Текст книги "Записки недобитка"

Автор книги: Руслан Линьков

Тайная полиция нравов

Звонят однажды Галине Михайловне Уздиной из Федеральной службы безопасности. Мужской представительный голос с элементами низких басов спрашивает:

– Галина Михайловна Уздина?

– Да. А с кем я имею честь беседовать? – кокетливо отвечает Галина Михайловна.

– Федеральная служба безопасности, майор Дятлов.

– Чем обязана майору Дятлову и вашей федеральной безопасности?

– Мы хотим вас пригласить на беседу об одном вашем знакомом…

– У меня их много, уточните тогда, о ком и что вы бы хотели узнать?

– О Руслане Линькове…

– Конкретнее. Что именно вы хотите узнать от меня о Руслане?

– Галина Михайловна, вы знаете, что Руслан Линьков обещал жениться на вашей дочери Виктории и не женился?

– Слушайте, товарищ Дятлов, в следующий раз, когда надумаете мне звонить и приглашать, говорите честно, что вы из полиции нравов. Прощайте.

Привет от мировой закулисы

– Девушка, я вижу, вы журналист!

– С чего вы это взяли?

– Я знаю. Генерал ждет вас в четвертом вагоне. Кодовое слово – «Щит и меч», – сообщил нетрезвый ночной посетитель вагона-ресторана поезда «Красная стрела», направляющегося из северной столицы России в южную. Произнеся пароль, гражданин скрылся не менее неожиданно, чем появился.

– Неужели я так выгляжу, что меня можно в вагоне-ресторане принять за «корреспондентку по вызову»? – удивилась ошеломленная Анна Георгиевна.

– Ну а что в том такого? Сходи к генералу, он тебе брифинг даст, а ты ему пресс-релиз сделаешь… – с определенной иронией в голосе и задором поддержал таинственного незнакомца коллега Анны Георгиевны.

– Фи, как пошло… И вообще, у нас рано утром интервью известно с кем, надо оговорить вопросы, как пытать будем товарища.

– Хорошо, но давай на обратном пути все равно в четвертом вагоне сделаем остановку, чтобы посмотреть на «генерала».

На том и порешили. Завершив трапезничать в четыре часа утра, два петербургских журналиста поспешили в свой вагон, но ненадолго задержались в четвертом.

– Ну и что? Где этот генерал? Как я его искать буду? Стучаться во все купе и кричать «щит и меч»?

– Нет, ты бегай по коридору и вопи: «щит и меч!», «щит и меч!». Если это был не розыгрыш и шутка, то генерал сам проявится.

– Ладно, только говорить с ним будешь ты. «Щит и меч!», «щит и меч!» – Анна Георгиевна носилась по вагону из конца в конец, демонстрируя недюжинные голосовые данные.

Дверь купе рядом с проводниками приоткрылась. Из него выглянула лохматая немолодая блондинка и укоризненно сказала:

– Девушка, перестаньте орать! Генерал уже спит.

– Паршивец! Негодяй! Он не дождался! – войдя в роль, продолжала шуметь Анна Георгиевна.

Дверь купе захлопнулась.

Утром питерские журналисты с вокзала двинулись прямиком на Лубянку. Им назначил встречу для интервью новый директор ФСБ Владимир Путин. Интерес вызывала и предстоящая встреча с шефом бывшего КГБ, и атмосфера, царящая в здании на Лубянской площади. Выяснилось, что вместе с удостоверениями сотрудников ФСБ глаза дохлой трески выдавались для постоянного ношения не только всем особям мужского пола, но и женского тоже.

Ожидание в приемной директора спецслужбы длилось совсем недолго. В стене приемной разверзлись двери потайного лифта (доставившего главу ФСБ к его кабинету), и вместе с прибывшим Владимиром Путиным журналисты ступили в андроповские апартаменты. На стенах висели белые занавески, скрывавшие таинственные карты, схемы и чертежи, над рабочим столом на стене был приколочен портрет первого президента России Бориса Ельцина.

