Текст книги "Тут дьявол с Богом борется…"

Автор книги: Руслан Бурбуля

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 43 страниц)

Тело неожиданно грохнулось на кровать с таким оглушительным стуком, что казалось на нее, упала пятьсот килограммовая гиря. За дверью послышались всхлипы и причитания Настиной родни.

– Что, отец Николай… Страшно тебе? Вижу что страшно. – глаза Насти наполнились ярким всполохом. Ее взгляд, казалось, вот-вот прожет в священнике настоящую дыру. – Ну же, Николай… Признайся. Тебе просто хочется трахнуть меня. Потому ты и приходишь каждый день сюда. Не для излечения души этой сучки, а что бы трахнуть демона. Так чего же ты ждешь, иди ко мне мой желанный! А-а-а-а – проорало тело Насти во весь голос.

Стала сказываться молитва. Николай знал, чем дальше будет происходить служение, тем сильнее будет боль демона, а значит и боль человеческого тела. Но он ничего поделать с этим был невсостоянии. Ну не знал он, ни одного другого способа, который бы позволил безболезненно изгнать эту тварь из человеческого тела.

– Заклинаю тебя именем Бога во вселенную благочестие принесший: Убойся, бежи, разлучись с телом человеческим. Демоне нечистый и скверный преисподни глубинный, льстивый, безобразный, видимый и невидимый лицемерия ради, ИЗЫДИ, даже если ты сам Вельзевул… – прокричал Николай во весь голос.

Тело Насти, от страшного внутреннего давления казалось, сейчас разорвет на мелкие куски. Ее в буквальном смысле корежило на постели. Из носа потекла темная юшка.

– …Или змеевидный, или яко пара, или яко птица, или глухой, или немой, или во сне пришедший, или в язве, или слезы любострастия творящий, или блудный, или злорадный, или похотный, или сластотворный, или отравляющий или любонеистовый, или домоволшебник, или полуденный, или полуношный – ИЗЫДИ! – снова прокричал последнее слово Николаей и окропил, при помощи кисточки и святой воды, животворящим крестом, тело девушки.

В тех местах, куда попадали капли святой воды, кожа вздулась, будто бы на нее пролили серную кислоту. Отец Николай знал, что через день после этого таинства, от ожогов не останется и следа. Все сойдет, будто бы и не было их. Но зато СЕЙЧАС, демон, вселившийся в земное тело, так орал и злословил, будто бы святая вода действительно выжигала в его невидимом теле каленые раны.

– …И если от кого послан ты, или нашел сам внезапно, или в море, или в рече, или от земли, или от колодца, или от рова, или от древа или от трости, или от вещества или от верху земли, или от скрвены, или от луга, или от леса, или от грома, или от покрова ванного, или от гроба идольского, или ведьмы, или не ведьмы, или от знаемых, или не от знаемых, или не от посещаемого места – устыдись образа рукою Божию созданного, убойся облика его воплощенного в тело сие и не сокройся в рабе Божьей Надежде, ибо ожидает тебя жезл железный и пещь огненная и тартар и скрежет судный отмщения преслушания. ИЗЫДИ!…– и отец Николай снова окропил тело Насти святой водой.

В комнате из всей утвари находилась только, кровать да огромный деревянный комод. Еще в самом начале своей борьбы за Настину душу, Николай повелел вынести из ее комнаты всю мебель. При службе, зачастую небольшие предметы, словно поднятые невидимой рукой, так и норовили изувечить тело священника. Вот и на этот раз задрожал огромный комод. Вибрация обычно предшествовала левитации всякого предмета.

– А-а-а-р. – снова по комнате пронесся толи вопль, толи стон, вырвавшийся из горла девушки. – Что? Нравиться мучить ее тело, святоша? Нравиться кропить ее своей водицей? Так и я тоже самое сделать для тебя…

Смирительная рубашка задралась и из женского детородного органа, прямо в лицо Николаю, ударила тугая и отвратительно вонючая мочевая струя. Священник чуть не захлебнулся. Ему пришлось отступить на несколько шагов назад. С омерзением отплевываясь, он продолжил молитву.

