Текст книги "Проклятый род (СИ)"

Автор книги: Руслан Дружинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

   Всю дорогу по скрытой под листьями папоротника оленьей тропе, Влада молча косилась на брата. Она как будто снова хотела завести разговор, но Серко делал вид, что не замечает намёков. Ещё до вечера они доберутся до первой отметки и юноша просил предков, чтобы на месте оказалось так нужное для рода Тепло. Это поможет отвлечься от запретных желаний, всего этого горячего бреда о предназначении, судьбе и проклятиях...

  – Серко, – Влада прервала размышления на ходу.

  – Чего тебе?

  – Серко, если на карте хорошее Тепло обозначено и первый же крест к нему выведет, так давай мы не сразу вернёмся? Надо ещё отметки проверить...

  – Зачем? Род быть может кровью истёк, чужаки каждый день внутрь логова рвутся, а мы шлындать начнём туда-сюда и обратно?

   Влада отвела взгляд, как будто была разочарована его непонятливостью. Поймав брата за руку, она вцепилась в ладонь холодными как ледышки пальцами, в голосе девушки подрагивало нездоровое напряжение...

  – Зачем, зачем... Дуботолк! Если мы найдём два Тепла, то сможем уйти от сородичей и основать своё логово! По своему укладу жить начнём, никто о нас не узнает, мы скроемся... Ни ради других, а ради себя впервые поступим!

  – Раскатала губу! – с полным остервенением вырвал руку Серко. Недовольство и злость смешались внутри него с чувствами бессильной стыдливости и отвращения. Он ускорил шаги, но Влада не отставала.

  – Ты верно за других переживаешь? – заговорила она с новым жаром. – Не мудрено. В роду тебе каждый друг. Ты – первый наследник по крови. Когда время Старшей придёт, ты сам возвеличишься и станешь вожаком Зимнего Волка. Не легко от такого отказываться, тяжело пренебречь, но ради нас...

  – Да каких же это "нас" ?! – наконец не вытерпел брат и резко развернулся на месте. От этого крика даже лесные птицы сорвались с высоких ветвей. Вук остановился и настороженно поднял уши.

  – Чтобы я, – еле сдерживаясь начал Серко, – с подстилкой, которая под брата ползёт в одном логове грелся?! Лучше змею полюбить, чем коснуться сестры! Лучше бы меня водяной в Сыте за ноги утащил, лучше б я утонул, чтоб такого позора не видеть! Пошла прочь! Слышишь? Пошла прочь от меня, потаскуха!

   В выражениях он не стеснялся. Обижая стоявшую перед ним девушку, он внутренне отвергал её планы, крушил желание освободиться от проклятия через нарушение уклада. Оскорбления и ругань любого оттолкнут от себя, но дочь Нави была не простым человеком... Лицо Влады в одно мгновение побелело, глаза наполнились ненавистью, а подбородок задвигался, играя кончиком языка на клыках. Разум Серко только сейчас осознал, что прямо сейчас она попытается зарезать его. Ни в шутку, ни ради детской забавы, а действительно зарежет насмерть. При ней клинки и винтовка, но в шаге от жертвы Влада конечно же выберет нож. Если бросится, Серко попытается уклониться, но с рюкзаком тяжело, она сможет ударить ножом точно в сердце. Да, верно... туда и будет метить! Сердце, горло, глазница, висок – так учила их мать, так убивают охотники в стаях, за одно мгновение лишая жизни оробевшую жертву. И сестра так умеет... Так куда же она нанесёт первый удар? Куда?!

   Но спасение пришло неожиданно; Вук сорвался с места и с громким лаем кинулся в лес. Такое необычное поведение пса Чёрной Стаи могло означать только одно – чужаки! Влада первой всё поняла и стремглав кинулась следом за зверем. Серко замешкался и ненадолго отстал. Всего на десять шагов, на какую-то долю мгновения, но уже это могол обречь девчонку на гибель...

   Выпуская горячее дыхание сквозь сжатые зубы, Влада спешила за огромным боевым псом. Сколько врагов впереди, что за люди и как они будут вооружены – не имело значения! Обиженная душа требовала свежей крови здесь и сейчас – прямо в этом лесу! Не посчастливится людям, которые попадутся под её белую ярость; пожалеют несчастные, что столкнулись с Навью в лесной темноте!

