Текст книги "Записки недобитка"

Автор книги: Руслан Линьков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Поздравительное

Многие из вас еще не знакомы в этой жизни с Викторией Уздиной. Это серьезное упущение, и нет оправдания такому беспечному неведению о столь замечательном человеке. Не обладая умениями красочно и сочно отобразить истинные прелести Виктории в их натуральную величину, ограничусь скупыми мужскими словами о ее достоинствах, коих, поверьте, не так уж и мало. Виктория – журналист федерального издания. Она отлично разбирается в седьмых эмиссиях акций ТГК № 9 и никогда не купит на рынке гнилые помидоры, ибо, ко многим прочим положительностям своим, она великолепная домашняя хозяйка. Ее пристрастие к балетам в исполнении Волочковой в постановках Григоровича и пению Баскова в паре с Монтсеррат Кабалье – общеизвестны, как и нежные чувства к Евгению Плющенко, песне группы «Лицей» про «Осень, осень…» и пирожным питерского производителя «Онтромэ».

Еще Виктория увлекается чтением серьезных журналов – от «Вестника Европы» до «Эксперта» и «Вестника Законодательного Собрания Ленинградской области». Ее утро не начинается без пяти круассанов, пары стопок кофе и свежей прессы. В этом и есть аристократизм духа Виктории – при минимализме визуальных возможностей выхватывать взглядом самое главное, истинное и настоящее.

Недавно Виктория праздновала юбилей. Друзья были рады ее поздравить и высказать в уши множественные комплименты и слова искренней любви. Но украшающие Викторию еще два достоинства – скромность и экономность (не путайте со скаредностью и жадностью), лишили нас такой очной возможности. Посему не удержусь и выражу свои восторги посредством текста здесь. Викушка, дорогуша, дозволь с нежностью и добротой обхватить твои пышные формы вечно молодой девушки и поцеловать в макушку, удерживая в объятиях.

Подарки не отдарки

Виктория Михайловна Уздина обожала подарки. Овальное кладбищенское фото на эмали с ее изображением и надписью: «С днем рождения!» она приколотила гвоздиком у изголовья кровати. Это был подарок друзей. На один из юбилеев Виктории Михайловне вручили клетку с двумя огромными живыми крысами. Они были «голубыми». Но расцветка не помешала самке Анфисе на следующий день после обретения новой хозяйки разродиться 18 крысятами. На Кондратьевском рынке, среди лотошников с хомяками и морскими свинками, Виктория Михайловна отыскала даму, торгующую схожими крысами, и испросила у той совета «чем кормить новорожденных крысят?».

– Так это вам вчера высокий молодой человек купил самку беременной крысы? Я его предупреждала – она беременна и окрысится в любой момент. Но он только обрадовался, что именно ее искал, назвал крысу «киндерсюрпризом», расплатился и удалился. Выяснив этимологию подарка и убедившись в его эксклюзивности, Виктория Михайловна занялась выращиванием и воспитанием молодого поколения грызунов.

Добрую атмосферу круглосуточного повизгивания и возни в клетке нарушил следующий подарок от того же друга. В доме Виктории Михайловны завелась норная собака такса по имени Матильда, с редкостно взбалмошным и вздорным характером. Она не выносила одиночества и изо всех сил стремилась скрасить его активными действиями.

По возвращении с работы Викторию Михайловну ожидала масса сюрпризов: постельное белье в помойном ведре, сорванная с вешалки и раскиданная по квартире верхняя одежда с откушенными пуговицами и петельками, перевернутые стулья и порванные оконные занавески, уничтоженная еда – жизнедеятельность Матильды, ее активная позиция по многим вопросам быта и собственный взгляд на методы наведения порядка и его форму повергали Викторию Михайловну в шок. Но это еще не все, чем «радовала» такса. В спальной комнате на полу лежала сброшенная со шкафа крысиная клетка с распахнутой дверцей и без ее обитателей (20 крыс). Оставаясь в квартире без любимой хозяйки, Матильда научилась, ловко и высоко подпрыгивая, носом подталкивать клетку к краю шкафной полки. Когда крысиное жилище рушилось вниз, клетка отпиралась автоматически, грызуны разбегались по всей квартире, и такса открывала сезон охоты. Остальные разрушения – лишь последствия «сафари», конечный результат которого Виктория Михайловна созерцала на подушке в своей постели. Там, как ордена на красных бархатных подушках у гроба члена Политбюро ЦК КПСС, всякий раз красовались три-четыре тушки задушенных «голубых» крыс… Последних двух грызунов милосердная Виктория Михайловна выпустила в подвал своего дома.

