Текст книги "Проклятый род (СИ)"

Автор книги: Руслан Дружинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

  – Ах ты, безпелюха! – сжала зубы от ярости Влада. Старая ведунья положила руку ей на плечо, отстраняя от колыбели.

  – Ты так загубишь дитя раньше срока... Посмотри, у неё всё тельце пылает огнём. Сердце не вытерпит, зелье по жилам прогнать не сумеет и ребёнок погибнет. В твоих Ведах Сирин жива, или ты её заморила?

  – Жива... – с обидой отвернулась Волчица. – Да токмо много возни! Почему не пьёт? Как её к огню приучать, коли она всё наружу выплёвывает?

  – Ты ещё молода и не знаешь, как тяжело человека из такого червяка вырастить. А мне доводилось. Десять Зим я со своим первенцем провела, пока меня силой в подземелья не утащили. Если хочешь младенцу что-то от себя передать – пей сама своё зелье.

   Влада вздрогнула, посмотрев на ребёнка как на врага.

  – Это...

  – Сама всё знаешь, – не стала слушать ведунья. – Если хочешь добиться задуманного – жертвуй. А сейчас отдай вестам младенца. Пусть кормят его, пока твой срок не настанет.

   К ним в логово ввалился охотник. Раскрасневшись от мороза, Сивер держал за острие нож с оберегом из волчьих клыков. От вида возвращённого клинка на лице Влады заиграла улыбка.

  – Он принял наше послание?.. Придёт?!

   Подтверждая догадки Волчицы, охотник кивнул.

  – Значит, будет у нас разговор! Всё, что не высказано – открою предателю. Посмотрим, как он тогда затанцует! Видеть его желаю, в глаза бесстыжие ему посмотреть! Сама, своими руками убью, ежели он до конца от родных отвернулся!

   Сивер с сомнением посмотрел на исполненную решимости Владу.

  – Чего уставился?! Пошёл прочь! – зарычала она.

   Охотник ринулся к выходу, но Влада неожиданно его задержала.

  – Стой!.. Нож для меня заточи. Мне самой делать это нынче нельзя...

  *************

   В тот же день Сергей отправился к норам. Когда следы привели его к Навьей страже, он понял, что Звериная часть души вернулась к племени. Оскалившись на чужака, подземники хотели наброситься на крестианца, но черноволосый вожак остановил свою стаю. Сергей узнал Сивера – высокорослый парень с надменным взглядом и гривой чёрных волос смотрел на отступника с вызовом. Когда-то давно, Сивер провожал Сергея на поиски нового дома вместе с Белой Волчицей. С тех пор юноша возмужал, стал крепче и шире в плечах, а в глазах у него сверкала нерастраченная сила Зверя – в Навьем племени появились новые двоедушцы, а значит подземники стали гораздо опаснее.

   Сергей показал Сиверу нож, ловким броском метнув его в снег под ногами охотника.

  – Когда и где? – спросил воевода.

  – Сегодня, в полночь. Возле реки, – глухо ответил тот.

   Кивнув, Сергей отправился в Монастырь. Теперь он знал точное место встречи. Не зря Влада вывела его на берег Кривды в конце прошлой осени... но сегодняшнее свидание с Белой Волчицей обещало быть более близким.

   Смеркалось. Небесная хмарь потемнела, воздух стал обжигающе чистым. Дневной "сороковник" сменился "полтинником", и мороз обещал опуститься сильнее. Зима шла к своему завершению, но людям ещё долго не греться в лучах весеннего солнца.

   Каждый год в оседлых общинах кто-нибудь замерзал, неверно рассчитав топливо. Иногда, сами избы не выдержали холодов: лопались окна, стужа проникала меж брёвен, заканчивались запасы еды в погребах. На взрослых мужчин и на женщин можно было смотреть как на людей доказавших своё право на жизнь. Только сильные переживали Долгие Зимы, только сильные могли сохранить Тепло, чтобы дать в нём потомство...

