Текст книги "Проклятый род (СИ)"

Автор книги: Руслан Дружинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

  – С тобой никогда б не дошли! Ты в грехах погряз, вот Бог и не дал добраться!

   Отгоняя прочь от себя обвинения Веры, Михаил тряхнул головой. Он схватил сестру за руку и насильно втолкнул её вместе с Егоркой во тьму ближайшей комнаты.

  – Когда Яну найдём и в новом Тепле обоснуемся, можешь снова поклоны бить и молиться, но в дороге я над тобой главный! Слёзы свои придержи, молчи и слушайся; не дыши, слова сказать не смей без моего дозволения! – Вера смотрела на брата испуганными глазами. Рот девушки судорожно приоткрылся, чтобы опять закричать, но парень грубо зажал его грязной ладонью. – Не зови охотника, даже не смей! Я – единственный ваш защитник! Вы моя семья, со мной никто не погибнет. Огражу вас от проклятого двоедушца и если он сюда явится, тотчас пожалеет!

   Вера испуганно округлила глаза и Михаил разжал хватку. Тронув светлые волосы, он попытался успокоить перепуганного насмерть Егорку, но мальчик смотрел куда-то за спину брата. В той же комнате, где они прятались, лежало бездыханное тело. Растерзанный человек бесформенной грудой застыл среди объедков и мусора. Окоченевшие пальцы покойника стиснули покрытый запёкшейся кровью клинок. Нож не помог человеку, так и остался бесполезным грузом в обглоданной медведем руке.

  – Вот по кому вопленица из Звонкого Бора слёзы лила. Далеко его Зверь протащил по берлоге, – потянулся к ножу Михаил. С трудом отцепив чужую ладонь от рукояти, он примерился к весу оружия и сердце застучало быстрее. – Убийство грех великий, но нет такого греха, который нельзя замолить...

   Вера в страхе смотрела на брата и не узнавала его. Ради неё он собирался убить человека. Михаил решил пожертвовать всеми истинами, чтобы защитить их семью...

   Серко не поддался. Как бы Волк не скрёб по душе, что бы не обещал за своё освобождение, охотник не слушал. Тихо, словно бестелесная тень, Навий сын ступал по бетонным коридорам убежища. Впереди раздались голоса и возбужденные крики. Слова тысячи раз отразились в гудящей пустоте переходов и стали совсем не понятны. Серко сморщился от разочарования: надо же было так глупо вести себя в логове зверя! Но уже в следующе мгновение, душа охотника замерла. Обычно понимающая и тихая Вера теперь о чём-то яростно спорила с братом, а тот грубо ей отвечал. Добра от такого крика ждать точно не стоило. Захотелось скорее настигнуть сбежавших людей и поставить на место зарвавшегося наглеца, как всегда поступали в стаях подземных охотников с молодняком.

   Выдохнув, Серко напомнил себе, что он не только Навь, но и человек, который хочет попытаться пройти новой дорогой – тем самым путём, о котором никто ему не рассказывал, кроме Веры. Она была не такой как все остальные, таких девушек Серко ещё не встречал. Среди Навьих женщин почиталась только грубая сила, да удаль. Вот и скалился он перед вестами, говорил о жестоких победах, о богатой добыче и вещах отнятых у людей. Лишь тогда во взгляде Волчиц разгорался огонь, а объятья становились теснее. Но что было правдой из его обещаний? Весты никогда не охотились, не слышали крики ограбленных, не видели, как угасает жизнь в застывших глазах...

   Внезапно голоса смолкли и Серко насторожился. Он мог с лёгкостью отличить одну тишину от другой и сейчас рядом с ним была именно та тишина, которая предупреждала об укрывшейся жертве. Дух беспокойно заворочался где-то под рёбрами, посоветовал охотнику быть осторожнее и вновь потребовал крови – так человек станет сильнее, разгадает противника в темноте и добудет победу. Но Серко унял в себе злобу, решив понадеяться только на человеческую часть души. Разочарованный Зверь оставил его, предоставив разбираться во всём самому.