От друзей Виктория Михайловна потребовала более не дарить ей ничего живого, нуждающегося в уходе. Ее просьба встретила понимание. Очередной подарок ко дню рождения покупался в магазине с названием «Мечта» – десять мохнатых африканских тараканов в пластиковой баночке с опилками и сверчок в спичечном коробке. Для статучета тараканов маркером пронумеровали, пропустив 3-й и 7-й номера и поставив на спинках двух насекомых цифры 11 и 12. В разгар праздника в квартире Виктории Михайловны по разным комнатам и углам были разнесены тараканы и выпущены «на свободу», в естественную среду обитания. Сверчку досталось почетное место на книжной полке, за томиком Вальтера Скотта.

В поздравительном слове Виктории Михайловне сообщили, что ей «уже вручен подарок, который не требует за собой специального ухода, не занимает много места, не нуждается в специальном питании… Он сам себе все найдет и сделает…». Виновница праздника слушала, держась обеими руками за голову, предвкушая что-то кошмарное. Крик ужаса сорвался с уст гостеприимной Виктории Михайловны уже глубокой ночью, когда она включила свет в ванной и увидела там ползающий по белому кафелю 8-й номер… Передавив в первую ночь шесть номеров, хозяйка квартиры под утро наслаждалась пением сверчка… Через неделю были уничтожены все десять тараканов, сверчок замолчал сам. При этом Викторию Михайловну продолжал мучить вопрос: куда подевались еще два африканских пришельца с номерами 3 и 7?

Обидно, но с тех пор Виктория Михайловна требует от некоторых друзей не делать ей больше подарков… Она явно запамятовала слова старинной русской пословицы «Дареному таракану на номер не смотрят».

Вуайеризм

Ретроспективный рассказ о человеке следует вести с кинематографической спецэффектностью. Чтобы отображать течение жизни и бытие объекта повествования, соединяя запечатленные в хронологическом порядке события, разнесенные во времени на секунды, часы или месяцы, и демонстрировать это с точки зрения одного и того же неподвижного объекта, установленного в несменяемой точке. Мимо промчатся облака, мелькнут дни и ночи, лица, строчки текстов, сослуживцы и собутыльники уважаемой Виктории Михайловны. Миллион раз гавкнет такса Матильда, которая сорок раз промчится из кухни в девичью спальню с краденой куриной лапой или печенью кошерного тапира в зубах, десять раз позвонит Толик, двенадцать Дима, Лада и их Кроха, семьдесят пять раз пресс-служба ТГК 1, сто тринадцать фанфиков вылезут из-под пера Виктории Михайловны.

И когда сюжетная линия выйдет на триста пятнадцатый виток, в кадре появится Галина Михайловна и скажет: «Вика, дочь моя, у Матильды вчера опять был понос, она, наверно, что-то съела! Ты плохо на нее действуешь…» Через трое суток упреки все тише, тише, по мере удаления Виктории Михайловны от Галины Михайловны в пространстве и времени. А на фоне музыки из сериала о Гарри Поттере поплывут титры: Вика, Матильда, Галина Михайловна, фанфики, ТГК 1… Все остальное – в эпизодах.

Свечки с рук не угодны Богу!

Катя Колесова была звездой нашей газетной рубрики «Журналист меняет профессию». Так виртуозно перевоплощаться могла только она. Месячник ее торговли свечками при входе на кладбище города Колпино завершился детективной погоней за журналисткой. Ее пытался настичь поп на велосипеде и в худой епитрахили. Он мастерски лавировал между могилами и, тревожа сон покойников, голосил: «Свечки с рук не угодны Богу!»

Недавно Катя мне сообщила: «Ты знаешь, какая сука этот Зурабов (министр соцздрава)?! Нет, ты представляешь, мне звонят из его собеса и предлагают бесплатную путевку в санаторий администрации президента в Сочи?! Проезд, питание и проживание полностью Зурабов оплачивает. Но я знаю ведь, в чем фишка! Тетка, которая меня по телефону пытала своим скрипучим голосом, все выспрашивала – не больна ли я чем. А я что, дура? Они уже раньше соседке звонили, и та, идиотка, им возьми и начни диагнозы перечислять… Они ее на полуслове оборвали и сообщили, что больных в санаторий не берут. Я этой бабище сразу сказала, что здоровей меня только ее Зурабов. Завтра уезжаю на поезде. Уже билет привезли, б…ди.

