Текст книги "Записки недобитка"

Автор книги: Руслан Линьков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Доминирующий самец

Свою стаю трусливых самцов-падальщиксв Александр Глебович гордо назвал «прайдом». Этим именем он окрестил собственную телекомпанию и выпускал в эфир, под ее брэндом, краткий паноптикум из собственных комплексов, слабостей и пороков. Слово «прайд» Александр Глебович использовал умышленно. В суровой мужской компании ему очень хотелось играть роль доминирующего над остальными самцами, роль, которую в настоящем прайде по отношению к целой группе львиц исполняет один-единственный лев. По такому принципу строятся взаимоотношения и в восточных гаремах.

Сообщество скачущих вокруг Александра Глебовича существ по повадкам и манерам следовало бы отнести скорее к стае гиен или шакалов, получающих удовольствие от одного вида «расчлененки» и способных нападать только огромной группой на одинокую жертву или глодать оставленные крупными и смелыми хищниками недоеденные кости парнокопытных и прочей дичи. При этом «прайдовпы» накидывались на останки погибших с такой остервенелостью, что создавалась иллюзия настоящей охоты, то есть постановочная часть во всем этом, стояла на первом месте. Как образно сказала о данной категории персонажей Галина Васильевна Старовойтова, «некоторые всю жизнь изображают из себя акул пера на деле являясь рыбами-прилипалами».

Как бы ни демонстрировали доминирующий самец и его зверьки «отвязную независимость», окружающему миру было очевидно, что стая управляема и весьма крепко привязана нитями к кукловодам с холодными, горячими и чистыми органами. Но если у чекистов «прайдовцы» были просто на посылках, то порядочные люди компанию Александра Глебовича посылали литературно невыдержанно, эмоционально и справедливо далеко и безвозвратно. Позвонит, бывало, продюсер «прайда» Б. по телефону какой-то фирмы и барским голосом представится:

– Здравствуйте, вас беспокоят из программы «Сексот секунд»! – Далее следует короткая пауза, продюсер слушает контрагента на противоположном конце телефонной линии, с недоумением вопрошает: – Как на х…й? – и раздраженно бросает трубку на рычаг.

Отвагу; мужество и бойцовские качества «прайд» проявлял лишь в единичных случаях. Когда журналист-оппонент раскритиковал на общестудийной «летучке» творческих работников питерской телерадиокомпании качество «продукции», производимой стаей Александра Глебовича, и назвал передачу «прайдовцев» «бездарностью, вызывающей отвращение у патриотов русской словесности», сотрудники «зверинца» обманом вызвали недружественного телевизионщика из его рабочего кабинета, вшестером схватили за руки и за ноги, а через минуту распахнулась металлическая дверь невзоровской комнаты-«сейфа» (Александр Глебович считал себя великой ценностью, достойной сохранения за семью замками и в броне) и оттуда вышел САМ – великий мужеподобный вожак «прайда». Убедившись, что враг прочно зафиксирован в руках служек, он бесстрашно к нему приблизился, стукнул его кулаком в лицо и снова убежал в «сейф». На следующий день в «прайде» образовалось пополнение. Одиночество Александра Глебовича и его телохранителей скрасила большая черная собака, обученная караульной службе. Без эскорта сопровождающих шавок «царь звериниа» по телестудии не перемещался. Смелым был доминирующий самец.

Безбилетница Крупская

К юбилеям и датам в Советском Союзе было отношение особенное. Когда они относились к врагам народа и режима, все упоминания тщательно вымарывались и изымались из общественной жизни. Но если праздник имел привязку к политически актуальным кумирам и вождям, то на обслуживание и подготовку торжеств, по очередному поводу и без него, бросали все лучшие силы страны. В том числе и научные кадры, историков, искусствоведов и актеров.

Людмила Борисовна Нарусова рассказывала, как ей, тогда аспирантке истфака, руководство кафедры спустило поручение Ленинградского обкома КПСС найти научное обоснование необходимости установки мемориальной доски Ленину и Крупской на Невском, 100, там, где располагается сейчас кинотеатр «Колизей». Отправилась Людмила Борисовна в Российский государственный архив и давай рыться в старинных бумагах. И – о чудо! Среди полицейских и жандармских отчетов конца XIX века обнаружила искомое. Целое дело о задержании гражданки Крупской и гражданина Ульянова на съемной квартире в этом доме. Дальше – больше. В отчете полиции написано, что жильцы дома неоднократно обращались к властям с жалобами на квартиросъемщицу Крупскую в связи с тем, что она, не имея на то разрешения властей и специального билета, в не установленном для этого месте (на арендуемой жилплощади) занимается проституцией, превратив эту деятельность в основной источник дохода и извлечения средств к существованию в столице Российской империи. К полицейскому рапорту прилагались письменные заявления соседей Надежды Константиновны.