   Свернув за поворот затхлого перехода, Серко вошёл в разрушенный жилой блок. Зрение без Волка ухудшилось, но он ещё мог разглядеть на стенах следы от выстрелов и глубокие борозды медвежьих когтей. Ногам было сложно ступать по завалам из мусора и старых объедков. Приготовив к стрельбе карабин, Серко осторожно выбирал место для каждого шага. Он чувствовал, что хозяйка берлоги уже не спит и прислушивается к шорохам незваных гостей. Нужно было как можно быстрее отыскать крестианцев, чтобы сбежать из сырой темноты.

   Вдруг из комнаты по соседству раздался жалостный всхлип. Серко сразу узнал детский голос Егорки. Мальчик был сильно напуган, хотя ещё даже не успел встретиться с лесным чудовищем. Зубы Нави сжались от ненависти к Михаилу. Он уверенно зашагал прямо к порогу подозрительной комнаты и лишь в последний момент успел почувствовать нападение.

   Всего лишь мимолетное предчувствие, еле заметное глазу движение, но это спасло ему жизнь. Зазубренный нож только порезал плечо и не попал в голо, в которое метил. На пол бункера пролилось несколько капель горячей крови, а внутри двоедушца тут же грянула ярость. Обратись он заранее к Волчьему духу, так никакой человек не смог бы так подло подкрасться. Михаил попытался нанести удар снова, но уже не успел. Серко перехватил запястье парня и быстрой подсечкой свалил его на пол. Невзирая на боль, юноша никак не выпускал из ладони клинка. С глухим рыком Михаил попытался как-нибудь извернуться, чтобы атаковать снова.

  – Мишенька, остановись! – закричала Вера из темноты, но крестианец как обезумевший её не слушал. Серко ощутил, как пол под ними неожиданно содрогнулся – нельзя было шуметь в медвежьей берлоге! Схватив за волосы Михаила, он приложил его лицом об грязный бетон. В удар охотник вложил только половину возможной силы, но и этого хватило, чтобы парень закашлялся кровью.

  – Не по росту себе противника выбрал! – он наконец-то сумел отнять нож у крестианца. Когда Серко встал и расправил плечи, то вдруг почувствовал боль. Пальцы нащупали кровоточащую рану под распоротой курткой. Разглядев это, Вера испуганно охнула.

  – Ах ты, глупый дурак... – сокрушенно проворчал Навий сын. – За пролитую кровь всякий раз отмщение требуется, иначе Недоля проснётся. Не в обиду тебе, крестианец, но таково моё обещание матери...

   Схватив Михаила за куртку, Серко прижал его к жёсткому полу и занёс нож над правым плечом.

  – Не надо, молю тебя всеми святыми! Человек же ты или зверь! Не надо мстить уже беззащитному! – отчаянно крикнула Вера. Рука Серко замерла и он встретился с зеленью глаз. Вера с великой мольбой смотрела на двоедушца и каждое её слово больно резало сердце.

  – Человек или Зверь? Вопрос не из лёгких... – Серко с хрипом смотрел в испуганное лицо Михаила. – Значит настала пора сделать шаг против судьбы...

   Сказав это, он отбросил в сторону зазвеневшую сталь. Серко не стал проливать крови в ответ, несмотря на материнское предупреждение. Зверь был загнан в глубины души и закован в тяжёлые цепи человеческой воли. Могильным воем он пообещал жестокую расплату за такое предательство, но этот вой был не слышен другим, а вот реальный рёв обрушился на охотника.

   Стены убежища затряслись от грозного рыка медведицы. Хозяйка берлоги больше не собиралась терпеть в своём логове чужаков. За неестественно долгую жизнь она уже не раз пробовала человеческое мясо и легко распознала знакомые запахи. Но Великий Зверь давно перестал бояться охотников и теперь свирепел оттого, что распознал противника с Волчьей душой.

   Серко схватил Михаила за куртку, одним резким толчком поднял на ноги и протянул руку Вере. Выскочив в коридор, они впервые увидел хозяйку берлоги. Огромной туше было тесно даже в просторных переходах старого бункера. Размер медведицы был столь велик, что Серко легко угадал в ней больше тоны звериного веса. Чёрная шерсть превращала Лесного Духа в ужасную тень среди мрака. На косматой голове виднелись ещё свежие шрамы от чьих-то зубов.

