Текст книги "Проклятый род (СИ)"

Автор книги: Руслан Дружинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

  – Прости меня, Влада! – со стоном схватился за голову брат. – Я был глух к тебе, а ты оказалась права! Нет у меня больше выхода, кроме как оставаться при роде. Токмо Навь примет такого как я, и никто больше никогда не поймёт! – взглянув на убитого пса, охотник завыл ещё пуще. – И за Вука прости! Ты с щенка его вырастила, а я и этим сердце тебе надорвал!

   Влада хмуро посмотрела на брата. Он действительно причинил ей сегодня достаточно зла, но видеть слабость близкого человека было ещё тяжелее. Одинокая Волчица не любила слёз в оправдание. Липкая от крови ладонь нащупала один из ножей.

  – Серко... – тихо позвала она парня. – Ты действительно меня никогда не слушаешь, а я ведь тебе говорю одну только правду. Предупреждала тебя, дыролобого, что жрать в этом лесу будет нечего...

   Охотник замер, не сводя глаз с сестры. Протягивая нож рукоятью вперёд, Влада кивнула на тело погибшей собаки.

  – Его душа теперь в Ирии перед Старшими ответ держать будет, а вот тело... нам ещё пригодится.

  Глава 10

Багряные небеса

  – То, что ввергает в ужас других, только родом твоим принимается. Не думай о чужаках, не ищи правды на стороне, ведь нет правды у крестианцев. Не спасёт тебя вера Глухих, потому что ложью пропитана. Они врут даже себе. Говорят, будто их бог милосерден, а сами боятся его: о прощении молят, на коленях стоят. Разве доброго бога нужно молить о пощаде?

   Влада аккуратно стирала кровь с руки старшего брата. Нож лежал в стороне – урок был окончен. Девушке было жаль Серко, но только так он поймёт какова цена её предсказаний.

   Брат запутался, был одурманен чужими наветами, и всё из-за того, что его сила долго спала. С самого рождения эта сила таилась и не проявляла себя из-за излишнего милосердия, а отец только пестовал такие взгляды. Отсюда и ненужная жалость, муки совести и сострадание к чужакам.

  – Откуда ты знаешь, что лежит у меня на душе? – парень поднял на Владу рассеянный взор.

  – А кто может знать об этом лучше, Серко? С самого детства ты был со мной рядом, хранил и берёг, даже когда я о том не просила. Теперь мой черёд остеречь тебя от ошибок: не верь крестианцам! Чужаки всего нам не говорят и ты это знаешь. Мы идём ради рода. Как предки наши по укладу стояли, всё для племени делали, так и мы должны жить...

   Серко зажмурился и тяжело задышал. Принимать суровые уроки сестры оказалось совсем нелегко. Перед глазами по-прежнему висел кровавый туман и разум до конца не прояснился. Охотник был убеждён, что обратился в Зверя только из-за собственной ярости, и всё что теперь приходится делать – жестокая расплата за это. Надежда, что удастся стать другим человеком обрушилась за один ночной час. Даже любовь оказалась бессильна изгнать из тела дикую душу. Зверь непременно погубит всех беззащитных, кто только окажется рядом. В любое мгновение Волк мог превратить человека в чудовище.

  – Устала я вытирать кровь с родного лица... – пальцы Влады коснулись старых шрамов Серко. – Ты совершаешь ошибки, а раны лечить мне достаётся...

   Внезапно он перехватил жест сестры и покрыл поцелуями руки.

  – Прости меня, прости! Нет выбора, кроме долга перед предками и перед родом! Зверь должен жить в Навьем племени, а не среди чужаков! Я и перед тобой виноват: заставил мучиться из-за ложных сомнений!

   Крепко обняв брата за шею, Влада сама чуть не расплакалась. Они сидели рядом, как в детстве и чувствовали все страхи друг друга. Впервые за долгое время девушке захотелось назвать Серко по полному имени.

  – Что же мы будем делать с тобой дальше, Серёжа?

  – Сбываются наши самые страшные сны. Ещё чуть-чуть и грань перейдём, а там гибель. Но мы не можем сгинуть сейчас. Род к Теплу надо вывести до первого снега – только об этом нам нужно думать!