– … Убойся, умолкни, бежи и не возвращайся. Сокройся с лукавством нечистотных духов в землю безводную, пустую, наделанную, где человек не обитает…

После этих слов оторвалась одна из навесных дверей комода и со свистом пули устремилась в голову отца Николая…

Все же бережет Бог своих верных чад. Уберег Он и на этот раз своего священнослужителя. Тяжелая дубовая дверка, пролетела над самой головой отца Николая, и сорвав его головной убор, с ужасным грохотом впилась в заднюю кирпичную кладку. Священник почувствовал, как с внутренней стороны его ряса стала непревычно теплой. Только намного позже он осознал, что у него от пережитого страха, опорожнился мочевой пузырь. И все же, почти теряя сознание, он закончил:

– … Бог один, и он презирает всех уязвляющих и злословствующих на образ его, и веригами мрака тартару предает в долгую ночь и день всех злых искусителей и изобретателей дьявола. ЯКО ВЕЛИКИЙ есть страх Божий и велика Сила и Слава Отца и Сына и Святого духа. Ныне присно и во веке веков. АМИНЬ!

И тут Николай увидел, как разрываются путы, что стягивали скованное тело. Как на его глазах, Настино лицо перевоплощается в ужасную маску того, кто сейчас полностью контролировал ее тело. Она медленными шагами направилась в его сторону, вытянув вперед свои тонкие руки. Плети змеевидных волос, копошились на ее головне точно живые. Из ее глаз на Николая смотрела сама Бездна. Николай понял, что это конец и в последний раз обратился мысленно к Богу.

"Христос, Господь мой, не оставь меня, раба твоего. Избавь от лукавого и изгони бесов сомнения из души моей. Ниспошли мне чудо избавления от дьяволького отродья и клянусь, что буду с тех пор служить только тебе и никому более."

Сзади послышался оглушительный гул. Это слетела с петель лакированная дубовая дверь. Перед тем как потерять сознание, отец Николай услышал такой МАТ, что даже подивился про себя.

"Разве ж можно так кроить в присутствии этой мрази? Ведь ей это только на пользу"!

Смотря на мир уже сквозь пелену забытья, он с удивлением отметил, что тот, кто завладел телом Насти, вдруг яростно оскалился на кого-то за его спиной. Мат не прекращался ни на секунду. Уже уходя в блаженное небытие, священник увидел, как Настя, безвольной куклой, повалилась под ноги молодого, коротко стриженого, мужчины.

ПРИБЫТИЕ.

Перрон был покрыт лужами и скопившимся за стуки мусором. По нему со скучным видом шатались несколько подозрительных личностей, явно цыганской национальности. Роман вдохнул прохладный воздух полной грудью и уверенно ступил с подножки вагона на мокрый асфальт. Тут же к нему подбежал цыганенок. По нему, как впрочем и по всей массе их народа, горькими слезами плакал «Мойдодыр». Одежда висела, и не смотря на то, что стоила явно не дешево, выглядела как пошарпанная «гумонитарка».

– Дядя, а дядя!? Дай на хлебушек!

Роман покосился на кудрявого байструка, рассмотрел его несколько секунд, и потеряв к нему всякий интерес, стал искать глазами тех, кто должен был его встречать.

– Так че дядя? Не дашь хоть пару копеек? – удивился цыганенок.

– Отстань порождение греха. Иди своей дорогой. – сквозь зубы процедил Роман и направился к близ лежащей скамейке. Тех, кто должен был его встретить, видимо запаздывали.

Зазвонил телефон. Посмотрев на внешний экран и увидев фотографию Лики, Роман удивился.

"На часах пять утра, а эта коза не спит! Сучилось чего?"

– Да, зая. Что-то случилось?

– Привет папуля. Да ничего особого, просто я соскучилась.

– Ну, ты даешь! Всего ведь пять часов утра. Тебе спать надо, а не переживать пережитое.

– Пап! Вообще-то я звоню, потому что мне страшно.

– С чего это вдруг? – насторожился Роман.

– Ну, видишь ли, мне только что приснился очень нехороший сон. Я бы даже сказала – жуткий.

– Дядя дай копейку, а дядя? Ну, дай копейку!

Роман скосил недовольный взгляд в сторону нахально улыбающегося цыганенка и со сталью в голосе посоветовал.