   Сергею тоже хотелось быть сильным. Больше всего на свете воевода желал защитить свою семью от подземной напасти. Он был готов принести себя в жертву, только чтобы оградить близких от Навьего взгляда.

   На шее Сергея висел металлический крестик – символ веры в течении последнего года оберегал его на новом пути. Воевода клялся никогда больше не вспоминать своего прошлого, но сегодня волей-неволей придётся опять взглянуть в глаза Волка.

   Готовясь к ночной встрече, Сергей извлёк спрятанный в доме свёрток. Внутри промасленной тряпки хранился украшенный рунами карабин. От одного имени заговорённого оружия воеводе стало теплее. Но сегодня он не возьмёт "Смагу" к реке, ведь идёт на встречу не для убийства, а договориться о мире.

   Рядом с карабином лежал амулет – металлическое солнце с извивающимися лучами. На его стальном ободке был заботливо выведен заветный рунскрипт. Положив оберег на ладонь, Сергей вспомнил обеспокоенную тоску в глазах матери. Хоть медальон предназначался совсем не ему, но остался с Сергеем как напоминание о семье...

   Ярило могло защитить его от тёмного колдовства. Сергей решил надеть оберег, но постарался, чтобы солнце не касалось креста – ни к чему было мешать прошлое со своей новой жизнью; слишком опасно стравливать две силы из разных миров. Быть может, Сергей лишь внушил себе это, но стоило ему разместить оберег на груди, как по телу разлилось согревающее тепло...

  *************

   В объятиях мороза чувствовалась лишь смерть, тишина и тоска – вот владения Мары. Сергей знал, что при свете солнца Влада не выйдет из нор. Она действительно изменилась – стала осторожна, как зверь получивший опасную рану. Отказавшись от дороги охотника, Влада выбрала для себя путь ведуньи. Сергей слишком поздно догадался об этом, хотя стоило насторожиться, когда она срезала свою косу, отказавшись тем самым от части души. Теперь же простые слова могли не унять её желания мстить. Своего одиночества Влада никому не прощала...

   Пробираясь в сугробах, Сергей плотнее кутался в шубу. Адский холод заставил его спрятать лицо в меховой воротник. Реку Кривду давно сковал толстый лёд, по которому можно было свободно перейти на другой брег. На месте назначенной встречи россыпью высились чёрные валуны укрытые шапками снега. Но один из них был расчищен, как алтарь для единственной гостьи... И она уже была здесь.

   Влада сидела закутавшись в тёплую шубу, хотя светловолосая голова была непокрыта. Казалось, ночной холод вовсе не беспокоил дочь Нави. Глаза Волчицы сверкнули в свете чистой луны на приближающегося человека. Влада была одна – Сергей не чувствовал рядом с ней других Навьих охотников. Подойдя ближе, он остановился в пяти шагах от чёрного камня.

  – Серко. Пришёл... – тихие слова Влады сорвались с губ, растворившись в морозной ночи вместе с тёплым дыханьем.

  – Трудно в избе усидеть, когда ожидаешь расправы, – Сергей мрачно смотрел на неё исподлобья, будто видел перед собой причину всех своих нынешних бед. – Ты позволила злобе править над разумом, столько крови пролила – зачем? Неужели не можешь оставить меня в покое, и просто забыть? Или до такой меры ненавидишь род христианский, что готова резать младенцев, токмо бы своих богов выше Единого Бога поставить?

  – Да что ты такое говоришь?! – по щекам Влады вдруг покатились горькие слёзы, которые моментально застыли у неё на лице. Отправляясь на встречу с чудовищем, Сергей не ожидал увидеть перед собой слабую женщину. Немного оторопев, он придержал свои обвинения.

  – Ты же ничего не знаешь, Серко! Как ушёл от меня, так и не ведаешь, что с родом твоим происходит!

   Сердце Сергея кольнуло. Дурные предчувствия вернулись к нему с прежней силой.

