Текст книги "Проклятый род (СИ)"

Автор книги: Руслан Дружинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

  – И что же ты поняла? – смутился Серко, как будто сказал что-то лишнее.

  – Что даже лютый зверь в человечьем обличии хранит в себе лучик света. Лишь тебе решать для чего этот луч и способен ли свет превратиться в спасение.

   После сказанного, девушка отошла, оставив Серко в размышлениях. Он ещё долго смотрел на пляску огня над костром, но не только ему не спалось этой ночью. Затаившись под своим одеялом, Михаил зло сжимал кулаки. Парень слышал каждое слово из тихого разговора сестры и подземного дикаря, от этого ненависть полыхнула в нём с новой силой...

  *************

   С каждым шагом в лесу становилось темнее. Слишком тихо было в этих местах даже для диких зарослей. Только ветер натужно выл между сосен, только скрип потемневших от долгих морозов стволов сопровождал безмолвный путь Нави и крестианцев. Звериные тропы давно заросли, одичали и почти скрылись под раскидистым папоротником. Крестианцы не ощущали того, что чувствовали Навьи охотники – этот лес было не рад чужакам, он принял людей за врагов.

   Влада склонилась над следом оленя и долго рассматривала отпечаток; ворошила землю рукой, растирала её между пальцев, принюхивалась. Наконец она встала и обратилась к Серко.

  – Видишь след тут резко сворачивает? Словно зверь шёл-шёл, да что-то почуял, испугался и бросился прочь. Решил миновать эти земли и дальше по тропе не соваться.

  – Значит, правду говорят о чудовище, которое из леса всех выжило?

   Влада молчала. Девушка прислушивалась к тишине, в которой отчётливо различался плеск близкой воды.

  – Водопой, – коротко сообщила она. – Если много воды, значит и зверей тоже много. В этих местах всегда было на кого поохотиться. В свое врем люди не зря общину возле леса поставили; здесь можно было пропитание найти и хорошие запасы сделать за короткое лето.

  – Может мор зверей перебил, как и людей в Звонком Боре?

   Но Влада с сомнением посмотрела на старшего брата.

  – Сам знаешь, что это не так. Где-то рядом Лесной Дух расхаживает во плоти. Они всегда подселяются в крупного зверя, а потом начинают грызться между собой. Может этот медведь уже справился со старым хозяином, который прежде здесь царствовал. Равновесия в лесу больше не стало, вот медведь и распоясался; изгнал от себя всё живое, чтобы захваченное под собой утвердить.

  – Такой же Лесной Дух, что и тебя в юности покусал? – ухмыльнулся Серко. Но Влада от шутки даже бровью не двинула.

  – Скорее, как Чёрный Зверь, который матери в Восточных Лесах повстречался. Помнишь сказ про Рогово Городище?

   Серко кивнул и пальцы сами сжались на ложе заряженного карабина. В том рассказе не было ничего хорошего для Навьих охотников. Когда дед вспоминал о тех днях, сама кровь стыла в жилах, а мать и вовсе не любила говорить о кровавой схватке в весеннем лесу.

  – Лесной Дух живёт в теле непомерно большого животного. Никто не знает почему такие рождаются в Долгих Зимах, но они владеют многими землями. Если дух в чужое царство вторгается, то убивает хозяина и нарушает заведённое равновесие. Зла становится больше... я бы тоже свернул как елень, но сделать такого мы с тобой точно не можем.

  – Почему? – с удивлением спросила Волчица, ведь именно это она собиралась только что предложить. В ответ Серко с щелчком передёрнул затвор карабина.

  – Потому что тропа ведет прямо к следующему кресту. Там может найтись Тепло для нашего рода, а коли Зверь его занял, так придётся ему убираться.

   Берег ручья оказался пуст и спокоен. Звери сюда давно не приходили, но Влада предпочла всё разведать сама. Крестианцы расселись подальше от Навьей охотницы. Маленький Егорка был рядом с родными и перебирал камушки в хрустально-чистой воде, разыскивая среди них самые гладкие. Люди думали, будто Серко из-за звона ручья ничего не услышит, но чутье Навьего сына было гораздо острее чем казалось оседлым. Даже без кровавого обращения он слышал всё, что сейчас говорилось в пол голоса.