– Уйди отсюда, иначе пеняй на себя.

– С кем ты там разговариваешь? – донеслось из телефона удивленный голосок.

– Да так. С ублюдком, который через пять лет, сядет за торговлю наркотиками и за причинение телесных ран сотруднику милиции, нанесенных при попытке бегства с места преступления.

– Так прогони его.

– Не хочет сволочь. Хочет копеечку!

– Так дай ему?

– Пусть идет работать! Здоровый ведь. Ну, да хрен с ним. Что там насчет сна.

– Ох. – вырвалось у дочки – Не нравиться мне твоя поездка. Чует мое сердце, что произойдет, что-то страшное.

– Ты там не паникуй, объясни все по ряду.

– В общем, мне приснилось, что тебе угрожает опасность. Я это узнала от какого-то странного существа. Это была красивая женщина, и она пришла ко мне во сне, что бы предупредить и попросить отговорить тебя от необдуманных решений. И знаешь что? Несмотря на ее неземную красоту, мне она показалась… Опасной, что ли. В конце она сказала, что если ты не отступишь, то она придет за мной.

– Серьезно! Дела! Ты как, разобралась со сном?

– Сразу, после этого тебе вот и звоню. Я применила самогипноз и восстанов свои сегодняшние сновидения поняла, что мой последний сон был под утро, а ты ведь сам знаешь, что в такое время ночи, людям сняться по большей части вещие сны.

Роман удрученно молчал, так как знал, что это было правдой. Такие сны снятся обычно ближе к пяти. Человеку за ночь, при здоровой психике, снится сразу несколько снов. Большинство из них он не помнит и в сознании остается лишь смутное воспоминание, самого яркого из них. Эти сны, снятся человеку в первой половине ночи. Когда же мозг полностью релаксируется, то есть очищает сознание для новых впечатлений, из глубины подсознательного, под самое утро, прорываются обрывки и яркие картины того, что люди прозвали "вещими снами". Именно при помощи таких вот снов и была написана таблица Менделеева и совершено множество открытий, как в области искусства, так и науки. Медиумы могут вызывать такие сны и видения по своему желанию. Среди них считается, что дети, сознание которых еще не сформировалось окончательно, как "мирская личность", обладают даром предвидения, так как их мозг еще не закрыт полностью для астрала и через свое подсознание они могут получать оттуда образы, что в ближайшем будущем могут стать реальностью. Древние знали, что любой ребенок это существо, которое до своего совершеннолетия живет, как бы в двух мирах. Особенно это развито у тех, кому не исполнилось еще трех лет. Маленький человек живет духом в отцовском начале, ну, а физикой и душою уже в материнской природе. Поэтому издревле и вошла в наш обиход поговорка – "Устами ребенка – глаголет истина!"

– Э-й… Сабака! Что бы ты всю жизнь работал на лечение своих детей!

Роман не сразу понял, что все это, ему желает ни кто иной, как цыганенок, который потеряв надежду на свою "законную добычу", решил сменить клиента, а на последок пожелать ему всего "доброго"! Перед тем, как попрощаться, таким вот своеобразным способом, пацан заблаговременно отступил на пару шагов, что бы в случае чего дать "срекоча".

Реакция Романа была неожиданной даже для него самого. Расстояние в пять шагов он преодолел за какую-то секунду. Вот он сидит на скамейке… Вьють… И вот его правая ладонь, отвесила удивленному байструку приличный подзатыльник, от которого цыганенок пролетел несколько шагов и со смаком врезался в полную урну.

– А-а-а. – заголосил он испуганно. – Убивают!

Роман подошел к нему твердой походкой и взяв того за шкирку, легко поднял в воздух. Труханув несколько раз, он поставил его на асфальт, и смотря прямо в его черные глаза, тихим голосом прошептал:

– Дай Бог, что бы этот подзатыльник, стал для тебя уроком. Отныне, как только с твоих уст будет срываться "гадость", ты будешь чувствовать только что пережитую боль. Может хоть это, отвадит тебя в дальнейшем от пожелания добрым людям – худого! Понял ли ты меня?

Цыганенок словно китайский болванчик быстро закивал своими чернявыми кудрями.

– Повтори мой наказ.