  – Что с Матерью-Волчицей?! – нервно выпалил он.

  – Умерла... Погибла под первым снегом, – растирая лицо руками, плакала Влада. – Лишь на день мы с тобой задержались, на одну ночь опоздали... И всё из-за крестианцев!..

  – Нет, не из-за них! Ты сама виновата! – новость о смерти матери тяжёлой утратой навалилась на плечи Сергея. Он думал, надеялся, что Мать-Волчица жива. Пусть ненавидит его за предательство, пусть хочет мести, пусть подсылает охотников, но жива!.. Душу Сергея извела скорбь – ещё одна часть его прежней жизни обрушилась...

  – Виновата я, и больно мне, Серко, каюсь! – спрятав лицо в ладонях, рыдала Влада. Она искренне делилась с Сергеем болью истомившую сердце. Воеводу наполнила жалость, он подошёл ближе, злости в нём больше не стало. Сергею не хотелось видеть её горьких слёз, ведь Влада по-прежнему была для него дорогим человеком.

  – В роду меня прокляли, держат теперь хуже чернушки!.. Это они тебе посланье отправили, чтобы разговором меня ещё раз помучить! А ты говоришь, что я мести хочу? Да я же страдаю!

  – А как же отец, дед, ведунья? Неужели, они за тебя не заступились! – Сергей испуганно схватил Владу за плечи.

  – Никого рядом со мной не осталось... Только Девятитрава, да и та при смерти, быть может, до следующей Зимы недоживёт. Нет сил у старухи меня оградить от унижений и гнева целого рода!

  – Как же ты живёшь теперь? Неужто, после такого позора хочешь остаться в племени? Пойдём со мной, вместе сбежим! В христианской общине примут каждого, кто с чистым сердцем покается; всё объясним, окрестишься, и новую жизнь начнешь – вдали от проклятой Нави.

   Влада вздрогнула, подняв настороженный взгляд на Серко. С её губ сорвался недоверчивый вздох.

  – Да разве примут меня такую?.. Нет судьбы мне идти с крестианцами... Но с тобой мы – единая сила. Ты и я – опора друг другу. Клятвами связаны, кровью повенчаны... Вернись лучше ты со мной к роду, накажи всех, кто меня обижает... А после, мы вместе поведём своё племя, и тогда нашей силы никому не сломить! Зимний Волк слившийся воедино – любого духа надвое перекусит!

   Сергей почувствовал, как сжимается сердце. Он хотел защитить Владу, прямо сейчас вспоминал данные ей в детстве клятвы. Сергей не мог допустить, чтобы её обижали сородичи. Кровь закипела, с жаром призывая того, кто давно спал в душе. От одного имени Зимнего Зверя хотелось резать язык, пить силу и сорваться в безумие Белой ярости!.. Но было и то, что удерживало Сергея на новом пути: хрупкая Вера, новорождённая дочь и росший под его опекой Егорка. Он не мог бросить семью и уйти к старой жизни. Слишком дорого было заплачено за дорогу отмеченную крестом.

  – Прости, Влада. Не могу я вернуться...

  – Не можешь?.. Наверное, из-за ребёнка? Неужели крестианка выжила и родила? – голос Ведуньи заледенел, но Сергей пока этого не заметил.

  – Раньше срока всё сталось и тяжело. Вера сильно напугана "подарком" оставленным племенем. Она очень слаба, но, хвала Господу, выжила.

   Глаза Влады заметались, словно она обдумывала неожиданные известия.

  – Не стоит тебе за неё держаться, Серёжа... У вас есть младенец... и что? Не велика причина в младенце... – Волчица скинула руку Сергея с плеча, и поднявшись со своего камня, распахнула широкую шубу.

  – Я сама тебе рожу!

   Воевода в ужасе отшатнулся. Его взгляд не мог оторваться от большого живота Влады, которая уже донашивала ребёнка.