  – А что с крестианцами?

  – С нами пойдут, как заложники.

   Влада нахмурилась и почувствовав это, брат быстро договорил.

  – Ты права: они что-то скрывают. Какой смысл был в прошлой засаде? Столько патронов потрачено и всё ради пары Навьих охотников? Нет, тут что-то другое: крестианцы нам врут.

   Молодая ведунья разомкнула объятия и вновь с холодом предложила.

  – А ты пытай их. Они ведь тебя как слепого тащат по тропам. Думают, коль под землёй родился, так людской хитрости не раскусишь?

  – Я не могу... – виновато ответил Серко.

   Словно понимая сомнения брата, Влада тяжко вздохнула.

  – Из-за девки...

  – Нет, не поэтому! Я просто слишком хорошо их узнал... Они боятся, поэтому лгут. Если унять эти страхи, стать друзьями для пленников, тогда они скажут правду.

  – Любой трус жалок и призираем, – припомнила девушка слова Старших охотников.

  – Потому крестианцы не останутся с нами. Отпущу их, как только узнаем про остальные метки на карте. Всех отпущу, до единого...

  – А ежели они нас в ловушку сподобятся завести? – насторожилась Волчица.

  – Тогда умрут первыми!

  *************

   Сон был тяжёлым и без сновидений. Проснувшись, Вера увидела возле костра Серко, который вырезал на своём карабине новую руну. Над огнём висел котелок, в нём уже что-то варилось. Почти сразу о себе дали знать слабость и головокружение. Всё тело девушки ныло от пережитых вчера потрясений, но Вера постаралась искренне улыбнуться охотнику: её милосердное сердце простило Серко за ошибки. Для Веры были важны не намерения, а то что Серко сделал в итоге. Она просто не могла думать иначе, потому как в каждом человеке видела не женщину или мужчину, не грешника или праведника, а создание Божье. Сколько бы зла не встречала крестианка на своём скорбном пути – всегда старалась прощать. Пока сил на это хватало...

   Но охотник не ответил на приветливую улыбку. Серко продолжал терзать карабин, вырезая на нём столбец с поднятой линией. Огнебог подарил оружию славное имя и любой, кто взглянет на руну должен это понять. Егорка стоял рядом и с большим любопытством следил за работой.

  – А лошадку вырезать, сможешь?

  – Зачем? – отвлёкся охотник.

  – У нас конь есть – Черногривка, он на твои картинки похож. Весёлый такой, играть любит и головой кланяться красиво умеет...

  – У вас кони есть? Вы их в голодную пору не съели?

  – Нет... – мальчик от этого предположения растерялся.

  – Егор! – окрикнул его старший брат и ребёнок испуганно замолчал.

   Вера почувствовала на себе острый взгляд. Ещё не обернувшись она поняла, что Влада вернулась в лагерь. Навь притаилась вблизи от костра, злобно щурясь на крестианку. Первые слова Волчицы были для неё как всегда неприветливы.

  – Позже всех пробудилась, лежака... Как таких печных-ездовых крестианские мужики токмо замуж берут?

   Ничего не ответив, Вера попыталась подняться, но боль в раненой ноге заставила тихо завыть. Из-за слабости девушка могла только сидеть и растерянно осматривать лагерь. Утро уже было в самом разгаре; никто не спал, все готовились к новой дороге. Братья держались вместе и это успокоило Веру. На грубость Влады Михаил ответил ненавидящим взглядом: из-за глубокой раны, сестра теперь не могла двигаться наравне с остальными. Но злость крестианца Волчицу ничуть не смутила.

  – Что под следующим крестом на вашей карте? – обратился к парню Серко. Михаил перевёл мрачный взгляд на охотника и резко ответил.

  – Кладбище.

   От этого слова утро как будто стало ещё холоднее.

  – И вы там что-то нашли?..

  – Не знаю, я только слышал рассказы от Яны и она это место именно так называла. На кладбище покоится то, что по небу ходило, да с него и обрушилось.

  – Значит сил не хватило со Стрибогом тягаться, – уверенно заявила Волчица. – Бурями и ветрами он любого наглеца с неба сбросит. Нечего раньше срока к Прави ползти и загадками говорить тоже нечего. Прямо сказывай: что ждёт нас на этом "кладбище"?