– А мы к вам от мировой закулисы с поздравлениями приехали. Вам просили передать, что вы повышены в звании, – неудачно пошутили журналисты.

– Да? За то я вам интервью и не дам. Поговорим просто так, без записи… – ответил глава ФСБ.

Вот что значит грубый журналистский юмор. Из-за таких корреспондентов-шутников и страдают обычные читатели, которые недополучают информацию и не наслаждаются чтением интервью с Владимиром Путиным.

ФСБ «вокруг квадрата»

«Я сейчас вызову ФСБ, если вы будете продолжать это делать!» – кричала пожилая смотрительница Эрмитажа, глядя на меня со всей своей пролетарской ненавистью. Я для нее был квинтэссенцией зла. Того, с чем пламенно боролся ее отец, насилуя девиц из женского полка во время захвата Зимнего. ВЧК и ФСБ для этой семейки – воплощение добродетели и справедливости, карающий неслухов орган.

Полагаю, что мало кто из моих друзей слышал на выставках и в музеях подобные угрозы в свой адрес. Чем же я-то заслужил столь свирепую тираду? Неужели выражение «свинья грязь всегда найдет» будет вечным девизом, под которым нам предстоит брести по жизни, спотыкаясь о кагэбэшников и их вызывальщиков? И любое фотографирование на эрмитажной выставке фарфора «Вокруг квадрата», где представлены произведения отечественного авангарда двадцатых годов, будет караться с беспощадностью борцов за власть Советов, изображенных на экспонируемой посуде?

Конечно же, я предложил этой даме немедленно вызвать ФСБ. Сказал ей, что с охотцей выскажу этим товарисчам все, что я о них думаю. Смотрительница (эрмитажная) растерялась, затихла, протерла линзы на очках и удалилась на боевой пост к чайнику с «бу-денновцем» на крышке и штыком вдоль ручки.

Хряк 2

Люди, простите меня велико и душно, что я, живописец, к вам обращаюсь. Дело в том, что Федеральная служба безопасности учредила премию в области литературы, кино, телевидения и музыки. Конкурс будет проводиться в нескольких номинациях: «Телевизионные и радиопрограммы», «Художественная литература», «Музыкальное искусство», «Кино– и телефильмы», «Актерская работа» и «Изобразительное искусство». И я хочу победить в номинации «Изобразительное искусство». Остро нуждаюсь в вашей всеобщей поддержке.

«В ФСБ особо отмечают, что жюри будет профессиональным, поскольку при вручении премии учтут не только создание положительного образа „чекистов", но и художественный уровень представленных на конкурс произведений» – написано в пресс-релизе. И это внушает надежду, что теперь нам, настоящим русским художникам, есть на что рассчитывать. Специально для ФСБ я написал в своем мобильном телефоне полотно на актуальную «чекистскую» тему. Это нафаршированная шпионской аппаратурой свинья – портрет провалившегося бывшего вражеского резидента, который изменил свое отношение к России и перешел на сторону ФСБ.

Название работы – «Хряк 2». Первый вариант картины погиб от рук внедрившегося в мое окружение «крота» из одной закулисной газеты. Он стер «Хряка 1» злонамеренным нажатием кнопки «delete». Непростая судьба «Хряка 2» вкупе с мастерством художника обязаны стать залогом моей победы на конкурсе. Более того, я готов и в дальнейшем участвовать в творческих соревнованиях, проводимых под эгидой ФСБ. К следующему году обязуюсь написать полотно «Ленин в галлюциногенных снах Феликса Эдмундовича».

И швец, и жнец, и в футбол игрец. Короче, полный п…ц!