Слушай, я сегодня еще грабителя задержала. Это все из-за суки Зурабова. Нужно было справку в поликлинике для этого путинского геронтофилического пансионата взять. Стою в очереди перед кабинетом. Сзади мужик трется. Вдруг он выхватывает у меня сумочку и начинает бежать. А он еще такой неуклюжий. Но я ведь знаю, как мужику морду бить. Догнала его, накинулась на спину. Мимо доктор шел. Я ему кричу: „Мужчина, помогите человека на пол опустить, он у меня сумочку сп…ил!“ Врач такой дебил оказался… Пока он там пристраивался, я вспоминала, что надо с грабителем дальше делать. Ты запомни, я тебе тоже советую. Если нападут, то ты пальцами ему сразу в глаза. Лучше ногтями. И дави сильнее. А мужик-то немолодой, и я думаю, что с ним гуманнее надо. Засунула ему пальцы в нос и давай царапать… Кровища потекла, а тут и милиция подоспела. Правда, мне его жаль. Он ведь и украсть ничего не успел, а лет семь получит…

Составили с ментами протокол, и пошла в кафешку отпиваться, нервную систему успокаивать (завтра же в Сочи ехать). Мне там такого кофе набодяжили. Лучше бы этот мужик все деньги спер, чем я за такое дерьмо платила. Нет, я, конечно, заплатила, но кружку у них по традиции стащила. Всегда так наказываю плохие кафешки».

Нога министра и прочие поводы для ревности

У Сони Васильевой был страшно ревнивый муж. Он находил поводы для претензий даже в малейших пустяках. А уж когда выпадал настоящий случай…

В Санкт-Петербург с визитом прибыл министр культуры Грузии (времен президентства Звиада Гамсахурдиа) Тенгиз Павлович Буачидзе. Как человек творческий, он не мог не обратить внимания на пышную жизнерадостную журналистку из газеты «Смена». Пригласил ее на ужин с делегацией. Усадил рядом с собой за стол с длинной скатертью и завел приятную беседу с вином и обильными закусками.

От витиеватых цветистых речей и тостов Соня разрумянилась, привлекательности у нее с каждой минутой прибавлялось. Когда уже казалось, что скоро в газете «Смена» выйдет большое интервью с грузинским министром культуры, Тенгиз Павлович вдруг громко произнес: «Извини, Соня, у меня отстегнулась нога», встал и похромал в другую комнату.

Упустив материал и не выполнив редакционного задания, отправилась Соня с Петроградки к себе домой, на проспект Ветеранов. Полчаса ловила машину на Большом проспекте, но остановилась только снегоуборочная. На ней и приехала госпожа Васильева к парадному дома, возле которого уже стоял, переминаясь с ноги на ногу, ревнивый муж. Он ожидал, что после интервью с грузинским министром жену привезут на черной «Волге» с «мигалкой»…

О честности и ее последствиях

Соня Васильева страшилась ездить в поездах с незнакомыми людьми. Тем более в одном вагоне и тем паче в одном купе. Переживать она начинала перед покупкой билетов и томилась в страшных предчувствиях до прибытия поезда в пункт назначения. Так было и в этот раз. Соне продали билет в вагон СВ, предупредив, что вместе с ней будет ехать крупный мужчина с бородой… Это уже само по себе напрягло Соню безмерно. Она опасалась, что попутчик может оказаться непорядочным человеком и будет поступать некрасиво.

К приходу Сони бородатый пассажир был уже в купе. Он стоял спиной к двери и ловкими движениями запихивал в ящик под нижней полкой тяжелые свертки.

– Здравствуйте, – с опаской и легкой неровностью в голосе выдавила из себя Соня.

Попутчик обернулся и с широкой улыбкой приветствовал питерскую журналистку:

– О! Соня, здравствуй! Читал твою статью сегодня. Так мы вместе едем?

Соседом оказался народный депутат РСФСР и автор закона «О приватизации» Петр Сергеевич Филиппов. Соня была в восторге. Не только безопасность гарантирована, а еще и интересная беседа на несколько часов. Так они и проговорили всю ночь. Петр Сергеевич с верхней полки рассказывал о тонкостях грядущей приватизации, о перспективах, открывающихся перед страной с принятием этого закона, о «приводных ремнях» российской экономики… Соня на нижней полке слушала и запоминала.

Утром «Красная стрела» прибыла по расписанию к платформе Московского вокзала в Петербурге. На перроне у вагона уже нетерпеливо озирался встречающий Соню ревнивый муж. Галантный Петр Сергеевич помог журналистке вынести тяжелую сумку, поставил груз на улице возле выхода из вагона, поцеловал Соне ручку и занялся своим багажом.

