всем этим покончено.

Джейк искоса взглянул на нее.

– Лжешь, причем даже не слишком искусно. Тебя выдают и лицо, и голос.

Он был, конечно, прав. Вопреки всем своим благим намерениям Ребекка действительно хотела узнать, что происходит между Мэри и Дорис. Видимо, она еще не в совершенстве овладела новым искусством – лгать без запинки и не ждать от людей слишком многого.

Следуя за Мэри и Дорис, но стараясь держаться на почтительном расстоянии, они проехали через весь городок.

– Кабы еще машин на улицах было побольше, а мой седан не бросался в глаза разбитой фарой... – недовольно ворчал Джейк.

Тем не менее он благополучно проследил «объект» до места назначения – городское кладбище Эджуотера.

– Это уже становится интересным, – пробормотал Джейк, остановив машину за могучим стволом старого раскидистого дерева.

Он распахнул дверцу, и в прохладный салон ворвалась волна июльского зноя. Джейк оглянулся на Ребекку – она так и не двинулась с места.

– Наверное, тебе лучше подождать здесь.

Эти слова как будто подхлестнули ее.

– Нет уж! Я иду с тобой. Ты был прав. Мне уже наплевать, кто мои родители, но я все-таки хочу разобраться, что происходит... и почему меня хотят убить.

От недавнего сонного оцепенения не осталось и следа, и теперь Ребекку захлестнул праведный гнев. Пускай она и ошибалась, пустившись в бесплодные поиски, но с какой стати эта ошибка должна стоить ей жизни?!

Выбравшись из машины, Ребекка так стремительно зашагала вперед, что Джейк едва успел нагнать ее.

– Придержи шаг, если не хочешь, чтобы они заметили нас раньше времени, – на ходу бросил он.

Девушка пошла медленнее – и вовремя. Впереди как раз появились Дорис и Мэри. Пожилая женщина сидела прямо на траве, у какой-то могилы, а невестка стояла рядом.

В утреннем ясном свете городское кладбище было воплощением покоя и умиротворенности. Тут и там темнели камни надгробий, старых и совсем недавних, остро пахло свежеподстриженной травой, и тени старых могучих деревьев наискось ложились на землю. В листве беззаботно чирикали птицы. Мирная картина... Но вокруг Дорис и Мэри словно сгустилась напряженная, грозовая мгла.

Дорис медленно, с усилием встала и тихо заговорила, обняв Мэри. Та лишь покачала головой и выпрямилась, скрестив руки на груди, всем видом своим отвергая эту попытку ободрить ее и утешить.

До них оставалось несколько шагов, и Джейк хотел было удержать Ребекку – вдруг удастся услышать, о чем они говорят? Девушка решительно оттолкнула его руку. Если она сейчас остановится, помешкает, то, скорее всего, развернется и побежит в обратном направлении. До самого Далласа, чтобы уж наверняка больше не вернуться в этот кошмар.

– Этому надо положить конец, – успела она услышать тихий, но твердый голос Дорис...

Но тут пожилая женщина, как видно, услышала их шаги и обернулась.

– Доброе утро, Джейк, – сказала она. – Доброе утро, Ребекка.

Мэри круто повернулась к ним. Лицо ее, искаженное страхом, залила смертельная бледность, под глазами темнели круги. Миг спустя она снова стала совершенно бесстрастна, словно бы незримая завеса укрыла от посторонних глаз малейшие проблески чувства на этом затравленном, изможденном лице.

– Доброе утро, Дорис, – отозвался Джейк. – Здравствуйте, Мэри.

Та без единого слова отвернулась и отошла прочь, словно происходящее нисколько ее не касалось.

Ребекка сердечно поздоровалась с Дорис, но и словом не обмолвилась с женщиной, которая так откровенно ненавидела ее.

Морщинистое доброе лицо Дорис еще хранило следы недавних слез, и всегдашнее спокойствие сменилось в ней глубоко запрятанной печалью. Пускай Дорис и отвергла ее – Ребекке вдруг до боли захотелось обнять эту женщину, утешить в ее невысказанном горе.