Не удивлюсь, если уборщица в публичном туалете мне признается, что она вообще-то из ФСБ и прикомандирована к сральному заведению в рамках антитеррористической операции. Эти мысли возникли у меня во время просмотра футбольной встречи между питерским «Зенитом» и грозненским «Тереком». Первоначально показалось, что спортивный комментатор Геннадий Орлов оговорился, произнеся: «Судья матча – сотрудник ФСБ, мог бы и более жестко судить эту игру». Но когда я вспомнил, как недавно посещал обычную питерскую больницу и заместитель главного врача клиники мне по секрету признался, что вообще-то он по специальности разведчик, а не врач, и «лечит людей по просьбе товарищей», все сразу встало на свои места. Это Россия.

Глафира с портупеей и отпущенные грехи ФСБ

В ночном выпуске теленовостей прокрутили сюжет об открытии музея в вологодском управлении ФСБ. Продемонстрировали благодарственную грамоту от патриарха Алексия Второго (агента Дроздова) и рассказали, что местный настоятель отпустил грехи сотрудникам вологодского ФСБ на год вперед, авансом. А еще показали столетнюю живую чекистку Глашу, которая до сих пор хранит в шкафу портупею и молчит о том, чем занималась в ВЧК, НКВД и т. д. Сидит, старая, пьет чай. Руки не дрожат, глаза прозрачные, как у самки богомола. Дочь мамашу нахваливает, говорит, что в детстве восхищалась, когда та в форме и с револьвером уходила из дому на работу.

Шура Колонтаиха такой же была. Попов в Александро-Невской лавре расстреливала собственноручно. Дырки в стенах по сей день зияют…

О подвигах следопыта

Майор Пронин шел по следу. Отпечатков на земле, служивших ориентирами для Пронина, было немного. Один на квадратный метр. Шамиль, за которым уже 5 лет гнался Пронин, оказался человеком ловким. Он талантливо использовал собственные преимущества, оставляя по пути следования в два раза меньше отпечатков ног, чем обычные враги России. Это существенно осложняло Пронину и работу и жизнь. Приходилось по нескольку раз обнюхивать каждый придорожный сучок и терпеть насмешки с упреками от главнокомандующего.

Информация, поступающая постоянно из ближних и дальних аулов, с каждым днем становилась все более негативной. В Швейцарском районе сторонники Шамиля захватили в заложники и посадили в зиндан пожилого эколога Евгения Адамова. По сведениям передового разведотряда, ученого пытали и требовали выдать всякие грязные тайны. В то же время в Ачхой-Минском районе обнаружились растяжки возле дома Лукамудоева, оставленные международными террористами, скрывающимися в горах под Братиславой.

Пронин нервничал. На мгновение ему показалось, что след Шамиля и вовсе пропал, словно тот отстегнул вторую ногу и, подобно Колобку, беспрепятственно укатился в неизвестном направлении. Как вдруг у коряги, на обочине крутой обрывистой тропинки, Пронин увидел валяющийся окровавленный указательный палец. Дальнейшая судмедэкспертиза установила, что это тот самый сорок четвертый палец Шамиля, который перед смертью от передозировки радиации откусил эколог Адамов. Теперь Пронину оставалось найти еще 316 пальцев Шамиля, его туловище, руки, ногу и бороду для головы. И все бы ничего, если бы не один маленький факт: хитрый Шамиль коварно носил обувь пяткой вперед, а значит, по мере «приближения» к преследуемому преследователь от него удалялся.

Эксцесс образования

Беседа с библиотекарем

– Вы чего хотите от людей, которые в школе прапорщиков КГБ обучались основам «любви к ближнему»? Им преподавали, что наивысшим достижением чекиста является победа над врагом, имеющая несколько форм: 1) физическое устранение противника; 2) посадка супостата в тюрьму; 3) вербовка или покупка оппонента. Так что травоядности от них не дождетесь.