  – Чего уставился?.. Или вдруг страшно стало! – процедила сквозь зубы Волчица.

  – Это мой?.. – шёпотом спросил Серко, не веря глазам.

  – А ты думаешь, я каждого кобеля к себе привожаю?! – рассвирепела она. Из голоса Влады испарилась всякая напускная печаль. – Это твой ребёнок, Серко! Ночь со мной ты забыть, верно, хочешь, а она вот чем осталась! Внутри моего чрева твой сын созревает, и час его появления близок! Сильнее него – никого в Явьем мире не будет! Будущее запылает, когда наследник нашей крови родится! Две доли души сойдутся в одном Навьем теле. Зимний Волк воедино сольется и Зверь получит то, чего жаждал... Наше дитя для великих дел предназначено, ему нужен отец!

   Взгляд Влады стал острым, словно колдовским атамом он резал надвое душу Серко. Вначале она только играла с ним, приправляя лож частицами правды.

  – Ты врала мне про мать! А сейчас, наверное, врёшь про ребёнка! Быть может, ты приплод нагуляла?!

  – Я ненавижу ложь! – рявкнула Волчица, но вдруг рассмеялась ему в лицо. – Однако ты знаешь, что я люблю игры. Я могу врать другим, представляться, но не тебе Серко... не тебе! С тобой, я играю особо: правдой выматываю твою душу. Ты легко веришь, что твои родные оказались хуже диких зверей, потому что крестианцы научили тебя думать о Нави плохое... Но чего же бояться? Я веду наше племя и никто в роду не смеет слова против моей воли сказать!

   Взгляд Влады неожиданно потускнел, а злая весёлость растаяла.

  – Но Мать-Волчица мертва... Погибла, как настоящий охотник, защищая логово от племени Вия. Сказальцы покинули Навь после битвы – старик умер, а наш отец отправился странствовать. Девятитрава тяжко больна, должно быть, заразой чернушек. Ведунья очень стара и её время приходит... Но есть то, что останется с нами...

   Сказав это, Влада провела рукой по своему округлившемуся животу.

  – Это твой сын, Серко. Он ключ от моего проклятия, но и погибель для многих. Без тебя наш ребёнок пойдёт по расписанному кровью пути. Пока я могу заглянуть ему в будущее при помощи рун, и гадания кричат мне о наступающем пламени. Но когда наш сын родится, его дорога станет закрыта для Вед. Всё будет зависеть только от нашей силы. Мы должны быть вместе, Серко. Нашему чаду нужны мать и отец с духом Зимнего Волка – две его половины. Одной мне Зверя не обуздать, случится беда...

   Сергей молчал. Сжимая кулаки, он отступал прочь от Влады. Увидев, как Серко отдаляется, она не удержалась, и бросилась к нему, чтобы крепко обнять.

  – Не уходи, не бросай меня одну, братик! Мне страшно! Предначертанного боюсь, боюсь того, кто во мне созревает, боюсь грядущего! Только вдвоём мы справимся с сыном, удержим его от ошибок! Все знания приложу, все умения, которым меня Девятитрава учила: огнём и железом попытаюсь его направлять!.. Но ты мне нужен, Серко! Воспитай своё дитя, подчини его силой, пока я сдерживаю горячую душу!

  – Если ты так страшишься собственного приплода, тогда избавься от него... – тихо молвил Сергей. Влада испуганно выдохнула, отпрянув прочь от него. Лицо Навьей дочери побелело.

  – Ты... Как ты смеешь! Никогда я не погублю наше дитя! Это великая сила для Навьего рода. И я стану матерью! До последней капли крови защищать своего наследника буду, любого зубами разорву за его слёзы!.. И тебя изведу, и твою семью не помилую!

  – Влада, остановись! Ты начинаешь войну, в которой можешь всех погубить! Я не позволю тебе причинить вред христианам – тоже встану на защиту других, как и ты встаёшь ради своего сына. Я выбрал новый путь и от света не отрекаюсь!