   Не успела охотница ещё даже заметить врага, а уже слышала крики. Вук гораздо быстрее напугал чужаков своим видом. Улыбаясь предстоящей резне, Влада крепче сжала оплетённые рукояти клинков. При хорошем ударе таким лезвиям ни кость, ни металл не помеха! Что может лучше унять закипевшую злобу, чем правильный нож?

   Лесной ведьмой она выскочила на небольшую поляну. Вук заливался лаем и скалил клыки на сбившихся в группу людей. Всего три человека: юноша, светловолосая девушка и ребёнок. Лишь только охотница появилась, как парень резко к ней развернулся нацелив ружьё. Два воронёных ствола уставились в грудь Одинокой Волчице; в глазах чужака застыл страх, он оказался слишком напуган, чтобы промедлить...

   Сухой щелчок перекрыл для Влады все прочие звуки и даже раскатистый лай Вука показался отдалённым и слабым. Она вздрогнула в ожидании горячей, разрывающей тело дроби... но смерть не пришла. Ружьё дало осечку! Парень тут же спустил курок снова, однако и второй ствол подвёл. Патроны оказались испорчены. Губы Влады сами собой растянулись в жестокой и дикой усмешке: как же лихо удалось провести нынче смерть! И теперь... теперь она заставит пожалеть неудачливого стрелка за то что посмел поднять руку на свой собственный приговор!

   Сделав шаг навстречу людям, Навь приготовила оба клинка. За спиной юноши испуганно запричитала молодая девчонка. До неё дойдёт очередь, как только единственный защитник захлебнётся в крови. А следом – ребёнок...

  – Влада! – окрик брата заставил остановиться. Занесённый нож замер в воздухе, но Волчица не собиралась щадить! Она уже вкусила собственной крови и разбуженный дух требовал немедленной мести. Захрипев, Влада полоснула по горлу застывшего в ужасе парня.

  ...Но рука брата оказалась быстрее; Серко сжал запястье и больно вывернул локоть. Лезвие упало в траву, так и не успев причинить вреда людям.

  – Стой же ты, окаянная!

   В ответ девушка попыталась ударить брата ножом в левой руке, но и это не удалось. Серко с силой оттолкнул сестру прочь, заставив её повалиться на землю. Драться он совсем не желал, только не в то время, когда Владой овладел Навий дух. Угрожающе зарычав, Вук медленно обходил охотника со спины. С преданной злобой пёс стремился защитить обиженную в драке хозяйку. Будь воля Влады, так напал бы на родича без всякого промедленья, но без приказа держался ещё в стороне. Вид клыков направленных на Серко прояснил рассудок Волчицы и она закричала:

  – Назад, Вук! – и тут же скривилась от страшной боли. Зимний Дух внутри тела взбесился, попытался сокрушить человека, сломать его волю и ввергнуть в белую ярость. Влада изо всех сил попыталась усмирить боевое безумие и поставить вторую душу на место; с великим трудом удалось успокоить дыхание и хоть немного выровнять сердце. Нельзя призывать Навий дух для войны и отказаться от него не пролив чей-то крови. Обхватив руками живот, она согнулась в траве и завыла от нарастающей боли. Мышцы судорожно сокращались, а внутренние органы как будто утонули в жидком огне. Наступала расплата, о которой каждый охотник должен был помнить, обращаясь к звериной душе...

   Вид конвульсий испугал людей ещё больше. В чужих глазах Навь смотрелась чудовищем, которое выскочило из леса с ножом, а теперь тут же хрипело от странного приступа. Юноша немедленно отбросил ружьё, рухнул перед Серко на колени и высоко поднял руки. Мальчик с молоденькой девушкой последовали его примеру, даже слишком старательно вознеся открытые ладони над головой.

  – Пожалуйста не убивайте! Умоляю вас, пощадите! – закричал парень. Со стороны Влады раздался стон захлебнувшийся в диком смехе и дьявольское бормотание. Это так напугало оседлых, что они позабыв обо всём крепко обнялись друг с другом, словно это могло защитить. На всякий случай Серко взял чужаков на прицел, хотя те и без лишних угроз тряслись как попавшийся в силки заяц. Сестра была обездвижена и брат хорошо понимал каково унимать в себе белую ярость. Однажды лишь крепкие руки друзей остановили его от убийства сородича. Когда душа Волка чувствует кровь, каждая капля внутри жил закипает. Если Навья сила разбужена ради войны, то без боли она никогда не уйдёт.