Власти отреагировали на сигнал оперативно. Следующий исторический документ повествует о том, что во время специального рейда по выявлению лиц, незаконно занимающихся проституцией, на квартире гражданки Крупской Надежды Константиновны был задержан и молодей дворянин Ульянов Владимир Ильич…

Вот так деспотичный и кровавый царский режим преследовал пламенного вождя мирового пролетариата. От идеи установки мемориальной доски решено было отказаться, даже несмотря на усилия научного руководителя госпожи Нарусовой профессора Рафаила Ганелина, который убеждал обкомовцев в том, что Надежда Константиновна под прикрытием проституции вела революционную деятельность, и все ее клиенты являлись исключительно марксистами-ленинистами.

Правдивость этой истории подтвердил мне и сам член-корреспондент РАН академик Рафаил Ганелин.

Длинные руки с кремлевскими булочками

– Какие-то у меня длинные руки. Не налезает эта куртка, в плечах мала. Но цвет мой, очень нравится. С размером, конечно, ошибка получилась, – рассуждала вслух в женском туалете Большого Кремлевского Дворца народный депутат РСФСР товарищ Виноградова. – Это подарок от моих избирателей. Шла на съезд, и мне ее вручили… Но мала она, аж обидно, – не останавливаясь, бормотала товарищ Виноградова, как бы апеллируя к присутствующим в уборной дамам.

– И правда, точно, v вас очень длинные руки, – тактично поддержала народиую избранницу в грудную минету Соня Васильева.

Подарок от избирателя – то единственное, что остается народному депутату после истечения срока его полномочий и провала на очередных выборах. Но и этой малости экс-депутат рискует лишиться, если не проявит настырности и не поставит на службу себе частнособственнический инстинкт. Виктор Львович Таланов, перестав быть членом нижней палаты Федерального собрания, огорчился неимоверно и затеял эвакуацию нажитого имущества из здания Государственной Думы в Охотном ряду. Больших трудов ему стоило доказать охране парламента, что телевизор презентовали благодарные избиратели за самоотверженный труд на их благо. Защитить права собственности Виктору Львовичу удалось. Завсегдатаи Ленинградского вокзала в Москве с жалостью глядели на бывшего депутата Государственной Думы с подарочным телевизором на тележке.

Открытость некоторых законодателей, их готовность принять дар иногда контрастирует с настроем народных масс, изредка брезгливо и пренебрежительно относящихся к тому, что им вручают.

В голодном 1992 году у стен Кремля ежедневно дежурили экзальтированные особи обоего пола с красными флагами и транспарантами коммунистического содержания. Они скандировали, пели песни, плевались в строну пробегающих мимо демократов, клеймили журналистов и с восхищением обнимали кумиров из КПРФ. Многие дамы в этой толпе напоминали ту буфетчицу из привокзального кафе в большевистском Ленинграде, что в заляпанном больничном халате вытирает пол тряпкой из вафельного полотенца, макает ее в тазик с коричневой хлорированной жидкостью, не отжимая кладет тряпку на обеденный стол и елозит по нему со словами: «Все ходють и ходють, все жруть и жруть, все никак нажраться не могут!»

Эти женщины – цвет и гордость нации, – постоянно кричали, что журналисты «жрут в Кремле за народный счет, а мы, порядочные труженицы, недоедаем и голодаем».

Какое черствое сердце не дрогнет от этих упреков? Каким жестоким и безжалостным нужно быть, чтобы пройти мимо и не протянуть руку помощи? Естественно, следовало подойти, поделиться или отдать последний пирожок из кремлевского буфета или весь пакетик со сдобой. О, как летели эти пирожки в спину их дарителю! Какие проклятия и слова негодования звучали в ответ на пожелание «приятного аппетита»! Нет, настоящих коммунисток не подкупишь и не накормишь мелкими подачками. Их запросы глобальны. Харчеваться кремлевскими пирожками вне кремлевских стен – антинародно.