  – Зачем пришёл тогда? – Влада запахнула шубу плотнее, отходя от Серко. – Неужели соскучился?

  – Нам нужно сохранить себя и всё что нам дорого. Я предлагаю заключить договор на крови между Навью и Монастырём.

   Глаза Влады вспыхнули озорными искорками, а на губах заиграла улыбка.

  – Договор? Интересно... Пожалуй, эта игра лучше прежней. Ты вырос с подземным племенем, и условия таких союзов тебе должны быть известны: никто из общины переселиться не сможет и чужаков к себе взять. Все люди на Навьем счету и мы вас не трогаем. Но коли голод настанет – явимся за вашими жизнями, и сопротивляться вы прав не имеете – вот цена договора с Волками!

   Сергей задумался. Влада сверила брата надменным взглядом, будто уже победила. Но для Сергея всё было иначе.

  – Нет, такие условия христиан не устроят. Монастырь – не простая деревня, а большая община. Предлагаю тебе другой договор: мы не трогаем вас, а вы прекращаете резать людей. Больше никаких набегов на Монастырь, больше никакой крови!

  – Мы не согласимся на это! – рассмеялась ведунья. – Навь не боится оседлышей, а вы в страхе по избам трясётесь! За нами нынче сила, а не за крестианцами!

  – Нет, – холодно ухмыльнулся Сергей. – Вы одни, а за нас целый мир.

   Лицо Влады остервенело. Не дав ей ничего возразить, Сергей продолжал.

  – Если не согласишься, то будет война. Я соберу всех людей против Нави. Язычников много и сегодня они в союзе с Монастырём. Придёт Китеж, Чудь откликнется, даже Крода отряды отправит. Быть может, даже Дом с Аручем подсобят. Ты представляешь, какая теперь мощь за людьми?

   Ведунья молчала, хищно глядя исподлобья на брата.

  – Не рассчитывай, что сможешь спрятать род в норах, – твёрдо отчеканил Сергей. – Я был в подземельях вместе с тобой, и знаю, где у логова слабое место... Помнишь Кладбище летающих кораблей?

   Она не ответила.

  – Не все бочки с отравой сгорели. Крестианцы остатки топлива к себе перевезли до сильных морозов. В норы эту отраву зальём и подпалим. Яд кличут Новогептилом; когда он горит – всё живое вокруг умирает...

  – Ты не посмеешь! – не выдержав, прошипела Волчица. – Забыл? Мы твои родичи! Ты с нами вырос, в глаза нам глядел, клятвы в дружбе давал, любил у костра! Как ты смеешь?!

  – Посмею! – рявкнул брат. – Не я первый кровь пролил, а только хочу остановить смертоубийство! Хочешь силой померяться? Будет тебе сила! Но прими договор, и никто не погибнет – ты сама ничего не потеряешь!

   Между братом и сестрой загустела ночная тишь, слышалось только обжигаемое морозом дыхание. Опустив голову, Влада думала.

  – Хорошо, Серко... – наконец подняла она на брата голубые глаза. – Пока я в силах сдерживать род, резни и набегов не будет... но токмо на Монастырь. Кто из оседлых за стены сунется, пусть трепещет перед ножами Навьих охотников... И я потребую с тебя ещё одну вещь, без коей никогда не соглашусь следовать договору...

  – Говори.

  – Когда наш ребёнок войдёт в возраст и возмужает, ты исполнишь долг перед сыном: выполнишь любое его желание – беспрекословно и без всякой трусости.

  – И что же он пожелает?

  – Время покажет. Думаю, захочет убить тебя, – сказала Влада без тени улыбки.

   Она извлекла из-под шубы клинок, рукоять которого венчала фигурная голова волка. Такого ножа Серко прежде не видел. Когда шуба Влады опять распахнулась, он заметил на груди у сестры оберег сделанный из пустой винтовочной гильзы. Металл амулета покрывали знакомые с детства узоры – это был его оберег... Заметив, как смотрит Серко, Влада подхватила пальцами гильзу.