   Быстрым взглядом Серко оценил своих пленников; куртки песчаного цвета выглядели не просто знакомо. Одежда почти новая, без подшитого меха или металлических усилений. Чужаки были светловолосы; от русоволосого парня, до почти белой головы у ребёнка. Длинная коса девушки золотилась цветом летнего солнца, но красоту портил ужас застывший в зелёных глазах. Этот умоляющий взгляд разбудил внутри Серко неясные чувства, словно бы так и нужно, как будто так и положено выглядеть жертве при встрече со смертью. Чужой страх что-то колыхнул в глубине наследственных воспоминаний, когда самый первый убийца с тьмой скопившейся на душе подступал к оцепеневшему человеку. Это жуткое чувство оказалось необычайно приятным для Волка... Но Серко отогнал от себя наваждение, как отгоняют опасные мысли.

   – А ну, отцепились друг от друга! – рявкнул охотник. Пленники подчинились и сразу разомкнули объятия. Делали они это как-то очень испуганно, чуть ли не вздрагивая. Вук стоял рядом со стонущей в приступе Владой. Оскалив клыки, пёс рычал на чужих и стоило им хотя бы пошевелиться, как тут же бы разодрал.

  – Ещё оружие есть? Всё к ногам выбрасывайте и ножи не забудьте!

   Хотя Серко старался выглядеть грозно, но в голове метался вопрос: "Что же дальше?!" Пленников Навь обычно брала только возле норы. В дороге было легче убить, чем тащить снова к логову. Отпускать же и вовсе было слишком опасно; чужаки могли ударить охотникам в спину или рассказать о встрече своим. А что дальше? Погоня? Нет, лучше убить...

   Кроме ружья у старшего юноши больше ничего не оказалось. Путаясь в собственных пальцах он запустил руку в карман и извлёк оттуда ещё четыре патрона испорченных временем. У девушки нашёлся старый заржавленный револьвер, которым она даже не пыталась воспользоваться во время борьбы. Ради любопытства Серко заглянул внутрь скрипнувшего барабана; два патрона, да ещё и в неверной позиции. Несчастной пришлось бы спустить курок несколько раз, прежде чем выстрелить. У ребёнка вообще ничего опасного при себе не было, кроме маленького перочинного ножичка.

  – Да кто ж вы такие? – Серко был поражён. Чужаки совершенно не подготовились к дикому лесу и пустились в путь почти беззащитными.

  – Несём свое слово из дали, расскажем о том что в пути видали! – на одном духу выпалил парень и с великой надеждой посмотрел на Серко. Он верил, что охотник поймёт значение фразы. И не ошибся...

   Позади раздался сдавленный смех замученной спазмами Влады. Сестра уже поднималась, хотя морщилась от отголосков утихающей боли. Хромая, она поплелась разыскивать потерянные в драке клинки.

  – Скитальцы? – нахмурился Навий сын. Русоволосый отчаянно закивал, но Серко продолжал сомневаться. – Неужто ещё живёт ваше племя? Кто-то соглашается менять сказания на еду?

   Ему не ответили, только тряслись и испугано смотрели на ствол карабина. Тем временем Влада опять вооружилась и подошла со спины к незнакомцам.

  – Надо убить их. Всех до единого. Патронов мало, придётся резать. Парня отправим первого к пращурам, а остальных придержи. Мне сразу троих несподручно...

   Говорила она это ничуть не стесняясь, равнодушно, как будто делила добычу. От этого леденящего тона немота людей наконец-то слетела.

  – Не убивайте, мы вам не сделали ничего! – запричитали они в один голос. – Отпустите, а мы об этой встрече никому не расскажем! Чем хотите вам поклянёмся, только не трогайте нас!

   Влада не слушала всхлипов и ждала ответа Серко. Но брат молчал и как-то слишком... по человечески смотрел на оседлых. Тогда охотница оказалась возле юноши, который пытался её застрелить. Тот умоляюще поднял глаза, но обжёгся об ледяной взгляд Волчицы.