  – Много железных кораблей, – отвечал ей Михаил. – Не знаю почему они там лежат, да и какое Тепло среди корпусов можно найти. Яна сказала, что смотреть надо в самой чаще железа. Дозор видел знаки, которые к Теплу проведут. Но что в глубине – неизвестно. Яне мало что рассказали...

  – Почему не рассказали? – не поверил Серко.

  – Такова была воля Старейшины: держать увиденное на кладбище в строжайшем секрете. Он скрыл тайну свалки от остальных. Потому Яна больше надеялась на убежище, которое под последним крестом обозначено. Мы тоже туда направлялись, немного оставалось пройти, когда с вами столкнулись возле берега Сыты. Сестра называла убежище на востоке "лучшим местом из всех". Первый дозор видел бункер, говорил, что дверь не открыта. Яна туда добраться хотела, чтобы проверить...

  – Забавно бы вышло, ежели бы Яна твоя "закрытый" бункер "проверила", – холодно улыбнулась Волчица.

  – А что там? – осмелился спросить Михаил, но Влада ему не ответила. О логове крестианцу не следовало говорить: неосторожное слово, могло навлечь на род ещё больше напастей.

  – А что обозначает на карте самый западный крест? – продолжил допрос Навий охотник. Михаил замялся и долго думал над подходящим ответом.

  – ...О последнем кресте Яна ничего не рассказала: она новости со слов первых дозорных передавала. Про то, что разведчики на западе видели – сообщалось только Старейшине. Сестра отметки на карте поставила, когда дозорные из похода вернулись. От её настойчивости так просто не спрячешься, кое-что у них всё же выспросила. Во второй дозор Яна вместе с остальными отправилась – напросилась...

   Влада многозначительно глянула на Серко. Крестианец скрывал истину неумело: он занервничал и побледнел.

  – Тогда сами узнаем, что под западным крестом возле Кривды-реки, – решил дело Серко. Влада прищурилась на крестианца и со злостью подумала: "Знает, ублюдок. Знает всё, но молчит. Чего-то он точно боится!".

   Вода в котелке закипела – ранний завтрак уже был готов. Крестианцы были голодны и ослабели, но Серко никак не решался разлить в миски похлёбку. Он мрачно смотрел на котёл, словно опасаясь совершить преступление.

  – Что-то не так? – осторожно спросила у охотника Вера.

  – Всё так, чужеяд крестианский! – скрипнула зубами Волчица. – Жрите скорее, иначе с ног свалитесь... и нам тоже надо поесть.

   Но дрожащие руки выдали Владу, она ломала тонкие ветки и со злостью отбрасывала их в костёр. Серко видел, как плохо сестре, потому не стал её мучать дальше. Он разложил отварное мясо по мискам и раздал каждому сидевшему у огня. Михаил с Верой сразу принялись за еду, уже привыкнув к злобным взглядам Волчицы. Егорка взял свою порцию и осторожно понюхал поднимавшийся пар. Мальчик чуть сморщился: запах ему не понравился.

  – Что, не вкусный? – глаза Влады заблестели от слёз, но она не позволила солёным каплям сорваться с ресниц. Егорка подумал, что Навь снова бесится и хотел отхлебнуть, но ведунья его остановила. – Эй, мелочь: не нравится, так не ешь. Чего через силу давиться? – развязав свой рюкзак, она достала скомканный кусочек фольги и несколько пёстрых яиц. – На чёрный день сберегла... Считай, доплатила тебе за журнал твой дырявый... – с этими словами она отдала мальчишке свои сокровища. Тот с удовольствием съел варёные яйца, а внутри фольги оказался кусочек старого шоколада.

   В убежище такой еды совсем не осталось. Должно быть долгие годы Влада прятала шоколад для себя, а ребёнок такой сладости вовсе не видел, но был счастлив, когда наконец всё распробовал. Глядя на то, как пережёвывают её запасы, Владе странным образом полегчало.

  – Ну вот, считай и справили тризну...

   Мальчишка кивнул, хотя не понял о чём идёт речь. Подняв голубые глаза на ведунью, Егор беззаботно спросил.