  – Сняла с тебя в ту самую ночью... Оберег матери стал цепью, которая сдерживала твоего Волка. Он дорог мне, как память... Не проси – не отдам.

   В ответ Серко достал с груди медальон в виде лучистого солнца. На глазах Влады заблестели чистые слёзы.

  – Хорошо мы с тобой обменялись, будем вечно помнить друг друга... И нашу мать не забудем. Она покоится под высоким курганом, возле старого логова. Если хочешь – приходи навестить. Она так ждала нашего возвращения! Так ждала!.. В свой последний час, о тебе всё расспрашивала... А я ничего не могла ей ответить – не смогла рассказать, как мой брат от родных отказался и меня в дороге покинул...

   К горлу Сергея подкатил ком. Сегодня он пришёл к Владе как ко врагу, позабыв, что она его родная сестра. Но как выяснилось, Серко по-прежнему тянулся к ней сердцем. Если бы не то ужасное предательство и кровосмешение, кто знает, в какую сторону могла повернуться судьба. Они сейчас могли вместе планировали нападение на Монастырь, а не стоять по разным берегам жизни.

   Распоров себе руку, Влада протянула брату окровавленную ладонь. Сергей принял клинок, но лезвие слишком больно обожгло ему кожу. Будучи охотником Нави, он не раз получал ранения в схватках, но этот нож терзал не только плоть, а казалось разрывал разум.

   Воевода вытерпел боль. Брат и сестра крепко сжали ладони друг друга, кровью скрепляя договор между Навью и Монастырём.

  – Навь, черта и община.

  – Община, черта и Навь, – повторил за Владой Серко. Он хотел отнять руку, но сестра не отпустила. Глаза Влады холодно засверкали в ночи, как у нашедшей добычу волчицы. Рука ведуньи крепче стиснула рану Сергея, будто желая пропитать её своей кровью.

  – Надеюсь, жена твоя – Вера, гребня не трогала?

   Сердце Сергея пропустило удар. Влада нагло ему улыбалась.

  – Такое сильное проклятие я снять не смогу...

   Резко притянув Владу к себе, Сергей зарычал.

  – Чем ты её прокляла?! Какое зло на гребень наговорила?!

  – Не по чину тебе в колдовство верить. Вас крест защищает, так чего испужался? – зло рассмеялась Волчица. – Однако же... если детей у крестианки больше не будет, а первый ребёночек сдохнет – так ты не удивляйся...

  – Лжешь! – в отчаянье закричал воевода.

  – Я ненавижу ложь...

  *************

   Сергей оставил хохочущую Владу на берегу, и не чуя мороза добежал до общины. Договор был заключён, но страх ледяными тисками сжал ему сердце. Среди туманящего голову жара, Серко не заметил, как внутри него пробуждается Зверь: беда, угроза, чужая кровь проникшая в рану заставили Волка очнуться и голодно взвыть.

   Он споткнулся на занесённой снегом дороге, дыхание воеводы захлебнулось от прилива неожиданной ярости. Серко не помнил, как распорол свой язык о клыки. Звериная злоба нарастала вместе с выпитой кровью, заставляя сознание меркнуть. Всплывший перед глазами образ родных немного ослабил хватку проклятой силы. Егорка – Сергей любил его и воспитывал как приёмного сына. Женя – отец поклялся защищать свою дочь до последнего дня. Вера – самый дорогой человек, который принял подземного Волка со всеми грехами... Вера. Вера! Вера!!! Зверь вырвался на свободу, обезумев от кровавых наветов своей второй половины.

  **************

   Подходя к норам, Влада по-прежнему улыбалась. Она поглаживала распоротую ладонь, вспоминая, как изменилось лицо её брата, после предсказанных бед.