  – Говоришь: "не сделали ничего"? А кто пытался меня две минуты назад умертвить?

   Парень лишь испуганно заморгал, сказать здесь было нечего. Перейдя к девушке, Влада с надменным пристрастием к ней присмотрелась. Что-то в облике пленницы ей особо не нравилось.

  – С таким-то милым личиком, да таскаться по чужому Теплу, чтобы сказы рассказывать? Тебе за одни слова еды не предложат...

   И здесь не дождавшись ответа, Влада перешла к последнему схваченному человеку. Ребёнок без того был излишне напуган и даже не посмел поднять глаз на Волчицу.

  – Посмотри на меня! – оскалилась Влада. Мальчик весь задрожал, но послушался. Было ему не больше девяти Зим, лицо чистое и по детски открытое... испуганное. Светлые волосы аккуратно подстрижены и расчёсаны, о ребёнке заботились даже в дороге. Но больше всего Владу задел голубой цвет его глаз. В своём племени охотница больше таких не встречала, только у брата.

  – Знаешь кто я? – шепнула она, как будто поделилась ценным секретом. Мальчик отвечал также тихо, но услышали все.

  – Навь...

   Златовласая девушка зарыдала, а парень обречённо зажмурился. Рука Влады метнулась к шее ребёнка и выдернула из-под ворота верёвочку с деревянным крестом. Взглянув на чужой символ веры с величайшим презрением Волчица вернулась к девчонке. И у этой оказался проклятый знак, нашёлся крест и под курткой у парня.

  – "Скитальцы", – кривя губы сплюнула Влада. – Врут они тебе, Серко, никто не примет в Тепле крестианских Скитальцев. Веры Тёплого Лета в людях нынче совсем не осталось. Слишком молоды наши "Скитальцы", чтобы мыкться со сказаниями по медвежьим углам, да ещё с сопляком и с хорошенькой девкой. Такие на дороге и двух дней не протянут.

   Серко ещё больше нахмурился, но пока не ответил. Заметив, что он по-прежнему сомневается, Влада подскочила точно к брату.

  – Сам же знаешь, что я права! На одежду их посмотри; не Скитальцы это и ходят они не за сказами! Надо зарезать их, чтобы беды не накликать...

  – Не трогай никого, пока я не скажу, – тяжело и полновесно ответил охотник. На лице Влады от удивления растянулась ухмылка. Однако поняв, что Серко вовсе не шутит, она немедленно разозлилась.

  – Ты что же, из-за отца и деда хочешь их пощадить? Не желаешь марать руки кровью самозваных "Скитальцев"? Или вымеска малорослого пожалел?

   Волчица неожиданно резко ударила брата в плечо. Тот оскалился, но руки не перехватил. Серко не хотел будить в ней ещё больше гнева.

  – Вспомни кто ты! Почему Зверь в тебе спит, когда нужно крови изведать?! Ты не Навий сын, а развисляй полоротый! Я сказала режь!

   Она протянула нож рукоятью вперёд, но Серко даже не прикоснулся.

  – Не буду. Трогать оседлых не смей, пока я не решу, как быть дальше, – брат понял, что если сейчас не утвердится, то Влада никогда не послушает, однако, недооценил её дерзость. Лицо охотницы за миг изменилось, а в глазах полыхнула догадка.

  – А-а, – протянула она, – из-за девки? Я ведь видела, как ты пялишься на таких "свеженьких". Нравится? Значит первой и сдохнет!

  – Стой! – успел крикнуть Серко, но сестра уже бросилась к пленникам. В мгновение ока она оказалась за спиной стоявшей на коленях девчонки. Было уже слишком поздно что-то менять, нож опустился к горлу всхлипнувшей жертвы, несколько резких движений и всё было кончено...

   На лесной поляне застыла зловещая тишина. Даже ветер не смел коснулся деревьев, как будто не хотел стать свидетелем жестокой расправы. Светлый день раскололся отчаянным криком и Влада медленно повернулась к Серко. Он ожидал увидеть кровь на ноже, но вместо этого сестра сжимала отрезанную у пленницы косу. Скривившись, Волчица отбросила красивые волосы под ноги брату. Девушка обхватила остриженную голову дрожащими пальцами, закричала ещё раз и тут же сорвалась на плачь от пережитого ужаса.