  – У неё к волкам давние счёты, придется посторониться!

   Будто поняв слова человека, Великий Зверь тут же бросился на охотника. Животное двигалось быстро, за долгие годы привыкнув к тесноте коридоров. Но не для такого большого создания строился этот бункер; многое на его пути заставляло замедлиться. Снося грузным телом открытые двери и втаптывая тяжёлыми лапами старый хлам, хозяйка берлоги без устали гналась за людьми.

  – Когда выйдем в лес, там всё и закончится! – крикнул Серко на бегу. Снаружи он рассчитывал только на Владу. Вдвоем брат с сестрой могли попытаться сразиться с врагом, если конечно Влада уже одолела бурого Пестуна. Серко выпустил вперёд себя крестианцев и теперь замыкал общую группу. Михаил крепко держал на руках онемевшего от страха Егорку, за ними изо всех сил спешила Вера. Опасность попасть в зубы к такому чудовищу заставила позабыть о случившейся в комнате драке. Семья доверилась Навьему сыну, но в этот раз Серко не был уверен, что сможет спасти крестианцев. На такого зверя ему ещё не приходилось охотиться.

   Сотрясая бункер тяжёлым шагом, медведица заревела от чувства близкой добычи. Нужно было постараться её придержать или хотя бы замедлить. Снаружи шансов остановить такую силу оставалось не много. Серко резко обернулся, вскинул карабин и трижды выстрелил прямо в череп животного. Пули не могли пройти мимо, но порождение Долгих Зим даже не сбавило шага. Выпусти Серко хоть всю обойму, Великий Зверь не заметит свинца. У любого охотника против него не было ни единого шанса.

  – Пули тебя не берут, только нож, да правильный заговор, – Серко лихорадочно вспоминал каждую мелочь, которую знал об охоте на одержимых. Жаль мать об этом говорить не любила, а как бы сейчас пригодился её совет после схватки возле Рогово Городища...

   Но тут взгляд парня упал на панель, отошедшую от стены. Под решетчатой перегородкой виднелись проржавевшие трубы. Они тянулись вдоль технической ниши и Серко вспомнил, что видел точно такие же в своём логове. По трубам окрашенным синей краской текло жидкое пламя, которое и обогревало убежище до самого дня. Топливо было крайне опасным и его остатки наверняка загустели в трубе.

   Быстро переведя прицел карабина, Серко выстрелил снова. Химическое топливо вспыхнуло и вырвалось наружу огненной бурей. В одно мгновение пламя поглотило медведицу и чёрная шкура вспыхнула в синем сиянии. С диким воем зверь ударился в стены, завертелся на месте. Не было никакого спасения от пожирающего тело огня; такого врага нельзя было растоптать, раздавить или разорвать в клочья. Животное было бессильно против ярой силы древнего огнебога.

   Коридор наполнился едким дымом и вонью палёного мяса. Крестианцы успели сбежать, но Серко не мог оторвать глаз от пылающего существа. Медведица билась в огне, но с каждым мгновением её движения становились слабее и медленнее. Участь монстра была предрешена. Глухо заурчав, Лесной Дух осел на ближайшую стену. Он стал последней жертвой, которая нашла смерть во мраке забытого бункера.

   Серко взглянул на оружие так, как будто впервые увидел свой карабин. Долгими вечерами он старательно чертил поверх ложа замысловатые руны, но одно место на дереве всегда оставалось свободным. Теперь Серко знал, что вырежет на карабине – для оружия наконец-то нашлось подходящее имя, которое пылало как подобает огню...

  *************

   Свежий воздух очистил от дыма уставшие лёгкие. Серко смог выстоять, выжил в тяжёлой схватке против Великого Зверя. Как только он вышел из бункера на поверхность, то сразу столкнулся со взглядом сестры.

   Крестианцы испуганно жались друг к другу возле открытого люка. Стоило им ступить за порог, как они тут же оказались под прицелом "Пера". Влада выглядела ужасно: взъерошенная пуще обычного, покрытая с ног до головы запекшейся кровью и грязью. Любой мог сейчас принять Навь за восставшую упырицу. Вук тоже был жив, хотя пострадал ничуть не меньше хозяйки. Пёс поджимал переднюю лапу, одно ухо бойцовской собаки оказалось разорвано. Битва с Пестуном обоим далась нелегко. И всё же молодой медведь был повержен и его окровавленная, разорванная в клочья туша лежала неподалеку от входа.