  – А Вук опять на охоте?

   Воцарилось молчание. Вера неожиданно поперхнулась и быстро отодвинула от себя горячую миску. Влада перевела на неё испепеляющий взгляд.

  – Я тебе поститься сегодня не разрешала... Жри, гадина крестианская! Всё до капли сожрёшь...

  *************

   Нападавшие отогнали Навь прочь от железных путей и теперь приходилось двигаться через заросли. Каждый лесной километр давался особенно нелегко из-за полученных прошлым вечером ран. Вера не позволяла себе стонать или жаловаться. Девушка хромала вперёд, надеясь, что ссориться из-за неё больше не будут, но смертельная бледность разлилась по покрытому холодным потом лицу – она держалась лишь на силе собственной воли. Серко изредка останавливался, чтобы дать крестианке хоть немного передохнуть, хотя это почти не помогало.

  – До чего мы себя довели – просто стыдно, ведь ни одна пуля в нас не попала. Чужаки не задели, а мы сами друг друга за просто так искалечили... – сказал парень во время очередной остановки. Вера прижалась к влажной сосне, пытаясь отдышаться после дороги. Рядом с ней обеспокоенно стоял Михаил. Он был не уверен, что сестра сможет вынести путь. Маленький Егорка крутился возле родных, всё ждал какой-нибудь просьбы, не зная, чем им быть полезным.

  – Нужно хотя бы один день отдохнуть, пока у Веры не появятся силы, – обратился крестианец к Серко. Влада не чувствовала за собой даже капли вины и на слова Михаила ответила:

  – Кажется, Единый бог говорил, что при жизни праведникам мучиться полагается? Мол, потом на небе воздастся? Так почему не желаете мучиться на земле? Топайте дальше, в гробу отдохнёте...

   На её злые слова Вера опять промолчала. Девушка отшатнулась от дерева, чтобы при помощи брата продолжить путь дальше. Серко смотрел вслед хромающей крестианке, не скрывая искренней жалости. Сердце Навьего сына начало отогреваться после ужасов прошлой ночи. Глядя на это, Влада начинала жалеть, что не ударила пленницу ножом сразу насмерть...

  *************

   Над влажной землёй расстилался туман. Свет солнца ополовинил утро покрывалом молочного цвета. Призрачный саван поднялся над влажной землёй по самую грудь, оставив для взгляда лишь кроны деревьев, да ветви самых высоких кустарников.

  – Не хорошо вступать в росы, – сказала брату Волчица. – Так и вспомнишь о твоих русалках поганых, как будто в каждой капле их видишь.

   Серко внимательно посмотрел на сестру и наконец заметил, что в ней изменилось.

  – Я вот тоже кое-что вспомнил: у тебя коса была с оберегом, а кто её срезал, да и зачем?

  – Вчера слёзы по тебе нечем вытереть было, – огрызнулась ведунья. – Не по уму блудников будет знать, что я с власами делаю!

   Такого резкого ответа Серко не ожидал, но дальнейший разговор оборвали странные звуки. Где-то в тумане перекликались, звали, искали друг друга приглушённые голоса.

  – Людям в росах не место: заповедно в них заходить. Здесь в полшага окажешься слишком близко к тому, чего глазами увидеть нельзя, – Влада остановилась и настороженно прислушалась к густой дымке. Не только Серко чудились голоса, сестра их тоже услышала.

  – Это те, кто вчера на нас охоту устроил? – испуганно зашептал Михаил.

  – Порой лучше встретиться с человеком, чем с тварями, которые росами прикрываются. Ты разве не знаешь – вода не токмо жизнью одаривает, но и домом для разной нечисти служит: водяных, лоскотух, да мавок с лобастами укрывает, – нагнетая ещё больше страха, сообщила ведунья.

  – Да хватит уже! – зашипел Серко на сестру, но Влада не обратила никакого внимания на брата.

  – Росы – та же вода, но не с дождём в небесах, а с дымом по земле стелется. Ежели к тебе кто потянется, голосом знакомым звать будет, так ты не ходи. Лучше затаись, не дыши и не слушай: только к страшной смерти тебя призывают...