  – Что же вы делайте, волколаки! Изверги! Как вас земля таких носит! – с надрывом закричал парень, обнимая трясущиеся плечи девчонки. Ребёнок прижался к родным и тоже судорожно заревел.

  – Не поплетёт больше натрое, плёха крестианская, – довольно шипела Волчица. Она подошла ближе к Серко и так тихо, чтобы больше никто не услышал, спросила. – Зачем? Почему ты им жизнь сохраняешь, на кой ляд они нам сдались?

   Серко был ей благодарен, ведь сестра не пролила ничьей крови, как требовал того Навий дух.

  – Семья они, Влада... Такие же, как и мы: два брата с сестрой. Без дома по лесной дороге скитаются. Вот вся и причина...

  *************

   Чужаков не убили, только накрепко связали руки и повели дальше в лес. Боязливо оглядываясь на Волчицу, лже-скитальцы следовали за Серко и даже не думали сопротивляться. Наследнику рода пришлось решать на ходу: что делать с пленными дальше? Как не крути, а выходило, что попутчики станут обузой в дороге. Убивать семью, да ещё с маленьким ребёнком совсем не хотелось. В итоге он решил отпустить крестианцев, как только хорошо их расспросит и узнает откуда люди оказались в лесу. Тогда можно будет с лёгкостью запугать, чтобы после освобождения болтали поменьше. К тому же было очень полезно разведать чем живёт нынче мир и нет ли какой опасности на дороге? Но оставалась ещё одна мысль, которая тяготила особенно сильно: Серко не хотел, чтобы вышло как с девушкой-снайпером. Её безжизненное лицо так и стояло перед глазами. Быть может дело было в шедшей поблизости незнакомке, что оказалась очень похожа на покончившую с собой крестианку?..

   Отойдя ещё глубже в чащу, дети Волчицы рассадили пленников возле старой сосны. Без лишних церемоний они принялись обыскивать захваченные рюкзаки. Влада выворачивала содержимое каждой сумки, забирая всё, что понравится. Хотя и брать особо у чужаков было нечего; патронов и еды почти не осталось, интересных безделушек тоже совсем не нашлось. Лишь жалкие кусочки подпорченной солонины, тряпьё и бесполезный хлам – вот вся и добыча. Притихшие люди обречённо смотрели на своё разорение. Вещи не привлекали внимания Серко, важней было разговорить и выведать о чём они знают.

  – Откуда вы? Где были и куда направлялись? – первые же вопросы заставили взрослого парня занервничать. Он был самым старшим и говорить следовало только с ним. – Да ты не запирайся, лучше честно скажи. И не думай, что ежели я за сестру твою заступился, то вы мне вдруг дороги стали!

   Но юноша вновь отмолчался. Мальчик и девушка только испуганно смотрели на Навьего сына и эти робкие, бледные лица оказались чересчур скованны страхом. Даже громкого вздоха они себе не позволили, не то что заговорить.

  – Какие-то странные нынче сказальцы пошли, – хмыкнула Влада. – Говорить ничего не хотят. Сказов что ли не насобирали? – она отбросила в сторону детский рюкзак и взялась за сумку остриженной девушки. Не обращая внимания на сестру, Серко продолжил допрос.

  – Ну вот что, давайте-ка сызнова. Вы – семья, это ясно. Слишком молоды чтобы заиметь такого ребёнка, а значит брат с сестрой и мальчонка приходится вам младшим братцем. К тому же сильно похожи.

   Пленники опять ничего не ответили. Всё дело упиралось в старшего юношу; пока он не заговорит, остальные тоже ни слова не скажут. Парня надо было за что-то поддеть, да вот только мастерства не хватало. Серко очень быстро устал от подобной "беседы", хотелось просто ударить, зарычать, пустить кровь. Но этого хотелось больше Зверю, нежели человеку...

  – Как-звать-то вас, скажите?

  – Меня Егоркой зовут... – тихо и по детскому честно откликнулся мальчик. Но старший брат так значительно посмотрел на него, что Егорка сразу умолк.