Мальчуган, словно робот, монотонно повторил все, что было ему до этого сказанного. Утвердительно кивнув головой, Роман отпустил ворот его куртки и снова направился к мокрой скамейке.

– Папа, что там происходит?

– Ничего, зая, все нормально. Слушай меня внимательно. Все время, что я буду отсутствовать, веди себя осмотрительно. Я позвоню Ирине и попрошу, что бы она тебя не отправляла в школу. И еще… Я буду звонить тебе, так часто, как только смогу. Ты тоже в случае чего, сразу же отзвони мне на мобилу, или скинь сообщение на емайл или в асбьку. Добро?

– Да, пап. Хорошо.

– И помни! Коли пропадет любая твоя вещь, и через денек другой ты ее вдруг найдешь, не вздумай брать ее в руки. Подбери ее совком и в камин. На ночь не оставляйте открытыми форточки. И помни Лика – каждую ночь твори молву своему покровителю. Он обязательно поможет в случае лихоимства. Добро?

– Да папа. – чуть повеселев сказала Лика.

Прогуливать школу любят все дети. Его дочка в этом отношении так же не была исключением из правил.

– Береги себя.

– И ты тоже. Ну тогда все, пока.

– До встречи!

Рома закрыл ракушку мобилы и уставился на пеструю компанию, что направлялась в его сторону. Среди нескольких цыганских женщин вышагивал молоденький сержант милиции. Спереди, быстрым шагом шел неудачник-попрошайка, и указывая в его сторону своим грязным указательным пальцем, что-то в захлеб объяснял всей этой "честной компании". Когда разноцветные юбки подошли практически в плотную, Роман встал со скамейки, и поставив во внутренний карман пиджака свой телефон, хмурым взором уставился на только что подошедших.

– Гражданин, вы что это себе позволяете!? А ну предъявите ваши документы. – самоуверенно потребовал страж порядка.

– Ты что сержант, вообще страх потерял? Забыли, как надо представляться перед этим самым гражданином?

Милиционер опешил. Обычно его здесь все боялись. Он "крышевал" над местными попрошайками, карманниками и щипачами, к тому же был привыкший "рубить" здесь – на вокзале, пару сотен даже с тех приезжих, кто имел документы в полном порядк, а уж о всяких там гастробайтерах и говорить не приходилось. В общем, вокзал он считал своей вотчиной, в которой он был полновластным господином. Однако порядок есть порядок. Уставившись мутными, белесыми глазами на стоящего перед ним "лимиту", он скорчил недовольную физиономию, и что-то отрапортовал себе под нос.

– Я не расслышал вашей фамилии сержант и не заметил, что бы вы отдали честь? – Ромин голос сейчас походил на скрип пенопласта по стеклу.

– Ай, ромавэ! Вы только поглядите на этого пижона. – тяжелые золотые серьги большой цыганской матроны, при каждом ее жесте, издавали звонкую трель.

– А штоб у тебя рука отсохла, поднявшаяся на моего сына. – вступила в разговор вторая женщина.

Шлеп… – и звонкая пощечина слилась с едтиную гамму с заголосившей во все горло женщиной.

– Да что ты себе позволяешь? – страж порядка потянулся к своей кобуре.

– Что тут происходит? – донеслось с сзади.

Все присутствующие, включая Романа, уставились на двух здоровенных детин, что теперь выглядывали из-за спин цыганского табора.

– Э-э… – попытался сориентироваться милиционер, – А вы кто, собственно говоря, будете?

– "Дед Пихто", молокосос.

Говоривший был одет в очень дорогой костюм и кожаное пальто. Из его, расстегнутой на две пуговицы рубашки, виднелся огромный, в два пальца, золотой жгут.

– Так… – с глубокомысленным выражением лица протянул второй. – Мертвые есть? Нет… Ну, тогда, Роман Александрович, почапали с нами. Ведь мы не обознались, Роман Александрочичв?

– Не обознались. – согласился Роман и поправив на своем плече сумку, в котором покоился "нотбук". Взял в левую руку походный рюкзак, где находилась сменная одежда и другие личные вещи, он направился прямо на в толпу, которая впрочим, незадумываясь расступилась.