Мельком глянув на надгробия, она обнаружила, что Дорис стоит как раз между могилами Эдгара и Бена Джордана. Муж и сын. Свекор и муж несгибаемой Мэри.

Вот шагнуть бы сейчас к этой бессердечной женщине, схватить за плечи, встряхнуть и, прямо глядя в глаза, потребовать ответа: как может она так грубо отказываться от поддержки любящей и доброй свекрови?.. И все же, как ни злилась Ребекка на Мэри Джордан, почему-то она никак не могла возненавидеть женщину, которая относилась к ней так враждебно.

– Мы приехали, чтобы забрать машину Ребекки, и увидели, как вы отъезжаете от дома, – пояснил Джейк. – Мы боялись, что так и уедем, не дождавшись вашего возвращения... а ведь нам нужно с вами поговорить.

Дорис бросила обеспокоенный взгляд на Мэри.

– Извините, что так неловко вышло вчера... но у меня есть на то причина. Ради Бога, уезжайте отсюда поскорее!

Джейк скрестил руки на груди, и этот жест придал ему еще более непреклонный вид.

– Уедем, как только прибудет буксир. Ребекка больше не намерена здесь оставаться. Ей расхотелось искать родителей, которым она явно не нужна... да при этом еще и рисковать своей жизнью.

Дорис вновь опасливо взглянула на Мэри.

Казалось, та окаменела при этих словах... Впрочем, она с самого начала стояла, не шевелясь, точно каменная статуя, так что, может быть, Ребекка и ошиблась. На краткий миг у девушки мелькнула шальная мысль: а ведь Мэри с ее миниатюрной фигуркой вполне могла бы носить голубое мини-платье...

Но разве может настоящая мать так ненавидеть свое дитя?

Конечно, не может.

Да и вообще это чепуха. Мэри Джордан была замужем. Даже если она не хотела ребенка – в этом нет ничего постыдного, и к чему бы ей бежать, прятаться? Нет, определенно Мэри не может быть ее матерью.

– Что говорят в полиции? – спросила Дорис. – Нашли они хоть какой-нибудь след? Кто-нибудь видел человека, убегавшего от бассейна?

Теперь уже оцепенела Ребекка. Откуда Дорис известны такие подробности?

Джейк обвил рукой ее талию, безмолвно заклиная девушку помалкивать.

– Нет, – сказал он. – Никого подозрительного там не видели, и полиция считает, что у нее нет оснований начинать расследование. Кажется, им звонили эджуотерские коллеги и предупредили, что у Ребекки суицидальные наклонности. Полицейские думают, что она попросту пыталась утопиться, а заодно и сама стукнула себя по голове. Ну да вам наверняка хорошо известно, каковы они, полицейские. Они всегда заодно друг с другом.

Глаза Дорис широко раскрылись, затем она отвернулась и медленно села на траву, словно ноги уже не держали ее.

– О да, – прошептала она беззвучно, – знаю...

– Дорис, – мягко, вполголоса сказал Джейк, – а откуда вам, кстати, известно, что случилось с Ребеккой?

Женщина на миг оцепенела, затем решительно покачала головой.

– Неважно. Сейчас важно только одно: чтобы вы покинули этот город и никогда больше сюда не возвращались.

– Мы именно так и поступим, – заверила ее Ребекка.

Увы, какие бы мудрые решения ни приняла она минувшей ночью, сейчас ее терзали отчаяние и одиночество. Легко сказать себе: «Забудь о людях, которым ты не нужна», гораздо труднее так и сделать.

– Пойдем, Джейк, – твердо сказала она.

Прочь отсюда, подальше от Эджуотера, от Дорис, от нестерпимой затаенной боли – только так сумеет она исполнить то, что решила.

Джейк шел рядом, близкий и в то же время бесконечно далекий, и Ребекка мысленно напомнила себе, что и от него надо держаться подальше.

«Отправляйтесь домой и обо всем забудьте», сказал он ей в первый день знакомства. Если б только тогда Ребекка последовала этому совету, она сберегла бы себе немало нервов и сил.