  – Что общего у света со тьмой? Какое соучастие верному с неверным? Какое согласие Христу с дьяволом? – горячо говорил Михаил обращаясь к сестре. – Зачем через мои запреты ты с язычниками общаешься и нашу веру на осмеяние выставляешь?

  – Каждый может спасение получить, даже язычник. Никогда не поздно отказаться от ложных и тёмных богов, от волхования и колдовства. Искреннее покаяние многих спасало. Охотник свет имеет в душе; сострадает, жалеет, готов даже нас защищать...

   Поняв, что речь идёт точно о нем, Серко аккуратно подкрался поближе. Однако, Михаил тут же оборвал слова девушки.

  – Он одержим, как и его безумная колдунья сестра! Я готов на чём угодно поклясться, что она выродок тёмных сил и беспутная дочь самого дьявола! А ты за братца вцепилась, всё время хочешь его обратить. Пойми, они просто издеваются над твоей добротой, смеются за нашими спинами!

  – Я никого не могу обратить или силой заставить верить в добро! – вспыхнула девушка. – Лишь стараюсь сама поступать так, как Господь повелел: зла в своём сердце ни на кого не держать и добра ждать в ответ. А не даст Бог при жизни света увидать, так на суде Его зачтётся. Нельзя людей проклинать лишь за то, что они родились не среди христиан и с детства правды не знали!

  – Упрямая ты, как и Яна, – вдруг резко сказал Михаил. Вера помрачнела, но брат этого не заметил и продолжал с раздражением говорить. – Она всегда держала себя выше нас! Мол, старшая так сама может решать даже против слова мужского! Когда отец с матерью живы были, ещё себя сдерживала, скромнее была, а как Бог их прибрал – совсем распоясалась! Моих советов не слушала, в дозор напросилась. Теперь даже тела её не найти...

  – Она жива! – со слезами воскликнула Вера. Михаил, начал оборачиваться на Серко и прижимать указательный палец к губам, но сестру было уже не остановить. – Ты же знаешь, что она ради нас ушла, спасти нас хотела – вот почему твоих советов не слушала! А ты боялся, говорил: "будь что будет", со смирением всё принимал. Но Яна судьбе не покорилась, до последнего бороться решила и никогда худого нам не желала! И ведь всё о чём предупреждала – сбылось и пришлось нам уйти из общины! Не могли мы больше там оставаться...

  – Тише ты, тише! А то ещё нечисть эта услышит, так докопается! – беспокойно забормотал Михаил. Вера умолкла, ладонью вытерев слёзы с лица. Дождавшись, пока она успокоится, юноша вкрадчиво зашептал. – Вот что, мы сегодня сбежим. Сама знаешь, что дорога, которой Навь нас ведёт плохо кончится. Бежать надо нам, как можно скорее бежать и при первой возможности! Я Егорке скажу, чтобы рядом держался и ты будь наготове. Как только подам нужный знак – побежим.

   Взгляд девушки сам метнулся к бродившему поблизости Вуку. По велению хозяйки пёс присматривал за крестианцами, словно чувствовал в них готовую к побегу добычу.

  – Ничего, даже псу будет там чем заняться, – многозначительно произнёс Михаил. Серко больше не мог подслушивать в стороне. Оказалось, что крестианцы слишком многое пытаются скрыть. Он сошёл со своего места и направился прямо к осторожно замолчавшему Михаилу. Вера улыбнулась охотнику и парень с удивленьем отметил, что эта улыбка действительно была искренней.

  – Так что поджидает нас у второго креста? – прямо спросил он у Михаила.

  – Убежище. Старое Тепло построенное ещё до обледенения. Это не какие-то избы или заросшие лесом общины. Там действительно можно жить!

  – Да уж, ещё как можно, – проворчал Навий сын. Крестианец с удивлением посмотрел на него, но пояснений, естественно, не дождался. – Яна много об этом убежище вам рассказала?

  – Нет, не много...

   Он врал и Серко это чувствовал. Чувствовать ложь было наследственной чертой Навьего рода, точно также, как зрение в темноте. Но догадки он пока придержал и не выдал. Крестианец продолжил спокойно.