  – Не говори ничего! Это же язычники, да ещё самые лютые кривдославы! Навье племя, волколаки в телах человеческих, оборотни! Об их кровавых набегах есть много историй: никого не жалеют, не щадят, детей малых бьют, женщин тащат на кровавые пиршества! И как только зверь такой по человечески разговаривает?! Воистину тёмные силы хитры и коварны!

   От такого рассказа Влада расплылась в довольной улыбке.

  – Глянь-ка, Серко, а ведь помнят о нас! Не забыло оседлое племя какое Лихо к ним подбирается, кто под земью живёт и в набеги в последний день лета выходит!

   Тут же у неё в руках мелькнул гребень принадлежавший девчонке. С видом полного превосходства Влада положила гребень в карман. Пленница проводила вещицу измученным взглядом и смиренно потупилась.

   Разговор оборвался. Люди больше ничего не хотели сказать и как бы Серко не пытался допрашивать, даже имён своих не назвали. Но тут Влада вынула из последнего рюкзака то, что сразу всё изменило.

  – Серко, не кажется ли тебе такая вещица знакомой?! – она уже протягивала бумагу аккуратно свёрнутую в четыре листа. В руках у Серко оказалась та самая карта с крестами, которая уже попадалась охотникам. Серко сразу узнал мост через Сыту; крестианцы видимо хотели дойти до переправы, но заблудились в лесу. Для того, чтобы убедиться в схожести карты, Серко даже достал свою копию. Увидев вторую бумагу, пленники беспокойно заёрзали. Настало самое время спросить.

  – Откуда у вас эти знаки? Где вы их взяли? – и ответа он естественно не дождался. – Слушайте, я знаю кто такие Скитальцы; мой отец с дедом хаживали по дорогам и добывали еду честным сказом, и вы Скитальцами даже не кажетесь; постоять за себя не умеете, теперь ещё эта карта с крестами! Говорите немедля: откуда взяли такую?! Или клянусь, что вам плохо придётся!

   Но ни оружие, ни угрозы, чужаков не запугали. Юноша яростным взглядом смотрел в глаза Навьего сына. Для своей молодости он был храбр до глупости, иначе побольше бы думал о том, что с ним могли сделать. Внутри Серко начинала кипеть чёрная злоба. Ещё немного и Волк затмит человеческое сострадание и тогда... но тут Влада потянула его за рукав, приглашая отойти брата в сторону. Лишь только они остались наедине, как Волчица забормотала.

  – Смерти они не боятся. Девку снайпера помнишь? Сама себя умертвила, только чтобы нам ничего не рассказывать! Нужно по-другому расспрашивать, чтобы всё как на одном духу выложили. Не ладное у них на уме – это чую!

  – Я тоже "чую". Но как предлагаешь расспрашивать, коли они все молчат? Пытать?

  – А хоть бы пытать? – хищно облизнулась Волчица. – Первым ребёнка разрезать, а когда он завизжит, родные сами признаются: где Тепло, сколько оседлых в общине, как с оружием и много ль запасов в подвалах, и как щура с пращуром звали!

  – Ребёнка не трогай, – в голосе брата послышалась твёрдость, но Влада ничуть не смутилась, только лишь начала попрекать.

  – Добренький ты стал, Серко, божедурье мягкосердечное. Была бы здесь Мать-Волчица, она бы любезничать с чужаками не стала. Ножом языки бы развязывала.

  – А отец?

   Сестра фыркнула, но на мгновенье задумалась. На её лице вдруг отразилось какое-то гадостное предвкушение.

  – А давай поиграем? Я новую игру придумала! Хоть на спор забьёмся, что не прикоснувшись к "Скитальцам" я заставлю их говорить!

  – Как?

  – Нужен мне будет только нож, да хорошая палка...

  – Я же сказал, что пытать их не дам!

  – А я сказала, что и вовсе не трону! – рявкнула Влада и тут же опять улыбнулась. – Ну как, братец, играем?

   Её лицо застыло в ожидании ответа. Не нравился Серко этот взгляд, но другого выбора похоже не оставалось.

  – Хорошо. Коли не прикоснёшься к ним, тогда делай что хочешь.