Но зато никогда не узнала бы настоящего Джейка, никогда не испытала бы страсти в его объятиях и заботливой нежности, когда он отогревал ее своим телом...

Ничто не вечно.

Садясь в машину Джейка, Ребекка мысленно сказала себе, что эти слова ей надо затвердить, как самый важный урок.

Не стоит цепляться за прошлое. Не стоит больше вспоминать о женщине в голубом платье. Не стоит грезить чудными воспоминаниями детства... А самое главное, не стоит цепляться за Джейка. Пусть себе уходит, и, быть может, в будущем, когда боль немного утихнет, она сумеет вспомнить без слез упоительное наслаждение, которое они так недолго дарили друг другу.

На обратном пути Джейк исподтишка посматривал на Ребекку. Она слегка побледнела, губы сжались в тонкую ниточку, но все же было ясно, что девушка стойко сумела перенести этот последний удар. Да, Ребекка быстро учится обуздывать свои чувства, даже слишком быстро. Теперь она без труда забудет Дорис и Мэри, а заодно и его, Джейка.

И это к лучшему. Самый подходящий выход для них обоих. А если Джейку не по себе при мысли о том, что он никогда не увидит Ребекку?.. Что же, ему тоже не помешает поупражняться в равнодушии.

– Дорис и Мэри как-то замешаны в том, что случилось вчера ночью, – сказал он вслух, стараясь отвлечься от невеселых мыслей. – Иначе бы откуда им знать такие подробности?

– А мне плевать, – отрезала Ребекка. – Не нужно было нам ехать за ними... а мне не нужно было вообще приезжать в этот город. Знаешь, ты был прав – я сделала ошибку. С самого начала.

Впервые в жизни Джейку стало тошно оттого, что он оказался прав.

До самого дома Дорис он больше не сказал ни слова. Буксир уже прибыл, и шофер цеплял на трос машину Ребекки.

– Я сейчас вернусь, – сказала девушка.

Джейк вышел из машины и смотрел, как его спутница о чем-то беседует с шофером буксира.

– Принеси, пожалуйста, мой чемодан, – вернувшись, ровным голосом попросила она.

– Зачем? – удивился Джейк.

– Я возвращаюсь в Даллас.

Ребекка взмахом руки указала на шофера.

– Но я... я думал, что мы поедем вместе. То есть я так или иначе собирался в Даллас. Зачем тебе ехать в фургоне? Там не слишком удобно... да и времени уйдет намного больше.

– Ничего, как-нибудь переживу. Заодно и сразу возьму в гараже машину напрокат. Это куда разумнее, чем отнимать у тебя драгоценное время.

– Да, конечно. Понимаю. Ладно, сейчас принесу твои вещи.

Разумеется, Ребекка была права. Рассудительна. Проведут они вместе еще три часа или нет, – какое это может иметь значение? В Далласе их пути все равно разойдутся, и эти три часа ровным счетом ничего не изменят.

Он принес чемодан Ребекки и забросил его в фургон.

– Можно ехать, мисс Паттерсон! – бодро окликнул шофер.

Девушка повернулась к Джейку, ладонью прикрыв от солнца глаза.

– Пришли мне счет, и я почтой отправлю чек. Спасибо за работу, Джейк, а особенно – за то, что спас мне жизнь.

Чужой взгляд, совершенно чужой голос. В ярко-зеленых, прищуренных глазах – непроницаемое выражение. Джейку оставалось лишь покорно принять правила игры.

Как они сгорали и таяли от страсти в объятиях друг друга, и вот к чему все пришло.

Он потер ладонью затылок – для того лишь, чтобы чем-то занять руки, не обнять Ребекку напоследок, чтобы еще хоть раз ощутить губами сладость ее поцелуя. Господи, как же его манят эти неприступные губы!

Как будто один поцелуй хоть что-то может исправить.

– Всего доброго, Ребекка. Рад, что спас тебе жизнь. Постарайся теперь устроить ее как следует.