  – На убежище люк тяжёлый стоит. Может запертый, а может открытый. Наши дозорные не проверяли. Известно, что в таких бункерах запасов на годы, а тепла на века.

  – Зим на десять, – задумчиво поправил охотник.

  – Что?

  – Ничего. Значит, рядом убежище, но что внутри ты не знаешь? – Крестианец хитрил, пытался перед ним извернуться и это Серко не понравилось. – Побожишься? На кресте своём клятву дашь?

  – Зачем вы так? – вдруг ответила Вера. – Зачем держите нас, почему просто не отпускаете? Мы ведь можем вам всё сейчас рассказать, о каждом кресте передать слова Яны, и тогда окажемся не нужны. Хотите, чтобы мы вместе с вами все отмеченные места осмотрели, а коли обманем, так тут же расправиться?

   Серко усмехнулся, Вера не постеснялась сказать прямо о том, что он действительно думал при их первой встрече. Но теперь была и другая причина, из-за которой Навий сын не отпускал крестианцев. Эта причина сейчас смотрела на него глазами изумрудного цвета. Одарив девушку многозначительным взглядом в ответ, охотник слегка намекнул.

  – От вас правды и так не добьёшься. Может только из-за тебя остальных и держу... – с этими словами он довольный пошёл прочь, оставив Веру в полнейшем недоумении.

  – Доигралась! – прошипел Михаил. – Свяжешься с чёртом – добра не жди! Молчала бы, как и положено девке, так он бы блудом своим тут не натряхивал! Бежим, сегодня же бежим! При первой возможности!

   Продолжая улыбаться, Серко отправился навстречу сестре, но как только Влада приблизилась, брат услышал неласковое:

  – Чего скалишься? Блохи на загривке свадьбу играют?

  – Что со следами? – сразу помрачнел юноша. – Кто к ручью ходит на водопой?

  – Догадаться не сложно – кругом крупный медвежий след.

  – Наше чудовище?

  – Не одно. Есть следы и помельче, но тоже медвежьи.

  – Как же это? Не уж то медведица с молодняком?

  – И хуже для нас быть не может, – ответила Влада. – Увидит медведица кого-то рядом с детьми – тотчас нападёт. Так что за крестианцами своими приглядывай, а то быстро кого-нибудь недосчитаемся.

  – Сложно будет одним глазом за медведем следить, а другим за Волчицей, – поддел её брат. После приступа белой ярости, Влада как будто опять успокоилась. Серко вновь хотел увидеть её улыбку, почувствовать, как на сердце сестры стало легче, но в ответ дождался только холодной ухмылки.

  – Серко, а ведь не только медвежьи следы на водопое я видела...

  – А чьи же ещё?

   Недобрый оскал Влады стал ещё шире.

  *************

   Медвежий след уходил глубже в чащу. Не было здесь ни дорог, ни хорошо протоптанной стёжки. Только узкая тропа, по которой ходил страшный Зверь со своим выводком. Как только охотники ступили на землю подвластную Духу, лес словно теснее сжался вокруг, навис вековыми елями и заслонил собой даже солнце. Среди стволов загустела недобрая тьма, в воздухе пахнуло промозглой сыростью, даже снег во многих местах ещё не растаял.

  – Что же это – дурная сила, или просто солнце садится? – Михаил крепче стиснул Верину руку. Крестианцы по-прежнему оставались полностью безоружны. После услышанного возле ручья, Серко не рискнул отдать им даже ржавого револьвера с двумя патронами. Людям оставалось надеяться только на мастерство Одинокой Волчицы и карабин Навьего сына.

  – Любую медвежью берлогу зверьё старается обходить – это дело обычное. Но чтобы совсем из леса прочь уходило, такое я вижу впервые. Зверь всех оттолкнул, – размышляла вполголоса Влада. Изредка она останавливалась и присматриваясь к чёткому следу когтей на земле. В эти моменты Серко обводил прицелом сумрак между деревьев. – Таким не родишься, – продолжила девушка, – быть может Дух сам выбирает чудовище покрупнее, чтобы в него подселиться. Мог и медведицу захватить, когда та раздобрела. К нам тоже Волчьи души под землю приходят и пробуждаются в молодняке при взрослении.