В последний раз, посмотрев в глаза цыганенка, он тихим голосом заметил.

– Помни о своем приобретенном опыте, может для тебя еще не все потерянно.

– А соси ты… У-а-а. – пискнул байструк, схватившийся за внезапно разболевшуюся часть головы в области затылка.

– Помни! – удовлетворенно кивнул уже сам себе Роман и направился за своими провожатыми.

Остановившись в дверном проеме на выходе из общественного туалета, он сложил себе под ноги обе свои сумки и простер свою правую руку в верхний угол, а левую в нижний. После чего крестообразно, десять раз, поменял их положение.

"Кислый" и "Шнырь" смотрели на него как на идиота. Впрочем, не только они. Несколько посетителей также обратили внимание на манипуляции незнакомца.

– "Кислый", че это с ним?

– А я знаю? Все они колдуны на башку пришибленые. Моя бы воля, всю бы их "братву" отправил бы на костер, как это делали с ними в средневековье.

– Где, где? – не понял "Шнырь", который в отличие от птицы "Говоруна" с измальства не отличался ни умом, ни сообразительностью, за что, впринципе, и отсидел три срока.

– В пи..е. Тебе-то какая разница? – раздраженно наехал на него "Кислый".

– Что умный, да! То же мне, "бригадир" нашелся!

– Ты еще поговори у меня. Все, кончай базар, вон, колдун закончил свой танец. Бери его сумку, а то еще пожалуется "пахану", что мы были к нему невнимательные. Тот нас тогда поимеет во все щели.

– Я что носильщик? – оскорбился "Шнырь", выпятив вперед тупо-образный подбородок, от чего сразу же стал походить на здоровенную гориллу.

– Бляха-муха, Шнырь! Ты меня уже задрал за сегодняшнюю ночь. Сейчас ей богу получишь по морде.

– Чуть что, так сразу по морде. – примирительно пробубнил тот в ответ.

Подошел Роман, и "Шнырь" нехотя протянул руку для того, что бы взять его багаж.

– Нет, благодарю! Я, Слава Богу, здоров.

– М-м. – удивленно помычал "Шнырь", испытывая к незнакомцу прилив симпатии.

Они прошли на автостоянку, и запихнув багаж "колдуна" в багажник шестисотого, устроились каждый на своем месте. "Шнырь" за рулем, "Кислый" рядом с ним. Роман устроился на заднем сиденье "мерена" после чего тут же принялся распаковывать свой "ноутбук".

– Вы… Это… Того, значит… Прикольно съездили по харе цыганке. Мы опоздали малеха, так что пардон как говориться, но все ваши "качели" усекли еще из далека. Вы… Это… Того… На кой бобер зарядили ей прямо при "мусоре"?

– Что бы прекратила сглаз.

– Чего? – переспросил "Кислый".

– Сглаз говорит какой-то. – пояснил напарнику "Шнырь".

"Кислый" покосился на сподручного и снова обратился к Роману:

– А вы чего, в натуре, в дверях "параши" вертел руками, как водяная мельница!?

– Не водяная, а ветреная, и не вертел, а перемещал угол наклона. – он с сожалением прикрыл монитор портативного компа поняв, что эти два "товарища" спокойно доехать до места нахождения Насти, ему не дадут.

– Так чего же тогда делали-то? Колдовали что ли?

– Колдуют колдуны да ведьмы.

– А Вы тогда чего? Зарядкой чтоль занялись? – после этой фразы оба загоготали в один голос. Правда "Шнырь" посмотрев в зеркало заднего вида и встретившись своим взором с глазами незнакомца, осекся и решил скрыть свой смех покашливанием.

– Я вот, Роман Александрович, до того, как с дочкой "пахана" не приключилась вся эта "бадяга" во век бы не поверил во всю эту ху..ю. Я ведь не пальцем деланный! Многое че повидал и на воле, и на нарах, но про всякие там ваши порчи, мы раньше и слыхом не слыхивали.

– Есть большое различие между порчей и сглазом. Порча всегда делается осознано, по желанию человека, а вот сглаз происходит зачастую не по его желанию, хотя и по его вине. С людьми, которые по рождению наделены определенными свойствами своей психики, такие например как цыгане, ухо надо держать всегда востро. Поэтому, никогда не вредно применить после общения с ними обычные дедовские приемы.