С трудом усмехнувшись, он круто развернулся на каблуках, сунул руки в карманы и, не оглядываясь, зашагал к машине.

Так всегда и бывает. Кто-кто, а Джейк отлично это знал. И не ждал ничего другого. Им с Ребеккой было хорошо вместе, а теперь все кончилось. Так и должно быть.

А он, Джейк, видимо, чересчур сильно к ней привязался. Может быть, даже полюбил. И что из того? Ничто не вечно, и уж тем более – любовь.

Через неделю он даже и не вспомнит, какова на ощупь ее теплая атласная кожа.

Через неделю или, может быть, через месяц.

Джейк уселся в машину и отъехал прочь, обгоняя неуклюжий буксир, чтобы даже случайно не увидеть еще раз Ребекку, чтобы поскорее начать ее забывать.

ГЛАВА 22

3 мая 1970 года,

Плано, штат Техас

Мэри допечатывала письмо, с трудом дотягиваясь до клавиш пишущей машинки – мешал огромный, как гора, живот. Наконец она со вздохом облегчения откинулась на спинку стула и сложила руки на животе, прислушиваясь к тому, что творится внутри нее.

– Скоро, маленький, уже скоро, – пробормотала она. – Не сегодня-завтра выйдешь ты из маминого животика, и тогда я опять смогу разглядеть собственные ноги. – Мэри дернулась, охнула, но тут же заулыбалась, поглаживая живот. – И тогда уж мы точно узнаем, Шариз ты или Бен. Ты так здорово умеешь лягаться, что мог бы стать знаменитым футболистом.

Она оглядела тесный кабинет и в который раз мысленно благословила Паттерсонов за помощь. За то, что приняли ее на работу, не задавая лишних вопросов, и даже настояли на том, чтобы Мэри занималась исключительно бумажными делами – с тех пор, как ей стало все труднее бегать между столиками.

Они даже не хотели, чтобы Мэри после родов уехала из Плано. Бренда, которая не могла иметь своих детей, уговаривала Мэри не разлучать ее с будущим крестником или крестницей.

После всех чудовищных потрясений, которые довелось пережить Мэри за этот год, дружба Бренды и Джерри была для нее точно радуга на голубом чистом небе после долгой и жестокой бури.

Паттерсонам почти удалось убедить ее, что буря миновала. Слушая их доводы, Мэри изо всех сил старалась поверить в то, что Чарльз не отыщет ее так далеко от Эджуотера, да еще в окрестностях Далласа, население которого вот-вот перевалит за миллион. И хотя ее по-прежнему мучили сомнения, отчаянно хотелось верить, что малыш ее в безопасности, что здесь, среди славных людей, которые так быстро стали ей почти родными, Мэри сможет начать новую жизнь. На долю ее выпало так много потерь: отец и мама, Бен, даже Дорис и Эдгар, которых она уже никогда не увидит... Мэри очень не хотелось потерять еще и Паттерсонов.

Но ведь Бренда и Джерри не знают, что такое Чарльз Мортон. Им не довелось смотреть в его льдистые, блекло-голубые глаза и видеть там тусклый огонек безумия.

Дверь отворилась, и в кабинет вошла Бренда – словно ее издалека приманили размышления Мэри. Лицо Бренды, обычно веселое и бодрое, сейчас было встревоженным. Когда она плотно прикрыла за собой дверь, сердце Мэри вдруг забилось гулко и часто. Успокойся ты, сказала она себе, мало ли у Бренды других проблем? Может, у нее не ладится с новой официанткой...

– Что случилось?

Бренда уселась на край стола, поболтала ногами и улыбнулась, но как-то натянуто.

– Да ничего особенного. Просто... – Она осеклась, прикусила губу. – Мы никогда не спрашивали, от кого ты прячешься и почему. Не спрашивали даже, откуда ты родом.

– Да, я знаю. Спасибо.

У Мэри вдруг пересохло во рту, и оттого язык едва ей повиновался.

– Там, в зале, полицейский, и он показал нам твою фотографию. Так ты выглядела до того, как покрасила волосы и сменила свой имидж.