  – Но могут спуститься и тёмные души, – вдруг вспомнил Серко одержимость Виданы.

  – Думаешь, Зверь одержимый и к нему тёмный дух привязался?

  – Не я у ведуньи учился скрытое видеть. Ты мне скажи.

   Но Влада ничего не ответила. Она тихо кралась впереди общей группы, стараясь ничем не выдать себя в синеватом сумраке леса. В любой момент охотники ждали открытого нападения. Медведица с потомством была всегда зла на чужаков, особенно если те подходили слишком близко к берлоге. А то, что они приближались, не оставляло сомнений. Серко заметил первые метки – глубокие борозды на древесных стволах. Такие следы оставались после могучих медвежьих когтей, предупреждая не ступать за границу владений.

  – Территорию метила, значит скоро увидимся, – шепнула Волчица. Вниманием Серко завладели предметы лежащие на земле. Нагнувшись, он поднял отстрелянную гильзу из самозарядного карабина.

  – Охотников из Звонкого Бора медведица у своих границ встретила, может кого-то из них прямо здесь заломала. Люди много стреляли, страшно им было.

  – Любой охотник встреч с медведем боится. Даже если мужчин было двое и даже если с оружием шли.

  – Они хотели зверя в берлоге застать, – догадался Серко. – Шли уверенно, грамотно, будто на простую добычу охотились.

  – А Лесной Дух сам выследил чужаков, да первым напал, – хмыкнула Влада. – Как бы с нами такой же беды не случилось. Запомни, братец, – одержимый зверь уже не безмозглая животина. Он ведёт себя по-другому и как простое животное никогда не поступит.

   Серко оглянулся и мрачно посмотрел на маленького Егорку. Мальчик жался возле своей старшей сестры, видя в ней и безоружном брате единственных надёжных защитников.

  – Крестианцев надо оставить. Они могут погибнуть...

  – Нет, – резко ответила Влада. – Я одна против такой твари не сунусь! Ты мне нужен опорой, а не пастухом при ягнятах. Вук тоже нужен, а значит и крестианцам с нами идти. Погибнут, так значит Недоля их не задремала. Или предлагаешь в лесу привязать?

   Серко одарил сестру мрачным взглядом, но согласился; более опасной охоты у них ещё не было. На такое дело следовало отправляться всем вместе, не расставаясь, но сердце щемило дурное предчувствие. Всё могло обернуться слишком круто и тогда смерть непременно подкараулит кого-нибудь из беззащитных.

  – Не о том ты думаешь, братец! Выкинь её из своей головы и даже думать не смей! – вдруг сжала зубы Волчица. Не объяснив ничего, она зашагала вперед, глубже в захваченные медведем земли.

   Даже не следуя по тропе Серко мог сказать, где они точно повстречаются с зверем. Карта ясно указывала, что в этом лесу когда-то было убежище. Если медведь не рыл себе берлогу на Зиму и под развесистой елью спать не ложился, то искал пещеру поглубже. А что могло стать лучшей "пещерой", чем подземелья старого бункера?

   Люди, что в далёком прошлом строили эти убежища, едва ли думали, что многие годы спустя все окрестности зарастут диким лесом. Не знали архитекторы прошлого и о том, что к тяжелому люку выйдут охотники, которые отвергают свою человечность, называя себя не иначе как Навью.

   Проведя больше часа на звериной тропе, Серко и Влада наконец-то отыскали вход в бункер. Бетонный козырёк над люком давно порос мхом и раскрошился. Но даже поглощённое молодой порослью сооружение выглядело чуждым дикому лесу. Люк оказался приоткрыт наполовину. За тяжёлой дверью зиял проход в темноту. Уже с порога стало понятно, что в бункер давно не спускались. Лишь гудящие сквозняки рвались на поверхность из глубины этажей, забивая чутьё смрадом помёта животных и старой гнилью.

  – Вот тебе и Тепло, – проворчала Волчица. – Здесь жить точно нельзя, только медведю такая берлога сгодится. Как думаешь, когда люди отсюда ушли?