Благословленные спикером

В курилке Ленсовета отравляют свои организмы спикер Александр Николаевич Беляев, журналисты Анна и Руслан (пассивный курильщик), некая дама Верочка и еще человек 20 разного народа (Кудрин, Козак и т. д.).

Анна: Александр Николаевич, мы с Русланом решили бракосочетаться. Благословите нас.

Александр Николаевич: Ой, я так рад за вас! Когда свадьба?

Верочка (злобно, из-за чьей-то спины): Анна уже пятый раз выходит замуж…

Анна: Да, Верочка, и каждый раз удачно. А вы считайте, считайте… Вы ведь все ждете «принца на белом коне», но к вам даже всадники Апокалипсиса не заглядывают…

Общий смех в курилке.

Вскрытие показало…

Осень 1993 года

«Красная стрела» прибыла в Москву по расписанию. Солнечное утро. С момента издания Указа президента Ельцина № 1400 о роспуске Съезда народных депутатов РСФСР минуло чуть больше суток. Столица живет своей обычной жизнью. Москвичи к бедам Верховного Совета и его сторонников безразличны. На площади у трех вокзалов только одна экзальтированная старушка вручает прохожим по три бумажки, обращение X (уже нелегитимного) съезда народных депутатов Российской Федерации к гражданам страны, призыв «исполняющего обязанности президента» Александра Руцкого к военным и письмо нардепов патриарху. Алексию Второму. Первичной информации как раз хватает для ознакомления в дороге от станции метро «Комсомольская» до станции «Краснопресненская». Здесь, в непосредственной близости от Белого дома, ажитации тоже не наблюдается. Народ спешит на работу; а журналисты – знакомой тропой к парламенту. Возле американского посольства небольшая группа скучающих, переминающихся с ноги на ногу омоновцев. На площадке перед цитаделью советской власти черно-желто-белые национал-патриотические флаги и три тысячи одинаково неопрятных людей, очень напоминающих блуждавших несколько дней по лесу грибников, вышедших в незнакомом месте и устроивших по такому слушаю митинг.

На пне перед агрессивными поклонниками что-то вещает пассионарная газосварщица из Грозного, бывший депутат СССР и самопровозглашенная спи-керша ранее распущенного Верховного Совета СССР Сажи Умалатова. Ее роскошное кожаное пальто контрастирует с ветхой, прохудившейся одежкой и обносками остальных митингующих. На проходной Белого дома вместе с привычными милиционерами образовались люди в штатском и чернорубашечники в камуфляже с баркашовской символикой нацистов РНЕ. Холл усыпан множеством антиельцинских листовок и агитационных материалов. Крутом «товарищи» с автоматами, ружьями, пистолетами. Депутаты в коридорах отсутствуют.

Заседание «X съезда народных депутатов» в полном разгаре. Председательствует Руслан Имранович Хасбулатов. В президентском кресле восседает Александр Владимирович Руцкой. Из тысячи депутатов на «съезде» представлены максимум четыреста. Это торжество законности почтил присутствием глава Конституционного суда Валерий Зорькин. Ораторы многословны и однообразны. Банду Ельцина клеймят до обеда. Перед перерывом зачитывают записку депутата-коммуниста Горячевой. Светлана Петровна призывает коллег «поделиться на взводы и идти на баррикады вокруг БД». Текст записки так и остается неуслышанным. Товарищи по борьбе спешат отобедать.

В первые дни противостояния депутатские массы отвергают малейшую возможность переговоров с «преступным ельцинским режимом». Перед трапезой некворумное депутатское собрание принимает ряд постановлений, предусматривающих карательные меры ко всем поддерживающим Ельцина и исполняющим его Указ № 1400. Маститый советский разоблачитель «мировой закулисы» Иона Андронов на повышенных тонах витийствует о роспуске съезда «по заданию Билла Клинтона и планам секретных лабораторий ЦРУ. Схема захвата Белого дома, дескать, проштудирована экспертами ФБР и Пентагона».

Вечером лишенные полномочий избранники опять в зале заседаний. Хасбулатов и Руцкой просят не расходиться по домам, а участвовать в обороне здания, на которое именно этой ночью уже наверняка нападут кровожадные ельцинисты. Ко всеобщему разочарованию, нападения не происходит. Утром на балконе ЗД лидеры «съездовского большинства». Пока они выступают перед группой апологетов советской власти, Геннадий Зюганов разъясняет французскому журналисту «плюсы коммунизма». «Вот глядите, – говорит он, показывая с балкона вниз, – перед вами простая русская женщина, она абсолютно самостоятельно решила убирать территорию перед Белым домом, и мы ей за это даже копейки не заплатим. Вот это коммунизм!»