– Блин, а как вот узнать сглазили тебя или нет? – поинтересовался "Шнырь".

– Если человека сглазили, то у него появляется температура, тело и суставы начинает ломить. Бывает и смертельный сглаз. От такого сглаза, если больному вовремя не оказать помощь, то он может умереть в течении суток. Смертельный сглаз появляется у человека с младенчества, если грудного ребенка отнимать три раза от груди кормящей матери, а затем снова прикладывать. К такому приему, зачастую прибегают, как раз цыганские матери. В дальнейшем, такие люди будут "глазить" не только окружающих, но как водиться и самих себя. В общем, сглазить можно кого угодно, даже домашних животных.

– И че делать, в натуре, коли сглазили? – спросил "Кислый".

– На этот случай, существуют множество заговоров. Обычно их читают по три раза на обыкновенную воду, после чего, больного следует напоить наговоренной водой. Так же, хорошо помогает от сглаза некоторые отвары. Например, отвары приготовленный из таких трав как переступень, окопник, цикорий и конечно же одуванчик. Если сглазили ребенка, то само простое, что может предпринять его мать это три раза "обмыть" лицо малыша своим языком, после чего следует сплюнуть через левое плечо. Так же, неплохо помогает от сглаза, если женщина подолом своей юбки или платья вытрет его лицо и при этом скажет: – "Чем породила, тем и отходила". Я вот погляжу что ты нательный крест носишь. Тебе бы подошел следующий способ изличения. Три раза обойди, стол например, по часовой стрелке читая "Отче наш". Правда помогает это только в том случае, когда тот кто читает, является христианином безоговорно верящий в силу молитвы. Коли просто так юродствует – непоможет. Ну, а самый простой способ снять негативное влияние – обрызгать пострадавшего освященной водой и дать ее больному испить. Я ответил на ваш вопрос, "поцаны"?

– Ты смотри! – уважительно проконстатировал Шнырь. – Как все просто. И не уж-то пвся эта опера действует?

Роман промолчал.

– Слушай "брат". А ты от заикания излечить бы смог? – с тоской в голосе спросил водитель. – Видишь ли какое дело. Мальчуган у меня. Вот уже три года, как заикаться стал. Блин… Водили его ко всем логопедам, мать их так да этак. Ни х. я не помогает, может ты че посоветуешь, а? Век чтить тебя буду, да своим внукам накажу. Может посмотришь малого? Тем более нам тут по пути.

– Сколько ребенку лет? – спросил Роман.

– Да в третий класс пошел.

– А отчего заикаться стал.

– Так бл. дь, поехала моя дура отдыхать на курорт… Мать ее за ногу. Индию захотела посмотреть… Сука. А там, во время прогулке на этих долбанных слонах, по их долбанным джунглям, свалился с дерева на плечи малому, змей какой-то. Слава богу, что не укусил. Вот с тех пор Алеша и стал заикаться.

– Возле твоего дома аптека есть?

– Есть. – поспешил заверить "Шнырь".

Шариковой ручкой, на вырванном из своего ежедневника листике, Роман написал названия необходимых трав и протянул его "Кислому". – Вот, пока я осмотрю его ребенка, ты обязательно купишь все, что указанно в этой записке.

– Так может я сам? – попросил "Шнырь". – Ведь "Кислый" только на то и годен, что морды всяким чуркам кромсать… Так быстрее будет.

– Это не для твоего ребенка, а для дочери вашего… Босса.

– А-а. Ну тогда я в грязь расшибусь, но достану. – заверил "Кислый".

– А что и в за правду поможешь? – не унимался "Шнырь".

– Скорее всего, что да. Твой малой испугался. Испуг – это нечистый дух, который входит в ребенка или взрослого. Если его не вычитать, то ребенок будет болеть и под час отставать в умственном и физическом развитии. Самый сильный и страшный испуг, идет от змей и ужей, затем от гусей, собак и дальше все остальное. Однако сильное заикание происходит тогда, когда в человеке сидят несколько испугов. Малого, сильно лупил раньше на пьяную голову? – спросил Роман, смотря через зеркало заднего вида прямо в глаза отцу ребенка.