  – Ох и разит от тебя, Серко, будто три для на костре запекался, – дико улыбнулась Волчица. – Или решил прямо в берлоге огонь развести, да погреться?

  – Медведица мертва, я убил Великого Зверя.

  – Как?

  – Пламенем. Оружие породило огонь, против которого ни один Лесной Дух не устоит. Карабин наконец-то заслужил себе имя. Сегодня я вырежу на нём последнюю руну и отныне звать буду "Смага".

  – Жар и пламя – доброе имя, – одобряюще кивнула сестра. Серко недоверчиво покосился на тело медведя.

  – Неужели сама его так развалила?

  – Плёвое дело, – пожала плечами охотница. – Молодой он был, да и глупый. Теперь знает по чём связываться с Навьим племенем. Мяса только не трогай, не буди Лихо, – после своего предупреждения, она зло посмотрела на крестианцев. Михаил закрыл собой Веру от нацеленного дула винтовки. – Сбежать хотели? – зло зашипела Волчица. – Тако за защиту нам платите?

  – Мы испугались! Оружия-то при нас нет, а медведь как набросится! – попыталась оправдаться перед ней крестианка.

   Влада ответила неожиданно искренним, сострадающим голосом. В нём было столько напускной доброты, что Серко даже вздрогнул.

  – Страшно вам, сиротам, стало! Натерпелись, а ребёночек и вовсе заикой может остаться. Такой ужас перенести...

  – Хватит! – Вера оборвала её лживые речи. Девчонка не поверила и лицо Влады моментально преобразилось, на губах вновь растянулась ухмылка.

  – А вы учитесь, крестианцы. Не ведётесь более на эту игру, пустого сострадания больше не ждёте, и правильно – никому верить нельзя. Даже если кто-то рядом живёт, да поёт каждый день сладкие песни, так не значит, что ночью вас не зарежет. Верьте тому, у кого ярость в глазах, а с губ летит всё что он думает. Злость честнее всего, доброта лишь лукавство, – переведя взгляд на Серко, Влада позвала его за собой. – Идём, покажу тебе кое-что.

   Они побрели сквозь изломанную Пестуном рощу. Тугие ветви кустарника до сих пор хранили на себе клочки бурой шерсти. Запинаясь и охая следом за ними поплелись крестианцы. Вскоре люди вышли к тому самому месту, которое хотела показать Влада. Средь ветвей сваленного бурей дерева прятались два медвежонка. Они были ещё совсем малы и, оставшись без надзора, не догадались сбежать. Трава вокруг была хорошо вытоптана, видимо Пестун постоянно присматривал за молодняком возле берлоги. Медведица не слишком заботилась о своих детях, Лесной Дух больше охранял территорию.

  – Это же медвежата того чудища! – Михаил попятился, будто молодняк уже мог набросится на него и покалечить.

  – Верно. Без мамки остались, совсем беззащитные, – загадочно улыбнулась Волчица. Она вытащила из-за пояса револьвер и протянула его крестианцу. Парень уставился на оружие так, как будто ему предлагалось схватить за хвост змею.

  – Сыграем в игру, крестианец? – прищурилась Влада. – В револьвере два надёжных патрона, а тут двое сироток осталось. Они скорей всего сами сдохнут, а не сподобятся, так в лесу найдётся зверюга, которая им в этом поможет. Однако, тебе улыбнулась удача: коли убьёшь медвежат, пустишь по пуле каждому, так мы вас отпустим. Ты же хочешь уйти от Навьего племени? Хочешь? – юноша молчал и Влада нетерпеливо гаркнула. – Ну?! Ты желаешь освободиться и семью свою уберечь?!

   Серко тут же догадался о замыслах младшей сестры.

  – Влада, ты же...

  – Не лезь, – голос Волчицы прозвучал абсолютно бесцветно, однако, Серко с детства знал этот тон – сестра не просила – это была прямая угроза.