  – Родная кровь на тебя действует лихо. Однажды отведав её, ты чуть меня не убил. В Белой ярости Волки губят даже родных – таково проклятие Нави. Обречены мы раскаиваться и корить себя, когда терзаем любимых... Значит, выжила твоя ненаглядная Вера? Сегодня и сдохнет!

   Сивер встретил Владу возле входа в подземное логово. Глаза охотника сверкнули, когда он заметил приближение Стершей Волчицы. Влада хотела пройти мимо него, но решила остановиться. Улыбнувшись, она ласково провела по лицу молодого вожака Навьей стражи своей окровавленной дланью. Сивер закрыл глаза, наслаждаясь прикосновением ведуньи. Пока с него было достаточно. Пока...

   Спустившись в темноту ночных галерей, где мерно вздымалось дыхание спящего племени, Влада не услышала плача младенца. Всё стало ясно, когда она переступила порог личной норы. Рядом с Девятитравой сидела одна из вест, недавно подарившая племени нового сына. Женщина раскраснелась, дышала неровно и часто, зрачки были расширены. В костлявых пальцах Девятитравы находился пустой стеклянный сосуд. Украденный в общине младенец лежал возле груди одурманенной зельем кормилицы и жадно пил её молоко.

   Старая ведунья подняла потускневшие глаза на свою ученицу. Сквозь седые космы на лице Девятитравы, Влада разглядела улыбку.

  – Дай нам несколько дней...

  *************

   Взъерошенным демоном Сергей ворвался в родное Тепло. Егорка сидел перед печью и обтачивал ножичком деревянную фигурку лошади – игрушка предназначалась для его новорождённой племянницы. Как только Сергей забежал внутрь комнат, мальчик настороженно перевёл взгляд на него. Вера стояла у колыбели. Она только что уложила младенца, проведя бессонную ночь в ожидании мужа. Но стоило ей увидеть Сергея целым и невредимым, как лицо девушки просветлело.

  – Живой! Вернулся!

  – Егорка, дров принеси из сеней. Печь остывает! – рявкнул Сергей на мальчишку. Обычно он был справедлив и чуток с Егором. Неожиданная злость, растрёпанный вид и нездоровый огонь в его глазах испугали воспитанника. Вскочив со своего места, Егор накинул одежду и поспешил выйти прочь из Тепла. Сергей шагнул вслед за ним, накрепко заперев двери. Взгляд Веры опасливо скользнул по побелевшему лицу мужа. Сергей ринулся на жену, грубо схватив Веру за плечи.

  – Гребень! Тот гребень из родительского приданого, который ночью тебе вернули... ты к нему прикасалась?!

  – Не помню... – в зелёных глазах Веры страх обернулся в истинный ужас. – Нет, не трогала!

  – Не ври мне!!! – заревел Сергей раздвоившимся голосом. Кулак воеводы ударил возле Вериной головы и из разбитой стены посыпалась штукатурка. Девушка сжалась – она не умела лгать и оправдываться! – просто не помнила того, о чём её спрашивают: слишком многое случилось в ту ночь...

   Перед глазами Сергея плыла кровавая пелена. Все сомнения обращались внутри него в лютую ярость, а чужой страх подпитывал в душе что-то тёмное, требующее немедленной расправы над жертвой. К убийству подталкивало всё естество двоедушца. Один удар, и Веры больше не станет. Белую ярость могла остановить только смерть, сила или удовлетворение страсти.

  – Проклятие, говоришь... – очумело прошептал Волк. – Врёшь ведьма! Нет такого колдовства, чтобы кровь мою побороло! Будут ещё у нас дети! Никто не умрёт! Род мой не пресечётся!

  – Серёжа... – Вера попыталась успокоить мужа прикосновением руки, но Сергей не стал её слушать. Зарычав, он рванул одежду на ней и прижал телом к стене.

  – Стой! Не трогай меня! Не могу я ещё! – взмолилась девушка, отталкивая Сергея. Но он не отступил. Зажав рот жене, Волк хрипло сипел ей на ухо.