Два следующих дня чем-то напоминают предыдущие. И только утром на четвертые сутки белодомовского сидения здание парламента по всему периметру милиция отгораживает от внешнего мира. В оцеплении участвуют солдаты внутренних войск, задействованы поливальные машины и натянута колючая проволока. К этому моменту в Белом доме уже два дня отсутствует электричество и горячая вода, а холодная доходит не выше 6 этажа.

Толпа возле милицейских заграждений настроена воинственно, несколько раз всгупает в рукопашные бои. Сгычки завершаются быстро и не в пользу сторонников БД. Обозленные коммунисты и националисты проводят митинг рядом с зоопарком. Перед публикой предстает «первая жертва ельцинистов» – Виктор Алкснис. Он похож на побитую мужем жену, с перебинтованной головой. Алкснис производит на собравшихся должное впечатление, манифестанты перекрывают Баррикадную улицу и затевают первую массовую уличную драку. Замечу, что журналистам достается как от одной стороны, так и от другой. Мою телекамеру с диктофоном разбивают древками знамен коммунисты, а фотоаппарат – спецназовцы.

На дальних подступах к БД под проливным дождем кучкуются люди с красными флагами. Им не преодолеть милицейские кордоны и к «своим» не проникнуть. Но нелегальные пути в Дом Советов открыты. Знакомлюсь с девушкой, проживающей в ближайшем к БД доме. Она проводит меня через сквозные дворы «к себе в гости», а точнее – в осажденное здание бывшего парламента. В темном восьмом подъезде БД все спотыкаются о спящих на полу людей. Среди них есть дети. «Это беженцы, их здесь человек сто», – объясняет знакомая из пресс-службы Верховного Совета. По длинным и запутанным коридорам можно передвигаться исключительно с фонариком. Буфетчицы работают при свечах, отпускают бесплатно бутерброды с плесневеющей колбасой (в темноте ее цвет трудно разглядеть) и в придачу к ним дают в немытых стаканах жидкость, почему-то называемую чаем. Вдруг на лестнице появляется яркий свет. Он перемешается по направлению к балкону. Все начинают суетиться. Пообщаться с верным ему народом выходит «исполняющий обязанности президента России» Александр Руцкой. Произнеся филиппики в адрес Ельцина, Руцкой обнимается с неким генералом, увешанным, как новогодняя елка, медальками и значками. «И. о.» назвал генерала «учителем» и пообещал «разобраться с ельцинской бандой без суда».

Несколькими минутами позднее на балконе обнаруживается профессор Хасбулатов, бледный и осунувшийся. Повторяет свою излюбленную фразу: «Мы будем защищать Конституцию до последнего», – и удаляется в спикерские апартаменты, поддерживаемый под руки охранниками.

Инициированный патриархом Алексием II процесс примирения сторон продвигается крайне вязко и медленно. Каждое достигнутое в Свято-Даниловом монастыре соглашение подвергается ревизии белодомовцев. Руслан Хасбулатов на пресс – конференциях через мегафоны утеряет, что «никаких компромиссов с этой хунтой быть не может». Аналогичной точки зрения придерживаются руцкистские «силовые министры» Баранников, Дунаев и Ачалов, при этом они не забывают всегда добавлять: «кровь не должна пролиться».

Внезапно во всем Белом доме загорается свет: результат переговоров у патриарха. Кажется даже, что на этом противостояние и прекратится. Но не тут-то было. 1 октября, около трех часов дня, группа поборников советской законности и власти численностью 500 человек под руководством Виктора Анпилова перегораживает баррикадой Садовое кольцо и вступает в бой с московской милицией. Анпиловские «трудороссы» пускают в ход прутья, булыжники, бутылки с зажигательной смесью.

3 октября с 12 часов дня столкновения повторяются на Смоленской площади. В 14 часов Анпилов собирает «народное вече» на Октябрьской площади. Все было спокойно до тех пор, пока не раздался крик из массовки: «Вперед, к Белому дому!» Боевики «Трудовой Москвы» прорывают первый милицейским оборонный редут на Крымском мосту. Попутно «трудовики» сбрасывают с моста милиционера, он разбивается об асфальт дороги внизу. В реку летяг каски и щиты. Пробив очередной заслон на Смоленской площади, боевики устремляются к Белому дому, громя и поджигая все вокруг. Дальнейшая дорога свободна. Омоновцы, стоявшие возле мэрии Москвы, бросают дубинки со щитами и убегают, конная милиция без боя снимается с места и перемещается в сторону американского посотьства.