– Да, жаль, что они учились профессии там, а не у нас в Институте культуры на библиотечном факультете. Совсем иной коленкор был бы. Они читали бы каждый день сказки про Винни-Пуха. Учили бы наизусть «Алису в Зазеркалье» и лермонтовского «Мцыри». Мне как-то в школьную библиотеку дали на воспитание тринадцатилетнего мальчика с отвратительным поведением и характером. От него все педагоги отказались, считали безнадежным. Мы с ним покурили на переменке, поговорили. Он сказал, что ничего не читал и книжек у него дома нет. Я дала ему «Малыша и Карлсона». Вы бы видели, как он преобразился! На следующий день прибежал к открытию библиотеки и на часы показывает, мол, опаздываете, товарищ библиотекарь, хочу читать, а дверь закрыта. Получился из него самый примерный ученик в классе. Не умеют в ФСБ работать. Дали бы Касьянову сказку про репку, глядишь, он сразу понял бы, что «бабка за дедку», «внучка за Жучку», а «мышка за кошку» сказочная гипербола, а не модель строительства коалиционной оппозиции. И Лимонова закрывать незачем. Пусть читает «Буратино», делает выводы, как нехорошо заниматься рейдерством и отнимать бизнес у директора кукольного театра.

Орден отравителей

 
Кариатиды, столпы и своды империи,
Кубки и чаши наполнены таллием.
На работе собрались товарищи Берия,
Ежов, Андропов и Тень от Сталина.
Угощенье отменное, сдобрено ядами,
Приготовлено для внутреннего употребления.
Подгибаются ножки стола со снадобьем,
Давят груз и формулы преступления.
Все молчат, соблюдают обряды таинства,
Порученцы-посыльные уже собираются:
Зонтик писателю, а кому-то и чай наваристый…
Менделеевские элементы вполне сочетаются
С планами партии – планами народа.
Будь спокоен, товарищ Лаврентий Берия,
Тень от Сталина – твоя порода.
Пир с отравою – твоя мистерия.
 

Санкт-Петербург

Прокурорский супрематизм

Иван Иванович Сыдорук должность прокурора Санкт-Петербурга заработал. Под его чутким руководством был отремонтирован дом Мятлевых на Исаакиевской площади, в котором некогда останавливался исследователь Дидро, а теперь работают следователи «ока государева». Переделка была пышной, с размахом. Три миллиона долларов, сэкономленных на ней, так и не обнаружили, зато в кабинетах начальников появились резные и инкрустированные шкафы со стульями, роскошные музыкальные и видеоцентры, мангалы для шашлыков (возможно, из подследственных) и разная эксклюзивная мелочь по уникально возвышенным ценам. А на фасаде Горпрокуратуры образовался «Черный квадрат», напоминающий не столько о жильце соседнего дома Казимире Малевиче, сколько о приверженности Ивана Сыдорука концепции супрематизма (от лат. supremus – наивысший). Увековечивая свои подвиги, прокурор Иван Сыдорук предпочитал выражать реальность в простых, незамысловатых формах.

Иван Иванович вообще не понимал сложные конструкты. Как-то в газете «Северная столица» появилась карикатура художника Александра Зудина на городского прокурора. Мастер изобразил человека в судейской мантии и шапочке, на которой расположилось существо с рожками, копытами и хвостом, свисающим вниз, будто кисточка, и приписал герою слова: «Я всегда руководствуюсь голосом свыше». Это сложносочиненное произведение так удивило Ивана Ивановича, что заставило его обратиться в Генеральную прокуратуру с заявлением об оскорблении своих чести и достоинства в совокупности. В заявлении господин Сыдорук указал, что карикатура причинила ему моральные страдания и ущемление профессиональной чести, ибо ее автор «тем самым утверждает, что я в своей деятельности руководствуюсь не буквой Закона, а черт знает чем».

Расследование злодеяний художника-карикатуриста завершилось ничем. Честь и достоинство прокурора остались поруганными. Подвластное земному тяготению пространство картины Александра Зудина не перестало быть геоцентричным, то есть «частным случаем» Вселенной, и продолжало гнетуще воздействовать на самостоятельный, замкнутый в себе мир Ивана Ивановича Сыдорука. Равного соотношения с универсальной мировой гармонией у прокурора города больше не вышло.

О совести

Плакат на стене в прокуратуре города Санкт-Петербурга:

«Совесть придумали злые люди, чтобы она мучила добрых».