  – Мишенька! – попыталась остановить брата Вера, но тот уже взялся за револьвер. Егорка спрятался за спину девушки и снова тихо заплакал. Михаил будто не слышал родных. Подойдя к медвежатам, он прицелился и зажмурил глаза. Почуяв неладное, звери начали отступать на неловко заплетавшихся лапах.

  – Ты глаза то открой, а то пули всего только две. Возьмешь ещё, да и промажешь, – заворожённо следила за казнью Влада.

  – Вас ведь тоже двое, если оружие против мучителей поверну и обоим по пуле? – вдруг сказал Михаил.

  – Нас трое, – спокойной поправила Навь. Вук тут же зарычал и встал перед хозяйкой.

  – Собака ранена, если вас пристрелю, то...

  – Он глотку тебе раньше порвёт, чем сделаешь глупость, а может ребёнку или сестре. Ты даже вздохнуть не успеешь, как потеряешь кого-то из близких. А если пристрелишь пса, так отмщение жди от нас. Это игра, Михаил, здесь всё честно! Револьвер твой заряжен, а мы рук на оружии даже не держим. Коли убьёшь молодняк – тогда всех отпустим. Начнёшь нас убивать – то кто-то из твоей семьи точно погибнет. Не будешь стрелять, значит выбор свой сделал и дальше сам с нами идёшь, добровольно. Так что же решил?

   Рука крестианца затряслась, он неуверенно посмотрел в глаза младшей сестры. По щекам Веры катились горькие слёзы, она с мольбой зашептала: "Не надо..."

   Зарычав, Михаил резко развернулся к охотникам и нацелил револьвер в лицо Влады. Улыбка Нави превратилась в оскал. Она смотрела на смерть, как будто радуясь их новой встрече.

  – Стреляй же, – шепнула она, – покажи, что мужчина...

   Вук яростно зарычал, готовясь всем телом к броску.

  – Миша! – в испуге закричала сестра. Палец крестианца на спусковом крючке чуть напрягся. Он хотел нажать на него, но, казалось, тяжесть всего известного мира повисла на кончике мушки.

  – Перед вашим богом любые грехи замолятся, верно?! Почему тогда нельзя убивать?! – наступала Волчица.

  – Хватит, Влада! – не вытерпел и вмешался Серко. Он встал перед сестрой и парень сразу перевёл ствол оружия на охотника.

  – Стреляй же! Целых два надёжных патрона дают тебе выбор! – выскочила Влада вперёд. Крестианец занервничал ещё больше, на лбу выступили холодные градины пота. Но тут Егорка бросился к Михаилу и повис на руках. Мальчик с воем схватился за револьвер, отводя его в сторону от людей и медвежат. Оружие резко выстрелило...

   Грохот испугал детёнышей Великого Зверя; с гнусавым воем они разбежались в разные стороны. Пуля врезалась в землю у самого сапога Одинокой Волчицы. Лишь мгновение отделило охотницу от загаданной смерти. Влада даже не шелохнулась, только медленно выдохнула. Егорка ревел, захлёбываясь от испуга и отчаянно прижимался к своему старшему брату. Михаил выронил револьвер и крепко обнял мальчишку.

  – Ты настолько слаб, что за тебя решает ребёнок. Не смей больше противиться нам или все вы умрёте. Все... до единого, – Влада развернулась и быстро зашагала прочь от поляны. Сердце Нави прыгало где-то у горла, но она почти смеялась от пережитых ощущений.

   Вера тут же обняла братьев, подобно птице, что укрывает своих неразумных птенцов. По сознанию Серко вдруг ударила мысль, что он больше не вытерпит этих игр. Охотник догнал Владу и резко схватил её за руку.

  – Что ты творишь?! Обезумила? Зачем заманиваешь их в такую ловушку?! Если бы парень пристрелил потомство Великого Духа, то навеки оказался бы проклят! Даже те, кто останется рядом с ним, пострадают!

   Неожиданно, Влада оттолкнула брата прочь от себя.

  – Неужели ты стал слишком слаб, чтобы играть со мной вместе, Серко?! Дрожишь как осенний лист на морозе и смеешь заявляться ко мне с раной от чужого ножа! С каких пор звери стали нападать вооружившись металлом?

   Серко невольно прикрыл разрезанное плечо.