– Так это… Нет, Роман Александрович… Его, никогда и пальцем не трогал, а вот жену… За всю нашу совместную жизнь, пару раз хорошенько приложил. Вот один или два раза Алешка и стал свидетелем этих моих нравоучений.

– И наверняка в гневе называл свою супругу тварью, сукой и змеей подколодной?

– М-м… Да, наверное. – неуверенно сказал "Шнырь". Ведь как он только ее тогда не называл.

– А как же ее еще назвать-то, Роман Александрович, когда она, зараза, вместо того, что бы за малым присматривать, маникюры да педикюры, блядь такая, себе точила. А он тогда чаем ошпарился.

– Понятно. Ну, давай, вези быстрее к себе, а то нас Настя ждет не дождется.

Поднялись на лифте на четвертый этаж элитного питерского дома. «Шнырь» дрожащей рукой, все ни как не мог попасть в замочную скважину. Он так и ерзал до тех пор, пока дверь не открыла заспанная Зина. Его супруга.

– Ты чего? Снова нажрался?

– Я тебе сейчас нажрусь… Пойди, накинь на свой тощий зад чего-нибудь, балерина блин. У нас гости… Обувь можете не снимать, Роман Александрович. У нас везде ламинат. Моя, потом помоет…

Рома кивнул в знак согласия.

– Что ж… Где детская?

– Прямо по коридору и направо. А мне можно посмотреть, что вы там с ним будете делать?

– Но, Алеша еще спит! – возмутилась Зинаида. – Вы что это удумали?

– Естественно. – обратился Роман к отцу, оставляя слова матери без внимания. – Ты будешь стоять в дверях так, что бы, когда проснется Алеша, он смог тебя увидеть, потом, когда я подам знак, ты прикроешь двери и коли сильно интересно, станешь смотреть с другой стороны в щелку. И смотри мне, без всяких там дуростей и матершинства. Мне, понадобится тишина, понял?

– Конечно-конечно. Что ж я лох, что ли?

Роман приоткрыл двери в детскую и заглянул внутрь комнаты. Алеша забавно посапывал, посасывая свой большой палец. Роман знал, это верный знак того, что мальчик растет под чрезмерной опекой своей матери. Посмотрев на "Шныря" и Зину, он покачал головой, как бы говоря: – "Ну и уроды вы оба".

– Принесите мне стакан простой воды из под крана и поставьте возле меня. Только не надо никакой минералки. – шепотом предупредил Роман.

Сняв свой пиджак, он первым делом отключил свой мобильный. Присев на небольшой пуфик с краю Алешиной постели, он несколько раз сосредоточено втянул и после определенных пауз, выпустил из легких воздух. Сознание вскоре очистилось от посторонних мыслей и было готово стать инструментом в руках разума. Положив на холодный лоб мальчика свою горячую руку, Роман закрыл глаза. В такой позе он просидел около минуты. Со стороны казалось, что абсолютно ничего не происходит. Но Роман то знал, что его положительная энергетика, сейчас входит в контакт с биополем Алеши. Сейчас их энергетические потоки перемешиваются и делятся друг с другом необходимой информацией. В данном случае, естественный обмен энергетики, Роман усилил при помощи своей умственной или как ее еще называют, ментальной силы. Мальчик неожиданно для своих родителей вдруг открыл глаза.

– Пппа-ппа, гг-де….я!?

– Алеша, ты не бойся. Твой папа и мама, стоят позади меня. Посмотри – вот они.

Его голос был мягкий и ровный. Рома отодвинулся в сторону и указал на родителей рукой.

– Ччч-то пр-п-происс-ходит?

– Сына, не переживай. Этот человек… – отец задумался, – волшебник. – уверенно закончил Шнырь. – Он тебя сейчас вылечит от твоего недуга. Слушай, что он тебе будет говорить, и ни чего не бойся. В случае чего, папа рядом! – добавил "Шнырь" покосившись на щуплую фигуру Романа.

– Алеша… Посмотри мне в глаза.

Мальчик еще окончательно не проснулся, но просьбу Романа выполнил. Когда его взор остановился на глазах незнакомца, ему вдруг стало спокойно и тепло.