   Михаил перекрестился и забормотал.

  – Господи, Исусе Христе, сыне Божий, помилуй мя, грешного! Господи, Исусе Христе, сыне Божий, помилуй мя, грешного!

  – Совсем умом тронулся? Замолчи, а то всех нас выдашь! – оскалилась Влада.

  – Сама виновата, нечего было пугать его пустыми дымами... – напомнил Серко.

  – Шестьсот раз он сейчас это всё повторит, а потом знаешь, чего ещё сто раз добавит? – Влада передразнила бормотание Михаила: "Владычице моя, пресвятая Богородица, Помилуй мя, грешного! Владычице моя, пресвятая Богородица, Помилуй мя, грешного!".

   Эти слова как громом поразили всех окружающих. Каждый смотрел на Владу, как на великое диво.

  – Чего уставились?.. Я просто знаю и всё, – чуть смутилась Волчица. – Не к вашем лицемерным святым здесь надобно обращаться, – она подняла глаза к небу и крепче сжала винтовку покрытую рунами; губы девушки быстро и горячо зашептали. – Стою я к исполнению замысла своего, дела светлого, чтобы род мой в силе приумножить. Силой своей великой надели меня, чтобы путь к победе очистила. Чтобы просторы земли родной покорились мне, чтобы разметала препятствия лихие и вражеские. Пусть сила моя поражает врагов, как стрелы Твои, и лишь победы познаю я. Слава Тебе, слава сыновьям Твоим – ветрам-Стрибожичам! Слава яри Твоей, что мир наполняет! Пребудь со мной в небе и на земле, на чужбине и на Родной Земле. Славу тебе возношу, Стрибоже!

   В воцарившейся тишине Влада подняла голову и прислушалась. На её лице появилась улыбка, а пепельные волосы чуть шевельнулись. По просьбе или же просто случайно, но ветер действительно спустился на землю. Он обнял застывших в холодном тумане людей и разогнал пелену до самого горизонта.

  – Ведьма! Колдовство и волхование! – с жаром заявил Михаил. Влада одарила крестианца презрительным взглядом.

  – Я же говорила: наши Боги защищают, помогают и слушают. А что ответил твой бог?

   Михаил отмолчался и стал только злее.

  – Это лишь ветер... – еле слышно добавила Вера. Влада надменно посмотрела на обескровленное лицо крестианки.

  – Одну русалку росы нам всё же оставили. Стоит тут, бледным духом бормочет, – ведунья бережно сорвала с земли листок щавеля и протянула его удивившейся Вере. – Груды на листе видишь?

  – Что?

  – Капли!

  – Да...

  – Пей.

  – Если в воде нечистый дух, так зачем же?.. – попытался предостеречь сестру Михаил.

  – Много ты знаешь! Росы целебные – пусть пьёт, тебе говорят!

   Опасливо взглянув на Михаила, крестианка все же собрала губами капли росы. Щавель тоже у неё не пропал. Глядя, как Вера разжёвывает кислый лист, Влада насмешливо фыркнула.

  – Действительно, овцы...

   Она хотела добавить что-то ещё, но брат настойчиво потянул за собой. Серко указал вдаль, где за обрывками тумана виднелся угловатый силуэт вышки – они дошли до самого кладбища...

  *************

   Охотники Нави ещё никогда не видели такого странного места – огромное поле, которое невозможно было засеять из-за плотного серого панциря. Трава могла прорости только в глубоких трещинах, которые раскололи камень с годами. Вокруг поля раскинулись руины странных, полукруглых домов. Стены ангаров были собраны из тонкого листового железа; метал проржавел и местами сорвался с выгнутых рёбер каркаса. Сквозь дыры в обшивке виднелись завалы прогнившего мусора. Внутри некоторых ангаров до сих пор прятались корабли. Многие годы назад ради стоянки летающей техники и было построено такое странное место. Среди тлена и ржавчины только эти железные великаны по-прежнему сохраняли величие. Их метал лишь слегка потускнел из-за множества Зим проведённых под небом.