  – Отец об убежищах мне много рассказывал, – ответил Серко. – Ещё во времена Долгих Зим большинство подземелий просто разграбили. Выломали двери снаружи, жильцов перебили, а добро растащили по разным весям. Но некоторые подземелья сами давно опустели. Как только еда и топливо кончились, люди решились выйти наружу. Двадцать Зим назад мать могла на такую же развалюху наткнуться, однако, племени повезло...

   Влада метнула на него рассерженный взгляд. Размышляя, Серко позабыл о стоявших вблизи крестианцах. Он тут же спохватился, но исправляться уже было поздно. Лицо сестры повернулось в сторону леса.

  – Слышишь, Серко, как ветер вдруг переменился? – одними губами прошептала Волчица. От уголка её рта к подбородку побежала тонкая струйка крови. Увидев это, Вера с испуганным вздохом прижала Егорку к себе.

  – Не меня надо бояться, дура, – прохрипела Навь не своим голосом. Взгляд Влады не отрывался от рощи возле входа в убежище. Вук резко обернулся и зарычал на кусты. Ветви неожиданно затрещали и воздух наполнился глубоким сопением. Ворочая могучим телом, навстречу людям вышел взъерошенный, бурый медведь. Низко опустив косматую голову, он изучил чужаков исподлобья, а затем яростно заревел.

  – Это не наша медведица, – успела сказать Влада, поднимая винтовку. – Это её Пестун, года три, но крупнее обычного!

   Однако, ещё до того, как "Пера" успела выстрелить, медведь ринулся на охотников. Было сложно представить, что столь большой зверь может двигаться с такой прытью. Хозяин берлоги уверенно чувствовал себя на своей территории. Увидев чудовище, Михаил не сумел сдержать страха. Он с криком бросился в обратную сторону, увлекая за собой Егора и Веру. Не успел Серко обернуться, как крестианцы скрылись за железной дверью убежища.

  – Беги за ними! Этот зверь мой! – нажимая на спусковой крючок, закричала Волчица. Серко не стал спорить. Перехватив карабин поудобнее, он нырнул в темноту за сбежавшими пленниками.

   "Пера" дважды хлопнула, выбив из-под шкуры струю алой крови. Пестун заревел, но даже не замедлил своего нападения. Через секунду он обрушил передние лапы на Навь. Но вместо податливой плоти когти рассекли пустоту – Волчицы на месте не оказалось. Прижимая винтовку к груди, Влада перекатилась подальше и сделала ещё один выстрел. Пуля вошла точно в рёбра, Пестун пошатнулся и в тот же момент на его шкуре сомкнулись клыки. Вук отважно бросился на подраненную добычу, повиснув на звере и мешая ему снова атаковать.

  – Мать с такими как ты и без винтовки справлялась! – прорычала охотница. В крови Влады играла ярость боевого безумия. Зверь в душе предвкушал скорую гибель противника и, выхватив нож, Навь бросилась на Пестуна. Предугадав яростный удар верхних лап, Влада с криком вонзила клинок под самое горло медведя. Но боль настолько разъярила его, что Пестун уже не замечал мелких ранений. Встав на все четыре конечности, он неожиданно накинулся на охотницу...

   Влада переоценила свои хрупкие силы. Медвежья пасть щёлкнула в сантиметре от головы, а грубый удар отбросил девушку прочь. Вук не удержался на шкуре и с жалобным визгом полетел в колкий кустарник. Из Волчицы выбило дух, она ударилась спиной о жёсткую землю и по инерции откатилась чуть в сторону. Между ней и медведем оказалось всего несколько жалких шагов, но этого хватит, чтобы успеть осознать роковую ошибку, которую она допустила. Столь глупо пытаясь превзойти мать в охоте, Влада потеряла единственный шанс уцелеть.

   Она знала, что будет дальше: медведь набросится на неё, пришибёт и начнёт насыщаться ещё живой плотью. Не было шанса уйти от такой жуткой гибели, "Пера" лежала далеко в стороне, Вук тоже больше ничем не мог помочь любимой хозяйке. Медведь с яростным рёвом кинулся на беззащитную жертву и душа Зверя внутри Влады оскалилась. Дух не боялся человеческой смерти, он найдёт в ком опять возродиться, но и человек не сдавался. Ощерив покрытые кровью клыки, Влада безумно расхохоталась.