  – Вот и славно, – запрыгали в глазах Влады хитрые чёртики. – Сам сиди и молчи, пока языки у них не развяжутся. Если смерти они не боятся, так посмотрим чего на самом деле пугаются. Увидим, каких зверств ждут от тёмных "язычников".

   Влада подошла к росшему поблизости деревцу и с нажимом сломала его. Быстро очистив ствол от ветвей, разделила его на четыре одинаковых колышка; заточив концы деревяшек, она вернулась обратно к пленникам и за всё время работы даже на них не взглянула. Серко наблюдал за тем как сестра неторопливо вбивает каждый кол остриём в землю. Она стучала неспешно, нарочно примеряясь к навершиям, прежде чем сделать новый удар обухом топора. Наконец, когда второй кол был почти вбит, юноша не сдержался...

  – Что вы делайте?

   Влада как будто поджидала вопроса. Не отрываясь от монотонной работы она равнодушно ответила:

  – Сестра твоя, Зеленоглазка, уж очень моему брату понравилась: волосы золотые, личико чистое, губки свежие. Хорошая выйдет добыча и редкая. Под солнцем росла, красоты набиралась, цвела для себя, хорошела. Но стоит такую в логово привести, как все охотники соберутся – будут попробовать. А здесь тихо, спокойно, безлюдно...

   Краем глаза Влада глянула, как вытягивается лицо парня. Навь задела его за живое, а девчонка и вовсе побледнела сильнее чем смерть. Крестианка судорожно отскочила от кольев, как будто те стали самым страшным, что ей только довелось видеть в жизни. На резкое движение Вук зарычал, напугав чужаков ещё больше.

  – Да ты не бойся! Привыкнешь потом под Навью-то... может даже понравится, – продолжала вбивать колья Влада. – Чтобы по-первости не брыкалась, мы тебе ручки-ножки растянем, крепко-накрепко верёвкой привяжем, не вырвешься. Не успеешь и глазом моргнуть, как начнутся эти самые "кровавые пиршества", на которых девичество потеряешь...

   Пленница в ужаса задрожала и, словно отгоняя своё страшное будущее, резко замотала остриженной головой. Зелёные глаза с мольбой вцепился в старшего брата, как будто парень мог защитить от насилия. Серко, внимательно наблюдавший за угрозами, остолбенел. Молчать в таком деле оказалось даже сложнее, чем хоть что-то сказать за себя. И всё же не вмешивался... Он позволил жестокой игре дойти до конца.

  – Вы же не можете... – пролепетал было парень, но Влада забила последний кол в землю и отряхнула ладони.

  – Ну всё, красавица, сама ляжешь или тебе подсобить? Остальным отворачивать глаза смысла нету. А чего там? Пусть смотрят. Да и мальчику давно пора повзрослеть...

   Волчица сделала шаг в сторону крестианки с явным намереньем схватить её за руки и в этот момент страх девушки прорвался наружу.

  – Мишенька, не отдавай им меня! Я не хочу! Не хочу!!! – она с воплем вцепилась в одежду на юноше и затряслась. Пытаясь укрыть её от напасти, оседлыш сам закричал.

  – Прочь! Прочь! Что хотите делайте с нами, но Веру не трогайте! Прочь!

   Влада тут же подскочила к нему с ножом наготове. Прижав клинок к горлу, она неистово зашипела.

  – Вера? Хорошее имя для крестианки! Чего ещё скажешь? Говори всё, или увидишь свою Веру растянутую на колах под чужим мужиком! Ох и завизжит твоя Вера, как никогда ещё не визжала!

   Холодная жестокость в глазах Навьей охотницы не оставляла сомнения. Парень сдался...

  – Хорошо! Только не прикасайтесь к сестре, я расскажу! Я всё расскажу!

  – Кто вы такие? Ведь не Скитальцы! Откуда идёте? – Навь ни на миг не позволяла остыть его страху.

  – Да, не Скитальцы! Сказов мы не собираем и по общинам не ходим! Нам дали совет, коли в беду попадем, так назваться Скитальцами. Вестников не убивают!

  – Если бы так... – наконец хмуро вставил своё слово Серко. Михаил испуганно на него посмотрел, но Влада не дала парню опомниться.

  – Откуда идёте, спрашиваю! Зачем?!