   Корабли стояли не только в ангарах, но и снаружи. Огромное число перевёрнутых, сломанных, разбитых судов громоздилось на полосе. Кладбище начиналось от диспетчерской вышки и на противоположном краю аэродрома утопало в зелёных кущах наступавшего леса.

   Ни одной живой души, ни единого звука, кроме жалобного скрипа железа; ветер пел заунывную песню через лопасти остывших двигателей и осколки разбитых иллюминаторов. Будто музыкант уловивший ритм протяжной, визгливой музыки, он пристукивал себе в такт рваными кусками металла.

   Забор из ржавой сетки давно покосился. Охотником не составило труда найти хорошую прореху, чтобы пройти на бетонное поле. Влада шаркнула ногой по покрытию площади, желая проверить: действительно ли из камня сделана эта земля? Ветер обрадовался новым слушателям и встретил людей крепким порывом. Каждая нота из его протяжной симфонии заскрипела сильнее, а воздух наполнился прелым запахом железа и камня.

  – Дверь на небо – вот как такие места называют – это дом Небесных кораблей, – Серко вспомнил старые рассказы отца. – Уже ни одного корабля в небесах не осталось, хотя наши предки видели их полёт: машины вспарывали хмарь словно плуг, и бесшумно скользили по небосводу. Даже после обледенения корабли ещё долго держались над миром: без людей и без цели продолжая свой путь. Но Зим десять назад они вовсе исчезли. После Эпохи мора, когда род смог покинуть Тепло и выйти наружу, уже никто не видел летающих кораблей...

  – Лишь Стрибог дозволяет плыть в небесах и поддерживает крылья птиц, – добавила Влада. – Он низверг машины на землю за распутство людей, которые забыли о прошлом. Человек пытался достичь самой Прави, вознести себя выше птиц, но не был достоин. Глухие позабыли заветы, по которым надобно жить...

  – Да, Глухие хотели вознестись выше птиц... гораздо-гораздо выше, – Серко обернулся и поманил за собой крестианцев. Они скорым шагом прошли открытый участок аэродрома и укрылись в приземистом здании возле вышки.

   Во время походов за сказами охотникам часто доводилось бывать в погибшем жилье. Дома построенные в дни Тёплого Лета не могли согреть тех, кто рискнул в них укрыться. С первого взгляда Серко понял, что перед ним как раз одно из таких заброшенных зданий. Прозрачный пластик на крыше потрескался от морозов, многие секции квадратных окон пустовали, пропуская внутрь помещения настойчивый ветер. Всё что стояло под прохудившейся крышей оказалось разгромлено: ряды стульев грубо перевёрнуты и разбиты, рекламные плакаты сорваны с потемневших от времени стен, воздух в здании полнился едким запахом звериного помёта и мокрой шерсти.

  – Едва ли это Тепло сгодится для рода... – сказал Серко и обвёл стволом карабина пустующий зал. Взгляд охотника зацепился за один из уцелевших плакатов. Бумажный лист висел на стене, укрытый от непогоды витриной из пластика. Время не пощадило плакат: все краски размылись, но очертания букв ещё были видны. Серко нахмурился, вспоминая книжное учение деда.

  – Скай-рен: от зем-ли до но-вых ми-ров...

   Влада усмехнулась над чтением брата, хотя сама ни слова не понимала из написанного старыми буквами.

  – Куда ж они хотели лететь на этих железках?

  – Не важно – все корабли теперь лежат здесь, – пожал плечами Серко. – Люди прошлого мечтали создать единую лодку, чтобы повсюду был человек. Даже там, где ему быть не положено. Да только от холодов так запросто не улетишь. Отец всегда говорил, что виной Долгим Зимам стали Небесные корабли.

  – Значит Боги не стерпели гордыни Глухих, – уверенно заявила Волчица. – Зря люди решились бросить вызов Сварожичам: ни смекалки, ни силы для этого им не хватило. Наши Боги уважают лишь тех, кто по Совести жизнь проживает и совет держит с предками...

  – Нет, на возводи на Богов. Человек сам отравил землю и небо. Серая пелена над головой – это только заслуга Глухих. Они не слышали наставлений, зато мы сейчас слышим, как стенают голоса в пустых зданиях.

  – Тогда не только Навий род проклят, но и все, кто в Явьем мире остался, – мрачно сказала ведунья.