   Только два грузных шага успел сделать медведь, как вдруг что-то тёмное врезалось в бок завизжавшего Пестуна. Тяжелая, чёрная тень сбила его на широком ходу и не позволила снова подняться. Зверь вмешавшийся в схватку был поистине исполинских размеров; он с лёгкостью удерживал шкуру трехгодовалого медведя в янтарных клыках. Истошно завыв, Пестун попытался вырваться из крепкой хватки, но чёрный волк не оставил добычу.

   На лицо Влады брызнула наполненная страхом медвежья кровь. В голубых глазах девушки отразились картины жуткой расправы; утробно рыча, Чёрный Зверь рвал на части дрожащую тушу противника. Губы Нави сами собой растянулись в безумной улыбке и в этот момент волк заметил её. Глаза цвета полной луны взглянули на Навь с лютой яростью. Низко и угрожающе зарычав, порождение Долгих Зим шагнуло навстречу. На чёрной как могильная земля шкуре Лесной Дух принёс запах дыма и крови. Такой запах не мог принадлежать обычному существу. Звериная душа внутри Влады оскалилась. Она приготовилась к драке, хотя сил у двоедушца совсем не осталось. Зато при охотнице был главный дар человека – умение говорить.

  – Так вот чью землю пытаются медведи занять, – по губам Влады скатились кровавые капли. Вкус чужой смерти оказался очень приятен, а угроза расстаться с собственной жизнью отчего-то совсем не страшила.

  – У вас свои войны, хотя, признаться, я думала, что ты уже проиграл. Подивилась, когда увидела твои следы у ручья...

   Волк щёлкнул зубами прямо перед лицом человека. Он не собирался щадить эту девушку и хотел для неё только смерти; Влада видела это в серебре волчьих глаз.

  – Смотришь на меня так, как будто мы давно знались. Внутри меня тоже прячется Зверь. Думаешь, что хочу отнять твою жизнь? Давно ли ты из Ирия обратно вернулся? Болят ли старые раны от ножа Зимней Волчицы?

   Волк бросился вперёд, янтарные зубы лязгнули у самых глаз Нави. Тяжёлой лапой он придавил грудь к земле и лишил Владу шанса вырваться на свободу. Запах дыма усилился, кровавая слюна тягучей нитью закапала на лицо. Последний выдох, который вышел из раздавленных лёгких, вырвался со словами.

  – Давно ли ты стал питаться падалью?..

   Взгляд волка упал на оберег заплетённый в косицу – два клыка по-прежнему звенели на кожаном ремешке, как напоминание о давней схватке. Продолжая угрожающе скалиться, Чёрный Зверь наконец отступил. Влада закашлялась, глотая загустевший от железного запаха воздух.

  – Я однажды убила такого как ты и могу убить снова! – сипло закричала она. – Если только у тебя хватит смелости явится на честную схватку, а не мучать почти добитую жертву! Убирайся прочь! Приходи в любой срок, какой сочтешь нужным и сражайся, когда у Зимнего Духа не будет истерзано тело! Или убей прямо сейчас, но такая месть не принесёт тебе радости!

   Чёрный волк зарычал и попятился. Влада была готова сейчас умереть и прекрасно понимала, что реши враг напасть, спастись от него не удастся; не хватит сил, чтобы даже уклониться от первой атаки.

   Именно из-за слабости пережившего не одно тело противника, Чёрный волк отступил. Развернувшись, он медленно растворился в сумраке леса. Девушка осталась жива и со стоном облегчения опустилась на промокшую от крови землю.

  – У нас ещё будет шанс встретиться, – прошептала охотница. Её голубые глаза устремились к пелене цвета пепла. Небо пересекала ажурная сеть из ветвей погибших деревьев, хмарь как будто настороженно прислушивалась к словам Влады.