Нереальные персонажи

Пьеса в одном действии

Действующие лица:

Пузанов Игорь – командующий Ленинградским военным округом, генерал-полковник.

Самодуров Владимир – начальник Высшего инженерно-технического университета, генерал-майор.

Бескровный Игорь – Военный комиссар СПб. Веревкин Сергей – бывший военком Санкт-Петербурга, генерал-майор.

Сараев Федор – начальник отдела призыва Ленинградского военного округа, полковник.

Мужчинкин – полковник из Штаба Ленинградского военного округа.

Плохих Виктор – член призывной комиссии Василеостровского района Санкт-Петербурга, заместитель начальника РУВД.

Круподеров Сергей – старший врач Выборгского райвоенкомата Санкт-Петербурга.

Рожина Лидия – секретарь призывной комиссии Калининского района Санкт-Петербурга.

Зверьков Александр – старший врач призывной комиссии Красносельского района Санкт-Петербурга, бывший старший врач Приморской районной призывной комиссии.

Жижин Юрий – член призывной комиссии Кировского района Санкт-Петербурга.

Панихидников Денис – следователь Городской военной прокуратуры Санкт-Петербурга.

Чиняков Анатолий – заместитель военного прокурора Главной военной прокуратуры.

Ожиганов Александр – помощник прокурора гарнизонной прокуратуры Санкт-Петербурга.

Баранов Сергей – военком Колпинского района Санкт-Петербурга.

Нехай Рашид – заместитель командующего Ленинградским военным округом по воспитательной работе.

Рева Александр – прокурор внутренних войск Северо-Запада России.

Евплов Андрей – следователь Главной военной прокуратуры.

Жульков Дмитрий – следователь Главной военной прокуратуры.

Слепухов – особист из Военно-артиллерийской академии в Санкт-Петербурге.

Сидельников – следователь из гарнизонной прокуратуры Санкт-Петербурга.

Доктор Флуд Виктор – экс-начмед Окружного военного госпиталя № 442 в Санкт-Петербурге.

Доктор Лютов Валерий – начмед Окружного военного госпиталя № 442 в Санкт-Петербурге.

Тупицин Вячеслав – командир части 41734, расположенной под городом Выборгом.

Вобленко Владимир – прокурор Выборгского гарнизона, полковник.

Хайлов Владимир – член призывной комиссии Невского района Санкт-Петербурга.

Сучков – следователь прокуратуры Выборгского гарнизона.

Бычек Виктор – старший врач Петродворцовой районной призывной комиссии Санкт-Петербурга.

Беда Юрий – военком Пушкинского района Санкт-Петербурга.

Завязионов Юрий – экс-командующий Северо-Западным округом внутренних войск (Миллионная, 33).

Гедюкин Александр – командир части в поселке Саперном, майор.

Сёрба Евгений – полковник из Академии тыла и транспорта.

Живодерников Юрий – полковник из Михайловского военно-артиллерийского университета.

Замула Леонид – полковник из Военного института физкультуры.

Мартышко Виталий – полковник из военного комиссариата города Волхова.

Брезгун Владимир – военком Ленобласти.

Лис Александр – полковник из Василеостровского райвоенкомата.

Солоха Юрий – подполковник из Красногвардейского райвоенкомата.

Небогатов Дмитрий – подполковник из Невского райвоенкомата.

Заяц Станислав – подполковник из Невского райвоенкомата.

Попельский Александр – майор из Пушкинского райвоенкомата.

Кукса Петр – полковник из Военного университета связи.

Очков Алексей – подполковник из Суворовского* училища.

Синепуп Михаил – подполковник из части Ленинградского военного округа.

Погребняк Александр – подполковник из военноврачебной комиссии № 9.

Красуля Сергей – офицер из части 01114.

Жлоба Владимир – офицер из части 20070. Ворсегов – специальный корреспондент «Комсомольской правды».

Призывник.