  – Это лишь испытание, – вдруг подала голос Вера. – Если бы Господь хотел приговорить всех людей за грехи, так хватило бы одного судного дня. Но он дал нам в испытание Долгие Зимы. Господь любит чад своих, потому многих спас от морозов, однако истина даётся нам совсем нелегко. Только так способен человек осознать, сколь греховен был его прежний путь. Хоть жить сейчас тяжело, но жизнь всё же есть. Есть шанс загладить грехи и вернуться на путь добродетелей...

  – Вы в должниках у вашего Бога навечно записаны, а я его чем прогневила? Какого рожна мне мёрзнуть теперь ночами приходится? – раздражённо спросила Влада.

  – Но ты ведь тоже дочь Его! – крестианка постаралась улыбнуться Волчице. – Хоть истинной веры не принимаешь, отчего Отец твой ещё больше печалится, но он милосердно ждет покаяния, ибо хочет спасти твою душу. Господь тебя и сейчас наставляет на путь, лишь только открой ему сердце! Грехи мир заморозили, но нужно верить в спасение: молиться, как подобает божьей рабе, зла не творить и другим всё прощать. Лишь добром мир согреется и Долгое Лето настанет...

   Взгляд Влады от этих слов остался холодным и острым как нож оставленный на Зимнем снегу.

  – Мои Боги рабой меня не считают и никогда не попросят встать на колени. Совестью они помогают ныне живущим потомкам. Ежели помнишь откуда ты и как свою судьбу надо править, так и без молитв худого не сделаешь.

  – Неужели ты не можешь представить, что тебя кто-то любит без всяких условий: без законов и суровой нити уклада? Хранит лишь за то, что ты есть! – искренне обратилась к ней Вера. – Господь не оставит тебя, какими бы мороками тебя не воспитывали, Он всепрощающ!

   Девушка положила ладонь на грудь и даже сделала робкий шаг к Волчице навстречу, но ученица ведуньи опустила руку на нож. Заметив это, крестианка посторонилась.

  – Не надо проповедовать мне старую веру: от неё почти ничего не осталось. А вот тех, кого вы надменно зовёте "язычниками" с каждым годом становится больше. Думайте, что опять сможете подчинить людей власти креста? Заставить умолкнуть голос пращуров наших и превратить человека в Глухого? Попробуйте! Но Навь тебе ложью не провести. Мы не такие как прочие многобожцы: в нас сидит Зверь! Не нуждаюсь я в прощении жестокого бога, который убил Явь холодами!

   Отвергая мир крестианки, Влада угрожающе наступала на оробевшую Веру. Михаил попытался заступиться за родную сестру, но Серко первый встал перед взглядом Волчицы. Он не желал допускать, чтобы разговор перерос в новую драку.

  – Смотрите, вот эти знаки! – своим неожиданным возгласом Михаил оборвал закипавшую ссору. На одной из потемневших стен виднелась оранжевая стрела. Торопливо нарисованный от руки символ указывал на коридор в глубине терминала. – Яна говорила о стрелах, когда пересказывала сообщения первых дозорных. Нужно идти следуя знакам: так мы отыщем Тепло!

  – Вот ведь обрадовался, думаешь я всё позабуду? – огрызнулась Волчица. Юноша побледнел, но Влада больше не стала угрожать его младшей сестре. Сочтя спор нестоящим времени, она первой зашагала к указанному коридору. Пришлось погрузиться в затхлую темноту старого здания. Двигаться оказалось совсем нелегко: ногам мешали крупные обломки бетона и разбитая мебель. На стенах Серко приметил следы от пулевых попаданий. Похоже, когда-то тут разыгрался нешуточный бой. Только вот за что сражались и чего хотели неизвестные люди на заброшенном аэродроме? Кому нужен был разбитый терминал вместе с остовами летающих кораблей?

   Короткий коридор вывел путников на другую сторону посадочной полосы. На бетонном поле, сколько хватало глаз, лежали разбитые остовы древних машин. Некоторые из кораблей выглядели хуже прочих: они обгорели, рёбра внутренних каркасов треснули, а металлическую обшивку как будто вспороли ножом. По-видимому, к месту своего последнего пристанища корабли падали прямо с небес.