  – Почему крестианец цел, а? – продолжала наступать Влада. – Почему посмел напасть на тебя и не получил в ответ должной расплаты? Что мне делать прикажешь, коли не поставить ублюдка на место?! Да, добра я им не желаю, убей дурак медвежат, так встал бы на путь ещё более худший, чем гибель! Коли в нас посмел выстрелить, так тем бы показал насколько хороши крестианцы и чего стоят заветы их бога; а меня застрели, так может быть облегчил долю Одинокой Волчицы!

   Сказав это, Влада вдруг прижалась к Серко и крепко его поцеловала. Во рту брата ощутился вкус крови, от бусых волос пахнуло запахом чуждого дыма. Волк внутри охотника разъярился и попробовал порвать свои цепи. В ужасе брат оттолкнул сестру прочь, а Влада опять рассмеялась.

  – Мы с тобой такие одни на всём белом свете, Серко! Но ты гибнешь, на тебе тень креста. В гаданиях мать это видела, в рунах. Зря ты спутался с морокотниками, крестианская вера хуже отравы! Чужая она холодному лету и Долгой Зиме, не пригодна для Нави. Не говори с ними более по ночам, ничего о нас чужакам не рассказывай...

  Глава 8

Ливень над прошлым

   Это был первый дождь нового лета. Он начался с рассветом, не дожидаясь пока мутный диск небесного коло появится над горизонтом. Первые капли с шипением исчезли на горячих углях, что остались после ночного костра. Поднялся белый пар, но робкий дым тут же развеяло ветром. Человеческое тепло для порыва было всего лишь одним лёгким вздохом; ветер мог перегнать целый флот серых туч, заполняя мрачное небо предгрозовой хмарью. Через мгновение вода хлынула в мир и залила землю до последней канавы. Но Навь с крестианцами уже шла по лесной чаще, погружая ноги в намокшие травы.

   В этом ливне для них не было ни капли радости. Дождь наполнил лес запахом влажного дерева и прелой земли. Подобно тучам ползущим по небосводу между крестианцами и охотниками повисла свинцовая тишина. Михаил ни с кем не разговаривал и потерянно брёл под дождём, держась в стороне от остальных.

  – Сломала ты его, – тихо сказал Серко шагающей поблизости Владе. Уронив с пепельных волос холодные капли, та резко обернулась к своему брату.

  – Пусть радуется, что живой. А то, что личину его вывернула наизнанку, так в том заслуги моей не найдётся. Он такой в душе поганый и есть – гнилой.

  – Много же в тебе злости. Не умеешь ты прощать людям...

  – Прощать? Ты как крестианцы запел что ли? – в ледяном взгляде Волчицы опять промелькнула лютая ненависть. – Даже своим родичам я прощаю не всё и не всякий проступок спускаю. А лицемерную ложь получше всех вижу!

   Серко отвернулся от гнева сестры, но Влада уже разошлась и со злостью продолжала ему выговаривать:

  – Решил верить в добрые сказки? Вспомни кто ты и чья кровь в твоих жилах течёт! Нам логово надо найти, а когда всё будет для рода исполнено, тогда и свою жизнь построим, как мать это сделала. Она шаг за шагом прошла по предначертанной ей дороге и решения свои принимала ни в чём не сомневаясь. Мы также поступим, разберёмся со своей жизнью, когда спасём племя. А после, даже Волчий дух победим.

  – Против этих проклятий нет способа, – напомнил Серко, но Влада лишь со злостью замотала в ответ головой – она отказывалась верить в такое.

  – Мы найдем, Серко, мы вместе найдем такой способ...

   Вдруг она уставилась в лесную поросль так, как будто уже что-то нашла. Серко проследил за взглядом сестры и тут же увидел в траве длинный металлический брус. Нагнувшись, он внимательно осмотрел незнакомую вещь; брус уходил вдаль и конца ему не было видно. Более того – всего в шаге от первого, лежала ещё одна такая же бесконечная полоса из металла.

  – Дорога из железа, – заключил Серко, вынув карту. – Она ведёт прямо к следующему кресту...

  – Ещё одно Тепло, – шепнула Волчица. Лицо её вдруг исказилось от боли и девушка крепче сжала на груди подаренный матерью оберег.