Действие первое и последнее

В огромном зале за обеденным столом собрались все, кроме призывника. Открывается дверь, и на пороге появляется фигура тощего молодого человека. За его спиной доктора Лютов и Флуд.

Старший генерал командует: Введите призывника и приготовьте его.

Призывник (худенький мальчик): Боже! Кто все эти люди?

Толпа бросается к призывнику. Слышно чавканье и похрюкивание. – Торжественный прием с трапезой закончены. Все облизываются. Призывник был годен к строевой службе… с незначительными ограничениями.

Истина дороже…

В юные годы чувство справедливости двигало многими моими поступками. И в тот день, когда впервые я открыто столкнулся с советской властью, я руководствовался именно желанием воздать по заслугам историческим персонажам. Для тех, кто не помнит или не знает, что на террасах Камероновой галереи в Царском Селе установлены бюсты античных персонажей, заслуженных римлян и прочих особ, уважаемых и не очень, спешу сообщить, что это обстоятельство и легло в основу моего конфликта с властями.

Меня глубоко возмутило стояние друг напротив друга бюстов Юлия Цезаря, Брута и Кассия. Намерение восстановить историческую справедливость привело меня поздним вечером на колоннаду Камероновой галереи, где я начал поворачивать бюсты убийц Гая Юлия Цезаря спиной к их жертве. Кассия уже повернул лицом в парк, и дело осталось только за Брутом. Но когда Брут уже вполоборота глядел на своего подельника Кассия, из-за угла вынырнул милиционер. Он и задержал «вандала». Примерно 2 часа я обосновывал сержанту свой поступок. И… убедил. Дяденька-милиционер меня отпустил. А спустя некоторое время я еще раз наведался к Цезарю… Но Брута с Кассием рядом не обнаружил… Полагаю, что это результат моей просветительской работы в милицейской среде.

«Потеряшка» с кровавым прошлым

Был у меня раньше офис на Большой Морской (второй дом от «Астории»), и живу я совсем рядом. По этой причине домой с работы я уходил очень поздно, посте 00.00 и далее. И вот однажды спускаюсь по лестнице и вижу: в рериховском парадном (дом строился и оформлялся по эскизам и рисункам старика Рериха), на первом этаже забаррикадировался старик в спортивных штанах с пузырями на коленях и с морщинистой лысой головой. Стоит возле запертой им входной двери и ругается в адрес редких уличных прохожих. Как у себя дома, словно в деревне. Приближаюсь к дедуле с тылу и спрашиваю:

– А что это вы здесь делаете?

Старик оборачивается и, глядя на меня пустыми серыми глазами, произносит:

– Чтобы не ходили, нечего им тут… Это мой дом, я здесь начальник!

Ко мне начинает приходить понимание ситуации. Дедуля – явный «потеряшка», из тех, кто ушел из дома, и с концами. Полный альцгеймер и алесгемахт. Надо его выручать, искать родственников…

Еще раз обращаюсь к нему с вопросом: вы знаете свой домашний адрес?

Разумеется, он мне отвечает, что живет именно здесь, у рериховской печки с рекламной наклейкой «партия „Яблоко"» (ее не могли отодрать даже работники ГИОПа).

Звоню в «Скорую помощь». Сообщаю об обнаружении «потеряшки» и прошу прибыть, так как на улице минус два градуса по гражданину Цельсию. Врачи говорят, что бомжи их не интересуют и я могу «забрать доходягу к себе домой». Обращаюсь в милицию. Объясняю ситуацию повторно. Дежурная просит оставаться на месте и ждать патрульную машину, которая находится в квартале от моего офиса. Через 50 минут милицейский патруль пробирается через квартал и врывается в парадное.

Увидев форму, дед оживился и произнес следующие слова:

– О! Да я таких, как ты, при Сталине сам осуждал и расстреливал! Я прокурор!

Ну, думаю, блин, кого я спас?! Только и кинул вдогонку фразу:

– Иди-иди, дед. Сталин тебя уже заждался!