– Ты веришь в чудеса?

– Нет. – неуверенно ответил мальчик, все больше и больше растворяясь в этих бездонных глазах незнакомца. – Папа говорит, что чудеса бывают только в мексиканских сериалах.

– А между тем, я сейчас покажу тебе чудо.

Не отводя своего взора от Алеши, он протянул перед собой свою ладонь.

– Хочешь, я сейчас зажгу на своей ладони огонек.

– Ддд-да, хх-хочу. – так же неуверенно согласился мальчик.

– Тогда, когда я скажу три, переведи свой взор на мою ладонь. Итак… Раз… Твои веки тяжелеют и тебе хочется спать, но спать ты будешь с широко открытыми глазами и поэтому увидишь то, что я тебе покажу…. (неcколько секунд молчания, в течении которых, Алеша все также пристально вглядывался в бесконечный омут этих странных глаз.)

– Два… Ты сейчас увидишь огонь, который появиться на моей ладони. Не бойся его. Он не может обжигать или причинять какой-либо вред. (Снова пауза и абсолютная тишина.)

– Три… Переведи свой взор мне на ладонь.

Мальчик послушно выполнил то, о чем его попросили.

– Видишь в самом центре моей ладони маленькую искорку? Присмотрись и ни чего не бойся. Если ты не хочешь этого или боишься, то огонь не появиться. Видишь? Она тлеет словно уголек костра?

Алеша действительно различил, что в центре узкой ладони незнакомства, что-то полыхнуло. Может быть, это был отблеск солнечного лучика, ведь начинало светать. Быть может отблеск неоновой рекламы, как бы там ни было, Алеша его разглядел и увидев не почувствовал страха.

– Ддд-а, я з-зза-метил.

– А теперь огонек понемногу увеличивается и с каждым твоим вдохом и выдохом становиться все больше и больше…. (пауза). Видишь?

Мальчик действительно увидел, что огонек стал увеличиваться в размере.

– Теперь ты сам можешь управлять им. Так как я тебе его дарю. Если ты сейчас захочешь, то можешь увеличить его до более крупного размера. Вдох и выдох… (пауза)… Вдох и выдох… Огонек подчиняется твоей воле.

Алеша последовал совету и к своему изумлению увидел, как маленький огонек, начал приобретать объем.

– Теперь ты веришь мне? – спросил Роман.

– Э-тт-о о-очч-ень ин-тттерес-ная иг-рр-а. – еле вымолвил парень.

– А теперь посмотри мне снова в глаза. – Роман подождал, когда его взгляд скует уже податливый разум в тиски своей воли. – Теперь, когда ты знаешь, что я могу творить чудеса, веришь ли ты мне, что я не причиню тебе боли?

– Д-да.

– Тогда слушай меня и подчинись…. (пауза)… Так надо! Откинься на подушку и приляг поудобнее. Не смотря на то, что твой разум сейчас будет бодрствовать, твое тело будет отдыхать и набираться сил. – мальчик улегся на свою постель. – Несмотря на то, что ты будешь лежать с открытыми глазами, ты в тоже время, как бы спишь и будешь выполнять только то, о чем я тебе попрошу. Согласен?

– Дд-да.

– Я сейчас заговорю воду. Она станет волшебной, и когда ты ее выпьешь, то вылечишься от своего недуга. Ты перестанешь заикаться… Веришь ли ты мне?

– Д-да.

– Тогда я начинаю… (пауза)… – Он простер над большой чашкой с водой свою левую руку, а правую, над лбом мальчика, после чего приступил к произнесению наговора:

– Переполох выйди за порог. Перепелище ты страшный, болючий, колючий, вертючий. От роду, от человека, от белых глаз от пули летящей, от молнии светящей, от грома гремящего, от всех предметов встречающих, от беса полуденного, от врага ночного, дни и ночи без сна оставляющих…

Мальчик лежащий с широко открытыми глазами вдруг дернулся. По другую сторону приоткрытой двери послышался испуганный вздох Зины и тут же устрашающее шипение ее супруга. Между тем Роман продолжал:

– Переполох выйди из головы, из рук, из ног, из нутра, из сердца, из жил, из костей, из полу костей, из суставов, из полу суставов…