   Новый указатель был замечен как раз у входа в завалы. Покорёженный бок одного из судов ещё хранил на себе остатки оранжевой краски. Стрелу очень давно оставили в этом месте и непогода постаралась стереть её дождями и ветром.

  – Кто же эти вешки оставил? – задумалась Влада. Ведунье не нравилось идти по такому явному следу, пусть даже люди начертившие знаки побывали на свалке очень давно. Скорее всего они хотели указать верный путь для товарищей, которые придут после них.

  – Такое место не раз обыскали, – уверился брат. – Люди приходили сюда, сражались за что-то, но сейчас тут одиноко и тихо. Ежели дозор крестианцев по знакам свободно прошёл и увидел, что спрятано среди железа, значит и мы сможем.

   Влада с опаской посмотрела на нависшие корпуса кораблей. Железа было слишком много, оно давило на чувства Волчицы. Ступать под тень истлевшего прошлого девушке совсем не хотелось.

  – Беда будет, Серко... – предупредила она. Как будто замечая и видя больше других, Влада первая шагнула вдоль по узкой тропе. Девушке стало особенно жаль, что сейчас рядом с ней нету Вука. Пёс гораздо лучше чувствовал любую угрозу: он видел скрытое зло как и его славный предок. Только Влада и Вук могли вовремя предостеречь от ловушек и западни. Но волчье чутье ученицы ведуньи сильно искажалось металлом. Ветер как будто нарочно скрипел старым железом и обманывал слух. Сжимая "Пера" во вспотевших ладонях, Влада вглядывалась в темноту. Внутри корпусов скрывались только обрывки сгоревшей проводки и груды деформированного металла.

  – Нет здесь Тепла, Серко... ничего не найдем, только сгинем, – бормотала в волнении Навь. Старший брат тоже чувствовал себя зверем, на которого объявили охоту. Однако убийц он не видел и нехорошее предчувствие вцепилось в душу ледяными когтями. Когда желанье уйти прочь от кладбища почти одолело, они заметили следующий знак.

  – Теперь уже совсем близко, – сообщил Михаил. – Яна говорила идти по трём стрелам, после чего мы выйдем к Теплу.

   Таинственная тишина свалки волновала Серко с каждым мгновением сильнее. Он решительно двинулся дальше и обогнув очередной разбитый корабль, натолкнулся на место, которые крестианский дозор принимал за Тепло...

   Перед взглядом охотника выстроились ряды из двух сотен бочек. Некоторые из них были вскрыты и опустошены, шланги насосов мёртвыми змеями тянулись к остовам искорёженных автоцистерн. Много Зим назад машины пришли увезти опасное топливо, но навеки остались на полосе не выполнив дела. Бетон почернел и оплавился; на покатых боках цистерн виднелись пулевые отверстия. Очень давно в этом месте случился бой, а следом вспыхнул сильнейший пожар.

  – Вот о чём Старейшина говорить не хотел, – догадался Серко. Михаил встретил картину разрушения полным молчанием. Здесь не было никакого Тепла, зато нашлось нечто очень опасное. – Кто-то сливал с кораблей топливо, но похоже отрава не токмо грабителям приглянулась. Из-за проклятого яда тут вспыхнул бой и бочки в итоге никому не достались: ядовитый пожар убил всех, кто был рядом. Много бочек совсем неоткрыто. Старейшина наверняка хотел использовать топливо для обогрева в общине, как токмо услышал о находке дозорных.

  – Его нельзя лить в огонь, – разозлилась Волчица. – Дым убьёт тебя прямо в норе или сам загоришься, ежели встанешь рядом. Отрава не должна попасть людям в руки!

  – Но топливо может сгодиться внутри убежища, – напомнил Серко. Перед глазами встал тот самый выстрел, который поджег шкуру медведя. Почти двадцать Зим подземное логово Нави согревалось новогептилом. Каждый механизм, каждая лампа и вентиляционная шахта в убежище работали на яде из прошлого. Влада взглянула на бочки по-новому, подошла к самой крайней из них, чтобы прикоснуться к проржавевшему корпусу.