   – Во мне лишь половина той силы, которая тебе нужна, Чёрный Зверь. Я знаю, ты вернёшься за мной, попытаешься отомстить снова. Мой дух будет готов с тобой встретиться, но не здесь и не сейчас...

  *************

   Звериная душа внутри Серко злилась и хотела помочь охотнику в поисках сбежавших людей. Язык вновь и вновь прикасался к клыкам, но всякий раз Навий сын себя останавливал. Что раньше было легко и не вызывало сомнений, теперь заставляло бояться. В кого он обратится, позволив Волку завладеть своим телом? В того, кто однажды сойдет с ума и уже никогда не сумеет найти путь назад?

   Когда Серко впервые узнал, что человек способен прощать даже тех, кто наносит обиды, то лишь рассмеялся. Только близкие родичи могли рассчитывать на сострадание. Для чужаков прощения не было – таков был Навий путь. Но увидев, как Вера жалеет его и сестру, уверенность оставила парня. Крестианка сострадала им несмотря на проявленную Навью жестокость. Серко неожиданно понял, что среди Долгих Зим ещё остался последний, угасающий огонёк доброты – шанс остаться не зверем, но человеком. Серко был рождён со злостью Волка внутри, но никогда не желал ему подчиняться; не хотел убивать только за тем, чтоб насытить извечную жажду чудовища. Он не просил о такой силе, не выбирал этот путь, всё было сделано только для рода и матери...

   Эта мысль поразила его в самое сердце и парень застыл посреди тёмного коридора. Он понял, что сомнения становятся пугающей очевидностью – Навьи законы не так хороши. От одной мысли об этом кровь в жилах охотника заледенела.

  – Я... Я не...

   Внутри что-то встрепенулось и угрожающе зарычало. Рука судорожно нашла оберег на груди; гильза покрытая материнским узором успокоила сердце, но из глаз Серко так и хлынули слёзы. Нет, он не мог сказать больше ни слова из задуманного отречения, хотя почти решился на это. Не здесь и не сейчас. Сейчас нужно было найти крестианцев...

   Серко видел во тьме гораздо лучше людей. То, что для оседлого человека навеки останется мраком, для Навьего сына было только отблесками серых оттенков. Однако, в бункере следовало полагаться совсем не на зрение, а на слух и чутье. Серко знал, что в подземелье обитает создание, которое превзойдёт по силе любого обычного зверя. В глубине этажей шумело размеренное дыхание Лесного Духа, а стук огромного сердца отражался в голове у охотника.

  – Не по нам эта битва... Не стоило сюда заявляться, – напомнил себе сын Волчицы. Он совсем не стремился бросать вызов медведице, ведь за такое худое Тепло не стоило драться. Теперь Серко просто хотел уйти незамеченным, но только после того как найдёт крестианцев.

   О таком жутком месте можно легко сложить сказ возле ночного костра и страшную историю с напряженьем в глазах будут слушать даже самые матёрые воины. Мхи и плесень покрыли широкие коридоры убежища; внутрь бункера давно нашли путь подземные воды; призрачные потоки влаги струилась по почерневшим от времени стенам. По тёмным закоулкам угнездились грибы, что не признавали ни твёрдости камня, ни власти железа. Металлические конструкции, которые укрепляли своды убежища и дверные проёмы проржавели до сердцевины. Даже внутренние переборки превратились в труху и рассыпались под натиском времени. Вентиляция более не работала, только зияла в коридорах чёрными дырами шахт. Этот бункер давно перестал хранить жизнь человека и уже много Зим стоял в запустении. Теперь подземелье стало тёмной берлогой, которая годилась только для медвежьей семьи.

   Серко замер посреди сырой тишины, прислушиваясь к звуку падающих капель и случайному скрипу потревоженного ветром металла. Из пустоты подземелья донеслись испуганные отзвуки человеческих голосов...

  – Куда же мы Мишенька?! – не видя дороги, воскликнула Вера. Она крепко сжимала ладошку маленького Егорки и старалась не отставать.

   Старший Брат не ответил, он тащил родных не разбирая дороги в полнейшем мраке; лишь бы подальше от Пестуна, лишь бы подальше от Навьих охотников! Парень хотел любой ценой увести семью от опасности. Выстрелы и рёв ужасного зверя с поверхности давно смолкли. Теперь Михаил ожидал услышать отрывистый лай вышедшего на след пса и злобные окрики чужаков.