Когда анпиловская колонна проходит мимо здания мэрии, из глубины «народных масс» раздается первая автоматная очередь. За нею следует сердечный приступ у патриарха, штурм боевиками генерала Макашова московской мэрии, Останкино и… взятие Белого дома войсками, верными Борису Ельцину. Верховный Совет завершил существование самоаннигиляцией.

Тогда эти события освещали многие средства массовой информации. В эфире ежевечерней новостной телепрограммы некий комментатор назвал среди прочих жертв и мое имя, добавив, что «вскрытие, произведенное в Институте имени Склифосовского, показало, что ему (Линькову) нанесены множественные ушибы, на теле обнаружены большие гематомы и ссадины, зафиксировано сотрясение головного мозга…». Звонков с вопросами, «когда и где похороны?», было не счесть. Но ответ на них сам я дать пока затрудняюсь.

Конфузы с лягушками и неловкостями

Ее Величество королева Великобритании Елизавета II – гость в России нечастый, что придает ее визитам особый характер и значение. К приезду монарха тщательнейшим образом готовятся и посекундно расписывают программу. Каждый шаг и взгляд предусмотрены в протоколе. Здесь недопустимы оплошности, вроде совершенных на обеде мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака и госсекретаря США Джелмса Бейкера. Тогда оставленных без «присмотра» журналистов примчался урезонивать чиновник российского МИДа, умоляя «вести себя так, чтобы не заглушать звона тарелок».

Елизавету II возили, водили, кормили, развлекали и обслуживали без «накладок». Ее элегантное Величество в знак благодарности одаривала принимающую сторону сдержанной улыбкой, которая покинула лицо королевы Великобритании всего лишь раз за весь визит в Санкт-Петербург. Конфуз случился с Государственном Эрмитаже. Елизавета II появилась для осмотра резиденции своих дальних российских родственников Романовых в пальто благородного зеленого цвета, в таких же шляпке, юбке, туфлях и перчатках. В руках Ее Величество держала букетик зеленых полевых цветов.

Королеву провели по парадным залам Зимнего дворца, показали библиотеку, залы флорентийской и венецианской живописи, импрессионистов, галерею героев войны 1812 года, часы «Павлин», античную скульптуру… Но «гвоздь программы» поджидал Елизавету II в Георгиевском зале – специально для высокой гостьи на большом столе выставили фарфоровый сервиз зеленого цвета и английского производства. При его осмотре Ее Величество и лишилась улыбки на устах. С каждой посудины на королеву Великобритании глядела веселая зеленая жаба. А название сервиза и вовсе не порадовало ни монаршую особу, ни ее многочисленную свиту – «Зеленая лягушка».

Тем не менее Елизавета II проявила дипломатичность и вежливость, оставив в книге почетных посетителей Эрмитажа добрые слова об увиденном. А британские охранники Ее Величества преподали урок российским телохранителям из ФСО – как надо работать с прессой. Начальник службы королевской безопасности лично подержал мои вещи и подвел поближе к Елизавете II, чтобы фотография королевы в моей газете получилась как можно качественнее.

Охранникам президента СССР Михаила Горбачева (в бытность его на посту генерального секретаря ЦК КПСС) такая галантность не могла и в голову прийти. При проходе Михаила Сергеевича по кулуарам Кремлевского дворца съездов журналисты разлетались в разные стороны, стукаясь затылками о стены, их диктофоны вдребезги разбивались. Телохранители Бориса Николаевича Ельцина так толкались локтями, что репортерам было впору носить бронежилеты. Во время открытия цеха на Кировском заводе, где присутствовал президент России, чекист из свиты, замахнувшись, чтобы ударить в бок корреспондента Алексея Одинга, не заметил моего ловкого движения, которым удалось вытащить коллегу из зоны предполагаемого удара. Локоть тел охра кителя опустился аккурат в ящик с острыми металлическими заготовками. Его белый плащ порвался и местами покрылся пятнами красного цвета. Предполагаю, что такого неловкого телохранителя на службу к Ее Величеству Елизавете II уж точно не взяли бы.