Не проявив ни одной эмоции радости от приезда супруги, ревнивый муж взял сумку и, не проронив ни слова, поехал с женой домой, на проспект Ветеранов. Всю дорогу они были немы, смотрели в разные стороны. И только придя в квартиру, муж посмотрел Соне в глаза и заговорил:

– И что, вы с Филипповым ехали в одном вагоне?

– Да.

– В одном купе?

– Да.

– И всю ночь спали напротив друг друга?

– Нет, Филиппов сверху. – (Честность Сони часто граничит с наивностью.)

Это был их последний диалог. Разгневанный ревнивец ушел из дома навсегда.

С тех пор Соня продолжает идти по пути правды и искренности.

Полезная информация

У Сони Васильевой была великолепная визитка на английском языке:

«Sophia Vassileva, Tankdriver Khrustitskogo street, N…, flat…, Saint-Petersburg, tel…»

А в трудовой книжке у Сони записана одна из должностей, которую она занимала до прихода в СМИ:

«Монтажист по производству деколей».

У Сони во всем так. Где она, там море полезной и нужной информации.

О жертве балета

До редакционной зарплаты еще три недели. В кармане последняя мелочь. В буфете Лениздата в кредит уже не обслуживают даже «динозавров» из «печатных органов» власти и «газет протекающих бачков и непоставленных унитазов». Вместе с изящной, стройной и хрупкой Татьяной Ивановной (столь уважительное обращение к ней – традиция почти с детсадовского возраста) мы отправились на Невский в поисках дешевой еды. На все копейки приобрели пару пирожков и на обратном пути в редакцию совершили остановку на улице Зодчего Росси, прямо перед входом в балетное хореографическое училище имени знаменитой балерины Агриппины Яковлевны Вагановой. Милая беседа, обмен новостями, впечатлениями от увиденного за день… Мой пирожок уже полностью переправился в пищеварительный тракт, а Татьяна Ивановна удовольствие трапезы растягивала, отламывала от своей пайки маленькие крошечки и клала их в рот. Вдруг из дверей Вагановского училища выскочила взъерошенная дама-преподавательница. Одним прыжком педагогиня подскочила к Татьяне Ивановне, выхватила из ее руки пирожок и со словами: «Тебе что дороже, сцена или булочка?» – швырнула «завтрак, обед и ужин одновременно» в неопрятную урну с мусором.

– Бу-у-улочка-а-а! – дрожащим детским голосом ответила Татьяна Ивановна.

«Ночная смена»

Завелась в нашей редакции мода оформлять помещения отделов по-новому. Застрельщиком выступили «криминальщики». Они свой кабинет оснастили тюремными нарами, дверь металлическую на входе установили, решетками окна законопатили. Главный редактор газеты похвалил начинание и отметил его на редакционной «летучке», поставив в пример всем остальным, «как надо обустраиваться». Уважаемая коллега Татьяна Ивановна Лиханова (редактор отдела «Ночная смена») едко заметила, что до совершенства «криминальщикам» еще далеко, ибо во входную дверь не вмонтирована «кормушка» для приема пищи, а в самой «камере» «только параши не хватает», что не позволяет превратить работу отдела в замкнутый цикл и сделать круглосуточной и долгосрочной.

На следующий день главному редактору на стол легла заявка от отдела «Ночная смена»:

«В связи с тенденцией оборудовать редакционные кабинеты в соответствии со спецификой и направленностью отделов, прошу оснастить помещение, занимаемое отделом «Ночная смена», следующим оборудованием:

Постель двухспальная – одна штука

Набор двухспального постельного белья – две штуки

Подушки – две штуки

Одеяла – две штуки

Полотенца – четыре штуки

Биде – одна штука

Плетка – одна штука

Зеркала – четыре штуки (большие)

Журналы и кассеты эротического содержания – десять штук

Видеомагнитофон и телевизор – один комплект

Пилон – одна штука

В целях экономии редакционных средств наручниками готовы пользоваться посменно с «криминальным отделом».

Однако «криминальщики» оказались людьми прижимистыми и лишенными нездорового чувства юмора. Из-за их нежелания делиться наручниками весь проект реконструкции отдела «Ночная смена» так и остался на бумаге.

О газете и балете

У главного редактора была мода расплачиваться со своими бывшими подругами рабочими местами в газете. Но из-за того, что не все места были заняты его девушками и на ключевых позициях трудились все-таки профессиональные и талантливые журналисты, иногда возникали недоразумения и комичные ситуации.

Редактор привел очередную девушку в отдел политики к Татьяне Ивановне (одному из лучших авторов и корреспондентов Санкт-Петербурга).