  – Из маленькой деревни идём на четыре двора! Хотели старшую сестру отыскать, это она карты составила! На бумаге обозначены четыре Тепла. Наша община хотела переселяться на новое место и Яна одной из первых в дозоры отправилась. Да только вестей от неё давно нет, сгинула где-то в этих лесах, вот мы и решились искать!

   На мгновение Влада задумалась. Рассказ вроде бы складывался, но она заподозрила, что чего-то недостаёт. Серко тоже подключился к расспросам.

  – В вашей деревне кроме юнца полоротого и девки с ребёнком никого больше послать не осталось? Кто на поиски вас снаряжал? Кто вещи такие худые выдал?

   Он верно это подметил, ведь даже еды у крестианцев не оказалось. В пути люди давно голодали; по исхудавшим лицам девушки и ребенка это было особенно видно.

  – Деревенский Старейшина противиться стал, чтобы мы сестру в одиночку искали. В дозор вместе с ней и так ушло двое мужчин, потому из общины больше никого не выпускали. Но как можно жизнь проживать, пока Яна в чужих краях гибнет?! Сбежали мы, по-тихому утекли! Что только смогли в дорогу собрать, то и взяли, а одежда у каждого из наших такая. Старейшина раздаёт, чтобы Зимой не замёрзли...

   Серко предположил, что крестианской деревне улыбнулась удача. Некоторые люди до сих пор натыкались на неразграбленные запасы из Тёплого Лета.

  – Значит, карту сестра ваша составила, Яна? Но отчего всей деревне спасаться и с обжитых мест уходить? Коли вы десять моровых Зим продержались, значит Тепло у вас годное и смерть от холодов не грозила.

  – Зато лихие люди грозили, да так, что родные места бросить приходится! До Зимы времени мало, новых срубов на голом месте не успеем поставить. Решились выслать дозор из нескольких смелых, они и приметили, куда можно перебраться перед холодами. Да только пропал наш дозор когда во второй раз в чужие земли отправился. И Яну взяли с собой, она по картам работать умела, да и стреляла отменно – никогда не промахивалась! Сама напросилась, не брали её, а она... уговаривала.

   Сказав это, на глазах парня мелькнули слезы. Но он быстро размазал их связанными руками по покрасневшим щекам. Серко ничего не сказал ему о смерти девушки-снайпера, лишь только спросил напоследок.

  – Что за места на карте обозначены, знаешь?

   Юноша кивнул и этого было достаточно. Охотник не стал расспрашивать дальше, решение уже было принято.

  – Не трогайте нас, Христом-Богом молю! – цепляясь за старшего брата, заплакала Вера. Услышав эти слова Влада с презрением ухмыльнулась. Как только они отошли подальше от пленников, охотница начала бормотать.

  – Что мыслишь?

  – А то что ты слишком жестока! – огрызнулся Серко.

  – Жестока? – фальшиво удивилась Волчица. – А мне ведь казалось, что истории про счастье в набегах, про схваченных девушек и о том как ломать волю чернушек тебе должны быть известны. Или в стае Чертога плохо учат охотиться?

  – Мы не ходим в набеги уже двадцать Зим. А ты...

  – Если волк на охоту не ходит, стал ли он псом с тупыми клыками или ночью тоскует по крови? – как будто у пустоты спросила Волчица. Она вновь была разочарована братом, вновь увидела в нём только слабость. Однако и разочарование длилось не долго. – Что делать теперь с людьми собираешься? Они бесполезны; обычные, запуганные кем-то оседлыши. Боялись за порог носа высунуть, да и не надо было таким от Тепла отходить. Теперь в пути провели много дней, сами тощие, да голодные. Давно могли где-нибудь костьми лечь, как сестрица паскудная. К слову сказать: откроешь им про сестрицу-то? Это ведь она с прострелянной башкой в лесу догнивает...

  – Нет, пока придержу, – от слов о мёртвой девушке брат помрачнел. Но Владе стало уже всё равно. Она охладела к добыче и теперь пленные чужаки её тяготили. – Отпускать их тоже не станем, – продолжил Серко. – Они что-то знают об отмеченных на карте местах. Расспросим об этом в дороге, а понадобится, так и до деревни дойдём.