  – Мы спрячемся в темноте и нас никогда не найдут! – как одержимый бормотал Михаил. Он метался по разрушенным комнатам, не выпуская ладони младшей сестры и маленького брата. Все вместе они миновали уже множество лестниц и коридоров. Ноги запинались о камни и поломанные куски мебели, с глухим стуком расшвыривали что-то лёгкое. Опустив взгляд, Вера не удержала испуганного вздоха – под ботинками громоздились целые кучи костей.

  – Ты завёл нас на погибель! – девушка говорила твёрдо, но тихо, чтобы ещё больше не испугать маленького Егорку. – Они сумеют нас защитить, охотник сможет...

  – Я сам смогу! – вдруг закричал Михаил и резко обернулся к сестре. – Я твой брат, просто доверься! Неужто тебе Навий выродок стал дороже родных?

  – Довериться? Мишенька, да о чём же ты просишь?! Я и так тебе до края доверилась, когда в путь отправились, всегда защитника в тебе видела!

  – Без меня бы и сгинули! Я вас хранил всю дорогу и Яну разыскивал не щадя жизни! Сколько раз рисковали? Сколько раз по краю ходили и только моим стараньями живы остались? Если бы не Навь проклятая, и сестру бы нашли, а там глядишь и Тепло!

   Вера вдруг остановилась и вырвала ладонь из руки Михаила. Брат с удивлением к ней обернулся.

  – Если бы не Навь?! – в девичьем голосе дрогнули слезы. – То, что мы из общины ушли – это правильно – жизнь свою мы спасали! Но то, что ты делал в пути, Богу никак не угодно!

  – О чем это ты? За что напраслину на меня воздаёшь? – Михаил попытался вернуть её руку, но сестра отстранилась. Сделав шаг назад, она заслонила собой даже Егорку.

  – Всегда молчала тебе, терпела, молилась, чтобы одумался и на путь истинный встал! А что ты сделал? Людей ограбил! Угрожая ружьём отнял еду, словно разбойник! Жалкие куски сушёного мяса!

  – Я же велел спрятаться и не смотреть! – закричал Михаил.

   Давно это было. Почти неделю назад, когда в пути все запасы закончились, они наткнулись на одинокое Тепло среди зарослей. Надеясь на добрую душу людей, Михаил попросился к огню, но в ответ получил неожиданно грубый отказ. Он всегда выходил к чужакам в одиночку, потому как опасался, что Веру кто-то обидит. Парень догадывался, что молодой девушке хорошего на дороге ждать точно не стоит. Но в том затерянном среди лесов доме, ярость одолела призванное возлюбить сердце. Он приметил, что при всём своём не радушии старики не могли защититься, а при Михаиле было ружье и патроны...

   Уже два дня к тому времени Вера с маленьким братом не ели ни крошки. Юношу захлестнула злость от обиды; подняв оружие, он потребовал отдать всё съестное, что только оставалось в Тепле. Вере он ничего не рассказывал и искренне думал, что она не узнает. Но сестра видела этот грабёж и теперь вернула прошлые прегрешения тяжёлым упрёком.

  – И что? – вдруг с холодом произнёс Михаил. – Если бы мы на дороге от голода сгинули, лучше бы было? Малый грех во спасение...

  – Во спасение?! Душе твоей спасения не будет! Ты Навь во всех бедах винишь, а сам уже давно на тёмный путь взгромоздился! Хочешь их обмануть, убежать и оставить в беде? Стреляло бы твоё ружье, трижды проклятое, так и убил бы всех не задумываясь!

  – Да что ты понимаешь?! Жалеешь язычников, которые нас по рукам и ногам повязали, а тебя лишить чести хотели?! Права была Яна, что ты жертва безропотная! Всё что ни скажут – исполнишь, лишь только надеясь на Бога! А мир за стенами церквей жалости-то не знает! В пути я вас защищал, сколько раз беду отводил, пропитанье искал и почти до самого места доставил! Почти ведь дошли!