Редактор: Татьяна Ивановна, я вот тебе привел Свету. Она хочет политикой заниматься, может еще и культурой…

Татьяна Ивановна: А что она умеет?

Редактор: Еще не знаю, посмотришь…

Татьяна Ивановна: Но так же нельзя! Сколько это может продолжаться? Она хоть писать-то умеет?

Редактор: Сложно сказать, но может, распишется со временем…

Татьяна Ивановна: А ты не пробовал ее предварительно в Мариинский театр, в балет устроить? Может, она еще и растанцуется?

Редактор выслушал Татьяну Ивановну, взял за руку гламурную блондинку Свету (которая молча присутствовала при диалоге) и удалился.

Десятью минутами позже он опять вернулся к Татьяне Ивановне, но уже без «сопровождения».

Редактор: Ты что себе позволяешь? Это жена хозяина нашей газеты!

Переживания

Отпустил сегодня комплимент одной одухотворенной девушке, которую многие мои питерские друзья знают как Липу. А вот теперь сижу и переживаю. Разве так можно? Боже, какой я жестокий!

И ведь хотел просто доставить ей радость. Ужасно! Буду всю ночь себя казнить. А как завернул! Вы только послушайте: «Когда меня попросят написать воспоминания о прошлом веке, я обязательно расскажу о тебе». Ну не сволочь ли я после этого?

Приятная неожиданность трагической закономерности

Анна Георгиевна предпочитала пешие прогулки быстрой езде на такси. Это было обусловлено несколькими причинами, главная из которых объяснялась бедностью (журналисты в Петербурге 90-х годов XX века зарабатывали жалкие гроши). Друзья провожали Анну Георгиевну от редакции на набережной Фонтанки до Литейного моста, там прощались и каждый раз спорили на интерес: дойдет Анна Георгиевна домой без приключений или ее по пути, в мрачных кварталах проспекта Металлистов и Пискаревки, изнасилуют и ограбят преступники.

Коллеги-пессимисты настраивались на худшее и считали, что Анна Георгиевна непременно станет жертвой какого-нибудь маньяка. Ну а если избежит печальной участи, то это для них будет приятной неожиданностью. Оптимисты утверждали прямо противоположное, им казалось, что ничего экстраординарного с Анной Георгиевной случиться не должно, и ее путешествие домой, безусловно, обязано оказаться очередной приятной романтической прогулкой по ночному городу.

Иногда спорили на пиво, чай или пирожок с курагой. Чтобы установить победителя, поздно ночью делали контрольный звонок Анне Георгиевне домой и неизменно задавали одни и те же вопросы:

– Дорогая, ты добралась без эксцессов? Тебя никто не изнасиловал?

– Да, я уже дома.

– То есть мы имеем очередную радость от приятной неожиданности, заключающейся в том, что ни один сексуальный маньяк на тебя не покусился?

– Нет, я бы это все-таки назвала трагической закономерностью, превратившейся в печальную традицию.

– Не отчаивайся, – утешали Анну Георгиевну друзья, – все у тебя наладится, завтра опять пойдешь на Пискаревку одна. Нам гораздо тяжелее, проигравшему нужно проставляться…

Косяк стыда

Анна Георгиевна учинила в собственной квартире на Пискаревке грандиозный ремонт. Сняла дверь вместе с косяком и приготовила ее к отправке на дачу. Во время уборки мелкого производственного мусора зашел сосед.

– Аня, я знаю, у тебя наверняка есть косяк, – задумчиво молвил он.

– Да, есть… – озираясь на снятую с петель кухонную дверь, ответила Анна Георгиевна.

– Дай мне его.

– Ну что ты, он мне самой нужен.

– Зачем он тебе?

– Я его специально приготовила везти…

– Хорошо, продай мне его, я куплю.

– Нет, а как я сама на даче без косяка буду обходиться?

– Я хорошо заплачу…

– Нет! – отрезала Анна Георгиевна.

Вечером беседуем с Анной Георгиевной по телефону, и она мне жалуется, что ее сосед, который привык своей супруге кричать: «Жена ты мне или враг какой? Тащи мне бабу!», пытался ее уломать расстаться с косяком для дачи. Выслушав весь диалог между хозяйкой косяка и его предполагаемым покупателем, интересуюсь:

– Анна Георгиевна, а ты не думала, что вы с ним говорили совсем о разных косяках?

Из телефонной трубки доносится:

– Ббблиинннн! Ой, как стыдно! Что он теперь обо мне подумает? Решит, что я жадная и злая…

Так, опять дало о себе знать воспитание, полученное Анной Георгиевной в настоящей петербургской профессорской семье.