  – Медведь прижал? – забеспокоился брат.

  – Ничего, пройдет... раны затягиваются, кости срастаются; а у некоторых зверюг просто лапы тяжелые, – измучено ухмыльнулась она. Будто соглашаясь с хозяйкой рядом заскулил подраненный Вук. Разорванное ухо пса поднялось и он настороженно посмотрел в сторону леса.

  – Что же ты, чуешь кого? – Влада проследила за взглядом собаки, но среди серого ливня и шума воды нельзя было расслышать ни звука. Вдали угадывались только тёмные силуэты деревьев. Навья дочь прикоснулась языком к острой кромке клыков, но Серко её остановил.

  – Под дождем стоять нечего. Пройдём чуть дальше по этой дороге и будем на месте.

   Влада спорить не стала. Бросив быстрый взгляд на крестианцев, она отправилась следом за братом. Вук ещё немного посторожил застывший в молчании лес и поспешил за хозяйкой.

  *************

   В этот день Мать-Волчица снова повела свою стаю в бой. Навья Стража обнаружила в лесу поклонников Вия, враги снова что-то замыслили. Уже прошло несколько дней с момента их первого нападения, но теперь чужаки опять подбирались к убежищу. И всё же их поступки казались странными; Виичей оказалось немного и сражаться они пока точно не собирались. Анюта уже час наблюдала за ними и насчитала не более двадцати не очень-то крепких мужчин. Они были чем-то заняты, что-то делали на земле её рода. Старшая заметила железные инструменты и слышала торопливые голоса. Враги боялись, что их обнаружат. Не зря боялись – так и случилось.

  – Чертог зайдёт с севера, мы на востоке, а с запада обошла Навья Стража, – торопливо доложил черноволосый охотник, который держался рядом с Анютой. Он был молод, внутри парня играла горячая кровь. Анюта чувствовала, как Сивер рвётся сражаться. Юноша хотел отомстить за погибших друзей, очень много молодняка погибло в первом сражении. Но время для мести ещё не пришло.

   Анюта неторопливо выбирала момент для атаки воинов Зимнего Волка. Три стаи укрылось в лесу, сегодня она поведёт за собой самых надёжных бойцов – тех, кто не ударит ей в спину и не предаст во время сечи.

  – Мы можем напасть на них прямо сейчас! – пробормотал нетерпеливый охотник. Сиверу не сиделось за камнем, который послужил им укрытием. Старшая посмотрела на парня с холодной суровостью и от этого взгляда тот сразу притих. Без лишних слов Мать-Волчица указала рукой на сплетение зарослей впереди. Сивер осторожно выглянул из-за укрытия и лишь после этого заметил угрозу; среди стеблей дикой малины притаилась пулемётная точка. Её почти не было видно, даже ствол оружия скрывался в траве. Стоило атаковать и многие охотники тут же погибнут.

  – Перед тем как ползти на рожон, лучше бы поостерёгся, не то помрёшь раньше срока, – наставляла Анюта. Сивер шумно сглотнул и с уважением склонил голову перед Старшей. Он уже давно крутился возле Первой охотницы, высматривая её младшую дочь. Только слухи о жутком проклятии Влады не давал ему взяться за дело серьёзно и попросить свой первый залог. Хотя бы в этом наглец проявлял осторожность.

   Кивнув в сторону пулемётчика, Анюта быстро шепнула.

  – Я убью его.

  – Старшая, позволь мне! – встрепенулся охотник. Он хотел проявить себя перед глазами Ведущей род, но та равнодушно отрезала.

  – Нет. Я всё сделаю тише. Эта смерть для нас слишком важна.

   Сивер засопел в недовольстве, но возражать не осмелился. Он был лучшим из молодняка; метко стрелял и отлично сражался в ближнем бою топорами; но у молодого охотника не было главного – Волчьего Духа.