Губы женщины дрогнули в невеселой усмешке.

Кровь разом отхлынула от лица Мэри, волна страха подхватила ее, завертела, точно щепку, все поплыло в глазах. Она ухватилась за край стола.

– Что... – Мэри сглотнула, торопливо облизала губы. – Что ему нужно?

Бренда накрыла ладонью ее побелевшие пальцы.

– Успокойся, Джейн. Все в порядке. Ну, вдохни поглубже. Хочешь воды?

Мэри молча потрясла головой, цепляясь, как за соломинку, за слова Бренды «все в порядке». Как же ей хотелось верить этому!

– Этот человек говорит, что полиция Эджуотера, городка в двухстах милях отсюда, разыскивает беременную женщину по имени Мэри Джордан. Женщина психически неустойчива и может причинить вред себе или ребенку, если не поместить ее под опеку.

– Господи! Это Чарльз!

Мэри попыталась вскочить, но тут же тяжело осела на стул. Спрыгнув со стола, Бренда крепко ухватила ее за плечи, заглянула в глаза:

– Джейн! Мэри! Прекрати! Успокойся, тебе ничто не грозит. Честное слово.

Мэри закрыла лицо руками.

– Я же знала, что нигде не смогу от него укрыться. Все полицейские заодно. Для коллеги они готовы на что угодно. Этот человек... он уже знает, что я здесь?

– Никто этого не знает. Он заглянул сюда, поскольку слышал, что у нас работает беременная официантка, но по фотографии никто не смог тебя опознать. Вот видишь, я же говорила, что твоя маскировка сработает.

Она широко улыбнулась, но впервые за все время ее чары не сумели успокоить Мэри.

– Полицейскому я сказала, что ты – моя родственница, – продолжала Бренда, – и что ты совершенно точно никогда не бывала в Эджуотере. Вначале он хотел поговорить с тобой, но я добавила, что вчера приехал отец твоего ребенка и увез тебя в Оклахому, чтобы пожениться.

Мэри вдруг разобрал истерический смех.

– Ты – и вдруг солгала! Самая честная женщина в мире по моей вине стала лгуньей.

– И еще какой! – тихо засмеялась Бренда. – Я и сама поразилась, как легко пришла мне в голову вся эта околесица!

– Что же мне теперь делать?

– Между нами говоря, тебе предстоит рожать, и довольно скоро. Кроме того, если ты все же захочешь рассказать нам с Джерри, в чем дело, мы постараемся тебе помочь.

Мэри поерзала на неудобном стуле, стараясь устроиться так, чтобы меньше болела спина.

– Я вам ничего не могу рассказать. Однажды я уже поделилась с одним человеком, и теперь он мертв.

Бренда присела на корточки около стула.

– Ну, с нами такого наверняка не случится. Одна гадалка предсказала мне, что я умру богатой, а поскольку сейчас мы почти разорены – я, пожалуй, проживу еще долго.

Вопреки всему Мэри не смогла удержаться от улыбки – Бренда рассмешила бы и каменную статую. Она еще улыбалась, а из глаз уже брызнули слезы.

– Ты и так богатая, Бренда. У тебя чудесный характер, замечательный муж, множество любящих друзей... и тебе ничто не угрожает. А я не могу подвергнуть тебя опасности.

– Джейн... или лучше Мэри?

– Лучше Мэри.

Боль в спине усилилась, отдаваясь напряжением в животе.

– Неужели ты думаешь, Мэри, что этот тип – Чарльз – хоть на йоту поверит, будто ты прожила с нами так долго и ничего не рассказала о себе? Он решит, что мы и так все знаем, но если ты заранее скажешь, в чем дело, мы будем ко всему готовы.

То ли Мэри поняла, что Бренда права, то ли у нее уже не осталось сил молчать, но она тяжело вздохнула и начала свой рассказ. Вначале она говорила медленно, с запинкой, потом все быстрее, торопясь пропустить самое страшное, чтобы снова не оживлять его в памяти. К концу рассказа Мэри уже почти не могла говорить, а по бледному лицу Бренды струились слезы.