  – Не ори, иначе Егорка услышит...

  *************

   Мир снова погрузился в метель, но власть черноокой богини продолжалась недолго. Что такое весна? – две недели оттепели до первого жаркого солнца; время, когда оседлые люди готовятся к новому счастью. Весь мир встречает Короткое лето, как награду за жизнь среди тяжёлых снегов.

   В Монастыре тоже ждали тепла. Один за другим дома в слободе оживали, закрытые на Зиму двери распахивались, впуская внутрь домов свежий воздух. Соседи проверяли друг друга, радуясь, если в семьях все были живы... Только дом нового Настоятеля был заперт на несколько дней дольше положенного. Маленького Егора отправили жить к соседской семье...

  *************

   Укутывая сытую девочку потеплее, Влада провела по её губкам смоченными в зелье пальцами. От травяной горечи малышка поморщилась, хотела заплакать, но Волчица мягко укачала её на руках.

  – Что же ты из неё делаешь? – хрипло вздохнула старуха.

  – Что мне нужно, то и сделаю из неё!.. Не зря Веды мне были показаны. Всё сгодится, дабы Зимнего Волка держать на цепи – даже пение тёмного вестника... Околдует его, притянет к себе, так что не отойти Зверю от нашего племени. Судьбу отца я повторить своему сыну не дам, хоть что мне руны предсказывай...

   Девятитрава тихо и болезненно рассмеялась. На вопросительны взгляд Волчицы, старуха произнесла:

  – Делай, что хочешь, но пения ты от неё не дождёшься. Птица Нави так просто своих песен не дарит и по твоему приказанию мороки не нашлёт – хоть опаивай её Снежным жаром, хоть потчуй настоями на светлом железе. Ты оберег ей из перьев дала, как из глины ей лепишь судьбу, токмо у самой ночной птицы за перья те не спросила. Сирин ещё с тобой поквитается, ведь играть с людьми не меньше твоего любит.

  – Вздор, – фыркнула Влада – А ежели так, так хоть зелье на крестианском младенце испробую. Для сына её отравлю...

   Придерживая ребёнка, Влада накинула на плечи тёплую шубу.

  – Иди за мной, – кивнула она старой ведунье. Взяв свёрток с младенцем, Волчица зашагала через тоннели Навьего логова. По пути ей встречались охотники племени. Мужчины готовились к скорой войне: чистили оружие, точили ножи с топорами и пересчитывали патроны. Если люди придут к Навьим норам с весенним теплом, то получат достойный ответ.

   Среди воинов теперь хватало Волков. Духи являлись к ним каждую ночь, благая сила их рода медленно возвращалась. В глазах охотников зажигался огонь, лица скалились в клыкастых улыбках. Они почитали Владу не только как ведущую род, но и как вернувшую им силу Зверя наставницу. Воины с опаской смотрели, как новая ведунья несёт чужого младенца. Двоедушцы боялись лишь одного – колдовства...

   На улице застыл поздний вечер. Весеннее солнце уступило место Зимнему холоду и кристально чистый воздух гудел от набиравшего силу мороза. Покинув логово, Волчица поплотнее закуталась в шубу, а ребёнка положила на снег. Она развязала пелёнки, оставив младенца лежать голышом. От тельца малышки тут же повалил пар. Прижав ручки к груди, девочка громко заплакала. Её крик вознёсся к сереющей хмари, но лишь блёклые звёзды услышали Сирин. Детский плачь надломился, закашлялся и охрип.

  – Ну хватит, проверила!.. – не удержалась Девятитрава. Она хотела подхватить ребёнка со снега, но Влада остановила старуху.

  – Стой на месте... Сейчас её жизнь решается. Людского тепла она более никогда не узнает. Светлым железом её кровь напитается, Снежным жаром ей судьбу будет греть... Обожжёт по самую душу.

  Руслан Дружинин

  Снежный Жар