   Анюта скользнула меж зарослей и бесшумно обошла пулемёт. Её слух ловил каждый шорох и неосторожные фразы из разговоров дозорных. Язык слегка поранил себя о клыки и кровь медленно потекла в горло – этот секрет был известен лишь самой опытной Нави. Регулируя сердце и заглатывая кровь малыми порциями, Анюта заставляла Волка не свирепеть, а только утихнуть и лучше вслушиваться в окружающий мир. Зрение прояснилось, каждый человек на пути стал смотреться словно сверкающий алым огнём силуэт и видеть дрожащие от волнения души было приятно. Вторая сущность Анюты в предвкушении зарычала – она почувствовала чужой страх.

   Губы Волчицы изломились в усмешке: пулемётчик спокойно дышал не ощущая угрозы. Анюта бросилась на него со спиты и быстрым ударом ножа забрала жизнь беспечного Виича. Клинок охотницы провернулся под левой лопаткой и резко вышел наружу. Враг был убит без единого звука, не поднял тревоги и не успел закричать.

   Анюта быстро осмотрела установленный на бруствере пулемёт. В коробе нашлось всего с десяток патронов – не слишком большое богатство. Поклонники Вия, как и племя Зимнего Волка, собрали на войну последнее снаряжение. Однако, пулемёт выглядел слишком новым для оружия Тёплого Лета; ни ржавчины, ни обычных следов использования – это озадачило Старшую, но лишь на мгновение.

   Рядом зазвучали встревоженные голоса. Анюта была уверена, что её вылазку никто не заметил, значит – охотники другой стаи оказались недостаточно осторожны. Племя сделало ставку на неожиданность и если промедлить ещё, атака могла провалиться.

   Ствол пулемета развернулся в спины охранников и грянул короткой очередью. Не успев даже понять откуда стреляют, двое Виичей тут же погибли. Они не ожидали нападения со спины и как только первые воины упали, остальные попытались сбежать. Но тут в дело вступила Чёрная Стая. Огромные псы величиной с матёрого волка выскочили на бегущих людей. Шкура каждого зверя была украшена белым известковым узором. Боевые псы настигали врагов и жестоко расправлялись с любым, кто попадался им в зубы. Собаки старались добраться до горла, их могучие тела могли выдержать не одно попадание пуль. Лес наполнился человеческим визгом, разъярённым лаем и хлопками длинных, отчаянных очередей.

   Навь дралась с Навью, Зимний Волк побеждал, но преимущество висело на волоске. Несмотря на численный перевес и внезапность атаки, среди Анютиных соплеменников было слишком мало опытных двоедушцев, а у Виичей таких воинов хватало...

   Зубы пса лязгнули у самой ноги, но мужчина успел увернуться. Он ударил животное обломком ножа, оставив в шкуре собаки глубокую рану. Пёс взвизгнул, однако, снова атаковал. В прыжке он свалил врага наземь и лишь за мгновенье до смертельно удара, мужчина успел сжать покрытые пеной челюсти. Сложно было представить, что в руках человека окажется столько силы, но этот охотник и не считал себя человеком. Зарычав, он одним движением свернул голову огромному псу. Собака повалилась на грудь и придавил воина собственным весом. Победителю нужно было всего лишь мгновение, чтобы выбраться из западни и снова вернуться в сражение, но этого времени ему просто не дали. Анюта подскочила к упавшему и без всякой жалости начала резать его острым клинком. Вопли и поднятые руки, которыми тот хотел защититься, не смогли остановить Мать-Волчицу. Лишь когда охотница почувствовала, что разбуженный Волк утолил свою злобу, то нанесла последний удар милосердия.

   Битва подходила к концу, все Виепоклонники уже были мертвы. Двадцать растерзанных тел остались лежать в траве мрачного леса. Племя Зимнего Волка потеряло четверых охотников и пять боевых псов – добрая победа, но не по нынешним меркам. У Виичей было гораздо больше людей, а главное – все они чувствовали свою вторую, звериную душу...

   Присев возле трупа, Анюта провела рукой по шкуре погибшей собаки.

  – Возвращайся скорее. Держи ответ за то, как с тобой поступили, как жизнь свою прожил...

  – Старшая! – вдруг окликнул её голос Сивера. Рядом с черноволосым охотником спешил на встречу Олег. Анюта с облегчением улыбнулась – муж не пострадал в этой схватке. Он наотрез отказался оставлять Мать-Волчицу одну. После её приступа белой ярости у пограничных деревьев скиталец беспокоился за супругу.